Текст книги "Левый берег"

Автор книги: Алексей Кудашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц)

– Понимаю….

– Очень крупным, – уточнил Лева, желая убедится, правильно ли его поняли.

– Ну что ж, я понимаю…

Дмитрий Григорьевич, который минуту назад, казалось, немного разочаровался в госте, оказавшемся всего лишь помощником, теперь вновь посмотрел на него с уважением.

– Я, видимо, недостаточно правильно выразился, – продолжал Лева. – Я не являюсь личным помощником этого лица. Скорее, я – его бизнес-представитель в Кировогорской области.

– Вот как?

– Да. Видите ли, Дмитрий Григорьевич, мой начальник, уважаемый краинский предприниматель, имеет свои "бизнес-интересы" почти на всей территории страны. И не только…

– Да-да… – вставлял ректор.

– Собственно, на Родине он бывает редко. Дела не позволяют. Большой бизнес, знаете ли, требует постоянного внимания…

– Конечно, я все понимаю. Вы, может быть, чайку хотите, ли чего покрепче? – хитро улыбнулся Дмитрий Григорьевич.

– Спасибо, чаю не хочу, а для спиртного еще рановато.

Ректор считал себя человеком, разбирающимся в людях. Сидящий напротив молодой человек в его глазах набирал все больше очков. Со вкусом одет, вежлив, любезен, но без приторности. Держится уверенно, знает себе цену. От спиртного отказался не потому, что за рулем. Значит – есть водитель. И еще это: "для спиртного еще рановато". Так местный обалдуй в дорогом костюмчике вряд ли выражаться станет. Это, скорее, европейская манера. Это на Западе пить часов до пяти вечера считается "mauvais ton".

– Сами понимаете, за всем не уследишь, – обезоруживающе улыбнулся Лева. – Вот для того, чтобы за всем уследить и существуют такие вот помощники, как я. Люди, которым можно доверять. Я, конечно, в Краине такой не один. Но зато в Кировогорске – один, можете не искать…

Мужчины немного посмеялись не слишком удачной шутке.

– Ну что ж. Если Вам доверяют крупные бизнесмены, значит – с Вами можно иметь дело, – все так же широко улыбался Дмитрий Григорьевич.

– О, поверьте, я стараюсь очень хорошо делать свою работу. Меня к ней отлично готовили. – Лева одарил ректора честным немигающим взглядом.

– Так как же зовут Вашего, так сказать, прямого начальника? – поинтересовался ректор.

– А зачем Вам это? – удивленно осведомился оперативник, не отводя взгляда.

– То есть как это – зачем? – смутился Дмитрий Григорьевич. – Ну, надо же хотя бы знать, кому выразить благодарность…

– Послушайте, Дмитрий Григорьевич, – весело, без малейшего намека на дерзость или неуважение к собеседнику, рассмеялся Лева. – Вы, я вижу, меня все-таки неправильно поняли. Я же говорю, мой начальник – очень крупный бизнесмен. Понимаете?

– Я, конечно, понимаю…

– Ну тогда о чем разговор? – все так же беззаботно перебил он ректора. – Подумайте сами, – терпеливо начал он, заметив в глазах Дмитрия Григорьевича тень недоверия и подозрительности. – Ну вот каким образом Вы хотите его отблагодарить? Письмо послать? Поймите мне правильно, но если каждая организация, которой он помогает, будет слать ему по письму, получится солидный архив.

Ректор беспомощно пожал плечами.

– Или Вы думаете, ему польстит, что Вы распорядитель повесить его портрет в коридоре института с подписью "Наши спонсоры"? – Леве вбивал аргументы, словно гвозди. – Вы, Дмитрий Григорьевич, но обижайтесь, но он же не какой-нибудь хозяин пекарни с Картановки, купивший пару компьютеров в качестве, как Вы изводили выразиться, меценатской помощи, и теперь горящий желанием лицезреть свою физиономию на почетном месте. Потешить самолюбие.

– Да не в самолюбии дело… – начал, было, ректор.

