Текст книги "Класс отщепенцев. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 46 страниц)

В любом случае, Магистр пытался создать схему преступления, в которой к нему не ведет ни одна ниточка. Он наткнулся когда‑то в архивах на культ… Среди всего прочего. Капаясь там по делу, или просто так, ради интереса – сотрудникам архимага никто не мешает повышать свою образованность. До того, как он обнаружил там сведения о своей родословной, или после… Он вспомнил о культе, натолкнувшись на новом рабочем месте на группу чудаков. Не важно, насколько они были похожи – он их связал. Не важно даже, была у их главы реальная родословная или нет – он создал и ее тоже. Он создал мотив. Он завязал на этот мотив кладбище – способ проявиться культу как грозной силе, способ оттянуть на себя все силы архимага, кроме непосредственной охраны короля. Он ограбил архивы, чтобы у кладбища появился смысл, а у мотива – выражение. Он зачистил концы, привнеся в картину того, чего так не хватало культу – реальной силы. Эдакий треугольник, где связаны все вершины, а он – в центре.

Он действительно собирался стать героем. Для начала. И только потом заняться «восстановлением справедливости», как и подобает истинному стражу закона и правопорядка.

– Ох! Как‑то это уж слишком! – Скривилась Салли.

– Не особо… – Пожал плечами Тридрилл. – Если учесть, что все возможности по зачистке концов находятся в руках Магистра. Те же члены культа, например… Знали они мало – то что, им сказали. Сознаются, в чем надо, и исчезнут…

– А не мог он добиться своего легальными путями? – Салли все еще искала законный путь решения проблемы.

– Вряд ли. Подозреваю, что именно за это его и турнули из службы архимага. Ты же сама видела, что старик видел своего бывшего подопечного насквозь. А на государственной службе лучше, чем откуда‑либо, видно избирательную силу законов… Магистр, судя по всему, был уверен, что его так и оставят на всю жизнь просителем перед закрытой дверью господского дома, вот и решил действовать на свое усмотрение.

– Ты думаешь, Архимаг это имел ввиду, говоря о правилах?

– Да, Салли. – Кивнул Сержи. – Есть законы. И есть правила. Законы действуют всегда для других, и они всегда обязательны к исполнению. По крайней мере, так подразумевается. А правила действуют для себя, и для своей группы. И они куда более гибки в обращении и применении. Магистр плевать хотел на законы, ибо на своей шкуре знал их бессилие и нежизнеспособность. А вот правила – найди крайнего, переложи ответственность, защитись бумажкой – правила он усвоил хорошо, и выполнял их очень четко. Король и Архимаг в этой истории выступают совершенно по разные стороны барьера, и отчеты для них наверняка планировались совершенно разные. И не будь у Архимага в этом деле своего интереса, так бы все и вышло…

– А знаете, что самое главное? – Все посмотрели на неожиданно встрявшего гремлина.

– Я практически уверен, что Магистр не собирался спешить. Он добыл свои бумаги и зачистил концы. Но он не забыл, что Архимаг был против получения им этих бумаг вне зависимости от причин. Предъявлять их еще раз – идти на открытый конфликт с Архимагом. Возможно, он готов был и на это – в личностном плане. Но он наверняка понимал, что всю систему он не потянет. – Гремлин горько усмехнулся. – Он, как и мы, слишком много раз сталкивался с системой, восстающей против выскочек. Я думаю, он собирался предъявить эти бумаги не раньше, чем Архимаг покинет свой пост. Сам, или не сам. У него были все шансы пережить его – он ведь и вправду был очень могущественен. И молод, в отличие от Архимага. Магистр все‑таки научился терпению… Какая ирония… – Тридрилл покачал головой и задумался.

– Иногда я начинаю думать, что интриги Темного Леса куда проще человеческих. – Сказал Сержи, обдумывая услышанное.

– Так возвращайся! За чем дело встало? – Хмыкнул Друххук.

