Текст книги "Клан – моё государство 3."

Автор книги: Алексей Китлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 48 страниц)

Глава 4

Скоблев сидел в своём кабинете и просматривал поступившие ему данные по подземной Москве. Когда-то ему поручали сделать такую работу, но в центре столицы и он довольно часто лазил по подземным коммуникациям, хоть ему этого и не было положено, ибо в его задачу входила организация подземной охраны и установка систем о проникновениях. Ещё он знал, что после него там всё оборудование демонтировали, слишком часто оно включалось по поводу и без повода. Да ко всему крысы объедали кабеля. Об этом Скоблев знал от начальника одного из управлений, которому поручили заново всё обустраивать, и тот приходил к нему на консультации. Давыдович не был великим знатоком подземелья столицы, но с большим удовольствием просматривал видеоматериалы кем-то тщательно отснятые, а также схемы, на которых было указано всё. От размеров проходов до точного указания, что и куда идёт. Под общественными зданиями были указаны точки для установки зарядов на полное уничтожение объектов или на частичный вывод из строя электро-, газо-, водоснабжения. «Однако, они своё дело знают!– размышлял Скоблев, рассматривая картинки.– Изучение проводят досконально. Просчитали даже объёмы стоков и водопотерь в системах. Почти треть по их расчётам теряется!?– он не верил таким данным, но когда появились кадры, где были зафиксированы места утечек, стало ясно, что всё и тут, у делавших просчет, верно.– Москву подтапливает. И основательно. Чем это грозит?– он пощелкал клавишами, компьютер выдал неожиданный ответ:– „По предварительным данным, неполным, в течении ближайших десяти лет, возможны крупные катастрофы: обрушение высотных зданий, вызванных ускоренной осадкой зданий, в результате ослабления грунтов, вымываемых подземными водами, а также затоплениями при весеннем разливе рек, протекающих по территории Москвы, что согласно прогнозных данных гидрогеологов и синоптиков будет происходить в конце данного десятилетия и начале нового века“. Вот вам и ответ!– чертыхнулся Скоблев.– И скажи, пожалуйста, зачем ему, Александру, об этом знать? Рухнет или не рухнет какое-то там здание в Москве. Что за цель они преследуют, исследуя подземку?– он стал жать на клавиши, и машина дала ответ:– „Информация собирается и обрабатывается для выделения точных данных по ошибкам сделанным при застройке городов старых новыми сооружениями и возможным негативным последствием на здоровье проживающего в них населения“. Ни хрена себе задачка?!– Скоблев почесал себе затылок.– Вообще-то это называется долгосрочным прогнозированием событий и производятся такие мероприятия кругом в мире, но только не у нас. И сами от этого страдаем. То у нас газ идёт из трубы и сжигает поезда, то дом рухнет невзначай. Точно и грамотно создавать мы не умеем. Разучились. И учиться не хотим, а они это делают сами для себя. Опытом этим можно воспользоваться как в строительстве, так и в войне. Да и взрывать аварийное здание так, чтобы не было ущерба рядом стоящим объектам надо уметь. И они считают. Заранее, блядь, считают. Они не хотят быть застигнутыми врасплох, где бы то ни было».

Вошёл сотрудник.

– Давыдович! Там внизу к тебе гости. Двое. Не простые. Они из ГРУ, так мы рассудили. Желают с тобой лично поговорить.

– Кто?!

– Обоим под пятьдесят. Мы их малость попридержали под предлогом твоей занятости, поим кофе в буфете. И личностей установить не смогли. Нет их по картотекам.

– Зови!– откидываясь на спинку кресла, произносит Скоблев. Когда сотрудник вышел, он набрал номер Ивана, и тот сразу отозвался.

– Приветствую! Какая у вас срочность, Анатолий Давыдович?

– Тут гости из ГРУ, якобы, пожаловали. Двое. Поднимаются.

– Оставьте радиотелефон на столе включенным. Как только на нём вспыхнет сигнальная лампочка, берите и слушайте меня. Так партию и потащим.

– Понял. Действуем,– ответил Скоблев.

Двое вошли в кабинет. "Точно мои орлы определили! ГРУшники в гости пожаловали,– отметил себе Давыдович.– Птицы большого полёта следов не оставляют нигде. Мне их рожи не знакомы". Скоблев встал, пожал обоим руки и молча указал на кресла. Они сели, тоже не произнося слов, предоставляя ему право начать разговор. "Хитрецы! Нет. Хитрые задницы,– Скоблев усмехнулся в себе.– Хотят, чтобы я первым подал голос. Ну что ж! Едем-несёмся".

