Текст книги "Polo или зеленые оковы (СИ)"
Автор книги: Алексей Зайцев
Соавторы: Владимир Федоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 58 страниц)
Вдоль забора вилась проселочная дорога, усыпанная речным песком, уходящая прямо к Великой реке, вдоль которой стояли маленькие утлые домики харчевен, в которых подавали сомовые котлеты и пельмени с осетриной. На берегу реки Отец побросал рыбацкие катера, на которых в течение долгой недели полета в космосе, он мог бы порыбачить.
Устроившись на втором этаже мотеля, Отец приказал базе устроить на столе, на балконе кегу с пивом. Посмотрев на нее скептически, он решил, что пива сегодня не будет. Кега исчезла, и на столике белого пластика появился поднос с еще дымящимся шашлыком из розовой мякоти осетрины. Вдыхая аромат рыбного деликатеса, Отец опустился в плетеное кресло-качалку, и, покачиваясь, принялся снимать горячие кусочки большой рыбы с шампура, обмакивать их в соусе из мертвых помидоров и отправлять в рот. Полет в космосе черти знают где, черти знают куда и зачем, становился сносным. Где-то за пределами его сознания мимо маленького спасательного шлюпа проплывали мириады миль космического пространства, начиненного космическими лучами, радиацией неведомых звезд, пылью давно убиенных планет, кусками некогда целых планетоидов и комет. А он сидел на маленьком балкончике с лаковыми деревянными балясинами и поедал горячий шашлык, любуясь на прелесть сиреневого сада, под визжание маленьких птиц на берегу великой матушки– Волги.
Так можно жить. Пусть его трапеза не имела ничего общего с насыщением организма незаменимыми аминокислотами, зато удовольствие было настоящим. При выходе из базы нужно будет обязательно похлебать какой-нибудь кислятины из банки, заедая ее сухарями из пайка шлюпа. Одними иллюзиями сыт не будешь. Сейчас его волновало другое. Нужно было скоротать время. Неделя полета в узкой посудине, в которой можно сделать только четыре шага вперед и четыре назад, времяпровождение, которое нельзя назвать очень уж полезным. Лучше так. Можно было конечно задать программу сна на все время полета. Но что за радость проспать неделю, когда можно себе устроить небольшой пикничок или выход на берег большой реки под Астраханью.
Жаль, что сюда не позовешь Рыжую. Можно сделать и ее копию, которая была бы ласкова с ним и послушна. Только фальшь станет очевидной спустя очень короткое время. Да и не готов он был снова ее увидеть. Слишком много она значила в его жизни, чтобы можно было издеваться над светлым и любимым образом. Отец простился с ней навсегда. Он знал теперь со всей ясностью, что ему с Рыжей не по пути. Он сознавал, что Рыжая все решила за него, что она одна будет растить их маленького сына, которого она назовет не так. Бог ей судья. Он простил ее. У сына будет чудесная мама, добрая и отзывчивая бабушка, готовая к его услугам в любую секунду. Мальчик не будет голодать и не будет оборванцем. Вот только папы у него не будет никогда. Так решила Рыжая.
Прошло немного времени после той ночи, когда его сын стал реальностью. Рыжая до последнего момента не могла поверить, что с первого выстрела у них получится сын. Отец ее убедил. А еще больше убедило сканирование, которое стало доступно с введением единой централизованной базы данных и с выходами, которые каждый раз сканируют тело, стоит только через него пройти. Затем заключение врача, после недолгой процедуры обследования окончательно убедило Рыжую, что у нее растет маленькая жизнь. Трогательные минуты, проведенные вдвоем, были усилены регистрацией брака. Они поженились. Они ходили выбирать золотые кольца, которые надели друг другу на безымянные пальцы в присутствии официальных лиц. Они гуляли по берегу реки, разделившей Евразию задолго до начала времен. Они собирали разноцветные камни с прибоя. Они катались на карах, опускаясь низко к воде. И разноцветные брызги воды, вздымаемые кормой маленькой летательной машины, очень веселили Рыжую. Ее звонкий голос весело звучал на водных просторах, пугая коричневых жаб, засевших в прибрежных камышах.
