Текст книги "Клан – моё государство 3."

Автор книги: Алексей Китлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 48 страниц)

Глава 8

Подлечив ноги, Вильям ударился в хозяйку, где снискал уважение и был назначен бригадиром. Прожить на этом промысле предстояло два месяца. Александр был занят приёмом экзаменов у приходивших из тайги малолетних бандитов, которым читался курс лекций и проводились физические занятия. Вильям поприсутствовал на нескольких и задавал вопросов больше, чем все остальные вместе взятые, чем сильно донимал преподавателей и его появление стали встречать ропотом. Он пришёл к бородатому Проне с вопросом, чем заняться? И тот определил ему работу. Так Вильям стал сборщиком ягод, грибов, трав, заготовщиком и раздельщиком рыбы, поваром и грузчиком. Поскольку поварских книг тут не было, Вильям стал вспоминать рецепты блюд и сразу же их готовить. Ему надо было стать поваром. В дни, когда ему выпадал черёд готовить, народ валил в местную летнюю столовку валом. Он встречал голодную дикую ораву словами: «Мать вашу…, чтоб вы все сдохли», но после обеда, видя, что всё приготовленное им исчезло без остатка в утробах орды, он довольный усаживался на лавку, закладывал руки под мышки, скрестив их и ворчал, как старый дед: «Посмотрели бы на меня мои братья? У них бы случился инфаркт. Пути Господни, неисповедимы». Ещё он завёл одно правило. Каждый приходивший на обед обязан был заполнить бланк, где подробно изложить какой-нибудь рецепт. И ему сносили пачками рецепты приготовления настоек, мазей, блюд, отваров, лекарств, супов, порошков, микстур.

Большое количество свободного времени дало ему возможность облазить окрестности. Он побывал на ближайших пиках, с которых открывался незабываемый вид. Кроме приготовления обедов у Вильяма хорошо получались ещё два дела. Разделка рыбы и мяса, а также сбор грибов. К середине августа пошла брусника и шишка. Шишковать Вильяму не понравилось. Руки были в смоле, какой-то вонючей и напоминавшей ему ту гадкую зловонную мазь, которой старик ему мазал ноги. Она так сильно в его мозгу ассоциировалась, что всё время тянуло к рвоте. Бруснику ему собирать пришлось по душе. Делали это деревянным совком. И хоть его норма сбора равнялась количеству собранной малолетками, всё ж это было для него приятнее, чем сбор шишки.

Сегодня сбор ягод закончился и они с Проней, оставив остальных дожидаться вездехода, пошли на посёлок пешком через сопку. Взобравшись на вершину, они присели немного передохнуть перед спуском. Проня протянул Вильяму флягу с водкой.

– Нет!– категорически отказался Вильям, отстегивая от поясного ремня свою.– Коньяк!– он открутил пробку и отдал флягу Проне.– Вчера выиграл у Александра спор.

– Ого!!!– радостно принимая флягу от Вильяма, довольно простонал Проня, жадно присосавшись, пили с горла.

– Вот тебе и ого!!– гордо произнёс Вильям.– Мне удалось таки его наебать,– и Вильям рассмеялся.

– Поживёшь с нами, всему научим,– заверил Проня, возвращая флягу, отпив из неё половину. Фляга была из небьющегося стекла с меткой.

– Правда, коньяк так не пьют,– сказал Вильям, высосав вторую половину большими глотками, чему он тут научился.

– Освоился пить-то. Молодец!– похвалил Проня.– Значит, прижился.

– Скажи, какие новости в мире, а то я перестал почему-то интересоваться,– попросил Вильям.– Ты вчера смотрел телевизор?

– Ну их к чертям собачьим,– Проня отмахнулся как от назойливой мухи.– Зачем они тебе нужны? Все новости перед твоими глазами. Смотри на окружающий мир и впитывай.

– Я столько насмотрелся, что до конца жизни будет снится,– ответил Вильям. Он не врал, это было действительно так. Сейчас ему снился Лондон, каждую ночь он бродил по нему во сне, а по возвращению будут сниться эти прекрасные места. Свойства психики человека – неотъемлемая часть его души.