– Чем обязан, господа?– спросил он. "Интересно, подметили они или нет, что меня их приход не смутил? Ага! Подметили бестии и потому в молчанку попали. Думали, что я перед ними стану вышаркиваться. Дудки! Срал я на вас с высокой колокольни",– подумал Скоблев и добавил:– Столь высоким посещением моей персоны.

– Вот ехали мимо, Анатолий Давыдович,– ответил высокий и лысый,– решили навестить. Времена меняются, люди уходят из системы, прежней, но, а у нас работа всё та же, не изменилась. Я ясно объясняю цель визита или стоит раскрыть?

– Да не надо мне ничего раскрывать!– Скоблев достал сигарету из пачки, прикурил и после второй затяжки сказал:– Я понятливый. Говорите, что вам от меня надо, возможно, я и смогу помочь, хоть заранее не обещаю на все сто процентов. Прямо спрашивайте, без игр в слова. Вам же известно, чем я занимаюсь?

– Вполне,– ответил высокий лысый.– Нас уровень уголовной преступности мало интересует. Мы хотим получить данные весьма скромные.

– Желаете сделать заказ?– спросил Скоблев.

У второго пришедшего мужика, крепкого среднего роста, от этих слов открылся рот, видно он такого не ожидал. Заметив это, Скоблев дал пояснения:

– За всё есть плата. Она может быть и не в деньгах. Но даром я вам ничего не дам. Рынок! Не я его придумал, другие. Цена будет согласно вашего веса. Богатый обязан платить больше нищего. Вы же не пролетарии.

– А не надорвешься от нашей платы?– спросил пришедший в себя крепыш.

– Увидим,– Скоблев усмехнулся, хорошо усвоив уроки Александра, всегда и при любых обстоятельствах надо улыбаться нагло в лицо.– Если вы пришли взять меня данными моего прошлого, какать я хотел на такой компромат. Я его сам на себя склепал при увольнении. А пожелаете получить что-то без оплаты, я вам рога наставлю. Сможете обломить – ваш куш, а нет, пойдёте не солоно хлебавши. Я сижу в нейтралитете. Мне игры в идеи не по нутру, обрыдло в старые времена. Так что давайте без стеснений к главному. Торгуемся, как культурные люди в одесском варианте.

– Высоко ты, Анатолий, взлетел! Очень,– произнёс высокий и лысый неопределённо.

– Моя высота,– отрезал Скоблев, улыбаясь.– Не вам падать.

– Что ж! И то верно. Не нам лететь, тебе. Сначала уточним ряд моментов. Как?– крепыш смотрит на Скоблева вопросительно.

– Валяйте,– Скоблев встал, вытащил из холодильника водку и бутерброды, баночки с пивом, водрузил всё на стол, налил в стопки водку, выпил и спросил:– В чём суть-то?

– Вопрос из прошлого,– высокий лысый взял свою стопку, перевернул её в рот и, понюхав бутерброд с сыром и ветчиной, продолжил:– Ты знал, что Кириллов готовится уйти за границу?

– А это имеет теперь значение? Знал, не знал?– Скоблев открыл себе баночку пива и сделал глоток.– Хотите меня внести в его подельники?

– Имеет!– высокий лысый откусил кусочек бутерброда.

"Сопротивление сломлено,– радуется как дитя Скоблев.– Видно с харчами у них не того. Не очень. Я их, пожалуй, мог бы купить, при необходимости,– оценил он свои возможности.– Какие-то они не складные, не крепкие. Или мне так просто кажется и моя уверенность от излишней самоуверенности. Ладно, закинем крюк".

– Знал! И чем смог ему помог,– сказал Скоблев вслух.– Вас такой ответ устроит?

Гости переглянулись.

– Тогда ещё один вопрос,– встрепенулся крепыш. Он не пил, и всё время косил на напарника, который оказался проворным. По инструкции одному из них пить было не положено во избежание эксцессов. При этом ссылались на язву или больные почки. Почки применяли частенько в бытность председателем КГБ Андропова, у которого была почечная недостаточность.– Кириллов с собой упёр капитал. В этом ты ему тоже помог?

