Текст книги "Стезёю вечного Заката"

Автор книги: Алексей Головин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

По тому, как это было произнесено, Симер понял, что Агрифу важно услышать ответ. Монарх будто приглашал собеседника предложить ему другой достойный вариант, за который можно будет ухватиться.

И такой вариант был:

– Полагаю, что вам стоит обратиться к другим соседям, – чуть понизив голос, проговорил Владыка. – Армия Солькиса достаточно сильна, чтобы в союзе с вашими ратями изгнать ночных гостей…

Агриф сделал раздражённый жест рукой:

– С Солькисом у нас не самые тёплые отношения. С чего бы им рисковать и раньше времени ссориться с Ночью? К тому же их король…

– …порою внимательно ко мне прислушивается, – мягко перебил его Симер. – Не забывайте, что мой Храм стоит на земле Солькиса, наши судьбы связаны. А следующей за Аркиранисом целью этой армии вторжения может стать именно Южный Храм.

– Значит? – Агриф склонил голову набок, внимательно глядя на своего гостя.

– Значит, король Солькиса может решить, что лучше поддержать вас и остановить их на этих землях, чем допустить войну на своих собственных.

Губы Короля-Падишаха тронула довольная улыбка:

– Вижу мудрость в ваших словах, достопочтенный Владыка. Да свершится так. А сейчас, – он сделал широкий приглашающий жест, – не желаете ли отдохнуть с дороги и вкусить плоды нашей благодатной земли? Вино, фрукты, женщины…

– Благодарю, – качнул головой Владыка. – Но я лучше поспешу. Мне думается, что стоит как можно быстрее посетить королевский двор Солькиса, а затем вернуться в Храм. Я нужен последователям Дня, ищущим надежду в его стенах.

– Как вам будет угодно. Ваших сопровождающих снабдят всеми необходимыми припасами для продолжения путешествия, – Агриф, не глядя по сторонам, повелительно махнул рукой, и сразу же слуги, чутко ловящие каждое желание Падишаха, бросились исполнять его волю. – Верю, что вместе нам удастся противостоять всем угрозам.

– Я тоже в это верю. Да пребудет с Аркиранисом свет Великого Дня! – после этой ритуальной фразы Владыка развернулся и решительным шагом пошёл к выходу из королевского сада.

Агриф прищуренными глазами долго смотрел ему вслед, затем лёгким жестом подозвал своего визиря, который всё это время тихо держался позади.

– Пусть он делает, что хочет, его задумка нам тоже не помешает, – проговорил Король-Падишах. – Но мы поступим и по-своему. Гонцы с официальным посланием к брату нашему Иарнию готовы?

– Да, мой повелитель, – чуть поклонился визирь. – Они ждут вашего слова и в любой момент готовы отправиться в Лину, а оттуда – в Джантру.

– Пусть едут, – обронил Агриф и, не глядя больше ни на кого, пошёл к дворцу.

Он был уверен, что, несмотря ни на какие отношения с Повелителями Ночи, император Риаджанга, его родственник, не ответит отказом на его просьбу. Главное, чтобы решение принимал именно Иарний…

***

Всё шло как по маслу!

Выйдя за ограду королевского дворца в Иш-Фареме, выстроенного из угрюмого тёмно-серого камня, Шорх решил немного побродить по темнеющим и пустеющим вечерним улицам ниферской столицы. Раны Гасителя только-только успокоились, перестав донимать его тягучей ноющей болью, и телу хотелось движения.

Прошедшая встреча с королём Х агдингом была результативной и ещё больше склонила чашу весов на сторону Мрака. Властитель Нифериса не отказался от ранее данного слова. Он был искренне рад представившейся возможности поквитаться с ненавистной Актиканией за позор поражения десятилетней давности, которого не вынес его отец. И вот, буквально за несколько минут до Шорха, из тех же самых ворот дворцовой ограды на резвом скакуне вылетел гонец с гербом и флагом Нифериса на одежде. Он направлялся в столицу Актиканского союза и нёс грамоту короля Хагдинга об объявлении войны. В ней доводилось до сведения актиканского монарха в весьма витиеватых и не совсем дружелюбных выражениях, что Ниферис намерен получить обратно все княжества, присоединённые Актиканией после битвы при Распаде.

