Текст книги "Левый берег"

Автор книги: Алексей Кудашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)

– Вот. Приехали, – сказал Денис, медленно въезжая в открытые двустворчатые, недавно окрашенные ворота, располагавшиеся прямо на повороте.

Маленькая, отчаянно просящая хотя бы косметического ремонта будка, предназначавшаяся для охранника, была пуста. Стекла выбиты.

Денис въехал на широкую, примерно семьдесят на пятьдесят метров, совсем недавно заасфальтированную площадку. Слева находился огромный, крытый жестяными листами полукруглый ангар. Монументальные раздвижные ворота были распахнуты настежь. Было заметно, как внутри маленький красный погрузчик, издавая обиженные электрические звуки, пытался зацепить неудобно стоящий поддон на свой подъемный механизм.

Парковочных мест было полно. В дальнем правом углу одиноко стояли два грузовика с прицепами. В кабине одного из них виднелись двое мужиков, то ли чай пьющих, то ли что-то покрепче. Справа от входа в ангар стояла чрезвычайно грязная грузовая "Газель" и микроавтобус. "Легковушек", стоящих в ряд у дальней стены, дабы не мешать большим автомобилям, было около десятка. В том числе и Левин черный "Опель-Омега", двенадцати лет от роду.

– Кошак, позвони там ему. Скажи, чтоб выползал на свет Божий, – бросил Денис, аккуратно сдавая назад и паркуясь в общий строй.

– Але. Че ты там? – Володя, выходя из машины, с силой захлопнул дверь. – Ну выходи. Мы подъехали.

Троица неспешно направилась к воротам ангара. Выпавший пару дней назад снег быстро таял. Градусник с утра показывал плюс три, а теперь, должно быть, и плюс пять даже. Улицы постепенно покрывались грязной серо-коричневой холодной кашицей, противно чавкающей под ногами. За весь декабрь Денис ни разу не надел вязаную черную шапку, купленную им на рынке, как бы походя. Не было необходимости. Мороз был редким явлением и не опускался ниже нескольких градусов. Ветра же практически не случалось, что было несколько странным, учитывая равнинное расположение города. Осенью, на памяти Дениса, выдавались весьма и весьма ветреные деньки.

– У меня "мерс" "екнул", – печально сообщил Толик.

– Чего – совсем?

– Да нет. На "бабки" только попал. Запчасти дорогие, – Червонец испытывающе посмотрел в затылок идущего впереди Дениса.

– Сколько? – устало вздохнул тот.

– Штука "евриков", Денис, не меньше.

– Ладно, потом ко мне заведем, – пробурчал командир. – Это плохо для дела, когда у тебя денег нет. Легендирование страдает. Хотя, если подумать…

– Плохо, плохо, – заверил Толик. – Очень плохо!

Кошак сдавленно ржал сзади.

– К примеру, батю своего ты довел до белого каленья, – продолжал Денис свою мысль, – вот он тебе финансирование и обрезал!

– Да ты что такое говоришь! – возмутился оперативник. – Да я батю своего… Да я души в нем не чаю!

Из ворот вышел Лева, в джинсах, каких-то странных шнурованных сапогах на высокой подошве и длинном, на вид очень теплом сером свитере. С ним, о чем-то беседуя на ходу, брел высокий мужик лет сорока в длинном кашемировом черном пальто. Волосы его были аккуратно зачесаны назад, как у итальянских мафиози в голливудских фильмах. Лева кивал в ответ и вставлял редкие фразы. Затем собеседники пожали друг другу руки, и мужик медленно, стараясь наступать на места посуше, пройдя мимо парней, стал пробираться к машинам.

– А чего охрану не нанял? – спросил Денис, пожимая товарищу руку.

– А зачем? – махнул рукой Лева. – Сам склад на ночь – на сигнализацию ставлю. Ворота – тоже. Тут ведь, чтобы украсть что-то – на грузовике заезжать надо. А то, что "нала" на таких базах почти никогда не бывает – про это самый последний сколовшийся кретин знает, который за дозу готов даже через колючую проволоку перелезать.

Только сейчас командир обратил внимание, что бетонный забор по всему периметру имел наверху колючую проволоку, установленную, по всей видимости, недавно.

– Ты установил? – поинтересовался он, оглядывая ограду.

– Не. Я бы тратиться не стал.

– Надо будет потом подумать, – заметил Денис. – Как-то надо это совместить. С одной стороны, охрана – плохо. Лишний надзор ни к чему. С другой – с ней, вроде, надежнее. Заберется какой-нибудь "нарик" и сорвет все дело.

– А че тут думать? – развязно вставил Червонец, смачно пережевывая жевательную резинку. – Надо не "ментов" нанимать, и не "ЧОП". А своих, вахтеров. Чтобы только тебе подчинялись. Им можно будет и правила свои установить, и вообще – свои люди будут.

– Не лишено, кстати, смысла, – заметил командир. – Ну что, показывай свое хозяйство.

– Всенепременно, господа, – приосанился Лева. – Прошу вовнутрь.

Компания медленно вошла в помещение склада. Изнутри он казался еще больше. Потолки метров под восемь, не меньше, с низко свисающими и чрезвычайно яркими, должно быть, жутко неэкономными лампами. В этот час горели только некоторые из них, те, которые освещали дальний конец помещения. Окон в ангаре не было. И, судя по всему, никогда не предусматривалось. Все помещение было заставлено поддонами с товаром. Они стояли отдельно, группами, бессвязными фигурами. Кое-где большие деревянные ящики были сложены просто на асфальтовом полу.

Денис обратил внимание на сложенные у правой стены новенькие трубы. Рядом, накрытый целлофаном, лежал цемент. Тут и там сновали рабочие. К Леве подбежал низенький усатый мужичок с пропитым лицом в еще советском бушлате и старомодной шапке-"петушке", начал что-то эмоционально ему разъяснять, тыча пальцем в стопку грязных бумаг. Лева отрицательно мотал головой.

– Ты, Михаил Иванович, делай – что хочешь, но товар надо отгрузить к трем, – требовательно рыкнул Лева, когда ревущий погрузчик наконец-то прополз мимо них, и стало слышно беседу. – Шутишь ты что ли? Меня ж за яйца подвесят.

– Дык Валентина тогда снимать надо с сортировки! – громко крикнул мужичок, хотя в том уже и не было необходимости.

– Так снимай!

– Да ты попробуй его сними! – обиделся работяга. – К нему не подступишься, Заладил: "Я только Иванычу лично подчиняюсь. А на твои проблемы я клал с прибором".

– Ну ты тогда Иваныча ко мне в аквариум пришли, – примирительно сгладил Лева.

– А что такое твой аквариум? – поинтересовался Кошак, когда мужик нырнул в дебри поддонов.

– Да вон! – показал рукой вперед оперативник.

Свободное пространство шириной метров в десять, выполняющее роль центральной автострады на складе, прямиком упиралось в небольшое застекленное помещение, внешне действительно напоминающее аквариум. Внутри горел свет.

– Это, типа, офис мой, – деловито пояснил Лева. – Тоже от прежних хозяев осталось. Почему не разобрали – удивляюсь.

Подойдя к двери, находившейся справа, хозяин достал ключи и долго возился с замком.

– Ты зачем закрываешься? – не выдержал Толик.

– Ха! "Зачем закрываешься"! – Лева смерил товарища презрительным взглядом через плечо. – У меня тут знаешь сколько всего! Договора, накладные, "нал" даже кое-какой. А главное – сахар. Тут с ним всегда проблема. Чай вот все приносят, а сахар нет. Попробуй не закрой. Сопрут. Все же сволочи!

Замок натужно поддался, и парни вошли в аквариум. Внутри оказалось довольно чисто. Большой черный стол с компьютером, пара шкафов с папками. У стены стоял низкий старенький диван. Слева от входа было оборудовано еще одно рабочее место.

– Секретаря думаю взять, – пояснил Лева. – А то мотаешься туда-сюда. Люди звонят, а трубку никто не берет.