– Пособить можно по-разному,– расставил точки над и Скоблев.– Мои люди его шефа трясли и я с того имею. И что?– Скоблев взял чужие грехи на себя специально и назвал вещи своими именами открыто, не пытаясь увиливать. Он знал, что это проворачивал Александр, и всё происходившее было ему положено на стол. Того требовала тактика игры, с помощью которой он, Скоблев, набирал вес. При этом чётко выделялась открытость, с которой он это делал, что в свою очередь говорит о большой массе человека и дела им осуществлявшегося. И если тебе в том поверят, а именно это и надо было сейчас, возникает возможность всучить дезинформацию любой категории. И только в конце беседы, получив с той стороны всё что надо, можно привести данные о своей не причастности ко взятому на себя в начале беседы дела по выколачиванию средств и привести в доказательство точные данные. Но дезинформация при таких раскладах всегда оседает мёртвым грузом и её уже никто не сможет списать в архив. Её сглотнут.

– Вот значит, как было!– мямлит высокий лысый.– Выходит, это ты наших людей убрал, которые у него на хвосте сидели!

– Люди те не ваши,– ответил Скоблев, зная, кто был в просмотре наверняка.– Подхватное дерьмо. Откуда появились – туда и сошли. Беру этих покойников на себя. Но и тем вы меня не укусите.

– Никто не собирается тебя кусать. Просто выяснили по адресу мы пришли или нет,– сказал высокий лысый.– Похоже, что по адресу. Как он уходил, мы не спрашиваем. Нам это без интереса.

– Перекинуть могу и вас,– предложил Скоблев.

– Спасибо! Мы своими каналами, коль будет нужда, воспользуемся,– отказался крепыш.

– Вольному воля,– Скоблев пожал плечами.– Насильно мил не будешь.

– Как тебе живётся, Анатолий?– спросил высокий лысый вдруг, явно намереваясь, навести тень, так как первый заход у них не прошёл и надо было срочно перестраивать тактику, но Скоблев, почувствовал это замешательство посетителей и, дал полный газ, не оставляя шансов.

– Лучше, чем вам. Только не надо вилять. Если хотите знать, есть ли у меня с ним контакт, с этим врагом народа, отвечаю – да, есть у меня с ним ниточка связи, по которой он мне оттуда кое-что перекидывает весьма регулярно. А вам, что, собственно, неизвестно было об этом или ваши скрытые агенты там не имеют доступа?– Скоблев радостно заулыбался и даже сам почувствовал внутреннее удовлетворение от собственной улыбки.

– Значит, ты, в самом деле высоко взлетел. Крепко,– произносит высокий лысый, совсем потеряв лицо.– Ох, оборвешься, а лететь оттуда страшно.

– Так дальше смерти не упасть. Да и кто ловить будет? Карлики из МВД? Мои бывшие коллеги? Так там все разбежались. Может, вы подтолкнуть меня хотите? Милости просим, но я в курсе, что вы теперь без "рук", а те, кто теперь с "руками", чтобы меня упечь, с вас плату потребуют. Но и меня не всякая плата со стороны свалит. Сумма потребуется хорошая, а вот на авось нынче не надейтесь, не те времена. Статью: "Измена Родины", ко мне не пришить. Её надо доказать, а то, что вы меня пишите, фактом быть не сможет. Грош цена моим признаниям. И потом. Кто вам сказал, что Кириллов ушёл на Запад? Вы его там видели? Так что ни его, ни меня вам во враги народа не записать. Он вообще мог не покидать пределов родного отечества и теперь обитает где-то под Тамбовом в глухой деревеньке. Сумейте его сначала отыскать. Я знаю, что ваши его завербовали в 1964 году. И что с того? А может его уж и в живых нет. Тогда как? Вы тут дали маху, мужички. Поехали дальше. Моё время дорогое и ко всему прочему я ваше тоже уважаю и ценю,– загорелся огонёк на радиотелефоне.– Извините, мне звонят,– Скоблев поднёс аппарат к уху.

– Давыдович,– послышался голос Ивана.– Это ещё те хмыри. Высокий и лысый Ремуз Аркадий Фёдорович от рождения. Фамилий у него уйма, но основная – Гладышев Сергей Иванович. Крепенький мужичок – Боровский Дмитрий Анатольевич от рождения, в конторе числится под именем Голушко Андрей Семёнович. Идёшь ты хорошо. Не пускай их в атаку, но не зевай и держи ухо востро. Купить они себя не дадут, не те клиенты, однако, зубы свои им покажи, чтобы они сели в коллективный просчет. Когда они приволокутся к тебе повторно, мы подготовим материалы и схватим их за жабры. На них есть многое, но мы тебя не сможем быстро сориентировать. Зацепи их хорошенько на интерес к себе, жалко такую рыбку пускать, крупная она. Это всё. Долбани для пущей важности и отвода глаз тираду от души.

– Еб твою мать!!– заорал Скоблев в трубку, багровея при этом.– Что ты мне плетешь, сукин сын? Я тебе дам, не успеваю. Я тебе эти договора в задницу засуну, чтобы ты успевал. Ты мне всё к сроку сдашь. А нет, то я тебя козла так взъебу – смерти своей возрадуешься, сука паршивая. Хоть сутками там сиди, но мне нужен объект под ключ в срок. Я лично принимать приеду и в каждую дырку залезу. Я тебя гада научу работать. Я не чинуша, три шкуры сниму, если просрочишь,– и выключился, добавив для ясности присутствующим:– Прораб, сука московская, дом к договоренному сроку сдавать не хочет. Я жилой строю для своих сотрудников и одиноких ветеранов-инвалидов. Афганских. Семнадцать ребятишек взял на попечение. Все они детдомовские и у всех семьи, маются по общагам,– это была сущая правда, что он взял на себя афганских ребят заботы, но то, что дом не хотели сдавать было ложью. Там работала бригада из беженцев, которым в доме он выделил квартиры, и они работали на стройке без выходных, опережая все планы строительства. Пахали на совесть. Это касалось первого дома. А на втором, где квартиры были отписаны в городской фонд всё шло ни шатко, ни валко.– Так на чём мы остановились? Ах, да!– Скоблев опять расплылся в улыбке.– Я о времени говорил. Моё время – деньги. Ваше тоже. Прошу,– он налил по второй.– Что там у вас есть ещё?

– Вопрос о деньгах,– поднимая налитую стопку, сказал высокий лысый.– Где ты их черпаешь?– и послал водку в рот.

– Аркадий Фёдорович, Аркадий Фёдорович!– покачал головой Давыдович.– Ай, ай! Не хорошо, батенька вы мой, совсем не хорошо,– высокий побледнел.– Вы что же думаете, я совсем ума лишился? Мои финансы имеют концы. Направляясь ко мне, вы тщательно об этом осведомились. Вопрос снимаю и пояснений не дам, хватит с меня фининспекторов. Оставьте им это. Их хлеб, пусть они и копают.

– Так-то оно так, но есть данные, что у твоих спонсоров руки не чисты,– высокий лысый раздосадован тем, что его назвали по имени и отчеству, и что теперь запись беседы придётся стереть.

– По мне, так пусть они хоть из дерьма взяты. Я у них взял кредиты, всё, что мне надо купил, построил три завода и одну фабрику, с доходов живу сам и те, кто со мной. Деньги вернул с процентами в срок. Где тут криминал? Может Ельцин кредитов на Западе не берёт? Берёт. Вот отдавать не умеет, а я честью своей дорожу. Честь Ельцина меня мало беспокоит, хоть, ясное дело, брызги дерьма и на мне есть, как-никак я гражданин России. Тут вы мне не конкуренты. Едем дальше,– Скоблев вошёл в роль так, как будто в ней родился. Однако, когда Иван назвал фамилию Ремуз, у Давыдовича сердце холонуло, но вида он не подал. Он много слышал про этого человека, но прежде его не видел. Ремуза боялись страшно, это был асс, только Давыдович, ещё не научившись хорошо соизмерять опасность, возомнил себя впрок выше и пёр, как бульдозер. "Ну, Ремуз и Ремуз, что с того. Вот невидаль тоже мне,– мелькала у него временами мысль.– Пусть он сунется под Александра, а я потом посмотрю, как Ремуз держит удар и что с него будет стекать в конце".

– Хорошо ты, Анатолий Давыдович, окопался. Плотно. И ни где тебя не зацепить,– съязвил крепыш. Но и ему Скоблев не уступил, хоть его имени никогда прежде не слышал.

– Мне, Дмитрий Анатольевич, с вами детей не крестить, они у меня уж выросли и на своих харчах. Я вам сходу предложил выкладывать суть, не надо вертеть. Нет у вас на меня ни понюшки, не сможете вы меня подцепить. А вы за своё,– Скоблев сам такого не ожидая от себя, расхохотался довольно сильно. Успокоившись, он добавил:– Руки у вас длинные, что тут говорить, но ведь это протезы.

Смех Скоблева вывел крепыша из равновесия и он выпил водку, закусил и произнёс:

– Послушайте, Скоблев. Ведь есть ещё интересы Родины, какой бы она не была. Не надо делать опрометчивых заявлений.

– Вах, вах!! Я уже испугался,– Скоблев положил руку на сердце.– Ты, что ль, интересы эти соблюдать поставлен?

– Это не важно,– ответил крепыш.

– Важно!!– рявкнул Скоблев, грохнув ладонью по крышке стола.– Вот это – важно!!– лицо Давыдовича стало красным.– Тебе народ доверил это делать – соблюдать интересы? Нет. Такого тебе народ поручить не мог. Тебе кучка гавнюков поручила. И неизвестно чьи интересы ты теперь защищаешь. Народные или гадов этих тупых. Этих вонючих выродков, у которых вместо голов – жопы. И ты мне морали не читай, мал ещё мне морали читать об интересах государства и Родины,– тут только Скоблев перестал пыжиться и делать грозный вид. Он улыбнулся и сказал:– И вообще Родину не трогайте. Мы все в этой стране родились, но, как выясняется, каждый готов защищать какую-то свою, и обязательно от всех остальных. И это вопрос вопросов.

– И говорить ты так не боишься?!– высокий лысый тоже улыбнулся вдруг.

– Пусть мне этот башкир в хуй свистнет,– отважился сказать Скоблев.– Он такой же президент – как я дворник. И я его не боюсь. Пусть на меня кого угодно пустит. Я не Саша Руцкой. Там где сядут, там и слезут. Срал я на его подельников Ильюшенков, Макаровых, Шумейков и Филатовых. Полезут ко мне, церемониться не стану. Похороны я им обеспечу, даже упав в могилу раньше них.

– Тогда последняя закидка. Ты рядом с армейскими сидел, что ушёл?– Ремуз посмотрел Скоблеву в глаза.

– Это вы с ними не так давно сидели в одной банке, а не я. Они попросились, и я пустил по доброте, а новый вариант подвернулся – ушёл. Мне с ними не по пути, как и с вами. Цели у нас разные. Я свою знаю и никому не афиширую. Вашу и их знать не хочу.

– Мы и не собираемся с тобой планами делиться,– ответил Ремуз.

– Что тогда вас ко мне привело?– Скоблев сдвинул брови.

– Хотим через тебя с одним человеком свидеться. Знаем, что у тебя есть с ним контакт,– назвал цель визита Ремуз.

– Если с Кирилловым, то я пошутил. Где он ныне обитает мне не ведомо.

– Нам нужен не он,– Ремуз открыл себе баночку пива.

– Назовите имя.

– У него много имён. Какое настоящее никто не знает. Как?– Ремуз опять уставился Скоблеву в глаза.

– Найди то, не знаю что. В такие игры я не играю. Давно. Данные давайте.

– Нам нужна встреча с Бредфордом,– произнёс Ремуз.

– Кто такой!?– спросил Скоблев, ничуть не смущаясь.

– А деньги в кредит ты у кого брал?– Ремуз улыбается.

– В "Контрол бэнк" брал. И что?– Скоблев смотрит на Ремуза непонимающим взглядом.

– И кто тебе там давал?– спрашивает Ремуз.

– Глава банка. Чарльз Пирс.

– А то, что президент банка Бредфорд ты не знал? Или ты прикидываешься,– Ремуз пьёт пиво из баночки.

– Да мне пусть им хоть чёрт владеет. Мне об этом знать до сраки. Мне Пирс давал, ему я и возвратил, а кто там президент мне… Бредфорд или Кеннеди, что с того?

– Ну, ты, Анатолий Давыдович, и фрукт!– Ремуз покачал недовольно головой и полез в карман. Достал увеличенное фото и подал Скоблеву.– А этого ты не знаешь?

– Этого знаю. Лично видеть не доводилось. Дело на него есть в КГБ. Это Крестовский или, по крайней мере, под этой фамилией в КГБ работал человек. Да что вы ко мне-то с этим пришли! Идите в архив и там возьмите дело,– Скоблев вернул фото назад.

– А этот человек и есть Бредфорд,– Ремуз постукал пальцем по фотографии.

Скоблев расхохотался.

– У вас в учреждении рухнула крыша. К чему президенту банка, если это правда, я Пирсу позвоню, выясню, да ещё столь мощного, да ещё иностранцу, идти в архивариусы КГБ. Не смешите меня, мужики,– Скоблев скрестил руки на груди.– Это за пределами любой логики. Раз вы знаете, что он президент банка, то вам надо ехать к Пирсу и с ним договариваться.

– Лучше, если нам поможешь ты, Анатолий Давыдович,– говорит Ремуз настоятельно.

– А то?– усмехаясь, спрашивает Скоблев.– Договаривай, мистер Ремуз, что ты замолчал?– их взгляды встретились и были испепеляющими.– Много я слышал о твоих подвигах, но они мне не давят. Искать вам какого-то Бредфорда я не намерен. Будь он хоть кем: хоть архивариусом, хоть президентом банка. Пусть каждый делает своё дело сам. Или вы будете настаивать, включая войну?

– А у тебя есть чем?– Ремуз потягивает пиво.

– Посмотрим,– уклоняется Скоблев от прямого ответа.

– Не ошибись,– предупреждает Ремуз.

– Да пошёл ты…,– бросает ему Скоблев, глядя в глаза.– Тут не ЮСА, тут Россия. Здесь нет тонких психологий. Бац по башке и будь здоров, хоть и заслуженный.

– Уголовными ты нас не напугаешь. Кое-что и мы можем,– Ремуз щёлкнул пальцами.– За себя постоим.

– Чаще посещайте тир,– дал совет Скоблев.– Вполне пригодится.

– Значит, ты нам никак помочь не желаешь?

– Слушай, Ремуз. Разве я похож на старика идиота? Что ты мне в пику фото тычешь, вынь ему видишь ли и положь. Да мы всем кагалом его рыли, это дело. Задницы в мыле, языки на плечах, а ему готовое подай. На готовое все хотят. Раз ты умный, сам его отыщешь, а я тупой не смог и помогать тебе не хочу. А то, что вы его в банкиры записали для меня более идиотская новость, чем повесившийся колобок,– Скоблев встал из-за стола, пошёл к сейфу, достал папку, вынул лист, долго вчитывался. Всё вернул в сейф и возвратился к столу.– Действительно Бредфорд! На договоре есть мелкими буквами,– почесал за ухом и добавил:– Не думаю, что всё так, как вы мне тут говорите. Не правдоподобно. Но я вопросов не задаю, как вы пришли к таким выводам. Дело это было закрыто. Вы в курсе, чем там всё окончилось?

– Дело бросили потому, что никто не захотел пачкаться в дерьме,– кивнул Ремуз.– Только ты нам мозги не парь. Ты с этим человеком виделся. И не однажды.

– С работавшим в архиве или банкиром?– гнул своё Скоблев.– Допустим, что я видел и того и другого. Что с того? Разные это люди.

– Бредфорда, когда видел?– спросил Ремуз.

– В том году,– Скоблев закурил.– Мы с Пирсом беседовали, он вошёл, присел, послушал и ушёл. Пирс мне сказал, что это, мол, хозяин мой.

– А вы с Пирсом на каком языке говорили?

– На немецком.

– Ты немецким владеешь?– удивился Ремуз.

– Свободно,– гордо произнёс Скоблев.– Я немецких товарищей по оружию обучал профессии.

– Значит, ты утверждаешь, что это разные люди,– задумчиво произносит Ремуз.

– Абсолютно. Но если честно, то вот этого,– Скоблев ткнул в лежащее на столе фото,– я живьём не зрел. По службе мы с ним не сталкивались.

– А мог тебе Пирс кого то другого подставить?

– У него и спросите,– Скоблев улыбается.– Мог, конечно, но резон то в чём? Я же у них не сто миллиардов брал. Всего два миллиона долларов. Для такого банка это и не деньги – ерунда.

– А капитан пограничник, которого тебе привёл после похорон Сергеева Давыдов, он что? Тоже ни на кого не похож?

– На кого тот пограничник должен быть похож?– Скоблев смотрит на Ремуза в упор.

– Например, на Бредфорда?– Ремуз нервничает.– О нём же говорили.

– Нет. На Бредфорда капитан погранвойск не похож. Капитан этот человек Давыдова и у него про всё пытайте. Фамилия у него кажется была Старыгин. Точно, я ему пропуск оформлял.

– Но ведь он к тебе шёл. Ты его арестовывал, а потом передумал. После звонка твоего шефа. И отпустил. Так всё было?– Ремуз щурится.

– Положим так. И что? Бредфорд тут причём? Шефа взяли в оборот. Через Давыдова ко мне пришёл посланец. Старик мне этого капитана представил и отбыл. Мы с ним беседовали. Он мне сразу сказал, что моего шефа бомбят, но суетиться не надо, мол, делу теперь помочь нельзя. Спасти его может только моё спокойное созерцание. Тут я и взревел. Хотел своих поднять, но тут меня звонок шефа и остудил. Потом уже мне шеф сказал, что его люди на него кого-то навели и ко мне послали посредника, чтобы я горячку не порол. Так было. И что?

– Значит, капитан не Крестовский?

– Как он мог быть Крестовским, если у меня дело было на столе. Кто сунется в нашу контору, будучи в розыске?– Скоблев налил в стопки водку.– Что-то у вас не вяжется. Спросите у Давыдова? Он вашей конторы человек и в деле том знает больше меня.

– Его убили. И ты об этом знаешь. Не делай удивленные глаза, не надо,– Ремуз улыбается.

– Ты факты имеешь, что я о том знаю?– Скоблев тоже улыбнулся.– Не надо меня на червяка ловить, не сглотну я его. Мне по душе хлебный мякиш, а гадость эту сами жрите.

– Хорошо. Мы всеядные, переварим. А кто тебя в госпиталь определил с липовым инфарктом и потом навещал в санатории. Не так просто навещал. Умудрился кой кому по роже ударить,– упрямо гнул свою линию Ремуз.

– Бог ты мой!! Нашёл, что вспомнить!?– Скоблев стал хохотать.– А я всё думаю, чего они ко мне явились. Честь мундира блюдете? Ваш это был козёл. Цэковский маньяк. Только не отпирайтесь, что это не ваш агент. На то у меня есть факты неоспоримые. И по ряхе ему дали по делу, чтоб хвост лишний раз не поднимал. А вот кто это сделал, вам не скажу. Поймайте меня на липовом инфаркте, тогда освещу,– Скоблев смотрел на грушников испытующе, но они промолчали и он продолжил:– Не сможете вы мой инфаркт липовым представить, хоть и ушлые. Тогда я специально в госпиталь упал. Ну, кому не за своё в могилу охота лезть? Вот я из игры и вышел. И тот, кто мне помог, ни к архивариусу, ни к банку отношения не имеет. А к капитану погранвойск тем паче. Если вам этот человек нужен, то могу встречу устроить при условии, что вы даёте гарантии безопасности. Как?

– Мы такое предложение принимаем, но оставим в стороне. Воспользуемся позже с твоего разрешения,– Ремуз осёкся.

– А что медлить! Я позвоню, и он через полчаса явится. И вас по лицам бить не станет. Свой, как никак,– от этих слов у Ремуза дернулась бровь и он её потёр.

– Выходит, ты к нам успел присоединиться! А я всё гадаю, откуда ты нас по именам знаешь.

– А вы мне известны не от него. Мне вас дал покойный Сергеев незадолго до своей нелепой смерти. Ну и мужик этот ко мне отошёл по картотеке Сергеева. Так что, позвонить?– Скоблев усмехнулся, увидев, что его слова попали в цель.

– А нам ты об этом, зачем говоришь?– полюбопытствовал Ремуз.

– Просто так. Будете вы про это знать или нет – мне всё равно. Ни холодно, ни жарко. Мне в тайные агенты статус не позволяет играть. Человек я официальный и прятаться за личину, как вы, мне нельзя.

– Почему тогда ты в Швейцарию ездил по хитрым документам?– Ремуз знал об этом наверняка, но сотрудники, которым поручили слежку, дали маху, упустив реальные факты.

– Орехи вы лущенные,– стал грубить Скоблев, выложив на стол свой заграничный паспорт.– Вот мой документ. Со всеми визами и штампами пересечения границ. Где тут хитрость? Ехал я туда чисто, ни от кого не прятался и обратно возвращался, не таясь. А то, что ваши козлы меня в собственной стране упустили, ваши заботы. Так кто кому на хуй сел?– Скоблев оскалился.– Вот что мужики я вам скажу. Мне плевать на то, что вы велики в своих делах где-то там, в далёком невидимом мире. Мне ваш авторитет в упор не видно. Я реально стою обеими ногами на земле, своей земле, родной. Вы повисли в воздухе, как дирижабль. Я сожру вас с потрохами, если вы мне что-то поганое вздумаете сунуть. Оскорблять вас не хочу только лишь потому, что мы соотечественники. Хоть, честно говоря, я в отличие от вас в свой колодец не плюю и никого не собираюсь сдавать.

– Расшифруй свой намёк,– попросил Ремуз, расслабленно откинувшись на спинку кресла.

– Это не намёк. Это факт. Или может быть не с вашей подачи Горбачёв в кусты разоружения полез. Данные вы ему передавали в виде сводок. Кому на мельницу эти сводки воду льют, а? Вы не молчите, в молчанку играть дело глупое, да и по рангу – для вас не достойно.

– Вон ты куда гнешь!– Ремуз достал из кармана записывающее устройство и, выключив, оставил на столе.– А ты сводки эти видел?

– Читать изволил,– бросил в ответ Скоблев,– но копии.

– Докажи!– потребовал Ремуз.

– Ну, Фома!!!– Скоблев полез в стол, достал пачку листов.– На, держи. Это копии с копий, тех, что составляют в краях, где ты работал резидентом. Есть даже поправки, сделанные рукой президента Горбачёва. Может тебе ещё показать исходные американские и рассказать, для полной ясности, как всё делалось?– Скоблев уже не смеётся. В таких случаях нельзя смеяться. Это больно. Сводки попали к Скоблеву прямо от Сергеева. Он пошёл в кабинет, когда тот застрелился и там нашёл на столе эти бумаги. Он их взял себе. Сводку эту он показывал Александру и тот сразу определил, что её готовили в Ленгли, а вот как она попала в Союз, через кого её подавали Горбачёву и кто были кураторы с нашей стороны, выяснить тогда не смогли.

Ремуз долго читал. За это время крепыш выпил вторую стопку, а Скоблев пользуясь моментом, сразу ему налил ещё, для пущего соблазна. Сводку готовили люди Ремузу известные. В ней были и его материалы. Однако, целиком он видел её впервые, да ко всему с пометками Горбачёва. Он внимательно вычитал свою часть и освежив в памяти прошлое, пришёл к выводу, что всё отпечатано слово в слово, только приобщены эти его данные совсем не под то, под что его просили когда-то составить. Они аргументировали именно ту часть, против которой он всячески выступал. "Вот так Скоблев! Вот так сукин сын! Нет, мы пришли по адресу. Он знает, где искать мистера Бредфорда. Он его не только знает, но и с ним увязан плотно. Держится хорошо, а так себя вести может только похуист, которым он не являлся. Ещё так держаться может имеющий вес. Но наши суки мне свинью подложили однозначно. Могли быть и янки".

– Анатолий Давыдович!– возвращая листы, сказал Ремуз.– К тебе есть просьба, прежде чем мы откланяемся.

– Сидите. Я вас не гоню. Мне интересно,– Скоблев открыл себе ещё одну баночку пива.

– Нам пора,– Ремуз посмотрел на часы.– Откуда у тебя эта сводка?

– Канал у меня есть старый, но надёжный. Человек сидит крепко. Президентом вместо Буша не станет, но… Но подтверждение на эту сводку у меня было именно оттуда. А тут я получил её в качестве награды.

– Ясно,– ответ Ремуза устроил.– Просьба такая к тебе. Не в службу, не в дружбу. Посодействуй в организации встречи с Бредфордом. Мне не срочно. В течение года, но до осени. Меня устроят любые условия, где угодно. Передай, что в Синдикате буза. Он умный и всё поймёт. И отвечать мне ничего не надо. Если ты с ним знаком, передай, а если не знаешь такого человека – пропусти мою просьбу мимо ушей. Вот номер контактного телефона,– он подал Скоблеву картонку визитки.

Скоблев прочитал номер телефона и вернул.

– Номер запомню на крайний случай. Но обещать пустоты не хочу. Появится такой человек на горизонте уведомлю, за плату, ясное дело. На посошок,– Скоблев разлил водку в стопки. Они разом выпили.