Текст книги "Левый берег"

Автор книги: Алексей Кудашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 39 страниц)

Котов молчал, не сводя взгляда с оперативника.

– А может, Вам рассказать, как эта самая "народная" революция готовилась? Как отрабатывались технологии? Как готовились боевые дружины? Где и на какие средства их тренировали?

– То, что Вы предлагаете – мятеж, – после долгой паузы, выдавил Котов и зачем-то оглянулся по сторонам.

– Не собираюсь Вам разубеждать, – спокойно ответил Денис. – Если Вас так угодно, называйте это мятежом. Мы же предпочитаем употреблять слово "восстание", которое является главной частью народной революции.

– Скажите, Вы представляете какую-то разведслужбу?

– Нет. Не представляем. Мы – сами по себе.

– Тогда на какие же средства вы существуете? Не на партийные взносы же?

– Нет, естественно. Как Вы, наверное, сами понимаете, подготовка вооруженного восстания – дело далеко не дешевое. Нам помогают.

– Я даже догадываюсь – кто? – как-то печально ухмыльнулся Котов.

– Ну что ж. Догадывайтесь, если хотите, – парировал Денис. – Если Вы рассчитываете на то, что я стану Вас в чем-то разубеждать, то Вы ошибаетесь. К тому же, на мой взгляд, вопрос о спонсорах, хоть и представляется важным, решающего значения не имеет. Главное – что он есть. Мы ведь не "сдаем" свое государство враждебной силе, как это делают некоторые. Мы боремся за будущее нашей Родины. Или Вы считаете, что на Западе мы кому-нибудь нужны? А может быть, Вы верите в то, что Европа и Америка спят и видят, как бы нас накормить и сделать богаче?

– Я так не думаю, – резко ответил парень. – Поверьте, совсем не думаю. Но браться за оружие? Убивать своих же?

– А у Вас есть другие предложения? – иронично поинтересовался Денис.

– Есть, – весьма уверенно ответил Котов. – Бороться за власть легитимными методами.

Командир, не стесняясь, расхохотался в голос. Он не играл. Эта детская непосредственность действительно развеселила его. Собеседник смущенно наблюдал за приступом веселья Дениса.

– Послушайте, Котов, а Вы мне нравитесь все больше и больше, – отсмеявшись, сказал оперативник. – Давайте выпьем.

– Что ж, давайте, – хмуро поддержал его Котов. – И что же во мне Вам нравится все больше и больше?

– Ваша искренность и непосредственность, – ответил Денис, закусывая водку кусочком лимона. – Скажите, Вы действительно считаете, что "Партия территорий" вообще и Енакович в частности смогут прийти к власти?

– Почему бы и нет. Мы ведь в две тысячи седьмом уже имели большинство и парламенте.

– Вы никогда не имели большинства в парламенте, – жестко оборвал его командир. – Ваше большинство – не более чем случайное явление. Вам помогло предательство социалистов, которые шли на выборы по "желтыми" знаменами. Если бы не личные амбиции Морозова – сидеть бы вам в вечной оппозиции. У вас никогда не было большинства, и не будет. И Енакович президентом не станет.

– Почему же Вы так в этом уверены? – раздраженно поинтересовался Котов.

"Моя самоуверенность начинает его злить. Надо сбавить напор".

– Павел Игоревич, – голос Дениса стал приятельски-располагающим. – Неужели Вы и впрямь думаете, что американцы "впалили" столько "бабла" в Краину для того, чтобы условно пророссийский кандидат снова взял здесь власть? Неужели Вы считаете, что они это допустят? Если Вы так думаете, то Вы, Павел Игоревич, слишком плохо знаете этих господ. Они привыкли получать прибыль он своих сложений. Краина – слишком лакомый кусок для того, чтобы господа с Уолл-Стрита так просто от него отказались?

– Ну, если это так, то Вы-то что сможете сделать?

– А мы их спрашивать не будем. Возьмем силой то, что нам принадлежит, и покажем им на дверь.

– "То, что вам принадлежит"?

– Именно. А принадлежит нам – Краина. Наша земля. И никакие "америкосы" здесь хозяйничать никогда не будут.

Денис хотел добавить что-то вроде "только через наши трупы", но в последнюю секунду решил, что о трупах говорить не надо.

– Посмотрите вокруг, – продолжил оперативник. – Вы разве не видите, что происходит? Нас постоянно через телевизоры стравливают с русскими, рассказывают о том, как они нас "всю дорогу" угнетали. Это разве не ложь и пропаганда? Тащат страну в НАТО. Не хотят проводить референдум. Говорят, "надо сначала объяснить народу, что это такое". Как будто народ у нас такой тупой, что ничего не знает. Деньги на это дело из бюджета выделяют. Из наших с Вами карманов, между прочим…

Командир видел по глазам, что его аргументы ложатся на благодатную почву. В глазах парня появились искорки понимания и согласия.

– А как, думаете, они будут объяснять народу, что такое НАТО? – Денис слегка повысил голос. – Что, будут рассказывать о Югославии? Нет, дорогой мой Павел Игоревич, они будут крутить по телевизору ролики о том, какие американцы хорошие "разносчики" демократии. Будут зомбировать молодежь, вдалбливать им в головы русофобские настроения. И лет черед десять, поверьте, положат страну к ногам Запада. И никто, слышите, никто не позволит Вам взять власть. Это – вредные мечтания, не более того…

– Но почему Вы говорите об этом со мной? – перебил его Котов.

– Я очень давно наблюдаю за Вами, Павел Игоревич, – Денис снова "притормозил" и теперь старался говорить максимально серьезно, но в то же время "не нагонять жути". – Я изучал Вашу биографию, следил за Вами. Даже был у Вас дома, естественно, пока Вас не было…

– Даже так?

– Да, Павел Игоревич. Не обижайтесь на меня за вторжение в Ваше личное пространство.

– После того, что Вы мне тут наговорили, такие претензии будут выглядеть как-то глупо, – кисло и как-то натянуто улыбнулся собеседник.

Ему все еще было страшно.

– Вы должны правильно меня понять, – продолжал работать оперативник. – Прежде чем сделать такой ответственный выбор, я должен был убедиться в том, что Вы нам подходите.

– Так вот это и есть самое интересное, – слегка повысил голос Котов. – С чего Вы решили, что я Вам подхожу?

– По двум причинам, – спокойно ответил Денис.

– И каким же, любопытно узнать.

– Причина номер один. Вы, в общем и целом, разделяете наши цели и задачи, – Денис не сводил глаз с парня, постоянно наблюдая за его мимикой. – Вы, Павел Игоревич, являясь "территориалом", стоите на патриотических позициях и понимаете всю губительность прозападного курса страны. С сожалением должен констатировать, что такое мышление характерно далеко не для всех Ваших одопартийцев. В "Партии территорий" имеются и откровенные "соглашатели". Кстати, это – главная причина того, что мы не сотрудничаем напрямую с руководством Вашей партии. Мы устанавливаем контакт лишь с отдельными ее членами. С теми, кто идейно близок к нам. Такими, как Вы, Павел Игоревич.

– А вторая причина?

– А вторая причина – еще проще. Вы молоды, умны и чистолюбивы.

Парень задорно рассмеялся.

– Поверьте, Павел Игоревич, я не пытаюсь сделать Вам комплимент или сыграть на Вашем честолюбии, – спокойно ответил на эту веселье Денис.

– Почему же? – продолжал улыбаться Котов. – По-моему, очень хорошая тактика…

– Да просто потому, что такая, как Вы изволили выразиться, "тактика" может дать лишь краткосрочный эффект, – ответил командир. – Предположим, мне удалось бы "проехаться Вам по ушам". И предположим, Вы бы "заглотили наживку". Что дальше, Павел Игоревич?

– Не знаю, – развел руками парень. – Вы мне скажите?

– И скажу. Дальше было бы во что. Вы пришли бы к себе домой, легли бы на диван и в спокойной обстановке все еще раз обдумали. И как умный человек довольно быстро поняли бы, что я просто поиграл на струнах Вашего самолюбия. Разве не так?

– Возможно.

– Не "возможно", а именно так все бы и было, – убежденно резюмировал Денис. – Именно поэтому, Павел Игоревич, я и разговариваю с Вами максимально откровенно. Мне необходимо, чтобы Вы очень вдумчиво и всесторонне изучили мое предложение. Поскольку шанс, который выпал Вам, выпадает далеко не каждому.

– Вот как? Счастье, которое Вы мне предлагаете, и которое заключается в участии в государственном преступлении, весьма сомнительно. Вы не находите?

– Не нахожу, – Денис устроился поудобнее на кресле. – Да, Павел Игоревич, Вы молоды. И это – очевидный плюс. Как сказал когда-то Эдуард Лимонов, "политикой занимаются только молодые. Старые могут заниматься только администрированием". Весьма точно, на мой взгляд.

– Может быть, – согласился Котов.

– Только молодой человек способен на Действие в самом широком смысле этого слова. Он не перегружен стереотипами и не отягощен "обывательским грузом". Вы умны. Это факт, и не отрицайте это. Скромность здесь ни к чему. Вы достаточно умны для того, чтобы правильно оценить обстановку и принять верное решение. Вас не надо "вести" как бычка на веревке. Или Вы с нами, осознанно с нами, или нет. Третьего не дано.

И, наконец, Вы честолюбивы. Этого не надо стесняться, Павел Игоревич. Это абсолютно нормально. Вы умный и здоровый парень, и Вы хотите добиться успеха в жизни. Только вот вопрос: сможете ли Вы его добиться в этой стране.

Денис сделал мощное ударение на слове "этой". Он немного помолчал, наблюдая за реакцией парня. Было очевидно, что именно этот аргумент дошел до его разума и крепко там засел.

– Кто Вы сейчас, Павел Игоревич? – оперативник задал этот вопрос очень тихо, наклонившись к собеседнику поближе. – Вы – никто. Закончили педагогический институт, только потому, что деваться было особенно некуда. У ваших уважаемых родителей, всю жизнь честно проработавших на государство, хватило возможностей только на это. И то, только потому, что Ваш отец уже больше тридцати лет работает в хозяйственной службе этого самого вуза. Его там очень уважают. Настолько, что сделали большую скидку на взятку.

Лицо Котова стало бледным и каменным. Слова командира больно ранили его. Это было очевидно.

"Ничего, парень. Послушай правду. Это полезно для всех. Оцени свои перспективы".

– Вы учились весьма хорошо, написали прекрасный дипломный проект, – безжалостно продолжал Денис. – Но к науке, ни желания, ни способностей не имели. На работу в школу идти не захотели. Вот и устроились в коммерческую фирму за две с половиной тысячи рублей. Живете в однокомнатной квартире, доставшейся вашей семье в наследство от бабушки. Решили поучаствовать в политической жизни. Надеялись пробиться. Вступили в "Партию территорий". Но очень скоро поняли, что таких как Вы там хватает. И у многих этих, "таких как Вы", есть "мохнатая лапа". Деньги, связи, знакомства… И поняли Вы, Павел Игоревич, что ничего Вам, простому рабоче-крестьянскому парню, хоть и с высшим образованием, там не светит. Но продолжаете туда ходить и по привычке на что-то надеетесь. Изучаете партийные документы, пытаетесь вникнуть в тонкости партийной работы, следите за политической жизнью. Но где-то глубоко внутри себя Вы прекрасно понимаете, что все это – выеденного яйца не стоит.

Денис закончил и теперь молча смотрел на собеседника. Монолог, однозначно, подействовал. Котов печально уставился в крышку стола и долго молчал.

– Может быть, все это так, – наконец, тихо ответил он. – Но, во всяком случае, у меня есть хотя бы надежда. И я имею свой честный кусок хлеба, и я – пока что не преступник.

– Бесспорно, – легко согласился командир. – Скажу даже больше. Ваша жизнь далеко не так плоха. Вы молоды и здоровы. Умны, опять же… У Вас – еще все впереди. Скоро Вы женитесь. У Вас появятся дети. Вы со временем бросите эту свою бесполезную возню в местном отделении "Партии территорий", когда окончательно поймете, что Вам там ничего не светит. Останетесь рядовым членом или вообще выйдете из ее рядов, чтобы не платить членские взносы. Со временем Вы, быть может, найдете себе работу получше или подниметесь по карьерной лестнице. С деньгами станет полегче. Все у Вас будет здорово, Павел Игоревич.

Котов не шевелился, лишь неотрывно наблюдал, пока Денис прожует кусок вяленой говядины.

– А есть другой вариант, – Денис внутренне подтянулся. – Вы рискнете. Вы попытаетесь пробиться наверх. Сделать рывок вперед. Войти в историю. Стать не обывателем, а "пассионарием", борцом за свою идею, которая, к слову сказать, у Вас действительно есть. И она – не вымысел, а благое дело, и Вы сами это понимаете. Вы, Павел Игоревич, имеете право рисковать. Тем более что, по большому счету, терять Вам, кроме своей теперешней жизни, пока что нечего. Детей и жены у Вас нет.

– И какая же роль мне отводится в случае победы вашего восстания? – нервно сглотнув, осведомился тот.

– Учитывая то, что Вы будете принимать в его подготовке активное участие, должность первого заместителя губернатора Вам гарантирована, – заверил Денис. – И не забывайте, это не те "картонные" губернаторы, которые есть сейчас. При нашей власти губернатора будет избирать областной совет, и полномочия у него будут значительно шире.

– Неплохо, – немного подумав, пробурчал Котов.

– Ну, и кроме того, работая с нами, вы существенно улучшите свое материальное положение, – осторожно заметил командир.

– И сколько же вы собираетесь мне предложить? – вновь усмехнулся парень.

– А вы зря воспринимаете мои слова таким образом, Павел Игоревич… Если Вы решили, что я собираюсь вас покупать, то вы ошиблись. Ваше согласие должно базироваться не на ожиданиях материальной выгоды, а на нашей с Вами идейной общности. Если мы являемся единомышленниками, а я уверен, что мы таковыми являемся, можно дальше работать. Мы ведь – единомышленники, Павел Игоревич?

– Ну, в общем и целом – да. И я даже склонен согласиться с вами в вопросе о необходимости радикализации методов борьбы…

– Вот об этом я и говорю! Естественно, вы не можете сразу принять всю нашу программу целиком. Однако мы ведь и не заявляем, что готовы работать только с теми, кто ее безоговорочно поддерживает… К тому же, политическая сила, к которой Вы относитесь, по нашей задумке примет в формировании новых органов власти самое деятельное участие. Деятельное, если не сказать больше – центральное… И из этого, очевидно, следует вывод о том, что программные установки "Партии территорий" лягут в основу будущей экономической и политической программы власти Краинской народной республики. А материально вознаграждение, о котором я Вам говорю, это не более чем оплата Вашего честного труда. Много мы Вам предложить не сможем. Мы же не американцы.

– Ну, а если точнее… – парень с плохо скрываемым любопытством смотрел на Дениса.

"Плохо… Любопытство – еще не заинтересованность. Давай, Дениска, работай…".

– Вы будете получать по двадцать тысяч ваших рублей в месяц. То есть чуть меньше двух тысяч евро. Ну и, конечно, Вас, как и всех нас, ждет достойная единовременная премия после окончания работы. Я думаю, где-то в размере годовой зарплаты. То есть, тысяч двести…

"А вот теперь – уже, пожалуй, любопытство пополам с настоящей заинтересованностью…".

– Ну что ж… Немного, но достойно.

"Не много, но достойно! Клоун дешевый! Да ты таких денег в жизни не видел. Смотри, рубашку слюной не закапай, вождь тряпошный…".

– Об этом я и говорю. Мы не имели целью Вас нанимать. Мы знаем, что из-за денег Вы бы на это никогда не пойдете…, – продолжая приятно улыбаться, сказал Денис.

– А я еще никуда и не пошел… – быстро вставил Котов.

– Да-да, конечно…

"Ну давай, поломайся, поломайся… Понабивай себе цену".

– Я вот о чем думаю… Не слишком ли это все резко?

"Боишься… Оно и понятно. Незнакомый дядя все-таки… Вот здесь – самый важный момент. Подсекай его, парень…".

– А никто и не просит Вас давать ответ сейчас, – примирительно пропел командир. – Я прошу Вас всего лишь оценить предложение. Но вот о чем Вы, на мой взгляд, должны помнить, Павел Игоревич, так это о том, что такой шанс дается раз в жизни и далеко не каждому. Я предлагаю созвониться через неделю, – он поднял рюмку для тоста.

– Согласен, – ответил парень, поддерживая компанию своей рюмкой. – Я рассмотрю Ваше предложение…

27.03.2009. Россия, г. Анапа. ул. Терская. 17:54

– Мы рассмотрим Ваше предложение, – ответили на другом конце провода.

– Отлично. – Андрей неопределенно помахал рукой сидевшему напротив и слушавшему разговор Толику. – Только при принятии окончательного решения имейте, пожалуйста, в виду, что наши условия такими, знаете ли, цементно-стабильными не являются. Мы можем рассмотреть различные варианты, исходя из специфики ваших потребностей.

– Спасибо, я понял. Всего хорошего.

– До связи. – Андрей аккуратно положил трубку.

– Ну чего? – нетерпеливо спросил Толик.

– Да неопределенно, если честно… – Андрей задумчиво уставился на большие настенные часы, висящие на противоположной стене. – Вроде бы есть заинтересованность, но что-то мутно пока. Кто его знает?! Может, денег у них пока нет, а может другие предложения имеются…

– Эх, нам бы этот заказик урвать… – мечтательно промурлыкал Толик, словно изучающий светильники на потолке, закинув руки за голову и покачиваясь на стуле. – Месяца на два бы работой были обеспечены. Точно тебе говорю…

– Да, ты прав, – пробормотал директор, уткнувшись в ноутбук.

– Знаешь, – Толик долгим и серьезным взглядом посмотрел на друга, – мне иногда кажется, что тебе это все не интересно.

– Что "это все"?

– Наш бизнес, – уточнил тот. – Вот я с тобой разговариваю, объясняю что-то, предложения всякие вношу… И ты слушаешь вроде. Даже внимательно слушаешь, ничего не могу сказать. А вот только кажется мне, что мысли твои все равно где-то далеко. Ты как будто о чем-то думаешь постоянно. Что-то в голове обрабатываешь. Не знаю даже, как сказать…

– Ну скажи уж как-нибудь, – усмехнулся Андрей.

– Как будто то, что мы тут с тобой делаем – это все для тебя на втором плане. А есть для тебя что-то намного важнее. И все твое внимание…

– Ну и что ты хочешь от меня услышать? – не грубо, но решительно оборвал его директор. – Что это не то, чем я мечтал заниматься в жизни? Что это все – не предел моих мечтаний? Так я тебе скажу: это не предел моих мечтаний. И я хочу большего. Чего-то более интересного. Есть у меня кое-какие идеи. Вот я о них и думаю. Прорабатываю. Анализирую. Кручу с разных боков. Понял?

– Понял? А чего ты мне о своих идеях ничего никогда не рассказываешь?

В голосе друга слышались еле заметные нотки обиды.

– Да чего мне тебе всякими своими бреднями голову забивать? Будет что полезное – скажу.

В дверь негромко постучали.

– Кто там? – крикнул Андрей. – Войдите.

Дверь открылась и в комнату вошла Ксюша. Ее волосы были завязаны хвостом сзади, как Андрей любил. Обтягивающие джинсы в сочетании с короткой курточкой ей удивительно шли и подчеркивали упругие бедра. Ксюша довольно долго занималась танцами.

– Я вам не помешала? – немного опасливо спросила она.

– А, Ксюха. Заходь, – Толик призывно махнул ей ладонью и встал со стула. – Мы тут уже закончили. Пойду я уже… А вы чего?

– Да вот, поужинать собрались, – ответил Андрей, вставая, обнимая и целуя в щеку подошедшую к нему девушку.

– Где?

– Да в ресторанчике этом… – Андрей пощелкал пальцами. – Ты знаешь… На Краснодарской который…

– А, ну знаю, – покивал головой тот. – Ну покедова, – подал руку другу и неспешно вышел.

– Как дела? – тихо спросил директор, двумя руками обнимая подругу за талию и заглядывая в бездонные серо-зеленые глаза.

– Да кошмар, – не всерьез пожаловалась та. – Детки какие-то сумасшедшие попались. Все нервы вытрепали.

– Че, прошлый поток получше был?

Андрей улыбался. Ему доставляло безумное удовольствие слушать про ее проблемы, казавшиеся такими детскими и наивными. Он был готов слушать ее часами. По своей всегдашней привычке все анализировать и раскладывать по полочкам, Андрей и этому нашел объяснение. Было в этом что-то от детства. А раз от детства, значит – от чистоты. Чистота ведь она штука такая… К ней все стремятся. Причем многие – неосознанно. Инстинктивно. Словно это заложено в них самой природой. Последние подонки и ублюдки рода человеческого – все стремятся к чистоте. Все хотят быть хоть немножечко чище.

Впрочем, если верить в Бога, то тут все как раз объясняется очень просто. Человек как существо Богоподобное, созданное по образу и подобию Божьему, по определению должен стремиться к чистоте. И физической и, что еще более важно – духовной. А дети чисты и непорочны. До семи лет по Христианству вообще безгрешны, кажется…

А взрослые… А у взрослых – реальная жизнь. Во всем ее, как говорится, многообразии. Именно поэтому, наверное, и бывает так приятно слушать про маленькие детские проблемки, которые в сознании детей кажутся такими огромными, просто таки Вселенского масштаба заботами.

Андрей был уверен, что именно поэтому так любил слушать Ксюшу. Они встречались уже около месяца. Вряд ли можно было сказать, что страсть между ними вспыхнула мгновенно. Скорее, не так. Они очень быстро сошлись. Вообще удивительно быстро сошлись. Буквально за два-три дня. Они словно дополняли друг друга. Удивительно, но Андрей не мог найти в своей новой девушке ни одной черты, которая бы его раздражала или хотя бы напрягала.

Ксюша жила удивительно простой и понятной жизнью. Закончив институт, пошла работать воспитателем. И все, собственно. Никаких терзаний, умных слов, жизненных экспериментов.

– Не понимаю, о чем ты говоришь? – пожала плечами она, когда Андрей попытался выведать у нее хоть какую-то информацию по поводу амбиций. – Я всегда педагогом хотела быть…

– И? – попытался развить тему тот.

– И стала, – она натянула простыню повыше и перевернулась на бок. – А что еще?

– Ну, я не знаю… – замешался Андрей. – Ты никогда не хотела куда-нибудь уехать. Попробовать себя в чем-то еще?

– В чем? – Она смотрела на своего парня полным искренности взглядом. – А же говорю, всегда хотела быть педагогом. А уехать… Куда? И зачем? Я люблю Анапу. Я здесь выросла. Здесь мои родители. Друзья. Здесь мой дом. Зачем и куда мне уезжать?

И действительно. Андрей посмотрел на нее и поцеловал. Все в его жизни сложилось настолько, как бы это сказать, "неоднозначно", что он, видно, уже и представить не мог, что у других все может быть намного проще. И лучше.

– …прикинь?

– Что? – переспросил Андрей.

– Я говорю, завтра работать заставили, – Ксюша виновато смотрела на него.

– Козлы, – сочувственно покачал головой директор.

– Еще какие, – покивала головой она. – Ты как, освободился? Пойдем?

03.04.2009. Краина, г. Кировогорск. ул. К. Маркса. 09:11

– Здравствуйте, Павел Игоревич! Беспокоит Вас Денис Алексеевич…

Командир почему-то не мог сдержать улыбки. Чего там скрывать? Ему все больше начинала нравиться его новая, так сказать, деятельность. Он "входил во вкус". Просто огромное поле для самовыражения. И вот именно эта часть работы больше всего и радовала Дениса. Вербовка. Может, тут было что-то от рыбалки или охоты. Такой вот извращенный первобытный инстинкт добытчика. А что? Почему нет? Весьма вероятно, именно этот инстинкт и есть.

– Да-да, здравствуйте… – послышался в трубке несколько неуверенный голос.

– Вы подумали о моем предложении?

"Сорвется. Сорвется вождь! Что ж тебе не понравилось? Струсил, филолог!"

– Естественно, Денис Алексеевич, – голос резко переменился. Стал твердым, даже стальным. Теперь Денис понял. Это он ошибся. Вначале – это от неожиданности. Это в расчет принимать не надо. – Я очень много о нем думал. И я решил согласиться с ним. Что от меня требуется?

– Честно говоря, другого ответа я от вас и не ожидал. – Победа. – Я искал разумного человека, а в людях я ошибаюсь редко. Давайте встретимся сегодня, поужинаем где-нибудь, и обсудим подробности. Ну, скажем, часов в восемь на перекрестке Преображенской и Пашутинской.

– Отлично. Договорились.

В трубке раздались короткие гудки.

– Вот и все, а ты боялась – только юбочка помялась, – удовлетворенно констатировал Денис, набирая номер Кошака.

– Я, – раздалось в трубке.

– Головка от магнитофона, – "колхозно" пошутил командир. – Подготовь-ка мне письменный отчет по нашему мальчику, за которым ты наблюдаешь. С самого начала работы по нему…

05.03.2008. Ферма. 16:46

Кто-то готовил еду, убирал комнаты, приносил белье и чистую форму. Но этих людей никто и никогда не видел. Этот объект в хозяйственном отношении функционировал как бы сам собой, без сотрудников. Конечно, каждый понимал: это просто годами отработанная система, главной целью которой было стопроцентное исключение самой вероятности случайного контакта обслуживающего персонала с курсантами.

Любые элементы солдатской муштровки, за исключением строевой подготовки, были исключены из распорядка принципиально. Этот вывод уже можно было сделать смело с опорой на полугодовой опыт пребывания на "Ферме". Удивительно, но даже кровати никто заправлять не заставлял. Хоть гнездо себе свей из одеяла, подушки и покрывала. Ни слова…

Курсанты имели возможность лицезреть очень ограниченный круг людей. Старшины, преподаватели по дисциплинам, очень редко – врачи, психологи. Иногда мимо проходил или проезжал начальник объекта и несколько безликих, одинаковых до омерзения солдат. Ну и, конечно, Учитель… Куда ж без него? С кем с кем – а с ним они общались, почитай, каждый день. Очень редко специальность отменяли и заменяли другими занятиями. В этом случае курсанты говорили промеж собой: "Наверное, дела у Учителя…" Правда, бывало такое крайне редко.

Комната отдыха, обещанная старшиной, представляла собой скорее не столько комнату, сколько зал, примерно тридцать на пятнадцать. Находится он недалеко от "класса", где им преподавали специальность. В ней было многое: полки с книгами на самые различные темы, несколько телевизоров со спутниковыми каналами, музыкальный центр, баскетбольное кольцо с мячами, два бильярдных стола, шахматы, даже настольный хоккей. Один из бильярдных столов сразу, с первого дня обучения, оккупировали Пятьдесят третий и Двенадцатый. Они вместе мужественно отбивали все атаки своих собратьев, посягавших на их территорию, и рубились в бильярд "всю дорогу". Денис никогда не видел их за другим занятием.

"Все равно рано или поздно надоест", – думал Денис

Но, глядя, как сосредоточенно до самозабвения рубятся друг с другом эти пацаны, сам же в своих словах сомневался. Как показало время, сражались эти гладиаторы между собой чуть больше трех месяцев, пока самим не стало тошно.

Напряжение от подготовки было велико, и большинство курсантов тупо пялились в телевизоры. В шахматы почти никто не играл. Зато хоккей пользовался популярностью. Как и баскетбольное кольцо. Правда, никто за мячиком не бегал. Играли в основном в "десяточку": лениво кидали "двухочковые" и медленно плыли подбирать мяч. Не возбранялись и карты, как это были ни странно. Сложные игры популярностью не пользовались. Перекидывались в "козла" и "дурачка", иногда в "двадцать одно". Одним словом, никто не занимался тем, что напрягало мозги или тело. Это было понятно. "Напрягов" хватало в других местах.

Курсанты, как и положено, обращались друг к другу по номерам. "Кликухи" получили только "счастливчики": Пятидесятый сразу превратился в "Полтинника", Двадцать пятый – "Четвертака", Десятый – в "Червонца", а Пятый – в "Пятачка". Местные остряки много размышляли над Шестьдесят девятым, но, во-первых, ничего путного и прилично произносимого не придумали, а во-вторых, внешний вид носителя номера, здорового коротко стриженого неулыбчивого парня, ничего хорошего авторам не обещал.

Денис тоже частенько смотрел телевизор. Футбол там или баскетбол… Курсанты предпочитали спортивные каналы. Но чаще Шестнадцатый читал какую-нибудь тупую не напрягающую книжку, написанную очередным новомодным писателем. Денис был готов на что угодно спорить, что строчились такие "книженции" за месяц, ну, максимум – два. Больше на такую муть потратить было нельзя. Зачем читал? Да привычка, с детства. Мать приучила, привила любовь к чтению. Для Дениса не было отдыха лучше, чем залечь на диване с книгой. Он уже знал по себе, что пара часов за этим занятием снимала с него усталость даже лучше, чем сон. Вот и здесь читал. Привычки порой бывают сильнее людей. Да и не порой, а очень даже часто.

По общим предметам Денис, в принципе, успевал. Он достаточно легко осваивал любые виды оружия, особенно минно-саперное дело. Теперь он был практически уверен, что сможет обнаружить за собой слежку и умело уйти от нее, хотя попрактиковаться пока возможности не было. Единственное, что у курсанта получалось "не ахти", так это рукопашный бой. Реакции, что ли, не хватало… Тренер тратил на Дениса немного больше времени, чем на остальных, но результата пока не было.

Вот и сейчас, слушая Учителя, он потирал ноющую после очередного спарринга челюсть.

– Одна из важнейших задач, господа диверсанты – верное распределение наличных сил для решения определенных задач. Мы почти всегда имеем меньше, нежели хотим… Рассчитанная вами по плану численность боевиков, необходимая для участия в восстании, – это одно. Реальные возможности – совершенно другое.

Скажите, какими способами вы решали бы проблему нехватки боевиков?

– Я бы перегруппировал отряды. Наиболее сильные группы направил бы на решение самых сложных задач.

– Да, Десятый. Это может поправить положение… Еще?

– Можно компенсировать недостаток бойцов увеличением огневой мощи боевых групп.

– Отличная идея. Так и надо поступать. Больше никаких идей? Есть еще один действенный способ: переквалифицировать некоторые объекты из первоочередных, тех, которые необходимо взять под контроль "первым ударом", во второочередные, контроль над которыми обеспечивается после захвата первоочередных объектов с помощью направления на них освободившихся боевых групп.

Впрочем, по этой теме нас ждет неделя практических занятий "на местности". А сейчас я бы хотел поговорить о том, что мы с вами прежде никогда не обсуждали. Как я говорил, "на местности" вы будете работать группами. Командир и несколько подчиненных. Я хочу, чтобы вы все сейчас представили себя этими самыми командирами. Вот ты, Двадцатка. Скажи, решение каких вопросов ты бы мог поручить своему подчиненному на местности?

– Зависит от их числа?

– Пофантазируй…

– Если представить, что у меня их будет столько, сколько мне надо, то гипотетически я мог бы передать им ведение практически всех вопросов, оставив за собой общее руководство.

– Точнее…

– Вопросы доставки и хранения оружия, вербовки агентов, контрразведку, часть финансовых вопросов…

– Есть ли несогласные? Тогда слушайте мой категорический приказ, касающийся будущих командиров групп. Вам категорически запрещено передавать в ведение своих помощников три вопроса: составление общего плана операции, связи с центром и финансовые вопросы. Под финансовыми вопросами я имею в виду любые виды распределения средств. Вы можете отдать оперативнику деньги, чтобы он что-то купил или кому-то заплатил. Но оперативник никогда, слышите, никогда не должен сам решать, что покупать и кому платить!