Текст книги "Те, кого называли богами. Эскиды (СИ)"

Автор книги: Алина Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

   – Так вот кто крыса, – Дана почти улыбалась. – А Ютра с Дашубой себе всю плешь проели, пытаясь тебя вычислить. Ведь уж чего у Варкулы нет, так это дара предвидения. А тут такая поразительная прозорливость. Прямо нигде Лиалина от него не спрятать. Все-то Варкула знает, везде-то успевает. Разве что с Ки'ко ты сплоховал. Но здесь твоей вины не было. Даже Хорс не был в курсе задуманного. А ведь сработало. На целых полгода мальчик оказался в безопасности...

   – Элэсар – предатель, – Ириган неприятно поморщился, вспоминая указанный Даной промах.

   – Ой-ли? Элэсар дурень, конечно. Но вам был предан как пес, – все так же улыбаясь, заверила его Дана. – Просто Индра его ликвидировал почти сразу после побега Лиалина, а на его место поставили Овсеня. Дабы не вызывать у Варкулы лишнего беспокойства.

   – О-о? – Ириган театрально удивился. – Столько сил и все напрасно, – посочувствовал он. – Не там ловили.

   Пока они разговаривали, Эдель пытался унять бешено колотящееся сердце. Ириган... Ириган...

   – Что же ты наделал, брат? – он поднял на Хранителя Вечерних Сумерек, полные тоски сиреневые глаза. – Выходит Лину не показалось. Это ты перевел средства компании на запасные счета. Это ты вооружил Др'ху для мятежа. К Варкуле служить пошел? Это ты сказал ему, где бывают Целители?

   На мгновенье позабыв о Дане, Ириган в изумлении уставился на младшего брата:

   – Я на слугу похож? Варкула – безумец. Он думает, что, убив Лиалина, спасет и свой народ в частности и всю вселенную в целом. У меня другие планы. Я не хочу спасать мир. Я хочу им править. Мой план в стадии завершения. И надо большое спасибо сказать этому сайрийцу. Он затеял охоту на Целителей, он направил армию против Ки'ко и Ирия. И он однозначно убьет Лиалина. Я этому рад! Как же я его ненавижу! Он отнял у меня отца! У всех нас отнял отца! Ты был мал и не помнишь его, а я хорошо помню! Я любил его! Но когда он женился на Милине, и та понесла, то я перестал его заботить. Впрочем, как и Наскаралим. Но Нас отчего-то любит этого выродка, а я – ненавижу! Но все это уже не важно! Главное, Десница Сварога. Это большая заноза в моих планах! Впрочем, я решил, что подстраховаться не помешает, ведь нашего брата не так легко убить, как оказалось. – Ириган с улыбкой указал на Дану. – И вот мы здесь. А потом я убью Варкулу и буду править вами!

   На это ни у Даны, ни у Эдельвейрика слов не нашлось.

   – Не хотел бы начинать с тебя, Эдель. Отойди в сторону, – жестом попросив брата уйти, Ириган нанес удар по Дане.

   Щит Эделя выдержал напор черного смрада, хлынувшего с пальцев Иригана.

   – Иди в свою Башню! Ты должна выжить! – надсадно закричал Хранитель Предрассветного Тумана, по щиколотки погружаясь в бурый песок от натиска.

   Дана метнувшаяся было к вратам, вдруг остановилась и, раскинув руки зашептала заклинание на древнем языке. Словно волны всколыхнулись пески и, поднявшись стеной над дерущимися, всей мощью обрушились на Иригана, погребя его под собой.

   – Зачем ты это сделала? – почти закричал от отчаяния Эдель, на себе втаскивая Повелительницу во внутренний двор Башни. – Это же не твоя стихия! Как теперь ты велина своего вызовешь?

   Но Дана лишь улыбнулась в ответ, едва волоча по песку безвольные ноги:

   – Вот теперь я поняла, отчего Руана именно тебя в мужья выбрала, юный Хранитель. Ты ведь знал, что не ровня ему... а все равно за меня в бой кинулся....

   Эдель ничего не ответил, только бросил на нее хмурый недовольный взгляд и отправился осматривать их новое прибежище. Вряд ли Ириган погиб под песками. На это было глупо даже надеяться. А значит, пока он приходит в себя, надо успеть укрепиться.

