Текст книги "Polo или зеленые оковы (СИ)"
Автор книги: Алексей Зайцев
Соавторы: Владимир Федоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 58 страниц)
–И почему я не удивляюсь? Атисьсь.– Проворчал Цибуля.
–Ладно, пойду, ополоснусь. Со мной пойдешь?– Спросил Отец вставая.
Цибуля не стал утруждать себя ответом и лишь тряхнул головой. Очки слетели с его клюва. Звездный странник в два прыжка очутился у самого берега.
–Холодно,– проворчал он и продолжил входить в утреннюю прохладу.
Цватпах уже прыгнул в воду и плескался на мелководье нет-нет выныривая, приглашая Отца ускорить темпы. Звездный скиталец не спешил.
–Кто понял жизнь, тот не торопится,– проворчал он.
Мокрый аквамарин приветливо плескался у ног, тихие всплески бьющихся о берег волн обдавали маленькими капельками успевшее загореть тело Отца, от брызг тот ежился и ворчал. Отец мало-помалу вошел в воду и, фыркая, принялся резвиться в прозрачной синеве. Он пытался настичь цватпаха, который и не думал подпускать к себе пришельца. Это озеро было много крупнее того, на берегу которого стояла научная база. Невдалеке, за высокими деревьями виднелась горная гряда, изломанная, как жизнь, с черными провалами и зелеными заплатками лесных массивов. Береговая линия была исчерчена руслами небольших речушек и ручейков, возле многих стояли предупредительные таблички. Цибуля доложил, что это радоновые источники. В верховьях рек были организованы небольшие пруды и альпийские горки, окруженные резными деревянными беседками. Отец поинтересовался как-то:
–У вас и урановые рудники тоже с беседками все?
На что Цибуля только фыркнул, не удостоив ответом странника. Пляж был оборудован фонтанчиками, из которых били холодные струйки, сдобренные йодом. Территория была пандемична по зобу. На пляжном песке были разбросаны тут и там беседки с резными крышами, отдаленно напоминающими пагоды. Скамеек не было. В беседке стояла лишь низкая деревянная тумба, заменяющая столик. Всюду были разбросаны деревянные лежанки, две из которых облюбовали Отец и Цибуля. Маленькие декоративные оградки ограничивали пляж. Буйков на воде не было. Цибуля пояснил, что не нужно близко подплывать к пограничным катерам– расстреляют.
–Удобно,– сказал Отец.– Очень эффективный метод борьбы с заплыванием.
В дельте ручейков, впадающих в озеро, были устроены небольшие запруди, огороженные абразивным камнем, в которых плавали стайки мальков. Подходы к воде были оборудованы каменными уступами, выложенными большими круглыми гладкими камнями, чтобы было удобнее нырять.
Невдалеке за пляжем стояла двухместная легковая сурфисная машина на антигравитационной платформе. Цибуля пояснил, что машина работает на плутонии.
Выкупавшись, Отец довольный вышел из воды и стал активно растираться своей циновкой, которая теперь заменяла ему полотенце. Цибуля лишь отряхнулся, и капельки воды, словно ртуть, сползли с его жирных боков, покрытых мелкими черными перьями.
–Ну, что, кряква, поехали?– Спросил довольный Отец.
Ему сшили рубашку и шорты. Отец поначалу даже стал осваиваться со своей наготой, но затем, после недолгих переговоров, цватпахи были вынуждены сделать ему одежду. Странник отказывался вести дальнейшие переговоры в костюме Адама, мотивируя религиозными соображениями, велящими ему прикрывать свою наготу. Цватпахи уже не имели ничего против нескольких лоскутков грубой ткани, которые их незваный гость носил на себе. Им был неясен смысл такого поведения, поскольку с доктриной постыдства голого тела они не были ознакомлены. Однако религиозные мотивы их беспокоили еще меньше, цватпахи отнесли это упрямство к поведенческим особенностям.
Если женщина говорит, что ей нечего надеть, значит, закончилось все новое. Если говорит мужчина, что ему нечего надеть, значит, у него закончилось все чистое. К Отцу теперь это не относилось.
Облачившись в сое рубище, Отец сел на свое место в машине, Цибуля приспособился за рулевой консолью, которая, как и у англичан находилась справа. Машина бесшумно поднялась в метре от земли и так же бесшумно покатила над дорожкой, усыпанной хвоей.
Отец любил это озеро. Во-первых оно было больше, во-вторых теплее, в-третьих живописнее. Разнообразие– было второе имя Отца, наконец, простое упрямство: ему хотелось доставить своим хозяевам максимум неудобств в отместку за неудобства, причиняемые ему.
Озеро, на котором находился научный городок, было родниковым. Оно питалось от бесконечных подводных и подземных родников и было очень холодным. Наличие подземных источников сослужило решающую роль в выборе места постройки научного городка. Водоснабжение оного было решено одномоментно. Несколько колодцев, и насосные станции обеспечили городок самой чистой и прохладной водой. Отцу было холодно купаться в этом озере и выбор его пал на соседнее, которое находилось километрах в трех.
–Так, искупались, это хорошо. Будем теперь работать со свежей головой.– Отец хотел было приложиться к заветной фляжке, но, подумав, отложил ее в сторону. Лучше работать на трезвую голову.
–Это ты правильно сделал.– Цибуля кивнул головой, заметив жест доброй воли Отца.
Ему не запрещали потреблять алкоголь, коль скоро Отец объяснил им, что это дань уважения гостя к своим хозяевам. Что все гости, находясь вдали от дома, должны прикладываться к алкоголю, и что возможные изменения дружеского этикета могут быть нарушены лишь в исключительных случаях. Цватпахи его так и поняли, что пока Отец у них остается, он будет пьянствовать, согласно многолетним устоявшимся нормам поведения Земли. Значит, так тому и быть. Отец предупредил цватпахов заранее, что хозяева под страхом смерти от пиявок, должны обеспечить гостя мужским топливом, и по требованию гостя обязаны с ним нет-нет выпить.
–Долго же вас просить нужно было.– Покачал головой укоризненно Отец.
–Это ты к чему?– Цибуля осторожно повернулся к Отцу.
–Схему установки вашей. Чего же еще.– Вздохнул Отец.
–Сам понимаешь. Установка секретная, ты– новый член нашей общины. Да и начальство консервативное.– Пожал плечами Цибуля.
–Начальство везде одинаковое, наверно.– Подумав, процедил Отец.– Я вот одного не пойму: им что, не интересно с этой машиной разобраться, я ведь помочь реально могу.
–Я думаю, интересно. Только система от этого не перестанет быть менее секретной. Отсюда все сложности.– Сказал Цибуля.
–Ладно, ты сказал, что к нашему возвращению она уже будет у нас?– Отец смотрел за дорогой.
–Так мне передали.
Вернувшись в лабораторию, Отец отметил, что столик, вокруг которого собралось уже много цватпахов, завален схемами, документацией, переплетенной в увесистые тома и техническими заданиями. Невдалеке стоял макет установки. Установка отдаленно напоминала транспортные порталы, которыми пользовалась Конфедерация, только элементы установки были объединены меж собой жестким креплением. Порталы находились на равных расстояниях друг от друга, и было их штук десять. Расположившись вокруг столика, который пришлось расширить, Отец стал крутить схемы.
–Эх, что бы понимать в ваших записях,– вздохнул обреченно Отец.
Письмена были непонятными. Отец не удосужился выучить их язык, а в знании алфавита не было необходимости тем более. Одна надежда на Басмача. Отец приготовил компьютер, разложил его, надел на голову шлем и провалился в базу.
На берегу тихой заводи Басмач, сидя в гамаке, вылавливал блох из шерсти коалы, который в смиренной позе притих у раптора на коленях.
–Басма, привет, дружище!– Воскликнул Отец, приближаясь к друзьям.
–Здоровее видали,– буркнул Басмач, не поднимая головы.
–Ну что, приступим?– Весело воскликнул Отец.
–К чему?– Басмач продолжал ловить проворных насекомых, которые разбегались под пальцами в разные стороны.
–Установку пошли починять.– Развел руками Отец и нагнулся над Басмачом, который зажал пойманную блоху в подшерстке и старался схватить ее ногтями.
–Ну вот, все дела брошу…– Басмач, наконец, схватил блоху, и та с треском закончила свой жизненный путь.