– Ну, вот видите, – отрезал Лева. – Ему все это не нужно. А то, что Вы лично ему благодарны, поверьте, он и сам прекрасно знает. Для людей такого уровня, Дмитрий Григорьевич, известность и хорошая репутация уже не требуются, поскольку они имеют и то, и другое.

– Ну что ж, я понимаю, – после недолгого молчания, с важностью изрек ректор и, видимо, автоматическим движением, слегка приподнявшись, запахнул полы пиджака. – Так какого рода помощь делал бы оказать нашему вузу ваш начальник?

– Финансовую, разумеется, – ответил Лева. – Однако, уважаемый Дмитрий Григорьевич, я должен заметить, что существуют некоторые условия ее предоставления. Я не думаю, что Вас это должно сильно удивить. В цивилизованных странах такое положение дел считается абсолютно нормальным. Не так ли?

– Вне всякого сомнения, – подтвердил ректор. – Меценат, безвозмездно помогающий организации, безусловно, имеет право выдвигать свои требования, касающиеся расходования жертвуемых им средств. Я ведь Вас правильно понял? Мы говорим об одном и том же?

– Совершенно верно. Я очень рад, что мы друг друга понимаем.

– Ну, – Дмитрий Григорьевич сложил ладони на живот. – Так о каких условиях идет речь?

– Все очень просто, – сообщил Лева. – Выделяемые средства должны будут использоваться для конкретной цели.

– И какой же, позвольте узнать?

– Для обмена знаниями между студентами и аспирантами. Я бы так это назвал, – немного подумал, заявил Лева. – Я поясню… Дело в том, Дмитрий Григорьевич, что мой босс – человек, очень интересующийся историей…

– Вот как? – деланно удивился ректор. – У нас исторический факультет есть. Точнее, факультет истории и права. И две кафедры на нем: истории Краины и всеобщей истории. Весьма квалифицированные преподаватели. И аспирантура тоже…

– Знаю, Дмитрий Григорьевич, знаю… Именно об этом и речь. – Лева сделал паузу, пытаясь как можно тщательнее, правильнее сформулировать свою мысли. – Так вот, мой начальник в свое время закончил истфак МГУ и даже работал какое-то время преподавателем. Но потом ушел в бизнес, как и многие тогда. Но любовь к науке осталась…

Ректор молча слушал и понимающе кивал головой.

– Я понимаю, мои слова могут показаться Вам несколько напыщенными, – помялся для правдоподобности оперативник, – но дело в том, что моему боссу действительно не безразлична судьба Краины.

– Что же тут напыщенного? – как бы возмутился Дмитрий Григорьевич.

– Ну, знаете, сейчас к таким вещам относятся недоверчиво, – посетовал Лева. – Так вот… Ему действительно это не безразлично. И честно говоря, Дмитрий Григорьевич, ему не совсем нравится то, как ведет себя современная власть в некоторых вопросах. Например, как сейчас у нас преподается история взаимоотношений с Россией…

– Простите? – несколько опешил ректор.

– Понимаете ли в чем дело, уважаемый Дмитрий Григорьевич, – медленно продолжил Лева. – Я бы хотел, чтобы Вы поняли меня правильно. Мой начальник не является поклонником России. Напротив, он относится к нашему "старшему брату" весьма критично, особенно когда дело касается советского времени. У него есть на это свои причины.

– Так…

– Но все дело в том, что когда он слышит и видит то, что делает в образовании нынешняя власть, в нем, как он мне сам один раз заявил, просыпается профессиональный историк, и все его существо против этого протестует.

– Против чего? – осторожно осведомился ректор.

– О, простите, я сам – не профессионал, – смущенно рассмеялся оперативник. – Мне на такие темы говорить трудно. Я могу лишь повторить его слова. Он говорит, что нынешняя власть, утверждая, что она борется с мифами коммунистической истории, на самом деле заменяет одни мифами другими. Он так и сказал: коммунистические мифы заменяют националистическими.