Чуть позже, ночью или же поутру, чтобы дать фору первому, ещё один гонец должен был выехать в Харефас. Местному князю, десяток лет упивающемуся независимостью, ставился ультиматум: или он признаёт Хагдинга своим сюзереном, и Харефас снова входит в состав Нифериса (а значит и ведёт военные действия на его стороне) или война объявляется и ему.

Пикантность ситуации заключалась в том, что начало конфликта с актиканцами, состоящими в военном союзе с Мадженси, означало, что Ниферис объявляет войну и Мистарте с её грозными легионами и неудержимыми магвоями (что, собственно, и останавливало Хагдинга все эти годы). И именно здесь решающую роль сыграл Шорх, заверивший ниферского короля в полной поддержке Риаджанга, Второго континента и Анклава форлов. Басилевс Иарний был заранее подготовлен к этому стараниями Версафия, и две полные имперские дружины, стоящие у Срединной межи в районе захваченного и надёжно удерживаемого Скорта, ждали лишь сигнала, чтобы выступить на помощь войскам Иш-Фарема. А несколько отобранных лично Гасителем форлов уже тайно проникли в актиканские земли и готовы были проредить высшее командование армии Союза.

Начиналась интересная игра и на юго-востоке Первого континента. Игра, которая принесёт новые смерти и разрушение, наилучшим образом подготавливающие Накельту к приходу вечного Мрака.

Делал ли Шорх это с радостью? Или со спокойным осознанием своего предназначения как Гасителя, какого ещё не видел мир? Или же то было бесчувственное любопытство экспериментатора, пробующего подвластные ему силы и не думающего о моральной стороне своих опытов?

Шорх пока и сам не мог ответить точно, хотя ему казалось, что в большей степени это второе. Он родился Гасителем, так повелел Мрак, и можно ли спорить с выбором могучей первостихии, уставшей от бесконечной грызни Дня и Ночи?

Чем дальше развивались события, ход которым дала их с Ульнэкой воля, чем глубже погружалась Накельта в хаос войн, бед и несчастий, тем чаще и дольше думал Шорх над этими вопросами. Смешно. Любой, кто смотрел на непроницаемое лицо Гасителя со стороны, кто знал его безмятежную целеустремлённость, даже представить бы себе не мог, что этого человека (да и человека ли?) занимают такие «мелочи». Занимают и заставляют думать о своём месте, роли, предназначении во всей этой надреальнойколлизии четырёх первостихий.

Он, человек, который родился и вырос в грязи, нищете, унижениях, побоях, который десятки раз мог умереть ещё в сопливом детстве, теперь вершит судьбы держав и народов. Так что он такое: бездушное орудие силы, которой нет никакого дела до людей, их жизней и судеб, или же одинокий в душе человек, мстящий всем вокруг за ужасы собственного прошлого? Шорх страшился того, что правдой может оказаться второе. И всеми силами старался не применять свою мощь и власть сверх той меры, которая была необходима для исполнения предначертанной ему роли Гасителя. И больше всего его коробили поступки людей, сознательно и с удовольствием жаждущих проявить свою силу в издевательствах над другими. Ведь их-то не заставляло совершать гнусности и подлости никакое тёмное предназначение. Только собственная мелкая душонка…

По иронии судьбы, именно с такими людьми Шорху и приходилось чаще всего иметь дело для достижения своих целей. Саргеж и Версафий, Кирос и Ашур – все они были противны Гасителю, но без них было бы трудно, если не невозможно, исполнить волю Мрака. Поэтому Шорху приходилось в какой-то степени даже заботиться об их благополучии. По крайней мере, до поры…

Подобных людей Шорх встречал часто и повсеместно. В низших слоях общества, в повседневной жизни, на улицах их было не больше и не меньше, чем в высших кругах, в королевских дворцах и властных органах. Различались лишь масштаб подленьких целей да используемые для их достижения средства.

Вот, например…

Свернув в какой-то безлюдный тёмный переулок, шедший спокойным прогулочным шагом Гаситель вдруг остановился, отступил в тень под навесным балконом обшарпанного здания и вгляделся в почти неосвещённый тупичок, откуда доносился столь знакомый уху звон стали.