–Да ты что говоришь-то? Железка бездушная. Ты с кем разговариваешь? А ну встать, когда начальник пришел.– Заорал Отец.
–Тихо, всех блох перепугаешь.– Басмач лениво поднял взгляд на расшумевшегося Отца.
–А зачем ты на него блох напустил?– Участливо спросил Отец.
–А чтобы было чем заняться. Когда нечего делать– сиди себе блох лови.– Ответил Басмач и снова погрузил свои пальцы в шкуру к зверю.
–Кому заняться то? Тебе или ему?– Засмеялся Отец.
–Когда мне,– ответил Басмач, и, подумав, добавил обреченно,– а когда и ему.
–Все, заканчивай блох гонять, давай делом займемся.– Отец тронул Басмача за плечо.
–Отстань. Там еще целое стадо переловить нужно.– Махнул рукой Басмач.
–Слушай, ты, креста на тебя нет. Там цватпахов куча огромная, а ты тут к блохам пристал.
–Мне твои цватпахи не указ.
–Да ты совсем что-то попутал,– пророкотал Отец и кинулся в кусты за дубиной.
Отметив про себя это движение, Басмач цыкнул на Пиначета, который соскочил с гамака и бросился наутек в кусты. Басмач тоже вскочил с гамака и принялся петлять меж деревьев, уходя от дубины. Отец с криками бросился его догонять, покуда пот не заструился по лбу. Запыхавшись, Отец остановился у корявой пихты.
–Все, пошутили и будет. Давай уже делом займемся.– Пробормотал Отец, отдуваясь от стремительного бега.
Басмач притаился меж деревьев и, поигрывая веточкой, наблюдал за вздохами Отца.
–Ладно. Ты, бродяга, я погляжу, совсем форму потерял, дышишь, как паровоз. Спортом бы занялся.
–Это же ты на меня одышку нагнал. Здесь же все виртуальное.– Задыхаясь вещал Отец.
–Не правда. Я с твоего мозга считал все данные о твоем здоровье, и всего лишь использовал их.– Басмач укоризненно закачал головой и начал медленное наступление.
–Все, хватит с меня этих бегов. Я тебе не сайгак. Давай за дело. Мне убираться отсюда надо, а не в кошки-мышки играть.– Отец сел на корточки.
–Это так, для острастки, чтобы соображал быстрее.– Сказал Басмач и приблизился к Отцу.– Пошли.
Они вернулись к гамаку, Басмач расположился в веревочной колыбели, Отец плюхнулся на стульчик.
–Ситуация такая.– Менторским тоном начал Басмач.– Шлем не снимаешь, и внимательно разглядываешь все, что касается установки. Все что тебе дадут. Я уже сам зафиксирую все, потом уже и разбираться будем.
–Это вот другое дело уже. Все, я пошел. Выход дай.– Отец направился к черной пасти выхода, заблестевшей меж деревьев.
Вернувшись к низкой тумбе с документами, Отец схватил первый попавшийся свиток и стал скользить глазами по непонятным письменам и схемам.
–Как дела у тебя?– Спросил Цибуля.
–Как в сказке,– махнул рукой Отец и продолжил разглядывать схемы.
–Это как?– Поинтересовался Цибуля.
–Чем дальше, тем страшнее. Будешь меня прерывать, долго еще не закончим. Не отвлекай больше, пока пусть мне попить принесут.– Отец сверкнул недобрым взглядом на Цибулю.
–О`к.– Пробормотал Цибуля и чирикнул что-то охраннику.
Отец разглядывал развернутые схемы, отдельные узлы, стараясь внимательно разглядеть каждую черточку и завитушку. Он понимал, что какая-нибудь загогулина в этих чертежах могла иметь огромное значение для дальнейшей расшифровки. Один чертеж сменялся другим. Отец напрягал зрение, стараясь разобрать мелкие подписи и значки. Как хорошо, что я не инженер, подумал Отец. Мне бы пришлось работать с такой же мутью. А чего доброго еще и ремонтировать такую штуку вот по таким же значкам.
В глазах уже рябило. Голова гудела, спина ныла от позы лотоса, в которой пребывал Отец.
–Все, не могу больше,– воскликнул он и снял шлем.
