Текст книги "Клан – моё государство 3."

Автор книги: Алексей Китлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 48 страниц)

– Ого! Ювелирная работа, однако. Это всего на восемь отверстий?– он качал в удивлении головой.

– Он, думал!– Сашка оттолкнул Снегиря к стене, освобождая проход для вагонетки и место под загрузку.

– Давай помогу грузить,– предложил Снегирь.

– Сиди,– остановил его Сашка.– Пришёл смотреть, наблюдай. Как грузить тоже наука. Секи.

– А говорить можно?

– Язык не занят. Вали свои вопросы.

– С чего бы начать?– спросил Снегирь сам себя, призадумавшись.

– Ты спрашивай, но смотри, как надо грузить, чтобы сил меньше тратить.

– Ага. Я подмечаю. Вот ты сказал, что многие хотели в России порядок навести. Почему не вышло?

– Почвы не было для этого. Вот Пётр I на что был мужик головастый, но и он не смог. Сашка Меньшиков был ворюга патологический, он даже с важных дипломатических приемов за границей и то умудрялся тащить всё, что под руку попадало. Государь его бил за это нещадно, за жившую в нём страсть к этому пороку, но не смог выбить. И выгнать тоже не мог.

– Почему?

– Алексашка был верен Петру до гроба во всём, кроме греха в воровстве. Великие в нём сошлись вещи: храбрость и смелость, мужество и авантюризм, а также вот этот порок. Всё, что поручал ему Пётр, Меньшиков выполнял неукоснительно и в срок. Цепной пёс он был при Петре.

– Конкретней, почему не вышло, можно. Не повальное же воровство тому причиной. Видимо, что-то иное.

– Отсутствие законов. Нет, законы были и писались постоянно умными людьми, однако, исполнение этих законов всегда оставляло желать лучшего. Пётр головы рубил за неисполнение, ссылал, лишал званий дворянских, ноздри рвал лично, но был не в силах перебить хребет этой проклятой гидре. Закон этот имел силу только на простом народе, сидящих у власти и в ней самой он не касался. Именно поэтому в государстве Российском народ изобрел круговую поруку.

– Это тут причём?

– А что есть круговая порука ты знаешь?

– Хрен её знает,– честно признался Снегирь.

– Чиновник притесняет и мздоимствует так, что уже нет сил. Народ писал петицию в вышестоящую инстанцию, а там без подписей не принимали. Тогда народ стал расписываться по кругу документа, чтобы не могли выявить крайнего, то есть ни первого, ни последнего. Это и есть круговая порука.

– Я думал, что круговая порука – общее молчание. Теперь ясненько.

– Чиновник, даже самый мелкий мог стереть заявителя в порошок, ведь на периферии властвовала анархия. Она до сих пор существует.

– Так и воруют, и взятки берут потому, что нет силы способной их преломить через колено.

– Не только взятки. Сын секретаря райкома сел за руль в пьяном виде и задавил человека. За такое преступление простой гражданин получит от восьми до пятнадцати лет, в зависимости от обстоятельств. Примеров тому масса. Но никто не был посажен. Более того их всячески покрывали и МВД, и прокуратура, и все инстанции, от которых зависело это дело. Вот тут собака и зарыта. Когда так происходит – это и есть ответ на твой вопрос. Круговая порука власть придержавших и есть то зло, от которого России надо избавиться.

– Это доказать надо, их преступление, что сделать почти невозможно. Так?

– Верно. Когда правовые структуры подчинены власти, сделать это невозможно. Поймать их гораздо проще, чем ты думаешь, но посадить при такой власти – нет.

– Рука руку моет.

– Именно.

– Говорят, что Андропов хотел навести порядок.

– Говорят, в Москве кур доят. Иди теперь разбери.

– Когда Андропов стал генеральным секретарём, все кипятком писали, но ловить почему-то стали в кино прогульщиков.

– От того и пустились на облавы, что система не хотела дать себя скушать, направила его усилия не в свою сторону, а на народ. Андропов это понял и стал готовиться к загону самой власти,– Сашка вытолкнул вагонетку в зев прохода.– Щёлокова взяли в оборот.

– А он дожидаться ареста не стал.

– Поспешил. Ему выдержки не хватило. Если бы он кончины Андропова дождался – всё бы сошло ему с рук.