– Слышь, бизнесмен. Ты не увлекся? – серьезно спросил Денис, усаживаясь на первый попавшийся стул. – А, конечно, все понимаю. Но ты учти, ты мне скоро нужен будешь…

– Да я все понимаю, – заверил оперативник, усаживаясь за свой стол. – Ты подожди. Мне еще время кое-какое нужно, чтобы все организовать. А там я дела сдам Петровичу, и появляться здесь буду по мере необходимости.

– Что за Петрович? – Кошак уже включил электрический чайник и придирчиво осматривал чистую на первый взгляд кружку.

В дверь без стука вошел крупный мужчина лет сорока с длинными рыжеватыми усами. На нем тоже был бушлат, но гораздо новее и несравненно чище. Ватные штаны и добротные валенки, смелый взгляд и степенные движения дополняли образ основательного человека, знающего себе цену.

– Вызывал, Палыч? – густым басом изрек он.

– Вот, кстати, Иваныч, познакомься с моими товарищами. – Лева показал на парней.

– Денис, – представился командир, привстав со стула и подав руку мужчине.

– Евгений Иваныч. Рад. – Мужик крепко сдавил протянутую руку.

– Ты Коляну дай погрузчик, – бросил Лева, пока бригадир "ручкался" с Толиком и Володей. – Ему "фуру" к трем закидать надо. А у него всего трое в смене. Лопнут же…

– Не лопнут! – заявил Иваныч. – Они еще заказ даже не сформировали. Я этого Коляна когда-нибудь… – он перешел на какую-то дикую смесь русского и краинского. – Оборзели вконец. Ручки свои замарать боятся. Погрузчик им подавай…

– Ну не в ручную же им тротуарную плитку-то кидать, – тихо, даже вкрадчиво вставил Лева, урезонивая бригадира.

– А я – что? – возмутился тот. – Я что – заставляю что ли? Я ему и сказал сейчас. Пусть заказ оформляет….

– Ну ладно, короче… – поморщился оперативник. – Ты там разберись, в общем. Важный заказ.

– Угу… – промычал тот, молча развернулся и вышел.

– Во такой мужик! – восхищенно молвил Лева, когда дверь захлопнулась. – Моя правая рука тут. Как себе доверяю. Я ему зарплату хорошую положил. Старается.

– Ты ладно… – оборвал его Денис. – Ты, дружок, показывай то, ради чего приехали.

– Так может, чайку попьем сначала.

– Потом попьем. Показывай, говорю…

Лева встал и жестом показал парням, чтобы следовали за ним.

Рядом с входом в аквариум, справа от поддонов с деревянными ящиками, в дальней стене оказалась небольшая ржавая дверца. По всей видимости, ей не пользовались очень давно. Именно поэтому большой новенький гаражный замок смотрелся на ней нелепо.

– Тут раньше старый был, – пояснял Лева, доставая ключи. – Но я сбил. И свой повесил. Помните, как нас учили.

– Если не уверен, что нужная тебе дверь будет всегда открыта – лучше повесь на ней свой замок, – заученно повторил Толик. – Смотри-ка! Пригодилось.

Дверь со скрипом отворилась, и парни вступили в полумрак. Сквозь тонкие щели в крыше и стенах пробивался слабый дневной свет.

– Блин, забыл. Сейчас, подождите, за фонарем сбегаю. Тут электричества нет…

Через полминуты мощный луч стал медленно ползать по полу и стенам, распугивая в стороны темноту. Парни находились в помещении, которое, по всей видимости, когда-то являлось единым целым со всем остальным складом. Но сейчас оно, непонятно по какой причине, было отделено от основной площади металлической перегородкой. Причем, судя по состоянию этой самой перегородки, произошло это достаточно давно. Абсолютно точно – в советские времена.

В ширину и высоту эта, так сказать, "камера", естественно имела те же размеры, что и основное помещений. А вот в длину она имела на глаз метров двенадцать-пятнадцать, не более. Но главной достопримечательностью этого места, безусловно, являлось то, что оно было наполовину завалено картонными коробками, набитыми длинными пыльными люминесцентными лампами, которые, надо думать, давно свое отслужили.

– Любопытно, – протянул командир. – Что тебе сказать? Крайне любопытно. И на первый взгляд – весьма обнадеживающе. Теперь – поподробнее. Всем – полное внимание. Задавать вопросы по ходу. Дело – сверхважное. Я думаю, объяснять не надо.

– Там может ко мне? – попытался Лева. – Не здесь же. В темноте…

– Именно здесь, в темноте, – отрезал Денис.

Парни стояли кругом. Хозяин склада поставил включенный фонарь так, чтобы луч света был направлен наверх. Таким образом, лица присутствующих оказались слабо освещены.

– Первое, – начал Лева. – Это помещение – не мое. Принадлежит оно железной дороге. Вернее сказать, тут все принадлежит железной дороге. Я у нее склад и арендую. Но именно это – не арендую…

– Почему?

– Потому что оно мне не нужно, – просто ответил Лева.

– И почему же оно тебе не нужно?

Вопросы шли со всех сторон.

– А потому, что ни один предприниматель, у которого есть хоть что-нибудь в голове, никогда не арендует эту конуру.

– Что здесь нет коммуникаций? Электричества, я имею ввиду.

– И поэтому тоже. Но это – не главная причина. Электричество можно и провести. Дело невеликое.

– Тогда почему?

– По порядку… В какие-то стародавние времена, которые здесь никто уже и не помнит, для какой-то неведомой производственной необходимости помещение склада было поделено на две части. Одна – очень большая, та, которую теперь занимает моя фирма. Вторая – эта конура. Надо полагать, в свое время здесь что-то располагалось. Какая-нибудь мастерская. Тут и электричество было…

– А потом?

– А потом – перестройка. И все в этом духе. Рыночная экономика. Железная дорога, которая в советское время была очень богатая, теперь стала очень бедная. Ну, и как всякая приличная государственная контора, которая имела возможность сдавать помещения в аренду коммерческим структурам, именно этим она и стала заниматься.

– И стала сдавать это помещение…

– Именно. Только – одна поправка. Стала сдавать большое помещение. Но не это.

– И самый интересный вопрос нашей сегодняшней игры! – Толик наклонился над лучом света. – Почему?

– А я понял, – заявил Володя.

– Правда? – Денис искренне удивился. Сам он понятия не имел – почему.

– Подъезд, – коротко изрек Кошак.

– Браво, мой друг, – похвалил товарища Лева. – Именно. Если ты обратил внимание, правая и задняя стена склада упирается в забор. Чтобы подъехать сюда впереди, нужно проехать по моему складу. Кто ж это позволит. И как ты сам видишь, не в такую же дверцу товар грузить! Надо проход расширять. А это все – хлопотно. Ну а левая стена… Ты сам можешь посмотреть. Там между стеной и забором – только маленькая дорожка. Для мотоцикла или велосипеда разве что… Оно и понятно. Ведь когда тут все строили, и заборы, и склад, никто ж не предполагал, что потом это помещение разделят, и понадобится подъезд.

– Понимаю, понимаю…

– А тут и понимать нечего. Кому нужно складское помещение, маленькое, требующее сложения средства на ремонт, да еще и подъезда для транспорта нет? Даже для маленьких грузовичков. Не говоря уже о "фурах"…

– Стоп. – Щелкнул пальцами командир. – А почему же та фирма, которая здесь первая помещение сняла, не арендовала заодно и эту комнату?

– А незачем, – пояснил Лева. – Ну посуди сам. Там, – он указал рукой на выход, – площадь большая. Освещенная. С водопроводом. Прекрасный подъезд для всех видов транспорта. Ну, вы сами видели. А здесь что?

– Так подожди, – не унимался Денис. – Можно ж было арендовать все, а затем – объединить…

– Да ты не шаришь! – Лева даже повысил голос. – Пойми ты. Того помещения – хватает. Зачем это? К тому же, если ты не знаешь, но перепланировку арендатор делать не имеет право. Только с согласия арендодателя. А тут, чтобы два помещения объединить, целую стену срезать надо. И потом еще согласовывать во всех инстанциях. И зачем? Ради нескольких десятков дополнительных квадратных метров? В которые еще деньги вложить надо? Я тебя умоляю. Проще – закрыть наглухо, повесить замок. И пусть тут железная дорога решает, что с ним делать…

– Ну да. В принципе, все логично, – кивал головой Толик.

