Текст книги "Те, кого называли богами. Эскиды (СИ)"

Автор книги: Алина Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

– У тебя слабая зашита!

Шиэл ухватился за протянутую руку и, поднявшись с песка, бросился на выручку Райтору.

Эшора глубоко дышала, сжимая в руке голографический меч. Ее бой закончен. Мальчики тоже в помощи не нуждались...

Скользнув по ней невидящим взглядом, Аяс на мгновение забыл дышать. Мир вокруг замер. Буквально! Суворовец в недоумении завертелся на месте. Нет! Не замер, но двигался очень медленно, словно замедленные кадры плыли перед глазами. Подёрнувшись дымкой, реальность стала таять. И вдалеке уже начали вырисовываться иные картины. Красные кирпичные высотки... небольшой парк, окруженный кованым забором... И чем сильней таял мир эскидов, тем ярче проступали до боли знакомые пейзажи. Казалось, стоит лишь руку протянуть... Все громче слышался гул многоликих городских улиц. Потянуло ароматами дешевых хот-догов и выхлопными газами. В голове стучали сотни молотков, а дыхание забилось глубоко в груди, боясь спугнуть мираж. Он знал это место! Это его мир!! Его Земля! И среди тысяч лиц и силуэтов он узнал её. Как же она изменилась. Нет. Не постарела. Поблекла, сменив смоль волос на седину.

   – Таня! – истошно закричал Аяс.

   Женщина испуганно обернулась, не понимая, кто её позвал по имени. Пространство стало почти осязаемо вязким. Двигаться было тяжело, словно находясь в воде...

   Яркий солнца луч прорезал серую вату облаков и скользнул по лавкам стадиона, лишь на мгновенье заигравшись в черных волосах Киты...

   Аяс запнулся за скамью и рухнул в проход, пройдя сквозь Даро, словно сквозь мираж.

   И мир ожил. Трибуны взорвались сотнями голосов. Кто-то протягивал к нему руки, желая помочь, но Аяс оказался неспособен сосредоточить внимание на одной точке, не то что подняться на ноги.

   – Нет. Нет... Нет! – нервно повторял он, шаря пустым взглядом по сторонам.

   Прорычав сквозь зубы нечто нечленораздельное, эскид рывком поднял его с пола и усадил обратно на скамью.

   Вдруг толпа взревела, и Даро с диким криком сорвался с места и, продолжая вопить как безумный, сначала его крепко обнял, потом бросился обнимать остальных эскидов. Сжатый стальными тисками объятий и оглушенный воплями, Аяс внезапно отчетливо понял: это не кончится как сон или не бред... он не проснется внезапно... и выбраться отсюда не удастся!

   На песке посреди поля плечом к плечу стояли эскиды! Шиэл вытирал время от времени разбитую бровь, принимая поздравления бывших соперников, Райтор с сожалением отряхивал песок с испорченного кителя, Эшора... Эшора была невообразимо хороша, казалось, она еще не вышла из состояния боя, но успешно справлялась с эмоциями, улыбаясь бывшим противникам, а Гуа с победным видом вздымал руки кверху. И каждый раз его действие вызывало одобрительный рев у толпы. Эскид упивался победой, ровно настолько же его брат упивался гордостью за него.

Безмерная гордость наполняла Элэсара, при виде своей дочери, но значительно больше дочери его занимал совершенно другой человек, спрятавшийся среди эскидов.

   – А что теперь? – едва слышно задался вопросом Аяс, пытаясь сообразить, как дальше быть с новой данностью.

   Даро опустил на него светящийся от счастья взгляд, но так и не ответил, будто и не слышал его вовсе...

   Возбужденные от пережитых эмоций, эскиды ввалились в сумитэ.

  Несколько громких хлопков заставили обернуться всех замереть. В глубине зала стояли трое в штатском, один из которых с самодовольным видом театрально аплодировал эскидам.

   Первым пришел в себя Шийя, лениво и устрашающе размяв свои, якобы затекшие, плечи, и направился к непрошеным гостям. За ним взялись за оружие и остальные.

   – Спокойно. Мы здесь по поручению Правителя.

   Гражданский выглядел спокойным и наглым, но от эскидов не ускользнул секундный страх в его безликих глазах. Соун откровенно усмехнулся и ... Дроен взмахнул рукой, приказывая ученикам остановиться.

   – Как вы прошли через периметр? – Дроен смерил незнакомца суровым взглядом и отвернулся, жестом приглашая гостей к выходу. – Вы нарушаете внутренний распорядок.

   Гражданские еще некоторое время топтались на месте, не зная, как реагировать на поведение мужчины.

   Чиновник протянул учителю свиток с тяжелой печатью:

   – Нам выпала большая честь первыми поздравить вас. Наш Правитель приглашает победителей прибыть в его Дворец для вручения наград и определения воина Арены. Дата указана в послании. Но перед этим, по приказу Первого помощника Правителя вы обязаны прибыть в боевую резиденцию в Зеретарских горах для поздравления, – голос гражданского был тих, но для Шиэла прогремел он сильнее взрыва. – Все без исключения, – посланник выразительно посмотрел сначала на Аяса, потом на Дроена.

   Эскид поднял на гостей недоумевающий взгляд:

   – Это еще зачем...

   Рука Даро легла ему на плечо, заставив умолкнуть.

   – Ну, надо так надо... – парень улыбнулся, – Когда еще выдастся возможность побывать в Антовой долине в качестве гостей. Может, хоть после этого все забудут Серое восстание...

     Дроен чуть заметно качнул головой:

   – Мы с благодарностью принимаем приглашение нашего Правителя.

– Это лично для вас, – небольшое письмо легло в протянутую для прощального жеста ладонь Дроена.

  Посланники Индры, чуть склонив головы в знак уважения, покинули сумитэ.

 – И за что нам такое счастье? – Кэрл скрестила руки на груди и глянула исподлобья так, словно он – Дроен – знал все ответы. – И как вообще они прошли через пост?

 – А, по-моему, это здорово, – тихо, будто самому себе, произнес Шийя. – Еще ни один выпуск эскидов не удостаивался такой чести.

 – Это и настораживает, – Феста обернулась на Райтора, а его руки машинально обняли ее, словно хотели уберечь от надвигающихся неприятностей. Но этого никто не заметил, даже они сами. – Может, потому что вы все четверо остались на поле? Раньше, кто победил – тот и Воин, а сейчас Индре придется его назначать. Может, и правда, это награда, ведь ребята – лучшие из лучших?

   Проследив взглядом за сыном, Дроен удрученно качнул головой: не нравилась ему дружба Шиэла с Аясом. И пусть он не доложил куда следует, однако, и одобрить это не мог.

  – Нечего сидеть, будто вам приговор вынесли! – звонко хлопнув в ладони, Кита мигом привела всех в чувство. – Посмотрите на себя! Ребята, надо радоваться – мы ведь победители! Айда в кафе!

   Дроен окинул выпускников долгим взглядом и, поманив за собой Шийю и Райтора, направился в тайную комнату. Сломанная печать с личного послания Первого Помощника валялась на полу. У самых дверей он остановился, словно передумал:

   – Шиэл, проследи за порядком, и подходи через пару минут.

   Ребята ушли далеко вперед, но Райтор не спешил. Торопиться было некуда. Душу словно тяжелым камнем придавило. Впереди еще виднелась понурая фигура Шиэла, но и она вскоре растворилась в сумерках. Надо бы Ките рассказать. Впрочем, завтра она и сама обо всем узнает, когда не найдет мальчишку в сумитэ...

   Дроен отпустил до утра всех, кто оказался связан с Аясом. Раньше они бы завалились с ребятами в какой-нибудь ночной бар. А сейчас... Побыть одному – вот, что ему сейчас хотелось. Из темноты, помахивая рукой вместо приветствия и широко улыбаясь, ему навстречу вынырнула Феста.

   – Ты еще не спишь? – Райтор искренне попытался улыбнуться в ответ, но ничего не получилось.

   – Мне сейчас ребята по пути попались. Молчаливые... Что-то случилось?

   Райтор закинул рюкзак с формой за спину:

   – Сколько сейчас времени?

   – Я без часов, – девушка расстроено опустила глаза, мягким жестом сгоняя с плеча назойливую ночную бабочку.

   – Задери мне рукав и посмотри.

   Тонкие изящные пальцы отодвинули ткань, скользнув по загорелой коже, и коснулись циферблата.

   – Без четверти восемь.

   Эскид на мгновение задумался, наблюдая за ее дрожащими длинными ресницами.

   – Мы вполне можем успеть на последнее представление. По-моему, сегодня ставят что-то историческое.

   Перекинув рюкзак на другое плечо, Райтор предложил девушке опереться на его руку, и они поспешили по протоптанной тропе к высоким воротам, отделяющим школу Дроена от внешнего мира.

  Поздние сумерки давно накрыли синим бархатом прибрежную зону, заставив ки'конов разбрестись по домам. И только ночное кафе, освещаемое несколькими тусклыми эншарами, парящими под потолком, всё ещё работало. Проигнорировав распоряжение учителя, Кита не воспользовалась пропуском в город. Не смотря на глубокую ночь, они с Аясом все еще сидели за маленьким деревянным столиком и о чем-то оживленно беседовали. Шиэл нашел их по звонкому смеху. Краем глаза он видел, как Шийя зарядил стреттер капсулами со снотворным. Всего один выстрел. Аяс с изумлением вынул из шеи тонкую иглу и обернулся. Кита сообразила гораздо быстрее. Выскочила из-за стола, выхватила оружие.

   – Кто это сделал? – удерживая одной рукой приведенный в боеготовность стреттер, второй девушка вздернула лицо слабеющего Аяса к свету, желая заглянуть ему в глаза. – Очнись!

   Мир красиво пульсировал, то наполняясь яркими красками, то вдруг погружаясь во тьму. И тьма с каждым разом становилась все глубже. Он попробовал встать, но ноги не слушались его. Легкие сдавило. Аяс еще слышал, как звала его по имени Кита, как пыталась поднять его со стула и заставить двигаться, но сил хватало лишь то, чтоб судорожно хватать ртом ускользающий воздух.

   Из темноты выступил Шиэл, рядом с ним шел второй эскид. Квадратное скуластое лицо, коренастое телосложение составляли разительный контраст стройному юноше. Маленькие глаза его холодно скользнули по пареньку. В стреттер легла вторая капсула. Опустив оружие, Кита в недоумении уставилась на друзей:

   – Как это понимать?

   – Зря вы на чужих рабов посягнули! – назидательным тоном пояснил Шийя, загоняя в мальчишку вторую дозу снотворного.

   – Как рабов? – едва слышно выдохнула девушка. Ноги подкосились, но Шиэл успел поймать её. – Нет! Нет! Пусти!! Шийя! Не трогай его!

   Но Шиэл крепко держал подругу, пока та кричала и рвалась помочь слабеющему Аясу, пытался объяснить ей положение вещей, убедить, что так надо, иначе Райтора приговорят к расстрелу, а Эшору лишат права претендовать на звание Воина Арены, лишат звания и переведут в гражданские. Наконец, паренек потерял сознание. Они оставили плачущую девушку и погрузили его в венвайдер. Больше эскиду здесь делать было нечего. А смотреть, как Шийя увозит мальчишку на верную смерть, желания не было. Перед глазами и без того стоял изумленный гаснущий взгляд Аяса.

   Накинув куртку на плечи он побрел к общежитию. В свете звезд и эншаров кусты отбрасывали нелепые замысловатые тени. Где-то стрекотали ночные насекомые...

Эшора задумчиво почесала бровь: может все-таки переговорить с отцом о парнишке? В конце концов, это всего лишь ребенок. Какой в нем может быть интерес?

– Тебя это беспокоит? – Эшора слишком хорошо знала Райтора, чтобы понять, что дело здесь совсем не в пареньке.

– Не только! Всё становится слишком сложно... Ладно. Разберемся. Ты-то как?

– Норма! – поднявшись с лавочки, девушка достала из своего шкафчика большую спортивную сумку, перекинув через плечо широкую лямку, вновь повернулась к другу. – Не думаю, что с Аясом у вас был выбор. Успокой и себя и Шиэла! И забудь!

Коснувшись губами лба эскида, Эшора покинула помещение. Всё. Больше над этим вопросом она думать не желала. У нее были более важные дела. Девушка на ходу развернула переданный ей Дроеном лист. Пропуск! Это был пропуск, а не записка! И координаты. Широта и долгота... Эшора немедленно ввела их в поисковик и улыбнулась, мысленно поблагодарив учителя.

Глава 6

   Хорс нервно ходил по светлой просторной комнате своего дома, и она ещё никогда, с тех пор, как пропала Сурья, не казалась ему такой тесной и душной. В душе всё сжималось и разрывалось одновременно при мысли, что у Дашубы может и не получиться уговорить Перуна... Бело-сиреневый туман наполнил комнаты. Сердце беспокойно дрогнуло... Из света сияющим облаком вышел Дашуба. И без того солнечная комната стала ещё светлее.

   – А у тебя изменилось. – Повелитель с интересом осмотрелся. – Ты здесь живешь? Такое ощущение...

   – Не томи! – сорвался на него Хорс. – Что тебе кайсар ответил?

   Дашуба не спеша подошел к Повелителю и вложил ему в руку крошечный резной диск. Хорс в недоумении уставился на вещицу, пытаясь сообразить, что это значит. В голову ничего определённого не приходило.

   – Это приказ Усуда о передаче Целителя, тем, кто составляет Десницу Сварога, значит нам. Хранитель твой друг, и, хоть мне это не нравится, я уважаю твои чувства и отдаю диск тебе. Теперь только ты имеешь над его дальнейшей судьбой власть.

   Хорс потрясенно взглянул на крошечного палача и до боли зажал его в кулаке.

   – Спасибо, – он подбросил диск в воздух и взмахнул рукой. Диск сверкнул в солнечном свете и навсегда исчез для чужих глаз. Отныне ни у кого над Хранителем власти нет.

   – Я рад тому, что доставил радость тебе. А теперь об этом хватит. Я желаю знать, как эти годы прожил мой друг.

   Хорс хитро сузил глаза и озорно усмехнулся:

   – Только не говори, что тебе не понравилось вновь ощутить себя кайсаром!

   Дашуба откровенно рассмеялся и обнял Хорса за плечи:

   – Ничего от тебя не скроешь, но тишина приятнее власти. Поверь, мой друг.

   Хорс задумчиво покачал головой и как-то грустно произнес:

   – Ещё всё может измениться. Ходят слухи, что сайрийцы готовят войско... Перун хорош, но в такой ситуации нам понадобится отнюдь не его грозный нрав. Нужнее будет твое умение собирать народы воедино. Умение гасить межвидовые войны во имя общей цели. Вот увидишь, народы ещё обратятся к тебе за помощью.

   – Глупости! Варкула не нападет, пока Десница Сварога существует. Нам ли с тобой его не знать.

   Хорс медленно потёр ладонью лоб, и на пол посыпались сверкающие искры:

   – Именно это меня и беспокоит. Он что-то задумал, если уже не осуществил! Стоит предупредить остальных Целителей. Пусть будут готовы к нападениям.

   Рев ярости, что разбудил Лано, разнесся по узким мрачным коридорам единственного замка на Сайрийи. Это отец звал его. Юноша осторожно вынырнул из кровати, стараясь не разбудить спящую в его кровати фаворитку. Белые кудри разметались по подушке. Да, она была хороша. Даже в обличье человека. Жаль было покидать согретое ими ложе. Но... Если он не придет к отцу, отец не преминет ворваться к нему. Укрыв ее обнаженное тело тонкой простыней, Лано затворил за собой дверь и, приняв свой привычный облик, полетел в покои отца.

   Варкула рвал и метал. Словно зверь в клетке, полный ярости, Правитель пересекал холл по прямой вновь и вновь.

   – Разве я не приказал тебе отследить появление Кочевника? Разве я не приказал тебе доставить его ко мне?– Варкула кричал, как уже не кричал много лет. – Почему я должен узнавать такие важные известия из иных источников?

   Лано принял было человеческий облик, но тут же передумал.

   – Не смей поднимать на меня голос. Я отследил его появление, но ты не пожелал слушать.

   – Разве я не объяснил тебе как это важно?– правитель был просто вне себя. Если бы он мог, то ударил бы своего сына, но для студнеобразного потомка это не возымело бы действия, а он лишь перепачкался бы.

   – Я тебе не наемник. Нужен мальчишка – добывай его сам! Мне надоело... Как это у вас называется? Быть твоим верным псом? Так кажется? Так вот – мне это надоело! Ты погряз в своих предания и пророчествах как в трясине. Ничего не видишь вокруг. У меня своя жизнь! И какой бы ничтожной она тебе не казалась – она моя! И я хочу прожить ее по-своему!

   Мощная волна энергии пригвоздила его к стене.

   – Не смей разговаривать со мной в таком тоне, щенок! Выродок! Я и тебя размажу и подружку твою паскудную!

   Сила, что прижала Лано к стене, возросла в десятки раз. Но не это беспокоило его, а то, что сквозь щель в двери по коридору заструился такой же второй поток.

   – Отец, не надо! Прошу! Ляйвилюнь здесь совсем не причем.

   Но это не имело никакого эффекта. Правитель даже не взглянул на него. Лано почудилось, будто он услышал, как скрипнула дверь его комнаты, а затем раздали душераздирающие женские крики.

   – Нет! Нет, отец, умоляю. Я все сделаю. Все. Все, что скажешь. Прикажешь. Только отпусти ее. Пожалуйста.

   Сила отпустила его. Сам того не замечая, Лано на бегу трансформировался в человека. Вот его комната. Распахнув настежь дверь, первенец правителя ворвался в комнату, но там все было спокойно. Ляйвилюнь безмятежно спала в той же позе, что он ее оставил, только простынь немного сползла на пол. Трясущимися руками он коснулся волос девушки.

   – Запомни этот момент, – возникший в проходе Варкула пренебрежительно поманил сына пальцем. – Ослушаешься меня и на ее месте – Правитель взглядом указал на дальний угол. Лано поднял глаза и оцепенел: по стене была размазана студенистая масса одной из многочисленных служанок, – будет твоя пассия.

   – Что мне сделать, чтоб ты отпустил нас?

   – Кочевником уже занимаются. Скоро он будет здесь, – резко остыв, произнес Варкула, и, помолчав, словно принимая решение, произнес: – Ты говорил, что тебе не составит труда выследить Целителя Лиалина? Закончи начатое. И возможно я подумаю над твоими словами.

   Варкула не успел отвернуться, а за спиной уже раздалось хлопанье крыльев. С винтовой лестницы послышались быстрые легкие шаги. Их Варкула узнал бы когда и где угодно. Женщина прекрасная, как сама любовь, спускалась с верхнего этажа. Ее длинные почти до пола волосы слегка касался холодный сквозняк, и от этого она казалась еще прекраснее.

   – Зачем ты вышла из опочивальни?

   – Я слышала крики...

   – Я с сыном разговаривал, – и, предвосхищая ее вопрос, недовольно добавил, – Да, со старшим. Но в этот раз, кажется, мы друг друга поняли.

* * *

Хорс разломил золотистый пирожок, сочное ягодное повидло растянулось и капнуло на стол. Повелитель торопливо собрал его пальцем и отправил в рот. Русоволосый румяный Овсень поставил перед ним полную молока глиняную кружку. Молоко плеснулось через край и капелькой стекло на стол. Хорс чуть отпил из неё и сладко зажмурился.

С юга подул теплый ветер, гоня вдаль сизые облака, из-за туч вновь выглянуло солнце и заиграло на бардовых листьях рябины. Мощный порыв ветра поднял с дорожки опавшую листву.

– Хорошо у тебя здесь, – Хорс сорвал со склонившейся под тяжестью созревших ягод ветки гроздь черемухи. Ветка чуть качнулась, вспугнув рассевшихся на ней пичужек – Уютно.

Овсень выпутал из волос желтый лист и, подтянувшись на руках, удобно уселся на перила террасы. Золотистые кудри ослепительно сверкнули на солнце.

– Жениться тебе надо, Хорс. Давно. Столько лет, а ты все по девкам бегаешь. – Овсень многозначительно показал ему своё золотое колечко и навалился на поперечный столб.

– Была у меня жена, Овсень. Или забыл? Красавица была, умница. Другой хозяйки в доме моем не будет! – Хорс со стуком поставил кружку на стол и вытер мокрые от молока губы краем рукава. – Я к тебе не за тем пришел. Дело есть. За гостинцем я.

– Гостинцем?! И всё?! – Овсень удивленно заулыбался.

– Что же здесь удивительного? Вся Березань знает, что яблоки у тебя диковинные, а уж о ягоде лесной легенды слагают. Говорят: Во! – ягоды! – Хорс задорно вздернул голову, осыпая пол сверкающими искрами.

– Ну, ты даешь! Кому гостинец-то? – на плечо Повелителя с ветки спорхнула синегрудая птичка.

– Лиалину, – Хорс отодвинул плетенку с пирожками и взглянул на Овсеня.

– Зачем? Перун ведь строго запретил всякое общение с Хранителем, – Повелитель подставил палец, и пичуга послушно на него перескочила.

– Перун куражится, что Лин у Сварога любимый внук и вхож в его кузницу без спроса! Ему мало власти, что Дашуба ему оставил, ему надо быть первым во всем! – возмутился Повелитель.– А может все дело в суде? Что мы туда явились...

– Хорс! – окрикнул его Овсень и уже спокойнее добавил: – Мне всё равно. Я понимаю, что вы – Целители, друг за друга держитесь. Вы всю жизнь живете в своем, особом мире! Вас не трогают, не наказывают, не ограничивают! Я все понимаю – Десница Сварога! Но совесть иметь надо! Смотри, до чего он нас довел! Все сидим в своих владениях и трясемся: выживет али сдохнет! Объясни, почему остальные Целители не позволяют себе подобного? А я тебе сам отвечу: потому что осознают всю возложенную на них ответственность! Хранитель Лиалин – своевольный мальчишка! Ты и Лед! Вот кто виноват в том, что он не знает меры! Вы щит и меч его! И каков итог? Посмотри, друг мой, каков итог!

– Вот смотрю я на тебя и диву даюсь! Почему ты, а не Асень пошел с нами? У твоего брата сердце было больше, а страха в нем – меньше! Хотя, может, оттого и ушел с Варкулой, потому что дружбу умел ценить.

Овсень метнул на Повелителя испепеляющий взгляд и соскочил с перил:

–Уходи!

Хорс стремительно поднялся со стула и преградил ему путь:

– Овсень, он ранен. Жалко тебе что ли?

Овсень смерил Хорса холодным взглядом и указал на узкую нишу в стене:

– Там корзины. Выбери любую. Что наберёшь – твоё.

Хорс опустил руку, пропуская Повелителя. Плохо смазанные петли дверей коротко скрипнули, скрыв Овсеня за собой. Оглядевшись, Хорс глубоко вдохнул прохладный осенний воздух и полез в нишу за корзиной... побольше.

* * *

    Летний полдень был в самом разгаре. Привычная и уже порядком поднадоевшая жара иссушала последние запруды, оставляя после себя лишь потрескавшиеся днища рек и озер... Место, куда они шли, находилось у самого подножья двух гор, чьи пики уходили высоко в облака. Транспорт туда не ходил, ибо никакого населенного пункта там никогда не было. И тем не менее место было обитаемо. Вряд ли остались на Ки'ко люди, помнившие кто и когда построил на таком отшибе эту небольшую ферму, но заглядывать туда без острой необходимости не любили, а даже и заехав, стремились тотчас же, получив желаемое, убраться прочь.

   Может, именно поэтому Эшора так полюбила бывать здесь... Будучи еще совсем юным подростком, она часто прибегала сюда. Ни длинная дорога, ни степные звери не пугали ее, ибо только здесь она пусть на короткое время, но обретала покой. Детство как-то прошло мимо нее, полной чашей доставшись её младшему брату. В какой-то момент поняв, что между ней и родителями нет абсолютно ничего, кроме биологии, общего, девочка попросилась в военизированное учреждение. Куда к всеобщему облегчению вскоре и была зачислена. С тех пор девушка редко бывала на континенте...

   Они не торопливо поднялись на очередной холм – Кэрл шла немного позади, изредка прикладываясь к фляжке с водой. Она сама вызвалась проводить подругу, но теперь вряд ли была этому рада, ведь Эшора наотрез отказалась передвигаться иначе как не на своих двоих – И их взору открылся пейзаж, удивительный и невероятный по своей красоте.

   Маленький каменный домик уютно устроился под раскидистым вечнозелёным деревом с длиной пушистой хвоей, оканчивающейся крошечными темно-бардовыми лепестками.

   Кэрл недоверчиво прикоснулась к толстому шершавому стволу – таких диковинок она ещё не встречала. Ардры никогда не росли по одиночке из-за слабой корневой системы, а таких домиков девушка вообще не могла припомнить. Треугольная крытая крыша терялась где-то в ветвях, полукруглые стеклённые были занавешены кружевными шторками, а стены домика когда-то, ещё до её рождения, выложили вручную из крупных бело-серых и красноватых камней.

   Ноги сами несли по тропе вниз. Как в былые времена, Эшору вновь охватила необъяснимая сладкая тоска. Всё же было в этом месте что-то знакомое... Знакомое, но, словно забытое... Девушки медленно, как зачарованные, прошли вдоль благоухающего цветника, робко касаясь упругих лепестков незнакомых им цветков. Тонкий шип глубоко впился в раскрытую ладонь. Эшора судорожно вздохнула и отдернула руку от стебля. На кончике пальца выступила крохотная капелька крови. Девушка прижала палец к губам, высасывая грязную кровь и оглянулась. Она успела почти забыть, как здесь хорошо.

   На низеньком старом крылечке стояла древняя как мир старушка. Длинные седые волосы тугой косой, подобно диковинной змее обвивались вокруг головы. Старенькое чистое платье ветхим подолом скользило по протертым каменным ступенькам.

   – Здравствуй, – старушка окинула внимательным взглядом девушку и грустно улыбнулась.

   Эшора открыла рот и с ужасом поняла, что все тщательным образом подготовленные вчера слова рассыпались как прах и пепел. Ее здесь ждали! В голове стало сразу как-то нереально пусто. Пусти туда ветер – ему будет, где разгуляться. Она чуть заметно сглотнула, мучительно пытаясь разродиться словами, но этот взгляд... Древний и юный, мудрый и растерянный, чужой и такой знакомый... Он беспрепятственно проникал в самые потаенные глубины ее души так легко, что вновь становилось жутко и спокойно одновременно... Эшора медленно подняла глаза, и их взгляды встретись – черный как ночная мгла и зеленый, словно лесной мох. И на мгновенье девушке почудилось, будто морщины на старческом лице разгладились и что стояла перед ней отнюдь не древняя старуха, а юная рыжеволосая кудесница – Эшора внутренне содрогнулась от этого наваждения – прекрасная и пугающая в своей невероятной красоте. На чуть припухлых губах ее играла грустная улыбка, а мудрых и лукавых глазах цвета темной хвои светилась невыразимая древняя печаль. Кудесница легко взмахнула рукой и видение рассеялось как неверный дым. Тяжелая деревянная дверь с металлическим кольцом вместо ручки тихо скрипнула и отворилась.

   Внутри все было таким же старым как и снаружи. Простые ручной работы полочки с глиняной посудой, незамысловатая старая мебель, на полу плетеный из разноцветных тряпок небольшой ковер. Эшора глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разволновавшееся сердце. Вот она и здесь.

   Старческие пальцы осторожно коснулись ее ладони, на пульсирующий от боли палец, о котором она совсем забыла, легла полупрозрачная зеленоватая мазь.

   – Уколы моих цветов весьма болезненны и опасны, – предупреждая вопрос Кэрл, пояснила Олэсь. – Так, значит, тебя интересует рось? – добавила она, уже обращаясь непосредственно к Эшоре.

   Это был не вопрос, а скорее утверждение.

   Кэрл с любопытством осматривалась вокруг себя, она никогда здесь раньше не бывала, и может, никогда и не побывала бы, если б не такое дело.

   – Да, – ответила она, даже не замечая, что старушка разговаривает не с ней.– Нам необходимо попасть к нему. Не смотря на определенную отдаленность твоего жилища от наших городов, ты наверняка следишь за событиями,– Кэрл качнула головой в сторону стопки газет, возвышающейся на низеньком комоде.– И тебе должно быть известно, что в эти нелегкие на всех нас дни, решается судьба нашего народа.

   Олэсь ничего не ответила, с интересом поглядывая временами на ки'конку, она убрала мазь в настенный шкаф и задернула на окне занавески.