– Саш, а ему что светило?

– Вышка. Ему и всем его замам.

– Их всех Андропов держал под "колпаком"?

– Крепко держал. Имел помощника хорошего. Сергеева. Слышал?

– Который застрелился?

– Да.

– Ходили слухи, что Сергеев самый страшный человек в КГБ.

– Добрейшей души был мужик. Контрразведчик от Бога. Он сумел засадить своих людей, с разрешения Андропова, кругом. Сергеев знал про нашу страну всё и про власть тоже. Боялись его сильно, отсюда и слухи о его кровожадности. Когда Андропов умер, его трогать побоялись.

– Что ж он застрелился?

– Я его под пистолет подвёл,– ответил Сашка, заворачивая выехавшую из отверстия вагонетку.

– Зачем?

– Его обкладывали со всех сторон постепенно. Нет, я был бы рад, стань он главой КГБ, даже подсобил бы ему в деле разгребания дерьма, но он отказался. Сказал, что сам человек системы не имеет права её разрушать, хоть и ненавидит, ибо это непорядочно. Вот пулю в лоб и пустил.

– И что смерть его дала?

– Во-первых, никто не знает, дал он свой архив кому-то или нет. Во-вторых, сразу после его смерти вся шушера стала всплывать. При его жизни многие в столице не показывались, даже на околицу Москвы боялись ступить, а когда он ушёл, принялись жить в наглую. Он мне сказал так: "Когда уйду, ты мужик умный, сумеешь распознать, кто всплывёт, эти и будут главные". Вот они и всплыли в центре и на местах. Никто со стороны в их ряды не просочился.

– Саш, так среди них есть такие, кто до перестройки был никем,– удивлённо пожал плечами Снегирь.

– Это твоё заблуждение. Нет у власти никого, кто бы не сидел в системе. Да они мелкие чиновники в прошлом, но выпестованы они этой системой, они её птенцы. И старых они не посадят. Кто станет подкладывать мину под свой зад, если тебе самому скоро уходить, что грозит тюрьмой?

– Потому они и ополчились на человека не из системы.

– Кого имеешь в виду?

– Руцкого.

– А!!! Этого…

– Разве не так?

– Абсолютная ложь, как говорят физики. И он из системы, и генерал Дудаев из системы. Обоим им будет плохо. В системе надо действовать по её внутренним законам, иначе сожрёт она тебя.

– Руки не чесались?

– На место убитого чиновника приходит такой же продажный чиновник. Я систему осмотрел и понял, что сил моих не хватит. Сменить же всех скопом – смерть для государства.

– Выходит, что честных нет совсем?

– Тут дело не в честности как таковой.

– Так ты же в неё упирал? А что, не это главное?

– Молод ты ещё в политическом вопросе. Ягнёнок.

– Саш, ты не смейся, мне серьёзно знать хочется.

– Дак спрашивай.

– Ты за гражданскую войну или нет?

– Категорически против. Гражданская война ведётся руками простого народа, а лидеры, как правило, отсиживаются в Кремле, время от времени друг друга сменяя. Убивать кого-то из-за амбиций Ельцина с одной стороны и противостоящего ему, тоже с амбициями, Руцкого, свеч не стоит. Глупость. Это я для примера, поскольку есть такой конфликт в верхах. Руцкой, кстати, не мишень для Ельцина, мелочь. Наоборот, надо не допустить гражданской войны. Народу тяжко придётся и без неё. Пусть они в столице выясняют отношения между собой, даже черепа пусть друг другу раскроят, невелика для России потеря. Но эти разборки не должны выплеснуться на провинции. Она, провинция, всех кормит и поит, и если московские потасовки перекинутся туда – Россия рухнет.

– Это понятно. Голод, эпидемии, разрушения. На войне, как на войне.

– Вот в Москве пусть и воюют хоть до последнего,– Сашка закинул в вагонетку последнюю породу.– Всё, лезем отсюда к чертовой матери. Из этой проклятой шахты.

– Раньше я не замечал в тебе пренебрежительного отношения к добровольному каторжному труду,– подколол Снегирь.