Рядом возле него стояла деревянная миска и кувшин с соком. Ни один цватпах не отошел от стола, наблюдая в священном экстазе за таинством постижения чудес науки. Ни один цватпах не потревожил благородное занятие Отца предложением попить или съесть кого-нибудь. Отец соскочил со своего места, схватил кувшин и, попивая прямо из горла, начал метаться по лаборатории.
–Что-нибудь не так, Атисьсь? Ты что так подорвался?– Спросил Цибуля.
–Спина затекла, сил уже нет. Голова болит, глаза режет. Пойду, прогуляюсь, пошли со мной, если хочешь.– Кивнул Отец в сторону двери.
Цибуля засеменил за ним. Выйдя из здания, Отец заметил, что солнце находится высоко в зените. Короткие тени были черными как смоль, это значит, что за документами он просидел несколько часов. Живительный ветер обдувал Отца, снова захотелось жить. Голова гудела, словно потревоженный улей. Глаза резало от яркого солнца, выступили слезы. Отец уселся прямо на дорожке усыпанной хвоей и жестом пригласил Цибулю последовать его примеру.
–Слушай, Цибуля, а давай я на тебя шлем надену, тебе твои письмена ведь понятны?– Догадка озарила его. Он мог без затруднений в базу данных передать все сведения, не напрягаясь самому.
–А мне худо не станет, как Чумичке?– Заволновался Цибуля.
Природный страх перед одеждой и головными уборами говорил сейчас его устами. Да и память экспериментов над организмами бывших сотрудников лаборатории заставляли Цибулю быть во всеоружии.
–Не бойся, хуже точно не станет.– Уверил его Отец.– Попробовать все равно нужно. А то я за неделю не смогу все это просмотреть.
–Ладно, только давай с тобой так договоримся. Я сам ничего надевать не стану, но жертву тебе найду, хорошо?– Цибуля лукаво посмотрел на Отца.
–Это еще лучше, а то мне не с кем словом перекинуться.
–Пошли пока. Посадим какое-нибудь чучело, а сами прогуляемся,– сказал Отец вставая.
Вернувшись в лабораторию, Цибуля расстроил некоторых своих коллег очередным капризом своего компаньона. Выбор пал на младших научных сотрудников, это было заметно по их лицам. Особи постарше восприняли это предложение с тенью равнодушия, но молодняк занервничал, помня своих предшественников и угадывая в новом капризе сходный эффект. Однако, несмотря на протесты и колебания, железной волей Цибули жертва была выбрана. Молодой худенький цватпах с обреченным видом следовал к шлему, который ему предстояло водрузить на свою единственную голову. Заметив, что пагубного действия этот жест не возымел, цватпах оживился. Шлем ученому был великоват, и цватпах изредка поправлял его на голове. Отец довольно кивнул, увидев посветлевшие лица пингвинов, и пальцем указал на тома, которые осталось прочесть. Ученый бросил жалобный взгляд на окружающих и подбадриваемый своими коллегами углубился в чтение.
Все, подумал Отец, теперь можно развеяться. И двинулся снова на улицу.
Жара разыгралась. Солнце припекало, Отцу снова захотелось окунуться в прозрачном озере. Его уже ждала стайка молодых сорванцов, которые жестами приглашали его принять участие в игрищах.
–А вы что не на занятиях?– Спросил Отец малышей.
–Атдыхай. Наша не пускай к тебе. Мы атдыхай. Атисьсь.– Проскрипел один из сорванцов.
–Да,– посочувствовал Отец.– Ваша правда, там,– он кивнул в сторону лаборатории,– вам делать нечего. Сейчас там жарко.
Молодые цватпахи закивали головами. Один малыш подкатился к Отцу и, ловко подпрыгнув, бросился на грудь к звездному страннику. Отец подхватил на лету малыша и стал его трепать.
–Ах ты мой хороший, ах ты сорванец этакий,– с улыбкой Отец чесал маленького цватпаха по перьям, забирался пальцами под ребра. Малыш во всю глотку верещал от удовольствия.
Малышня окружила Отца и весело стала наскакивать на него с разных сторон. Отец ловил то одного, то другого постреленка, подбрасывал их в воздух и трепал по загривку. Затем он бросился от них наутек. Но от маленьких цватпахов очень трудно скрыться. Они весело кувыркались вслед за Отцом, иногда подпрыгивали в прыжке, стараясь настичь и свалить своего джокера. Отец убегал от них, иногда сам кувыркался на забаву детворе, затем свернул в тенистые аллеи, где продолжилась погоня. Наконец Отец выдохся и повалился на спину. Малыши догнали его и кинулись всей гурьбой на запыхавшегося странника, устроив кучу малу. Отец, смеясь, отбивался сколько мог, стараясь не повредить малышей, затем встал на ноги.
–Все, let’s enough, хватит, я уже устал.– Отец побрел медленно к лаборатории.
Ликующая малышня кувыркалась за ним вслед, завывая от восторга. Из здания высыпали родители, с участием наблюдая за игрищами. Отец махнул им рукой, словно говоря, нормально все, не волнуйтесь, все пучком. Детвора, заведенная шумной кутерьмой, не могла остановиться, пока родители не застрекотали на них, отгоняя от пришельца. Отец не впервые устраивал детворе встряски. Взрослые цватпахи сперва очень настороженно наблюдали за ним, но, видя его расположение к детворе, расслабились. Дети же не чаяли в нем души.
Отец подождал, когда взрослые разгонят детвору, и направился прямиком в лабораторию. Голова уже не гудела, мысли приобрели должное положение в сером веществе, спина разогнулась.
В светлом помещении лаборатории все оставалось без изменений. Цватпахи находились на тех же местах, что и были, когда Отец их покинул.
–На манеже все те же.– Подумал Отец и направился к молодому цватпаху, который листал увесистый томик.– Брысь отсюда.
Отец жестом прогнал худенького цватпаха, который с великим удовольствием покинул лобное место. Странник надел на голову свой шлем и отправился в базу.
–Слушай, ты чем занят, бедокур этакий, тебя зачем сюда посадили?– Накинулся Отец на Басмача, безмолвно выщипывавшего несчастного Пиначета.
–А ты чего этого клоуна ко мне подсадил? Я тебе что сказал? Садись и медленно листай страницы.– Басмач поймал блоху и с остервенением раздавил ее меж ногтей.
–Ну?– Растерялся Отец.
–Загну! А ты что? Посадил какую то курицу и хочешь чтоб я понял, что в этой башке творится? Ты, брат, меня не так разумел. Повторяю для тех, кто в танке. Садись и сам читай. Понял? Или еще повторить? Твою мать. Олух.– Уже тихо проскрипел Басмач, но так, чтобы Отцу было все слышно.
–А тебе лениво, что ли, с его головы считать все?– Закричал Отец.– Ты думаешь, мне весело сидеть и эти каракули разбирать?
Басмач нервно развернулся к Отцу:
–Ты что, не понимаешь, я не могу снимать данные с их мозгов. Они не так у них устроены, сигналы от мозга другие. Шлем только для людей, недоумок. Дошло? Посади сюда Декса, я тоже не смогу в его мозге рыться, понял? Для каждой расы свои шлемы.
–Что совсем никак?– Растерялся Отец. Он не ожидал такого натиска от Басмача.
–Можно никак. Иди водку пей, с малышней развлекайся, загорай. А ко мне ни ногой.– Басмач схватил коалу за шиворот и бросил с размаху его в воду.
Обезумевший медведь, принялся, отфыркиваясь, добираться до берега. Отец жалобно проследил взглядом за медведем. Тот вылез из воды, обиженно сверкнул глазами на Басмача и полез к себе на эвкалипт, или на нечто, которое по представлению Отца должно выглядеть эвкалиптом.
–Так там работы на несколько дней!– Вскричал рассерженный Отец.– Попробуй все пересмотреть. Хоть что-нибудь в этой чертовщине понимать!
–Ну, так и иди отсюда.– Басмач исчез.
–Тьфу ты,– плюнул Отец,– чего он так расстроился? Выход.
Отец вернулся в лабораторию и возопил с ужаса, глядя на кипы томов и на еще не смотренные чертежи:
–Мама, роди меня обратно.– Проскулил Отец и принялся за чтение.
Документов было великое море. Отец и не подозревал, насколько тяжким окажется этот труд. Он вглядывался в чертежи, схемы, блоки. Все то же самое, все бесконечно одинаковое как в армии. Отец рассматривал незнакомые символы, когда было уже невмоготу, он снимал шлем, начинал ходить по лаборатории, и уставший направлялся к себе в комнату, чтобы там забыться мертвым сном.
Проходили дни. Отец исхудал, он перестал есть и пить. С самого утра, когда спали даже цватпахи, уходил в лабораторию, включал компьютер и начинал рассматривать надоевшие до чертей схемы, аннотации и описания. Когда заканчивалась документация на столе, Отцу приносили еще, объясняя, что это тоже описание установки и что ему предстоит перелопатить еще много трудов.
Отцу уже наяву грезились черные строгие линии, окружности, пунктиры. Уйдя к озеру на очередную передышку, ему казалось, что озеро обведено жирным овалом, что дорожки выкрашены жирными черными полосами, а родники и речки помечены еле заметным пунктиром. Проходя мимо зданий, Отец для себя мысленно рисовал пунктиром возможные подвальные помещения, скрытые под землей и фундаменты строений. Только после омовения он ненадолго обретал себя и снова возвращался к компьютеру и чертежам.
День сменялся ночью, один чертеж сменялся другим. Одни схемы менялись местами с иными, описания чередовались с электрическими схемами. Голова шла кругом. Отец возненавидел инженерию и все что с этим было связано. Как хорошо было в древнем мире, думал Отец, когда из инженерных решений самым сложным было колесо, когда можно было выхватить меч и треснуть по башке какому-нибудь изобретателю. Но все что имеет начало, имеет и свой конец.
Пришел то счастливый момент, когда собравшиеся цватпахи с дрожью кончиков их куцых хвостов сообщили измученному страннику, что все, вот эта книжка– последняя, что теперь дело остается за Отцом и за его умной машиной, которая сможет разрешить все их споры и проблемы.
Отец не верил своему счастью. В этот день он уже много просидел над описанием установки, и возвращаться в базу ему не хотелось, тем более что его последняя встреча с Басмачом была скверной (Отец для себя отметил, что его отношения с Басмачом с каждым разом все больше натягиваются). Сегодня он не был расположен общаться со своим виртуальным другом и до конца дня решил дать себе выходной.
Захватив с собой фляжку с разбавленным спиртом, натянув на нос солнцезащитные очки, Отец направился побродить по лесу, окружающему научный городок. Высунув нос на улицу, он огляделся, малышня играла в песочнице, нет-нет поглядывая в сторону лаборатории, видимо ожидая его. Отцу было необходимо сегодня побыть одному. Он юркнул под защиту небольшой легковушки, которая стояла невдалеке от здания. Странник присел около нее, чтобы осмотреться. Детвора, его не заметила. Тогда Отец, собравшись духом, что было силы, метнулся за угол здания, стараясь не шуметь. Добежав до спасительного угла, он перевел дух. Убедившись, что преследователей нет, Отец широким шагам направился к ближайшей аллее, уходящей в глубины парка.
Приземистые хвойные кусты и высокие лиственные деревья обступили со всех сторон странника. Фитонциды не давали разгуляться мошкаре, которая обязательно должна присутствовать на этой планете. Дышалось легко и свободно. На душе цвели цветы и пели песни птицы. Неужели все это позади? Неужели закончился этот кошмар с чертежами? Один плюс Отец все-таки вынес из этого испытания. Теперь он знал все символы, которыми оперировали инженеры Цватпы, правда он не имел и малейшего представления, что они означают, но это уже дело сорок восьмое. Теперь он сможет отличить эти письмена от многих других. Ура! Все позади, думал Отец, прогуливаясь по тихим тенистым аллеям.
На ветку небольшого хвойного куста выскочил юркий зверек с огромным пушистым хвостом. Белка. Отец выпучил глаза. Как она сюда могла попасть? Видно врут цватпахи. Белка. Ее не спутать ни с кем. Рыжий пушистый хвост, серая полоска вдоль спины, черные кисточки на кончиках ушей. Белка!!! Зверек остановился на ветке и замер. Белка, наверное, подумала: человек, откуда он здесь взялся, значит, со мной вместе его привезли с матушки Земли? Затем она схватила шишку, которая росла на хвое и запустила ее в голову Отца, затем оскалилась и рыжей стрелой умчалась по ветвям больших деревьев.
Отец со злостью плюнул. Не белка. Наши белки не скалятся и тем более не швыряют шишки. Как было бы хорошо оказаться сейчас на Земле, очутиться в Карагайском бору с Рыжей и с сыном. Там такие сосны, не чета вот этим. Отец с презрением посмотрел на карликовые подобия Земных сосен, росших вдоль аллеи. Не распускай нюни, Отец, подумал странник. Не смей. Ты очень далеко от Рыжей и от Земли, и еще дальше от своей Земли, спрятанной многими веками и миллиардами километров от чужих глаз. Вспомнился брат, который писал пасквильные стихи на Отца. Странник в юности имел небольшой опыт начертания бесхитростных стихов, претенциозных на оригинальность, как то:
Воспоминания былые
Таятся в сердце в уголках,
Из кельи, будто бы, монах
Выходит в мир, как все святые
На свет неправедный взглянуть,
Помочь де словом али делом
Иль кой-где дать совет несмелый
И в мир иной направить путь.
Чушь. Какие такие воспоминания могут быть у мальчишки, растущего под бдительным маминым оком, у которого только-только стали вылезать первые рыжие волоски на прыщавой щеке? Причиной всему– гормоны. Это все мальчишеский максимализм, это уверенность, что в свои четырнадцать лет он понял мир. Брат был его мудрее. Замечая, как высоко поднимается нос у своего однояйцевого близнеца, он останавливал его такими пасквилями:
Поэтов много перевидел
За свой пока недолгий век,
Но вот таких, которых долго
Чтит и читает человек, увы…
Иной поэт спешит поведать
Нам про бездарное бытье,
Но хочется воскликнуть: братцы,
Постой, ведь это ж не твое.
Он, мысли высосав из пальца
И из увесистых томов,
Кричит с проворностью удальца
Что, мол, России нужен Бог.
МЫ ЭТО ЗНАЕМ, НО ОТНЫНЕ
ПРЕЗРЕН ТОТ БУДЕТ ЛИЦЕМЕР,
ЧТО РУКИ ГРЯЗНЫЕ К СВЯТЫНЕ
С КОРЫСТНЫМ УМЫСЛОМ ПРОСТЕР!!!
Константин А. Федоров
Великолепно! Где он, Дэн? Где его леший носит? Цватпахи его не забирали, теперь это уже ясно, как Божий день. Может, он остался на Земле? Может, его никто не забирал? Мало ли… Его машину могли угнать и на ней разбиться. Есть в этой теории маленькие неточности. Конечно, какой-нибудь сумасшедший мог стащить машину брата именно в тот день, когда Дэн должен был ехать к Отцу на встречу. Это одно дело. Но тогда зачем он поехал именно по этой дороге за триста верст от родного города? Он мог бы поехать по одной из тысяч других дорог, но он поехал именно по этой, в том же временном интервале, в котором должен был ехать Дэн. Слишком много совпадений. Зачем тогда эти непонятные Инвизы потребовали его, Отца? Мало вероятно, что Дэн сдавал в банке сперму и расписался росписью Отца. Это многое бы объяснило, но Дэн физически не мог находиться в этом чертовом банке. Допустим, что Отец сдаст волшебную жидкость по возвращении на Землю, тогда следующий вопрос: где Дэн и что могло с ним случиться? Замкнутый круг. Одно ясно, что цватпахи здесь ни при чем. Это– факт. Если его нет на Земле, если его нет у цватпахов, если его нет в этом времени, тогда где он? Аленка не покидала родного города, значит, она с ним не поехала. Логично, черт возьми. Тогда почему были эти два несанкционированных темпоральных возмущения? Первое возмущение– это цватпахи, которые неумело запустили в сторону Земли глыбу льда, где же тогда второе? Предположить, что второе возмущение темпорального поля– возвращение Отца в свое время на Землю, тогда следует логичный вопрос: где Дэн и что с ним? Становится ясным другое: Отец не сдавал спермы в банк, значит, он ее сдаст. Если еще не было второго несанкционированного временного перемещения, значит, его Отец совершит. Отсюда следует, что Отец вернется на Землю и его миссия на Цватпе увенчается успехом, коль скоро другие пути возвращения на Землю отсутствуют. Это радует, но вопрос не в этом. Где Дэн?
Отец шел и шел по тенистым аллеям. Где-то в вышине истошно пищали маленькие пичуги, там же скрипели стволы высоких деревьев. Если прищурить глаза и не обращать внимания на различие форм местной флоры, можно представить, что это– Земля. Как хорошо было бы, если бы это оказалась Земля! Встать бы сейчас с кровати в милой и родной общаге с головной болью и пожаловаться Гурику, что вчера все мы перебрали, и что привиделся очень долгий и красочный сон про Плутон, Рыжую, Цватпу.
Отец вышел к холодному, но живописному озеру. Цватпа, ты, в общем, довольно милая планета. Ты интересная, у тебя такие смешные добродушные пингвины, которые называют себя цватпахами. С тобой было бы весело и здорово, только я здесь– гость, думал Отец. Он присел на тенистый плес. Озеро сегодня было очень спокойным. Он подбирал маленькие камни с берега и лениво бросал их в зеркальную гладь озера. Затем Отец достал свою фляжку, сделал огромный обжигающий глоток, поморщился и заворчал:
–Как ее через день пьют?– Отец сунул голову подмышку и носом втянул оттуда все испарения тела.– Здесь каждый день это отраву пьешь, привыкнуть не можешь. Фу.
–Сам с собой разговариваешь? У нас здесь это плохой прогностический признак.– Послышался голос сзади.
Отец обернулся: чуть поодаль стоял Цибуля, похожий на короткий черно-белый верстовой столб. Цватпах очень тихо подкатился к Отцу и, не нарушая его спокойствия, наблюдал за странником.
–А тебе чего здесь надо? Следил за мной?– Строго спросил Отец.
–А как же. Мне за тебя голову сорвут, ежели с тобой лихо случится.– Проворчал Цибуля.
–Ну, коли так, садись, гостем будешь.– Хлопнул Отец по песку.– Я ваше горе и жить я буду с вами.
Цибуля кувыркнулся и очутился рядом с Отцом, погрузив во влажный песок часть своей опорной точки вместе с хвостом. Они уставились в перспективу, будто ни разу в жизни не наблюдали за водной гладью.
–Дай попробую, что ты там все пьешь.– Сказал Цибуля указывая коротким крылом на фляжку.
–Ну уж нет, дружок. Вот тебе-то я не дам. Ты мне нужен. Без тебя я не смогу здесь. И так уже много народу полегло из-за меня. Хватит.– Отец обреченно покачал головой.
–Жалко?– Спросил Цибуля.
Отец молча покачал головой. Вот от кого не ожидал, так это от Цибули, убежденного трезвенника. Цибуля проворчал:
–Все равно же, если захочу– добуду.
–Мне не спирта жалко, тебя.– Отец обхватил голову, которая старалась расползтись по всем ее костным швам от недавнего напряжения и хронической усталости.
Цватпах дружески шлепнул Отца по плечу.
–Шучу я, это так… риторический вопрос. Так сказать проверка на вшивость. Не стану я.
Отец, не глядя на него, понимающе кивнул. Сейчас не до шуток. Зато сам приложился к фляжке, и снова добрый глоток алкоголя протиснулся по пищеводу, по которому уже много времени мало поступала вода и еще меньше корм. Отец раскинул руки и повалился на спину, вытянув при этом ноги.
–Как ты на них передвигаешься? И не падаешь ведь, вот в чем фокус.– Цибуля уставился на ноги Отца.
–Меня тоже удивляет, как вы кувыркаетесь, и при этом никуда не въедете. У вас нет ступеней, у вас нет скамеек и стульев. Это тоже смешно. Смешно, что вы все тут телепаты.– Отец на руке загибал пальцы.
–Не все. Кто-то больше, кто-то меньше, но некоторые не телепаты вовсе.
–И что вы с ними делаете?– Спросил Отец. Он ожидал услышать, что они становятся изгоями, или что их убивают еще в яйце.
–Ничто не делаем. Они такие же, как и я цватпахи. Просто они не могут быть полноценными членами некоторых форумов. Но мы-то их видим и понимаем. Они являются полноценной ячейкой общества. Так же учатся, работают. Их мозг является членом нашего информационного поля, просто такой цватпах не видит поля. Вот и вся разница. И никто их не убивает. Их, правда становится все меньше, но они есть.