– И что же решила железная дорога?

– Да, собственно, вот это и решила, – Лева обвел руками помещение. – Долго пытались найти каких-нибудь идиотов и спарить им это богатство. Но таковых не нашлось. А тут еще эти лампы, – он легонько пнул носком сапога ближайшую к нему коробку.

– А лампы-то тут причем?

– Да как это причем?! Ты, Толя, я смотрю, вообще девственный, что до хозяйственных отношений…

– Лампы дневного света нельзя просто выбрасывать на помойку, – рассудительно пробубнил Кошак. – В них газ вредный какой-то. Их сдавать надо. На специальную утилизацию. Договор заключать со специальным цехом. Если, положим, фирма маленькая – еще куда ни шло. Как-то отмазываться можно. Да и не поимеешь с маленького объема много.

– Вот эти цехи и прессуют предприятия. Приходят и настойчиво предлагают заключить договор, и все такое… Под страхом штрафов, между прочим.

– И вот какой-то местный железнодорожный начальник и придумал всю эту радость спихивать сюда, – подытожил Денис. – Экономят, до поры до времени. Ловко…

– Я одного не пойму. – Толик пожал плечами. – Неужели у железнодорожников нет денег на эту утилизацию? Странно как-то…

– В Германии оно, может, и странно было бы, – резонно возразил Лева. – А в "совке" – самое оно. Не находите?

– Да, пожалуй, что так, – согласился командир. – Отложить проблему на потом, сэкономить "денежку". А там… Авось, само рассосется.

– Ну вот, короче, приезжает сюда иногда грузовичок старенький, и сгружает несколько новых коробок. – Лева по-хозяйски оглядел склад.

Помолчали. Денис взял фонарь и с минуту медленно водил луч по стенам, полу. Будто искал что-то. Кошак прошел немного дальше, пошурудил коробками. Толик что-то внимательно изучал на потолке.

– Мнения, – потребовал Денис.

– То, что надо. – Лева говорил уверенно. Даже кивал сам себе. – Лучше вряд ли что-то найдем.

– Плюсы очевидны, – подхватил Кошак. – Минусы… Только то, пожалуй, что не наше помещение. А так – все, как полагается. Но для груза лучшего места не найти.

– Согласен. – Командир, давая понять, что разговор окончен, медленно пошел к двери, аккуратно взяв Леву за рукав свитера. – Послушай. Это – твоя юрисдикция. Ты лично за все отвечаешь. Мне нужна абсолютно полная картина. Я понимаю: у тебя ее пока нет. И быть не может. Но ты со временем должен будешь все просчитать и принять меры для устранения всех недостатков объекта. Я обращаю твое внимание на чрезвычайную важность этой работы.

– Да понимаю я, понимаю… – несколько смутился тот.

– Все… Ты должен учесть все, – продолжал оперативник, будто не слыша его. – Груз, согласно плану, должен будет пробыть здесь не более месяца. Так вот: за этот месяц ничего не должно с ним случиться. Ничего. Иначе нам всем надо будет стреляться.

– Денис. Не боись, – остановил его Лева. – Я понимаю. Ты ведь знаешь. На меня можно положиться… Не переживай. Сбавь темп…

– Да я ничего… – несколько виновато ответил командир и улыбнулся как-то особенно искренне. – Ты говорил, у тебя чай есть?

Через час машина Дениса, меся колесами уличную жижу, медленно выползала из ворот склада.

– Подожди, подожди, а ну-ка тормозни… – вдруг попросил Кошак.

– Чего там? – недовольно буркнул командир, но все-таки остановился.

Володя открыл дверцу и подошел к воротам. Через пару секунд раздался взрыв хохота.

– Че ты там ржешь? – Толик с Денисом вылезли из машины.

– А вы-то читали это? – Кошак постучал по небольшой металлической табличке справа от ворот, привинченной к бетонному заботу внушительными болтами.

"ООО Левонтий", – гласила надпись.

31.12.2008. Россия, г. Анапа. проезд «Золотой берег». 23:41

«А ты еще ничего, вроде», – мысленно сказал сам себе Андрей, оглядывая себя в зеркало.