– Я, Андрей, не исключение из правил, во мне лень живёт как в любом русском. Вот тебе ещё из "Бхагават-гиты" процитирую: "Ведь если бы я, когда-либо пренебрёг исполнением долга, несомненно, все люди последовали бы моему примеру",– Сашка полез на выход.

– Ты же в эту ахинею не веришь?– залезая следом, спросил Снегирь.

– Так не в неё саму, милый ты мой. Мне на неё чхать хочется сто лет. Я верю в реальность ситуации. А истине, если она от жизни – поклоняюсь. Всего-то. И то, что сам работаю как проклятый – пример для остальных и необходимость. К тому же мне положение не позволяет делать это плохо, уважать перестанут и разбегутся. Мне уважение крайне нужно, особенно от них, добытчиков. В горном деле мы равны, пусть я где-то умнее их, но повода оскорбиться я дать не могу.

– Потому за тобой люди и идут без раздумий.

– Такие черты в себе самом надо искать и воспитывать обязательно. Вот если бы Ельцин бросил играть в эту дурацкую игру – большой теннис, а занялся проверкой исполнения своих указов, а вслед ему не стали бы выходит на корты, как обезьянки, все остальные прихлебатели, занявшись прямым своим делом – исполнением указов, может и было бы у нас нормальное общество.

– Хорошие черты надо воспитывать в том, кто умеет держать данное слово, что само по себе на грани искусства,– ответил, вздохнув, Снегирь. Они замолчали и весь путь, по узкому лазу, проделали молча.

Часть 5

Глава 1

Янг, как и обещал, устроил Елену в фирму. Два месяца она обживалась и присматривалась к сотрудникам. К ней, как она подметила, тоже весьма приглядывались. Тщеславие её было ущемлено. Сильно. Все были обходительны и тактичны, но красоты замечать никто не хотел. Ей не было сказано ни одного комплимента. Обидевшись, она пустилась на женские хитрости, чтобы привлечь к себе хоть чуточку внимания, но результата не последовало. Её продолжали не замечать. В конец расстроившись, она пошла к одной молодой сотруднице поговорить по душам и всё выяснить, будучи уверенной в том, что не внимание к ней – козни Янга. Спокойно выслушав Елену, сотрудница, улыбнувшись, ответила, что её предположения ложны и напрасны. Дело в том, пояснила сотрудница, что это секретный разведцентр и работают в нём профессионалы, у каждого из которых за плечами уйма дел по всему миру. А не ухлестывают за ней по причине прозаической: из-за желания сохранить внутреннее душевное равновесие, в любви ведь много нервных душевных затрат и переживаний, что есть расход энергетический, в их же работе надо быть всегда на высоте. Любовные привязанности снижают профессионализм, а в плохом состоянии человек не может делать работу ответственную хорошо. Вернувшись в свою комнату, Елена упала на кровать и разрыдалась. Ей стало жаль себя. За то, что дала себя втянуть в дело, как ей казалось грязное. «Теперь точно убьют»,– говорил ей внутренний голос. «И зачем я сюда полезла? Разницы нет кто они, смысл один. Опасность, которая мне угрожала, выросла многократно, и я её уже ощущаю явно». Она отревелась и уснула, совсем обессилив.

Несколько дней спустя, появился Янг. Он был одет в строгий элегантный костюм и широко улыбался. Он поцеловал руку Елене, всё происходило в отделе на глазах сотрудников, которые, впрочем, не придали этому никакого значения. Елена, заметив это, вымученно улыбнулась.

– Не сладко, вижу, вам, Елена Сергеевна,– сказал Янг.

– Нормально,– ответила она, решив не жаловаться и не хныкать, а держать марку.

– Вас женщин трудно понять. То вы смеетесь, то ревете, то говорите, что всё хорошо и всё время делаете это невпопад. Меня это настораживает. Сильно. Я же примечаю, что вам не по душе и что-то вас изнутри грызет. Говорите обо всём. Обсудим. Возможно, изменим кое-что.

– С чего вы решили, что мне плохо?– чуть пожав плечами, спросила Елена.– Совсем наоборот.

– В том то и дело, что наоборот,– нахмурившись, ответил Янг.– Вы сильно изменились за эти два месяца. Сильно и не в лучшую сторону.

– Неужто появились морщины?– Елена демонстративно достала зеркальце и стала всматриваться в своё лицо.

– Кокетка вы!– иронично произнес Янг.– Идемте-ка поговорим по душам,– и направился к выходу из отдела.

Они вышли в просторный холл, где собирались сотрудники по торжественным дням, чтобы выпить и пообщаться, для чего накрывали длинный стол. Янг взял два стула и, поставив их друг против друга, предложил Елене сесть на любой из них. Она присела на краешек. Янг расположился напротив так близко, что их колени слегка соприкасались.

– Вот что,– начал он,– девочка ты моя. Ничего, что я так тебя называю?

– Да называйте как хотите,– разозлившись, ответила Елена.– Вы теперь мой босс. Вам можно.

– Только не надувай губ. Это тебе не идёт.

– Я постараюсь.

– Ты и в гневе прекрасна,– сказал Янг и хотел продолжить свой комплимент, но она его остановила.

– Я прошу, не надо об этом.

– Ладно,– он кивнул.– Тогда к делу. Вот что, девочка. Ты можешь злиться на меня, судьбу свою, на бога и дьявола, на кого угодно. Не лишаю тебя такого права. Ты наивная и глупая дрянь. Не смотри на меня так. Мне этот взгляд до лампочки. Обиду свою за то, что назвал дрянью, спрячь подальше и поглубже. Спрячь навсегда.

– Тогда нам не о чем говорить. Я могу выйти из этого здания или я под арестом?– произнесла она и попыталась встать, но он положил свою руку на её бедро и сильно надавил. Она не смогла подняться.– Перестаньте меня оскорблять,– заявила она тогда.

– Ты можешь быть свободна,– не ответив на её требование, предложил Янг.– Но прежде выслушай, что я тебе скажу. И внимательно. Будет у тебя время и подумать, и поплакать. Завтра мы идём на один важный прием. Вещи я привезу. Но об этом поговорим позже. Тебе твой благодетель не оставил шансов. На жизнь. Совсем. И это не мой вымысел, и не скрытое желание тебя запугать, чтобы тут насильно оставить.

– Объясните доходчиво суть,– попросила Елена.

– Человек, который к тебе приходил, вот тот седой дядька, сотрудник ГРУ. Генерал.

– Это я знаю сама. Он мне так и представился. Что из этого вытекает?

– А то, что твой Петр был к некой фирме угловым.

– Это касается средств?

– Нет. Как раз не их. Он был последним в цепи по отправке средств на запад и очень информированным. Свои деньги он сделал сам и к ним ни у кого сейчас нет претензий. Те крохи, которые он тебе оставил, никому не нужны. Да и ты сама в принципе тоже. Им нужен банк данных, собранный Петром. Проще говоря – архив таких операций.

– Так у меня его нет! Мне Петя ничего не давал и не сообщал.

– Ты можешь им это доказать?

– Нет.

– Они никогда не поверят, что он не у тебя.

– Может он у его жены?– высказала предположение Елена.

– Там нет. Они все версии отработали до мелочей. Осталась только ты. А за этой информацией такие огромные средства, что представить тяжело.

– Это номера счетов, банки. Так?

– Именно.

– Но он мне действительно ничего не говорил об этом.

– Есть вещи, которые знаешь, но почему-то не помнишь,– определил Янг.

– Это намек на что?– возмутилась Елена.

– Ни на что. На твою детскую наивность.

– Думаете, что я что-то скрываю?

– Не надо читать между строк.

– Вы считаете, что Петя мне об этом говорил, но я не поняв или не придав этому значения, пропустила мимо ушей?

– Скорее всего.

– Мы с ним не так часто виделись, чтобы я чего-то не помнила.

– А они именно так и считают. Ну, напряги свою память хорошенько.

– Иначе?

– В противном случае вечно будешь сидеть в этом здании, кроме выходов со мной в свет. И ты права – это в тысячу раз страшнее любой тюрьмы.

– Значит, они от меня никогда не отстанут.

– Пока не получат свой архив – нет.

– А вам он не нужен?

– Кому в этом мире нужны чужие заботы? Архив у тебя. Они тут сориентировались точно. Да и ты сама дала им повод весомый так думать, когда отшивала людей из КГБ.

– Так я им солгала, что имею сведения. Для того солгала, чтобы оставили меня в покое.

– Ну и тебя за язык никто не тянул.

– А с вами меня не грохнут?

– Со мной могут, а в этом здании – нет.

– Вы серьезно говорите, что вам не нужен этот архив или шутите?

– Зачем он нам, если в нем твоя жизнь и свобода?

– Ну, положим, я вспомню. Где гарантия, что после передачи меня оставят в покое?

– А вот об этом и будем договариваться с ними, но только при наличии архива.

– Тогда мне суждено тут окочуриться и я ваша вечная пленница. Я о чем-то секретном от Пети ни сном, ни духом. Клянусь.

– Ты не спеши. Я пришлю к тебе психоаналитика, он с тобой поработает, глядишь, что-то и вспомнишь. И это не мне надо. Тебе. Лично тебе.

– Для этого вы и назвали меня дрянью?

– Хочешь откровенности?

– Да. В начале нашего знакомства вы были другого мнения обо мне. Или я заблуждалась?

– Я не говорил тебе, что думаю. Это твои домыслы и предположения. Однако, в друзья я к тебе не набиваюсь. Такая цель не стоит.

– И что вы обо мне думаете? Можно узнать?

– А ничего. Мне этого не нужно. Для чего мне о тебе иметь мнение и что-то там думать? Это ни к чему не обязывает. Возможно, это обидно звучит, даже где-то ранит самолюбие твое, но это твои проблемы. Ты – человек и я – человек. Мне этого достаточно вполне.

– Тогда почему вы мои проблемы на себя взвалили?

– Да уж не красоты твоей ради! Ко всему ты сама меня искала.

– Я не вас искала,– Елена заерзала на стуле,– а того, кто Петю тряс.

– Значения это не имеет никакого.

– Для вас, наверное. Я так думала поначалу, а теперь сомневаюсь.

– И зря.

– С тем человеком мне, возможно, удалось бы договориться.

– О чем?

– Не знаю о чем!– она всплеснула руками.– Мне одно ясно сейчас. Я в западне не по своей воле и выползти из этой ситуации мне не дано.

– А он тебе, чем поможет?

– Янг, не надо так говорить. Больно ведь. Это я от отчаяния его имею в виду, от безысходности. Не рубите мою последнюю надежду.

– Что-то я не врубаюсь, о какой надежде в его лице идет речь?

– Мне Петя, когда уходил, сказал, чтобы к нему лично я обратилась в крайнем случае. И я верю, что он способен мне помочь.

– Организовать пышные похороны он вам поможет. Это точно!– Янг захохотал.

Его ответ обескуражил Елену. Она сидела абсолютно потерянной, пока Янг не перестал смеяться и не сказал, что это шутка. Она мгновенно пришла в себя и спросила:

– Ваша выгода в этом архиве есть? Только честно?

– Глянуть его, конечно, было бы желательно. И потом, без нашего присутствия они не станут торговаться с тобой. Просто убьют.

– А с вами не просто убьют?– поинтересовалась Елена.

– Точно. Четвертуют.

– Да перестаньте язвить!! Мне ей-богу не до шуток.

– Какие уж тут шутки! В деле, в которое ты сунулась, человеческая жизнь не стоит ломаного грошика. Причем любая. А по ситуации твоя…

– А ваша?– перебила его Елена.

– Моя совсем бросовую цену имеет. Меня готовы убить с дюжину разведслужб и тут же прикопать. Но ничего. Жив пока. Ко всему мафия по хвостам шарится. Так что, девочка моя, придется и тебе привыкать к постоянному риску быть убитой. Чтобы это исключить, я тебя сюда и пристроил. Ты здесь сможешь кое-что для себя почерпнуть, кое-чему научиться. Даром свою жизнь отдавать не стоит.

– Лучше бы я осталась дома. Сидела бы тихо,– с тоской произнесла Елена.

– Ну, ты посмотри, какая наивность!!– чертыхнулся Янг.– Да ведь дома твоего давно нет.

– Как нет?– глаза Елены округлились от удивления.

– Сгорел он, однако.

– Смеетесь?!!– она махнула на него рукой.

– Нет. Мы его выгодно продали. Деньги на твоем счету. Пострадал тот, кто его купил. Кстати, очень богатый новый русский. Вор большого государственного полета. Смешно до слез.

– Что тут смешного?– не выдержала Елена.

– А то! Ты его купила на ворованные, мы продали за ворованные, а люди спецы сожгли, предварительно обыскав. Это называется: русские дуреют. Даже не стали себя обременять проверкой, на кого он оформлен, что сделать в этой стране проще пареной репы.

– Янг, а если архив был в доме?

– Такие вещи дома никто не хранит. Он в банке. Чтобы его получить, надо знать в каком банке, код и иметь ключ от ячейки хранения.

– Вот оно что!!!– Елена прикусила язык.

– Что осеклась? Давал тебе Петр ключ?

– Да,– кивнула она не в силах отрицать и вытащила из сумочки связку.– Вот этот,– она сняла ключ с кольца и протянула Янгу.– Остальные от сгоревшего дома и от квартиры в Москве.

– Что он сказал, когда давал его тебе?

– В том и дело, что ничего. Дал и всё. Пусть, сказал, будет у тебя, а то, мол, склероз, всё время теряю. Я его ещё спросила, что будет, если я оброню. "Да и черт с ним",– он мне ответил. Но это всё. О кодах речи меж нами не было,– она взяла руку Янга и, потряся, спросила:– Вы мне верите?

– Вполне,– ответил Янг, возвращая ключ, осмотренный со всех сторон.– Видимо, это именно он и есть. Код тоже у тебя, но какой и где я не знаю. Ты сама не в курсе. Надо думать.

– Вы серьезно.

– Абсолютно. Может размеры твоего тела введены как код. Он тебя часом не обмерял?

– Янг!!!– выдохнула Елена.– Прошу вас!! Не надо до таких пошлостей опускаться.

– Такой случай имел место. Описан в литературе даже. Не дуйся. Я спросил без умысла обидеть. Мне лично в тебе женщины не видно и тело твое не надобно. Мы с тобой партнеры, и отнюдь не половые, а деловые. Из этого и станем исходить. Раз так, то последний плохой вопрос тебе задам. Спираль противозачаточная, что у тебя стоит, лично куплена или?

– Да. И ставила сама,– Елена покраснела.– Не в прямом смысле слова, конечно.

– Ей есть срок какой-то?

– Пять лет.

– Сколько осталось?

– Года полтора.

– Завтра сходишь к нашему врачу и избавишься от нее. Она тебе ни к чему.

– Это почему?– удивилась Елена.

– Если приспичит, контрацептами обойдешься.

– Вы шутник еще тот!!– она искренне рассмеялась.– Неужто вы думаете, что код на спирали?

– Он может быть, где угодно. Даже в зубной пломбе.

– У меня все зубы здоровы до одного.

– Оставим пока вопрос открытым. Спешить не надо. Аналитик все тебе разложит по полочкам, глядишь что-то и всплывет.

– Слушайте, Янг! Мне пришла в голову вот какая мысль. Все ведь уперлось в архив. Зачем тогда таскать меня на приемы? Лучше я тут пока посижу, покумекаю. А?

– Тебе придется делать свою часть работы,– отрезал Янг.– Необходимую и обязательную.

– Какую часть? Для чего?

– Ты же хочешь освободиться?

– Очень.

– Я же тебе сказал, что все гораздо сложнее оказалось, чем я предполагал. Мало иметь этот гадский архив, его еще надо ловко всучить. Так ловко и хитро, чтобы не возникло с той стороны подозрений и претензий. И, собственно, это есть главная задача. Не поиск архива, а передача.

– Вы же мне сказали, что надо торговаться? Торговаться в вашем присутствии. Или я не так поняла?

– Механика простая. Завтра мы этот ключ, вернее ты, отдашь в моем присутствии этому седому козлу. Потом он от него перекочует к заказчику.

– Зачем?

– Потому, что они знают, в каком банке хранится.

– По ключу разве нельзя этого вычислить?

– Можно, но не надо. Нам нет необходимости искать банк.

– Ни черта не поняла!– Елена замотала головой.

– Это женской логике не подвластно,– уколол её Янг.– В банке может быть оформлен на твое имя пропуск и кого-то иного туда хрен пустят. Они могут за банком наблюдать. Могут поиметь там среди служащих своего человека. И тебе искать банк, тем более в него соваться нельзя. Они не смогут без твоего участия там получить.

– Зачем они тогда хотят убить, не получив архив?

– Информация, что находится в банке в секции хранения, у них есть. Они же её сами нарабатывали. А вот выйти ей оттуда, они позволить не могут. Конечно, лучше её получить, поскольку она составила утечку, ну, чтобы с полной гарантией. Но в случае невозможности добраться – убьют. А через полсотни лет информация эта интереса уже представлять не будет.

– Ключ, зачем тогда им отдавать?

– А тебе он зачем? Пусть у них будет. Это достаточно надежно и серьезность наших намерений будет им ясна. Игра же крупная идет, милочка моя ненаглядная. Вот вам ключ, а код у нас. Поровну условия.

– Они не могут взять, но и мы не в состоянии. Так?

– Соображаешь,– похвалил Янг.

– А может быть так: код они знают, и войти туда, нет проблем?

– Исключено.

– В чем тогда торговля?

– Господи!!– воскликнул Янг.– Да в игре же. Мы даем им условия. Они думают. У них же мозги коллективные, пока все инстанции пройдет, времени утечет вагон. Дают ответ, мы в свою очередь думаем, мозгуем и так до посинения. В этом и заключается торговля.

– А сразу мы им свои условия выложить не можем?

– Послать их в нехорошее место всегда успеем. Так сделать в конце концов, видимо, придется. Но при условии, что не вычислим код.

– Как вы тогда сможете архив поиметь, при условии, что мы код разгадаем, туда со мной пойдут их люди?

– В секцию хранилища кроме тебя одной никого не впустят.

– Вы не ответили как?

– А вот об этом я с ними стану торговаться под предлогом того, что ты моя пленница.

– А я, стало быть, свою жизнь сама обговаривать и выторговывать должна?

– Ну не я же!!

– Если я ваша пленница, какой у меня голос в торговле? Я же получаюсь ноль.

– В этой пульке у всех равный голос. Код у тебя и пропуск там в банке на тебя – это твой голос.

– Но кода я не знаю!– упрямо повторила в который раз Елена.

– Слава богу, что они об этом не знают, а то бы давно тебя кончили.

– Если меня убьют, что будет с архивом?

– Разные варианты. Мы же не в курсе, что там Петр упаковал. Документы ли это, шифрованы ли они. Может быть просто дискета компьютерная и тоже с кодом. Может там ключ лежит от другого сейфа в другом банке. Ну, черт его знает!! Не надо гадать без всякого смысла.

– Я имела в виду, что происходит, когда срок хранения истекает по договору?

– А что твой Петр там написал, ты знаешь? Нет. И они не знают, кстати. И это тоже наш козырь пока.

– Почему пока?

– Потому что вся эта механика строится на кофейной гуще. Не строй никаких предположений. Это в такой крупной игре повредит.

– Так и они рискуют.

– Убив тебя, они ничем не рискуют.

– Почему?

– Ты не гражданка Швейцарии.

– И что с того?

– Если тебя убить, то архив будет лежать в банке вечно, так как уведомление на оплату хранения придет к ним. А они оплатят на тысячу лет вперед.

– Значит, они знают, где мои деньги.

– Во-первых, не твои, а ворованные. Во-вторых, они в нашем банке, а им сюда доступ закрыт.

– Может ваш друг, который тряс Петю, знает код?– высказала предположение Елена.

– Он его не знает. В противном случае архив давно был бы у нас и тебя бы никто не беспокоил.

– Как же он проглядел?

– У твоего Петра есть в биографии пробелы. Где он был и что делал – неизвестно, но факт остается фактом – он кадровый сотрудник разведки в прошлом своем и высокого полета, раз за собранные им сведения идет такая борьба.

– Впервые слышу, что Петя разведчик.

– Тут нет ничего удивительного.

– А его супруга в курсе?

– Еще как!!– Янг улыбнулся.– Она кадровый офицер.

– Не может быть, чтобы такая кикимора работала в разведке. На нее же смотреть страшно!!

– Там рожа не нужна. Мозги главное. Она мощнейший прогнозист, чтоб ты знала.

– Вот это интересно!?

– То, что у Петра появилась любовница, она знала. Думаю, что тебя ей показывали в видеозаписи, да и в живую она тебя изволила лицезреть.

– Почему это не отразилось на его карьере?

– Две причины тому виной. Его жену это, видимо, не беспокоило. У нее есть своя любовь в жизни, ко всему она не ревнива и понимает ситуацию. Вторая в том, что Петр умел работать хорошо, что есть главное для разведчика. За ним не было хвостов и проколов. Его сильно уважали и, как водится, прощали мелкие слабости. Ну, есть у человека женщина и что? Своя ведь, не иностранка.

– Вот значит как,– на лицо Елены легла тень недовольства.– Скажите. Если Петю пасли, а это, так понимаю, реальность, мог и ваш друг попасть в поле зрения?

– Конечно.

– Если это так, то я могу в крайнем случае свалить все на него, сказав им, что вероятно он в этой партии абонент, так как у них с Петей были какие-то дела.

– Не приди я к тебе, это был бы выход. Теперь такой вариант отпадает. Они знают, что я с ним в одной команде и повязан намертво. Если нам с тобой не удастся все уладить, придется вызывать его для участия в разборках.

– А сразу он помочь не мог?

– В мире, в который ты попала, так никто не поступает. При серьезных разборках гибнет много людей. По сути это необъявленная война, где пускают в расход без промедления за малейшее подозрение. Пока мы тащим с тобой – риск ввязаться в войну минимален. Чужие жизни, сладкая моя, надо уважать.

– Я понимаю вас,– Елена сконфузилась.– А без крови можно обойтись?

– Случается и такое, но редко.

– ГРУ опасней КГБ. Я правильно поняла?

– Я тебе не сказал, что твой Петр из ГРУ. Разведок в Советском Союзе было несколько. А ГРУ – это лавочка информационная при ГКО. При Государственном Комитете Обороны.

– ГКО распустили при Хрущеве,– высказалась Елена.

– Никто такой орган распустить не в силах. Он был, есть и будет. При Хрущеве его засекретили, а при Брежневе не стали особо его деятельность афишировать.

– А я слышала, что ГРУ – разведка при Генеральном штабе. Или это враки?

– Как там у Владимира Высоцкого: "Ходят сплетни, что не будет больше слухов. Ходят слухи, будто сплетни запретят". Что есть Генштаб? Орган ведающий оперативной военной обстановкой в мире, под что он получает информацию от всех, но касающуюся обороны и безопасности страны. У него есть и своя агентурная сеть по миру. Есть у них свои людишки и внутри страны. В основном, они изучают всякие сооружения, пропускную способность дорог всех видов, аэропорты, военные базы, склады хранения, топливопроводы, энергосистемы стран. Все разведки сбрасывают информацию в Генштаб. Только кроме технических средств влияния на безопасность страны, то бишь ракет, танков, самолетов противника, есть еще человеческий фактор. Гражданина любой страны надо держать под контролем и наблюдением, чтобы он чего-то не сотворил. Вот ГРУ эти вопросы и вел. Конечно, в Генштаб и они свои данные сбрасывали, но только военного характера. А у Генштаба есть своя разведка, армейская.

– Получается, что ГРУ почти как ЦРУ,– констатировала Елена.

– Нет. Скорее как АНБ. Только в США на АНБ не работает министерство юстиции, а на ГРУ пахали все.

– Спасибо за пояснения. Выходит, что меня взяли в оборот сильные мира сего.

– В прежние годы – да. Сейчас у них прыти поубавилось, но сила все равно огромная.

– А вы их не боитесь?

– Елена!– Янг посмотрел ей в глаза.– Зачем тебе это знать? О средствах, которые сделал Петр, никто не знал, но мы их нашли и изъяли. Никого не убоялись. Если б они там догадались о его подвохе, мигом бы свернули голову. За это нигде не прощают.

– Но они знают наверняка, что средства у меня от Пети.

– У него был приличный личный доход. Из него тебе досталась треть. Жена получила две трети, что и составило общую сумму в шесть миллионов долларов.

– Там такие доходы?

– А я не знаю, сколько там платят и за что.

– Как тогда вы определили сумму его дохода?

– Время от времени у тебя включаются мозги,– похвалил её Янг.– На разнице и поймали. Официально он получал крохи, а имел больше. Там это не опасно, но тут это нарушение закона. Вот разницу мы у него и забрали.