* * *

   Лиалин грелся в лучах полуденного солнца. Верхняя рубаха валялась где-то в ногах. С тех пор, как Повелители раздобыли воды, в Башне будто началась новая эра. Куда-то пропали отчаяние и тревога. Словно вместе с водой в них влились надежда и вера в непременную победу. Больше не слышалось горьких стенаний. Там и здесь то и дело доносились красивые женские голоса, поющие о великих делах и подвигах, ждущих их мужей и сыновей впереди. И песни эти невероятной силой укрепляли дух воинов.

   Совсем близко раздались лёгкие как ветер шаги Немизы. Лиалин приветствующее двинул рукой и уронил взгляд вниз. Там, в синеющей дали, черным размазанным пятном виднелся лагерь сайрийцев.

   – Почему они всегда так далеко отходят? – Лин навалился на теплый каменный зубец крепости, мимо проскакала крошечная птичка на длинных ногах.

   – Может, нас хотят выманить, – пожал плечами Повелитель и уселся рядом. – В прошлый раз у них это едва не получилось. Радогост волотов остановил... А может там им легче собирать силы для нового броска.

   – А, может, они просто боятся твоих стрел, а, Немиза – Зоркий Глаз? – Лиалин только утром помылся и был по-идиотски счастлив. Немиза не ответил, но как и в первый раз от Лина не ускользнул довольный огонек, вспыхнувший в глазах цвета штормового неба.

   В крепости со стороны послышался треск падающего дерева. Лиалин обернулся и, увидев, что волоты и Повелители укрепляют ворота и стены, хотел встать, но Немиза его удержал, положив на плечо руку.

   – Сбереги силы для иного. Без твоего дара всё это – пустая агония.

   Лиалин знал, что Повелитель прав, но подобное привилегированное положение его ничуть не устраивало. Впрочем, Хранитель действительно чувствовал острую необходимость в отдыхе. Летящие шаги Немизы быстро стихли за спиной. А Лиалину почему-то вспомнились слова Прове, что Зоря ещё сольется с Десницей Сварога... Может в этом и есть его предназначение – временно заменить свою бабушку, а когда понадобиться – передать ей свою жизнь, чтобы она могла пролить свой свет над миром?.. Но это значит – никогда больше не увидеть Леесу! Сердце болезненно сжалось, и перед глазами явственно возник образ любимой ки'конки – роси с горящими как звезды ночью глазами. Душу впервые наполнила небывалая по силе тоска, и впервые за всё время он захотел обратно, в свой мир, в свое время.

   Немиза немного посторонился, пропуская волотов, оттаскивающих обрубленные сучья к Башне, чтобы потом женщины могли поддержать огонь в редких, но так необходимых очагах, и вложил в скрытые в коротких сапогах из мягкой звериной кожи ножны узкий засапожный нож. Тёплый ветер раздувал полы тяжелого тёмно-зелёного плаща, но Повелителя пронизывал неестественный холод. Немиза инстинктивно прикоснулся к луку... В воздухе пахло тревогой... Сверху истошно закричала дзивожена. Повелитель вскинул голову – с небес к Башне пикировали халы – отвратительные толстые змеи с лошадиными глазами. Десятки хал... А за ними – клубящееся покрывало черных туч... Волоты, женщины, дети высыпали на площадь, чтобы посмотреть на чудо ночи среди дня.

   – В Башню! – зычно закричал Радогост. – Все в Башню!

   Огромные кожистые крылья заслонили меркнущей свет дневных светил. Небо содрогнулось и взвыло, заворачиваясь в огромном водовороте. Где-то орал Прове, пытаясь привести в чувство обезумевшую от ужаса толпу. В стену Башни ударила молния, обдав людей острыми, как бритва, каменными осколками. Кто-то закричал от боли.

   Немиза развернулся. Тонкая стрела смертоносным жалом впилась в толстое брюхо проносившейся над площадью халы. Змей протяжно взвыл и рухнул на стены, раздробив в пыль несколько зубцов. Повелитель инстинктивно прикрылся плащом, а пальцы уже вынимали новую стрелу. Багряно-золотая хала взмыла ввысь, и на Башню обрушилась огненная лава. Раскалялись и оплавлялись камни стен. От страшных криков умирающих сжималась душа...