– Пожить еще хочется. – Веско ответил Сержи.

– Слушайте, так что с нами будет дальше? – В конец запутался Валек. – То нас везут во дворец, а теперь просто так отпускают? Мол, идите, куда хотите?

– Да… – растерянно кивнул Тридрилл. – Только не далеко. И сидите там тихо. Смотри, позиция Архимага тут такая же, как и у его несостоявшегося ученика – встроить нас в картину так, чтобы получить максимум преимуществ. Он на нас полюбовался и пришел к какому‑то выводу. Если бы вывод был другим, то мы бы уже обживали камеры дворца с последующим визитом к палачу. Меня такой расклад, честное слово, устраивает намного больше! Только…

– Только что?

– Хочу уточнить одну деталь! – Тридрилл резко развернулся, и побежал в сторону дворца. У ворот он коротко переговорил со стражником, и вместе с ним прошел внутрь.

– Куда это он? – От наглости Тридрилла большая часть отщепенцев попросту онемела.

– К Архимагу… – Восхищенно покачал головой Сержи. – Только не спрашивайте, зачем… Учитывая его расстройство, Тридрилл сейчас способен отмочить что угодно, просто для того, чтобы финал этой истории запомнился его весельем, а не провалом. Например, дернуть Архимага за бороду…

– Вряд ли ему нужен для этого стражник… – Заметила Салли, на что Сержи лишь пожал плечами.

Вернувшийся через полчаса Тридрилл сиял, как новая медаль с его же профилем. Но на все вопросы группы отвечать отказался наотрез! Отщепенцы после нескольких безуспешных попыток расколоть гремлина махнули рукой – там видно будет. Уж что‑что а гремлинские проделки редко остаются тайными, во всяком случае, их результаты. Поскольку дальше засиживаться в парке смысла не имело, отщепенцы направились домой. Тем более, что начинался осенний рассвет, а это значит, что начинается новый учебный день.

– Как думаете, убийство Верховного Магистра не освобождает от занятий? – С надеждой в голосе спросил Валек.

– Вряд ли. – Покачал головой Сержи. – Иначе работа Верховного Магистра была бы не в пример опаснее…

– А перед сессией они бы уходили в плановый отпуск, иначе Магистров столько не напасешься… – Поддержал идею Маури. – Вы представьте себе у дверей магистрата очередь студентов с отнюдь не добрым блеском в глазах…

– Прячущих за спинами топоры, ну или свои фамильные зубочистки, учитывая, что речь идет не о самых успевающих… – Хмыкнул Баргез.

– Но мы‑то успевающие! – Возмутилась Дуча.

– Ну вот мы и успели! – Улыбка Баргеза была непередаваемой. Во сне бы ее не увидеть!

* * *

Новости по Академии распространяются быстро. А еще, судя по всему, перед занятиями было проведено экстренное совещание у ректора, на котором было принято историчное решение в духе «мы не в курсе», поскольку своеобычная политика Академии «Я – не я, корова не моя» в данном случае не годилась. Тонкую разницу можно было прочувствовать, наблюдая как ответственно и педантично надиктовывают преподаватели свои лекции, не отрывая взгляд от своих же учебников. И даже не отвлекаются на звуки зевков.

Особо следует отметить вежливую просьбу декана посетить его кабинет старосте особой группы, когда ему будет удобно. Сержи чуть со стула не упал, когда услышал подобную формулировку. До сих пор подобные приглашения сводились к устным приказам, и разнились по срочности от «немедленно» до «на перерыве», в зависимости от их достижений.

– Надо же, какой он стал вдруг вежливый… – Хмыкнул главный поборник этики Друххук. – Может, нам все‑таки перед каждым семестром по магистру убивать?