– Ну что ж, в это есть смысл, – подумал, изрек Дмитрий Григорьевич. – Пожалуй, такие претензии действительно имеют под собой некое основание.

– Ну так вот… Он говорит, что это очень плохо. Так быть не должно. Профессиональные историки двух стран должны сотрудничать между собой. И лучше всего, чтобы это сотрудничество начиналось со студенческой скамьи.

– С этим трудно не согласиться.

– Вот о том и речь! – Лева даже хлопнул себя по коленке, довольный тем, что собеседник его понимает. – Вот именно поэтому он и хочет поспособствовать организации этого процесса. Он мне однажды сказал: "С русскими нам предстоит много работать, а они подрастающее поколение воспитывают на ненависти к России". Да нам пользоваться, говорит, надо тем, что нам, что называется, от природы досталось. Наши исторические связи, наше природное двуязычие. Россия – это же громадный рынок сырья и сбыта, там же перспектив – поле не паханое! Вон, говорит, Китай с Индией в школах русский язык вводят, заранее детей готовят для освоения российского рынка. А наши, идиоты, наоборот.

– Понимаю, понимаю, – рассмеялся Дмитрий Григорьевич. – Более того, абсолютно согласен. С Россией нам ссориться ни в коем случае нельзя. Свои интересы, конечно, защищать необходимо…

– Это естественно… – вставил Лева.

– Но и на конфронтацию идти – совсем не в наших интересах, – заключил ректор. – Кстати, насколько мне известно, наши преподаватели русофобией не страдают.

– Это приятно слышать.

– Так все-таки… Каким образом Ваш руководитель намерен повлиять на эти процессы.

– Ну, прежде всего, организацией крупных студенческих и аспирантских конференций по этой проблеме. Как краинских, так и международных.

– Даже так! Международных!

– Ну, почему бы и нет, – спокойно ответил Лева. – Сначала надо, конечно, организовать местную конференцию, потом можно и гостей из других краинских вузов приглашать. А если все получится, то надо попробовать, так сказать, позвать из России, Прибалтики, Польши, Чехии…

– Понимаю, – кивал головой Дмитрий Григорьевич.

– Ну, в качестве примера, можно и городскую конференцию сделать. А, конечно, понимаю, что, кроме Вашего уважаемого университета никто в городе историков не готовит. Но ведь наверняка найдутся и в других институтах мыслящие молодые люди. Люди, которым не безразлична судьба их страны. Есть же Летная академия, Технический университет, Институт управления и экономики, еще какие-то там новые ВУЗы… Наверняка там найдется десяток-другой толковых молодых людей. Можно, кстати, и сборник тезисов издать. Публикации, они же всем нужны. Это все – вообще дело крайне полезное. Вы так не считаете?

– Отчего же? – даже смутился ректор. – Именно так я и считаю. Проведение подобных дискуссий совершенно необходимо. Полезность подобных мероприятий не вызывает сомнений.

– Рад, – выдохнул Лева. – Вы даже не представляете, Дмитрий Григорьевич, как я рад, что Вы правильно меня поняли. Честно говоря, я очень боялся, что Вы воспримите мои слова превратным образом…

– Не понимаю, просите, каким же это превратным образом я мог бы истолковать Ваши слова?

– Ну… – помялся оперативник, – Вы, например, могли подумать, что стоящие за мною люди хотят сложить деньги в какую-нибудь пропаганду. Среди молодежи. Или, еще хуже. Что я представляю политические силы…

– Да полноте Вам… молодой человек, – рассмеялся ректор, естественно забыв имя-отчество гостя. – Разве можно повлиять на настроения учащейся молодежи через проведения научного обмена, так сказать. Ну, то есть, конечно, можно, но только путем цензуры и отбора участников по принципу их лояльности той или иной политической позиции. Я надеюсь, речь об этом не идет? – Дмитрий Григорьевич с опаской посмотрел на собеседника.

– Ну что Вы, что Вы, – театрально замахал руками Лева. – Ни о каких таких вещах и речи быть не может. По той хотя бы простой причине, что всеми вопросами, касающимися проведения таких мероприятий, будут заниматься сотрудники вашего университета. Мой начальник лишь поможет деньгами. Ну, разве что, тема конференции должна, ну, что ли, соответствовать…

– Прекрасно Вас понимаю, – заверил ректор. – Тема будет согласована с Вами.

– Весьма признателен…

– А что касаемо влияния, – Дмитрий Григорьевич усмехнулся, – так это не способ, так сказать. Если кто-то имеет желание повлиять на настроение масс, он покупает газеты, телеканалы, спонсирует выпуск книг. А постановка вопроса на открытое свободное обсуждение – это, простите, не агитация. Это просто не может быть агитацией…

– Ну, я в этом не разбираюсь, – развел руками Лева. – Простите, что называется, другому обучен.

– Да я – тоже не специалист. Я, знаете ли, филолог, писатель больше…

– Да, я кое-что узнавал о Вас, прежде чем прийти на встречу.

– Ну так что, собственно, – ректор встал, Лева тоже. – Может быть, мне пригласить сейчас декана и заведующих кафедрами? Мы и обговорим на месте, так сказать. Михаил Викторович точно здесь…

– Я думаю, сейчас не стоит, – оборвал его оперативник. – Вы, Дмитрий Григорьевич, сами им все расскажите, пожалуйста. Пусть подумают, назначат ответственного за проведение, прикинут сумму, которая необходима, и мне позвонят. Карточку свою я у Вашего секретаря оставил.

– Да-да, конечно, – несколько растерялся ректор. – Но Вы хотя бы назовите сумму, на которую можно рассчитывать, так сказать…

– Я не вижу в этом проблемы, – Лева протянул руку ректору. – Я полностью доверяю Вам и Вашим подчиненным. Не допускаю даже мысли о том, что выделенные средства могут быть использованы не по назначению. Пусть подсчитают и представят примерную смету, и я рассмотрю. Но, чтобы Вас сориентировать, суммы до ста тысяч рублей не будут слишком обременительны…

22.01.2008. Ферма. 17:45

– Отвлечемся от расчетов… Шестнадцатый, повтори мне алгоритм определения цели.

– Первое: цель должна быть четко, ясно и понятно сформулирована. Второе: цель должна быть реалистична, то есть, выполнима на практике. Третье: цель должна быть правильной, то есть вести к достижению того, результата, на который рассчитывают организаторы восстания.

– Отлично, отлично… Восемьдесят первый! Не спи. Повтори, для каких целей может использоваться восстание

– Э-э-э… Уничтожение военных и промышленных объектов на территории, физическое устранение или захват государственных работников или высших военных руководителей, получение или уничтожение секретной документации или иной ценной информации стратегического характера. Еще… Общая дестабилизация социально-политической и экономической обстановки в государстве или в определенной его части, развязывание социальной, национальной или религиозной вражды, свержение существующего правительства с целью прихода к власти тех или иных политических сил и…

– Сказал же, зазубрить! Это – основа, теория. Расстраиваешь ты меня, синеглазый… Курс, что он забыл?

– Полное отделение определенной территории от государственного образования с последующим присоединением к другому государственному образованию или провозглашением независимости и образованием самостоятельного государства.

– Вот! Учись у "Пятака"… Хочу лишь заметить, что приведенный мной перечень, безусловно, не может считаться окончательным. Цель восстания может и должна определяться исходя из политической и военной необходимости, причем необходимость эта не должна вызывать сомнений у тех ответственных работников, которые по своей должности принимают решение о начале диверсионно-подрывной работы на том или ином участке. Только соблюдение данных требований гарантирует, что немалые силы и средства будут использованы с пользой для государства и народа.

– Ты нам политграмоту, что ли, читаешь, Учитель?

– А ты зря скалишься, курсант. Пропагандой и агитацией тоже нужно уметь заниматься. Я лишь хотел подчеркнуть очевидное, так, на всякий случай, для особо одаренных. Между реальной целью восстания и той целью, которая открыто заявляется, существует огромная разница. В этом смысле заявленная цель служит лишь маскировкой для истинной цели. Заявленной целью его может быть свержение диктатора, а реальной – уничтожение двух военных заводов, на которых производятся работы по созданию ядерного оружия.

