Текст книги "Класс отщепенцев. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 46 страниц)

– Ты думаешь, что он объявил себя каким‑нибудь очередным пророком или посланцем богов? – Не понял напарника Лоувель.

– Нет… – Сержи отмахнулся. – Хотя очень даже не исключено, но имел я сейчас ввиду то, что могущественные маги просто так с потолка не берутся. Как ни крути, но большая их часть проходила когда‑то через Академию. Самоучек или учеников отдельных магов слишком мало… Есть шанс, что все сведения о нем хранятся у нас под боком – в архивах Академии…

– Жаль только, что мы даже близко не знаем, за что зацепиться… – Лоувель сначала воспрял духом от этой идеи, но быстро сник. – Одних плащей мало будет для идентификации… мы ведь даже не знаем, какого типа заклятье он применял на этой поляне…

– На поляне – да. В смысле не знаем. Но знаем, что над кладбищем было раскрыто мощное заклятье маскировки. Чем не зацепка?

– Ты прав – это уже кое‑что… – Лоувель покрутил в голове полученную информацию. – Специалистов по маскировке среди людей не так уж и много… Но этого все же недостаточно…

– Я бы вспомнил про кости… – Напомнил Сержи о роде их деятельности. – Что‑то он с ними ведь собирается делать, правда?

– Надеюсь, что не бульон варить… – Кивнул Лоувель.

– Ты переобщался с орками…

– Не отвлекайся… Значит маскировка плюс некромантия хотя бы на зачаточном уровне… Скорее даже на среднем… – Уже неплохо…

– И еще кое‑что… – Хмыкнул Сержи. – Я уверен, что кости для эксперимента ему нужны были не абы–какие, а вполне конкретные… Я имею ввиду, что ему нужны были кости конкретных людей. Людей, лежащих на этом кладбище. Так бы он кости и вправду из другого источника достал – это не проблема…

– Но зачем? – Недоумевал Лоувель.

– Последнее звено в цепи – архивы. Я практически уверен, что все это дело одних конкретных рук. И я готов поставить любую книгу из своей библиотеки на то, что украденное из архивов прямо касалось тех давно усопших, что покоились на городском кладбище…

– Так–так… – Лоувель начал понимать всю глубину задумки.

– А сами кости понадобились для того, чтобы это написанное как‑то изменить!

– Как? И зачем? – Понимание эльфа быстро улетучилось.

– На второй вопрос ответить явно проще. – Ухмыльнулся Сержи. – Мертвых беспокоят в угоду живым. Что же касается первого вопроса… Королевские чернила въедаются в историю прочнее крови. И ими вполне можно эту кровь заменить… Но не всегда и не навсегда. Особенность королевских чернил в том, что ими можно написать разные вещи, и через время, в то время как кровь проливается лишь один раз…

– Кто‑то хочет переписать историю? Что‑то доказать? И совершить для этого сразу несколько таких преступлений, которые не простят никому и никогда? Странный способ чего‑то добиться… Скорее уж гарантированно взойти на плаху… – Лоувель изрядно сомневался в таком раскладе.

– Кто знает… – Сержи пожал плечами. – Но тот, кто начинал всю эту катавасию, с самого начала был уверен, что ответственности как таковой он сможет избежать. Ответственности разного уровня, ты прав. Убийства – одно, разорение городского кладбища – другое, а архивы – совершенно отдельное третье… Это третье меня тоже смущает больше всего – такое, в отличие от убийств, не прощают никому. Это почти что покушение на королевскую власть, хоть в основе преступления лежит как раз уважение к королевскому слову… Странно все это…

– Я вот только не понимаю, что тогда мы тут делаем? – Проблемы власти Лоувеля никогда не волновали. – Если нам нужно искать связи между захороненными на том кладбище и выпускниками Академии?

– Просто нас в архивы Академии не пустят, равно как и в королевские архивы. Мы делаем то, что в настоящий момент принесет максимум пользы… Может принести, по крайней мере… Архивами Академии занимается Тридрилл… В смысле, займется, после того как хоть что‑нибудь разнюхает в магистрате насчет пропавших из королевского архива сведений. К тому же есть шанс, что туда уже доставили из городского управления списки тех, кто был похоронен на кладбище. Тогда не придется совершать лишних телодвижений.