   Тонкое со стальным наконечником жало просвистело так близко, поразив летящего рядом сизого змея, что багряно-золотая хала недоуменно оглянулась, только теперь заметив юного Повелителя – лучника, одиноко стоявшего посреди дымящихся камней и обугленных останков тех, кто совсем недавно гордо именовали себя непобедимыми защитниками Башни. Хала сделала круг над Повелителем, осматриваясь – нет ли других стрелков, и засвистела.

   Ледяные пули впивались в тех, кто ещё не успел укрыться под спасительными сводами Башни. Меткая стрела пробила хале крыло. Драконица разъяренно взревела и сверкающей искрой метнулась к Повелителю, захлебываясь переполняющей жаждой мести.

   – Немиза! – голос Овсеня прорвался сквозь стоны и пламя. Сверкнул в зареве молний топор Леда, подрубающий хале второе крыло. Но драконица уже не чувствовала боли. Залитые кровью глаза неотступно следили за каждым движением синеволосого стрелка, вновь и вновь вынимающего стрелы из тула, чтобы выкроить ещё хоть одну секунду для мечущихся в поиске спасения людей и нечисти. Её лапы конвульсивно сжались, представляя, как разорвут того, кто посмел противопоставить себя ей... Слепящая багряная молния ударила прямо в голову, взорвав её точно тыкву, и поверженное чудовище врезалось в западную стену, едва не вынеся древнюю каменную кладь. По площади прокатилась волна невыносимого жара. Немиза обернулся... Взвившийся поток калёного воздуха отбросил Повелителя на несколько десятков шагов.

   – Немиза! – Лиалин отбился от волота, не пускавшего его на площадь, и бросился к выходу. Выросший как из-под земли Хорс загородил путь. Крепкие руки сжали напряженные плечи, спокойные каре-зеленые глаза перехватили безумный от тревоги бирюзовый взгляд.

   – Так его не спасти! – крикнул он, стараясь перекрыть оглушительное гудение воздуха, и указал на кружащих в небе хал. – Они к нему не пустят! Ты тоже погибнешь!

   Лиалин замер, уставившись пустым взглядом сквозь Повелителя. На ум пришла странная мысль, незнакомая по ощущению: он точно знал, о чём сейчас думал Хорс. Лин выглянул через его плечо, прикидывая расстояние до западной стены. Мощные порывы северных ледяных ветров – бурь хлестали в крепкие, окованные серебром врата с завидным упорством. Ставни на окнах, не выдерживая напора, с треском ломались. Дикие крики ужаса возвестили о том, что халы проникли внутрь...

   – Я готов это сделать, – решительно произнес Хранитель, опуская взгляд от пылающей стены, за которой был Немиза.

   Хорс крепко сжал его запястье и, не говоря ни слова, повёл за собой. Площадь перед Башней полыхала огнем и жаром. С неба подобно дождю сыпались острые куски льда и с шипением таяли на калёных камнях. Молнии били в распахнутые бойницы Башни, настигая там свою цель.

   Хранители скрестили запястья, объединяя свои энергетические поля. Тонкие сияющие золотом нити сверкнули подобно вспышке, опутывая их ладони, и исчезли. Пронзая серебром гул и грохот, послышалась древняя как мир Песня. Лиалин не понимал ни слова, но ведомый невидимой рукой точно знал, что делать. В небе, низвергая на Башню и Целителей пламя и лед, ветра и бури, камни и молнии, кружились халы. Башня содрогалась под их натиском, но не Целители. Едва заметное голубоватое сияние защищало их от нападений, давая время набраться сил и спокойствия. Зо-оря! Зоренька... - крест-медальон на груди непроизвольно качнулся...

   Лиалин буквально летел по пылающей площади, ноги жгли оплавленные камни, душу переполняло ощущение всепланетного горя. Лин старался не думать, старался не смотреть, старался не дышать, старался не чувствовать. Пальцы ухватились за ершистый гребень поверженной халы и за выбитые ею уступы в стене крепости. Воняло горелым мясом. Зубец гребня полоснул по ладони, но Лин даже не заметил. Взобравшись на вершину стены, Хранитель обернулся лицом к Хорсу. На восточной стене Повелитель бился с сизым молодым змеем. Почувствовав взгляд целителя, Хорс метнул в халу россыпь искр, ослепляя настырного змея, и вскинул вверх раскрытую ладонь... Из недр Башни Зоря тихо зашептала последовательность ритуала... И Лин повторил за ней... Вспыхнули чуть заметные золотые нити Целителей. Они разгорались всё ярче и ярче, и из них рождался новый свет.