– Будет что вспомнить в сыром и туманном зимнем Лондоне, сидя у камина. У тебя есть камин?

– Есть. Я тебе уже говорил, когда мы с Александром по серым мышкам стреляли, то ставили их против камина, а его заложили поленьями, чтобы не случился рикошет.

– Вот сядешь, ноги задерешь и сладко потягиваясь, вспомнишь. Да! Ты видел, как ищут золото? Санька тебе показывал?

– Нет.

– Пробел надо заполнить. Завтра я пойду в новый район с поисковиком, давай, присоединяйся. Деньков десять походим.

– А Александр не будет против?

– Я с ним переговорю. Ну, а на кой ляд ты сюда перся, если ни на это глянуть? Это ж искусство!

– Согласен, но договариваться будешь ты.

– Тогда пошли, а то он смоется со своими головорезами без переговорного устройства,– Проня поднялся, подал руку Вильяму, тот ухватился и встал. Они двинулись с сопки в распадок.

Александр отпустил Вильяма под ответственность Прони при условии, что пойдут пустыми, без спиртного. И Проня немедля поклялся.

Вторую неделю они шарили втроём по ключам, били разведочные шурфы. Теперь не на ногах, а на руках Вильяма появились кровавые мозоли. Питались с костра. Готовил Вильям, для чего собственно Проня его в этот поход и посватал, ибо был страшный любитель вкусно пожрать, что в тайге в разведке никогда не удавалось. Сам Проня в этом походе выступал в роли ломовой лошади. Он тащил на себе харчи и инструменты. Он же был главным рудокопом, вгрызаясь с диким остервенением в породу, при каждом ударе кирки или лома вопя на все окрестности: "Отдай, сука, добром прошу". Над ним подтрунивал молодой парень лет восемнадцати. Это был поисковик. В их маленькой команде он был главным. Вильяму и особенно Проне вменялось в обязанность во всём ему подчиняться беспрекословно, хоть Проня и пытался частенько спорить, доказывая непонятные Вильяму позиции, но парень смотрел набычившись, внимательно выслушивал и потом говорил: "Проня, не лезь в болото, утопнешь. Коль тебя жизнь не научила не в своё не соваться, то бери кирку и долбай, где знаешь, а мне мозги не полощи". Проня кирку не брал и не шёл долбать на своё усмотрение.

В один из дней, на переходе через русло небольшого ручья, парень окликнул Вильяма.

– Илья! Иди сюда. Осторожно иди, а то камни скользкие. Купаться не рекомендуется.

Вильям, выбирая, куда ставить ноги, подошёл.

– Вот смотри на него,– парень указал себе под ноги.

– Золото!?!!

– Довольно крупные самородки. Не вообще, а по здешним местам. Сейчас мы их достанем,– парень извлёк из кармана специальный зажим, насадил его на палку и вытащил первый самородок.– Держи!– протянул Вильяму.– Больше двадцати грамм.

– Красивый!!– осматривая, произнёс Вильям.– Катаный?

– Да. На такие щетки приносит большая вода и в ледоходы тоже. Зная такие места можно не работать. Ходи да собирай.

Проня, уже выбравшийся на берег, развёл костёр и крикнул, чтобы вылазили тоже. Приближалось время обеда.

– Давай готовь,– заорал ему парень.– Ишь, привык к халяве. Мы делаем показательный сбор. На держи,– парень отдал Вильяму палку с зажимом.

Лазили целый час. Когда вернулись, Проня, насупившись, куховарил у костра.

– Что старатели? Есть добыча?– спросил он.

– Грамм триста сняли,– ответил парень.

– Брехло!!– Проня сплюнул.

– Сам такой!– парень вывалил поднятое в миску.

– Беру назад,– увидев, пошёл на попятную Проня.– Однако, проба солидная. Надо бы вон в тот борт тыкнуть. Небось, с него ссыпает,– и указал в бугор выше по руслу ручья.