Трое мужиков – один очень высокий, двое пониже – то поочерёдно, то скопом нападали на кого-то, значительно уступающего им в габаритах. Верзила размахивал солидным топором, остальные орудовали мечами. Качество оружия и старых-престарых частей доспехов на этих людях оставляло желать лучшего, как и их воинское мастерство. Шорх быстро сообразил, что видит перед собою обычных городских разбойников, промышляющих в таких вот тёмных закоулках. Кому-то сильно не повезло оказаться их очередной жертвой…

Когда Гаситель из любопытства пригляделся к этой самой жертве, он с удивлением понял, что это молодая женщина. Двигалась она на удивление ловко и мастерски фехтовала изящным мечом с длинным узким лезвием, успешно сдерживая натиск троих громил. Чёрные волосы разлетались в такт её прыжкам, уклонам, выпадам, хлеща по плечам и спине. Девушка не отвлекалась ни на что, полностью сосредоточившись на схватке. И Шорх ясно узрел, что ей это не впервой, она умела и могла за себя постоять, физически и психологически готова была драться против превосходящих её по силе и числу противников. Такие люди Гасителю нравились, в отличие от ублюдков, втроём нападающих на хрупкую, показавшуюся им беззащитной девушку…

Схватка меж тем продолжалась.

Шорх прямо-таки залюбовался отточенными изящными движениями черноволосой. Девушка непрестанно перемещалась, словно танцуя, проскальзывала между атакующими, заставляя их мешать друг другу. Вот рвущийся вперёд верзила отдёрнул свой топор на длинной рукояти, чтобы не всадить его в грудь подельнику, прянувшему с мечом над головой вслед за ускользающей «жертвой». А девушка, крутнувшись на носках сапог, легко взмахнула узким клинком, рассекая толстое запястье замешкавшегося разбойника. Тот взревел, заорал что-то предосудительное про маму и выронил топор. Черноволосая, ни на миг не оставаясь на одном месте, ударила его ногой под коленку, вынуждая припасть к мостовой, и опустила меч на буйную голову. Предусмотрительно нахлобученное ржавое подобие шлема выдержало и спасло жизнь, но добротно оглушённый верзила растянулся на мостовой.

Тем временем два оставшихся грабителя более-менее дружно бросились вперёд, тесня воительницу к стене какой-то невысокой пристройки. Со своего места Шорх моментально разглядел, что на покатой крыше показались ещё двое мужчин. Они ступали очень тихо (чувствовался опыт подобных засад: сапоги весьма дальновидно были обмотаны мягкими тряпками) и разворачивали большую ловчую сеть. Весь замысел стал предельно ясен: девушка вот-вот окажется прямо под тем местом, откуда на неё будет очень удобно набросить сверху надёжные путы.

Гаситель понял, что настал момент или спокойно пройти мимо, или же вмешаться в происходящее. Ещё раз взглянув на тяжело дышащую, раскрасневшуюся девушку, не теряющую азартного боевого блеска в глазах, он избрал второй вариант.

Никто толком не понял, что произошло, когда неразличимое на фоне ночного неба лезвие тьмы пронеслось над головами сражающихся и распороло пополам готовую вот-вот упасть на девушку сеть. Две половинки её слетели на землю, а разбойники на крыше удивлённо уставились на свои руки.

– Прекратить! – зычно крикнул Шорх на ниферском, подражая манере городских стражников. На разбойников это традиционно оказывало моментальное воздействие. Нет, конечно же, они не бросались врассыпную от одного возгласа, но гарантированно обращали на него внимание.

Вот и сейчас, двое с мечами как по команде отпрыгнули от прижатой к стене девушки и развернулись к подошедшему Шорху, держа оружие наготове.

– Ты кто такой? – бросил один из них, выказывая особенность произношения, какая бывает при отсутствии парочки передних зубов.