   Халы поздно поняли, что задумали роси – над Башней вспыхнул световой купол, закрывая от них тех, кого они обязались перед Варкулой уничтожить. На Башню обрушился град из полыхающих комьев, но он уже не мог причинить никому никакого вреда. Многие халы в отчаянии бросились на купол и в то же мгновение исчезли, поглощенные его светлым сиянием. Лиалин слышал их крики и старался не думать, что он уничтожает целый вид. Так надо! Так надо... С неба, кружась, сыпался серый пепел, и Лиалин содрогнулся, ощутив разом их боль. Он не будет о них плакать! Они чудовища! Они... Душу разрывало от немых рыданий.

* * *

   Большеглазая лаума переставила таз с водой со стола на пол и, заткнув подол длинной юбки за пояс, принялась за мытьё полов в лазарете. Немиза вздохнул и перевернулся на бок. Ничего не болело, только немного неприятно садило правое плечо. Сквозь распахнутую фортку в лазарет ещё утром проник свежий ветерок и теперь вальяжно гулял где-то потолком.

   – Почему Лиалин такой вредный? Не знаешь, красавица? – он попытался ухватить мелькнувший мимо белоснежный халат и поднял на неё глаза. Лиалин нарочито холодно улыбнулся и отправил в рот полную ложку похлёбки.

   – Руки не распускай, – Хранитель задорно подмигнул обалдевшему Повелителю и беззлобно улыбнулся. – Слаб ты ещё, чтоб тебя выпускать. Так что лежи и помалкивай.

   Немиза бессильно опустился на жесткую подушку и промычал что-то нечто нечленораздельное.

   – Сколько я уже провалялся? – наконец изрек он.

   – Двое суток, третьи пошли...

   – Третьи?! – вскричал Повелитель, – Третьи сутки бьётесь без меня! Лин!

   Хранитель заставил разволновавшегося Повелителя улечься обратно:

   – Никто без тебя не дрался! Ляг! Петух выискался! У нас уже три дня как затишье. Варкула со своими волотами отступил к лесам Ризалия. Им сейчас не до нас. Руевит теснит армии Зирфы и Корша во всех направлениях. Войско Перуна стоит в Северной Долине у берегов Лавийи. От Дашубы вчера после вечерней зари соловей принёс благие вести. Похоже Поревит – наш союзник, а, значит, через Южные Врата Асень не пройдет...

   – Похоже! Если! – Немиза залпом опрокинул поднесенную лаумой чашку с укрепляющим снадобьем и бессовестно сверкнул темными глазами. Облачная дева густо зарделась и поспешила прочь. – Тебя послушать, так мы вот-вот победим и без "Десницы Сварога"!

   Лиалин на мгновение замолчал. Как же он надеялся, что Немиза удовольствуется только его вестями... Лин вспомнил свои ощущения, когда узнал, что обе обманные Башни, выстроенные, чтобы сбить противника с толку, рухнули, погребя под собой не только врагов, но и всех защитников, включая детей и раненых, волотов и Повелителей, и нечисть... Башни Зори и Даны едва держались. Ещё хлестче обстояли дела у Живы: если к осаждающим войскам подойдет подкрепление – о Деснице Сварога можно будет забыть!

   – В общем и целом – да! – уверенно соврал он. Поправив серую сбившуюся простыню у спящего молодого волота, Хранитель почти неощутимым прикосновением свел безобразный ожог с его лица. Волот глубоко вздохнул могучей грудью, но не проснулся. – Пойду к Зоре, – сообщил он, доедая изрядно поостывшую похлёбку и направляясь к дверям. Окрик Немизы остановил его уже у самого выхода.

   – Лин, как мы победили хал?