– За похлебкой смотри, тыкачь!– наехал на него парень. Из котелка выплеснулось варево и обдало их мясным запахом.– Проба дрянь. Много меди, потому и красное. Шестисотка. За той грядой, что вчера перевалили, была девятисотая. Цвет одинаковый, а родитель разный. И кто-то из них обязательно моложе. А ну, знаток, определи кто?– потребовал парень от Прони.

– Да пошёл ты!!– обидчиво отреагировал Проня.

– То-то!– парень цокнул языком.– Но я уже поскакал,– он перемотал портянки, встал и направился в косогор.

– Погодь! Скоро ведь!– сказал ему Проня вдогонку.

– Да пошёл ты!!– донеслось в ответ.

– Обиделся,– проинформировал Проня Вильяма.– Зря я его назвал брехлом.

– Он не обидчивый, я это точно подметил. Придёт. Заяц долго варится,– Вильям перебирал самородки в миске.

– Талантище! По горному промыслу он Саньке ровня. А Санька, где б не шёл, два кило вот так собирает. Нюх!!– Проня ткнул растопыренные пальцы в ноздри для полной наглядности.

– Это знание,– не согласился Вильям.

– Да что ты!!! Какие там знания?!! Нюх!– и стукнув себя в грудь, добавил:– Клянусь!!

– Почём докажешь?– упрямствовал Вильям. Он знал, что верить Проне на слово нельзя.

– Смекалистым становишься,– Проня сдвинул котелок с варевом на край, чтобы кипело медленней и подсел рядом с Вильямом.– А ведь докажу!

– Давай! Не тяни осла за ухи. Излагай,– потребовал Вильям.

– Значится так!– Проня хлопнул в ладони.– Ты бывал в Египте?

– Несколько раз.

– А я, увы, нет. Говорят, государство древности и контрастов.

– Сладкую песню не пой, дело говори,– настаивал Вильям.

– Так это и делаю. Пирамиды видел?

– Конечно.

– И как?

– Грандиозно!!! Дальше. Причём тут геология и золото?

– Ты на шахте нашей японца видел?

– Видел. Он сюда чего имеет?

– Специалист он по рудным телам,– нагло соврал Проня и сходу был Вильямом на этом пойман.

– Не коси! Он обогатитель. Я спрашивал о нём у Александра.

– Финт не прошёл,– Проня почесал свой затылок.

– Меня не проведешь!! Я стрелянный!!!– после слова "стрелянный" они дружно расхохотались. Когда Вильям увидел, как малолеток учат в настоящем бою, облачив их в защитную амуницию и палят боевыми патронами, то пожелал испытать себя. Ему дали право выбора соперника и пацаненок его так настрелял, что он два дня не мог сесть. Малолетний бандит целил в задницу и при этом абсолютно точно попадал.

– Ладно. Я этого японца почему привязать хотел,– полез в отговорки Проня.

– Не надо объяснений! Не тяни ты резинку,– умоляюще произнёс Вильям.

– Хорошо. Значит, ты пирамидки видел. По легенде в Хеопса есть клад,– пошёл ва-банк Проня.

– Не совсем так, но соглашусь.

– Вот япошки со своими хитрыми приборами решили точно выявить, где тот клад находится. Получили разрешение на сверление отверстий, древность ведь какая? даже уплатили деньги большие за это, скинувшись всеми островами…

– Не отвлекайся,– вставил фразу Вильям.

– … ага, сунули в дырки камеры, чтобы там всё увидеть и заснять, но облажались.

– Многие облажались. Дальше что?

– А Санька шахту на германий пробил и вышли на жилу точно, а дырок не сверлили, чтобы прежде посмотреть. Но жилка эта на поверхность не выходит, себя ничем не проявляет. Вот ты мне ответь, умник, как?

– Ты меня не проси. Я жду ответа от тебя и доказательств на нюх. Ты ж в этом клялся?!