– Думаешь, похитителю нужен был кто‑то конкретный, а все остальное для отвода глаз?

– Да, и для усложнения поиска тем способом, что мы идем. Так я начал думать после ограбления архивов. До этого в голову лезли разные костяные панно, окропленные кровью…

– И дикие пляски вокруг костра… – Кивнул Лоувель.

– Они самые.

* * *

Прогулка по городу результатов не принесла. Одна за другой группы отщепенцев возвращались в общежитие, и все как один разводили руками.

– В принципе, даже логично… – Пожал плечами Сержи. – Если ритуал проводился всего с одним или несколькими наборами костей, а не со всеми, то фиг мы что почувствуем…

– По крайней мере мы убедились, что сегодня в столице не проводилось никаких некромантических ритуалов высшего порядка… Тоже немало… – Грустно усмехнулась Налинна. Девушки вернулись из похода по околорыночному району.

– Голяк! – Лаконично описал ситуацию в трущобах Друххук.

Но зато по Тридриллу было видно, что у него новости. Гремлин едва ли не кубарем вкатился в комнату, а в его круглых глазах читался целый набор основополагающих вопросов философии, начиная с «какого дьявола?», и заканчивая «это вообще как?»

– Они вообще ничего не делают!!! – Видимо, гремлин решил обойтись на этот раз без длительного вступления. Оказавшись по центру комнаты, он просто воздел руки к потолку и прокричал туда же эту бесценную информацию. То ли решил, что так его будет лучше слышно, то ли надеялся, что там помогут растолковать сложившееся положение вещей. Впрочем, вряд ли – на небо, как и на потолок, гремлин уже давно не возлагал никаких надежд, в основном потому, что с потолка, как и с неба, они падают. Куда более вероятно, что гремлином владело то самое легендарное состояние аффекта, под воздействием которого порою происходят странные вещи.

Можно было не уточнять, кого имел ввиду гремлин, но вот что он имел ввиду, хотелось все же знать.

– А ты не мог бы изложить подробнее? – Почти миролюбиво поинтересовался Сержи. Он не слишком горел желанием узнать новость, выбившую из равновесия даже гремлина, но понимал, что никуда от нее все равно не деться, и уж гремлин‑то то точно не виноват в сложившейся ситуации… Нуу… наверное, хотя в этом никогда нельзя быть уверенным наверняка.

Немного переведя дух, но все с тем же остекленелым выражением круглых, ка блюдце глаз, гремлин чеканным тоном провозгласил:

– Официально заявляю, что за прошедшее с момента ограбления архивов время магический магистрат не предпринял ровным счетом никаких усилий! Никаких!!! – Последнее слово гремлин еще раз выкрикнул, и его понесло. – Они не проводили опросов свидетелей, они не затребовали из архива перечень пропавших документов, они не затребовали из городского управления список похороненных на кладбище, они не сделали ничего! Такое чувство, что вокруг ничего не происходило – стандартный режим и распорядок дня, типичные маршруты проверок, отчет о привлечении сотрудников к работе службой королевского архимага, … Но сами они не предприняли никаких шагов! Ну совсем никаких!!! И вообще – выходной – это свято!!! – Тридрилл выдохся, и начал переводить дыхание. Гремлин все‑таки добрался до ближайшего к камину кресла, забрался на него с ногами и закутался в теплый плед. Теперь из шерстяного холмика наружу торчало только морщинистое личико, уставившееся немигающим взглядом в пламя камина.

– Странно… – самое ожидаемое слово не заставило себя долго ждать.

– Вы заметили, что в последнее время – это самое часто употребляемое нами слово в отношении всех наших дел… – Обратила внимание Налинна.

– Нет, мы обращали внимание на сами дела… – буркнул Баргез.

– Ну и как результат?

