Текст книги "Отступники (СИ)"

Автор книги: Алексей Агеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Первопроходцы и основатели Мельна, отчаянные морские купцы из Серхова выбрали местом первых стоянок высоченные кручи начинавшихся здесь южных отрогов Харальской цепи.

Эта горная гряда стала идеальным местом обитания первых поселенцев Мельна. Горный монастырь, кром, детниц и выход к молу бухты Радости, представлявший собой бесконечный спуск по вырубленным в камне ступеням стали первыми городскими постройками Мельна.

Именно поэтому слово настоятеля монастыря здесь в Мельне, за сотни лиг от центра церковной власти божественного Харага весило поболее, чем булла самого патриарха.

Неоднократно совет купцов поднимал вопрос о знаменитом наемнике по кличке Змей и его бесстыдно вызывающем поведении и пребывании в запретной части города. Но все прения кончались, когда из-за стола поднималась тщедушная телом, но ни как не духом фигура настоятеля монастыря и кротко, ласковым взглядом обводила спорящих.

Что связывало настоятеля влиятельного монастыря, где держали свои сбережения не одно почтенное семейство Мельна и безжалостного убийцу с ликом агнца божьего не знал никто.

У Змея спросить просто боялись. У настоятеля спрашивать было еще более опасным, так недолго было очутиться в страшных пыточных подвалах монастыря по обвинению в мерзкой ереси.

Два брата-монаха в полном боевом облачении, прогуливавшиеся перед воротами, приветливо поздоровались с наемником. Здесь был его дом.

За калиткой все так же в доспехах несли дозор еще трое монахов. Лучники на смотровых вышках бдительно осматривали окрестности и дело свое знали, раз с горки кубарем несся монашек, явно направляясь к Евлампию.

Здесь в монастыре все называли его давно забытым именем. Это было одно из небольших условий настоятеля в обмен на кров и покровительство.

– Здравствуй Мнишек. – Наемник без труда вспомнил имя молодого монашка.

– Мой господин, – Мнишек торопливо поклонился и выпалил, – Отец настоятель просил вас зайти в карцер. Брат Антоний увлекся сегодня в поединке с братом Вилером и сломал тому руку.

– Ну и что? – Евлампий, занятый мыслями о предстоящим контракте, сразу не оценил произнесенные имена.

– Брат Вилер, племянник самого Доэрта Башара. Тот самым непутевый сын родной сестры, что покончила жизнь самоубийством из-за калийского посла…..

– Я понял. – Евлампий развернулся и направился в сторону тюремных камер, успев только спросить: «Отец настоятель?»

– Там же, ожидают вас…

Поразительна сила сплетни. Никчемная история о мимолетном увлечении еще до войны калийского посла и сестры первого купца Мельна выросла до статуса городской легенды. Вызывая тошнотливый вой кумушек и обильные слезы над трагической судьбой двух влюбленных.

Молодой посол погиб во время народного волнения, когда обезумевшая толпа узнав об объявлении войны Калиий против союза торговых городов, разгромила все лавки калийцев. Буквально разорвав на куски каждого, кто хоть каким боком имел отношение к Калии.

Его мимолетная любовница, встречались они два или три раза, покончила жизнь самоубийством три года спустя в самый разгар войны, узнав о своем полном разорении. Она активно играла на спекуляциях с зерном, вложив в дело половину состояния Башаров.

Совет ста купцов разом приостановил все махинации с продовольственными запасами, просто конфисковав в интересах города и союза все частные резервы зерна.

Такого женщина пережить не смогла и вместо тягостного разговора с остальными членами семьи предпочла выпить яду.

Пребывая в думах, Евлампий сам и не заметил, как дошел до карцера. Там он увидел на редкость спокойного отца настоятеля, увлеченно обсуждающего что-то со своим помощником, еще двух дюжих братьев, ключника и виновника происшествия – брата Антония.

Помощник настоятеля первым заметил Евлампия. Тут же сообщив эту весть настоятелю, он почтительно отступил и принялся бормотать молитву, начав перебирать четки.