– Так я тебе про то и толкую. Санька перстом ткнул и заорал: "Вон туды врубайтесь, охламоны, пока я отсутствую по другим делам",– его не было, когда мы делали по его направлению проходку,– "и добудьте мне германий. Кровь из носа, но чтоб к моему приезду лежал на столе". И баста! Мы её в указанном направлении проковыряли и пожалте вам, господа бичи, германий. По геологической науке тут чёрт лысый, а не германий. Это нюх!! Я тебе говорю!– и Проня снова ударил себя в грудь и произнёс:– Клянусь!!!

– Зачем ты сюда пирамиды вплел, японцев обидел, их аппаратуру охаял? Они тут все причём?

– Так Санька там, на пирамидах этих был. По всем щелям лазил как таракан. И сказал, что там золота и других ценностей нет. Пустая она. Хоть ты ея сверли, хоть разбирай. Ему я на слово верю и за его слова готов башку под плаху. А они опять дырки в ней крутят.

– Вижу, пирамиды тебе не дают покоя,– Вильям поставил босую ногу на камень и мигом её одёрнул, тот был нагрет пламенем костра.– Ой!!– громко крикнул он.

– Про пирамиду недавно показывали фильм. Довольно правдоподобный. В аналогично построенной модели на определенном уровне, помещенное внутрь свежее мясо не тухнет, а мумифицируется без необходимых снадобий. Древние по вопросам мумификации шагнули далеко. Может эта пирамида что-то навроде аппарата для мумификации?

– Знаток!!??– застонал Вильям, рассмеявшись.

– И чего ты хохочешь? Санька, когда я ему про это рассказал, тоже ржал как сивый мерин. Я ж смешного тут ничего не нахожу,– Проня пошёл к ручью набрать воды в чайник.– Если хочешь в чём-то досконально разобраться, надо все версии промозговать.

– Про нюх ты меня полуубедил. Не увидел я в твоих словах полного доказательства, но что-то в твоих рассуждениях есть реальное,– чтобы совсем не обижать, сказал Вильям.– Ответь, коль уж ты полез на пирамиду, как они такие огромные блоки таскали? Да объём работ уникальный для тех времён. Ведь население было значительно меньше, чем в наши дни. Как они осилили такие громадины? Кинь идею на такой эпизод. О тухлом мясе мне совсем не интересно.

– Да я тебе!!!!– Проня водрузил чайник на костёр.– Я тебе на этот счёт сотню всяких идей брошу. Лопнешь. Про численность ты верно сказал. Не весь народ их строил. Кому-то надо было кормить армию, знать, строителей тех же. Разложим так. Те, кто обрабатывал землю и пас скот, плюс к ним тех, кто строил и присматривал за каналами орошения, а они были в те времена важной составляющей, составляли по самым скромным подсчётам 70% трудоспособного населения. Делить их на вольных и рабов не будем, как это сказано в Ветхом Завете. Мне кажется, что последнее вымысел. Они все были рабами у царей, подневольными, хоть явно пленным рабам жилось тяжелее, но, думаю, что коренному населению не слаще.

– Согласен.

– Остаётся тридцать. Знать составляла десять. Это общемировые данные за все столетия. Кстати, там, где знать превышала этот показатель, государство хирело и в конечном итоге прекращало существование.

– С огрехами, но тоже принимаю.

– Десять – армия. Уже в те времена они содержали под копьем профессиональную армаду. Остаётся десять. Видимо, они и строили. Не все. Часть из них были ремесленники, призывавшиеся на отработку поденную на строительстве пирамид. Если население брать за два миллиона, больше вряд ли было, без учёта женщин, стариков и детей один миллион, то сто тысяч строили пирамиды. Не думаю, что в роли строителей выступали прародители иудеев, уж слишком много хотят себе присвоить эти овечьи пастыри и пастухи. Где видано, чтобы евреи строили? Смех да и только. Ничего они в своей истории величественного не возвели. Ну, только может быть ту стенку, которую считают стеной священного храма в Иерусалиме. Так она, я её видел, приходилось бывать, сложена на уровне суперпримитивизма, что, учитывая уровень строительной индустрии того времени – гавённая работа. В общем у евреев другой удел.