– Никак… – Орки всегда предпочитали изъясняться лаконично, но сегодня они просто ставили рекорд в этой дисциплине.

Сержи подошел к креслу, в котором окапался гремлин, присел на корточки и тихо спросил:

– А что они делают по указке архимага?

– Черная работа. – Буркнул гремлин из своего укрытия. – Чуть ли не чашку чая подать… Мелкая курьерская беготня, работы с землей на кладбище, типа провести замеры фона в разных углах развороченной могилы… одним словом, ничего, что требует напряжения извилин…

– Они действительно ничего не делают, или старательно делают вид, что ничего не делают? Есть вероятность, что они что‑то прячут от архимага?

– Они действительно ничего не делают. Такая атмосфера раздолбайства царит разве что в начале семестра у предсказателей. Они‑то точно знают, что напрягаться не придется… У меня даже возникло желание написать что‑нибудь толковое прямо на столе перед носом у магистра… А ну как у него просто мозги отшибло, и человек не догадывается, что ему что‑то делать надо…

Сержи встал и подошел к окну. Упрекнуть гремлина в неточности и невнимательности было невозможно, но все же поведанное им настолько не вписывалось в выстроенную картину, что грозило обрушить всю схему действий.

– Но ведь в прошлом году они очень даже шевелились… особенно нижние чины… – Салли подтвердила сомнения Сержи.

– Тогда имелась хоть какая‑то гонка, а сейчас им крепко всыпали… – буркнул гремлин.

– По шапке им прилетает регулярно… – Заметил Баргез. – И не сказал бы, что они на это как‑то реагируют…

– Вот и сейчас они ни на что не реагируют… – Гремлин был непреклонен. Атмосфера пессимизма крепла.

– Мы можем получить как‑то нужные данные в обход магистрата? – Спросил Сержи у Тридрилла.

– Попробую завтра в городское управление наведаться… Но если туда не делали официального запроса, то будет туго. Совсем туго. Сложнее будет только копаться в наших архивах, если мы ничего не узнаем. Полный перечень выпускников за шестьдесят лет – вот, по сути, и все… Чтобы раскапывать личные дела… даже не знаю, если честно, как это технически осуществить. Это вам не пустые коридоры подвалов магистрата, чью пыль не беспокоили годами. У нас в архивах вечно кто‑то ошивается, так что спокойно пошелестеть папками там не выйдет…

– А если попросить преподавателей? – Внезапно подала идею Салли. – Профессор Транн нам не откажет, особенно после того, что мы для него сделали…

Повисло молчание – все обдумывали неожиданную идею.

– Можно еще спросить у профессора Баттера… – Внесла свое предложение Дуча. – Он, конечно, весь из себя такой суровый и неприступный… Но я видела, как он смотрит на Струка, когда тот решает у доски его трехэтажные уравнения… Один раз он даже украдкой слезу смахнул!

– Я поговорю с ними… – Кивнул Сержи. – Помощи с архивами проще попросить у Транна, а вот повспоминать выпускников… У «Нагибатора» порой случаются приступы ностальгии, а уж пыли у него в памяти поменьше, чем в иных архивов будет. Не удивлюсь, если он помнит каждого, кто проходил через его пламенные объятья на экзамене… И его характеристика не предназначена для выпускных речей… Он вполне может нам помочь…

– Но кости мы завтра все‑таки поищем… – задумчиво проговорила Налинна. – Выпускники–выпускниками, а кости–костями. Тянуть надо за разные ниточки. Распутать клубок так нельзя, а вот понять, где нити пересекаются – можно. Если мы поймем, где в этом клубке уплотнения, то и жить станет проще…

– Пока что мы нащупали в этом клубке одну большую пустоту – это магистрат. – Донеслось из кресла Тридрилла. – И это неспроста…

– Ты тоже теперь думаешь, что дело там нечисто? – Уточнил Сержи.