   Лиалин замер на ходу, но не обернулся:

   – Мы не побеждали. Зоря предложила попросить защиты у Ирия, и мы попросили. Мы живы... – Лиалин толкнул двери и поспешно вышел.

* * *

Это было что-то новенькое. Хранитель Ночного Мрака абсолютно точно помнил, что приказал своему велину перемещаться в общей группе. И вот он стоит в одиночестве посреди пустыни Аликоса и понятия не имеет в какую сторону двигаться. Виноватое ворчание в мыслях объяснило, что их намеренно выбросили из потока. Наскаралим нахмурился. Хорошо, что он не являлся поклонником блуждания в мире-между-мирами, здесь на Аликосе это сделать было бы проблематично, к тому же как поисковик он весьма слаб. Зато жучок с этой функцией справился на отлично. Включив устройство, Хранитель удовлетворенно хмыкнул: на черном широком экране браслета замигала зеленая точка, обозначавшая Эдельвейрика. Жаль, что он в свое время такого не проделал с Лиалином. Понимая, чего хочет хозяин, велин перенес его озвученным координатам.

Наскаралим неспешно шел по улицам некогда прекрасного города. Уныние и разруха – вот два слова наиболее точно описывающее состояние Лайелен. Рухнувшие колонны гигантскими баррикадами то и дело преграждали путь. Под ногами траурно хрустела стеклянная крошка. Хранителю стало не по себе не по себе от таких разрушений. Окровавленные и раздавленные тела, крики матерей, плачь осиротелых детей... Все это он слышал и видел не раз, но ... тогда это было его рук дело. А здесь... Он хотел помочь рвущей в истерике волосы женщине подняться, но та шарахнулась от него в сторону. Ужас, отразившийся в ее глазах, напомнил ему, кто он.

   – Что здесь произошло? – непроницаемо черный взгляд скользнул по аликоске, и та, вдруг зарычав, кинулась на него. Скрюченные расцарапанные пальцы вонзились ему в горло. Уничтожить ее можно было простым щелчком, но не поднялась рука. Впервые за сотни лет, он Хранитель Ночного Мрака испытал жалость. Ухватив безумную за запястья, он выдернул ее окровавленные пальцы из разодранной шеи и отбросил прочь. Женщина упала на придавленного сына и разрыдалась.

   Наскаралим скинул в поднявшуюся пыль тяжелый черный плащ и, размяв плечи, ухватился за колонну. Посыпалась мелкая каменистая крошка, но больше ничего. Закашлявшись от пыли, Нас поспешно отошел в сторону, с сожалением разглядывая перепачканную боевую тунику. Конечно, на этой планете большей частью беглые преступники да всевозможные мутанты, но все же... Хранитель раздраженно взмахнул двумя пальцами, и надтреснувшая колонна обратилась в пыль. Тонущие в слезах, слова благодарности его не трогали и не интересовали.

– Что здесь произошло? – повторил рось свой вопрос, и аликоска трясущейся рукой на руины башни Даны, монументально возвышавшейся среди стеклянных высоток.

  Ее врата, распахнутые настежь, слабо поскрипывали, едва заметно покачиваясь от ветра. Наскаралим настороженно остановился и осмотрелся. В стороне, в высокой траве что-то отбрасывало белые блики. Хранитель наклонился и зло сжал губы. Медальон Даны. Вынув меч из ножен, Наскаралим крадущейся походкой проник в Цитадель Башни. Судя по выбоинам в стенах, совсем недавно здесь развернулось не шуточное сражение. Продвигаясь по этим отметинам, он добрался до главной залы, в центре которой лежала с мертвенно-бледным лицом Дана, а защищал ее едва державшийся на ногах Эдельвейрик, вооруженный лишь небольшим ножом.

   – В последний раз предлагаю – отступи. Я не желаю убивать тебя, – Ириган раздраженным жестом выбил кинжал из рук младшего брата.

   Эдель отрицательно качнул головой и ударил в Иригана светичем. Зарычав от бешенства, Ириган обрушил на него всю свою мощь, но Эдель почему-то не превратился в пыль. Хранитель Вечерних сумерек в изумлении опустил взгляд вниз и всхрапнул: из его груди торчал испещренный письменами клинок.

    Выдернув меч из тела Иригана, Наскаралим поднял на руки Дану и вызвал велина. Когда Повелительница исчезла в сиреневой дымке, Хранитель склонился над Эдельвейриком. Хранитель Предрассветного Тумана тяжело дышал, навалившись на стену, одной рукой он все еще сжимал нож Руаны, другой же зажимал глубокую колотую рану в боку, из которой хлестала кровь.

   – Вот, кажется и все, – слабо улыбнувшись, произнес он, медленно сползая по стене .

   Подхватив потерявшего сознание брата на руки, Нас немедленно перенесся на Новый Ирий, прямо в покои Царицы, оставив Иригана умирать в одиночестве.

   – Дивия! – подобный грому, крик разнесся по каменным коридорам. – Дивия! Я пришел за долгом!

   Выбив ногой дверь в одну из комнат, он уложил Эделя на широкую кровать. Разорвав плотную ткань туники, Наскаралим осмотрел рану. Глубокая... кровищи-то сколько... откуда ее вообще столько... надо чем-то перевязать! Вход пошли рваные полосы дорогих простыней. Ничего не помогало.

   – Дивия! Я пришел за долгом! – вновь закричал он.

   И Царица явилась. В недоумении осмотрев полуразрушенную собственную спальню, Дивия недовольно вздохнула.

   – Ты уверен, что хочешь именно этого? Для сотворения истории он ничего не стоит. Он просто Хранитель...

   – Он. Мой. Брат. И не тебе решать, как мне требовать твой долг. Радуйся, что так.

   Дивия закусила от досады губу, но промолчала. Не время оскорбляться. Слово сдержать она обязана. Склонившись над Эдельвейриком так низко, что ее губы едва не касались его губ, Повелительница вздохнула. И с этим вздохом в Хранителя вошла жизнь. Рана мгновенно затянулась, на щеках выступил румянец. Дивия ласково коснулась еще бледного лица и улыбнулась:

   – Возвращайся к нам, мальчик. Ты нужен своему брату.

   Наскаралим с облегчением вздохнул и едва слышно поблагодарил Царицу. Невероятное облегчение испытала и Дивия, услышав эту благодарность. И хоть жертва Хранителя Ночного Мрака была несоизмерима больше того, что он попросил взамен, Повелительница знала, что ее долг выплачен. Больше Хранителям делать в ее владениях было, и велин унес братьев прочь.

* * *

     В Большом зале Башни собрались все, кто ещё был жив. Никем не замеченный Хранитель сел на узкую лавку у стены. Хорс отчаянно спорил с Радогостом и Ситомиром. Древний старец в гневе ударил об пол деревянным посохом и приказал обоим молодым Повелителям замолчать. « Никто не покинет Башню без приказа Дашубы!» – донеслось до Лиалина. Судя по вытянувшемуся от разочарования лицу Леда, стоявшего рядом, приказ пришелся ему не по вкусу – он рвался в бой, на равнины.

   – Почему я обязан тебе подчиняться? – не выдержав, возмутился юный вояка. – Спроси у них, хочет ли кто-нибудь запираться в этом склепе! Нет! Мы должны быть там, где бьются наши братья, а не стеречь эти никому уже ненужные развалины!

   По залу прокатился глухой гул одобрения, распаляя Леда всё сильнее. Загородив его от толпы, вперед вышел Прове и безуспешно пытался объяснить, что эти "развалины" в случае поражения их войск – последняя надежда на выживание. Его никто не слушал. Лиалин мысленно покачал головой. Вот уж Лед не прав, так не прав! Затишье-то временное. Ещё пара– тройка тихих деньков, а потом будет бой. Последний бой с варкулотами. Лиалин встал, решив остановить бессмысленную перебранку, когда услышал, как Ситомир отпускает его друга на все четыре стороны, хоть одного, хоть с волотами. Хорс, зло встряхнув головой и обдав старца потокам искр, круто развернулся и вышел вон. В зале на мгновение стихло и тут же разразилось десятками взволнованных голосов. Взмахом руки приказав всем расступиться, Ситомир покинул зал. Лиалин прислушался – началось обсуждение укрепления Башни, и торопливо вышел за старцем.