Вместо ответа Гаситель вскинул обе руки, растопырив пальцы. Веер очень тонких лезвий темноты слетел с них. Послышались крики боли: если бы кто-то присмотрелся, то увидел бы, что у всех четырёх стоящих на ногах разбойников внезапно раскрылись длинные порезы на щеках. А знакомые с магическим искусством не понаслышке оценили бы феноменальный уровень контроля малейших сил, ненавязчиво продемонстрированный Шорхом.

Пользуясь Мраком, Гаситель для пущей убедительности сотворил одну нехитрую иллюзию: заставил свои глаза засиять мертвенным бледно-зелёным огнём, что в темноте смотрелось жутковато.

– Маг Ночи, мать его! – заорал спустя пару мгновений кто-то, оказавшийся самым сообразительным. Двое на крыше резво побежали по ней в противоположном от места событий направлении. Те, что были внизу, надо отдать им должное, быстро подхватили бесчувственного сообщника и тоже как могли скорее ретировались за угол.

Девушка удивлённо огляделась, не спеша опускать меч, затем, убедившись, что опасность и вправду миновала, шагнула навстречу неожиданному избавителю.

– Кто вы? И почему вмешались? – спросила она, не сводя с Шорха настороженного взгляда.

«Какова!», – хмыкнул про себя Гаситель. – «Не спешит благодарить, пока не выяснит, кому обязана».

Он открыл было рот, чтобы ответить, и тут понял, что обратилась к нему девушка на плохом мадженском с сильным незнакомым акцентом. Стало быть, не местная.

– А вам не всё равно? – поинтересовался он, используя тот же язык, коим, как, впрочем, и многими другими, отменно владел.

– Нет, – тряхнула прекрасными волосами девушка, – пока я не знаю, что вы можете потребовать за свою помощь.

Шорх вгляделся в точёные черты её лица, сочетающие женственность и силу, скользнул взглядом по привлекательной фигуре, легко угадываемой даже под слегка мешковатым дорожным костюмом, затем снова встретил взор блестящих чёрных глаз.

– Ровным счётом ничего, – усмехнулся он. – Я просто счёл возможным и уместным помочь даме в затруднительном положении. И теперь намерен отправиться дальше своим путём, коль эта дама даже не желает поблагодарить и назвать из вежливости своё имя.

Гаситель развернулся и в самом деле собрался просто уйти.

– Меня зовут Шьямала, – послышался сзади негромкий голос воительницы. – И я благодарна вам. С этими неучами я бы справилась, но вот тех, с сетью, к стыду своему не заметила. Поэтому ваша помощь действительно более чем уместна. Могу я теперь узнать, как зовут вас?

Шорх, стоящий к ней спиною, не видел, что при этих словах девушка всматривалась в него очень пристально, пребывая в каком-то напряжённом ожидании. И не заметил, назвав своё имя, как Шьямала вздрогнула.

– Шорх, – повторила она. – Ещё раз спасибо вам. Я очень рада, что вы здесь появились. Можно ли обратиться к вам с просьбой?

Гаситель, которому, в общем-то, спешить было некуда, снова обернулся и кивнул.

– Проводите меня до постоялого двора, пожалуйста, – девушка сделала вид, что смутилась, хотя ничего такого в её голосе Шорх не заметил. – Здешние улицы, как оказалось, опасны для одинокой девушки.

– Даже столь искусно владеющей клинком, – продолжил за неё Гаситель. – С удовольствием провожу вас, если по дороге вы мне расскажете, кто вы, откуда у вас такие потрясающие боевые навыки и как получилось попасть в эту переделку.

Шьямала улыбнулась, не отрывая от Шорха взгляда, убрала меч в ножны и сказала:

– Хорошо. Идёмте.

Выбравшись на прилично освещённую широкую улицу, они неспешно пошли рядом. Шьямала поведала историю бежавшей из Аркираниса благородной дочери невинно убиенного мага, которую она сопровождала и охраняла. И сказала, что очутилась на вечерних улицах по заданию госпожи, пытаясь кое-кого разыскать (естественно, она опустила ту деталь, что этим кем-то был сам неожиданно объявившийся Шорх). Ну а дальше, всё банально: разбойники в тёмном переулке, через который девушка шла, покинув один оживлённый кабак со словоохотливыми завсегдатаями, заприметили одинокую жертву. Ну и позарились на неё из-за дорогого оружия на украшенном серебром поясе да пары золотых колец, сверкнувших на пальцах, а может и из-за самого того факта, что это молодая женщина. Ну и пришлось им показать, что это оружие там висит не зря. Правда, всей хитрости воинов подворотен Шьямала не учла…

– Почему вы просто не убили их? – поинтересовалась она, завершив рассказ. – Вам ведь это по силам?