– Послушай, Учитель. Объясни мне, если существует необходимость в ликвидации или захвате лица или группы лиц, уничтожения ценной документации, зачем для этого организовывать восстание? Ведь для достижения таких целей существуют, ну, я не знаю, "специальные операции" с применением отрядов спецназа, малочисленных и хорошо подготовленных. Зачем готовить затрачивать такое огромное количество сил и средств?

– Что ж… Логичный вопрос, Восемьдесят второй. Конечно, проще поступить так, как говоришь ты. Однако, если ты подумаешь, то поймешь одну простую вещь: нередки случаи, когда применение таких методов работы как "специальная операция" просто-напросто невозможно.

– Например?

– Да хоть наше недавнее прошлое. Общеизвестно, что одной из главных целей военной операции США и их союзников в Ираке в 2003 г. являлось свержение режима Саддама Хусейна. При этом подчеркивалось, что Хусейна необходимо судить за определенные преступления. Очевидно, что, как с политической, так и с военной точки его зрения захват или уничтожение были, что называется, "задачей момента". Согласен?

– Вполне.

– Следуем далее… Логичным будет предположить, что американское командование, будь у него возможность провести такую операцию, приложило бы немалые усилия для ее воплощения в жизнь. Ведь это сохранило бы жизни многим солдатам коалиции. Однако такой операции проведено не было. Причина в данном случае может быть только одна: у командования и специальных служб союзников просто не было такой возможности, иначе, как уже было сказано, она была бы использована. Возникает вопрос: целесообразной ли являлась бы работа по организации и осуществлению вооруженного восстания в Багдаде, целью которого было бы смещение со своих постов Саддама Хусейна и высших руководителей Ирака?

– Очевидно, да…

– То факт, что такого восстания не было, говорит лишь о том, что оно, либо вообще не готовилось, либо его просто не успели подготовить.

– Я не пойму, что ты хочешь этим сказать?

– Я лишь хочу доказать вам, дети мои, что восстание способно решать те вопросы, на которые не способен спецназ или наемные убийцы. Не спорю: далеко не всегда присутствует возможность его осуществить. Но рассматривать такой метод как один из вариантов полезно всегда.

Вы должны помнить что, классовая, межрегиональная и религиозная рознь есть благодатная почва для вашей работы. Но этим процессов необходимо управлять…

– Кстати, актуально для нашей "земли"…

– Совершенно верно! Умница – дочка. Так руки и чешутся разыграть кое-где национальную карту, да?

– Признаться честно, это – первая мысль, которая пришла мне в голову…

– Охотно верю. Она напрашивается. Но вы должны помнить, господа, что первая мысль далеко не всегда бывает правильной. Ну вот на данном примере… Разыграть-то ты ее разыграешь, тут особого труда даже прилагать не надо. А потом, как ты ее отыграешь обратно?

– Что за вопрос? Никак, естественно…

– То-то, мой маленький дерзкий дружок… Ты можешь позволить себе применять такие методы только в том случае, если тебе самому потом на этой земле не жить. То есть, если тебе нужно просто временно потрепать то или иное государство.

В истории России такие примеры были. Взять хотя бы вооруженное восстание в Средней Азии в 1916 году. Кто помнит, что там тогда происходило?

– Если вкратце… Поводом послужил приказ царского правительства о мобилизации рабочих из числа среднеазиатских народов для проведения работ в прифронтовой полосе. Такая "радужная" перспектива не вызвала энтузиазма у киргизов, узбеков и туркменов. Ответом стало восстание, которое было не без труда подавлено прибывшими карательными частями. Однако обстановка в Средней Азии на определенное время была дестабилизирована, а рабочих фронт так и не получил.

– Все верно, Двадцать девятый. Красавчик… На первый взгляд, вооруженное восстание было обусловлено внутренними причинами. Однако дело на самом деле было не совсем, или, точнее, совсем не чисто. Изначально местные восприняли новость о вербовке на прифронтовые работы неодобрительно, но достаточно спокойно. Во всяком случае, активного вооруженного сопротивления оказывать и не думали. На "крайняк" – планировали откупиться или откочевать в другое место, и всего делов. Кто-то очень умело "разогрел" народное недовольство до нужной температуры. Временное правительство, а и затем и большевики говорили: баи, представители знати и духовенства. Эта версия была тогда принята в качестве официальной. Однако знающие люди открыто говорили, что из этого дела на полметра торчали уши турецкой разведки.

– А доказательства?

– В том то и прелесть этой работы… Доказать причастность иностранной разведки в организации того или иного восстания, как правило, крайне сложно. Ну просто крайне! Ведь вся история "холодной войны" – это история тайных операций, в которых весьма преуспели и мы, и "атлантисты".

Но спрос на продукт, который я учу вас производить, всегда будет высок. Почему? Да по одной простой причине: его приобретение крайне выгодно. При минимуме вложения сил и средств и, по сути, "чужой кровью", продукт способен принести колоссальные геополитические, экономические и финансовые дивиденды. Результаты американского проекта превзошли все ожидания. Теперь наша очередь поиграть…

12.12.2008. 17:09

…

– Не слишком рискованно?

– Посещала мысль, если честно… Но Десятому я склонен доверять. Он утверждает, что – идеальный вариант для первичного агента. Абсолютно беспринципная девка. На уме – ничего, кроме тряпок и денег. Убеждений – ноль.

– Как там говорится? Страшны не злодеи, а равнодушные.

– Она именно равнодушная и есть. Мы с тобой это обсуждали, помнишь? Глобализация породила много таких моральных уродов. Без идей, без принципов, без идеалов. Без даже всякого намека на идеалы! За деньги – готова на все.

– Дети есть?

– Сын малой. С мужем в разводе.

– С ней в контакте – только Десятый?

– Ну естественно!

– Это я так, на всякий случай спросил… Так сколько ты ей положил?

– Восемь, местных.

– Почему именно восемь?

– Ну, так я решил. Она получает четыре в месяц. С такими потребностями, да еще с ребенком – явно не хватает. Это и Десятый подтверждает. Как ты сам понимаешь, он у нее дома уже побывал. Вот и будет ей каждый месяц солидная прибавка к зарплате. Подсядет на крючок железно. Я уверен. Люди к хорошему быстро привыкают. А если эти самые люди – еще и беспринципные тридцатичетырехлетние красивые бабы в самом соку, любящие мужиков покрепче да "бабла" побольше, так процесс привыкания протекает вообще быстро. Сразу практически наступает.

– Трудно с тобой не согласиться. Если ты, конечно, не ошибся с характеристикой объекта. Я тебя понимаю. Больно лакомый кусочек.

– В том-то и дело. Я был уверен, что ты меня поймешь. Подцепить заместителя начальника отдела кадров городского УВД! Согласись, это успех.

– Ну ладно… Сработал, так сработал. Не отказываться же теперь, в самом деле…

– Ты извини, Учитель. Я беру на себя ответственность, если что. Я Десятому верю. Если он говорит, что надо было тепленькой вербовать – значит, так и было. Это неправильно, конечно, я все понимаю. Но она уже и сведения первые дала. Теперь у меня в компьютере – все личные дела кировогорских милиционеров, за исключением батальона "Орла". К тому же, она заверила Десятого, что может порекомендовать человека в ГУВД области. И даже еще кое-кого.

– Она так и сказала – "кое-кого"?

– Так и сказала. Десятый, естественно, напирать не стал. Но пообещал ей за каждого ценную наводку премию в тысячу евро. У нее, говорит, аж глаза заблестели! Но при этом – умная. Вести себя будет осторожно. Это я могу определенно утверждать. Мы с ней долго прообщались…

– Когда?

– На днях. Я сам захотел на нее посмотреть. Подсел к ним в ресторане в качестве пьяного и веселого знакомого Десятого. Впечатление у меня создалось крайне благоприятное…

– Какие задания ей планируешь давать?

– Разберемся, по ходу дела. Пусть себя проявит. Надо посмотреть, что она может добыть. В идеале, сам понимаешь, хочется знать все. Количество оружия и боеприпасов, автотранспорт, системы связи. Вряд ли, конечно, она будет добывать все, что ни попросишь. Но ценность агента "Стрекоза" ты отрицать не можешь!

– Ты уже и кодовое имя ей дал?

– Да. А что?

– Да ладно, ладно. Я все понимаю. Азарт, и все такое. Но впредь соблюдай, инструкцию. Какую?

– Что "какую"?

– Повтори, говорю, пункт двадцать первый Инструкции по первичной вербовке.

– "Разрешение на вербовку важных агентов, как то: государственных служащих, военных, сотрудников органов безопасности, милиции, прокуратуры, работников муниципальных органов власти, разрешается только после предварительного согласования с руководителем операции".

– То-то… Но, в целом, хорошо, что проявил инициативу.

– Как там у "вояк"? Если подчиненный проявит инициативу, то его начальник по любому окажется чистым. Если дело закончилось плохо – нарушитель устава, несерьезный, безответственный работник. А если хорошо – проявил разумную инициативу, не догматично воспринял устав…

– А тебе, Аякс, никогда не говорили, что люди не любят умников?

– Еще нет. Кстати, передай Терситу большое спасибо за идею с конференциями.

– Ты что, уже все сделал?

– Ага. В январе уже назначили первую. "Украина-Россия. XXI век. Проблемы взаимоотношений".

– Сам придумал?

– Оценил?

– Нормально. Впрочем, чего еще от тебя ожидать? Ты же все-таки историк.

– Надо же. Давненько мне этого никто не говорил. Я уже и забывать начал, со всей этой конспирацией…

– Терсит тоже неплохо придумал. Что-то примерно "Восточный вектор: ретроспектива и перспектива".

– Тоже нормально.

– Да. Ты, главное, все сделай правильно. Всю конференцию снимать на камеры с нескольких ракурсов. Потом все выступления – анализировать самым подробнейшим образом. Отбирай по двух категориям: полностью лояльные и в целом лояльные. И помни, молодежь – материал сложный. Если его правильно обработать, то лучше и не придумаешь. Вспомни занятия. Но если ошибиться – можно по-крупному провалиться. Поэтому работай тщательнее. В первую категорию заноси только тех, чья пророссийская ориентация не вызывает ни малейшего сомнения. Пусть таких наберется всего пара десятков. Ничего страшного.

– Учитель, мы ведь с тобой это все уже обсуждали…

– А ты еще раз послушай! Лучше пусть у тебя будет двадцать абсолютно надежных боевиков, чем двести человек – сброда, который разбежится при первых выстрелах…

22.12.2008. Краина, г. Кировогорск. ул. Терешковой. 12:08

– Да что б тебя!

Денис резко заложил руль вправо. Мимо, издав противный возмущенный сигнал, пролетела старенькая красная "Шкода".

– Да, дружище… С боковыми зеркалами у тебя абсолютное непонимание, – философски резюмировал Толик, сидевший на переднем пассажирском сиденье.

– Пошел ты… – коротко метнул Денис.

Собственно, обижаться было не на кого. С боковыми зеркалами у него действительно была проблема. Да и не в них было дело, вообще то, а в отсутствии опыта вождения в принципе. Ездить Денис умел. Но делал это без удовольствия, по необходимости.

Кроме отцовской "десятки" да старой задрипаной "копейки" друга, он никогда ни на чем не ездил (нет, была еще учебная "пятерка" в автошколе, к которой прилагался нервный мужик-инструктор). И вот, оказавшись в Кировогорске, Денис совершил невероятную глупость. Он купил иномарку. Подержанную. На местном рынке "Автотехника", что на "Героев Сталинграда". Белый "Ниссан Санни", девяноста девятого года выпуска. Машина ему сразу приглянулась. Выглядела она отлично, коробка – "автомат". А для "японки" десять лет – не возраст. Это ему так продавец на рынке заявил. А поскольку Денис в машинах понимал примерно столько же, сколько в сельском хозяйстве, то фразу эту он моментально взял на вооружение, а затем с умным видом повторил друзьям, показывая покупку.