– Зря ты на священное место катишь. Зря,– Вильям неодобрительно замотал головой.– И их сюда не привязывай. Все в мире знают, что евреи могут быть хорошими банкирами, врачами, музыкантами, а строители из них хреновые. Кстати, по статистике на каждого умного еврея приходится сотня совсем тупых. Это я к слову. Ну, а писать они тоже умеют.

– Не спорю. Едем дальше. В ту пору было относительно спокойно. Во времена войн и набегов не очень-то и будешь строить. Предположу, что в то время в близком соседстве у египтян не было крупных государственных образований, а они сами в этом достигли масштабных успехов и над кочевыми народами сильно возвышались.

– А Вавилон?

– Так он существовал несомненно, но был далековато для воинственного похода.

– Убедил в этом. Мир для строительства условие непременное. Почему тогда они перестали строить?

– Вот войны и помешали.

– Учтём, как не очень весомое доказательство.

– Так данных подлинных нет и предполагать можешь что хошь. К примеру, от большой концентрации людей возникла эпидемия какая-то и выкосила народ в несколько недель. Могло быть?

– Вот этот вариант мне кажется более убедительным. Так как они строили? Это объясни,– попросил Вильям, но их прервал вернувшийся парень.

– Хорош трепаться. Кушаем и топаем. Тут недалече ямка кило на сто, там и закончите свою беседу.

Они сели обедать. Вернулись к теме не скоро. Ямка оказалась действительно отличной. За три дня работы намыли сорок кило. Именно тут Вильям стёр свои руки в кровь. Ему так понравилось добывать, что он не вылазил из канавы, а в свою смену на проходнушке верещал как ребёнок, если попадались крупные самородки. На календаре было восьмое сентября, когда Проня, кативший тачку, вдруг сказал:

– Отбой, мужики. Несёт нелёгкая Саньку.

Минутой спустя Александр нарисовался в русле ручья, вздымая брызги. По берегу, скуля, нёсся спотыкаясь чёрный мохнатый клубок.

– Привет!!– поздоровался Сашка, сбросил рюкзак и направился в канаву, где нагрузил полную тачку и сам её промыл. Тройка старателей сидела на бревне и наблюдала за ним.– Отлично!!– сказал он, скинув с коврика золотой песок в миску.

Щенок в это время пытался сунуть голову в рюкзак, видно учуял там съестное, но его им придавило. Он не стал визжать, а предпринимал молчаливые усилия по своему освобождению с упрямством достойным породистого ишака. Сашка вытянул его, за что был немедленно укушен за пальцы.

– Вот дьявол!! Ему помогают, а он кусается. Чёртов выродок!– Сашка сполоснул руку в воде.– Это, Вильям, мой тебе подарок. Он из всего помёта самый умный и злой. Ко всему упрямый. Совсем как ты. В двадцати километрах отсюда взял прямо из логова. Еле унёс ноги. Гнал по кустам как шалый медведь, всю мордяку себе исцарапал,– лицо Александра было в синяках и ссадинах.– Мне повезло. Папашка стоял в охране. Мамашка была на охоте.

– На кой ему в Лондоне лесной дикий пёс?– Проня глянул на Вильяма, но тот не ответил, пожав плечами.

– Пусть на досуге выводит породу,– Сашка достал из рюкзака бутылку коньяка.– Сучку достанем в посёлке. Что расселись как индюки? Кружки давайте,– заорал Сашка на них.– Удачу надо обязательно вспрыснуть. Фарт и в Африке фарт,– Проня и Вильям обернулись мгновенно, дважды на коньяк их не надо было сзывать. Парень медленно взял свою кружку и порядком тянул время.

– Чего ты возишься, мать твою!!!– зарычал на него Проня.

– Не рыкай,– спокойно ответил парень,– а то опубликую штрафы, тогда поймёшь, кто тут хозяин,– после чего подошёл.

Закусывали плиточным шоколадом.

– Рано утром сваливаем отсюда,– сказал Сашка.– Пора в дорогу, а то зима прихватит распутьем, пропустим весь спектакль.

– Кто даёт концерт?– полюбопытствовал Проня.

– Пока настраивают инструменты,– прикуривая, ответил Сашка, в пути он не курил, как правило.– Просочилась информация, что Ельцин готовит Указ на роспуск парламента.

– Так ему такие полномочия никто не вручал. Нынешняя Конституция об этом молчит,– произнёс Проня.

– Так что с того!? Молчит ведь! Они его уже порядком допекли и он зубами колотит от ненависти, того гляди, лопнут. Весь от злобы на желчь изошёлся. Срать ему на всё, когда стульчик из под ног выбивают, а голова в петле,– Сашка усмехнулся.

– Какая будет мотивация под это дело?– спросил парень.

– Держит в секрете даже от своих верных помощников. Достать черновиков не удалось. Оригинальности ждать не приходится,– Сашка сплюнул в костёр.

– Опять прикроется легитимностью, козёл!– Проня поддел ногой щенка, тот пытался ему прогрызть сапог.– Трижды они на эту чертову легитимность ссылались и трижды она, с молчаливого согласия народа, прошла.

– Парламент и съезд тоже народ избирал. Разве это не легитимно?– задал вопрос Вильям.

– Парламент, съезд или народ?– переспросил Сашка.

– Парламент,– определился Вильям.

– Когда кто-то из них одержит победу и продиктует новые условия существования власти, легитимность уже значения иметь не будет. Народ в нашей стране, начиная с временных лет, является нелегитимным. Ему голоса вообще никто не давал, не даёт и не даст. Потому что он не умеет своим голосом пользоваться. Собирайся, дружище. Пойдём глянем, как в Российской Федерации власть делят. Не делят, а присваивают. Такие спектакли умеет ставить только наша туповатая элитарно-бездарная власть. Интересно будет что ну!!!– Сашка хлопнул Вильяма по хребту.– Ты принимал участие личное в переворотах?

– Нет. Да ты что!!– ужаснулся Вильям.

– Вот есть случай, не участвуя, немного поучиться. Однако, того…,– Сашка вытащил вторую бутылку и кружка парня оказалась у горлышка первой, Проня с Вильямом прозевали момент.

– Во, чертяка!!– одобряюще пробасил Проня.– Придётся таки выдать ему билет о членстве в клубе любителей этого чудесного напитка.

– Я чтобы тебе меньше досталось. Вдвоём же остаемся,– оправдался парень.

– Ты, Санька, к кому-то там решил примкнуть?– Проня выпил свою долю одним глотком, после чего из глубины его организма отрыкнулось.

– В чужих спектаклях я роли не беру. Сам таких не ставил. Надо режиссурой заняться, для чего и поеду. Чтоб, если придётся варганить переворот, не было промаха и как говорят профессионалы сцены, ружьё в третьем акте обязательно выстрелило,– он засмеялся коротко и добавил:– Грех ржать, когда свои своих по головам дубасят, но на то мы и русские.

– Что я тебе говорил?!– Проня подтолкнул Вильяма в бок.– У него на всё нюх.

– Сань! Они тут спор затеяли про пирамиды. Несколько дней назад я их дискуссию закрыл, а то больно уж увлеклись,– сказал парень.

– Не про пирамиды, а про интуицию,– Проня посмотрел на звёзды.– Жаль до небес не дошли.

– Говорили про нюх. Как ты жилу сыскал?– обратился к Сашке Вильям.

– Я жил в своей жизни сыскал много и свои вытянул порядком. Были золотоносные, были людские, были финансовые, технологические. Даже в способах убить человека мне жилу посчастливилось найти. Какая тебя интересует?

– Германиевая,– назвал Вильям.

– Не нюхом это точно. И не интуицией. Скрупулезным математическим расчётом я её нашёл, при железном знании геологии и не признанной никем в этом мире теории образования Земли,– Сашка глянул на куняющего парня.– Ложись спать, а то сморило в стельку.

– Есть!– парень раскатал свой спальник и лёг.

– Брехло!– обозвал Вильям Проню.

– Да уж теперь-то точно,– примирительно согласился Проня.– Было дело в войну, а теперь так, мелкие делишки.

– Почему?– спросил Вильям.

– Это из него отчаянно-героическое прошлое прёт,– пояснил Сашка.– У него аж две медали за "Доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." имеется. Награждённых ею причислили ныне к прямым ветеранам второй мировой. В те годы он был старшим, хоть по годам своим был юнец безусый, но с бабами да стариками давал в казну в четыре раза больше, чем весь нынешний комбинат, а подпольно ещё столько же. Его рекорд от 1943 года до сих пор никто не побил. Пять тонн они выгребли с одной террасы. Вот он мозгами и поехал. Во все террасы тычет, ему там металл мерещится. Среднее содержание по той рассыпушке было семьсот грамм на кубический метр, а кое-где доходило до полутора кило. Халява!

– Ты его, Илья, не слушай. В нём зависть топырится. Ему при его нюхе такой фарт, как мне, не улыбнулся. Потому он меня обидеть хочет,– произнёс раздосадованный Проня.

– Чёрт с тобой! Ставлю третью,– Санька достал бутылку.– За твоё геройское прошлое. Раз у нас нет в клане медалей и орденов, чтобы тебе хайло твоё заткнуть.

– Я тоже,– донёсся из спального мешка голос парня и он стал вылезать.

– Не вставай,– опередил его Сашка.– Поднесу. Тебе есть за что,– он налил в кружку коньяк и отнес парню. Вернувшись, спросил:– Так что там пирамиды?

– Тебе будет это не интересно. А впрочем!– Проня махнул рукой.– Остановились мы на том, как они такие тяжёлые блоки таскали и как их монтировали. Обсудить не успели.

– Туристом в 1983 году летал я на остров Пасхи. Скромно говоря, бывал я везде, где есть древние строения из больших блоков или фигуры. Почему я Пасхи лично пожелал зреть?– Сашка смолк на мгновение и, удостоверившись, что Проня и Вильям внимательно слушают, продолжил:– Особенность меня одна туда повела. Всё имеющееся в мире не представилось мне интересным. Пирамиды инков и ацтеков сложены примитивно и не из таких уж больших блоков. Про камнетесов можно там рассказывать часами, а вот сам принцип строительства примитивен. Египетские с точки зрения искусства обработки – дерьмовые, но строительные вещи замечательны. Египтяне достигли в обработке камня успехов много столетий спустя. Так вот, господа, все имеющиеся в мире строения создавались в больших по численности цивилизациях. Достижений у таких цивилизаций было много и строительство, ныне выдвигаемое на первый план, я вас уверяю, не самое ценное, что от них осталось. Кстати, пирамиды Египта не на пустом месте появились. Технология их строительства прошла путь долгий. Там есть такие, что стали разваливаться ещё в период строительства и были брошены. Но это вопрос иной. А островок Пасхи стоит особняком. Не было там развитой цивилизации. Не строили там и храмов. Уровень строительства был такой, что жили они там, в основном, в шалашиках. Ну, нет на острове древних каменных жилых строений. Не обнаружены они. Представляете народ, который не умеет строить хибару, но умеет тесать огромные изваяния, умеет их перетаскивать и устанавливать, где хочет? По древней легенде статуи из каменоломень сами шли к своему месту назначения. Расстояния там приличные. Бродил я там среди этих чурок, мне один местный краевед помогал. Мы с ним поладили до степени полного взаимного доверия. Я в душу влезать умею. Я его сына устроил в медицинский институт, но это не суть важно. Краевед водил меня в пещеру, где похоронены его предки. Там же он мне показал знаменитые дощечки, о которых много слухов и бредней. Уникальности таблички эти не несут. Пишется в них о богах охранных и сущих, морских и подземных. Основной костяк божеств принадлежит полинезийским племенам. Вернусь к статуям. Я все осмотрел до единой. Каких-то повреждений на них нет. Правда, подметили все их исследовавшие, что если бы их тащили, кантовали, передвигали, то следы обязательно были бы явными. Мне кажется, что легенда о статуях, которые сами переходят из каменоломень к месту установки, родилась по прибытию на остров первых европейцев, которые подметили эту особенность, то бишь, отсутствие следов перевозки. Крупных животных там не было, популяция была не очень-то многочисленной. Тысяч десять, это максимум, что мог прокормить остров и море. Ископал я там всю округу и меня за это задержал местный полицейский. Сижу я в тюрьме тамошней и меня посещает гениальная мысль, да не одна, а целых две. Проверить я их не смог. Мне за нарушение, долбанули штраф и лишили визы. Я им предложил больший штраф мне дать и обязать меня всё привести в порядок, ну, чтоб мог там ещё полазить, но они упёрлись как бараны. Ну да хрен с ними. Из тюрьмы меня сразу на самолёт и за мои предложения дали судебное решение впредь на остров не пускать.

– Так говори про варианты! Что тянешь?!– потребовал Проня.

– Про один скажу, а про второй нет. Слишком будет жирно. Я там нашёл корневища огромных сосен. Оказывается, остров был в древности полностью ими покрыт. Они тесали и устанавливали до тех пор, пока не извели весь лес. Ясен вам намёк?

– Мне да!– отозвался Вильям.

– А мне нет,– упрямился Проня, хоть давно понял, как эти островитяне перемещали свои статуи.

– А ещё утверждают, что мы, британцы, консерваторы!– язвительно заметил Вильям.

– Мне, правда, дороже. Не станешь ведь ты, Саня, утверждать, что так же поступали и египтяне при перевозке своих блоков для строительства пирамид. Как быть в этом случае?– настаивал Проня.– У них леса не было.

– Лес был и у египтян. Но они его для транспортировки не использовали. Пирамида Хеопса – это фикция. Блоками обложили скалу, потом сделали из блоков стены, которые засыпали песком и вывели в высь. Среди проектантов были чудотворцы строительства. Полости с песком, кстати, есть во всех пирамидах. Если бы они всё делали, как положено, то блоков надо было бы в два раза больше. Вы знаете, как они эти блоки поднимали?– Сашка зевнул.

– Противовесами,– ответил Вильям.– Про это знает каждый школьник. Есть древние рисунки на стенах.

– И противовешивали мешками с золотом, да?!– Сашка вознес руки к небу.– Обсерешься так поднимать. Ты видел, какой у пирамид уклон крутизны? Вот вторая моя догадка на острове Пасхи касалась механики установки или подъёма тяжести на высоту. Египтяне до этого додумались, а блоки перевозили примитивно. Знали колесо. Обкладывали они их и катили. Оторванные от цивилизаций островитяне умели поднимать тяжести огромные, но способа колеса не знали, а догадались так перемещать свои статуи, что я вам этот способ объяснять не хочу, настолько он от земли,– Сашка стал укладываться.

– Да чё ты скрываешь-то, Сань? Мы ж свои тебе люди в доску,– умолял открыть секрет Проня, тоже залезая в свой спальник.

– Не могу. Пари у меня с одним человеком. Спор на бочку коньяка. Если ты догадаешься – тоже выставлю. Отбой! Нам рано вставать.

Вильям долго не мог уснуть. Он смотрел на большие звёзды, мерцавшие в небе, вдыхал чистый воздух, прислушивался к шорохам в тайге и журчанию воды в ключе. Ему было хорошо. Щенок начал бродить вокруг лежащих людей в поисках тёплого места, тыкаясь в спальные мешки. На него никто не обращал внимания. Вильям не выдержал и пустил его к себе. Тот, оказавшись в тёплом месте мигом уснул, забившись ему под руку.