– Вполне, – кивнул Шорх. – Но убивать заведомо более слабых в разы противников, даже не дав им шанса, мне не по душе. В другое время я мог бы дать им такой шанс, достав меч, но сейчас я слегка не в форме для каких-либо фехтовальных упражнений.

Шьямала опытным глазом воительницы и сама заметила, что Шорх прихрамывает. Значит, он ранен? И так легко признаётся в этом первой встречной? Стало быть, полностью уверен в своей магической мощи.

– Ну вот мы и пришли, – девушка указала на дверь приютившего их с Лиуджайн заведения. – Могу ли я попросить вас зайти? Хотелось бы представить вас моей госпоже, которая, несомненно, тоже будет благодарна за оказанную мне помощь.

Шорх ещё раз внимательно посмотрел на молодую, привлекательную, полную сил воительницу и ответил, улыбнувшись:

– Почему бы нет…

Шьямала улыбнулась в ответ, чувствуя проснувшийся в ней сильный интерес к этому мужчине. Интерес, который придётся подавить, если он будет противоречить планам госпожи…

На втором этаже перед дверью их с Лиуджайн комнаты Шьямала попросила Шорха подождать и быстро проскользнула внутрь.

Дочь властителя Мёртвых земель, уже полностью пришедшая в себя, отдохнувшая, хотя и немного бледноватая, поднялась ей навстречу с кровати. Шьямала увидела, что госпожа всё-таки облачилась в свой чёрный обтягивающий костюм, надела любимые украшения, распустила свои роскошные волосы. Конечно же, Шорх будет просто очарован ею. При мысли об этом Шьямале отчего-то стало грустно…

– Он здесь, моя принцесса, – тихо прошептала она так, чтобы за дверью не было слышно. – Мне несказанно повезло: он оказался в городе, да ещё и сам набрёл на меня.

В глазах Лиуджайн отразились странные эмоции, не до конца понятные Шьямале. Принцесса некоторое время молчала, потом сказала:

– Позови.

…Когда Шорх переступил порог, Лиуджайн показалось, что ожило её видение. Их глаза снова встретились. Только на сей раз между ними не лежал океан…

***

Запах хвои, мокрой земли и грибов обычно дарил умиротворение и приносил привычное с детства чувство единения с природой.

Но только не сейчас. Ибо место снова было незнакомым, свежие раны болели, а мысли в голове плясали весьма тревожные. В общем, на душе было погано…

Зоклас не спешил подниматься с колен, вдавивших сырой после дождя дёрн, устланный осыпавшейся хвоей. Маг вонзил в землю меч и тяжело опёрся обеими руками о крестовину, а лоб прислонил к самодельной оплётке рукояти.

– Где мы? – послышался голос Силжа, тоже выказывающий отнюдь не радужное настроение магвоя. – На сей раз удалось попасть туда, куда ты планировал?

– Думаешь, я успел что-то спланировать? – глухо пробормотал Зоклас, борясь с очередным приступом слабости; схватка с Гасителем и поспешное бегство через Иной путь отняли у него все силы. – Я ведь действовал наугад, в дикой спешке. Почудилось, что уловил нечто, какую-то метку. Судя по всему, за неё и «зацепился»…

Силж, аккуратно ощупывающий края раны под коленом, поднял голову и посмотрел на друга:

– Хочешь сказать, что перенёс нас в первое попавшееся место, помеченное незнакомой магией?

– В том-то и дело, что не совсем незнакомой, – Зоклас отрицательно помотал головой, не отрывая лба от рукояти меча. – Сам ещё не разобрался, поэтому толком объяснить не могу. Будто силы, которые сплелись здесь в этой метке, не чужие мне. Есть в них что-то от Дня, от Заката и от Ночи. И ещё, они сродни тем силам, что я отнял когда-то у этого самого Шорха… Не знаю… Мне нужно время, чтобы понять, кем эта метка оставлена, и что она означает.