Его ждал позор. Задав пару простейших вопросов, Кошак быстро убедился, что уровень познаний командира в автомобилях близок к нулю, о чем и сообщил ему сразу в лоб. Червонец с Левой над Денисом тоже посмеялись, но покупку одобрили.

А вот Денис быстро убедился, что праворульная машина в условиях, пусть и небольшого, но промышленного советского города, требует умелого и опытного водителя. На третий день он умудрился расцарапать правое переднее крыло черной "Тойоте". Рассчитался на месте. Свою машину ремонтировать не стал. Не посчитал нужным. И, кстати, все – из-за боковых зеркал, которыми Денис вообще не пользовался. Трудно сказать, почему. Не научили, наверное. Вот и сейчас: хотел обогнать "Дельфина", и чуть не "бортанул" ехавшую по левой полосе машину. И чуть-чуть не прервал свою серию – "два месяца – без аварий".

– Что, так и сказал: "скоро прибыль будет"? – хохотнул с заднего сиденья Кошак.

– Ага. Прибыль, говорит, – продолжил Денис прерванный разговор.

– Ну, блин, дает, – веселился Червонец. – Прибыль!

– Ну так а чего? – глумился командир. – Деньги вложены, надо доход получать. Оно, опять же, для конспирации хорошо.

– Да, когда он успел-то?

– Говорит, помещение хорошее досталось. Оттуда фирма съехала. Краской, что ли торговала. А с этим кризисом – пришлось переезжать в область. Там, говорят, на порядок дешевле. Фирма на этом складе чуть ли не с девяноста первого года находилась. Сам, понимаешь, помещение ремонтировали для себя. Вся электрика – новая. Вообще все новое. Правда, и цена за аренду – не слабая. Но наше маленькое предприятие может себе это позволить.

– Все это – ерунда, – оборвал беседу Денис. – Нам важно, чтобы все это хозяйство подходило для наших целей.

– Лева, вроде, утверждает, что – как нельзя лучше подходит, – подал голос с заднего сиденья Кошак.

– Вот для того и едем, чтобы оценить…

Денис сосредоточенно смотрел на дорогу. Жилые дома перестали встречаться на пути еще пару кварталов назад. Территорию, на которой они теперь находились, обычно по еще советской урбанистической терминологии было принято называть промышленной зоной. Такие зоны, с заводами, фабриками, мастерскими, складами, имелись почти в каждом более или менее крупном городе бывшего Союза.

Пейзаж за окном нельзя было назвать привлекательным. Бетонные заборы, железные проржавевшие ворота, какие-то высокие металлические конструкции, очевидно, когда-то являвшиеся работающими механизмами. Впрочем, картину запустения и развала экономики отсталого индустриального государства двадцатого века изредка прерывали "очаги жизни". Так их навал про себя Денис. Кое-где за оградой виднелись признаки движения. Ворота были окрашены и охраняемы. Заезжающие на территорию и выезжающие с нее грузовики самых разных моделей не оставляли сомнений в том, что экономическую жизнь "промзоны" нельзя было считать полностью остановившейся. Предприимчивость, народная смекалка и природное трудолюбие пробивали себе дорогу даже через многометровый слой национальной по форме и советской по содержанию бюрократии и всепоглощающей, распространяющейся, словно чума, коррумпированности.

– Вон, смотри, ларек. Перед ним – налево, – подсказывал Червонец.

– Я вижу уже…

Автомобиль, повернув, поехал по Цеховому переулку, вдоль однообразных бетонных заборов, кое-где разрисованных граффити. Метров через двести дорога, видно, не ремонтированная еще с советских времен, поворачивала направо.