Он гладил белую рубашку, наверное, с полчаса. Никак не выходило придать вещи нормальный вид. Очень уж долго пролежала в скомканном состоянии на полке шкафа. Как приехал из Москвы, вещи из сумки раскидал по полкам, так оно все и лежало. Женщины в доме не было, а хозяину на этот бардак было решительно наплевать.

Андрей не терпел грязи. Именно что – не беспорядка, а грязи, пыли, мусора. Поэтому весьма часто брался за пылесос и тряпку. Бывало, что и по два раза на неделе. Вот и сейчас в большой верхней комнате без всяких перегородок на втором этаже, выполнявшей роль спальни, все было вверх дном. Но при этом – почти чисто.

Хозяин кинул беглый взгляд на часы, показывающие без двадцати двенадцать, и начал причесываться.

Все друзья встречали Новый год с семьями. Это в последние годы такая мода пошла. Раньше – наоборот. Все больше в большие компании сбивались. Чтобы шумно было, весело. А может, это сам Андрюха постарел? В самом деле, откуда б ему знать, как встречают Новый год в двадцать девять лет? В Москве зачастую не до этого было. А здесь, все друзья как сговорились: "в семейном кругу".

А у него семейного круга не было. Естественно, все его к себе приглашали. Но он понимал: жалеют. А это – хуже всего.

К тому же был вариант намного лучше. Граждане "Золотого берега" с давних времен всегда встречали этот праздник вместе. Как-то, еще в детстве, он по какой-то причине оказался на Новый год у бабы Нюры. И ему все очень понравилось.

Прямо во дворе, который был общим для проживающих в этой общине восьми семей и кем-то и зачем-то заасфальтирован, росла невысокая пышная ель. Таким образом, "елочный вопрос" решался сам собой. Дерево наряжали дети, снося со всех домов игрушки. Большой общий стол накрывали у Еременко, многодетной и дружной семьи, имевшей самую большую комнату на первом этаже. Приготовлением блюд занимались все женщины, каждая у себя дома, а затем накрывали стол. После двенадцати "малые" выбегали резвиться на улицу, а взрослые продолжали праздновать. Веселый получался праздник, хоть и не совсем – в семейном кругу.

Андрей нехотя взял флакон с одеколоном и пару раз прыснул им себе на волосы. Он не имел понятия о том, что это за штука и надо ли было им прыскаться. Подарил кто-то когда-то. Годами не пользовался. А сегодня – праздник вроде…

Оставшись в целом довольным своим внешним видом, Андрей развернулся и спустился по крутой деревянной, покрытой густым слоем лака, лестнице на первый этаж, по пути "зафутболив" в другой конец комнаты попавшуюся под ноги какую-то старую мягкую игрушку. Лестница опускалась прямо в кухню, за которой имелась еще одна комната, существенно меньше, чем верхняя. Там стоял диван с телевизором – обычное "место постоянной дислокации" жителей дома. Но Денис редко туда заглядывал. Он предпочитал персональный компьютер, точнее, ноутбук, на котором работал на втором этаже. Новости он читал в Интернете, фильмы смотрел редко. Просто пялиться в телевизор не имел привычки вообще.

Он вышел на крыльцо дома и с силой выдохнул из легких воздух, который заклубился вокруг лица плотным уверенным паром. Мороза на улице не было. Плюс два, примерно. Обычное дело для Анапы в такое время года. Андрей закрыл дверь на ключ, заложил руки в карманы брюк и медленно побрел к Еременко. Прошел мимо елки, которую нарядили еще днем. Только теперь, в отличие от детских лет, она была еще опоясана несколькими гирляндами, что придавало дереву просто-таки волшебную красоту.

В соседском доме с большими светлыми окнами уже вовсю шло гуляние. Слышался смех, нетрезвые голоса. Кто-то даже порывался запеть, но безуспешно. Андрей по старой привычке без стука открыл дверь и вошел в помещение.

В нос ударили запахи самых различных блюд. Однозначно можно было распознать утку, котлеты, жареную свинину. Остальное путалось и скрещивалось, образуя невероятно сложную смесь. За большим деревянным столом, организованным путем составления двух столов, накрытом белоснежной скатертью, сидело человек двадцать-двадцать пять. Все его соседи. Вокруг бегало несколько детишек, то и дело дергая взрослых. В углу комнаты негромко работал телевизор. Транслировали очередное новогоднее шоу, которые россияне уже давным-давно перестали смотреть, а включали лишь "для фона".

– Ты чего так долго, Андрюша? – негромко спросила его тетя Лена, хозяйка дома, вынырнувшая из дверного проема с большой тарелкой в руках. – Давай, проходи…

Все приветливо и очень громко поздоровались с ним. Андрей присел на табурет у ближнего к нему края стола, предварительно пожав руки тем мужчинам, до которых смог дотянуться.

– Здорово, Андрюха! – похлопал его по плечу дядя Семен, добрый мужик, который помнил его еще с малых лет.

Он сильно постарел, в волосах появилась проседь. Но голос оставался все таким же сильным, шедшим будто из глубины души. Сосед был уже заметно навеселе, и его "вторая половина", сидевшая от мужа по левую руку, недовольно на него поглядывала.

– Привет, дядя Семен, – так же тепло поздоровался с ним Андрей.

– Ух, какой ты стал! – Сосед потрепал его по голове, в момент безнадежно испортив прическу.

– Так виделись же уже после моего приезда! – стараясь поглубже запихнуть раздражение, ответил парень. – Чего Вы все моему росту удивляетесь?

– Тю… – шутливо отпрянул от него тот. – Да ты хоть знаешь, с каких лет я тебя помню?

– С шести, наверное…

– Да конечно! – хохотнул тот. – Месяцев с трех-четырех, понял?

Андрей этого не знал.

– Мамка твоя, Царствие ей Небесное, тебя матери показать привезла. Помнишь, Лен? Ты сама-то родила месяца через два…

Жена, улыбаясь, смотрела на Андрея и кивала.

– А Нюра, бабка твоя, покойница, так тебе радовалась! О, что ты! Целый день после отъезда дочки плакала! Души в тебе не чаяла.

– Да ладно тебе, старый, – одернула его жена. – Завел шарманку! Новый год сегодня…

– А я что? – слабо возмутился дядя Семен. – Я – ничего. А ты нынче вроде как бизнесмен?

– Вроде как, – подтвердил Андрей, накладывая себе в тарелку квашеную капусту и маринованные грибы.

– Молодец! Мужик! Знай наших! Нюрка-то нам так и говорила: будет, мол, из него толк. Чую, есть в нем что-то.

– Погромче, погромче сделайте! – раздались возгласы из-за стола.

По телевизору начали транслировать поздравление Президента.

– Димка то наш, смотрите, нахохлился весь. К новой должности привыкает, – съязвил кто-то на другом конце стола.

– Так "напривыкался"… – лениво возразил кто-то. – С полгода уже…

Андрей, пользуясь случаем, пока внимание компании было сосредоточено на экране телевизора, оглядывал собравшихся. Такие знакомые лица. А главное – счастливые лица. Или это ему так казалось? Кто знает. Но Андрей почему-то был уверен – счастливые.

"Только моральные уроды делают революции и занимаются тому подобной ерундой, – вспомнились ему слова одного очень им уважаемого человека. – Простого нормального человека революция не интересует. Его интересует его семья, дети, дом, карьера. Ему не доставляет удовольствие скрываться от властей, организовывать покушения, шляться по эмиграциям. Для нормального человека гораздо предпочтительнее поехать с друзьями на рыбалку, отдохнуть душой, вдоволь попить водки в приятной компании. Революционный вирус характерен для подросткового возраста, и его проникновению в сознание сильно способствуют лошадиные дозы выбрасываемых в этом возрасте в кровь половых гормонов. Если тебе хочется революции в тридцать лет – ты почти гарантированно ненормальный".

– Раз, два, три, четыре… – дружно раздалось за столом.

Андрей встряхнулся, убрал воспоминания на задворки сознания, быстро подставил свой бокал под струю шампанского, бившую из только что неудачно открытой бутылки.

– Семь, восемь…

31.12.2008. Краина, г. Кировогорск. ул. Кропивницкого. 23:59

– Девять! Десять! Одиннадцать"! С Но-вым го-дом! – дружно и весело закричал зал.

– С Новым годом, пацаны, – улыбнулся Денис и стукнулся фужером с шампанским с парнями.

– С Новым годом, – повторил как-то задумчиво Толик.

– С Новым счастьем, – слегка повеселее поздравил Лева.

Кошак просто выпил и удовлетворенно крякнул.

Денис, конечно, предполагал, что праздник будет невеселым. Да никто и не возражал, собственно. По мере приближения тридцать первого числа становилось все грустнее. Причем всем четверым. И они не скрывали этого друг от друга. Читалось на лицах.

Тут все было понятно. Почти. Новый год он, все-таки, как ни крути, праздник семейный. А какая тут семья? Тут коллеги по работе. Не друзья даже. Никого не обманешь. Все четверо, вся его оперативная группа, это прекрасно сознавали. Чувствовали. Приехали работать. "Работать" тут ключевое слово. И работа… Не поймешь даже сразу и как сказать. Сложная, грязная… Не то все. Специфическая. Именно что специфическая.

Для такого дела нужно доверие. Это – обязательно. Но доверие – совсем не значит дружба. Оно может и без дружбы вполне существовать. Вот и у них так: доверяют друг другу – это однозначно. А вот дружбы нет. Да и не может ее возникнуть за три месяца – это всем понятно. У Дениса разве что с Кошаком теплые отношения возникли, более или менее. С Толиком и Левой – скорее деловые просто…

И еще было что-то здесь. Не только тоска по семье, по близким людям. Денис это четко чувствовал. И только на днях додумался. Когда по парку гулял. Появилась у него с месяц такая привычка – по парку иногда прогуливаться по вечерам. Когда голова опухнет от аналитической работы. Новый год, ведь он праздник совершенно особенный. Люди что празднуют? Не революцию какую-нибудь, в которую народу перестреляли столько, что и представить страшно. Не сомнительную историческую дату, по поводу оценки которой люди одной и той же национальности готовы друг другу глотки перегрызть. Не какой-нибудь дурацкий день очередной независимости непонятно от кого и непонятно зачем. Не день конституции, тысяч раз переписанной, пропитанной кровью от первой до последней страницы. И не день международной солидарности кого-то с кем-то и зачем-то…

Люди празднуют Новый год. Встречают его. Люди по всей земле просто радуются тому, что наступил новый год. Новый цикл жизни. Что снова будет весна, а затем лето. Что снова зазеленеет листва на деревьях и запоют птицы. И поднимется пшеница. И будет урожай. Человек благодарит Бога за то, что было и что еще будет. И главное – надеется. Это ведь очень важно. Нет ничего более важного, кроме веры и любви. Надеется, что в новом году жизнь станет лучше. Что не случится ничего плохого. Ни с ним, ни с его близкими, ни с его Родиной. Что будет мир.

А он? Какое отношение ко всему этому свету имеет он? Оперативник Аякс. Или оперативник "Пятьдесят третий". Мельниченко Владимир Михайлович. Который никакой не Мельниченко, а просто Кошак. И Кошаком для Дениса навсегда останется. Максимум – Володей. И бизнесмен Бурченко, классический представитель малого бизнеса, краса и гордость новой демократической Краины – оперативник госбезопасности "Двадцать восьмой". И Червонец. Все они, ну спрашивается, какое имели отношение к празднованию Нового года, светлого и чистого праздника! Никакого, надо было признать.

Может, поэтому и грустно было на душе, пасмурно. У всех четверых. Так, по крайней мере, думал Денис. А в двадцатых числах стало совсем не по себе. Толик так и сказал в один из дней, когда они на квартире у Дениса разбирали и систематизировали накопленный материал:

– Слышь, народ. А давайте столик в ресторане закажем, а? Со скуки ведь подохнем. Что-то паршиво мне, тоскливо…

– А что, дело хорошее, – тут же поддержал командир. – Вот ты и займись.

Он и занялся. Несмотря на то, что все места, само собой, давно были забиты, все-таки "родил" столик. И не где-нибудь, а в центре, в весьма неплохом ресторане, названия которого Денис даже не пытался запомнить.