Евлампий позволил себе улыбнуться. За глаза монахи называли его «наш ручной демон», не забывая бормотать охранные молитвы, едва завидев его. «Когда он переходит речку вброд, то за ним горит вода». Вот, пожалуй, наиболее мягкая байка, что из уст в уста ходили в монастыре о нем. Но в городе, за пределами монастыря, каждый из монахов был готов биться вместе наемником, спина к спине, считая его истинно своим и настоящим сыном церкви. Всегда приятно видеть живой страх в глазах врага, когда за твоей спиной возникает фигура знаменитого наемника. Приблизительно пятьдесят поединков и не одного раненого… Репутация говорила сама за себя.

– Мир сын мой, да озарит тебя божественный свет Харага.

– Мир отец мой, – Евлампий припал на одно колено, принимая благословения настоятеля.

– Я слышал ты вновь в деле… – Аббат рукой указал на вымощенную белыми с розовыми прожилками гранитными плитками дорожку, приглашая им двоим немного прогуляться.

– Деньги доставит человек Эрга Лаецки. – Евлампий ни как не мог изжить в себе привычку говорить кратко и по существу, что было характерно для профессиональных военных.

– Он тоже? – Настоятель задумчиво потер обрубок мизинца левой руки, память о долгой осаде Мельна армадой пиратов.

– Да…

– Когда? – Настоятель, обладая фантастической памятью и работоспособностью, умел, как никто другой в этом городе, делать верные предположения.

– Через неделю. – Евлампия всегда восхищала привычка настоятеля постоянно перекраивать внутреннее убранство монастыря. Невинное хобби, помноженное на прошлое аббата, когда-то дьякона тайного приказа папской канцелярии личных дел давало поразительные результаты.

Любой посетитель монастыря никогда не видел одной и той же картины. Ландшафт монастыря преображался кардинально! Каждую неделю – новые дорожки, беседки, цветники и пруды. Фантастическое упорство и бесконечный труд монахов, ибо отец настоятель считал, что только труд способен дать ту благодать мышцам и духу, что бы очистится от земных забот.

Вот и сейчас белоснежная мраморная тропинка вывела их двоих в небольшой распадок, где был выстроен навес, установлен стол, на котором располагался достаточно скромный поздний обед или ранний ужин.

– Составишь компанию? – Аббат сделал приглашающий жест.

Евлампий молча проследовал за настоятелем, удивленный столь малым количеством еды и питья. Аббат все понял без слов. Он хорошо научился понимать своего загадочного собеседника.

– Я уже ужинал, а тебе предстоит еще один. Так что просто заморим червячка.

– А монахи у карцера?

– Подождут. – Легкомысленно отозвался аббат. – Брат Атоний заслуживает более сурового наказания, чем я придумал ему. Поэтому пусть помучается, ожидая нас у карцера.

Евлампий с набитым ртом согласно закивал головой.

Карцер, в отличие от прочих строений, даже от знаменитых пыточных камер монастыря был унылым серым зданием без окон и дверей с плоской крышей.

Грубо говоря, это был колодец со стенами и крышей.

Приговоренного к карцеру обматывали веревкой и спускали глубоко в пещеру, через прорубленную в скале шахту. Там несчастный в полной темноте проводил все отведенное ему время, вслушиваясь в неясные шорохи и монотонное капание воды из расщелин вниз. Многие сходили с ума, не выдерживая пытки тишиной и одиночеством.

Большинству было достаточно просто побыть у карцера, чтобы из буйных и непослушных детей они превращались в агнцев божьих, ручных и кротких.

– У меня будут несколько вопросов по предстоящему найму. – Евлампий украдкой вытер следы молока на губах, с сожалением оглядывая опустевшие тарелки.

– Спрашивай! – Себе настоятель налил вина, зная, что алкоголь Евлампий не употреблял вообще ни в каком виде.

– Леди Ди, урожденная Шасу в пятом поколении.

– Шасу – старинный калийский род. Это навскидку. Завтра ты будешь знать все, что ведомо нашей церкви. Теперь поговорим о нашем деле. Разумеется сломанная рука вздорного племянника Башара пустяк. Но. – Настоятель поднял указующий перст в небо. – Только там пустяк.

Для меня это проблема, маленькая, но проблема. Доброхоты, конечно же, успели донести о происшедшем самому купцу. Он волевой человек, не привыкший менять свои решения. Но на него давят родственники. Если он дрогнет и заберет племянника, значит, он проявит слабость. Слабость такого человека как Башар стоит дорого. Во всех смыслах. Это значительно ослабит позиции целой группировки в совете ста. А это не желательно…

– Нашей церкви. – Докончил фразу Евлампий.

– Дело весьма непростое, Евлампий. Я прошу тебя уладить его для меня. Возьми брата Антония и отправляйся к Башару. Он предупрежден, что мой посланник прибудет к нему сегодня вечером. Там будет семейный совет. Твоя задача свести этот прискорбный эпизод к извинениям, деньги не имеют никакого значения для Башара.

– Минимизировать потери.

– Скажем так, если хочешь. Я бы смог сам, но это не допустимо. А кроме тебя мне в таком деле положиться не на кого. И еще вот, что мне доподлинно известно, что Башар очень давно ищет выход на тебя. Постарайся уточнить, в чем заключен его интерес…

– Чем я смогу заинтересовать влиятельного купца?

– Собой. Ты человек-загадка. Он жаждет встречи с тобой так сказать тет-а-тет.

– Можете на меня рассчитывать, Корлеус. – Евлампий встал и учтиво поклонился. – Аббат отставил бокал и тоже встал.

– Иногда, Евлампий, я жалею, что не встретил тебя лет двадцать назад в Хараге.

– Все было бы по-другому?

– Я был бы Папой! – Корлеус язвительно усмехнулся, а ты моей главой личной канцелярии.

– Я не настолько верующий. – «Что-то я много улыбаюсь, не к добру!» – подумал наемник.

– Какое это имеет значение для Папы. – Корлеус осенил себя крестным знамением.

– Двадцать лет назад я еще не умел так владеть своим телом и духом.

– Я бы сумел разглядеть твой талант.

– Значит, мое решение не принимать сан совершенно верно.

– Жаль, ты рожден для великих дел. Ты это знаешь, как я это чувствую.

Евлампий моргнул. Корлеус видел его насквозь. Вот только великие дела пахли большой кровью…

Это было так давно, еще в той окончательно похороненной жизни:

Красавец тяжелый десантный крейсер с броским названием «Громовержец», только что сошедший со стапелей гигантской космической верфи выполнял свой первый пробный полет.

Стальной блеск двух километров в длину и шестисот пятидесяти метров в ширину ошеломлял любого, кто раньше никогда не видел подобные звездолеты такого класса.

Две тысячи человек экипажа, орудийная мощь сопоставимая с мощью целого флота этой планеты. Самая совершенная броня и лучшие управляющие искусственные интеллекты. Ценнейший подарок могущественного союзника, как и десять тысяч отборных боевых киборгов-десантников, не смотря на все протесты и предостережения Торговой федерации был принят и поставлен на вооружение чванливыми правителями этого пограничной системы.

На борту специальная правительственная делегация и тысяча приглашенных гостей и журналистов. Среди них он, Евлампий Де'Гонкур и его сорок бойцов, асов диверсионных операций.

Первый полет «Громовержца» стал последним. Эта акция вошла в анналы всех учебников по диверсиям. Семь тысяч трупов, две орбитальные крепости, пять взорванных корветов, два тяжелых линейных крейсера и допотопный броненосец пытавшиеся помешать эффектной операции захвата целой системы. Диверсанты во главе с Евлампием легко проникли в боевую рубку и запасной командный центр крейсера, уничтожив весь командный состав. Затем они вывели из строя все средства связи с внешним миром и нейтрализовали всю правительственную делегацию.

В результате ожесточенных и скоротечных боестолкновений могучий крейсер оказался в руках захватчиков. Люди Евлампия, не ввязываясь в массовые стычки с экипажем, взяли под свой контроль только командную рубку, центры управления огнем, управляющие компьютеры маневровыми двигателями, связь и пункт управления боевыми роботами-десантниками.

Военное руководство обреченной планеты слишком поздно догадались о намерение диверсантов. Слишком внезапной оказалась атака профессиональных террористов.

Гибель влиятельных чиновников, включая все высшее руководство планеты, парализовали волю оставшихся. Хаос, захлестнувший обреченный мир только поспособствовал развитию атаки. Расстреляв все, что могло представлять реальную угрозу, гигантская туша тяжелого крейсера застыла на гелиоорбите и распахнула десантные люки, обрушивая вниз десять тысяч капсул, несущих смерть.

Затем линкор двинулся собирать богатую жатву оборонительных спутников, расчищая проходы в защитных полях для основных сил боевого флота Торговой федерации.

Разумеется, один боевой крейсер, пусть даже самой совершенной конструкции и десять тысяч киборгов не могли захватить планету. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы продержаться до подхода помощи.

Когда сотни огоньков спешащего флота захватчиков четко высветились на мониторах локационных станций дальнего обнаружения, планета передала сигнал о полной капитуляции.

Евлампий потерял тогда только семнадцать человек… и веру. Вечером того же дня принимая восторженные поздравления, он впервые почувствовал, что его железобетонная философия совершенного убийцы дала трещину».

Спустя семь лет эта трещина превратила в осколки все убеждения Евлампия. И он оказался здесь, на планете?9045/б-8, именуемой во всех звездных каталогах варварским миром, пригодным для жизни частично и в особых случаях…

3

Монолитные ворота особняка Башара были обиты настоящим железом. Невиданная роскошь. Родовой герб и разумеется герб города, искусно выбитые на воротах были отделаны серебром и полудрагоценными камнями.

Брат Антоний мелко затрясся, уставившись взглядом на целый десяток панцирных копейщиков, медленно выстраивающихся позади наемника и монаха.

Евлампий не обратил на движения сзади ни малейшего внимания. На его взгляд калитка не распахивалась слишком долго. И поэтому кольчужной перчаткой он с силой вмазал по железной двери вызвав такой протяжный звон, что калитка тут же распахнулась.

– Ты кто? – Молодой и очень задиристый воин, это было ясно по его отчаянным глазам и небрежной правой руке лежащей на мече, бесцеремонно преградил дорогу.

– Личный посланник святого отца-настоятеля. А теперь верный сын нашей божьей церкви посторонись или я перешагну через тебя.

– Попробу… – Большего забияка сказать не успел. Короткий тычок и он, словно куль с мукой, осел на землю.

Перешагнув через забияку, Евлампий натолкнулся на взгляд еще одного воина, точной копией лежавшего забияки, только чуть постарше. За ним стоял целый отряд наемников, преграждавший путь дальше.

– Ты за это ответишь. После… – Сжав зубы, процедил старший из забияк, а младший, пытаясь не застонать, с посеревшим от боли лицом, поднялся. Движения его были слабы и не уверены.

Евлампий предпочел не отвечать. Но тут старший вновь гневно спросил:

– Кого это ты еще привел?

– Это брат Антоний, раскаявшийся и молящий господа нашего о суровом наказании за свою несдержанность.

Молящий господа глухо ойкнул, а старший, не оценивший юмора гневно выпалил:

– У тебя, посланник, хватило наглости привести сюда этого убийцу. – Евлампий спиной почувствовал, как вновь содрогнулся монах, поэтому безнаказанно оставлять такие реплики он не собирался.

– У меня хватит сил даже вывести его отсюда, предположи, что против меня будут все наемники твоего дяди.

Евлампий угадал. Старший из задир был еще одним племянником Башара, как и младший. Оба задиры смешались, а затем старший вдруг выкрикнул: «Дуэль, сразу же после встречи!»

Только теперь наемники зашевелились. Одно дело оскорблять Змея, славящегося своей уравновешенностью, и совсем другое вызвать его на дуэль, с заранее известным исходом.

– Мальчик, – почти по родительски нежно сказал Евлампий, посмотри назад. – И он рукой указал на одного из наемников с арбалетом в руках. Тот стоял в семи шагах, направив грозное оружие в землю. Затем Змей сделал шаг в сторону и выкрикнул, обращаясь к наемнику с арбалетом:

– Орч, залп мне в грудь! – В толпе наемников кто-то охнул, а Орч, которому польстило, что знаменитый Змей помнит его по имени, без колебаний выстрелил Евлампию в грудь!

Затем произошло невероятное, Змей удивительным образом изогнулся, уходя с траектории выстрела, умудрившись поймать арбалетный болт левой рукой. Затем он протянул его смертельно побледневшему юноше: «Когда научишься вот так ловить стрелы, я быть может приму твой вызов…»

Доэрт Башар принял их незамедлительно. Влиятельный купец оказался крепким мужчиной, со слегка полноватым брюшком, но еще не потерявшего своей былой силы. Кабинет для переговоров, куда проводили гостей, свидетельствовал о хорошем вкусе своего хозяина и его несомненной состоятельности и образованности. Опытный взгляд Евлампия разглядел почти семь шкафов блестевших корешками печатных книг. Невиданная ценность в этих местах.

– Не скрою, что удивлен, видеть вас здесь. – Доэрт цепко разглядывал знаменитого наемника, о котором был столь наслышан. Еще бы, почти треть времени городской совет проводил жаркие споры о судьбе многочисленных наемников обитающих в городе на конкретном примере, который сейчас стоял перед ним.

Во многом благодаря харизматичной фигуре Змея, многочисленная братия наемников все еще вольготно чувствовала себя в Мельне, в отличие от прочих торговых городов союза.

– А как я удивлен, не описать словами. – Змей обернулся и резко приказал трясущемуся от страха брату Антонию: «Выйди».

– Разумно. – Констатировал Доэрт Башар. И дождавшись, когда дверь плотно притворится спросил: «А вы то почему удивлены?».

– Знаю не понаслышке, что каждый час уважаемого Доэрта Башара расписан на много дней вперед. Со своей стороны могу сообщить, что я тоже не предаюсь каждый вечер праздной лени.

– Понимаю, что вы хотите сказать. Два весьма влиятельных человека вынуждены обсуждать сломанную руку вздорного мальчишки, которая заживет сама собой через два месяца… – Собеседники улыбнулись, чувствуя, что столь необходимый контакт налаживается.

– Влиятельный человек здесь, безусловно, один, вы, многоуважаемый Доэрт.

– Не прибедняйтесь, Евлампий. Я потратил уйму времени и денег, на выяснения всех обстоятельств вашего появления в Мельне и не жалею о содеянном. Хотя результаты достаточно плачевны. Единственное, что я точно знаю, что вы имеете абсолютное влияние на настоятеля нашего монастыря, а он практически держит в своих руках все нити управления городским советом.

– Держать и управлять две разные вещи. Да и держит он скорее гипотетически. Привычки бурной зрелости при папском дворе в Хараге.

– Гипотетически это не то слово, которое входит в словарный запас простого наемника.

– А я никогда и не утверждал, что я простой наемник. – Евлампий кивнул в сторону рабочего стола купца. – Вон там, на краешке стола лежит письмо из Серхова. Бумага белая, следовательно, письмо официальное из ведомства главы гильдии вольных городов юга. Штемпель синий с двумя резными якорями, это герб Флобера, главы военной флотилии. Сургуч ломан неровно, следовательно, вы торопились вскрыть это послание, а смятая нижняя часть письма свидетельствует о неудовлетворенности о прочитанном. Значит предполагаем, что он опять упустил пиратов, которые в очередной раз прошлись огнем и мечом по побережью юга.

– Впечатляет. Вы действительно не простой наемник и я благодарю бога, что мне не пришлось испытать вашу силу в наших тайных играх за власть.

– Если это так, то любезность на любезность.

– Слушаю…

– Мне будут нужны некоторые сведения, дать которые сможет только влиятельный человек из городского совета. Вы для меня идеальная кандидатура.

– Что взамен? – Башар подсобрался в мгновение из добродушного толстяка превратившись в господина купца, с большой буквы.

– Я навещу вас завтра вечером и дам один совет. Если на вас произведет впечатление мое предложение, то я получу доступ к интересующей меня информации. Если нет, то сделка не состоялось.

– Заманчиво. А что мешает мне отказать вам сразу?

– Любопытство….

– Верно. С вами приятно иметь дело. Я приглашаю вас поужинать со мной. Думаю, нам есть, что обсудить друг с другом.

– Спасибо, только у нас еще не…

– Это пустое. Ваш монах сейчас пойдет бить поклоны семейному совету, а мы с вами терпеливо все это смотреть. Затем пару тройку речей и все…

– Я думал роль семейного совета более весома в вашем доме…

– Говорильня. Я решил, что племянник будет монахом так тому и быть. У него нет выбора. На нем долг матери и если он хочет послужить семье, то обязан подчинится…

– Вы думаете, из него выйдет неплохой священник?

– Разумеется нет, но нам, семье, нужен хоть кто-то кто будет иметь вес в кругах святой церкви.

– Как это мне знакомо, работать на опережение.

Доэрт Башар улыбнулся в ответ на последнюю реплику Змея, но ничего не сказал. Лишь позвонил в колокольчик.

Вышколенный слуга возник из неоткуда. Раз и он перед вами.

– Пригласи монаха, Бартоломей.

Брат Антоний слегка прибодрился, поняв, чего хотят от него Змей и сам Доэрт Башар.

Дальнейшие часа два-три показались Евлампию самыми нудными за этот насыщенный день. Купец очень метко охарактеризовал свой семейный совет – говорильня. Не в бровь, а в глаз. Сидеть именно с заинтересованным видом, умным взглядом и практически в полудреме, так как это делал Башар, Евлампий не умел. Тут требовались годы тренировок.

Поэтому, Евлампий украдкой отчаянно зевал, борясь с внезапно подступившим сном.

Зато последовавший ужин превзошел все ожидания Евлампия. Несчастный монах, которого семейный совет морально излинчевал, отбыл обратно в монастырь, доложить, что дело улажено. А Змей вместе с Башаром один на один предались чревоугодничеству.

За столом им прислуживали молоденькие служаночки, дальние родственницы Башара. Которые лишь тихо повизгивали, когда крепкая рука хозяина, не стесняясь гостя, тискала их молодые и аппетитные телса.

– И все таки ты идеальный монах. – Доэрт Башар довольно рыгнул, запивая изумительное жаркое добрым виноградным вином.

– Почему же? – Евлампий с наслаждением насыщался, с удивлением отмечая, что давно так вкусно и разнообразно не ел.

– Ты не пьешь алкоголь, не ругаешься бранью низших, и не интересуешься женщинами…

– Как и мужчинами. – Рассмеялся Змей.

– Теперь представим, разумеется, гипотетически – купец нарочительно медленно выговорил это заумное слово, словно наслаждаясь звучанием, – как поведет себя большая масса наемников призови их под свои знамена самый харизматичный лидер из их среды. Не забудем влияния этого лидера на целый город в городе. Да-да горный монастырь это еще та себе сила.

Осталось привлечь на своею сторону пару тройку крупных купеческих семей, сотню другую стражников и договориться со старейшинами племени Джар. Город ваш!

– Интересно, но бездоказательно. – Евлампий не дрогнул ни на мгновение, словно не ему сейчас были предъявлены обвинения в заговоре.

– Скажу больше, первое время я сам задавался вопросом, зачем вы столь откровенно и вызывающе демонстрируете свои способности. И только недавно я понял, что это маска.

Возьмем, например сегодняшний ваш найм. Эта дуэль, поверьте мне, станет легендой. Предмет домыслов и пересудов был бы еще сильнее, знай наши горлопаны, кто такой Курт. – Доэрт выдержал паузу, но Евлампий хранил молчание, выражая легкую заинтересованность. – Курт бывший сотник имперских меченосцев. А его бойцы бывшие солдаты черного легиона.