– То, что там дело не чисто, понятно было с самого начала… Уж очень много господ у этого слуги…

* * *

И следующий день поисков результата не дал. Кости как сквозь землю провалились, что, в общем‑то, неплохо для костей, но отщепенцев такой расклад совершенно не устраивал. Трущобы, рынок, ремесленники, богачи – все знали о костях ровно одно – их тут нет. Намотав по городу множество кругов, отщепенцы возвращались домой ни с чем, чтобы тут же, едва перекусив, приняться за домашнее задание, которым по традиции щедро делились преподаватели перед выходными. «Вам же все равно делать нечего, так хоть не будете ерундой заниматься»… – и десять новых параграфов об использовании лягушачьих лапок при гаруспициуме добавлялись в и без того обширный перечень заданий. Впрочем, после проведенных в бегах выходных отщепенцы смотрели на рабочую неделю почти с надеждой – может, хоть на паре занятий удастся выспаться?

Вопрос о продолжении поисков стоял открытым. Вроде никто и не обещал, что таинственные культисты будут проводить свои ритуалы именно тогда, когда у отщепенцев выдастся свободная минутка на их поиски, и будут они проводить их именно там, где отщепенцы будут находиться. Тем не менее… Без базы, без места, на одних только сведениях из архива и от преподавателей далеко не уедешь. Но сначала – занятия!

Сводный практикум по алхимии мог бы и напугать… но не тех, кто был закален внезапными контрольными госпожи Рэссер. Их, впрочем, испугать в жизни больше вообще ничего не могло. Прорыв демонов из преисподней? Зевнем, оправим мантию и залатаем дыру, дав попутно по рогам тем, кто под руку подвернется. Падеж скота, нашествие саранчи и засуха? Зевнем два раза. Потому что будет не так весело, как с демонами. Рутина себе и рутина… Черный мор? Пожалуй, придется воздержаться от зевков, потому что дышать при наступлении черного мора не рекомендуется. Вообще. Неучам особой разницы не понять, а для протокола о смерти – важно. В остальном работаем в стандартном графике…

Обилие зевков на контрольной преподавателя алхимии смущало… К зевкам, как таковым, на своем предмете он привык давно и даже смирился, но когда зевают хором орки и эльфы – это что‑то новое… Обычно все же кто‑то один, а другой этим пользуется. Заразительно зевает муррист… Довольно жутко – силг, и уж совсем несуразно – гремлин. Последний вообще напоминает собрание морщин, укутанное в плащ. Звонко резонирует шлем гномки…

– Вы что вообще ночью делали? – Вопрос вырвался у преподавателя сам собой.

– К алхимии готовились! – Без всякого почтения рыкнул Друххук. В мутных желтых глазах орка сейчас плескалась тоска по кровавым битвам, ну или хотя бы к насаживанию человеческих голов на колья.

– Задали много. – Пояснил Сержи, не отрывая взгляда от тетрадки. Взгляд фокусировался плохо, и рисковать лишний раз с изменением фокуса не хотелось.

– Ну ничего, – примирительно сказал профессор. Все‑таки он был неплохим человеком в душе, к тому же давно выработал философское отношение к жизни. – После контрольной отдохнете… Может даже прогуляетесь на свежем воздухе, а то и на природу выберетесь…

Хоровой стон и массовые попытки уйти в несознанку путем бития головой о стол дали понять преподавателю, что что‑то не то, и он счел за лучшее не заострять больше внимания на досуге отщепенцев. Правильно, в общем‑то. Кто их, этих инорасцев, разберет…

После занятий основная масса отщепенцев, не сговариваясь, двинулась в направлении столовой. Исключение составил лишь Сержи, отправившийся вылавливать преподавателей.

Столовую отщепенцы баловали своим вниманием не так уж часто… Нет, еда там была на уровне, благо большая часть воспитанников Академии не стала бы молчать о недостаточно качественном сервисе… Важным нюансом было то, что еда там была человеческая… Особая программа обучения не предусматривала особой программы питания, и хотя большая часть блюд теми же силгами или орками считалась съедобной, восторга она при этом не вызывала. Ну и кошелек отщепенцев не всегда позволял, чего уж тут скрывать. Но все это было не главное.