– К вопросу о Шорхе, – проговорил Силж, подозрительно осматриваясь по сторонам. – Если предположить, что эта… хм, метка – его «рук» дело, то, возможно, он нас сюда специально заманил. Так же, как перехватил в прошлый раз. Может быть, здесь засада…

Говоря это, магвой на всякий случай слегка покачивал зажатую в левой руке цепь, готовый в любой миг начать творить защитный узор.

Тихий тем временем обошёл кругом небольшую лесную полянку, где оказались вынужденные беглецы, к чему-то принюхался и негромко заворчал, склонив голову к земле.

– А псина-то у тебя какая боевая оказалась! – одобрительно хмыкнул Силж. – Кабы не такая поддержка, могли бы мы с тобою оттуда ноги и не унести.

Зоклас, наконец, нашёл в себе силы встать, опираясь на вошедший ещё глубже в землю меч. Чуть поморщившись от боли в спине, он выпрямился и глянул на Силжа:

– Да, брат, приходится признаться, хоть и неприятно, что этот Шорх чрезвычайно силён, даже для нас обоих. Но мы его всё равно одолеем, иного выхода просто нет… – маг перевёл взгляд на чутко втягивающего ноздрями воздух пса: – А Тихий действительно нам очень помог. Вот ты, значит, что умеешь, туша мохнатая?! Ты ведь сиял силами Заката, когда атаковал его. Выходит, род Пепельных псов давно дружит с той стихией, о которой люди и не ведали.

Тихий зарычал в ответ.

– Он тебе снова что-то пытается… хм, сказать? – нахмурился Силж.

– Да, – подтвердил Зоклас, подходя ближе к вильнувшему пару раз хвостом псу. – Он тоже чувствует магическую метку, как и я. Брат, да ты и сам сможешь её ощутить, коли постараешься.

– Уже, – коротко ответил Силж. – Где-то там.

В унисон с его словами Тихий развернулся и побрёл куда-то меж высоких сосен. Зверь заметно прихрамывал: левая передняя лапа была залита кровью от плечевой кости до пясти. Силж, ковыляя следом, невесело усмехнулся:

– Трое пострадавших. Подумать только – уделал нас один худосочный форл как маленьких. Стыдно!..

– О-о, это не просто форл, – возразил Зоклас, – хотя фехтовать он явно у них учился. Это сам Гаситель, такой раз в пять тысячелетий рождается. Так что не стыдись быть им битым, капитан. Возможно, это самый сильный противник, который только может встретиться в нашей жизни.

Маг оторвал взгляд от мелькающего впереди пушистого хвоста, поглядел на друга и с улыбкой добавил:

– К тому же, тебе негоже себя корить: ты фехтовал с ним почти на равных. Куда лучше, чем я.

– Ну, я всегда был посильнее тебя на мечах, – Силж пожал плечами. – Этого уж не отнять…

– Факт, – кивнул Зоклас. – Семь из каждых десяти наших поединков были за тобой.

Два уже бывших капитана Магармуса немного помолчали, вспоминая долгие тренировки во внутренних двориках школы в те годы, когда ничто не омрачало их верную службу родине.

– А уж теперь-то и подавно, – грустно добавил Зоклас, опустив голову. – Я уже не тот, что раньше. Так, полчеловека, ходячие обгоревшие останки, непонятно как к жизни вернувшиеся…

Силж промолчал, понимая, что подбадривающие слова тут излишни. К чему отрицать очевидное, не дети малые, чай… Хоть ожоги Зокласа и зажили, но страшные белесые рубцы покрывали его тело с ног до головы, волосы больше не росли, кожа не загорала на солнце. Силжу самому-то было трудновато первое время привыкнуть к новому облику давнего друга, что уж говорить о посторонних людях.

Но страшнее было не это: Зоклас чувствовал, что мускулы уже не слушаются его так, как раньше. Рефлексы притупились, реакция стала медленнее. В бою с Шорхом это едва не стоило ему слишком дорого… Маг надеялся, что постепенно сможет всё восстановить с помощью сил Заката. Но лишь время могло дать ответ на вопрос о том, получится ли это сделать.