Да–да, декан был вежлив. Он предложил Сержи присесть, и ознакомил его с официальным письмом из службы Архимага, в котором уведомляется, что сотрудничество особой группы со следствием ни коем образом не должно помешать их занятиям и успеваемости, и что задержанные по недоразумению члены группы пропустили учебу по уважительной, и не зависящей от них причине, а посему служба Архимага просит предоставить им возможность для отработки пропущенных занятий в исключительном порядке…

– Служба Архимага… Просит… В исключительном порядке… – Декана немного трясло. – Отработать пропуски…

– Я очень рад, что проблема с пропусками разрешилась. – Очень серьезно сказал Сержи. – Ведь правила Академии очень строги на сей счет…

– Да… Строги… На сей счет… – Кивнул все еще осоловевший декан.

– Раз уж я все равно оказался тут, то хотел заодно получить ваше разрешение на проведение одного внеклассного мероприятия под эгидой укрепления межкультурных связей… – Сержи решил воспользоваться случаем, благо такая покладистость у декана долго не продлиться, и нужно ловить момент.

– Да… Мероприятие… по укреплению связей… Очень хорошо… А что за мероприятие? – Судя по всему, природа брала свое, и декан начал выходить из транса.

– Кулинарное! – Очень серьезно сказал Сержи, и декану почему‑то очень сильно расхотелось узнавать дальше какие‑нибудь подробности. – Но мы подумали, что преподавателю Сарверу наверняка будет интересно понаблюдать, а то и присоединиться… Вы ведь разрешите провести это мероприятие на уроке межрасовой культуры?

– Без ущерба для учебного процесса. – Сказал декан, мысленно прося прощение и прощаясь с преподавателем Сарвером.

– Разумеется. – Кивнул Сержи.

Вот так и вышло, что финал этой истории отщепенцы все‑таки отпраздновали импровизированным банкетом. Быть может, он был не таким ярким и пышным, как прошлогодний, там не было столько важных персон, но ведь отщепенцам всего этого было и не нужно. Главное – что этот банкет, как и эта история, останется в их памяти надолго. Так же, как и у преподавателя Сарвера. Ибо видеть, как орки, гремлин и гномы поедают ритуальный Браззарукк, запивают это адское месиво эльфийским вином и перемывают косточки людям… О таком не писал ни один исследователь, но почему‑то на лице преподавателя не просматривалась радость от нового открытия.

Более того, такой вариант развития межрасовой дружбы не мог привидеться людям даже в страшном сне. И в особенности – авторам затеи с межкультурной группой.

Тридрилл, красный от натуги, честно осилил свою порцию, за что получил полное одобрение Баргеза и прощение от Друххука за свои многочисленные шуточки. Голан и Струк, освобожденные из заключения, присоединились добровольно, благо к остроте орочьей кухни относились хорошо, да и повод отпраздновать у них был нешуточный. Остальные отщепенцы от дегустации воздержались, ограничившись созерцанием пиршества. Преподаватель Сарвер от дегустации тоже отказался, но зато его лицо приобрело совершенно непередаваемый фиолетовый оттенок, из солидарности с гремлином, не иначе.

Занятия отщепенцев продолжились своим чередом. О них словно все забыли, как и о целой цепочке непонятных событий. Видимо, кто‑то решил, что так будет лучше для всех, и почему‑то ни у кого не возникло сомнений, что этот кто‑то вправе за всех решать. Не было больше ни допросов, ни походов в магистрат. О предшествующих событиях напоминали лишь расплодившиеся городские легенды об адовой колеснице, мчащейся в ночи за душами грешников. Чуть позже к ним присоединилась легенда о мрачном гремлине в костяном шлеме, разъезжающем по городу на маленькой трехколесной костяной колеснице, а кто‑то даже утверждает, что видел едущего рядом с ним на такой же штуковине седобородого старика. Странная штука, эти городские легенды.

Ефимов Алексей Алексеевич

Класс отщепенцев 3. Голодный город

Часть I

– Сомнительная идея... – покачал головой Сержи, рассматривая проект аппарата. Темный эльф был, как всегда, собран и сосредоточен, как всегда – невозмутим, но губы, сжатые плотнее обычного, выдавали в нем беспокойство.

– Не более, чем ваша! – набычился Струк и скрестил руки на груди. Гномы и в более прозаичных ситуациях привыкли игнорировать мимику собеседника, ну а в ситуации, когда кто-то критикует новый проект!.. Да что эти остроухие вообще понимают в инженерии! Кроме своих песенок и танцев, они вообще ничего не умеют! И пусть от этой самодеятельности плавятся камни и замерзают реки, но когда надо построить что-нибудь толковое (вроде нормального водопровода в их вычурных дворцах), всегда бегут к гномам! И правильно, между прочим!

Будний день, точнее, уже вечер, отщепенцев не сильно отличался от предыдущих. Занятия в Академии Высокого Колдовства на сегодня подошли к концу, и настал черед домашних заданий, самостоятельной работы и целой бездны мелочей, которую надо было сделать в промежутке. Шутки о попытках открыть временное измерение, или создать временную петлю, чтобы хоть так все успеть и хоть немного поспать после этого, перестали быть смешными еще в середине первого курса. Что уж тогда говорить о третьем?

Впрочем, справедливости ради следует отметить, что в последнее время трогать отщепенцев стали существенно меньше, да и зимняя сессия прошла на редкость спокойно. Видимо, предложение Друххука убивать в каждом семестре по Верховному Магистру магбезопасности столицы несло в себе здравый смысл... Напряженность вокруг особой группы не спала... Видимо, по той же причине... Но теперь у окружающих, в том числе и у руководства Академии, появилось куда больше веских причин списывать любые странности отщепенцев на культурные различия и все прочее в том же духе.

Сказать, что после памятных событий группе стало легче жить, все-таки нельзя. Отщепенцы отлично понимали, что история не окончена... не окончена ни одна из историй, так что расслабляться сейчас – не лучшее время. Их враги – где-то здесь. Они никуда не делись, и затишье сейчас как нельзя лучше напоминает затишье перед бурей. Что-то грядет. И не нужно быть выпускником группы предсказателей, чтобы пророчествовать беду.

Тяжелее всего приходилось Сержи – старосте группы. Уж ему-то точно не надо было объяснять, что незримая битва идет на жизнь. На его жизнь, или на жизнь его незримого оппонента. Оппонента, у которого бездна преимуществ, начиная от почти безграничных связей и возможностей, и заканчивая тем, что он до сих пор смог себя явно не проявить. Последнее смущало особо, ведь поисками занималась уже не группа студентов в перерыве между занятиями, а вся гильдия убийц, в чью деятельность смог проникнуть их неведомый враг. Проникнуть, и использовать в своих интересах, так что о мнимости врага можно было не мечтать. Говорящий череп погибшего убийцы подтвердит это лучше других.

Больше всего Сержи злило то, что у неведомого противника есть преимущество инициативы. Ведь отщепенцы фактически заперты в своей клетке, а их основной маршрут от общежития до главного здания Академии и обратно известен до мельчайших деталей. Так что можно не спешить, и спокойно, учитывая все прошлые неудачи, готовится к следующему раунду. Детишки никуда не денутся.

Остальным детишкам, если так можно было назвать крайне разношерстную и разновозрастную группу отщепенцев, ситуация нравилась не намного больше. Мысль о том, что они в эльфийских разборках за престол как бы ни при чем, не посещала даже орков, и вовсе не потому, что они надеялись остаться незатронутыми... Ну ладно – орки никогда не собирались оставаться незатронутыми, особенно если где-то пахнет дракой. Пусть даже и за эльфийский престол. Тут главное – процесс.