– Откуда информация? – Наемник позволил себе показать удивление. Не удивится, а именно показать.

– Двое моих телохранителей, дезертиры, опознали его. Декаду назад Курт прибыл в город с тремя десятками своих воинов. Я, как всякий осторожный человек, отслеживаю появления здесь имперцев. У них слишком загребущие руки.

– Что верно-то верно. – Евлампий трижды пересекался с интересами имперцев и каждый раз чудом уносил ноги. Империя не любила проигрывать и с жадностью глотала все новые и новые территории, не опасаясь подавиться.

– Мне необходимо знать, чего ожидать от вас Евлампий. Вы фигура с большой буквы. Все ваши подвиги просто пугающе опасны для простых смертных. И за этой стеной домыслов совсем не видно, вашего истинного влияния в этом городе.

– Ваши суждения удивительно верны, за исключением вывода. Я ищу схватки, а не власти. – Евлампий откинулся и как-то по особенному взглянул на купца. Взгляд Евлампия, искренний и непосредственный, нес в себе такой заряд силы и убежденности в своих словах, что купец растерялся.

Весь его гигантский жизненный опыт сейчас утверждал, что наемник не врет. Взгляд был полностью открытым. Сейчас Башар словно чувствовал боль, терзающую душу наемника. Его раскаяние за прошлые грехи и жажду покоя.

– Зачем же весь этот цирк? – Растерянно спросил купец.

– Безопасность. Это новое для вас слово. Но поверьте, оно очень ценится там, откуда я пришел сюда.

– Какой удар для отца настоятеля… – Доэрт негромко рассмеялся. – Я сам хотел предложить вам… Только теперь это не имеет смысла…

Они проговорили до рассвета. Евлампий очаровал купца. Башар прекрасно понимал, что поддается этому колдовскому очарованию, составленному хитрыми речами на отвлеченные темы. Но ничего с собой поделать не мог.

Евлампий словно приоткрыл ему дверь в другой мир. Бешенное любопытство от желания узнать тайну наемника буквально овладело купцом.

Как он теперь понимал настоятеля. Обладать таким сокровищем в облике человека. Даже жуткое умение наемника легко и беззаботно убивать ближних меркло по сравнению с теми знаниями и искусством беседы, коим в совершенстве владел Евлампий.

Лично провожая наемника, ранним рассветным утром, чем вызвав немалый переполох своей охраны, Доэрт Башар на прощание сказал: «За один вечер я стал вашим верным сторонником, Евлампий. Вы действительно талантливы от бога…».

– Моя дружба многогранна. Если вы протягиваете мне свою руку, то так же в праве рассчитывать и на мой меч. Я приду к вам с визитом вечером. Наш уговор насчет совета надеюсь в силе?

– Конечно. – Кивнул растроганный купец.

4

– Это все? – Леди Ди в шелковой ночной рубашке внимательно слушала своего доверенного воина в черных доспехах, с едва уловимым отличием от прочих смертных – пугающим взглядом темных провалов зрачков. Она приказала явиться в любое время и теперь жадно ловила каждое его слово.

– Нет, повелительница. Затем я последовал за ним до входа в его убежище. Дальше я пройти не смог. Меня не пропустило что-то непонятное. Никакой магии. Ровная и чужая сила.

– СИЯНИЕ?

– Нет, я бы почувствовал.

– Ты уверен?

– Я рыцарь тьмы, повелительница.

– Если ты прав, то наш наемник – Гость!

– Я этого не утверждал. Он странен и непонятен. Но в нем нет абсолютно ничего магического.

– Ты пробовал внушать?

– Конечно. – Чуточку обиженно отозвался воин.

– И каковы результаты? – Леди Ди несколько напряглась. – Послушай Ашар, ты можешь внятно мне изложить свое мнение о наемнике?

– Мне с ним не справится! – Рыцарь БЕЗДНЫ остался совершенно спокоен. К горячему норову своей госпожи он привык давно.

– Даже так!

– Я уверен в большем, даже наша тройка не одолеет его в честном поединке. Когда он шел в монастырь рано утром, то на пути попалась лужа в пять шагов длиной. Он просто перепрыгнул ее, оглянувшись и убедившись, что за ним никто не наблюдает.

– Понятно, ты пробовал повторить и не преуспел. Но это не свидетельствует о его силе. – Рыцарь хмыкнул, чем поверг в изумление Ди.

– Там на поляне он просто играл с Куртом. Разумеется, ему было бы не под силу одолеть весь отряд наших имперский друзей. Но остановить его они бы не смогли. Он отбился бы и играючи ушел от погони.

– А я? Я бы с ним справилась? – Собеседник леди Ди хорошо изучил тяжелый характер своей хозяйки и его ответ был шедевром дипломатических уверток.

– Также, госпожа, хочу отметить его редкое встречающееся природное сопротивление внушению.

– Что ты имеешь в виду. – Ди вновь чувствовала себя озадаченной. Гнев улетучился мгновенно, когда она поняла, как лихо выкрутился ее слуга.

– Он почувствовал меня, когда я попытался прикоснутся к нему своим сознанием.

– Ты уверен, что его никто не прикрывает. Связка маг и воин очень эффективна.

– Он одиночка.

– Дьявольски умный одиночка. Сегодня моя легенда рассыплется в прах. Что монахам известно о Шасу?

– Этого я не знаю, повелительница.

– Будь проклят Нахат и его безмозглые слуги. Выйди и охраняй вход. Стой. Прикажи своему побратиму не страховать тебя. Пусть Тагир неотлучно контролирует наемника. Если я дам сигнал, убейте его.

– Это будет проблематично, повелительница.

– Я знаю. – Лаконично отпарировала женщина. Как только дверь за Ашаром закрылась леди Ди сбросила маску показного спокойствия и с силой рубанула воздух, выдавив скоростью полета руки вполне уловимый свист.

Еще никогда она не получала столь сложного задания и не была так близка к провалу своей миссии.

Полтора месяца бесполезных поисков, семь погибших рыцарей тьмы и лишь неясный слух в остатке.

Теперь наспех подготовленная легенда наверняка рассыплется, копни этот потрясающий наемник чуть глубже.

Если Ашар прав, то ей попался настоящий талант, если же рыцарь тьмы ошибался, то перед ней замаскированный воитель света.

Ошибки очень дорого стоят, особенно если платить приходиться жизнями своих слуг. Ей было достаточно на мгновение прикрыть глаза, и эта страшная картина сразу вставала у нее перед глазами:

«Вой зачарованных стрел белых лучников из дома «Утренняя роса» был ужасен. Они били с убойной дистанции – пятнадцать шагов. Караван обреченно замер, немногочисленные стражники разбежались, кто куда и проклятые белые методично выкашивали жидкую стену рыцарей тьмы, тщетно пытавшихся укрыться за своими короткими щитами. Все здесь решали мгновения. Еще немного и караван будет просто некому защищать. Ди тогда опомнилась первой. Из целой группы старших она была самой неопытной и слабой. Но именно она, презрев смерть, вырвала свои черные клинки и бросилась в атаку на лучников.

Рыцари тьмы прекрасные воины, но плохие командиры. Увидев, как идет в атаку один из старших, они, не раздумывая, бросились следом.

Ди тогда повезло. Ее не задела ни одна стрела, а прикрытие лучников составляло всего два десятка обычных смертных, продавшихся со всеми потрохами свету. Противостоять кинжальному выпаду рыцарей они не смогли. Затем наступил черед и стрелков.

Позже упоение от первой победы сменилось страшным открытием – гибели половины воителей тьмы и большинства старших. Осознание, результатов одной единственной ошибки, приведшей в засаду, было невыносимо больным.

До места назначения этот караван, даже точнее то что от него осталось довела Ди, которую безоговорочно признали главным.»

Сколько их потом было: стычек, бессмысленных схваток, побед и редчайших неудач…