А потом Отец устроил ее в больницу– пусть полежит, наберется сил, отоспится, отъестся. Помог ему устроить любимую его давний дружок– Дексаметазон. Его связи простирались не только в зеленых джунглях Адло, но и на Земле. Прощаясь, Рыжая попросила у Отца винограда. Мотивировала она желанием маленького сына, еще не рожденного и пока очень маленького, растущего где-то в недрах ее любимого тела.
–А щеки у тебя не треснут с винограда?– Участливо спросил Отец.
–Сашка, как ты можешь такое говорить любимой женщине?– Рыжая шлепнула его шутя по пятой точке.
–Я же за тебя волнуюсь.– Убедительно вещал он, стоя с Рыжей в комнате свиданий больницы.
–Я хочу.– Топнула Рыжая ногой.
–Ладно, я вот тоже хочу, да молчу.– Отец снова увернулся от оплеухи.– Может еще чего?
Рыжая отрицательно покачала головой.
–Виноград– уж больно реактивная пища, задохнешься потом.– Спросил он.
–Не задохнусь, не бойся.
–Как не бояться, еще и сына отравишь. Я знаю, с винограда тяжелый выхлоп. К бабке не ходи.
–Иди уже.– Легонько толкнула Отца Рыжая к выходу.
–Я тебя люблю.– Сказал Отец.
–И я тебя люблю.
–Я первый сказал.
–Я первая подумала.
Они обнялись, поцеловались, еще раз обнялись и снова поцеловались. Отец ущипнул ее за выпуклость, которую у Рыжей он почитал больше всего. Она его еще раз шлепнула. Потом они обнялись и поцеловались.
–Я тебя люблю.
–Нет, это я тебя люблю.
И Отец пошел за виноградом, скользнув в черную гладь выхода. Они договорились, что Отец придет завтра. Так они виделись в последний раз.
На другой день, сотворив виноград в органическом синтезаторе, Отец захватил заветный кулек и пошел на свидание к любимой. Он думал: зачем ей виноград? Каждая больничная палата оснащена стойкой органического синтезатора. Неужели она сама не смогла себе синтезировать виноград? Или это– прихоть беременной женщины, которой доставило удовольствие наблюдать за исполнением первого ее желания? Отцу это никогда не узнать.
С кульком в руках он вернулся в больницу. Рыжей не было на месте. Интерком молчал. Он пробрался в ее палату. Рыжей не было. Ему пришлось выслушать мнение медицинского персонала о своей особе, которое оказалось к вящему удивлению Отца неутешительным. В конце тирады медицинская сестра сообщила новобрачному, что его суженая убежала ненадолго к маме. Отец решил не дожидаться любимую в казенном доме и обратился к средствам связи.
Когда на экране телевида показалась злобная физиономия маман, Отец спросил относительно местоположения Рыжей. Та в коротких и хлестких, как вожжа, выражениях объяснила куда ему следует пройтись.
–Где она? Не доводите до греха, ответьте.– У Отца от злости сжались кулаки.
–В … В больнице, где ж ей быть. Сам ее туда утолкал, маниак.– Ехидно усмехнулась маман.– Дура, стольким женихам ради тебя отказала.
–Нет ее в больнице, мне сказали, она к вам пошла, -скрипел зубами Отец.
Он разговаривал с телевида, устроенного в комнате свиданий, и можно было предположить, что его слышит, по крайней мере, половина больницы.
–Нет и нет. Вам в калашный ряд и хода нет.– Добавила маман, поблескивая слюной в уголках рта.
–Это типа вы на face намекаете?– Спросил Отец.– А сами то смотрелись в зеркало?
–Все, не звони больше, видеть тебя не могу.– Сказала маман, и синий логотип оператора навсегда скрыл милый лик его горгульи.
Больше он никогда не видел злобную маман. Никогда больше ему не довелось увидеть и Рыжую. Эти две амазонки поместили распоряжение в базе, запрещающие доступ в дом и доступ связи Отцу с любого терминала выхода и телевида. На частые звонки с разных мест сухой баритон компьютера твердил, что ему, Отцу, отказано в доступе. Каждый выход пропускал Отца через себя не перемещая, стоило было ему заказать конечную станцию– Рыжую. В оперативной группе она не появлялась, где Отец стерег ее дни напролет. Видимо она из дома выходила в базу, для работы с группой аналитиков.