Зоклас пару раз глубоко вздохнул, пытаясь отвлечься от невесёлых мыслей и привести себя в состояние покоя, столь необходимое для мага. В конце концов, он готов бороться с кем угодно и с чем угодно. Даже с самой судьбой, если она воздвигает на его пути такие вот малоприятные препятствия…

– Мы, похоже, пришли, – хмыкнул вдруг Силж, кивая на остановившегося и выразительно глядящего на догоняющих людей Тихого.

Пёс коротко рыкнул и поскрёб здоровой передней лапой мокрую землю. Мадженцы подошли к нему и внимательно огляделись. Лес, похоже, кончился, здесь была самая опушка, с которой открывался вид на раздольное поле. Причём в некотором отдалении начинались возделанные участки, а за ними виднелись крыши низеньких деревенских домиков.

Но не пейзаж заинтересовал Зокласа и Силжа в первую очередь, а само то место, куда привёл их мохнатый спутник. Стволы сосен здесь были измочалены ударом незримых сил; отголоски чужой магии словно витали в воздухе, сплетаясь в необычную магическую метку, будто притягивающую к себе помимо воли.

– Не пойму, что это? – пробормотал Силж, плавно водя по сторонам цепью, свисающей с руки. Крайние звенья неярко светились зеленоватым светом, реагируя на присутствие неведомой магии. – Шорх это сделал?

Зоклас задумчиво покачал головой:

– Не думаю… не знаю… не только Шорх, кажется…

Магвой удивлённо посмотрел на друга. Такой невнятный ответ означал лишь, что Зоклас сильно озадачен.

Пёс посмотрел на мага Заката долгим пристальным взглядом, склонив голову на бок. Зоклас чему-то кивнул и проговорил:

– Тихий… гм, считает, что метка сия возникла непроизвольно от соприкосновения двух стихий, имеющих сейчас для мира особое значение. Проводник одной из них, бесспорно, Гаситель. Но был кто-то ещё. И благодаря ему, метка исполнена сил, близких и мне, и Тихому…

– То есть, – прищурился Силж, – на свете есть ещё кто-то, владеющий силами Заката?

– Пожалуй, нет, – Зоклас задумчиво прикусил нижнюю губу, не сводя глаз с Пепельного пса. – Тихому кажется, что этот кто-то сделал всё совершенно неосознанно. Так что, скорее всего, для него это такая же неожиданность, как и для нас…

– Час от часу не легче, – покачал головой Силж, пряча цепь и меч. – Радует лишь то, что опасности здесь никакой, похоже, сейчас для нас нет…

Зоклас протянул руку, погладил густую шерсть на загривке пса и добавил:

– И ещё: Тихий утверждает, что здесь пострадала какая-то собака.

– Крайне важная для нас информация! – хмыкнул магвой.

Услыхавший это пёс посмотрел на Силжа весьма укоризненно, затем уселся на землю и почесал задней лапой за ухом, что вполне можно было расценить как нелестный отзыв об умственных способностях магвоя.

Зоклас усмехнулся, но тут же вновь посерьёзнел:

– Надо определиться, где мы, и, по возможности, найти безопасное место для отдыха. Ночевать в лесу под дождём что-то не хочется. Да и поесть бы…

Поняв невысказанную мысль друга, Силж посмотрел в сторону неведомой деревеньки. Издали её можно было принять за мадженскую, хотя с тем же успехом она могла оказаться и риаджангской – больно уж похожи друг на друга подобные бедные поселения в разных землях.

– Надо бы разведать сперва… – произнёс магвой тихо.

– Уже, – ещё тише отозвался Зоклас. Не потому, что боялся быть услышанным, а из-за вновь подступившей слабости: маг всё-таки решился бросить на деревушку недолгий взгляд сквозь Закат, собрав остатки сил.

Магвой промолчал, ожидая. Наконец, Зоклас несколько раз моргнул и, вновь опершись на меч, пробормотал:

– Дома расположены квадратом, в центре – большая изба, а перед нею площадка для сходов. Кузница чуть поодаль, как мне показалось – строго на юге от центра деревни. Знакомый план?

Силж кивнул, мгновенно вспомнив то, что изучали мадженские офицеры с десяток лет назад, готовясь к походу на Ниферис:

– К соседям, значит, занесло?

– Да, похоже, ниферцы, – подтвердил Зоклас. – Ну что, попытаем счастья?

Силж пригладил длинный светлый чуб, похлопал себя по поясу, там, где с обратной стороны была привешена небольшая кожаная сума с монетами, выслушал характерное позвякивание и ответил:

– А что? Деньги у меня с собой имеются какие-никакие, за ночлег да харчи заплатить найдётся чем. Мы с Ниферисом сейчас не воюем. Так отчего бы добрым селянам не приютить пару путников на ночь?

Раздалось деликатное порыкивание.

– То есть, троих, – поправился магвой.

– Стало быть, так и поступим, – согласился Зоклас. – Ну а раны и внешний вид… придётся списать на встречу с лесными разбойниками. Скажем, еле ноги унесли. Местные, правда, потом этот лес стороной обходить станут… Ну да ничего, осторожность никому не помешает.

Силж критично оглядел своих спутников и усмехнулся:

– Ну и компания мне досталась: полудикий маг в шкурах да произвольно светящаяся собака. Как с вами такими на люди-то показаться?

Тихий вместо ответа подошёл к нему и, проникновенно глядя в глаза, положил мощную когтистую лапу на колено. Магвой от всей души восславил Великий День за то, что это оказалось правое колено, а не раненное левое. Учтя этот бессловесный, но веский довод пса, Силж принял решение воздержаться от шуток в его адрес. На какое-то время…

Зоклас спрятал меч под накидку из шкуры, выпрямился, насколько смог, и, стараясь не морщиться от боли в разрезанной спине, зашагал к деревне. Силж и Тихий, прихрамывая на пару, двинулись следом.

Наверное, местные жители и впрямь забыли о том, что из лесу могут появиться лихие люди, поскольку никакого дозора или чего-то подобного мадженцы не заметили. Они беспрепятственно доковыляли до крайних домов и вступили на размокшую от дождя улочку меж огородами. Только тогда их заметили. Бабы заголосили что-то на ниферском, несколько крепеньких мужичков похватали, что под руку подвернулось поувесистее да поострее, и вышли к заборам с хмурыми лицами. Один из них – с широченными плечами, огромными кулаками и кудлатой чёрной бородой – что-то резко спросил у незваных гостей. А именно, поинтересовался, какой ночной неожиданностью их сюда принесло.

Зоклас миролюбиво улыбнулся (по крайней мере, ему хотелось, чтобы на его лице это выглядело именно так), поднял правую руку открытой ладонью вперёд и медленно произнёс по-мадженски:

– Всех вам благ, добрые селяне! Простите, но мы не говорим на ниферском, – это было не совсем правдой, но тот ориентированный на войну словарный запас, который имелся у офицеров Магармуса, вряд ли подошёл бы сейчас для мирного общения с крестьянами. – Мы из Мадженси. Понимаете ли вы нас?

Обладатель солидной бороды хмыкнул, сделал несколько шагов им навстречу, не опуская сжимаемой обеими руками мотыги, с подозрением оглядел мужчин и пса, а затем, сильно искажая мадженские слова, буркнул:

– Старостой говорить!

И ткнул мотыгой в направлении центра деревни. Другие мужики сгрудились за спинами гостей, также не спеша расставаться с топорами да косами.

Мадженцы переглянулись и, вежливо кивнув в ответ на недвусмысленное приглашение, зашагали в указанную сторону. Судя по всему, кто-то проворный уже сбегал к дому старосты и оповестил его. Навстречу расторопно семенил лысоватый седобородый дедок, за спиною которого стремительно вырастал хвост из любопытствующих.

Поняв, что это и есть местный староста, Зоклас счёл уместным вежливо поздороваться первым, сопровождая слова миролюбивыми жестами. Дедок мадженским владел явно получше односельчан: видать, в молодости нередко бывал за близкой границей. Без сильного акцента он произнёс: