Текст книги "Те, кого называли богами. Эскиды (СИ)"

Автор книги: Алина Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

   На этом прием оказался оконченным. Индра поднялся с трона и скрылся в глубине Тронного зала в одной из потайных комнат. И хоть внешне он был по обыкновению спокоен, внутри его бушевал гнев. Элэсар явно играл с огнем! Индра многое позволял и прощал своему первому советнику, и на то у него были весьма веские причины. Их связывала тайна, общее дело, вызывавшее в обоих старожителях смешанное чувство ответственности и неприязни. Однако всему наступает предел. И сегодня Элэсар оказался к нему в опасной близости. Позволить... Не просто позволить, а поспособствовать! – сайрийцу проникнуть на его планету. В его Дворец! Симпатии помощника к варкулотам не стали новостью для Правителя. Не единожды заводил беседы Элэсар о присоединении ки'конов к извечным врагам росей. Индра не сердился. Каждый волен выбирать, что ближе ему: война или нейтралитет. Но то были беседы! Теперь же воздух отчетливо пропах предательством. Рось по происхождению и ки'кон от безысходности, первый помощник всегда стремился к ведомой ему одному лишь цели... И эта легенда о Кочевнике так некстати всплыла. Как же все несвоевременно!

   Оказавшись в своих покоях, Правитель немедленно распорядился, чтобы патрульные службы проверили: покинул ли принц Лано Ки'ко и когда. Теперь оставалось последнее и, пожалуй, самое главное дело, которое он не мог никому поручить. Вызвав велина, правитель растворился в его тумане.

     Сквозь узкие горизонтальные окна Тронного зала Варкула смотрел на садящееся за кроваво-красными песками солнце. Скоро, совсем скоро его народ сможет выйти на поверхность планеты и свободно вздохнуть. Надо лишь немного подождать.

   Сайрийя – такая привлекательная из далекого космоса, таила на своей поверхности и в недрах опасные ловушки. Правитель подул на зеленый побег, тянущий из маленького горшочка крупные резные листья к уходящему солнцу. Листья стремительно чавкнули и разочарованно раскрылись вновь. Варкула едко усмехнулся. Иногда, будучи совсем один, он мог подолгу вот так играть с чаава (так прозвали первопоселенцы этого зеленого хищника за характерный звук, с которым он выпрыгивал из земли) и слушать, как растение в холостую хлюпает ядовитыми листьями. В такие моменты перед глазами вставали лица немногочисленных друзей, сожранных на этой планете. И он наслаждался и наслаждался своей маленькой местью.

   Ныне чаава практически полностью уничтожена, а выжившие побеги теперь не представляют опасности. Как не опасны теперь и савгары – огромные песчаные черви. Варкула нервно передернул плечами. Да разве это были черви! Гигантские всепожирающие слепые твари! До сих пор в ушах Правителя стоял дикий от ужаса и боли крик Асеня. Крик того, чью жизнь он берег больше своей. Варкула до боли в кулаки сжал ладони: все труднее становилось держать себя в руках. Чем быстрее приближался час мести, тем неуёмнее и яростнее становилась её жажда. Он больше не мог ждать. Не желал!

   Правитель развернулся лицом к зеркальной вогнутой стене зала: по ту сторону стекла, сверкая еще ясным, полным жизни взглядом, на него смотрел калека. Кожа на лице и теле была местами стянута и опалена до черноты, часть волос обгорело навсегда, одну руку сводило в частой судороге. О, если бы Хорс и Поревит пошли тогда за ним, а не за Перуном и Сварогом! Всё в этой вселенной могло бы быть иначе! Варкула резко отвернулся. Тяжелая мантия взлетела вороновым крылом и опала. Как бы он не ненавидел свою внешность, однако никогда под балахонами не прятался, как это принято у иных народов. Наоборот, при закладке замка он приказал выложить одну из стен зеркальными плитами, чтобы всегда видеть, на что способна Сайрийя, если остаться на её поверхности в Огнивещный период.

   И всё же палящее светило оказалось не самым страшным, что поджидало их на Вечерней Звезде. Это его народ понял после рождения их первенца. Младенец родился нечеловеческим существом. Его конечности могли менять длину, форму и местоположение на теле, лицо же потеряло способность мимикрировать. Холодные немигающие глаза, ноздри чуть ниже переносицы, узкий трубкообразный рот наводили поначалу на поколение родителей ужас. Такой родился не один и не два... Сайрийя отняла у их детей человеческий облик. И всё же он полюбил эту проклятую планету, полюбил несмотря ни на что... после того, как она наделила новое поколение новой невероятной силой. И эта сила оказались столь же огромной, сколь невероятным было их уродство. Сила, во много раз превосходящая силу росей!

   Двери тихо шаркнули, предупреждая Правителя о визите, и разошлись шестью треугольниками. В Тронный зал влетел его старший сын. Красиво спланировав, он опустился вниз, пробежав по полу, остановился у ног отца.

   – Прекрати паясничать! – глухое отвращение наполнило всё естество Правителя.

   Лано передернул плечами и вытянулся. На какое-то короткое мгновение перед Варкулой предстал высокий юноша, так похожий на него самого в юности. Но лишь мгновенье... Кожа посерела, потекла, заставляя молодого сайрийца принять более удобную студенистую форму.

   – Я просто спешил, мой Правитель!

   – Спешил? – Варкула смерил сына холодным равнодушным взглядом и отвернулся к окну. Светило почти село, и только последние лучи окрашивали небо в сиренево-алые разливы.

   – Ты всё правильно рассчитал! Они послали на Поле именно Целителя. – Лано слизнул узким язычком с пальцев капающую слизь и выразительно покачал головой: вкусно. – Ты оказался прав ещё раз... почти. Это был не просто Целитель. Не просто один из Десницы Сварога. Это был ОН! Я видел его и видел его свет. Теперь я знаю, где он и кто он в миру. Я видел того, кто с ним рядом. Не составит труда найти его в Березани.

   Варкула задумчиво погладил глубокие шрамы на лице. Возможно наследник из его сына никудышный, зато совсем неплохой союзник и исполнитель его замыслов.

   Лано рядом переминался с ноги на ногу. Ему хотелось поскорее убраться из этого непонятного ему помещения. Зачем "старикам" зеркала? Зачем им нужны такие огромные строения, если сами они и на треть едва дотягивают от их высоты? В мозгу вспыхнула общая бесформенная неприязнь к старожилам: вечномолодые, вечнопостоянные. А эта их ми-ми-ка! Разве она не извращение природы?..

   – Ты всё сделал? – Варкула вопросительно взглянул на сына.

   – Разумеется, – немного помолчав, ответил тот. – Заменить одного из Смотрящих при Арене оказалось проще ожидаемого... Отец, твои слова... О том, что мы и ки'коны одних корней... Я хочу знать, с чего все началось. Индра назвал росей своими братьями, и тогда выходит, что...

   – Ты много думаешь о пустом! – отрезал правитель, скрестив на груди руки. – Ты говорил с НИМ?

   На окна опустились термостойкие ширмы. С потолка посыпался песок, заскрипели, раздвигаясь, древние плиты, открывая ночное черно-синее такое долгожданное небо.

   – Да. Мне удалось перекинуться с Индрой парой слов: он и мысли не допускает о переходе на нашу сторону...

   -Так верит Перуну? – Варкула недобро оскалился и взглянул на сына.

   – Не то чтобы... Я вообще не понял: верит ли он во что-либо в принципе... Скорее он его ... любит... С ним бесполезно договариваться. Это не наш тип.– Лано украдкой взглянул на отца.

   – Хранитель жив?

   – Возможно. Не было времени проверять. Отец, есть еще кое-что. Ты должен...

   – Хорошо, – оборвал его Правитель. – Можешь идти и передать матери, что я желаю её видеть.

   – И только? – удивленно просвистел Лано. – А вои? Они давно ждут.

   Варкула поднял на первенца тяжелый взгляд. Сверху в зал ворвался мощный порыв ветра, вздыбив тяжелый плащ Правителя.

   -Я, кажется, говорил тебе не соваться в государственные дела! – глухо обрезал он, взмахом руки, указав сыну на дверь.

   – Когда мне приходить?

   – Когда я сам тебя позову. – Правитель слышал, как Лано побрел к выходу, но оборачиваться не захотел. Он не любил своих детей и не желал лицемерить. Каждому в этом мире своё: кому-то дети, кому-то любовь, кому-то битвы, кому-то хлеборобство, а ему видимо – месть и вечный мрак одиночества...

* * *

     Огромные черные врата с коваными навесными петлями преграждали путь к замку сводного брата. Эдельвейрик покачал головой, мысленно задавая себе вопрос и мысленно же отвечая себе на него.

   Со старшим братом они никогда не были особо дружны... да и не братья они... так... сведеныши... Однако главное сейчас не это, а то, что Лиалину нужна поддержка. Сам Эдель не мог похвастаться наличием нужных связей, да и способности его по меркам росей были весьма посредственны, но необъяснимая тревога не покидала его уже который день. Что-то нависло над младшим братом. Что-то страшное, неотвратимое. Что-то, с чем ни Лину, ни ему в одиночку не справиться.

   Прошло шестнадцать дней, как состоялся поединок. Целых шестнадцать дней! А Лиалин так ни разу и не пришел в сознание. Не помогали ни целители, ни ведуны, ни венседы. И, тем не менее, готовился суд! Суд над братом!!!

   Эдель что было сил ударил звонарным кольцом.

   – Что ты здесь делаешь?

   От неожиданности Эдельвейрик вздрогнул и обернулся. Ириган! Хранитель Предрассветного Тумана сделал шаг навстречу и крепко обнял Хранителя Вечерних Сумерек.

   – Где ты был так долго? Ириган, у нас беда. Лиалин...

   Однако Ириган не разделал его радости. Отстранив младшего брата, он спросил его еще раз:

   – Что ты здесь делаешь?

   – Очевидно, пришел ко мне, – в распахнутых вратах стоял Наскаралим, мрачный как всегда.

Хранитель Ночного Мрака взмахнул рукой, как бы приглашая Эделя войти. Ириган хотел остановить младшего брата, преградив ему путь, но властный угрожающий взгляд Первородного, пригвоздил его к месту. Врата захлопнулись, отрезав Эделя от внешнего мира. Ириган едва не зарычал от бешенства, но делать что-либо было уже поздно.

   Эдельвейрик огромными глазами смотрел по сторонам: такого пепелища он в жизни не видел. Все, что некогда было живым, давно обратилось в пепел и золу. Вместо лесов только обугленные коряги, вместо пруда – котлован с растрескавшейся глиной. И ни одной живой твари намного верст вокруг.

   – Ты же не думал, что у меня здесь благоухают сады?– в голосе старшего из братьев слышалась явная ирония, но Эдель не отреагировал на нее, не за этим пришел. Ссорились они и на людях не плохо.

   – Ну, у тебя и угодья...

   – Ты еще в замке не был.

   Будто услышав голос хозяина, входная дверь скрипнула и отварилась. На стенах в глубине коридоров вспыхнули факелы, освещая путь в гостевую залу.

   Да. Замок оставлял особое впечатление. Хорошо продуманная архитектура фасадов, многочисленные арки и башенки. Внутри было также просторно, хоть и немного сумрачно. Может оттого, что Эдель здесь был впервые, но ничего ужасающего, как рассказывали многие, в нем не было. Ни одна из баек не подтвердилась. Не было не цепей, ни колодок, ни останков замученных жертв. Наоборот, Эделю оказалось совсем не сложно представить цветущие клумбы и пару фонтанов. Нет. Это был не замок монстра. Тут что-то другое. Внутри было все просто донельзя и чисто.

   – Вижу, ты оценил мои владения, – Наскаралим изящным жестом подал младшему брату бокал красного вина. – Не бойся, это не кровь. Такое лакомство я гостям не предлагаю.

   Это была шутка, но Эделю она не понравилась. Он принял бокал из рук брата и немного отпил. Вино оказалось великолепным, чуть терпким с прекрасным букетом.

   – Я слышал: тебя наказали. Твоя выходка на Арене воистину заслуживала кары. И как же ты улизнул из мира-между-мирами?

   Эдельвейрик поставил бокал на край давно не топившегося камина.

   – Я все еще там, – он поднял на брата усталые сиреневые глаза. – Это всего лишь мой энергообраз.

   Хранитель Ночного Мрака крепко сжал его плечо, как бы проверяя слова Эдельвейрика, и, когда пальцы перестали ощущать живую плоть, довольно хмыкнул.

   – Твой дар крепчает, – и, подумав немного, добавил: – отдаешь себе отчет в том, что с тобой сделают, если узнают, что вместо отбывания наказания, ты разгуливаешь по Березани? Пусть даже в таком виде.

   – Отдаю, – последовал спокойный ответ.

   – Так что понадобилось тебе от меня?

   – Помощь.

   – Думаю, Ириган бы тебе больше в этом подошел.

   – У Иригана нет того, что мне нужно.

   Наскаралим заинтересованно взглянул на младшего брата.

   – У Иригана нет доступа к ...Дашубе, – Эдель произнес имя Сияющего словно молитву, отчего Наскаралима аж покоробило.

   – У меня его тоже нет.

   – Ты вхож в Покои Дивии. Я знаю! Я за всю жизнь к тебе ни с одной просьбой не обратился! Прошу: призови хоть одного из Них! Только они могут спасти Лиалина.

   При имени младшего из братьев Наскаралим вздрогнул как от пощечины. Едва заметно, и все же Эдель это увидел и на секунду оцепенел: такая буря эмоций отразилась в глазах Хранителя Ночного Мрака.

   – Причем здесь ... – Нас замешкался, подбирая слово, – твой брат.

   – Что-то происходит, что-то готовится. Этот суд! К чему он, когда Лиалин даже в сознание не приходит? Ты же знаешь, как Перун относится к нему! Вдруг он придумает нечто такое... Я не знаю почему, но последние дни меня преследует один и тот же сон. В нем Лин зовет на помощь... тебя... Это должно что-то значить, Нас!!! Понимаю! Это похоже на бред... но Лин... Ни меня! Ни Иригана!!! Я чувствую: Перун хочет найти ему замену в Деснице Сварога.

   Наскаралим почти с нежностью посмотрел на Эдельвейрика.

   – Это обычный кошмар. Ничего твой сон не значит. А суд – всего лишь формальность. Так всегда после Арены бывало. Шел бы ты домой, да выспался, как следует. Ничего с ним никто делать не собирается. И впредь подумай трижды, прежде чем идти ко мне! Больше таким гостеприимным я не буду.

   В глубине коридора раздался скрип открывающейся двери. Эдель бросил последний полный презрения и разочарования взгляд на брата и вышел вон, на ходу растворяясь в сумраке коридора.

   Встречая радостным гомоном рассвет, в молодой роще, не умолкая, щебетали сотни птиц. Утренний туман еще стелился молочной дымкой над полями, но солнце уже поднималось над горизонтом, знаменуя собой наступление нового дня.

   Дня, которого Эдельвейрик с ужасом ожидал. Было удивительно спокойно на душе. Встав перед зеркалом, Хранитель застегнул все до последней пуговицы на бледно-розовом камзоле с оторочкой из серебряных нитей, расправил рукава белоснежной рубашки. Свое наказание за раскрытие облика Хранителя он уже понес. И это было видно по его бледному, осунувшемуся лицу. Мир-между-мирами страшное место. Место нигде и никогда. Но все это было ничто перед тем, что сегодня ожидало Лиалина. Наскаралим помогать отказался, Ириган едва не отрекся от него, за то, что он посмел обратиться к Насу, и только благодаря стараниям Ютры – учителя и наставника Лина, ему отменили заточение прямо накануне суда и разрешили явиться на заседание. Вызвав велина, Эдель перенесся на широкую поляну.

   Впереди, гордо держа голову, спокойно и уверено по широкой тропе, усыпанной гравием, шел Ютра. А за холмом уже виднелось здание суда, с виду казавшееся всего лишь старой обветшалой пустынкой с прогнившей соломенной крышей, покоящейся на шести деревянных столбах, и несколькими скамейками внутри. Но стоило войти внутрь, и все менялось. Место, где Повелители собирали вече, было древним как сама Березань. Здесь витал особый дух – дух предков. На металлических плитах, вмурованных в стены и упиравшихся в потолок, были выгравированы древние законы. Прямо напротив входа полукругом расположились каменные троны Повелителей и кайсара. Ютра на мгновение замер, привыкая к полумраку. Как же давно он здесь не был....

   Сердце тревожно щемило. Но не суд волновал Хранителя Хранителей. Это всего лишь ритуал. Своеобразная символическая церемония, проводимая в обязательном порядке после каждого поединка для законного признания победы. Но по большому счету на таком соборе, роси просто тешили свое самолюбие, да делили пленных. В этот раз делить было нечего, и тешиться нечем. Да и сам воин сейчас был слишком далек от них и телом и духом. И справедливым было бы отложить судилище до его выздоровления, но кайсар спешил. Спешил настолько, что позабыл известить Воинов Десницы Сварога о таком немаловажном событии. Вот эта спешка и тревожила Ютру.

   Глаза, наконец, привыкли к неверному свету факелов. Быстро, почти незаметно, осмотрев собравшихся, Ютра занял свое место по правую руку Перуна. Душу кололо недоброе предчувствие: подобный состав он уже видел несколько сотен лет назад.

   В поисках ответа Верховный Хранитель взглянул на кайсара. Могучий Перун восседал на троне из камня и железа, доставшемся ему от Дашубы, а еще раньше от Сварога и Громовника. В памяти еще жили воспоминания, как худой и непоседливый мальчишка – Перя бегал к своему деду в кузницу посмотреть, как Громовник работает, и с трудом поднимал его тяжелый молот. Ютра сам учил его наукам мирозданья, учил познавать и творить, сам впервые посадил его на велина. Ах, каким ясным светом горели большие синие глаза ребенка. Разве мог он тогда предположить, что на его глазах рос будущий кайсар. Грозный, неустрашимый... Гибель Мировяза и Ирия, годы скитаний, исход с Земли, бесконечные войны до неузнаваемости изменили его характер. Теперь перед Ютрой сидел высокий статный мужчина с тяжелым нравом и твердой волей. В его черных волосах, спадавших на плечи, уже блестела серебром седина, а длинная густая борода, казалось, отливала золотом.

   Кайсар поднял было руку, дабы призвать к тишине, и в этот момент в зал Суда вошли вечномолодая и прекрасная Среча – владычица судеб и Велес, за ними шествовали юная Жива и хмурый Хорс, воины Десницы Сварога.

   Тревога сменилась легким удивлением, когда позади них Ютра заметил изящный силуэт. Дивия – Царица всего живого! Она была по-прежнему также прекрасна, как и тысячи лет назад... Одно только ее присутствие согревало ему душу, вселяя надежду на свет.

   Уверенный, спокойный взгляд Дивии задержался на Хранителе Хранителей. На долю секунды в ее глазах сверкнули искры, и вновь тот же покой. За Царицей тянулась вереница лебединых дев в длинных платьях с вечномокрым подолом и распущенными волосами. Тихо переговариваясь, они заполнили пространство позади Повелителей. Последним появился Эдельвейрик. Ютру поразила его нездоровая бледность, но задерживать взгляда на юноше он не стал. Достаточно было того, что он лично испросил для него милости у Перуна.

   Кайсар вновь поднял руку, и в зале воцарилась мгновенная тишина. И лишь Ютра заметил, как во взгляде бывшего воспитанника промелькнуло смятение. Он и сам не понимал, каким образом Целители и отшельники узнали о суде. Однако к своим местам их не пустили, заставив остановиться за периметром круга. Нахмурив тонкие брови, Дивия, словно из воздуха соткала себе цветущее ложе, и удобно расположившись, приказала девам встать позади.

   Неожиданно все, кто находился в круге, поднялись со своих мест. Их фигуры мерно покачивались из стороны в сторону. И полной тишине раздалось тихое, едва внятное бормотание. Воздух в центре круга стал накаляться и плавиться подобно стеклу. Бормотание становилось все громче и яростнее, пока не переросло в крики. В этот момент раскаленный докрасна воздух вспыхнул огнем, и на огромном каменном диске в центре зала возникли три вегласные девы с правдодатными досками. Перед ними горел костер и, стояла вода очищения. Судицы!!! Ютра содрогнулся от осознания того, что задумал Перун. Видел, как исчезла светлая улыбка из глаз Дивии, заменившись колючим холодом. Видел, как застыл Эдельвейрик, словно в землю врос. И только в широко распахнутых сиреневых глазах бешено плясали языки пламени. Судицы...

   – Вы вновь призвали нас, – провозгласила старшая из дев. – Готовы ли вы заплатить дань?

   Молчание было ей ответом. Многие из тех, кто собрался здесь, видели судиц впервые, а у тех, кто с ними был знаком не понаслышке, вдруг отнялась речь. Вегласных дев запрещено призывать. Судицы – существа вне времени и пространства, балансирующие на грани Яви и Нави – жительницы своего особого мира, куда никому, кроме них дороги не было. Им ведомо было всё – от рождения мира до его последнего мгновенья, каждый вздох, каждый поворот колеса судьбы. Бессмертные, бездушные, они не требовали за свою помощь благодарности, они брали нечто большее. Чтобы прибывать среди живых, им нужна была сила, энергия, которую они из призвавшего их мира черпали бесконтрольно. Это была их дань. Болезни, злоба, гнев – вот, что оставалось после них. Но было и еще кое-что, от чего у Ютры пошел холодок. Судицы никогда ничего не давали даром. Дань... это не только энергия... это жизнь.

   ...Некогда, у истоков времен ирийец Прове, отмеченный даром предвидения, вписал свои пророчества в летопись Мировяза. Книга эта давно рассеялась подобно праху в ветре времени, однако часть предсказаний ирийцы успели перенести на обычные листы. Именно в них и содержалось то предостережение о вегласных девах. Перун знал его. Знал наизусть с самого детства и все же решился пренебречь им. Воспаленные глаза о многом могли рассказать, тому, кто решил бы заглянуть в них. О бессонных ночах, проведенных наедине с тяжелыми думами. О тех воспоминаниях, что терзали кайсара. Шаг за шагом он, вновь и вновь возвращаясь к началу, анализировал принятые им решения, пытаясь понять: где именно он допустил просчет... Но чем дальше Лиалин погружался в сумрак Нави, тем явственнее и четче казалось необходимость призвать судиц. Именно у них кайсар надеялся получить самый важный в жизни его народа ответ. Ответ, который заставит колесо судьбы замереть, и навсегда отведет предреченную беду от росей. Дань? Что есть дань? Чего стоит одна жизнь против жизней тысячи тысяч? И что тогда будут стоить эти желтые листы, равнодушно повествующие о грядущих несчастьях и падении?..

   – Готовы, девы, – глухим голосом ответил им кайсар, поднимаясь со своего трона. – Ибо иного способа разрешить думу нашу – нет. Умирает один из воинов Десницы Сварога. Разве не велика эта беда? Своеволие и неосторожность ведут его в мир Нави. Вам ведомо: Хранитель Лиалин, по предсказаниям Прове, последний Великий Целитель. Если он погибнет, с ним погибнет и мой народ. Воины Десницы еще держат его в нашем мире, но не нашлось силы способной исцелить его. Мое решение: отпустить Хранителя в долгий путь, но забрать дар с последним дыханьем, как это делалось и прежде не раз. Помогите нам. Укажите на того, кто сможет занять его место.

   Судица обернулась к кайсару лицом, но Перуну показалось, что она не видит его. Взгляд больших равнодушных глаз пронзил его душу насквозь, подобно кинжалу, оставляя в ней лишь мертвый холод.

   – Последнее дыхание – великой подарок тому, кому он достанется, но ЕГО дар сможет принять лишь особый человек, – дева говорила ровным, без эмоций, голосом. – Не одна зима весной сменится, пока преемник будет готов. Мы судим так: сила, чтоб отвести Целителя от Нави в вашем мире есть. Имя силе этой – любовь. Чтоб мир ваш спасти – сила есть. Имя этой силе – любовь. Помни суд над Зорей,– услышав это имя, Перун невольно вздрогнул, – Не повторяй ошибок! Твоему народу они обойдутся дорого. – Дева умолкла.