Выходя в базу, Отец не мог соединиться с ней ни в каком виде, даже пускаясь на ухищрения. Лишь смешил соглядатаев, парящих в просторах электронной всеведущей базы, да заставлял девиц, любительниц любовных сериалов, внимательно слушать его стенания. Просьбы и требования к Рыжей выйти на связь он иногда сдабривал ухоженным среднерусским диалектом, чем вводил в краску несносных девиц и восхищал рафинированную молодежь.
А когда он понял, что Рыжая больше не его, что она по-настоящему никогда его не была и никогда впредь не будет, он провел ближайшую неделю в запое, за это время он похудел и сам, и заставил похудеть Пиначета. Ему пришлось воскресить из небытия Нюру, которая, по известным причинам, не заметила своей долгой отлучки. Когда же она ему надоела, Отец заставил всезнайку Басмача стереть ее вновь.
Затем пошла череда новых девиц, которых он заставлял кувыркаться в бетаку на берегу тихой заводи. Часть из них были плодом его виртуальных фантазий, реализованных в конверте Басмачом. Часть из них он затащил из реального пространства. Знакомился где придется: на улице, на Луне, где тоже бывал нередко, в оперативных группах, куда был вхож. Отец пускал в ход свой прием, от которого решил воздерживаться. Он пускался в разные авантюры, чаще любовные, чтобы затащить в постель доверчивых дам.
В конце и это ему наскучило. Отец про себя навсегда попрощался с Рыжей. Он попросил судьбу больше никогда не сталкивать их даже на расстоянии в сотню световых лет, и принялся обдумывать создавшееся положение.
Уже много времени прошло с тех пор, когда он летал в обществе зеленых крокодилов рядом с глупой птицей по сайтам Интернета, с тех самых пор, как его похитили Декс & К, с тех самых пор, как он поселился в своей общаге на берегу тихой заводи и бетаку. Непостижимые Инвизы не отвечали на земные вопрошания. Какого черта им нужно от него? Руководители программы больше не тревожили Отца своими просьбами поделиться сокровенными мыслями. Они так же не обещали Отцу вернуть его в свой мир, пусть даже в последнее время Отец и не докучал их своими просьбами, коль скоро он был увлечен войной с Рыжей и ее несносной маман. Теперь пришло время их поторопить. С Рыжей кончено. Прав оказался все-таки этот виртуальный чистюля Басмач. Верны были и его чертовы алгоритмы. Не быть Отцу с Рыжей, прав и Мормон. Значит нужно убираться отсюда.
Нужно проверить эту чертову теорию о похищении брата. Может несчастный Дэн томится у технократов– пингвинов. Очень много тайн. Почему Инвизы требуют Отца? Может они требуют Дэна? Может быть. Очень может быть. Дэн пропал из машины. Предположить, что Инвизы из параллельного пространства украли Дэна в ту минуту, когда машина врезалась в дерево? А может они его выкрали немного раньше, что машина без водителя съехала с трассы? Это объясняет отсутствие тела на месте аварии. Тогда при чем эти Цватпахи? А может это всё совпадения? Отец не верил в совпадения. По его твердому убеждению совпадение– часть умышленного плана, тем более, если совпадений очень много. Цватпахи экспериментировали со временем, и резонанс мог докатиться до Земли. Что если они как-то неудачно увели Дэна, что он мог оказаться в каком-нибудь диком времени в открытом космосе или на звезде? Печально. Это значит… а если подумать– нет. Дэн окончил институт. Значит, он вернулся на Землю. Может его Цватпахи вернули уже? Ведь было всего два несанкционированных темпоральных возмущения.
Отец, прогуливаясь по тенистым улочкам Армстронга, размышлял. Решено. Нужно проверить базу данных Цватпахов. Возле их звездной системы крутится несколько спутников Конфедерации. Собирают космическое досье на космических хулиганов, которые сунули свой нос в тайны мироздания гораздо глубже, чем им положено по штату. Где взять базу? Он снова на Луне, а это значит, что доступ к правительственным данным для него закрыт со всех гражданских терминалов.