Главным все же назвать следует то, что пищу принимать все без исключения виды предпочитают в спокойной, ну или хотя бы условно дружественной обстановке. Столовая же этим условием похвастаться не могла. Отщепенцы не случайно так себя называли. По большей части сам факт их существования остальными воспитанниками Академии упорно игнорировался. Реже – вызывал бурный активный протест. И пусть те времена, когда против них пытались вести боевые действия, остался далеко позади – отщепенцы умели за себя постоять, в отличие от большинства высокородных агрессоров, популярности они не обрели. Но это все было в принципе. Сейчас же отщепенцам было настолько все равно, что о них думают, и это так ярко было написано на их лицах… а так же то, что они сделают с любым, осмелившимся нарушить их трапезу… Совсем уже отъявленные самоубийцы среди воспитанников Академии встречались все же редко, что бы там не твердила их высокородная кровь и взирающие с портретов предки.

Бурный график отщепенцев не только лишил их здорового сна и хоть какого‑то подобия на отдых. Под откос пошел и их размеренный и налаженный быт. Входя в столовую, отщепенцы как раз обсуждали, как им восполнить потери, и что будет проще – придумать какое‑нибудь заклятье для стирки, или все же сделать все по старинке? Пока что лидировал первый вариант. Разве что орки не понимали, из‑за чего весь сыр–бор. Их национальные костюмы были в той же степени грязестойкими, сколь и многофункциональными. Учится, жениться, разделывать мясо или врагов… Какая, в сущности, разница? Жить не мешает, движенья не сковывает, прикрывает, где надо… Что еще нужно? Между прочим, одежда была еще одним пунктом, по которому Валека однозначно можно было отнести к оркам – такой уж у него был подход.

К некоторому, хоть и фоновому удивлению, появление отщепенцев в столовой было воспринято положительно. Кое‑кто даже поздоровался и высказал что‑то обнадеживающее. Дело было в том, что сам факт ареста магическим магистратом в среде студентов трактовался почти как подвиг, а уж когда арестовывали всерьез и за дело – это уже настоящая доблесть. Наличие сразу двух студентов группы в узилище было сейчас одной из самых обсуждаемых сплетен, да и в целом послужной список внушал уважение… И хоть какую‑то надежду на то, что отщепенцам дадут поесть спокойно.

Время шло. Был съеден не только обед, но и добавка, распланированы все дела на следующий день, и кое‑кто даже начал подумывать об ужине, а Сержи все еще не заявлялся. Взяв для старосты порцию, отщепенцы все же переместились на свою территорию, где они чувствовали себя и комфортнее, и защищеннее.

Сержи объявился часа через четыре. Вид он при этом имел такой, словно весь экскурс в историю он проделал на своих двоих, неся по пути все фолианты и мемуары с трактовками и переводами.

– Список подозреваемых обширный. – Мрачно поведал эльф, уничтожив собственную порцию и обшарив помещение голодным взглядом. – Нагибатор явно вошел в положение, а посему краткими характеристиками выпускников я не отделался… Подходят многие, начиная с части преподавателей, заканчивая половиной сотрудников магистрата с их магистром во главе. А все помощники архимага, так и вовсе поголовно… Уж больно востребованное это дело – маскировка с некромантией, хоть официально это и не пропагандируется.

– Ну, за свое будущее я теперь спокоен… – Буркнул Валек.

– Да, пожалуй, хотя по части маскировки тебе бы еще подучиться… – Кивнул Сержи. – А вот целителям на госслужбе не рады – у них конкурс на место раз в десять больше…

– Зато час–с–стная практика хорошая. – Возразил Хлиис.

– В любом случае, – продолжил Сержи, – если мы вдруг соберемся штурмовать здания магистрата, то Нагибатор будет с нами в первых рядах! Его эта история совершенно не оставила равнодушным.