   Тёмный коридор освещался только дрожащими бликами факелов. Шелест одежд и мерный стук посоха об пол позвал Хранителя под пыльные своды разрушенного крыла. Сверху сорвалась стая серых птиц и протяжными криками умчалась вдаль. Лиалин вздрогнул от неожиданности, но заставил себя успокоиться и осторожно постучал в единственно уцелевшую дверь. Дверь тихо скрипнула и подалась внутрь. Лиалин недолго думая вошел, старец склонился над огромной книгой, лучинка тревожно затрещала, откидывая на толстые страницы неверный свет. Перо снова и снова обмакивалось в изящную чернильницу из черного серебра и опускалось на белоснежные листы. Старец даже не поднял головы, хотя Лин был уверен, он его заметил. В крошечной (если такие вообще есть в Башне Хорса) комнатке оказалось на удивление тепло, однако огня, кроме той лучинки, Лин не заметил. На полках стояли и лежали толстые и тонкие тома в кожаных переплётах с металлическими тиснениями букв. Хранитель провел по ним пальцем, оставляя за собой на приличном слое пыли неровную полосу, и склонился над старцем. "Он склонился надо мной и ждал ответов. Бирюзовые глаза горели отнюдь не привычной добротой. Он знает многое, но желает знать ещё больше... Имеет ли он на это право?"... – вывела на бумаге старческая рука. Лин узнал эти строки, эти страницы... Он уже видел эту книгу. Тогда – в будущем... Хорс пустил его порыться в «сокровищах» своего подвала. В дальнем углу на крытой полке валялась куча тряпок. Из чистого любопытства он разгреб её и обнаружил под стеклянным колпаком древнюю книгу с изрублено твердой обложкой и обожженными страницами, повествующую о Великой Битве Целителей. Нет не эту, то была копия, единственная копия книги судеб. Настоящую книгу судеб не видел никто с тех пор, как умер Ситомир. В копии же и половины не было того, что таила в себе книга судеб....

   – Думается мне, что имею, – Лин хотел сказать что-то иное, но получалось только то, что он уже когда-то прочитал. Хранитель глубоко вздохнул, приводя мысли в порядок. С тех времен сохранилось несколько летописей с описанием событий тех -этих– времен, так почему они не могут вписать его имя в анналы своей истории. Только, если помнится, тот Целитель погиб, отдав свою жизнь его бабке... Зоре то есть... Значит, это я... Что ж... Так тому и быть! Вот только...

   – Зачем ты отпустил Леда, Ситомир?

   Старец отпустил перо и взглянул на Хранителя, и была в его взгляде мудрость веков. А перо не упало. Оно замерло. И стоило старцу заговорить, как на бумаги сами собой начали проявляться слова.

   – Очень скоро свершится судьба нашего народа – я это чувствую, а такие речи могут навести смуту среди волотов и обречь нас на поражение. Поверь, Целитель, иногда лучше сразу избавиться от одного пальца, чем в надежде излечить его потерять всю руку, – странные тени плясали на его лице, и Лин не мог понять, то ли он издевается, то ли грустит...

   – Куда он направляется? – процедил сквозь зубы Хранитель, злясь на себя, что книгу не дочитал, злясь на старца за его всезнающее молчание, но больше всего злясь на Леда, на его ненасытный битвами нрав!

   – В низину между Лаазелем и Тарсиром – гаванью. Там собираются армии Ния и Яссы, – старец что-то вписал в книгу и вновь поднял на Лиалина выцветшие от времени глаза.

   Лиалин судорожно вцепился в край стола. Серебряная чернильница дрогнула и едва не опрокинулась – старец успел вовремя поймать.

   – Они же там все погибнут! Все! До единого! – он отшатнулся от старца и схватился за голову. – Как я мог забыть! Ситомир, там ловушка!.. Ловушка будет! Понимаешь, холмы – это не холмы! Их перережут, как цыплят! Надо предупредить Зирфу! Ситомир...

   Явно не одобряющий затею и, твердя, что нельзя вмешиваться в течение времени, старец все же оторвал от страницы полоску, быстро начертал на ней несколько слов и, свернув трубочкой, крепко привязал шелковой нитью к лапке крупной вороны. Птица внимательно вслушивалась в распевные слова старого Повелителя и, тихо пророкотав, словно говоря, что всё поняла, сорвалась с руки и исчезла в окне.

   На площади громко ржал и бил копытами могучий конь, черные глаза его полыхали огнем. Лед закрепил на седле перевязь с боевым топором. Перекинув через круп скакуна двойной мешок со всем необходимым, он взглянул на гаснущую вечернюю зарю. Скоро можно будет покинуть эти позабытые даже врагами обломки. Красноватый свет заходящего второго светила высветил все до единой раны некогда прекрасной Башни. Лед потуже затянул подпругу. Никто, ни один не пошел с ним – побоялись Радогоста! Здесь и охранять-то нечего! Все бои – на равнинах! Лед глухо зарычал от переполнявшего его гнева и рывком скрепил фибулой с самоцветными каменьями у шеи затканный красным золотом плащ-полотнище.

   – Если я попрошу тебя передумать? – рука Хранителя легла на покрытое бронёй плечо друга.

   – Я не останусь! Это мой выбор! Я чувствую, что нужен на равнинах! – Повелитель стряхнул ладонь Лина, но тут же смягчился. – Прости мне мой гнев. Я бы хотел быть с тобой, но остаться не могу, тебя же не пустят со мной Зоря и Ситомир. Так что... – Лед надел на голову сфероконический шлем с бармицей. Кольчужное полотно надежно прикрыло шею и голову воина. Нижний край шлема, стянутый обручем, украшали рубины и золото.

   – Скоро нам понадобится защитник, – сделал ещё одну попытку удержать друга в крепости Лиалин.

   – Здесь полно защитников! К тому же Немиза поправляется. Да и сам ты жару задаешь – будь здоров! – Лед по-братски потрепал светлую голову Хранителя и, поддавшись внезапному порыву чувств, сгрёб его в свои железные объятья.

   – Вот возьми, – Лин дрожащими пальцами стянул с себя пластинчатый перстень с солнечной огненной символикой. – Держи его всегда при себе, мыться будешь – не снимай!

   Повелитель со скрытой улыбкой повертел красивое колечко – ладно бы на мизинец налезло... Налезло! Легко! Лед с изумлением взглянул на чудо-колечко, и в свете почти померкшей зари оно полыхнуло неощутимым пламенем.

   – Пора мне, – произнес он, задумчиво гладя неожиданный подарок, – Может, свидимся? Когда-нибудь потом...

   – Обязательно! Ты только в низину к Лаазелю не спускайся. Лучше попытайся пробиться к Башне Живы. Им очень помощь нужна.

   Лед поднял на Хранителя темный взгляд и вдруг просиял, поняв, что означали его слова. Ну что за чудный парень! Проверив в ножнах побывавший во многих битвах меч и подхватив тяжелое стальное копье, вскочил на коня, сверкнув украшенными червлёным золотом щитками на запястьях и локтях.

   – Зря ты так вырядился, – Лин поднял с земли довольно лёгкий обтянутый бычьей кожей миндалевидный щит и подал его Повелителю. – Будешь знатной добычей. За тобой станут охотиться уже ради твоего всеоружия!

   Лед довольно и вызывающе встряхнул головой. Скрипнули открывающиеся ворота.

   – Вот и пусть попробуют отнять! – коснувшись напоследок плеча Хранителя, он хлопнул своего скакуна по боку у седла. Конь ударил копытами и сорвался с места, разделяя друзей на века...

   Огромный горбатый старик в задумчивости склонился над помятой картой. Выиграть сражение у Яссы в честном бою, как ни крути, возможным не представлялось. Ловушку бы... Шкура, завешивающая вход, дернулась и откинулась. В проёме показался один из его полководцев. Ний метнул на воина злющий взгляд и потянулся длинной волосатой лапой-рукой к огневидному бичу, лежащему рядом на столе.

   – Правитель, не бей! – в ужасе закричал тот, закрываясь руками. – Я принёс Тебе это!

   На карту бухнулась дохлая ворона, из груди её торчал обломок тёмной стрелы.

   – Надсмехаешься! – в гневе взревел Ний. Пламя в очаге полыхнуло и отразилось зубчатом венце Правителя.

   – Взгляни на её лапу, господин! Это ворона Ситомира! – воин дрожал всем телом, не в силах ни сдвинуться, ни отвести взгляда от пылающих очей грозного старика.