Текст книги "Отступники (СИ)"

Автор книги: Алексей Агеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Реджинальд не раз и не два все порывался подойти и расспросить странных чудаковатых пассажиров. Но жесткий взгляд Змея буквально парализовал волю. Точнее на абсолютно все в этом странном походе падала тень силы и харизмы великого наемника. Предчувствие успеха витало практически повсюду. Любые распоряжения Змей произносил тихо, но очень разборчиво. Сразу после этого люди срывались бегом и буквально впахивались в работу.

Галера шла весь день только на веслах. В три смены, наемники работали как проклятые, под стать морякам Реджинальда. Так обычно рвали жилы, когда уходят от погони, но в этот раз галера неслась по морю, как ураган, движимая только стараниями гребцов, помноженный на авторитет Змея.

К полуночи, к вящему удивлению старого пирата темп возрос еще больше. Шли ориентируясь по луне и звездам.

– К чему такой запредельный темп? – Капитан галеры все-таки не выдержал и перед тем как пойти отдохнуть спросил напрямую Змея, который увлеченно о чем-то шептался с двумя из группы странных пассажиров.

– Мне не нужны стычки и драки на галере. Так у них нет сил ни на что другое. И потом глаза и уши есть везде. Только мы будем еще быстрее, чем ждут наши враги.

– Они выдержат такой темп?

– Каждому из них я плачу сто полновесных имперских золотых… – Реджинальд от услышанного сглотнул. А двое пассажиров как то по-новому взглянули на наемника. Пауза затянулась.

– Иди спать, Реджинальд. – Змей ободряюще хлопнул старого пирата по плечу и вернулся к прерванному разговору. Покидая ют, только по обрывкам долетающих фраз капитан понял, кем могут быть эти странные пассажиры – ремесленниками и мастерами.

На следующее утро задул сильный попутный ветер. Реджинальд распорядился раздернуть снасть. И почти все наемники, пользуясь представившемся отдыхом, повалились спать. Прямо на своих местах за веслами.

Так день сменялся ночью, ночь днем. Путь, который обычный корабль преодолевал за пять-шесть дней, галера пролетела за три с половиной дня. Уже в полдень один из марсовых, убирающих ненужные паруса, после смены ветра закричал: «Земля»!

На крик отреагировали, но как то вяло. Лишь на мачту было послано еще с десяток матросов, для ускоренной уборки паруса и такелажа. Галера продолжала идти с прежней скоростью. Только теперь на мачте сидел наблюдатель, вооруженный подзорной трубой. На расстоянии дневного перехода от древнего Измора уже могли встретиться патрульные суденышки империи, уцелевшие после ряда сокрушительных поражений от союза вольных городов юга. Потекли часы томительного ожидания. Быть обнаруженным означало сорвать весь план так тщательно подготовленной атаки.

Но пиратской галере везло, что крепкая рука Реджинальда сжимала рулевое кормило. А память еще никогда не подводила старого пирата и контрабандиста, помнившего наизусть все отмели и бухточки Дольского залива.

Буквально крадясь мимо маленьких островков и рифов, мимо тайных наблюдательных постов имперцев к одной малоизвестной бухточке, где можно было укрыть галеру и начать готовиться к штурму маяка, «Огненный дождь» трижды был на волосок от обнаружения. Но к началу пятого дня путешествия Змей со товарищами с облегчением взирал на знаменитый Дольский маяк, укрывшись в неприметной бухточке и с натянутой на мачты маскировочной сетью.

– Твои наемники что-то не особо готовятся к штурму? – Старый капитан буквально светился от самодовольства. Еще бы, так мастерски прокрасться под стены самого Дола, смогли бы считанные единицы из бывалых и опытных контрабандистов.

Змей, к кому была обращена реплика, оставил ее без внимания. Для первой атаки он как раз отобрал дюжину головорезов, умеющих не только хорошо махать мечами, но и неплохо плавать. Но Реджинальд не успокаивался: «Так что будем делать дальше, Змей?»

– Карту окрестностей Дола. – распорядился Змей, и дабы не терять времени добавил: «Доспехи не надевать, с собой только мечи, кинжалы, ножи и арбалеты».

– Вот карта. – Реджинальд с уважением посмотрел на отобранных здоровяков. Каждый из них превосходил по габаритам Змея раза в два. Но все они внимали ему с таким послушанием, как почтительные сыновья внимают своим родителям.

– Атаковать маяк будем прямо сейчас. К закату твои люди, Реджинальд, должны быть готовы действовать. Вначале ты подведешь галеру сюда.

– Как вы взберетесь на скалы. На двух спусках к воде стоят часовые?

– Я сам поведу людей. – Змей улыбнулся, саму чуть, и сердце пирата внезапно дрогнуло, от жалости к незадачливым солдатам, охранявшим маяк.

– Ясно. – Старый пират понимающе кивнул головой. – Поднимешься сам, потом по веревкам ты поднимешь своих людей. А груз?

– С грузом сложнее. Мне не нужны будут ни самострелы ни катапульты, там на маяке. Смотри… – И Змей ткнул кончиком кинжала в карту. – Вот здесь есть островок, с вырубленной в скалах лестницей от самых волн до верха.

– Есть. Говорят, что там раньше был пост, но лестница обвалилась, и на самую вершину взобраться почти невозможно.

– Возможно. Мастеровые, весь груз и десяток моих наемников. Высадишь их там. И они попробуют это сделать.

– Когда? – Реджинальд начинал понимать всю красоту замысла наемника. Если маяк можно было захватить, но не удержать, требовалось создать свой маяк. А этот островок подходил как нельзя кстати.

– Как только я подам тебе знак с маяка. Затем ставь все паруса и лети навстречу флоту Дронга.

– Что ему передать?

– Ничего не надо говорить. Одно твое появление и будет для него сигналом.

16

В этом, наверное, было что-то завораживающее. Один за другим, отобранные наемники, ныряли в теплые прозрачно-бирюзовые волны Дольского залива. Последним в воду нырнул Змей.

Построившись в воде клином, они поплыли к берегу. Еще целый час было видно, как мелькали их головы над водой. Затем Реджинальд приказал начать готовить корабль к лавированию в узких и изобилующих камнями проливчиках. С бортов свешивали пустые бочки и заранее приготовленные доски, предназначенные смягчить неминуемые удары о скалы. Маскировочный парус закрепили как следует. А по периметру галеры посадили арбалетчиков. Мастеровых и прочих путающихся под ногами наемников временно загнали в трюм. «Огненный шторм» был готов начать свой победоносный поход.

Тем временем передовой отряд диверсантов, вдоволь наглотавшись теплой и соленой воды, наконец, по истечении добрых двух часов купания достиг обрывистого и скалистого берега материка.

Больше половины воинов со страхом взирали на острые каменные выступы, о которых с грохотом билась волна. Только Змей не испытывал ни тени сомнения. Что для опытного альпиниста взобраться почти по отвесной скале без страховки…

– Подплывите ближе! – Скомандовал он двум своим самым рослым бойцам. Затем оттолкнувшись от их рук, как от палубы, Змей взмыл птицей ввысь и уцепился пальцами за край уступа. Несколько мгновений он висел на вытянутых руках. Раскачиваясь и мысленно группируясь перед броском вверх, он слышал, как ругались наемники окунувшиеся от мощного рывка Змея с головой в соленую воду. Стоило ему пошевельнуться, и он бы сорвался вниз. Но не зря Евлампий Де'Гонкур считался прирожденным диверсантом. На гладкой поверхности утеса он нащупал трещину шириной не больше ширины лезвия своего меча.

С величайшими предосторожностями продолжая удерживать хрупкое равновесие одной рукой, другой свободной по очереди достал из-за пояса два железных крюка, небольшой топорик и вбил сперва один, затем другой крюк. Спустя четверть минуты Змей стоял на скользком карнизе. На высоте около метра он забил в поверхность утеса еще один крюк, завязал на нем выбленочный узел, поднял на уступ бухту троса и лишь после этого оглянулся и посмотрел вниз. Каждые семь-восемь секунд очередная волна с шумом билась об утес.

– Живей! – Крикнул Змей. – Хватайтесь за трос!

Двое наемников их звали Кайс и Андре полезли по веревке первыми, следом за ним начали пристраиваться и остальные. Со стороны это выглядело забавно. Их ноги болтались в воздухе. И непривычные к таким трюкам воины, срывались, и с крепкими отборными ругательствами, ныряли в осточертевшие волны.

Длина карниза не превышала размах рук. Хуже того, в том месте, где Змей вбил первые крюки, уступ, и без того предательски скользкий, имел наклон. Прижавшись спиной к скале, чтобы не потерять равновесие, Кайс и Андре вынуждены были упираться каблуками сапог в карниз. Но затем Змей вбил в полуметре от карниза, на расстоянии трех метров друг от друга еще два крюка и связал их веревкой, за которую можно было теперь держаться.

Тяжело прижавшись к мокрой от соленых брызг скале, Змей окинул взглядом наемников, которые ошалев от осознания, что им удалось совершить, решительно не замечали ни брызг волн, взлетающих ввысь, ни пронизывающего ветра, что вымораживал их после теплых волн Дольского залива.

Нужно было двигаться дальше. Но большинство крепких мужиков продрогли. Их колени, бока и руки были в синяках. Острые выступы скалы врезались им в икры, туго натянутая веревка давила на грудь, а лица землистого цвета от весомой нагрузки свидетельствовали, что передышка необходима.

И тут Кайс с искренней радостью произнес: «Господи! До чего же хорошо!»

– Если мы поднимемся вверх по этой круче, то клянусь Единым, все, что трепят про нашего командира, вполне может быть правдой!

Спустя два часа, втиснувшись в расщелину, которую он обнаружил в отвесной стене утеса, Змей вбил очередной крюк и встал на него, давая своему телу желанную передышку. Передышка длилась недолго, ровно столько, пока поднимается Андреа. Сквозь усилившийся вой ветра, норовившего столкнуть его вниз, наемник слышал скрежет окованных железом сапогов. Это неугомонный Кайс тщетно пытался преодолеть очередной карниз, на который он и сам-то забрался с огромным трудом, ободрав руки в кровь. Натруженные мышцы приятно горели ровным и спокойным теплом. Змей дышал тяжело, но не надсадно. Запас прочности был и очень немаленький. Опять, на сей раз громче, царапнул о камень металл. Звук этот не мог заглушить даже пронзительный вой ветра. Надо предупредить спутников – пусть будут предельно внимательны. До вершины каких-то семь шагов.

В наступающих сумерках с ветром восхождение оказалось гораздо сложнее, чем планировал Евлампий. Что впрочем, тоже было неплохо. Страдания, которые испытывали его наемники, в то же время как-то притупляли чувство страха при подъеме по отвесной скале. Ему тоже пришлось несладко. Работать в полную силу, подниматься, цепляясь за неровности утеса кончиками пальцев рук и ног, забить почти сотню крючьев, всякий раз привязывая к ним страховочную веревку, поднимаясь вверх в неизвестность. Такого восхождения ему никогда еще не приходилось совершать, он даже не подозревал, что способен на такое. Ни мысль о том, что он, пожалуй, единственный человек на всей планете, который сумел покорить эту скалу, ни сознание того, что для ребят Дронга истекает их срок, ничто теперь не заботило наемника.

Без усилия перехватывая веревку своими мощными руками, Кайс повис над гладким козырьком выступа. Ноги его болтались в воздухе без всякой опоры. Увешанный тяжелыми мотками веревок, с крючьями, торчащими во все стороны из-за пояса, он походил на опереточного бандита. Легко подтянувшись, Кайс оказался рядом со Змеем. Втиснувшись в расщелину, вытер мокрый лоб и широко улыбнулся. Змей улыбнулся ему в ответ.

А замыкал цепочку, сматывал веревки и вынимал крючья, которые еще могли пригодиться Андре. Из дюжины отобранных Змеем, эти двое были наиболее физически развиты. Евлампий все рассчитал правильно, здесь в помощниках нужны были не альпинисты, а люди-лестницы. Не раз во время подъема он видел, как Кайс вставал на спину Андре, то на плечи, то на поднятые ладони, И тот ни разу не возмутился и не пошатнулся. Андре был несгибаем и прочен, как скала, на которой он стоял. Андре с самого начала трудился как вол, выполняя столько работы, какая не под силу была и двоим.

Змей кивнул в сторону расщелины, потом вверх, где на фоне неба, освещенного тусклыми звездами, виднелись прямоугольные очертания устья расщелины. Наклоняясь, шепнул Кайсу в самое ухо:

– Последний рывок остался. Сущий пустяк. Похоже, расщелина выходит прямо на вершину.

Посмотрев на гребень, Кайс молча кивнул. В этот момент, тяжело дыша, буквально как загнанная лошадь через склон перевалил и Андре.

– Сняли бы вы сапоги, – посоветовал Змей. Подождал, пока товарищи вставят крюки, пропустят через отверстия и закрепят веревки. Два конца, длиной сто двадцать локтей, спускались вниз, где на уступе расположились остальные наемники диверсионного отряда.

Сняв сапоги, аккуратно привязав их к поясу и отцепив крючья, Андре привязал их к веревке, отстегнул обоюдоострый метательный нож в кожаном футляре, укрепленном на плече, и, взглянув на Змея, кивнул в ответ. Первые три метра все шло как по маслу. Упираясь спиной и ладонями в скалу и ногами босиком в противоположный край расщелины, Змей поднимался до тех пор, пока расщелина не расширилась. Сначала, растерявшись, наемник уперся ногами в противоположный ее край и вставил крюк как можно выше.

Схватившись за него обеими руками, нащупал пальцами ног неровность и подтянулся. Спустя мгновение пальцы его зацепились за осыпающийся край утеса. Привычными движениями пальцев Змей удалил с поверхности скалы почву, траву, мелкие камешки и наконец, добрался до коренной породы. Упершись коленом, осторожно приподнял голову и застыл как вкопанный, весь превратись в зрение и слух.

В темноте на фоне панорамы гор смутно вырисовывались плавные и резкие очертания холмов и ложбин. Зрелище это, поначалу нечеткое и непонятное, стало вдруг мучительно знакомым. И тут Змей понял, в чем дело. Именно так описывал капитан Реджинальд эту картину: узкая голая полоска земли, идущая параллельно утесу, позади нее – нагромождение огромных валунов, за ними крутые холмы с щебенистой осыпью у подножия.

Внезапно один из валунов зашевелился. До пятна было не больше восьми метров. Отделившись от земли, пятно это начало приближаться к краю утеса. Знакомая фигура – высокие штиблеты, блеск кольчуги под непромокаемой накидкой, высокий шлем. Часовой, привлеченный неясным шумом, наклонил голову, вслушиваясь в вой ветра и шум прибоя, и силился понять, какой же звук заставил его насторожиться. Оцепенение прошло, мозг Змея заработал вновь. Выбраться наверх равносильно самоубийству. Десять против одного, что часовой услышит, как он карабкается, и в скоротечной схватке будет иметь на руках все козыри, хотя ему достаточно просто крикнуть! Придется спуститься вниз. Но ведь ночью боковое зрение острее, чем прямое. Стоит часовому повернуть голову, и тогда конец: у края утеса имперец сразу заметит силуэт.

Затаив дыхание, Змей осторожно сполз вниз. Часовой продолжал идти, направляясь к точке в шагах трех от наемника. Змей спрятал голову, цепляясь кончиками пальцев за край скалы.

Ближе, подумал про себя Евлампий. Еще ближе. Когда до расщелины осталось два шага, Евлампий рискнул. Тяжелый метательный нож бесшумно рассек воздух и вошел точно в горло незадачливому солдату. Тот успел только схватиться двумя руками за горло и рухнуть вниз, туда, где сейчас бесновались волны Дольского залива.

Еще спустя час вся группа была поднята наверх. И отдыхала перед решающим штурмом.

– В живых никого не оставлять? – Кайс задумчиво вертел в руках свой здоровый кинжал. Проводя оселком по его острым граням.

– Язык нужен. Желательно командир или кто постарше. Молодых резать. От них толку никакого. Идем тройками. Первая тройка во главе с Андре. Вторая и третья мои. Кайс, ты замыкаешь.

Сам маяк представлял собой небольшой пригорок, окруженный низеньким метра полтора каменным заборчиком. За заборчиком тихо вякали собаки. А перед воротами виднелись фигуры трех часовых. Чуть дальше виднелась пара бараков и хозяйственные постройки. И наконец, лестница, ведущая на холм охранялась также сдвоенным караулом. Само здание маяка было пустынно и явно неухоженное.

– Трое при входе, два на лестнице. Итого пятеро. Одного я убил. Шестеро.

– Еще где-то четверо. Имперцы всегда десятками дежурят.

– Четыре смены по десятку и плюс полустоник с двумя или тремя своими телохранителями. Их около 45 человек.

– Многовато, Змей. – Встрял кто-то из простых бойцов. Андре тут же недовольно заворчал и легонько пнул говорившего по затылку.

– Цыц курва. – Наше дело мечами махать. А не мысли дурные высказывать.

Змей улыбнулся про себя и рукой указал направления атаки. Два барака по тройке на барак. Вход и собак возьмет на себя Андре. Кайс вмешается там, где туго. Ну а сам Змей предпочел действовать по обстановке.

Андре не подвел. Слаженный залп из трех арбалетов и солдаты при входе повалились на землю, роняя доспехи и оружие. Затем в атаку пошла первая тройка Змея. Два огромных пса умерли мгновенно, успев только злобно рыкнуть. Где-то раздался предсмертный крик и вновь защелкали тугие пружины арбалетов.

Кажущуюся тишину внезапно нарушил звон разбитого стекла. Из одного окна стремительно выпал имперец, обнаженный, но сжимающий в руках меч. К нему наперерез стремительно кинулся огромный Кайс. Короткий взмах и охранник маяка рухнул от могучего удара мечом плашмя. Первый язык был взят. Потом шум схватки стал нарастать, пока не превратился во всеобщий хаос.

Имперцы были отлично вымуштрованы и сопротивлялись как могли, стараясь подороже продать свои жизни. Но среди них не нашлось никого, кто мог хотя бы сдержать натиск Андре или Кайса. Не говоря уже о самом Змее.

Последней линей обороны стал маленький каменный домик, где оказывается жил полусотник со своим личным десятком. Здесь Змей потерял двоих. Их подстрелили из луков. Осатанев от столь тяжелых потерь, он сам повел на штурм свой отряд. Ярость и кровавая пелена от столь сладкого чувства смерти себе подобных захлестнула Змея с головой! Включив почти запредельную скорость, он ужом вертелся на узеньком пяточке входа. Трое солдат безуспешно пытались уколоть или хотя бы задеть верткого наемника. А он экономно жалил. Валя на пол последних защитников маяка. Через мгновения все было кончено. В живых из двенадцати нападавших осталось только семеро. Трое было ранено. В том числе и Кайс, схлопотавший стрелу себе в бицепс. Имперцы потеряли 43 человека, не считая трех пленных.

Трупы решили не убирать. Сил просто не было. Кайс тихо ругался, наблюдая потуги одного из своих бойцов выдернуть обломок стрелы. Андре спеленав пленных, деловито расставил трех дозорных. И еще одного отправив просигналить на корабль, что маяк захвачен и можно подплывать ближе для высадки десанта.

Отдохнув, Евлампий вместе с неутомимым Андре вернулся к опостылевшим скалам и сбросил вниз заранее припасенные веревки. На подъем восьмидесяти наемников ушло почти три часа. Последние поднимались практически в полной темноте. Двое сорвались вниз, что сразу увеличило число безвозвратных потерь и так крохотного отряда Евлампия.

На отдых и восстановление сил Змей отвел время ровно до рассвета. По холодку, оставив двух раненых на хозяйстве у маяка, на вершине которого предстояло зажечь огонь и поддерживать его всю следующую ночь, отряд выдвинулся к развалинам виднеющийся крепости.

Все было, как и задумывал Змей. Кусочек стены вместе со сторожевой башней был совершенно целым и надежно перекрывал путь к тропе, ведущий на маяк. С собой наемник привел ровно восемьдесят пять солдат удачи. Отлично вооруженных и готовых выдержать осаду ровно три дня. Все они были профессионалами, умеющими воевать и прекрасно понимавшие поставленную задачу. Змей был прагматиком до мозга костей. Никакой бравады или риска. Две тысячи легионеров против восьмидесяти пяти. Не знающий человек скажет утопия. И ошибется.

Первые часы были самые напряженные, когда отряд был еще не готов обороняться. Наемники, как прокаженные, таскали камни и кирпичи, отгораживая свой участок стены сплошным завалом.

Это заставляло Змея нервничать, но только про себя. Но все обошлось. За это время через перевал проследовало с десяток повозок с добрую сотню пеших путников и три или четыре вояки, судя по скорости передвижения явно посыльных. Всем им и дела не было до появления непонятных людей в одной из сторожевых башен древней крепости.

Лишь после обеда через тропинку попытался было проскочить какой-то имперский легионер.

К несчастью, вместо того, что бы спокойно сдаться в плен, бедолага предпочел рвануть прочь от места засады. И ожидаемо, схлопотал две стрелы в незащищенное доспехом место. Наемники притащили с собой два десятка арбалетов и хорошо пристреляли их.

Следующий раз их побеспокоили только ближе к закату. Патруль стражи, возвращавшийся с очередного патрулирования, проявил излишнее любопытство. И наемники разжились десятком лошадей, парой луков и разнообразным вооружением и амуницией.

В наступивших сумерках вспыхнувший маяк стал хорошо виден с города. Но Евлампий полагался на силу инерции и лень городской стражи. Так оно и вышло. Только к обеду следующего дня около сотни легионеров, словно на прогулке без всякого страха попытались подойти к крепостной стене. Слаженный залп двух десятков арбалетов и почти десять безжизненных тел стали расплатой за беспечность.

В ярости сотник отдал приказ атаковать. Это стоило ему еще полтора десятка убитых и раненых. Прежде чем сотник сообразил, что без лестниц и других приспособлений стену и башню не взять, а к маяку не прорваться. В город и лагерь легиона были спешно отправлены гонцы. К вечеру на помощь к обескровленной сотне подошла подмога – сводный отряд городской стражи с необходимым для штурма инвентарем: лестницами, веревками, шестами и двумя небольшими катапультами. А также еще одна сотня легионеров.

Дождавшись полуночи Евлампий, прихватив с собой Андре, отправился вниз в лагерь неприятеля «пошуметь». Без труда миновав выставленный десяток охранения, наемники направились в лагерь стражников. Там царила полнейшая анархия и разброд. Часовых не было. Часть стражников пьянствовали. Другие дрыхли сном праведников. Здесь наемники разделились. Андре отправился поджигать и портить осадное снаряжение. Евлампий без всякой жалости принялся делать то, что он умел лучше всего – убивать.

Бесшумно скользя от палатки к палатки, он оставлял за собой только безжизненные трупы. Лишь когда пламя весело объяло повозки, с таким трудом втащенные на вершину перевала, наемник прервал свою кровавую работу и бесследно растворился в темноте.

Фактически дело было сделано. Предстоящий штурм сорван. А обеспокоенное отцы командиры бросят весь свой легион сюда в попытки раздавить непонятных выскочек. Вместо этого они обнаружат только золу от костров и новый маяк на соседнем острове, до которого не добраться.

Но на подходе к оговоренному месту, где его должен был ждать Андре, Змей насторожился. В воздухе было разлито нечто неведомое. Включившись, а точнее обострив свои чувства до предела, наемник перешел в состояние боевого транса и неслышно скользнул в сторону от тропы. Дела шаг, Евлампий подолгу замирал, пытаясь понять причину беспокойства.

Дрожь. Обостренное зрение уловило явную аномалию. Впереди поверхность как бы подрагивала. Чего уж точно не могло быть в горах. Негромкий лязг, раздавшийся позади наемника, заставил его присесть и занять выжидательную позицию. В шагах пятнадцати от него спешным шагом проследовала пятерка легионеров. Что лишний раз говорило о выучке и опыте командира легионеров. Так быстро навести порядок в лагере и отправить в ночь разведчиков – это вызывало уважение.

Достигнув границы дрожи, бойцы стали медленно истачиваться, словно куда-то переносясь. И на мысленное ругательство – что за хрень такая эта дрожь в голове Евлампия ожили уже подзабытые им голоса.

«Портал. Это портал хаоса. Он нужен, нужен тебе хозяин. Убей открывшего его и подчини себе хранителя портала».

Евлампий был готов плюнуть на этот бред, что сейчас творился в его голове, если бы не одно но. Он обладал отменной памятью и помнил, что говорила сиятельная леди Ди о своем способе попадания на эту планету – «Портал хаоса».

А из портала тем временем показалась тень. Евлампий даже не видел ее, скорее он чувствовал, полагаясь на что-то приобретенное совсем недавно. Тень, исследуя новую территорию, неосмотрительно приблизилась на расстояния броска, и наемник решился атаковать. Вложившись в рывок, он буквально искромсал тень своими парными клинками. Скорость и внезапность решили исход дела. Тень обмякла. После гибели спала ее защитная маскировка и Евлампий смог рассмотреть убитое им существо – этакую помесь гориллоподобной обезьяны и крокодила, усеянную костяными наростами.

Кинжалы, испачканные в крови убитой твари слабо дымились. Стало понятно – эта кровь съедала лезвия прямо на глазах.

Смерть твари ничего не изменило. Дрожь по-прежнему оставалось на месте, а вокруг царила беспросветная ночь.

Пока Евлампий продолжал размышлять, что предпринять, дрожь вдруг ожила и поползла на наемника. Тем самым, не оставив Евлампию выбора. Едва дрожь коснулась наемника, как Змей понял, что медленно проваливается непонятно куда. Это походило на погружение в батискафе. Вокруг все запорошило серой пеленой, а уши прилично заложило.

А потом все прекратилось. Словно щелчок рубильника и Евлампий оказался в просторном зале, где достаточно ярко горели многочисленные факелы. В углу чавкало, похоже, что человечиной, отвратительное существо похожее отдаленно на уродливый аналог льва или тигра. А в самом центре на троне сидела объемная туша невероятно толстого человека.

– Еще один? А где же мой любимец? – Жирдяй с трудом повернул свою голову, что бы рассмотреть прибывшего наемника. И после паузы добавил: «В клетку его. Подойдет для арены».

Но в клетку Змей не собирался. Он быстро, как мог, выхватил один из своих метательных ножей и запулил в жирдяя. Но нож беспомощно завяз в какой-то невидимой защите и почти сполз на каменные плиты зала¸ негромко звякнув при этом..

Жирдяй захохотал, а четвероногая тварюга издала устрашающий вой и повернулась в сторону наемника. Жирдяй дернул свой рукой и с его пальцев скатилась бледно голубая искра. Коснувшись пола, она затопила своим сиянием вес зал и Евлампий почувствовал, что ноги подкашиваются сами по себе.

Но вновь на помощь пришли голоса: «Держись хозяин. Маг слаб. Мы справимся с его магией. Убей его фамильяра. Клинок в его крови преодолеет защиту мага».

Хвост тварины заходил ходуном, звонко щелкая по объеденному трупу легионера. Неплохой оскальчик – подумал Евлампий, срываясь с места на секунду раньше твари. А жирдяй продолжал встряхивать рукой, роняя на пол разнообразные по цвету искры. Но вспышки озарявшие зал не приносили метавшемуся из угла в угол наемнику никакого вреда. Работать с животными Евлампий умел. Это азы спецподготовки. У твари не было ни малейшего шанса справиться с человеком вооруженным коротким мечом и облаченным в отменные доспехи.

Обагрив свой меч в крови четвероногого фамильяра, Евлампий даже не успел перехватить меч поудобней, как ему пришлось резко прыгнул, уворачиваясь от летящих копий. Это в конце зала возникло трое здоровенных черных как смоль негров в тугих набедренных повязках, вооруженных метательными копьями и здоровенными деревянными дубинками и металлическими щитами.

Пришлось вновь побегать, но и только. Добив последнего защитника и наконец отдышавшись, Евлампий хлебнул из своей фляги воды. Набрав немного в рот и подержав ее чуть-чуть во рту, смачивая язык и гортань.

А жирдяй уже не ронял искры, он с расширенными от ужаса глазами пытался сулить всевозможные блага: драгоценности, силу, знания и прочее.

Наемник не слушал его. Ему с лихвой хватало голосов в собственной башке, на пару что-то болтавшие о великолепной удаче и редкостном шансе. Для верности потыкав убиенную тварь еще несколько раз, Евлампий поудобней перехватил меч и без лишних слов и телодвижений шагнул к жирдяю.

Тот предпринял последнюю попытку спастись. Удар низко звуковой волной исторгнутой жирдяем был крайне болезнен. Наемник всем своим нутром ощущал колебания стенки грудной клетки, сбивающие и без того затрудненное дыхание. И резкий приступ головной боли и кашля, искажающие визуальное восприятие мира.

Последние метры дались Евлампию нелегко. Из носы брызнула кровь, а меч превратился просто в неподъемный. Его вес удерживать наемнику приходилось из последних сил.

Но все кончилось, едва меч ровно на половину вошел в тело бывшего хозяина портала и большого любителя всяких тварей.

Из жирдяя словно выпустили пар. И он с шумом завалился на пол, своей массой добив себя, сломав во время падения со своего трона себе шею.

* * *

Артефакт, истративший невероятно много энергии на попытку сдержать распад тела вновь обретенного хозяина, пришел к выводу, что требуется серьезный анализ ситуации. Энергия таяла, а результата не было. Из размышлений его вырвало перемещение в какой-то подпространственный карман. Тут же минимизировав все остальные дела, артефакт принялся поглощать халявную энергию переноса. Чем больше энергии набирал артефакт, тем четче становились воспоминания. Тем уверенней чувствовал себя этот древний инструмент забытых богов.

Уровень опасности после переноса для них обоих был минимален. Хозяин даже в таком полуразобранном состоянии смог одолеть неудачливого владельца подпространственного кармана. Только в самом конце схватки артефакт позволил себе вмешаться, буквально стеная над потраченной энергией.

Приструнив две энергетические сущности поглощенные и подчиненные господином, что бы они своим бормотанием не мешали смертному, артефакт жестко и без лишних разговоров проломил защиту хранителя и перехватил управление подпространственным карманом, замкнув на себя защитный контур и системы обороны периметра. Погибший демон-дуралей так до конца и не понял, что за чудо попало ему в руки. И использовал этот магический архитектурный шедевр как банальный портал переноса, воруя, что и кто подвернется.

Обретя новые возможности и получив доступ к той части воспоминаний, что хранились в областях лишенной энергетической подпитки, артефакт сделал неутешительный вывод – хозяин не способен сейчас даже частично принять всю силу, какую артефакт может подарить своему господину. Тело носителя практически было разрушено. Разум находился приблизительно в этом же или близком подобному состоянию. Требовалось, что-то придумать, но готового решения у артефакта не было. Ведь все-таки он был хоть и могущественным, но лишь инструментом. И тут оставалось одно – ждать и надеяться, что смертный с задатками высшего существа сможет найти выход самостоятельно.