Плутон. Мормон говорил ему, что его знакомый хакер работает на Плутоне. Значит нужно к нему.
Придя к себе в номер, Отец набрал Мормона.
–Привет, дорогой.– Поздоровался Отец, стоило на экране появиться другу.
–О, Батюшка, рад тебя видеть, и тебе привет.– Сказал Мормон.
Позади него на экране виднелась османская зала, с которой его друг не желал расставаться. Даже черные мавры с золотыми браслетами с опахалами в руках находились на том же месте, где их расставил Отец. Мормон не затруднил себя одеванием шаровар и картуза, и бродил по турецкой зале в одних трениках на босу ногу.
–Мормон, ты где?– Спросил Отец. Вопрос не показался неуместным, учитывая, что такую обстановку Мормон мог создать в любом месте, где есть конверт, или находясь в базе.
–Здесь,– Мормон окинул взглядом залу.
–Поговорить нужно, давай срастемся где-нибудь.– Попросил Отец.
–Легко, я у себя в общаге, ты я гляжу на Луне. Нульни ко мне, я один.– Кивнул Мормон.
–О’к.– Бросил Отец.– Компьютер, выход.
Буквально через долю секунды Отец выпал из черного выхода в османской зале, где на подушках разлегся Мормон, принимая из рук восточных красавиц чашу с шербетом. Друзья обнялись.
–Все знаю, ничего не говори.– Кивнул Мормон.
–Да я не про это. С Рыжей– все. Ну ее к лешему. Точка. Просто собрался я на Плутон. Хакер твой нужен. С ним меня познакомь.
–Что удумал? На кой лят тебе на Плутон?– Удивился Мормон, отхлебывая шербет прямо из чаши.
–Собственно говоря, есть кое-какие соображения.
Отец поведал свои домыслы касаемо брата, Цватпахов, Инвизов, которых, как и правительство, никто никогда не видел, зато все пострадали.
–Вот так-то. Нужно в базу залезть, да у Цватпахов разведать, не у них ли мой братец. Может его выручать нужно?– Пожал плечами Отец.
–Ясно. Давай так. Я ему наберу сейчас, переговорим, подумаем. Может и на Плутон лететь не придется. Может он тебе на мыло сбросит все что узнает. Короче, с ним сначала решить все нужно.– Сказал Мормон, утирая рот голой ладонью. Отец кивнул.
Пока Отец прогуливался по зале, Мормон прикрыл глаза, отправляясь в базу, гордость человечества и парасексуальных инопланетных собратьев. Девчонки бегали вокруг него, крутя оголенными бедрами и грудями. Прозрачные туники нимало не скрывали прелестей восточных дур, а маленькие стеклянные подвески на воздушных лифах завораживали, не позволяя отвести от них взгляда. Отец, уставший от беспутной половой жизни, жестом разогнал стайку девчонок. Те убежали к Мормону, а пара– тройка неслушниц закружили вокруг мавров, соблазняя чернокожих стражников своей похотью.
Мормон открыл глаза.
–Все, я с ним сконнектился. Он на Плутоне. На Харон не собирается. Вроде пробурили там скважину какую-то. Поезжай к нему, скажешь, что от меня, обсудишь все с ним на месте.– Потянулся Мормон.
–А ты со мной не поедешь?– Расстроился Отец.
–Да денег на счету уже нет, туда катер брать нужно.– Развел руки Мормон.
–Перестань. У меня достаточно средств. Поехали вместе. Ты на Плутоне был?
–Был один раз, давно. Делать там нечего. Холодно, вакуум, темно, как у негра в желудке.– Махнул Мормон рукой.
–Так и поехали. Кстати, где катер брать?
–Можно на Марсе, можно на Титане. Только на орбитальной базе. Их, катеров, там, как грязи.– Ответил Мормон.
– Ну что ж, поехали на Марс. Деньги позволяют. Все пучком будет, обещаю. Поехали.– Умоляюще запричитал Отец.
–Ну ладно ты от Рыжей своей едешь, а мне-то чего там делать?
–Да найдем чего. С девочками познакомимся, ежели хочешь.– Широко раскрыл глаза Отец, пытаясь убедить друга.
Мормон потупил взгляд.
–Отец, тут дело такое. Если быть кратким, я походу тоже влюбился. Такое вот дело.– Покивал он.
–Да ну… вот … дела… Кто такая?– Удивился Отец, что перестал кружить по зале. Даже девчонки притихли и оставили крутить бедрами.
–Пальма.– Еще больше потупил Мормон взгляд.
–Врешь,– Отец чуть не подавился со смеху.– Мормон, перестань врать. Тебе это не к лицу. Ты же не Басмач.
–Вот в том-то все и дело. Влюбился, даже сам от себя такого не ожидал. Так, позажигали пару дней, чую, жить без нее не буду. Такая вот беда…
–Это я понимаю. Надоело одному спать? Или стало вдруг холодно в постели?– Довольно спросил Отец.
–Тут другое. Короче любовь– морковь.– Виновато сказал Мормон.
–Ну, ладно, значит, без женщин, так даже лучше. Где баба есть, там черт не нужен. Поехали, прокатимся на Плутон. Кстати, сколько туда лететь?
–Если с Марса, то часа три. Если с Титана или Европы, меньше. Час– полтора.
–А почему туда нульнуть нельзя?– Спросил Отец.
–Как нельзя, можно. Только планета-то техническая, туда можно по правительственным каналам, да прямо на техстанции. Засекут. Нам так нельзя. Мы в качестве прогулочной мисси, официально, так сказать, заявимся.– Мормон попивал шербет, встал и тоже стал прогуливаться по тихой прохладе османской залы. Девчонки побежали за ним.
–Так, значит, едем?– Спросил Отец.
–Ну, если ты банкуешь– едем. Да, с тебя тогда пиво.– Кивнул Мормон.
–А кто за рулем будет?– Удивился Отец, навыков вождения катеров у него не было.
–Автомат.
На том и порешили. Автомат за рулем, значит сам Бог велел пиву литься рекой.
–Тебя не потеряют?– Вдруг озаботился судьбою друга Отец.
–Не успеют. Я им сообщение пошлю, что буду выходить с ними в базу с другого терминала, все пучком.– Махнул рукой Мормон.
–Ой,– взялся рукой за сердце Отец,– Мормон, от сердца отлегло, я-то думал, что тебя искать по всей вселенной будут.
–Не станут. Статус еще не тот. У нас пока тишь да гладь, да Божья благодать.
–Ну что, тогда полетели? – Спросил Отец, Мормон кивнул.– Компьютер, выход.
Черный охальный глаз выхода явил себя, поблескивая при блеске восковых свечей, и проглотил обоих друзей. Компьютер в доли секунды высчитал положение красной планеты, рассчитал все энергозатраты на дематериализацию и рематериализацию двух тел, жадных до алкоголя и Марса, размазал их тонким слоем по прямой, соединяющей две планеты, а за одно не забыл слизать на счет конфедерации кругленькую сумму со счета Отца. Другой такой же черный блестящий, но уже Марсианский выход выплюнул их в широкий холл космовокзала.
Огромный зал потрясал своими размерами любого, кто впервые вступал на суверенную территорию красной планеты. Выполнен он был в форме купола, отделанного в зеленых тонах. Стены его были выложены из малахита, минерала, которого не было на Марсе со времен создания вселенной. Создатель распорядился так, чтобы зеленый минерал радовал глаз своих непоседливых сынов на родной планете. Но вопреки желанию Его, малахит вырыли из земли, отшлифовали, придали форму и отвезли на Марс, где зеленый цвет никогда не был родным. Местами малахитовая отделка, делясь своим местом, уступала пространство черным выходам, терминалам компьютеров, мониторам, ходам коридоров, телекоммуникациям и прочим плодам цивилизации. Пол, напротив, был выложен красным. Такие же шлифованные плитки яшмы, разлинованные природой белыми волнами, теперь были попираемы целыми толпами народа с разных уголков этого сектора галактики. Миллион шагов единовременно отдавалось на малахитовой поверхности зала, эхо которых терялось и глохло где-то в вышине.
На полу в больших широких кадках росли огромные пальмовые деревья. Некоторые из них пронзительно цвели, источая тонкий аромат, заглушенный с разных сторон потом, соплями и космической пылью. Другие нехотя желтели в ярком искусственном свете, даря яшмовому полу сухие обрывки некогда живой листвы. Змеевидные лианы распластались на закругленных стенах зала, цеплялись за выступы и искусственные опоры, тянулись ввысь, словно мечта карлика. Ленивый и прожорливый плющ не отставал от лиан, окутывая огромные пространства стены своими замысловатыми хитросплетениями стеблей и листьев.
В центре зала блестел в своей непокорной красоте фонтан, пронизанный тысячами разноцветных лучей, освещающих воду из скоромных мест. Это придавало фонтану особую феерическую нотку, которая не смогла бы тронуть сердце только мороженого якута, хотя и у того было мало шансов. Похотливая длинноволосая нимфа белого мрамора с арфой в руках, с едва прикрытой наготой морской пеной, выходила из центра фонтана, нестыдно являя миру свои прелести. Быть может, она была всего лишь свидетельством нереализованных сексуальных фантазий мастера, ваявшего ее? Пусть так, только все одно было красиво. Отец подумал, что у местных Церетели с воображением как-то не все в порядке. На Луне– Афродита в пене, на Марсе– нимфа в той же пене, только с арфой. Или здесь все помешанные на голых бабах, или с этим миром кардинально что-то не так, и где-то, когда-то произошла поломка в развитии человечества, по сему сейчас все летит к чертовой матери. Нужно что-то делать. Только потом.
Огромные пустоты окон пропускали сквозь себя лучи далекого светила. За окнами виднелась необъятная площадка технических позиций. На поле стояли стремительные звездные странники– корабли, небольшие катера, маленькие яхты, шлюпы. Вдали виднелись остроносые крейсеры, окрашенные в черные и желтые полосы. Пограничники, подумалось Отцу. Расстояние нимало не умаляло их размеры, напротив, великое познается лишь на расстоянии. Рвущиеся в пространство острые носы, бортовые поворотные и маршевые двигатели, закрепленные на консолях кормы и пилотажных крыльев, словно кричали: отпустите нас подобру, стоять на месте– мука.
Друзья подошли к окнам, наслаждаясь видом огромных космических машин, испытывая гордость за безграничный полет конструкторской мысли, создавшей такие колоссы.
–Ух ты… как это все не падает?– Удивился Отец.
–А с чего оно все упадет? Ветра здесь умеренные, осадки редкие…– Заявил через плечо Мормон.
–Какие к чертям осадки. На марсе нет воды.– Махнул рукой Отец, решив, что над ним потешаются.
–Батенька, мы с тобой не в каменном веке. Атмосфера натурализованная, дышать можно. А воды на Европе столько, что можно Солнце потушить, и напоить всю вселенную, родной.– Улыбнулся Мормон.
–Про каменный век это ты здорово сказал, туше. Только Солнце давай в другой раз тушить будем. Нам бы свой пожар в глотке пивом залить. Слушай, а что здесь притяжение земное, Марс ведь, чуть больше Луны?– Удивительная догадка ошпарила Отца.
–А ты только с вокзала выйдешь– скакать как тушкан будешь. Кстати, не расшибись, ладно хоть сам напомнил. Здесь искусственное притяжение. Вон, смотри, мужики по позициям слоняются.– Мормон пальцем ткнул куда-то вдаль.
По полю, рядом с техническими роботами и автотележками, семенили два мужика. На Земле можно было подумать, что у обоих тенезмы, что они боятся сделать резкое движение, чтобы не наделать конфуза. Движения были мягкие и размеренные, казалось, что они плыли по поверхности, но никак не вышагивали маршем. Низкое притяжение обязывало быть осторожным с силой, которую им подарила родная синяя Земля.
Отец кивнул. Мужики были одеты в легкие комбинезоны. Дыхательной или вспомогательной аппаратуры не было, что положительно свидетельствовало о том, что они дышат сами, если принять во внимание, что они не зомби и не анаэробы.
По периметру зала, по воздуху, катилась бегущая строка, аналогичная той, что Отец видел на Армстронге. Бежали голографические цифры и буквы, переливаясь всеми цветами радуги, а возможно еще и в ультрафиолете и в Рентгеновском диапазоне. «Хайнлайн» гласила надпись, всем, давая понять, что так назван Марсианский город. Нет-нет беззвучно вспыхивала панорама города, ее пейзажи и рекламные ролики кофеен и бутиков. Голографические картинки снова сменялись бегущей строкой.