– Хорошо‑то как… – Мечтательно произнесла Налинна. – Может, отправим тогда его вперед? Пусть прокатится по ним со своим задачником… А мы потом спакойненько по руинам прогуляемся…

– Ага, скорее уж тогда нам предстоит решать задачи сразу во время штурма… – Валек не воспринял идею эльфийки с должным энтузиазмом. – Чтобы скучно не было… Хорошо жить всем этим героям из легенд – совершил подвиг, и живи себе спокойно, радуйся, на дармовых харчах и в окружении толп обожательниц… А нам мало того, что без отрыва от учебы подвиги совершать приходится, так и не похвалит даже никто!

– Ты определись, чего тебе хочется больше – отрыва от учебы, похвалы или толпу обожательниц? – Усмехнулся Баргез.

– Все сразу! – Валек надулся и упер руки в бока.

– Не знаю, как там на счет учебы, но Голан и Струк в роли обожательниц выглядят сомнительно… – Хмыкнул Баргез. – Даже если Дуча поделится с ними своими обновками… У всех свои вкусы, конечно, но я бы советовал тебе ограничиться пока похвалой!

Трудно сказать, кто вспыхнул больше от этой тирады – пожалуй, все‑таки Дуча, потому что мысль о том, что Голан может быть чьим‑то там еще обожателем, ее не устраивала ни в какую.

Куцый остаток вечера прошел как обычно – возмущение Валека напомнило всем как о несделанной работе на завтра, так и о подвешенном в воздухе подвиге. Назначенного часа подвиг не имел, но ощущение утекающего сквозь пальцы времени не оставляло никого из отщепенцев. Да и в целом смущало подобие затишья. Казалось, что ему тут не место, нет его в списке, а вот же ж…

– Если все остальные кости – это балласт, то от него должны избавиться… – Ворчал Тридрилл. – И как по мне – сделать это – самое время, пока все матерые ищейки заняты архивами, и не станут отвлекаться на такую ерунду. Чего они ждут?

– Боятся, что могут вычислить недостающий элемент? – Предположил Валек.

– Как?! – Тридрилл едва за голову не схватился. – Магистрат не может найти гвоздь, если он только не сядет на него! А ты думаешь, что они способны понять в кургане костей, кого там не хватает? Бред! Даже архимаг, не будь у него дел по уши, отказался бы от такой задачки… спихнув ее на магистрат… тут важно, чтобы не напали на след во время этого «сброса»…

– Где вообще может храниться такая куча костей? – Спросила Салли.

– Поправка – не с–с–слишком с–с–свежих, вонючих кос–с–стей! – Добавил из своего угла Хлиис.

– Думаю, богатый район можно смело исключить… – Хмыкнул Лоувель.

– Не факт – подвалы там большие, расстояния между домами много, а если к особняку подъедет сразу несколько карет или повозок, то их примут за прибывших гостей или подготовку к приему, что там случается нередко. – Возразил эльфу Маури. – А вот район рынка и прилегающий к нему район ремесленников я бы исключил – хоть там запахов и много, но все они довольно специфические и посторонняя нотка завсегдатаями будет услышана.

– Скотобойни? – Предложила Салли. – Тем более что именно там мы видели одного из чудаков…

– Чудаков по городу бегает много, если верить убийцам… По крайней мере, бегало до начала всей этой катавасии. Сейчас‑то они все попрятались… – Маури подергивал хвостом и все время норовил почесаться, как заправский кот. – Идея хорошая, как с точки зрения маскировки от запахов, так и нежелательного некроизлучения…

– Но?

– Их не так уж и много… Да и подвалы там не слишком обширные… Трудно спрятать…

– А я бы все‑таки проверил… – Нахмурился Сержи. – Прятать надо там, где никто искать не станет…

– Вот–вот! – Маури воздел палец, и его острый коготь блеснул в свете свечей. – А скотобойни – слишком уж напрашивающийся вариант. Там поискать догадается распоследний дозорный… Ладно бы еще какие‑нибудь красильни… Пахнет там не меньше, а подвалов под сырье – не в пример больше…

– Пока что магистрат не предпринял вообще никаких поисков. – Уверенно сказал Тридрилл. – так что можем проверить и скотобойни, и красильни…

– Будет очень печально, ес–с–сли мы что‑то найдем, а магис–с–страт в благодарнос–с–сть выдаст наших гномов в руки толпе… Им‑то опять никто ничего не объяс–с–снит…

– Если мы что‑то найдем, то действовать будем опять через деканат, – Пояснил Сержи. – так, чтобы у магистрата появилась очень веская причина сдувать с наших гномов пылинки…

– И ненавидеть нас еще больше… – Вставил Валек.