Не собирался оставаться в стороне ни один участник их маленького коллектива, просто потому, что этот маленький коллектив давно затмил собой весь остальной мир, и Сержи был его неотъемлемой частью. Во всем остальном мире гномы беспрерывно грызлись с орками и эльфами, ящероподобные силги шипели на котообразных мурристов, а люди пытались на всем этом нажиться. Тут гном и орк сидели на одном диване и в унисон ругали учебник по заклинанию ветров, являя собой много лучший пример интернациональной дружбы, чем кому-либо когда-либо удавалось изобразить. Просто для дружбы нужны основания, и чем крепче дружба, тем более прочным должно быть это основание. Трудно найти более мощное основание для дружбы, чем враждебность всего остального мира.

***

-Так, а что тебе не нравится? Конкретно! – насупившийся Струк твердо хотел выяснить причины неудовольствия эльфа, и какие бы то ни было размышления о судьбах мира в этот момент его не заботили.

–Мне не нравится мысль собирать вас по кусочкам, если вы на пару с Голаном все-таки попробуете построить эту штуку... Валек у нас, конечно, большой спец по поднятию мертвых, да и я кое чего умею, но боюсь, тут наше искусство окажется бессильно!

–Можно подумать! – Струк приготовился уйти в глухую оборону своего проекта. – Когда вы на вашей костяной колеснице по городу разъезжали, таких опасений явно не звучало!

–Звучало, можешь мне поверить... – сухо сказал темный эльф. – С визгами, шипением и скрежетом зубным. И это при том, что у нас двое были готовы в любой момент подхватить всю компанию, и обеспечить хоть какое-то подобие мягкой посадки. А вот в вашем проекте такой возможности не предусмотрено совершенно!

–Проект еще не доработан! – начало отступлению было положено, хоть гном и пытался еще высоко держать знамена.

–А главное, – Сержи проникновенно заглянул в глаза гному, – нас не пришлось бы соскребать в одну кучу с такой большой площади в случае ошибки!

Струк покосился на чертеж. Пожалуй, Сержи прав, и проект действительно сыроват... Но это не значит, что гномы от него откажутся! Еще не было такого, чтобы гномы пасовали перед трудностями!!!

Голан и Струк в свое время очень расстроились, узнав, что остальная группа без них построила и прокатилась на совершенно невообразимой магической колеснице. То, что сделано это было для спасения сидящих в тюрьме гномов, ситуацию немного смягчало, но не слишком. Гномы твердо решили взять реванш, и оставить первенство в безумных гонках за собой. Многие сумасшедшие проекты были отвергнутыми ими, чтобы в результате долгих посиделок на свет родился самый сумасшедший. Голан и Струк твердо вознамерились покорить воздух!

Концепция летающих гномов не желала укладываться в голове у Сержи настолько, насколько это вообще возможно. И дело было тут не столько в противодействии прогрессу и потаканию атавизмам, сколько в легкой дрожи, которая появлялась, когда темный эльф допускал возможность подобного.

"Надо будет шепнуть Дуче, чем может кончиться затея ее возлюбленного... Тогда появится хоть какой-то шанс, что проект так и останется на бумаге. Сам я с упорством гномов-в-работе не совладаю..." – думал Сержи по дороге в свою комнату. – "Если и есть на свете большее упорство, то это упорство заботящейся о своем избраннике гномки... Оно способно перемолотить все. Даже самого избранника".

Взаимоотношения Дучи и Голана после недавних событий вышли на новую стадию, хоть для неискушенного в гномьих ухаживаниях глаза это было и не заметно. Просто в устах гнома (или гномки, что еще важнее) официальное заявление о своих чувствах при посторонних еще более серьезно, чем притязание на шахту. А то, что эти чувства – беспокойство и забота, серьезно вдвойне. Тут уже не то что задний ход не предусмотрен – тут сожжены все мосты и объявлено о независимости новой ячейки гномьего общества, и горе всем тем, кто в этот момент попробует улыбнуться. Голан, впрочем, не возражал, так что вероятность того, что гномы обгонят вечно витающих в платонических облаках эльфов, стала актуальной, как никогда. И все это было бы замечательным, если бы не довлеющие над отщепенцами проблемы.

Исторический визит к архимагу, который должен был расставить все точки в недостающих местах, ясности в ситуацию не внес совершенно. Архимаг вовсе не спешил делиться своими мыслями, так что у покидающих приемную отщепенцев вопросов было больше, чем на входе. То, что покидали они ее сами, без конвоя, и на своих двоих, вселяло некоторую уверенность в завтрашнем дне, да и позволение продолжить учебу намекало на то же, но... Но... Что-то изменилось. Собственно, остаться все в нетронутом состоянии после таких событий и не могло. Всегда следуют какие-то отчеты, отставки, обещания разобраться и прочая мишура. Это все пустое, речь не об этом. Что-то изменилось в отношении отщепенцев. Некое мнение в верхах, которые могут позволить себе не замечать неудобные вещи, уразумели вдруг, что оставленное без присмотра не только никуда не исчезает, но и имеет свойство увеличиваться как в размерах, так и в важности. Игнорировать после случившегося сам факт существования отщепенцев отнюдь не так удобно, как раньше, а вот игнорировать собственный дискомфорт согласны далеко не все.

Но пока это были лишь домыслы, вяло обсуждаемые отщепенцами вечерами у камина. Они без труда сдали зимнюю сессию, отгуляли короткие каникулы и готовились приступить к новым сражениям на полях учебных и личных. Первые учебные дни неполной рабочей недели особых новостей не принесли и, пожалуй, это была лучшая новость из всех возможных. Выходные тоже прошли без эксцессов, и отщепенцы не то чтобы перевели дух, но общий уровень напряжения, сопровождающий начало каждого семестра, пошел на убыль.

***

В течение первого курса Сержи часто задавал себе вопрос: почему его вызывают «на ковер» к руководству прямо посреди занятий? Ни перед, ни после, ни хотя бы в промежутках? Ведь результативность вызова от этого не изменится, а вот учебный процесс от такого обращения страдает сильно. Потом он понял, что учебный процесс руководство Академии волнует едва ли не в последнюю очередь, и приносить его в жертву тем или иным явлениям уже давно стало для Академии доброй традицией. Другой доброй традицией можно считать нерушимость рабочего расписания руководства – если принято у них сначала выпить чашечку чая, а потом сладко потянуться, то хоть конец света начнись – ему тоже предложат обождать. Вот почему наиболее частым временем вызова к руководству была середина второго занятия. Академия умела чтить свои традиции.

Уже по скорости без стука открываемой двери Сержи мог предугадать важность предстоящего вызова. Ему не нужно было измерять угол искривления брови вошедшего или тембр голоса – все это тоже полезно, но второстепенно. Истинная информация кроется в ускорении, которое было предано излишне инертной пятой точке посыльного. Судя по всему, в этот раз что-то срочное...

Наскоро оглядев свою команду, и особо задержавшись взглядом на Тридрилле, Сержи пришел к выводу, что отщепенцы ничего особого отчебучить не успели... Насчет гремлина уверенным быть до конца никогда не получалось, но, когда на его лице отражалось беспокойство и проявлялись старческие морщины, сине-зеленый карлик был, скорее всего, не при чем. Вот если там царствует святая невинность – тогда плохо дело.

Дождавшись позволительного кивка от преподавателя, Сержи оправил свою черно-серебристую мантию и покинул аудиторию вслед за провожатым. Небольшая заминка случилась в коридоре, когда погруженный в свои мысли староста по привычке свернул к деканату... Один. Провожатый проследовал дальше, не останавливаясь у привычного порога, а следуя к центральной части Академии.

"В ректорат" – подумал Сержи и поежился еще сильнее. Если уж говорить о традициях, то мало что могло поколебать привычку руководства делегировать неприятные поручения подчиненным, то бишь деканату. Очень мало что. И кто. На ум сразу пришли две колоритные фигуры – чопорный королевский советник, чье самолюбие было уязвлено отщепенцами в прошлом году, и архимаг с улыбкой доброго дедушки и повадками тарантула, чьего протеже отщепенцы угрохали в прошлом семестре. Вопрос: что лучше, или какая, в сущности, разница?

Массивные двери в приемную ректора... Нет, не подавляли. Голан и Струк часто спорили, что было в техзадании на их изготовление, и какому безумцу с ярко выраженным комплексом неполноценности оно досталось. Не одобрявшие подобного отношения к лесу Лоувель и Налинна все время сокрушались о тех акрах, что были уничтожены ради создания этого выкидыша помпезности, ну а Баргез в минуты философского настроя любил порассуждать, что если бы эту деревяшку запихнуть в головы к руководству, то там появится хоть что-то ценное... Такое уж у орков представление о философии...

В приемной у ректора студентам доводится бывать нечасто. Здесь все время дают понять, что тут слишком заняты, чтобы уделять внимание подобной ерунде. Вот и сейчас создавалось ощущение, что Сержи со своим визитом ну очень не вовремя. Минимум – прерывает некое священнодействие, вроде размышлений о судьбах мира. Максимум – отрывает от чашки чая. Некая разлитая в воздухе важность подступала комом к горлу и вызывала першение, а рука сама собой сползала к поясу, чтобы проверить наличие оружия – чувство беззащитности перед силой Администрации тут ощущалось, как нигде. То, что Сержи холодное оружие не носил уже много лет лишь подчеркивало силу наваждения.

Помотав головой, чтобы отогнать это прилипчивое марево, Сержи решительно шагнул в святая-святых Академии – ректорский кабинет.

–А, Сеерижжаккаад Нексилл, мы вас уже заждались!..

Встречающий голос трудно было назвать очень приветливым. На ум скорее приходило слово "дежурным". Еще на ум приходило, что говорить о себе во множественном числе – это диагноз, не подлежащий исцелению, и что меньше всего сидящий за большим столом маленький человечек похож на занятого, хотя именно сейчас он разглядывал какие-то бумажки. Сержи готов был спорить на пуговицу от своей мантии, что сделано это было специально. В его честь, так сказать.

Вообще-то Алан Канер – ректор Академии – был личностью весьма незаурядной. Можно даже сказать, таинственной и загадочной. Например, вопросом для всех было его магическое умение... Понятно, что степень у него была – ректор Академии Высокого Колдовства, как-никак. Но никто и никогда не видел его колдующим. Да и в целом слово "видел" относительно ректора было большой редкостью. Насколько было известно, Алан Канер территорию Академии практически не покидал, за исключением редких официальных визитов к архимагу или ко двору. Но при этом на территории Академии его практически никто никогда не видел – ни во время занятий, ни в перерывах, ни до, ни после. Ни в основном корпусе, ни в общежитии. Просто-таки мифическая личность ректора обросла со временем массой легенд о его всевидении, всеведении и вездесущности, и именно этим легендам выпадала честь быть первыми, в которых разочаровывались первокурсники. Достаточно было послушать одну из коротких пустых речей на любом официальном мероприятии, которые ректор все же посещал.

Он являл собой разительный контраст с деканом – шумным, грузным, полноватым мужчиной с вечно красным лицом. Ректор был мал ростом, худ, лыс. Его глаза не горели огнем безумия или негодования... Они вообще не горели. Ну а ректор... Ректор просто был.

Никак не прокомментировав условно-приветственное заявления ректора, Сержи ждал продолжения. Оно запаздывало – видимо, ректор обнаружил в своих бумажках какую-то очень важную закорючку.

– А, так вот, да... – через пару минут своей медитативной деятельности ректор словно бы очнулся и обратил внимание на то, что в кабинете он все-таки не один, и дело тут вовсе не в приснопамятном "мы". В том, что ректорское "мы" все же надуманно, Сержи убедился как раз за эти несколько минут – он просканировал кабинет на предмет постороннего наблюдения, и удостоверился в его отсутствии. Просканировал аккуратно, и вовсе не потому, что колдовать студенту в приемной ректора недопустимо. Сержи не опасался ректора, а вот того, кто еще мог наблюдать в этих стенах, опасаться стоило.

–В свете последних событий совет Академии принял решение несколько изменить направленность вашей учебной программы... Имеется в виду, особой группы студентов...

Сержи сконцентрировался взглядом на карандашнице, стоящей на столе у ректора. Карандашница не двигалась, и стоящие в ней карандаши покоились, как ни в чем ни бывало, из чего можно было сделать вывод, что шатание земли под ногами – не более чем иллюзия субъективного восприятия окружающей действительности. Впрочем, легче от этого не стало...

–Раз уж ваша группа проявила столь рьяное стремление к восстановлению попранной справедливости и поимке злоумышленников... Притом, не раз...

Найти доказательство того, что потемнение в глазах тоже есть результат сугубо индивидуальный, было сложнее, так что Сержи ограничился самовнушением.

–...Совет Академии решил пойти навстречу...

Подавить кашель было сложно, но Сержи сдержался.

–... И перепрофилировать особую группу в русле содействия магическому правопорядку! Поздравляю! К сожалению, с составлением новых учебных планов для вас возникла небольшая заминка, вот почему вы приступали к занятиям еще по старой программе, но теперь, хочу вас порадовать, все нюансы утверждены и с завтрашнего дня...

–Кто?! – Тихим, чуть свистящим шепотом спросил у потолка Сержи.

–Что-что? – Не понял ректор.

–Эгхм, вы упоминали совет Академии... Мне просто хотелось знать, кого благодарить за столь явное внимание к склонностям нашей группе и заботу... Да и группе будет любопытно... Кто принял решение о перепрофилировании?

–Совет Академии... – ректор моргнул, не понимая сути вопроса.

–А кто в него входит? – Сержи продолжал разглядывать потолок, приготовившись загибать за спиной пальцы.

–Архимаг...

–Замечательно... – ректор вряд ли мог читать по губам, а даже если бы и мог... Всю гамму чувств это легкое дуновение воздуха все равно не несло.

–Советник Родшин...

–Здорово...

–Я, в конце концов...

–Очень хорошо...

–Многие старшие преподаватели...

–Изумительно...

–Раньше еще входил Верховный Магистр, формально, так сказать, дань традиции, но...

–Понимаю – Сержи, наконец, оторвался от созерцания потолка и в упор посмотрел на ректора. В конце концов, он тоже входит в совет... В конце...

–Совет Академии – разноплановый орган. Понятно, что советник не участвует в разработке учебных планов, как и Архимаг... Но это именно коллективный орган.

–Большое спасибо за внимание... – Тихо проговорил Сержи, и ректор невольно сглотнул. Почему-то тихий и невыразительный голос темного эльфа часто вызывал у собеседников ощущение сухости. И еще он понял, почему декан, получив от ректора распоряжение об информировании специальной группы о перепрофилировании так резко и внезапно заболел.

***

Что примечательно – в этот раз группа восприняла информацию о своем перепрофилировании куда более бурно и негативно, чем в прошлый. В тот раз, помнится, бушевал один только Сержи, видевший повсюду интриги и заговоры. В этот раз староста остался почти спокоен, потому что реального положения вещей перепрофилирование вряд ли изменит, а вот группа...

– Коллективный и разноплановый орган! Теперь я знаю, какое у меня будет любимое ругательство! – Не на шутку разбушевался Тридрилл. Видеть сине-зеленого карлика в таком состоянии отщепенцам доводилось нечасто. – Легавых из нас сделать задумали!!!

– Интересно, это в качестве отработки за Верховного Магистра, или как? – Поинтересовался Лоувель.