–За бортом 12 градусов Цельсия. Не густо. Загар не прилипнет.– Шептал про себя Отец.– Слушай, Андрюха, а какого дьявола тут так холодно?– Отец повернулся к Мормону.
–И так экваториальная зона, на полюсе вообще не жарко…– Начал, было, Мормон.
–Да уж и здесь не баня.– Вставил недовольный Отец.
–Ты предлагаешь по всему Марсу батарей наставить? Или передвинуть ее на орбиту поближе к Солнцу?– Ухмыльнулся Мормон.
–Да нет, здесь пусть вертится,– пожал плечами Отец.
–Ты сейчас привыкнешь. Понравится, так еще и сам разденешься.– Ухмыльнулся Мормон.
Вот он и Марс. Отец не мог поверить своим глазам. Вот он стоит на красной планете, о которой в его время еще только мечтали. В тихом двадцать первом ученые только вели разработки о первом посещении таинственной красной планеты. Еще только ставили эксперименты о выживании будущих космонавтов в условиях первой межпланетной экспедиции. В тихом двадцать первом, когда на Луну слетало лишь несколько человек, на Марс спускались только пилотируемые с Земли роботы. И вот он стоит на красной планете, от которой человечество ждало разрешения многих загадок. Здесь отпрыски Земли надеялись найти жизнь, пусть самую простую, не говоря уже о разумной. Эта планета должна стать вторым прибежищем землян, когда родная синяя планета окажется перенаселенной.
За широким окном, вдали за посадочными плитами космодрома виднелись марсианские пески, о которых спорили и мечтали миллионы умов в тихом и диком старом двадцать первом веке. Отец смотрел на них с восхищением. Он– землянин, посетивший Марс. До него в далеком прошлом об этом мечтали лишь самые смелые и отважные люди.
–А девчонки здесь красивые?– Спросил себе в нос Отец.
–Сам смотри,– кивнул Мормон в толпу, вьющуюся вокруг них, словно водоворот.
Мимо проползла какая-то огромная в человеческий рост коричневая жаба в костюме из прозрачного пластика. Под прозрачной одеждой видны были многочисленные бородавки и поры, источавшие слизь, которая липкими пятнами приставала к пластику пола.
Отца не стошнило только из-за чувства собственного достоинства. Можно было надеяться, что это никого бы здесь не удивило, коль скоро такие чудища свободно разгуливают по космовокзалу, оставляя за собой дорожку из слизи. Минутную слабость Отца здесь могли приняли за естественное физиологическое отправление.
–Поцелуй ее, царевной станет, однозначно. Я тебе обещаю. Я в одной книжке читал.– Кивнул на жабу Мормон.
–Скажем дружно: нам не нужно.– Отца передернуло.– С Веги?– кивнул он ей вслед.
–Нет, Декс с Веги, а эта штука– да пес ее знает каким ветром ее сюда занесло. Может, из зверинца сбежала, их разве разберешь.– Махнул Мормон и направился к стойке органического синтезатора, утопленного в небольшую нишу в малахитовой стене, окруженной плющом.
Некоторое время спустя в утробе кухонной машины булькнуло что-то, и на мормитной платформе оказались два запотевших бокала со светлым пивом. Друзья их залпом осушили и заказали еще.
–Хватит пока. Пошли наружу. Там возьмем катер.– Мормон повел плечом в сторону выхода, где толпилась разноликая и разношерстная толпа прибывших и отбывающих землян, жаб, рептилий и прочей галактической живности.
Направившись в сторону, обозначенную Мормоном, как выход, Отец разглядывал проходящих мимо путешественников. Мимо него шагали полуголые девицы, облаченные в такие мини, что лучше бы их не было вовсе. Прически так же шокировали неискушенные взгляды своей нескромной абстракцией и палитрой. Проходили и люди одетые в строгие летные мундиры, казалось, они не замечают нимфеток с почти неприкрытыми прелестями. Прохаживались жабы, ящеры и птицы. Отец решил для себя ничему не удивляться и не шокировать публику своим пристальным вниманием к этим экстравагантным персонам, прибывшим из разных уголков галактики. Он лишь иногда краем глаза провожал необычных пришельцев, стараясь не возбудить в них ответного интереса к себе.
Отец уже начал свыкаться со своей новой ролью жителя далекого будущего. Его уже не удивляли технические решения и комфорт, коим окружило себя разумное человечество этого века. Он теперь уже не казался дикарем, выхваченным из варварской эпохи. Говорят, что человек привыкает ко многому, даже к виселице. Привык и Отец.
Выход не был тем выходом, к которому уже успел привыкнуть Отец. Выход представлял собой прозрачный коридор с последовательными дверьми– шлюзами. Если выйти из здания космовокзала наружу нуль– транспортным путем, можно, а, вернее, нужно ожидать Кессонову болезнь, порванные барабанные перепонки и носовое кровотечение. Резкая смена давления никогда не шла на пользу никому, кроме гравикомпенсаторов и мазохистов.
Отец с Мормоном преодолели все преграды в виде дверей– шлюзов, каждый раз испытывая на себе все снижающееся давление, словно при взлете, и понижающуюся гравитацию. Непрерывно сглатывая, чтобы не было больно перепонкам, друзья вышли на привокзальную площадь. Отец ощутил небывалую легкость во всех своих членах и невольно подпрыгнул ввысь. Проходящие люди вполоборота с улыбкой оглядывались на Отца, сопереживая его щенячьему восторгу. Некоторые презрительно бросали на него косые взгляды, словно силясь сказать, мол, наехала лимита, или, наберут во флот по объявлению. Отец медленно опустился на поверхность и показал куда-то в толпу свой средний палец. Прохожий рывком отвернулся от него, будто боясь испачкаться о взгляд Отца.
–То-то же.– Проворчал Отец, но решил больше не поддаваться сиюминутным слабостям.
Небо над Марсом– едва голубеющая высь. Дышать было все равно, что на Эвересте. Сильно разреженная атмосфера с вытекающей отсюда гипоксии, компенсировалась малыми затратами на физические усилия. Бледные облака низко катились по небосводу, еле-еле видимые ввиду своей малой плотности. Дул сухой ветерок, рожденный где-то в глубине марсианской пустыни. Было прохладно. Отца стала колотить дрожь.
–Ох, Мормон,– выдавил он, когда его дрожь стала приобретать вид крупноволновой фибрилляции,– вот это холод собачий, тут пингвины яйца нигде не откладывают?
–Свежо? Не правда ли?– Засмеялся Мормон поеживаясь.
–Свежо не то слово.– Согласился Отец.– Такое впечатление, что двенадцать градусов не по Цельсию, а по Кельвину. Брр.
–Полезли в кар, согреемся,– отозвался на стенания Отца Мормон и кивнул в сторону парковочной линии.
Поодаль, за огромной привокзальной площадью, ровными линейками стояли кары. Некоторые из них взлетали, унося с собой пассажиров и их скудные пожитки, другие тут же садились на опустевшее место, гонимые автопилотом и посадочной сурфисной автоматикой. Друзья мелкой трусцой засеменили к машинам, непрерывно потирая руки от холода и пронизывающего ветерка.
–Как здесь люди живут, не понимаю.– Сказал Отец, влезая в кар. На Земле чего им не сидится…
–Ладно стенать, нравится– живут. Я вижу, ты здесь не останешься,– промерзший Мормон тоже уселся в кар.
–Ни в жизнь. Только под угрозой смерти от пиявок, не иначе.– Дрожа заявил Отец.– Компьютер, захлопни ворота, и так околели уже.
Стеклянный иллюминатор наполз с кормы на нос кара, ограждая путников от превратностей атмосферы. Включился обогрев салона, воздух смягчился водяными парами, дрожь отпустила.
–Вот и слава Богу, я думал сейчас помру во цвете лет. Ну к лешему этот Марс.
–Хотят здесь атмосферу углекислым газом обогатить, чтобы парниковый эффект был. Есть идеи полярные шапки растопить. Может, что и получится. Пес его знает.– Сказал Мормон, показывая куда-то вдаль, видимо на полюс.