– Куда уж без этого? – Темный эльф пожал плечами. – Чтобы мы гарантированно нравились магистрату, нам нужно всем совершить массовое самоубийство, взяв на себя предварительно все магические преступления за последние пятьдесят лет. Да и то, ворчать будут, что площадь испачкали и самоубийство оформлять долго. У нас нет такой цели – понравиться магистрату. Наша цель – выцарапать оттуда гномов, при том, по возможности, сделать это так, чтобы «гениальная» мысль о последующем привлечении нас в качестве заложников или бесплатных сотрудников снилась верхушке магистрата в самых тяжелых ночных кошмарах.

– Да, и для этого нам предстоит в кратчайшие сроки перерыть носом самые зловонные места столицы… – Буркнул Маури. – Не знаю, что там будет сниться магистрату, а вот что в ближайшие годы будет сниться мне – догадываюсь!

– Выставим им это отдельным счетом… – Примирительно сказал Лоувель.

– Как, интересно? – Маури не спешил успокаиваться. – Пока что на их разногласиях выигрывает только наша дражайшая Академия, а нам тут хорошо, если дальше учиться позволят… Хороша награда для лучшей по успеваемости группы, нечего сказать…

– Это ты решил записаться к Валеку в группу страждущих «Все и сразу»? – Грустно улыбнулся Сержи. – Я бы не рассчитывал на какую‑нибудь похвалу от больших дядей. Хочешь, чтобы тебя заметили? Погладили по головке? Не сомневайся – заметят и погладят, с тем, чтобы потом нагрузить по самое «не могу». Большие дяди этим и занимаются, и потому они стали большими. Главное в этой жизни то, что мы можем сами. Ни на кого не рассчитывая, ни на кого не полагаясь. Только тогда мы чего‑то добьемся, потому что результат своих усилий мы рассчитываем тоже для себя. Не когда‑то в будущем, теша себя надеждой на то, что станем себе хозяевами, гнуть спину ради чьего‑то блага. Уже сейчас. Не зарься на те интриги, которыми балуется Академия с магистратом. Они тебе ни к чему. Сейчас мы спасаем друзей, только и всего. И ради этого я вполне готов испачкаться.

Маури что‑то буркнул на счет «а кто тут против?», но это было уже для порядка. Темный эльф нечасто обсуждал вслух проблемы власти и зависимости, но когда начинал – к нему стоило прислушаться. Потому что такие слова редко от кого еще можно услышать.

* * *

– Ффух, ну и запашок… – Скривившись, выдавил из себя Валек. Столь неразумная трата остатков свежего воздуха не была так уж необходима – окружающие и без его констатации уже ощутили на себе всю убойную силу крови, но и задерживать дыхание сил больше не было.

Вообще‑то некромантия не подразумевает под собой особой брезгливости. Это вам не предсказания, где малейшее возмущение реальности может замутить астрал и повредить хрупкий дар ничегоневидения у магов с особо тонкой душевной организацией. Тут частенько приходится забывать и о комфорте, и об уюте (разве что вам кажутся уютными полуразвалившиеся склепы с полуразложившимися же останками), и об элементарной гигиене. Прямо скажем, чистюлям – не сюда. Валек чистюлей и не был, да и брезгливым назвать его сложно, но одно дело – соскабливать останки плоти с костей перочинным ножом, а другое – погрузиться в царство крови с головой…

– Так и становятся вегетарианцами… – Выдавил Лоувель. Светлый эльф находился перед серьезной дилеммой – вставить затычки в нос, чтобы не нюхать этого удушливого запаха, или в уши – чтобы не слышать доносящихся со всех сторон визгов забиваемых животных. – Ты же говорил, что скотобойни небольшие!