   – Значит, приемника нет? – помрачнел Перун.

   Ответ судиц был больше похож на тихое многоголосое эхо:

   – Есть. Но имя его еще не вписано в летопись вашего народа.

   Повелители ждали, но девы более не проронили не слово. Молчал Перун. Он стольким рисковал, чтоб узнать имя избранного, и все впустую. Судицы не дали ни единого ответа. Что ему их совет? У мальчишки уже была любимая! Была сговоренка... Кайсар бросил короткий взгляд на Живу, так похожую на свою мать. Лада не примет новый сговор. Для нее Лиалин уже отмечен. А между тем, ходят слухи, что полюбовница все же у Хранителя есть... Может, это и выход... Но мальчишка в мире-между-мирами медленно умирает, и сейчас он точно не жених. Безумие... Значит, есть приемник... Но как его найти?.. Возможно ли это....

   – Желаю слышать Повелителей, – изрек, наконец, Кайсар.

   Первым заговорил Чакоса. Огромный черногривый лев у его ног тихо и угрожающе зарычал.

   – Судицы напомнили нам о Первой Целительнице. Причем здесь Зоря? Мы собрались не ради воспоминаний! В своей беспечности Хранитель Дневного Света поставил под угрозу безопасность всего нашего народа! И это не впервые! Но быть может в последний раз! Он столь легко нарушает традиции, сложившиеся задолго до его рождения! Только потому, что он воин Десницы Сварога?! Но даже они чтят законы! – Чакоса обвел всех испытующим взглядом. – Я скажу то, что знаете вы все, но боитесь произнести вслух! Ему все сходит с рук оттого, что он любимец Сварога! Прав Перун: последнее дыхание – это наш единственный выход! Судицы подтвердили, что есть приемник. Надо лишь его найти!

   Собравшиеся молчали: кто-то отвел глаза, кто-то испуганно оглянулся, кто-то уклончиво качнул головой, но все знали, что в чем-то Чакоса был прав.

   – Вам не нравятся мои слова? – усмехнулся Повелитель. – Сколько можно терпеть? Роси! Ирийцы! Хранитель Лиалин – беспутный мальчишка, избравший путь, который всех нас однажды приведет к гибели. Оглянитесь! Хранитель при смерти, а, значит, вскоре Десница Сварога перестанет существовать! И не будет тогда силы, способной сдержать Варкулу и его армию! Как можно не видеть этого! Мы терпели, молча, но на Арене он превзошел сам себя! Был не в состоянии удержать меч и правильно наносить или хотя бы отражать удары! В первую очередь он опозорил тебя, Лед!

   Могучий седой воин оторвал взгляд от своей брони и мрачно взглянул на Повелителя Тьмы. Огромный шрам на его лице побагровел.

   – Многие битвы знал мой топор. Я вел нашу армию во времена Раскола! – его голос стал подобен глухим раскатам грома, – Я был жесток и не жалел слабых! Таков и сейчас! – Лед гневно дышал, стараясь унять ярость, разбушевавшуюся в груди, – Я всё вложил в Хранителя Дневного Света. Всё свое мастерство, всю силу, всё знание. Да будь в моей дружине в те памятные времена хоть треть таких воинов – исход битвы под Лаазелем был бы иным!

   – Он проиграл, – напомнил Чакоса и ехидно добавил: – Женщине!

   – Она – прекрасный воин, у нее великолепная техника. Не будь я абсолютно уверен в невозможности сего, то решил бы, что именно мою науку ки'конка применила на Арене и, возможно, нарушения были, но... – едва заметная улыбка, больше похожая на предупреждающий звериный оскал, скользнула по сжатым губам: – Вы заметили: какая она красавица? Просто творение Лады, – воин отвесил учтивый поклон в сторону Живы и продолжил: – Даже меня в сердце кольнула ее красота, а вы мальчику в укор ставите, что он ей умереть не дал.

   В зале вновь повисла тишина. И в ней подобно громовым раскатам было слышно, как Велес растерянно скреб когтем чешую за крошечным ухом, пытаясь припомнить, когда Великий Воитель удостаивал собеседников улыбкой в последний раз. До сего момента, Повелитель лишь скучающе позевывал, жалея потерянного времени. К Хранителю особых чувств он не питал, а потому и за судьбу его не радел. В пророчества – не верил, считая, что каждый сам творит свою судьбу. Судиц не боялся – он их уже дважды видел. И оба раза считал их призыв полнейшей глупостью. Да и не брат если б, то и не пошел бы он вовсе.

   Общее молчание нарушил Хорс, насквозь пропахший душистым хмелем:

   – Я не понимаю, зачем мы собрались? Кого судим и за что? Неужто память так коротка? – Хорс встряхнул головой, и на пол посыпались сияющие искры. – Лин – такой! Лин – сякой! Лин – хуже некуда! Когда он завоевывал для вас Др'ху, вы были довольны! Когда он остановил войну в системе Каранту – вы не противились! Но ведь и тогда он проявлял "опасное своеволие"! Но ведь и тогда он действовал в нарушение наших традиций! Почему вы, други мой, молчали тогда? А сегодня собрались здесь, чтобы решить: имеет ли он право жить? Хотите найти приемника? Вперед! Только в нашей вселенной триллионы миров, населенных разумными существами, из них пара-тройка миллиардов наверняка подойдет по силе ауре как приемники. Не умеют пользоваться – научим! Не захотят сгорать в неукрощенном огне – заставим! А не найдем – ничего страшного! Будем гонять дар из тела в тело, пока не родится приемник! Что для нас – вечных – несколько сотен лет для поиска! Да кому вообще пришла в голову эта безумная идея – отправить целителя на Арену? – Хорс иронично качнул головой. – Вы сами превращаете наш мир в бесконечный кошмар! Для ки'конов! Для себя! Для него! Он такой, какими мы были сотни лет назад! Разве вы этого не видите? Он ведет нас к гибели? Очнитесь! Не он попросил вызвать судиц! Какое вы право имеете его судить? Ты, Перун, так торопишься от него избавиться, что не замечаешь самого очевидного: мы впервые за сотни лет вступили в переговоры с нашими братьями! На равных! Не унижая и не оскорбляя друг друга! Да, Чакоса прав: грядет война! Это и без судиц очевидно! Но благодаря Лиалину у нас появился, возможно, последний шанс восстановить прежние кровные узы...

   – Он нарушает законы и традиции! – возмутился Чакоса.

   – А кто их не нарушает? Ты что ли? – подал голос Велес, было очевидно, что эта перепалка все больше забавляла его. – Я видел, как двадцать лун тому назад ты приволок в свое логово ки'кона и сожрал его. Голод одолел? – Велес трескуче засмеялся и, шипя, отполз в тень.

   По залу пробежал легкий смех, никак не вяжущийся с той обстановкой, что должна была царить на судилище.

   Чакоса ощутил острое желание вцепиться в этого шипящего гада и свернуть его холодную змеиную шею. – Не мели чушь, ползучий! Не было такого!!!!

   В центр зала Суда вышла старая иссохшая старуха с седыми патлатыми волосами и пахнущая смрадом.

   – Мора! – Чакоса почтительно склонился перед ней.

   – Повелители! – скрипучим старческим голосом произнесла она. – Не думала я, что доживу до момента, когда великие будут слушать пьяницу, чьи остатки разума давно потонули в кубке с хмелем? В его словах нет и доли разума! За всю свою жизнь Хранитель ни сделал ничего, что заслуживало особого внимания! Чего не смог бы сделать любой из вас! Вы просто боитесь отца своего – Сварога, ведь хранитель – его любимец! Позор! Самое время забрать его дар, пока не стало слишком поздно! Проклятье! Помните о проклятье! Вам даны силы! Так воспользуйтесь ими, чтобы уберечь себя и своих детей от неминуемой опасности!

   До боли стиснув зубы, Эдель слушал эти страшные слова. "Уберечь себя и своих детей"... Это она про его младшего брата... Да, у него не было права голоса, и, возможно, расплата будет страшной, но позволить уничтожить Лина... Нет! Хранитель расправил плечи и шагнул вперед.