Текст книги "Те, кого называли богами. Эскиды (СИ)"

Автор книги: Алина Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Тренер медленно и брезгливо отцепил её от себя и, не проронив ни слова, поднялся на второй этаж.

Смугляк, стоявший до этого в стороне, вспыхнул, как горная анисея и, торопливо подхватив на руки младшего брата, поспешил прочь. Женщина взбешенно хрюкнула и почему-то пошла вглубь зала, вместо того, чтобы последовать за сыном. Второе её чадо, потрясая трехслойными телесами, побежало за ней. Тренер мысленно усмехнулся и отыскал в толпе взглядом высокую черноокую девицу в форме эскида и чуть заметно указал ей на удаляющегося паренька, сам же занялся тремя сотнями оставшихся детей.

Паренька Кита выловила у самых зарослей, за большим серым зданием общежития.

– А ты быстрый, – девушка откинула с лица сияющие на солнце шелковистые пряди длинных темных волос, с откровенным интересом разглядывая его. – Где брата оставил?

– Няни забрали. Мне не очень-то доверяют маленьких детей, – паренек густо покраснел, но не стушевался.

– Учитель велел передать тебе, что ТЫ в ученики принят.

Паренек растерянно захлопал черными глазами.

– Но мать...

Кита с интересом наблюдала, как радостно и возбужденно заблестели его глаза, но эта нерешительность... Он явно не бунтарь. Наверняка привык во всём подчиняться своей мамочке... Девушка вздохнула, облачко пара сорвалось с её губ и растаяло в вышине, придется его подтолкнуть к правильному решению... слегка.

– Тебе уже 15 кшенто, судя по анкете. В этом возрасте важные решения пора бы и самому принимать. Так что, либо –  да либо – нет.

– Да, – не задумываясь, определился паренек.

Девушка едва заметно улыбнулась и указала на сумитэ, как бы намекая, что теперь его место там.

– И никаких самовольных отлучек, побегов домой. Вылетишь сразу!

В сумитэ стоял настоящий гвалт. Разъяренные родители ругались, желая отыскать Учителя. Дети плакали, не столько от разочарования, сколько от испуга. Соун зажал раскалывающуюся от шума голову ладонями и неожиданно для самого себя заорал во весь голос:

– Те, кто прошли отбор – в правый угол! –  в бешенстве указав в совершенно противоположную сторону, но никто этого не заметил. Человек  сто торопливо отделилось от толпы и поспешили в указанное место. – Остальные во-о-он!

Разом притихшие ки'коны молчаливым стадом направились  к выходу.

 – Я буду жаловаться на грубое обращение! Ты свое получишь, эскид! Ты понял? – какой-то разъяренный отец развернулся и замахал кулаком.

– В письменном виде, пожалуйста! – проорал ему в след Соун.

– Да, Соун, именно так с ними и надо разговаривать, – рассевшись прямо на полу Райтор устало зааплодировал. – А если б с тобой так?

– На себя посмотри, – вызывающе и сочувствующе одновременно ответил эскид и  развернулся к оставшимся. – Так! Арна, проведи для родителей экскурсию по территории, как договаривались, и объясни им всё по дороге.

Арна – девушка с младшего курса, "умница и красавица" – как за глаза отзывались о ней эскиды, быстро, но без суеты организовала родителей и предложила им осмотреть территорию школы, где их дети проведут большую часть своей юности.

– А вы, –  обратился Соун к детям,  – тихо!

Кто-то из детей плюхнулся на пол и заревел.

– Ты их пугаешь, – худенькая быстроногая Феста обняла плачущего ребенка и, утерев ему слезки, поставила на ноги. – Уйди. Я сама ими займусь.

В помещение с черного хода вошли Кэрл и Эшора. Не привлекая внимания родителей, девушки присоединились к Соуну и Фесте. Работы оказалось невпроворот. Сначала надо было записать и внести в картотеку каждого ребенка. За это взялись близнецы Даро и Гуа. Дети вертелись, капризничали, отказывались отвечать. Пару раз пришлось разнимать дерущихся: сначала двух мальчишек, затем Даро и Гуа.

– Они просто устали, – оба раза вздыхала Феста, забирая у эскидов данные.

Вскоре подошла Кита и вывалила перед Эшорой десятка три катэков:

– Владей.

Эшора несколько растерянно разгребла их, вынув наугад один из множества матово-багровых дисков, и взглянула на Даро, отсылавшего от себя последнего ребенка:

– Где визор у нас?

– Здесь, – стоявший недалеко Гуа, убрал лед от багрово-красной скулы, наградив при этом брата уничтожающим взглядом, и протянул ей небольшую треугольную пластину с круглым углублением в центре.

Девушка вложила в него первый катэк и принялась читать засветившуюся голограмму. Остановившись на родителях, она обратилась ко всем сразу:

– Сол. Есть такой в списке у Дроена?

– Да, – ответил Шиэл, бросив быстрый взгляд на лежащий перед ним листок, и оголил плечо  очередному ребенку. – Больно не будет, – в очередной раз пообещал он, ставя татуировку. Змей светло-голубого цвета хищно извернулся на детском плече. – Вот видишь. А теперь беги во-он к той тёте, – он указал на обложенную со всех сторон тюками с формой эскидов Фесту.

Эскид лёгким шлепком отправил семилетнего мальчишку к девушке и посмотрел на девчушку с заплаканными глазами. Сколько из них сбежит прежде, чем они научатся бегать, не уставая по несколько часов?  А сколько – после начала теоретического курса? Хорошо, что такие татуировки сводятся легко... Впрочем, темно-желтые тату среднего звена со временем тоже можно свести. Шиэл лениво почесал затекшее плечо. А вот их бардовых змеев уже не вывести ничем. Это не просто символ школы Дроена – это Знак, это образ жизни и в какой-то мере – клеймо.

– У кого документы на Сола? – Эшора поскребла ручкой шею и сменила катэки, теперь перед ней вращалась голограмма шестилетней девочки. Перед ней грохнулась увесистая папка с бумагами.

– Владей, – усмехнулся Шийя.

Эшора не замедлила его передразнить. Раскрыв полупрозрачные створки, девушка быстро перелистала документы и выудила нужный.

– Я запуталась! – Феста потрясла рукой, сдерживая подступившие от усталости слезы, и уронила голову на одежду.

Сидевший до этого у стены, Райтор стремительно поднялся  на ноги и поспешил на помощь.

– Смотри: здесь рост, здесь размер. Сверила – выдала, – эскид отдал ребенку форму и поцеловал девушку в висок. – Только не плачь. Всё хорошо.

Соун победно отбил ладонями по столу барабанную дробь, внеся в Сеть последнюю запись, и протяжно зевнул, окинув сгорбившихся от усталости ребят  высокомерно счастливым взглядом. Чем позднее становилось, тем сложнее Кэрл и Шиэлу удерживать внимание детей. Будущие эскиды капризничали, хныкали, засыпали прямо на ходу. Соун лениво размял плечи и плавным движением вынул из висящих на стене ножен лёгкий боевой меч. Капризы как рукой сняло. Затаив дыхание, дети дружно уселись на край ковра. Соун улыбнулся одними глазами и взмахнул мечом. Мерные покачивания стального клинка сменялись неожиданными резкими взмахами. Эффектные выпады – внезапными прыжками, словно эскид не дрался, а танцевал.

– Выпендрёшник, – улыбнулась Кэрл, чувствуя, как по спине побежали сладкие мурашки.

   "По крайней мере теперь они молчат" – взглядом ответил ей эскид и озорно подмигнул. Кэрл поняла, что заливается краской и поспешно отвернулась, решив закончить составление расписания первых занятий. Поманив к себе рукой Эшору, Соун уговорил ее сделать перерыв. Поставив наушники на максимум, он включил музыку. Рассмеявшись, Эшора приняла приглашение. Соун был прекрасным партнером, и малышня с восторгом смотрела на развернувшее представление. И вот раскружив девушку, эскид поймал ее другой рукой. Эшора изогнулась, описав плавную дугу и только крепкая рука рыжего не давала ей упасть. Под дружное хлопанье в ладоши, она обхватила за шею низко склонившегося над ней эскида.

– Спасибо, – шепнула она так, чтобы только Соун мог ее слышать. Эшора действительно была ему благодарна, ведь за последние дни она впервые смеялась.

Соун ответил ей легким поцелуем. Только глубокой ночью эскиды наконец-то смогли отвести детей в их новый дом – общежитие школы, где они будут проводить шесть дней из семи. В первые годы открытия школы Дроен выкупил у властей большое пустующее здание, предназначенное под снос, и переделал по своей задумке на многокомнатный дом, где каждому ребенку можно было бы выделить только его уголок, который он украсит по своему вкусу, в котором он всегда сможет уединиться и отдохнуть. Единственное, что он требовал всегда и от всех – это порядок, наказывая за грязь строго и порой даже жестко.

К концу регистрации будущие воины большей частью мирно сопели, и эскидам пришлось нести их на себе. Подавая пример остальным, Райтор взял на руки двух мальчишек и девочку. Малышка крепко обхватила его шею руками и уткнулась в плечо. Девушки забрали тех, кто ещё не спал. На город давно опустилась ночь, но свет от двух лун хорошо освещал эскидам путь. Осторожно спустившись по крутой тропе, сквозь густые заросли живой изгороди они кратчайшей дорогой пробрались к зданию, отбрасывавшему огромную тень на сумитэ. Быстро поднявшись по широкой винтовой лестнице на третий этаж, эскиды разнесли детей по комнатам в соответствии с письменными указаниями Дроена. Лезть через терновую изгородь в  своё крыло этого общего дома в таком состоянии было совсем невозможно, а обходить её снаружи как положено... уж лучше выспаться  на ковре у двери! В темноте наощупь эскиды добрались до гостевой комнаты и растянулись прямо на полу.

Навалившись на дверной косяк, Дроен задумчиво взглянул на своих учеников. Как мало их осталось... И каждый на вес золота. Еще не прошли выпускные тесты и полевой экзамен, но у каждого уже есть несколько предложений работы. Лучшие из лучших...

Лучшие... Страшное слово... Именно им руководствовались роси, когда отбирали из его учеников, его детей, себе рабов. Это была великая честь – отправить своего воспитанника на Арену сражаться за независимость Ки'ко. Великое доверие. И Дроен принял его, прочувствовал каждой клеточкой своего тела, все свое внимание сконцентрировав на будущей воительнице. Дань... так они называли тех, кто навсегда уходил за росями. Но страшнее неизвестности, было то, что уже дважды случалось с теми, чей поединщик проигрывал. Дважды Хранители не забирали свою дань, а демонстративно бросали их бездыханные тела у входа на Арену. На ребятах не было ран, но словно сама жизнь покинула их в одно мгновенье.

   Дроен очень хорошо помнил встречу с противником Эшоры накануне поединка. Это был древний обычай. Неприкосновенное условие. Рось всегда лично выбирал свою дань.

   Ничего не менялось. Хранитель, безликий, бездушный, шелестя серым балахоном, шел вдоль ровного ряда. В этом ряду были все эскиды, не было лишь его противника, ибо знать, кто он запрещалось росям. Каждый раз, когда Хранитель указывал на эскида, выбранный делал шаг вперед. С каждым шагом душа Дроена болела все сильнее. Вот выступил вперед Соун. Его мальчишкой привели родители, не в силах более справляться с вздорным, эгоистичным нравом ребенка. Злобный ребенок вырос в прекрасного воина... Вот сделал шаг Райтор. Гордый, упрямый юноша, бросивший благополучие сытого дома ради своей мечты... идеалист. Не раз школа за его счет побеждала в интеллектуальных битвах, да и стреттером он владел более чем уверенно. За ним выступил Гуа... Единственный обладатель синего цвета волос. Даже Дроену ни запретами, ни уговорами, не удалось отговорить эскида от этой выходки. "Он отражает состояние моей души! Вы готовы сломать мою суть ради соблюдения правил?" Первым желанием Дроена было прогнать его из школы, ведь одно послабление потянет за собой следующие. Но это было лишь первым желанием. Гуа доказал, и не раз, что умеет быть послушным и уважать правила. Но главное, юноша умел слушать сердце, в боевых же качествах паренек превосходил даже Соуна. Когда хранитель указал на Кэрл, Дроен слегка удивился. Нет, не тому, что он выбрал девушку. Роси никогда мимо них не проходили. Но Кэрл не слыла лучшей. Она все брала упорством, не талантом. Да и лицом была грубовата. И тем не менее, пройдя мимо Киты и Фесты, хранитель остановился на ней. Последним выбор пал на Шиэла. Хранитель не просто выбрал его, ткнув мимоходом пальцем, как это произошло с остальными. Нет. Возле этого эскида он задержался, шагнув к нему чуть ближе положенного и нарушая запрет, прикоснулся к его лицу, заставляя ки'кона против воли смотреть не в пустоту, а на рося. Усмирив щемящую боль в сердце, Дроен гордо поднял голову. Они все его дети. Все равны.

   – Пять, – прошелестел рось и растворился в сиреневой дымке.

   Однако вечером, вопреки правилам, хранитель вновь пришел к нему. Заперев дверь, рось склонился над ки'коном.

   – Хочу, чтоб ты знал. Ты и более никто. Мне не нужны твои ученики.

   От этих слов похолодела спина. Дроен поднялся со стула. Рука потянулась за стреттером. Как бы оно ни было дальше, но забить подобно скоту, он своих ребят не позволит.

   – Опусти оружие, – мирно предупредил хранитель. На стол упала серебряная пластина с вырезанным в центре сложным символом. – Это защита для них. Когда я выиграю, ты отдашь её моему кайсару. Лично. И тогда он не тронет их.

   – Почему...

– Это охранная руна Сварога. Великая ценность. Она означает, что ты и твои дети под его сияющей защитой. Вернув руну, ты выкажешь уважение. Перун никогда не посягнет на эскидов. До конца дней твоих твои люди будут под защитой моего Кайсара.

– Ты не понял! Почему тебе не нужна дань?

   – Это имеет значение? – и, помолчав, добавил. – Поверь, ничего хорошего их у нас не ждет. Я не вижу смысла в их жертве. К тому же цель моего выхода на Арену не связана с рабами.

   Глядя, как исчезает враг, Дроен молча сжал в руке амулет. Но слово он сдержал. И никто: ни эскиды, ни Эшора, ни Индра, не узнали о ночном визите хранителя. Так он сжимал её весь поединок. И когда впервые пал рось, надежно спрятал амулет в кармане дрожащими от напряжения пальцами, решив не возвращать Перуну и впервые позволив себе глубоко вздохнуть....

... Дроен не стал будить эскидов, чтобы те разошлись по комнатам. Только погасил свет и притворил за собой дверь. Сегодня был сложный день.

Глава 5

   Дрожащее изображение венседа все время искажалось помехами – слабый сигнал – бич этих прекрасных мест. Березань – красавица. Заливные луга, голубое небушко, зимы и весны во всем своем великолепии девственной природы... вот только вести дела отсюда совершенно невозможно!!!! Хорс сдержал гнев и попытался вновь поймать нужную частоту. Получилось!

   – Я спросил тебя о его здоровье! – сквозь помехи Повелитель пытался углядеть образ собеседника. – Как себя чувствует Хранитель Лиалин?

   Венсед чуть склонил голову, не находя ответа.

   – Забавно! А я думал: Лин чему-то да обучил тебя!!! – раздражение прорвалось наружу, и Хорс уже не желал его контролировать. – Если ты такой бесполезный, то, что вообще делаешь возле него?

   – Вы меня не правильно поняли, Повелитель. Дело не во мне и моих возможностях. Вы же видите, – широким жестом венсед описал пространство. – Это полный изолятор. Мир-между-мирами! Здесь нет мест силы, нет энергетических потоков! Ему просто неоткуда подпитываться. Он впал в кому. Состояние Хранителя полностью соответствует тому месту, где он сейчас находится!

   Голограмма рассеялась, оставив Хорса наедине с его мрачными мыслями. Необходимо бы идти к Ютре, как-никак он духовный наставник Лиалина... или нет... к Перуну. Странные шутки у тебя Кайсар!

   Вызвав своего велина, Повелитель растаял в сиреневатой дымке.

   Грозовые Владения Повелителя Повелителей давно уже перестали впечатлять Хорса своей масштабностью. Миновав их безо всякого интереса, Повелитель оказался в Приемной зале кайсара. На входе его ждала одна их многочисленных облачных дев, населявших владения Перуна.

   – Чем могу быть полезна Вам, Повелитель? – ее тонкий мягкий голос, был похож на эхо.

   Длинные волосы роскошными волнами струились по нежным плечам, пышной груди, белоснежному сарафану...

   Хорс на секунду даже забыл: зачем он здесь – слишком хороша была полюбовница Кайсара.

   – Мне необходимо переговорить с Перуном. Лично, – словно очнувшись ото сна, быстро и четко доложил он.

   Дева печально опустила глаза.

   – Увы. Наш кайсар занят одним неотложным делом. И его отсутствие продлится до восхода следующей луны.

   – Это чем же таким важным он занят, что не может принять МЕНЯ? – волна раздражительности, утихшая было при виде этой голубки, поднялась с новой силой. – Лучше бы ты мне девочка сказала!

   Дева испуганно шарахнулась назад, но не убежала, а, собравшись духом, ответила:

   – Говорю же вам, Повелитель, кайсар Вас не примет! Ни вас, ни кого бы то ни было из Десницы Сварога! Он велел передать: «всему свое время».

   Хорс едва сдержался, чтобы не развеять бедняжку по ветру, и, сверкнув подобно огненной вспышке, исчез.

   Мир-между-мирами... Пустота... ничто... нигде... Хорс торопливо шел по узкой тропе, усыпанной серым гравием. То там, то здесь раздавалось призрачное эхо бестелесных теней – голоса тех, кого поглотило это страшное место.

   Пространство вокруг Повелителя могло принять любой образ от бездны ночного звездного неба до имитации мегаполисов Ирия. Стоило только представить, и этот мир стал бы огромным благоухающим цветком или же выгребной ямой. Все зависело от воображения проникшего в него. Но Хорсу было не до фантазий. Он видел этот мир таким, каким он и являлся: безликим, бездушным, пустым....

   Место заточения Лиалина не походило ни на дом, ни на пещеру. Всего лишь сфера, созданная из клубящегося серого тумана. Шагнув сквозь его плотную пелену, Хорс едва не налетел на того самого венсенда, с которым ругался с утра. Ответив на протест лекаря, угрожающим взглядом, Повелитель откинул невзрачного грязного цвета полог и увидел, наконец, друга, будто парящего в воздухе, то ли спящего, то ли в болезненном забытьи.

   Лиалин был бледен до такой степени, что казалось, будто ни одной капли крови не осталось в нем. Жизнь уходила из него. Медленно и безвозвратно. Хорс протянул было руку в желании коснуться друга, но не сделал этого, так и простояв с протянутой рукой и затуманенным взором до тех пор, пока венсед не выдержал и не заявил громко и четко, что ни-ко-му не позволено навещать Хранителя. Словно очнувшись от забытья, Повелитель прорычал нечто совершенно нечленораздельное и, обдав венседа искрами, исчез.

   А дома грязь и тишина. Хорс в бешенстве опрокинул посудный шкаф. К чему вся его мощь, если он не способен помочь одному человеку. Он может создать звезду и заставить её пылать, может заставить зазеленеть сухое дерево, но вдохнуть жизнь в умирающее тело не способен. Звон бьющейся посуды привел его в реальность. Хорс оглянулся вокруг себя. Повсюду валялись битые черепки. Нет. Так делу не помочь... Заглянув под лавку, Повелитель, удовлетворенно хмыкнув, извлек бутыль самогона. А вот так вполне реально!

   Перун восседал на своём огромном троне. И ждал. Сизые клубы, изредка пронизываемые голубыми зигзагами молний, вздымаясь и расстилаясь, расползались по холодному каменному полу. На стенах горели яркие факелы. Наконец, перед ним сгустилось и рассеялось сиреневое облако, представив перед Кайсаром ошалевшего от неожиданности Хорса.

   – Перун?! – удивлённо и разочаровано выдохнул он и мгновенно собрался. – А я-то было подумал, что полюбовнице моей увидеть меня не терпелось.

   По ногам скользнул желтоватый разряд. Повелитель тихо ухнул, но промолчал.

   – Ты опять пьян! – Перун недовольно дернул губой.

   Хорс молчал, наблюдая, как, гулко вздохнув и поднявшись, Перун спускается к нему по каменным ступеням. Впрочем, говорить ему было нечего, он был действительно пьян. Вот только мнение Кайсара по этому поводу его совершенно не интересовало. За спиной посветлело. Хорс не увидел, а скорее почувствовал это.

   – Подожди меня в своих Владениях. Я скоро буду, – едва слышно шепнул на ухо тёплый как солнечный свет голос Дашубы. – И будь трезв.

   Хорс чуть заметно кивнул головой и исчез в сиреневатой дымке. Дашуба не спеша приблизился к Кайсару, рассеивая своим вечно-чистым сиянием сизые туманы Перуна.

   – Что же ты, мой правящий брат, творишь?

   Перун поднял на старшего брата тяжелый взгляд. Ох, не любил он, когда Дашуба в его дела вмешивался. И появлялся-то он редко и положением своим не пользовался, а только и по сей день ему перечить боялись, словно он всё ещё Кайсар.

   – Как ты осмелился вмешаться в наш разговор и отослать его? По какому праву ты являешься ко мне без зова и важных вестей?– голос Перуна гремел громовыми раскатами в зале. – Был суд, и было решение. Однако Хорс не желает приговор исполнять, он не только не смирился за полной изоляцией Хранителя Лиалина, но собственноручно ее нарушает, постоянно проникая в мир-между-мирами! А если он того не делает, то пьет днями на пролет!

   Дашуба склонил сияющую голову на бок, разглядывая брата и словно впервые его видя.

   – Не заставляй меня жалеть о том, что я передал власть тебе. Не смей вмешивать Целителей в ваши распри с Индрой! Я много столетий закрывал глаза на то, как вы стравливали два народа! Хватит! Ваш спор привел к бессмысленному и унизительному противостоянию. И я говорю: Довольно! Для этого я пришел к тебе. Для этого я пойду к Индре.

   Перун уселся обратно на трон и ударил тяжелой ладонью по каменной ручке:

   – Не вмешивался бы ты в это дело, брат.

   – Забываешь! Я всегда сам решаю, что мне делать. И начну с того, что положу конец этим нелепым поединкам. Уже хотя бы потому, что планета нам не нужна. Она пустынна сверху и бедна внутри. Нам хватает трудностей с Аликосом и Сайрийей, не говоря уже о других многочисленных государственных делах, которые ты так беспечно запустил в своем стремлении победить нашего брата в вашем нелепом споре. Когда закончится этот разговор, второе, что ты сделаешь – это соберешь Великий Совет Правителей всех народов и рас. Первое же – это отпустишь Лиалина. Он не должен платить за твои ошибки. – Дашуба ослепительно сверкнул, так, что Перун на мгновение спрятал глаза от невыносимого света.

   – Прогнать бы тебя, – громыхнул в гневе Перун и тут же успокоился, – Да не могу, брат ты мне. Сам тебя в эпоху Великого Раскола удержал. Да и слова твои верные. Только спор наш я улажу сам! – на какой-то момент его взгляд стал таким колючим и непроницаемым, что Дашубе в душу закралось подозрение, будто брат снова задумал что-то недоброе. Однако он немедленно прогнал это ощущение прочь, коря себя за излишнюю подозрительность. – А вот с Хранителем ничего обещать не могу. Усуд принял мой приговор, а его решение отменить не может никто.

   В воздухе сверкнула бело-голубая искра, и в ладонь Кайсара упал кованый ещё до эпохи Раскола тяжелый медальон Святовида. Перун недоверчиво перевернул в ладони искусно сделанное ветвистое деревце – знак Повелителя Повелителей.

   – Думаю, это для Усуда достаточно весомый довод, – лицо Дашубы будто окаменело.

   – Что же вы с ним носитесь, как с дитем малым? – Перун сжал в ладони реликвию и взглянул на брата. – Он тратит свой дар впустую, буквально на ветер пускает!

   – Нечего было отправлять его на Арену! Тогда бы вопроса о даре не возникло!

   – Он сам ко мне пришел! Сам вызвался! Довольно! Намедни Среча посмела мне устроить выволочку, как мальчишке безусому. Теперь ты! Я – кайсар!

   Дашуба замер как вкопанный.

   – Среча? – Сияющий впился глазами в брата. – Это чью нить ты решил без её ведома оборвать?

   – Судицы сами назвали его.

   Шатающейся походкой Дашуба добрался до лавки. Судицы! Мыслимо ли? Без Рода! Без Сварога!

   – Что же ты натворил...

   – Мир не рухнул, – проворчал Перун. Он и сам все понимал. – Мальчишка жив. Судицы не взяли его. Однако Среча утверждает, что они сообщили ему некое тайное знание. Вот только хранитель с тех пор в себя не приходил. Будто уснул, а проснуться не в силах.

   Дашуба прошелся по залу взад-вперед, словно его что-то мучило.

   – Имя его?

   – Эдельвейрик – Хранитель Предрассветного Тумана.

   – Брат Лиалина? Они выбрали брата Лиалина? И ты отдал?

   – А у меня был выбор?

   – Перун, брат мой, ты хоть представляешь: как сказочно повезло тебе? Сейчас необходимо все исправить. И как я сказал: первое – это вернуть Лиалина в наш мир. Если бы он не был так тяжел, никто бы и слова не сказал, но то, на что ты его обрек – его убивает. Будет истинным чудом, если он от ран оправится и дар свой, пусть на время, но не утратит! Наш мир шаток, а безопасность столь хрупка... Как в такое время, ты мог позволить себе подвергать опасности хотя бы одного из Семи? Без любого из нас круг не замкнется!

   Перун нахмурился. Густые брови черными тучами сошлись на переносице.

   – Есть еще кое-что. Прове предсказывал появление Кочевника. Однако его звезда вспыхнула лишь на короткий срок. Мы даже не успели отследить его. Ко мне Ютра вчерашним вечером приходил. Переживает старик, ведь по преданию Кочевник убьет нашего Целителя.

   Дашуба лишь покачал головой в ответ.

   – В предании сказано не так: кочевник поможет перейти ему в иной мир.

   Перун раздраженно отмахнулся рукой, считая это игрой слов.

* * *

Девушка бросила полотенце на держатель и проверила температуру воды в душевой зоне. Тело приятно ныло после тренировки. Что ж Кэрл права – запускать себя нельзя. Невольная улыбка тронула ее губы при воспоминании: как сегодня она трижды уложила Гуа на лопатки. Синеволосый эскид всего на полгода младше её и был очень талантлив. И даже Дроен до последнего не знал, кого именно объявят как нового Воина. Мысли вновь вернули ее в те дни...

...Огромный тронный зал, блистал всем своим великолепием. Их было всего четверо. Эшору тогда распирало от гордости и волнения. Единственная девушка. Первая девушка за всю историю Ки'ко. А рядом её лучшие друзья. Перед выходом ребята в последний раз крепко обнялись. Соревнования закончились. И каждый понимал, какую ответственность возложит на него своим выбором Правитель Индра. С поклоном слуги отворили перед ними двери. И эскиды шагнули навстречу своему будущему. Забудет ли она когда-нибудь это волнительный трепет? Вряд ли... Дроен уже ждал их, стоя по левую руку от правителя. А потом случилось то, что омрачило не только этот день. Все знали, что Шиэл был первым на звание воина Арены. Но именно его не пустили внутрь, сообщив, что Индра вычеркнул его имя из списка. Никто так и не понял, что произошло, но на разбирательства времени не оставалось, и оставшихся уже звали крики и фанфары...

Больше преград для себя Эшора не видела. Райтор... О, она безумно любила этого черноокого красавца. Как друга, как брата. Но он был ей не соперник. Как впрочем, и Гуа. Арена была целью всей ее жизни. И ничего важнее этого и быть не могло...

Да... Девушка смыла с тела воздушную пену. Горячие струи воды жгли кожу, превращаясь в пар. А ведь она тогда даже не задумывалась, что будет после Поединка... И будет ли что-то вообще...

– Учитель! – Эшора вышла из горячей душевой комнаты, шлепая по деревянному полу босыми ногами и вытирая на ходу широким серым полотенцем волосы.

– Да? – мужчина вернул меч в ножны и устало выпрямился. – Создаётся ощущение, что в этом наборе одни неряхи.

Девушка неторопливо поравнялась с ним, поправляя скатавшуюся на спине красную майку.

– Дети здесь не причем, – она ещё раз отжала полотенцем мокрые волосы и встряхнула головой. – Это всё Соун. Он их под конец разбаловал и, как обычно, в срочном порядке куда-то упылил. – Эшора на секунду задумалась, лоб прорезала маленькая беспокойная складка. – Учитель, – всё же решилась она, – что-нибудь слышно по поводу поединка?

– Конечно, – Дроен выглядел несколько удивленным таким вопросом, – Что именно тебя интересует?

– Меня интересует мой противник, – Эшора изо всех сил старалась выглядеть спокойной, но интерес, горящий в её глазах, выдавал её с головой. – Я слышала, судьи сомневаются в законности моих действий на Арене...

– Никто не смеет прежде времени осуждать верность твоих действий пока не будет достоверных доказательств обратного, – считая разговор законченным, Дроен направился к строившимся на утреннею разминку эскидам.

Эшора смотрела, как он уходит. Сердце бешено билось, словно хотело вырваться наружу. Нет, она не должна его так отпускать! Она должна всё до конца выяснить с Хранителем!

Кто-то тронул его за плечо, Дроен оглянулся и наткнулся на серьёзные глаза девушки.

– Учитель, ты слышал что-нибудь о Безумной Олесе? – не дождавшись реакции от Дроена, поспешно вернулась к старой теме:

– Что говорит Хранитель?

Мужчина внимательно посмотрел на свою ученицу и молча вынул из кармана блокнот с ручкой.

– Ничего. По словам росей он пока не в состоянии давать показания, – он протянул ей записку из нескольких слов, после недолгого раздумья добавил: – Зайди ко мне вечером, нам надо поговорить.

Девушка кивнула головой, сжав в ладони листок, и неуверенно улыбнулась. Казалось, Дроен все знал, но не осуждал ее.

Кто-то громко хлопнул металлической дверцей шкафчика. От неожиданности Эшора вздрогнула и обернулась. Высокий черноволосый парень сел на скамейку и раздраженно выдохнул. Девушка неторопливой плывущей походкой направилась к нему.

– Ну, и что случилось? – она чуть приподняла дверцу и закрыла шкафчик.

– Измотала она меня! Сил больше нет, – Райтор опустил голову на руки и закрыл глаза.

– Опять поссорились? – Эшора села рядом с эскидом и приготовилась слушать. За столько лет ей было уже не привыкать к роли миротворца у этой парочки.

– Поссорились? – парень поднял на неё изумлённые глаза. – Ты не слышала? Кита закатила шикарную истерику из-за того сопляка! Я думал все уже в курсе! Она орала так, что на материке едва не оглохли! Думаешь, мне от всего этого не погано? Вот дернуло же меня тогда к проклятому городищу заглянуть!

Память в одно мгновенье перенесла их обоих в тот злополучный день, задолго до Поединка...

...Глухой короткий кашель, донесшийся с улицы, привлек внимание учителя. Отдав распоряжения прислуге относительно завтрака, Дроен покинул сумитэ, прикрыв за собой дверь черного хода. Райтор ждал его неподалеку.

   – Учитель, я вчера прогуливался возле Проклятого городища.

   – Разумеется, случайно? – брови на суровом немолодом лице недовольно сошлись на переносице. Остров Истира не лучшее место для прогулок.

   – Разумеется! – не моргнув глазом соврал Райтор. – И там я заметил паренька лет на пять меня младше... Он просто нечто! Парень явно не деревенский, и точно не из изгоев!

– Райтор!

– Но, учитель! Там был не только я! Если мы не поторопимся – парнишку заберут низъелльцы. Я видел их транспорт около деревни! У них сегодня "день урожая". Поверьте, они не упустят его из виду!

   Что-то дрогнуло в Дроене при этих словах. Однако вместо согласия учитель ответил резким "нет" и приказал выбросить опасные мысли из головы! Эскидам не годится участвовать в решении подобных вопросов. Как и не годится появляться близ Проклятого городища и мест ему подобных! К тому же бизнес Низъеллы вполне законен.