– Насколько это возможно для города подобных размеров… – Произнес Маури почти без выражения. Ему – по натуре хищнику – сохранять тут душевное равновесие было особенно тяжело. Борьба звериного начала и цивилизованности сводила с ума субъектов и покрепче духом.

– А почему не устроить все это подальше от города? – Налинна почти кричала, потому что уже сделала свой выбор в пользу затычек для ушей, а посему практически ничего вокруг не слышала.

– Потому что мясо портится быстрее, чем нервы. – Буркнул Сержи. – Сама могла бы сообразить. Забивать скот далеко за городом, чтобы везти потом мясо на рынок, слишком дорого… Очень уж оно портится, особенно если стоять в очередях на воротах… А стражники слишком любят создавать заторы, чтобы получить мзду за скорейшее разрешение ситуации. Траты на лед не окупятся никогда, разве что посадить в подвал криомага на цепи… да и то, сомнительно… А мясо с душком любят не все. Испорченное мясо – чистый расход для скотобойни, ведь за живой скот уже уплачено… Вот и получается, что единственный выход – иметь в городе такую биологическую бомбу–вонючку, хоть это никому и не нравится… Ладно, оставим в стороне мысли о доходах наших спасителей–кормителей и займемся делом. Есть идеи?

– Я – пас… – Покачал головой Валек. – Тут вокруг столько смерти, что услышать на ее фоне старые кости просто не реально…

– А вы? – Сержи обращался к поддерживающей друг друга парочке светлых эльфов. – Можете отличить смерть животных от людей?

– Не в такой концентрации… – Лоувель еле сдерживал рвоту. – Мы тоже пас…

– Кто еще думает, что это плохое место для того, чтобы спрятать огромную кучу костей? – Саркастически произнес Тридрилл. – Кажется, самое оно! Лучше не придумаешь!

– Ну хоть колбасы нормальной прикупим… – Хмыкнул Друххук, глядя на всю эту композицию. Ему о тонкой душевной организации было известно то, что это какая‑то странная, но, к счастью, не заразная болезнь.

– И ты еще можешь думать о еде? – Дуча не могла поверить. – При такой‑то вони? Да от нее же наизнанку выворачивает!!! – Гномка и вправду боролась с приступами тошноты. Ее позеленевшее лицо было видно даже сквозь бороду и под шлемом.

– Наизнанку меня выворачивает от писклявых и заунывных песнопений, историй про золото и всеобщую любовь! – рыкнул Друххук. – А что касается запаха, то наш Браззарукк примерно так же и пахнет!

– Это потому что готовится в основном из свежих внутренностей и потрохов! – Любезно добавил Баргез, не без удовольствия наблюдая за мучениями гномо–эльфийской коалиции. И веско добавил – Очень уважаемое ритуальное блюдо! Готовится в основном по случаю большой победы…

– Не будем уточнять, из чьих внутренностей… – Сухо добавил Сержи.

– Да, подается традиционно на щите… – Кивнул Друххук, все шире улыбаясь.

– Из чего, говоришь, готовиться это ваше блюдо? – Отстраненно спросил Тридрилл, потирая подбородок и буравя взглядом землю.

– Из свежих внутренностей, кучи жаренного лука и поистине дьявольской смеси из четырех перцев. Черного, белого, красного и синего. Символизируют собой разностороннюю, но одинаково сокрушающую силу всех четырех стихий, объединенных могучей дланью оркских шаманов!

Гремлин неожиданно сорвался с места, проворно вскарабкался по плащу Баргеза, уселся ему на плечо и проникновенно заглянул в глаза:

– Я внезапно очень заинтересовался оркской кухней! Ты не мог бы приготовить это блюдо?! – Только гремлин может смотреть в глаза одновременно проникновенно и глумливо! И пока эльфийско–гномская коалиция дружно опорожняла желудки, Баргез смерил усевшегося к нему на плечо гремлина косым взглядом и так же проникновенно ответил: