Текст книги "Левый берег"

Автор книги: Алексей Кудашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

"Наши личные дела", – логично предположил курсант.

С правой стороны на столе были сложены несколько стопок белых тонких папок, таких же, какую сейчас внимательно читал Учитель.

Тот вдруг резко захлопнул папку, положил ее на стол, поближе к себе, и весело сообщил:

– Поздравляю тебя, Шестнадцатый. Ты – младший командир.

– Благодарю за доверие, Учитель, – уверенно ответил Денис.

А душа радостно пела: "Достоин, достоин…". Честолюбие ведь еще никто не отменял.

– Не за что, – легко ответила маска. – Тебе интересно, почему ты стал младшим командиром и, так сказать, возвысился над массой?

– Было бы любопытно… – Денису и вправду было очень интересно.

– Потому что ты немного умнее остальных, немного жестче остальных, и немного шире мыслишь, чем остальные.

– Понятно.

– А хочешь знать, почему ты не стал старшим командиром?

– Еще более любопытно. – Денис, не отрываясь, смотрел на маску.

– Потому что ты не достаточно умный, недостаточно жесткий и недостаточно широко мыслишь.

– Да… Мог бы и не спрашивать… – ухмыльнулся курсант.

– На днях ты покидаешь "Ферму" и выезжаешь на свою землю, – с плеча рубанул Учитель.

Денис от такой новости даже слегка отпрянул. В зале повисла долгая тишина.

– Ни о чем не хочешь меня спросить? – поинтересовалась маска.

– Ни фига себе! Конечно, хочу, – ошарашено ответил курсант. – Для начала, где будет моя "земля"?

Учитель, не произнеся ни слова, подошел к карте и уверенно ткнул указкой в определенную точку.

– Не так плохо… – после короткого раздумья, сказал Денис. – А сколько ты даешь мне людей?

– Троих.

– Троих? На всю "землю"? – курсант умоляюще посмотрел на Учителя. – Да ты чего! Совесть у тебя есть?!

– Не паникую, – спокойно ответила маска. – И не плачь. Тебе этого вполне достаточно. Вполне достаточно…

– Но регион-то приграничный…

– Да ладно тебе! "Приграничный…" Тебе эту границу все равно не защищать. У тебя – иные задачи.

– Другим, небось, по пять-шесть "отслюнявил"… – обиженно пробубнил курсант.

– И десять некоторым, – подтвердил Учитель. – Но у тебя, по сравнению с ними, "земля" несложная. Уж ты мне поверь. И все. Вопрос закрыт. Кстати, тебе как младшему командиру полагается псевдоним для нашей операции.

– А другим не полагается? – поинтересовался Денис.

– Нет.

– Почему?

– Да потому, что только командиры имеют право выходить со мною на прямую связь. И еще заместители в случае выхода из строя командиров. "Зама" себе сам назначишь и меня о своем решении известишь. Остальных я, образно говоря, вообще не знаю. Они для меня – не существуют. Они – лишь ваша команда. И за них отвечаете только вы – командиры.

– Да, я все понимаю, – рассеянно проговорил Денис. – Ну – обрадуй.

– Аякс. Так я теперь тебя буду звать.

– А что: мне нравится, – удовлетворенно заметил Денис. – Только не пойму. Это – в честь футбольного клуба или "Иллиады"?

– Много будешь знать – скоро состаришься, – насмешливо обронил Учитель, кидая курсанту папку. – На вот, изучай. Полная инструкция. Распишешься. Времени тебе – восемь часов. Свободен.

Курсант поднялся и медленно пошел к выходу, но через несколько шагов остановился и повернулся к собеседнику.

– Учитель… – начал он, немного неуверенно, будто стараясь подобрать нужные слова. – Я хочу спросить тебя… Ни ты, ни кто-либо другой никогда нам об этом не говорили… И я не знаю – почему… Учитель: что мне делать, если я попадусь?

– Что, хочешь ампулу с ядом? – насмешливо проговорил тот, подливая себе в пиалу чаю из своего неизменного чайничка с плетеной ручкой.

– Я не знаю… – неуверенно ответил тот.

– Не надейся, – Учитель встал с кресла и вплотную подошел к Денису. – Никакой ампулы тебе никто не даст. Старшие товарищи мне рассказывали, что если такое когда-то и существовало, то никто этого уже не помнит. Во время войны, разве что… Почему – интересуешься?

– Интересуюсь… – осторожно подтвердил курсант.

– Нет никакой гарантии, что ты ее примешь. А вот если у тебя ее найдут при обыске, это – хоть и косвенное, но доказательство твоей связи со спецслужбами. Кроме того, даже если примешь и умрешь, все равно получается плохо. Вскрытие покажет отравление ядом, который в домашних условиях не сделаешь. "Плохой" яд тебе давать, сам понимаешь, смысла нет. Можешь и самостоятельно приготовить. Результаты вскрытия, к слову сказать, опять же будут косвенным доказательством.

– Так что же мне все-таки делать в случае "провала"? – уже увереннее спросил Денис.

– Что тебе делать? – Учитель медленно обвел курсанта взглядом с ног до головы. – Я не знаю, что тебе сказать, Шестнадцатый… Если хватит мужества – застрелись или выбросись из окна. Не хватит – тебя здесь никто не осудит. Это только в книгах да фильмах народ толпами яд жрет при аресте. В реальности – жизнь она – одна. И каждому хочется пожить, если он, конечно, психически нормальный человек… Так что никто от тебя ничего не требует. Действуй по обстоятельствам.

– Но скажи, хоть примерно, что меня ожидает в случае ареста?

Курсант не просил, а скорее требовал. Глаза его блестели, зубы были стиснуты, сердце колотилось, ладони вспотели. Ему впервые за долгое время почему-то стало по-настоящему страшно.

– Ничего особенного не будет… Накачают специальными химическими средствами и выведают все, что ты знаешь. А поскольку ничего ты особенного не знаешь…

Денис внутренне согласился. Пожалуй, что он действительно не обладал сколь-нибудь ценной информацией для противника. Никаких, ровно никаких имен он не знал. Ни одного имени за весь год! Более того, он даже представления не имел, где расположено место, в котором он сейчас находился. Положа руку на сердце, курсант вообще не мог дать гарантии, что люди, с которыми он имел дело последнее время – те, за кого себя выдают.

И что же он мог рассказать противнику, даже под "химией"? Что год назад в его родном городе к нему подошел человек, и они говорили? "Имя!" Не знаю… Потом он позвонил по номеру и сказал, что согласен. "Номер!". Ну, помню пять цифр. Что толку? Его наверняка уже не существует. В своем почтовом ящике в тот же день обнаружил письмо с инструкциями. "Где оно?" Сжег, следуя той же инструкции… Что потом он приехал в Москву, сел в черную машину, и его в бессознательном состоянии доставили на объект "Ферма"? "Где он находится?" Понятия не имею. Где-то в европейской части страны… И там из него готовили диверсанта какие-то люди. "Имена, фамилии, особые приметы!". Не знаю… Люди как люди. Разные люди… Похоже на бред сумасшедшего. Ничего… Никаких доказательств его связи со спецслужбами… И они, почти наверняка сразу от него откажутся…

– ….а мы, естественно, сразу от тебя откажемся, – продолжал Учитель, – то тебя в лучшем случае посадят за подготовку вооруженного мятежа, и следующие лет двадцать я о тебе ничего не услышу. А в худшем случае, особенно если попадешься американцам, а не местным, что маловероятно, тебя просто "грохнут" по-тихому и закопают где-нибудь в лесочке. И, как ты уже догадался, я опять же о тебе ничего не услышу. А мне, честно говоря, хотелось бы еще раз услышать твой голос. Так что, не попадайся, Шестнадцатый. Не попадайся…

23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. Цеховой пер. 00:51

– Не попадайтесь, пацаны, – глядя поочередно в глаза друзьям, сказал Денис. – Только не попадайтесь. В случае провала действуйте по оговоренному плану. Я на вас надеюсь.

Парни стояли, повернувшись друг к другу лицом, у открытых настежь складских ворот. Одинаковая черная форма, нарукавные повязки, платки на шеях. Спокойные и решительные лица. У всех на поясе – кобура со "Стечкиным" и рации. На Кошаке – разгрузка и автомат.

Командир только сейчас вдруг подумал, как изменились они все за последние два года. Как круто поменялась их жизнь! Удивительным было то, что он словно и не замечал этого раньше. Все это время, проведенное в Кировогорске, ему и в голову не приходила мысль, что он, они все, стали другими людьми. Словно и не было раньше этих парней на Земле. Не рождались они, не росли в родительской любви и ласке, не учились и не работали. Не было этого всего. Денис и эти черные бойцы появились на свет на объекте "Ферма". И другой жизни у них не было. Никогда. Так ему казалось сейчас. И, наверное, так и должно было быть…

– Ты "маяки" развесил? – на всякий случай поинтересовался командир у Левы.

Тот удивленно и слегка раздраженно посмотрел на командира.

– Просто глупо будет, если из-за такой фигни все сорвется… – словно оправдываясь, пробурчал командир. – Как там Рымский отряд и "Сцилла"? Замечаний нет?

– Все в порядке, – Лева поправил нарукавную повязку "Краинского народного фронта". – Оружие получили. Как ты и приказал, я им особо ни в чем не отказывал.

– Мне отзвонился командир "Сциллы", – сообщил Денис. – У них все по плану.

– Расслабься, командир, – Кошак похлопал его по плечу, поправляя автомат на плече. – Мы слишком долго готовились, чтобы все теперь сорвалось. Так не бывает, – и он улыбнулся своей коронной кошачьей, не обнажающей зубов улыбкой.

Парни улыбнулись, глядя друг на друга. Денис не сомневался ни в одном из них. Хорошая, спаянная команда. Сейчас, про прошествии почти года совместной работы, он мог сделать уверенный вывод о том, что с людьми ему повезло. Крепкие ребята, отлично подготовленные, психологически устойчивые. С такими можно горы свернуть…

– Протупил, – вдруг упавшим голосом выдавил командир.

– Чего? – вскинулся Червонец.

– Протупил, блин, – повторил Денис. – Как же так…

– Да чего случилось-то? – не выдержал на сей раз Кошак.

Денис поднял на товарищей виноватые глаза.

– Я не спросил у командира рымской группы, на каком они транспортном средстве.

– Синяя "Газель", – беспечно бросил Лева. – Таких в городе почти нет. Не ошибешься.

– А ты откуда… – удивился командир, но тут же понял, – а… ты же им сегодня оружие выдавал…

– Нервный ты стал, товарищ, – иронизировал Червонец. – Отдохнуть бы тебе.

– Фух… – Денис вытер лицо ладонью. – А вот прикиньте теперь, чего бы нам могла стоить моя глупость?

– Такой вот ты… – закатил глаза Лева.

– Вот такой вот я, блин, идиот, – раздраженно скрипнул Денис.

– Да ладно тебе, – попытался успокоить товарища Кошак. – Они же нас рядом с площадью ждать будут, так? Ну и много, ты думаешь, так в это время будет стоять автобусов? Нашли бы, по любому…

Оперативник растер лицо ладонями и посмотрел на часы.

– Кто у нас в начале?

– Первая, Двадцать третья и Восьмая. Самые лучшие, – ответил Червонец, мельком заглянув в бумаги на планшете.

Денис покивал головой и огляделся по сторонам, будто проверяя, все ли на месте и нет ли в окружающих предметах ничего лишнего. Чего то, чему здесь быть не положено. Действие это не имело никакого смысла, просто сработало подсознание. Стремление к совершенству, к тому, чтобы все получилось идеально.

"Лучшее – враг хорошего", – всплыла в голове в командира чья-то умная мысль, подцепленная мимоходом на жизненном пути, словно веселый примечательный сувенир, и записанная в память.

Денис каждой клеточкой своего тела осознавал, что наступил "момент истины". От него сейчас зависело уже немногое. Теперь он был словно инженером, потратившим годы на создание автомобиля, и теперь стоящего и безучастно наблюдающего за тем, как водитель-испытатель садится за руль и запускает двигатель.

Все, что они все могли теперь сделать – работать четко и слаженно согласно разработанному плану. Промедление могло сбить график операции. А это – чревато тяжкими последствиями. Если группы не получат вовремя оружие, то они не выйдут в назначенное время на позиции. Восстание начнется не одновременно. Будет потерян эффект внезапности. А это – с высокой долей вероятности – провал.

– Ладно, господа. Все по местам, – скомандовал Денис.

Лева и Червонец сорвались с места и побежали внутрь ангара. Кошак сделал несколько шагов назад и оказался в тени.

Командир отошел немного в сторону и сделал то, чего не делал очень давно. Он еле слышно, одними губами зашептал.

"Отец наш небесный! Да святится имя твое, да будет царствие твое, да будет воля твоя…".

В ворота медленно въехал черный микроавтобус….

23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. ул. Шевченко. 00:54

– Э-эй, мужик, ты чего… – Петрович положил дрожащие руки на руль.

– Тихо сиди, я сказал, – пассажир слегка потянул воротник рубашки на себя и нажал стволом револьвера на затылок водителя.

– Да ты чего? – Петрович тяжело дышал. – Бери, что хочешь… Вот, – он достал из кармана брюк двадцать рублей, – все что есть. Пустой я, клянусь… Час всего работаю…

– Мне твои деньги не нужны. Телефон давай, – уже спокойнее ответил мужик.

– Слышь, парень, не отбирай машину только. Клянусь, ей только и кормлюсь…

– Не жалоби меня, – отрезал тот, принимая старенькую трубку и выключая ее. – А слушай лучше. Сейчас мы дождемся моего друга, а потом еще двоих заберем. Тут недалеко. Отвезешь нас на Балашовку. Там возьмем кое-чего. Потом – на Ковалевский мост. Ясно?

– Ясно, ясно, – торопливо ответил Петрович. – А потом отпустишь? Я в "ментовку" не побегу, клянусь. Мне проблемы не нужны…

– Можешь бежать, – неопределенно хмыкнул пассажир. – Сделаешь все как надо – отпущу, еще и денег дам. Пятьсот рублей. Но если вздумаешь заниматься ерундой, – его голос вдруг сорвался на озлобленный донельзя, какой-то очень страшный неестественный шепот, – я тебя убью. Убью, слышишь!

– Я понял, понял, – Петровичу было очень страшно. – Я все сделаю, не бойся. Только не делай ничего…

– Ну а коли так… – рука отпустила воротник рубашки. Пассажир как-то устало откинулся на сиденье, – все будет хорошо. Я, дед, не бандит. Ты не думай. Педагог я, понял…

– Чего ж не понять, – осторожно ответил он.

– Только ты не обольщайся, – голов пассажира вновь стал угрожающим, – с оружием я обращаться умею. В случае чего – стреляю через сиденье. Мне, дед, терять нечего…

Прошло три томительных минуты, прежде чем метрах в десяти впереди по улице из кустов показался чей-то силуэт.

– Поморгай, – потребовал пассажир.

Петрович мигнул фарами. Силуэт сразу заметил автомобиль, быстро подбежал и сел на переднее сиденье. Мельком взглянул на Петровича. Обычное лицо. Кареглазый молодой парень, пожалуй, лет двадцати. Синий спортивный костюм, сидевший слегка мешковато. Ничего особенного.

– Наш? – спросил новенький у пассажира.

– Нет. Просто "водила", – резко ответил тот. – Ты опоздал на две минуты.

– Началось? – как-то торжественно, с придыханием спросил парень, развернувшись к знакомому всем корпусом.

– Да, – коротко ответил тот.

Парень глубоко вздохнул и уставился в темноту. Так они сидели почти минуту. Петрович, ничего не понявший, не смел нарушить молчание. Внутреннее чутье подсказывало ему, что сейчас лучше помалкивать. Пассажиры были напряжены как струны на гитаре. Трогать человека в таком состоянии, да еще и вооруженного, опасно.

– Ладно, поехали, – выдохнул, наконец, мужик. – Давай сейчас на Егорова.

Петрович развернулся на пустынной улице и минут пять гнал машину.

– Здесь тормози!

На сей раз ждать не пришлось. У проезжей части, облокотившись на дерево, стоял довольно крупный мужик лет сорока и спокойно курил. Выбросив окурок, он открыл заднюю дверь и залез в салон.

– Здравствуй, Колян, – уважительно поприветствовал его пассажир заднего сиденья.

– И тебе привет, – спокойно ответил тот. – Я так понимаю – это наш транспорт, – кивнул он на Петровича.

– Ага.

– Значится, началось все же… – резюмировал Колян. – И ты, Брут? – хохотнул он, обращаясь к парню, – так и знал, что ты в теме.

– А я вот и не думал, что вы с нами, Николай Сергеевич, – удивленно ответил тот.

– Куда ж вы без меня, – философски заметил тот, – мы с Саней всю жизнь дружим, – он потрепал мужика по плечу. – Да и давно надо было с этим бардаком заканчивать… Тебя как зовут то? – поинтересовался он у водителя.

– Петрович я… – ответил он.

Ему уже удалось немного прийти в себя.

– Ты вот что, Петрович, – проникновенно и дружелюбно сказал Колян, – ты нас не бойся. Мы такие же простые люди как ты. Ты, главное, не дури. Сделай все как надо. И езжай себе домой спокойно. Понял?

– На вот… – Саша протянул ему с заднего сиденья две сторублевые купюры. – Остальное потом получишь.

– Спасибо, – Петрович засунул купюры в карман. По правде, на деньги ему сейчас было наплевать: унести бы ноги.

"Странное что-то происходит… – вертелось в голове".

– Теперь – на Карабинерную, – приказал пассажир.

На сей раз подобрали хлипкого низенького мужичка лет пятидесяти.

– О, Максим Палыч, – хохотнул Колян, подвигаясь на середину, – тоже на старости лет повоевать захотел?

– Я поболее тебя навоюю, – степенно ответствовал тот. – Что, разродились, наконец-то?

– Ну да, – подтвердил парень с переднего сиденья.

– Максим Палыч, это – Алексей. Он – наш четвертый боец, – отрекомендовал молодого человека Саша.

– Знакомец твой, что ли? – недоверчиво поинтересовался Маским Павлович.

– Да… – неопределенно, но скорее утвердительно буркнул он с заднего сиденья. – Главное: человек надежный. Я отвечаю.

– Ну, раз ты отвечаешь, нормально, – без тени иронии заключил Максим Павлович.

– Все, Петрович. Кого надо собрали, – как показалось водителю, облегченно сказал Саша. – Теперь дуй на Балашовку.

– А куда именно?

– Поедешь по Терешковой. Тормознешь возле поворота на Смоленскую…

23.08.2009. Россия, г. Анапа. ул. Астраханская. 00:55

– Поедешь по Астраханской. Повернешь на Новороссийской налево. Это два квартала. Там одностороннее движение. Потом прямо и прямо. Доедешь до Красноармейской – повернешь налево. Потом – все время прямо. На проспект выйдешь – спросишь там… Тебе подскажут…

– Ага… Спасибо, братуха…

Пьяная физиономия скрылась в салоне видавшей виды красной "шестерки".

Машина медленно двинулась с места, давая пройти многочисленным отдыхающим. Алкогольный "фан", исходящий из ее салона, еще несколько минут висел в воздухе, словно облачко выхлопных газов.

– Как за рулем едет? – искренне удивилась Ксюша, державшая Андрея под руку.

– До первого "мента", – резюмировал он. – Хотя, такие могут и без прав ездить. Очень даже легко…

Он стояли возле дома культуры "Родина", слушая двух парней, играющих на гитарах и поющих старые рокерские песни. В последние несколько лет уличные музыканты, шагающие в ногу с прогрессом, стали использовать какие-то колонки, неизвестно от какого питания работавшие (Андрей не интересовался). Такие новшества, безусловно, существенно улучшили качество исполнения и, как следствие, увеличили количество слушателей и, как следствие, доходы самих исполнителей. Вот и сейчас, несмотря на относительно поздний для курортного города в сезон час, количество слушателей приближалось, должно быть, к полусотне.

– Пойдем, я тебя на такси посажу, – сказал Андрей и потянул девушку за собой.

– Все-таки странно, – вслух рассуждала она, повинуясь сильному, – зачем ты на работе на ночь остаешься? Выходной ведь сегодня! А ты выглядишь так, как будто по тебе весь день танк ездил. Ты целый день в своем офисе! Подскочил, вот, на пять минут – и опять уйдешь…

– Можно подумать, я первый раз остаюсь, – хмыкнул парень. – Говорю же, по ночам мне хорошо думается… А мне работать надо.

– Что это за работа такая… – пожала плечами Ксюша. – Да и потом: за последний месяц ты чуть ли не дважды в неделю в офисе ночуешь!

– Вдохновение у меня, – Андрей сделал поэтический жест, обведя рукой звездное небо.

– А дома вдохновение не ловится?

– Дома ты. А ты меня отвлекаешь.

– Я!? – возмутилась девушка.

– Ты, – подтвердил Андрей. – Ты, может, и ничего не делаешь, но все равно меня отвлекаешь. Я вот смотрю на тебя на диване с журналом, и у меня мысли всякие разные в голове появляться начинают…

– Так это не я тебя отвлекаю… Это просто ты озабоченное существо.

– Все может быть, – не стал спорить парень. – Однако эта гипотеза не отменяет того факта, что ты меня отвлекаешь…

Они медленно шли по улице Горького, обходя шумные компании пьяных юнцов, которые, словно недавно появившиеся на свет щенята, радовались жизни и были готовы смеяться над всем подряд. Город блистал огнями кафе и ресторанов, каких-то немыслимых аттракционов и услуг. Тут и там играла музыка. Песни накладывались одна на другую, смешиваясь и переплетаясь в единый гул морского курортного побережья. Вино лилось рекой, а шашлычники были загружены работой по полной программе.

– Да… – задумчиво протянула Ксюша. – Видно, так вы, мужики, устроены. Работа всегда – в первую очередь.

– Чушь, – неожиданно резко отрезал Андрей.

– Почему? – Девушка удивленно посмотрела на него, ошарашенная такой реакцией.

– Да потому, – все тем же глухим злым тоном, видимых причин для которого абсолютно не было, продолжил Андрей. – Потому, что "отмазки" все это… Когда дома у тебя пусто, когда нет там ничего, кроме этой пустоты… Вот тогда ты и начинаешь сказки придумывать про то, что для мужчины главное – работа… А на самом деле – бред… Семья, дети – это – важнее всего. Не единственно важное, само собой. Есть вещи тоже очень значимые, за которые и жизнь отдать не жалко. Есть! Я знаю, что есть! Да я, может быть, лучше других знаю… Но – все равно. Не они – главные. И ты эти все вещи не повторяй за другими…

– Ты чего резкий такой? – обиженно сказала Ксения, уставившись на парня. – Успокойся…

На шумном перекрестке улиц Горького и Гребенской, как обычно, стояло несколько машин такси, дожидающихся развеселых отдыхающих, чтобы отвезти их до койки за хорошие деньги.

– Ты извини, – Андрей, опустив глаза, обнял девушку за талию и прижал к себе. – Нервный я сегодня почему-то… Прости. – Он поцеловал ее в губы.

Ксюша ответила ему тем же. Не стала взращивать сиюминутную обиду.

Они подошли к знакомому таксисту. Андрей пожал ему руку, Ксюша поздоровалась.

– Когда ты придешь? – Девушка плаксиво надула губы и задержалась, не садясь на заднее сиденье. – Мне скучно ночью одной.

– Говорил же, – вздохнул Андрей и погладил ее по голове. – Сегодня не жди. Я же обещал: еще недельку или две – и отдохнем по-настоящему…

Он проводил задумчивым взглядом отъезжающую машину, постоял немного и быстро сел в другое такси.

23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. Перекресток ул. Терешковой и ул. Смоленская. 01:34

«Пятерка» стояла под сенью большого дерева. Габариты были выключены по требованию Саши. Петрович почти успокоился. Страх уступил место внутреннему дискомфорту и тягучей неопределенности. Вялые разговоры пассажиров ни о чем окончательно убедили его в том, что публика эта не уголовного разлива. Сей факт вселял некоторую уверенность в будущем. Раздражало то, что Петрович, как ни ломал голову, не мог понять, что тут происходит и зачем его машина понадобилась этим, судя по всему, совершенно обычным людям, жителям Кировогорска. А то, что пассажиры были местными, водитель безошибочно определил по обрывкам фраз с указанием географических объектов, произнесенных так, как их может назвать только коренной житель города. Ну, или тот, кто прожил в нем долгое время.

– Все. Пора, – посмотрев на часы, вроде бы даже бодро сказал Саша. – Шеф, "дуй" вперед по Терешковой, только медленно. Я должен увидеть сигнал…

Петрович завел машину и поехал, не разгоняясь больше тридцати километров в час. Улица в это время была пустынна. В стекло заднего вида водитель с удивлением обнаружил, что за ним на такой же скорости двигаются еще два автомобиля. Темная "десятка" и какая-то иномарка. Он не разглядел.

– "Хвост" у нас, что ли? – тревожно произнес Алексей, тоже заметивший прилипшие сзади автомобили.

– Не думаю, – спокойно возразил с заднего сиденья Саша. – Скорее всего, наши это…

"Какие наши? – недоумевал Петрович. – Еще "ваши"? Сколько же Вас?"

– Ребята, – крайне серьезно проговорил Саша. – Сейчас будем действовать очень быстро. Не мешкать. Все вопросы – потом. Нам надо успеть за пять минут. Будем возиться – останемся без оружия и получим его по остаточному принципу.

Никто из пассажиров не ответил. От былой раскованности Коляна не осталось и следа. Лица мужчин были серьезны и сосредоточены.

– Вот он! – почти крикнул Саша, глядя в левую сторону. – Поворачивай!

Петрович послушно заложил руль, выезжая на Цеховой. Только теперь он увидел то, что привлекло внимание пассажира: светившийся на фонарном столбе у поворота, метрах в трех над землей, большой красный фонарь. А вдалеке – еще один на больших металлических раздвижных воротах, ведущих, должно быть, в какое-то складское помещение.

– Ребята, а чего это у вас тут? – вдруг тихо спросил он, причем сам не ожидал от себя такой смелости.

– Восстание, дед… – после долгого молчания, ответил Саша.

– Восстание?! – изумился Петрович. – Против кого?

– А то ты не догадываешься? – насмешливо бросил Толик. – Против сволочи "желтой" всякой, которая страну "америкосам" продала.

– Во на как? – Петрович потер лоб. – И чего ж Вы хотите делать-то?

– Известно, чего… – глубоко вздохнул Максим Павлович. – Выгонем их всех в три шеи на "западенщину". Пусть там орут да бесятся, сколько хотят. Упираться станут – им же хуже. А мы – к России…

"Хвост" их двух машин неотрывно следовал за машиной Петровича. "Пятерка" въехала в ворота и остановилась на просторной заасфальтированной площадке перед большим складом. Большие двустворчатые ворота были настежь открыты. Вокруг было бы совсем темно, если бы не тускло горевший уличный фонарь над входом.

Машины, ехавшие сзади, остановились слева от "пятерки". Невдалеке, ближе к входу на склад, стоял желтый "Дельфин" с раскрытой передней дверью пассажирского сиденья, и несколько легковушек. Людей нигде не было.

– Пошли… – коротко бросил Саша, – ты тоже с нами, – сказал он Петровичу, вылезая из машины.

В ночной тишине раздались хлопки дверей. Из двух машин тоже вылезали люди. Такие же обычные мужики и молодые партии, что и пассажиры Петровича. И выражения лиц у всех одинаковые: каменные, неулыбчивые…

– Здравствуйте… – сказал кто-то робко.

Ему никто не ответил.

Из открытых ворот склада вдруг стали выбегать вооруженные мужчины.

"Ого, человек сорок, – автоматически отметил про себя ошарашенный Петрович".

Практически все были в обычной гражданской одежде. Кроме двух-трех в камуфляже. Однако, видно было, что форма эта, так сказать, домашняя, не новая, надетая "по случаю".

У всех – разгрузка с рожками и гранатами и "калаши". Кое у кого – укороченные, десантные. Крепкий полный усатый мужик – с ручным ленточным пулеметом на правом плече… Кое у кого черные платки на шеях, повязанные так, чтобы можно было быстро закрыть лицо, а на левой руке какие-то непонятные повязки. В темноте не разобрать. Трое несли большие новенькие флаги

"Краинские, вроде, – скользнул взглядом по ним Петрович. – Да не совсем… Наш-то – просто двухцветный. А этот – с трезубцем посередине. И российский – в верхнем правом углу…".

Высокий спортивный парень, положив на переднее сиденье автомат, внимательно осматривал рацию. Двое бойцов погрузили в "Дельфин" несколько одноразовых гранатометов.

– Живее, народ, живее, – поторопил группу боец с закрытым платком лицом, стоящий у ворот, немного в глубине помещения, с автоматом в руках. – Пять минут у вас… Давайте, в конец склада… Бегом. Там дверь открыта.

Мужчины, как по команде, резко сорвались с места и пробежали через большое помещение, заставленное каким-то поддонами и коробками, к небольшому дверному проему, из которого был виден яркий свет. Петрович не отставал, тем более что сзади его подгонял Саша.

Картина, открывшаяся взору заскочивших в дверь мужчин, на секунду заставила их испуганно остановиться и инстинктивно сбиться в кучу. Небольшое помещение было залито светом множества ламп и завалено каким-то мусором на три-четыре метра в высоту. У левой стены были сложены ящики разных размеров, в большинстве своем, либо пустые, либо вскрытые. Метрах в пятнадцати от входа на несущей колонне был прикреплен большой флаг с уже известной Петровичу расцветкой. Рядом стояло несколько столов, занятых разными предметами.

На составленных друг к другу школьных партах лежал большой раскрытый черный футляр, в котором в ряд стояло несколько десятков одинаковых раций со светящейся маленькой зеленой точкой вверху. Рядом лежала толстая пачка листовок. На одном из столов лежали несколько красивых пистолетов в кобурах и магазины к ним.

"Стечкины", – уважительно отметил Петрович.

Возле колонны, прямо на полу, на мужчин смотрели составленные на сошках в ряд пулеметы "ПКМ". Рядом – несколько коробок с уже заправленными лентами и сменных стволов. За ними на почтительном расстоянии красовались, по всей видимости, также подготовленные для стрельбы гранатометы "АГС-17".

"Солидно, – сам того не заметив, покивал Петрович. – Очень солидно".

Возле сложенных ящиков стояло множество "калашей" с пристегнутыми рожками. Большинство АКМ, но были и укороченные. Здесь же, как то небрежно были сложены в кучу ручные гранатометы "Муха". На столах рядом – всякая всячина. Какие-то приспособления, дымовые шашки, вроде, пара ящиков с гранатами. Один стол уставлен большими ручными фонарями. А в углу, как Петровичу показалось, мешки сложены. Пригляделся… Нет, разгрузки… Рожками запасными забитые. И ящики тут же, с бутылками. Горлышки обернуты каким-то материалом.

– Стань в сторону, – потребовал Саша, пальцем указывая Петровичу направо.

Петрович торопливо отошел и молча наблюдал за происходящим, хлопая глазами и переводя взгляд с одного человека на другого. Через секунду к нему подбежал низенький пузатый и, как видно, жутко перепуганный мужичонка в белой грязной футболке.

"Тоже таксист, – сразу понял Петрович, с первого взгляда распознав коллегу по цеху. – Брат, так сказать, по несчастью….".

– Мужик, а мужик…Чего это тут? – испуганно спросил таксист, как то умоляюще глядя на него.

Петрович неопределенно отмахнулся.

Возле столов, заложив руки за спины, стояли три человека с закрытыми платками лицами. Все трое – в черной форме и армейских ботинках. У каждого на ремне – кобура. Глаза – решительные, спокойные, вселяющие уверенность. В руках – какие-то бумаги на планшетах.

– Командиры групп! – резко выкрикнул тот, что стоял посередине.

– Ярыгин, Двадцать седьмая, четыре, – выкрикнул первым Саша.

– Коломоец, Сорок первая, шесть, – гаркнул кто-то из толпы.

– Панарин, Двадцать первая, пять…

– Почему не шесть? – быстро пролаял черный, стоящий справа.

– Не явился на точку сбора.

– Ярыгин, ко мне с группой! – крикнул тот, что посередине.

К нему тот час же побежали пассажиры Петровича. Двое других призвали к себе остальные две группы.

В помещении началось хаотичное движение. Но это – на первый взгляд. На самом деле, по наблюдениям Петровича, все было как раз таки очень организовано. Подбежавшие бойцы получали резкие и точные указания одного из трех парней. Затем следовало броуновское движение молекул. Кто-то бежал в угол и набирал сразу несколько разгрузок, а затем нес их в одну точку. Кто-то брал автоматы. Командиры хватали рации, флаг и листовки.