   – Тебе, как истинной ки'конке, должно быть понятно, что в свете последних событий, многое зависит от того, что скажет рось, – ничуть не замешкавшись продолжала Кэрл, – Несколько лет назад ты на каждом углу кричала, что знаешь как добраться до Хранителей...

   Старушка недобро усмехнулась:

   – Какая ты прыткая, дитя моё! Видимо, добивать его ты идти собираешься? Или предполагается, что это дело логичнее закончить Эшоре? Ведь на Поле вышла она.

   От такой прямолинейности у Кэрл перехватило дыхание:

   – Я такого не говорила!

   – Но подразумевала, – голос старой ки'конки внезапно стал сухим и трескучим как старые ветки. – Ты права. Можешь считать свою миссию выполненной.

   Старушка взглядом не терпящим возражений указала на дверь, которая сама открылась, выпустив идущую на негнущихся ногах Кэрл, и сама стремительно закрылась, едва та оказалась за порогом.

   Эшора как во сне опустилась в плетеное кресло-качалку.

   – Я так устала, Олэсь. Я так облажалась. Я не просто проиграла поединок...

   Старушка сочувствующе покачала головой:

   – Девочка моя, зачем столько терзаний? – она взяла её ладони в свои и крепко сжала в знак поддержки. – Как верно заметила твоя спутница, я слежу за событиями и должна сказать: что бы ни произошло там, на Поле, так тому и быть! И говорить о проигрыше время еще не настало.

   Эшора задумчиво и нервно грызла ногти, пока не получила по руке легки, но чувствительный шлепок.

   – Понимаешь... я не то чтобы хочу... но... ребята... – девушка говорила сбивчиво, невнятно, глотая слова, а порой и целые предложения, и тем не менее смысл ее речи был более чем ясен.

   Старушка понимающе кивнула головой и сняла с шеи красивый витиеватый кулон из голубого металла.

   – Это мой велин, – она осторожно надела его на Эшору и грустно улыбнулась, – Береги его. Это мой последний друг... и твой пропуск в Березань. Ах... Ведь даром телепатии ты не обладаешь... Подбрось его в воздух, и он сам отнесет тебя на свою родину. Хранителя ты узнаешь легко. Поверь... Так... Вот это яд и противоядие... на всякий случай, – старушка вложила в холодную ладонь ки'конки два крошечных пузырька. – Что-то еще... – Олэсь задумчиво погладила девушку по плечу и направилась в соседнюю комнату.

   Эшора не расслышала и половины из ее речи. Она была словно во сне, блуждая бесцельным взглядом по выцветшим от времени полотнам с вышивкой. Остатки действующего здравого смысла настаивали на необходимости времени для спокойного осмысления всего происходящего, но делать этого совершенно не хотелось. Разум был словно ватный, уставший. Эшора ненадолго задержалась на большом синем вышитом цветке и прижала дрожащие ладони к разгоряченному лбу. И только теперь заметила, что что-то сжимает в руке. Что она здесь делает?

   – Вот, пригодится, – возникшая из ниоткуда, старушка сунула ей в руки небольшой сверток, и, невнятно забормотав, сдула с ладони красноватый порошок.

   В носу засвербело, и Эшора что было сил чихнула. Когда головокружение прошло, она с трудом смогла раскрыть глаза – солнце слепило невероятно безжалостно – и к своему ужасу осознала, что находится в непросто незнакомой местности, а даже не на Ки'ко ...

   Олеся отряхнула ладонь о передник и поправила выбившуюся из тугой прически седую прядь.

   – Я исправлю содеянное тобой, Кайсар. Исправлю...

   Старушка окинула печальным взглядом свое одинокое жилище и задернула кружевные оконные занавески.

* * *

   Мощный удар вырвал его из небытия. Лицо горело, будто по нему дубиной проехались, а в распахнутых глазах мелькали звездочки.

   – Ну вот! А вы говорите: в себя не приходит! Вон как глазами хлопает! – заявил насмешливый девичий голос.

   Проморгавшись, Эдель поднялся с подушек. Прикрыв рот ладонью, Ириган пытаясь сдержать рвавшийся наружу смех. Жива и Среча растеряно переглянулись, чувствуя себя крайне неловко. Но хранитель смотрел мимо них, в изумрудно-зеленые глаза, полные сарказма.