Текст книги "Хранители равновесия. Дилогия"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 46 страниц)

– И что же нам делать? – спросил Артем. – Кто даст нам информацию об этом самом галстуке?

– Как кто? Пророк, естественно. Это – если традиция уже устоявшаяся.

– А если – не устоявшаяся?

– Тогда – ангел. Ладно, Темка, пошли к нашим дамам, а то мама обидится...

Этой ночью Артему приснился трехглазый. Давно он ему не снился. Пожалуй, со времени возвращения.

Это было не наше небо. То, другое, из прошлого. Небо африканской саванны. Сначала Артем увидел небо и только потом – все остальное. Он стоял на холме и смотрел, как бегут по зеленой траве черные человечки с палочками-копьями. А еще дальше – другие человечки, совсем махонькие, еле различимые, ползут крохотной гусеничкой по узенькому коридору внутри бесформенного коричневого пятна – огромного стада травоядных, уступающих дорогу двуногим охотникам, которые не знают, что сами стали дичью.

Грива помнил этот день. И помнил себя, того. Но сейчас он был другим. Сейчас он не хотел убивать. Он хотел понять, что же происходит в мире, в котором нарушено равновесие.

– Смерть, – сказал кто-то.

Грива обернулся – и отшатнулся.

За спиной его стоял «трехглазый пессимист».

Только сейчас ни у кого не повернулся бы язык назвать его так. Высоченное, больше двух метров существо нависало над Гривой. По-волчьи скалился большой рот, длинные ручищи были раскинуты в стороны, словно гигант собирался взлететь.

Грива испытал острое желание упасть на колени... Нет, пасть ниц, распластаться на земле. Маленький, ничтожный...

Но в следующее мгновение пришел гнев. На собственное слабодушие, на подавляющее волю Артема существо. Поэтому Грива выпрямился, вскинул голову и посмотрел на гиганта снизу так, словно они были одного роста. Ни следа страха не осталось у него в душе. Хотя настоящего страха и прежде не было...

– Хочешь со мной сразиться? – пророкотало у Артема в мозгу. – Я – смерть.

– Я тоже! – дерзко ответил Грива. Трехглазый протянул руку. Достаточно медленно, чтобы это не выглядело угрозой.

Огромная ладонь с шестью непропорционально длинными пальцами повисла на уровне лица Гривы.

– Приветствую тебя в канун Исхода! – грянуло в голове Гривы. – Любишь ли ты меня? Веришь ли ты мне?

«Нет! – хотел закричать Артем. – Нет!» Но волна жуткой черной нестерпимой тоски сдавила грудь.

– Готовься! – грянуло из черноты. – Сейчас мы умрем!

– Не-ет!!! – закричал Артем.

Но холод, жуткий холод уже объял его.

Не стало озаренной солнцем саванны. Не стало ничего. Только многокилометровый тяжкий непроглядный лед. Лед двигался... Надвигался...

Глава двадцать восьмая
ДЕНЬ ШЕСТОЙ

– Ваше превосходительство, к вам посетители...

Грива вынырнул из кошмара, мокрый, как мышь, дрожащий...

Понемногу отпустило. Грива вытер одеялом влажное лицо. Расслабился.

Рядом спала Даша.

Милое беспечальное личико. Губки приоткрыты, краешек ушка выглядывает из-под светлой прядки.

Теплая волна нежности возникла изнутри, мгновенно уничтожив страх и холод дурного сна.

– Ваше превосходительство, к вам посетители, – снова раздался голос из вшитого под кожу «комми».

Грива осторожно откинул одеяло.

– Слышу, – беззвучно, одними голосовыми связками ответил он. – Кто?

– Двое. Какие-то азиаты. Говорят: очень срочно. У них высший приоритет. Вы их примете?

– Пять минут.

Грива покинул спальню, бегом промчался по коридору, влетел в раздвинувшиеся двери и с разбега нырнул в бассейн, вынырнул с противоположной стороны, взлетел на бортик, влез в сушильную камеру, с минуту понежился в воздушных струях, накинул халат и проследовал в «предбанник», где его уже ждала обслуга. Облачение отняло еще две минуты. За это время Грива успел выпить чашку горячего зеленого чая и наскоро проглядеть ночную новостную ленту. Утренней еще не было. Ее подготовят к восьми утра.

Ничего экстраординарного в новостях не обнаружилось. Три четверти информации были посвящены гуманитарным миссиям, начавшим работу в Китае. Еще – о запуске в массовое производство транслятора для глухонемых, адаптированного к китайской ситуации. Человеческая техника не утратила способности «понимать» человеческую речь, и в течение следующей недели планировалось оснастить транслятором большую часть пострадавших.

«Значит, азиаты, – подумал Артем, отключая новостную ленту и запрокидывая голову, чтобы камердинеру было удобнее застегнуть верхнюю пуговицу мундира. – Высший приоритет...»

Китайцы? Что-то настолько срочное, что его разбудили в пять утра.

Можно было узнать у камердинера, но Грива спрашивать не стал. Просто загадал: если китайцы, значит, его сегодняшний сон ничего не значит. Если нет...

Да и нет. Один из гостей действительно был китайцем. Маленький сухонький старичок с желтой косицей на затылке. Второй китайцем не был. Тоже невысокий, но крепкий, как правильно высушенное копейное древко. Специальный координатор Хокусай Танимура. И Главный Консультант Президиума Международного координационного Центра по исследованию проявлений феномена спонтанной деструкции доктор социологии Сяо Сянь.

– Здравствуй, майор Грива, – по-китайски произнес доктор Сянь, и по тому, как он это сказал, Грива понял, что общая беда китайского народа его не коснулась.

– Тайный советник Грива, – поправил Артем. – Наш контракт расторгнут.

– Расторгнут, – согласился Сяо Сянь. – Мы получили уведомление и не стали его оспаривать.

«Еще бы вы его оспаривали», – подумал Грива.

– Но нам бы хотелось попросить тебя, господин тайный советник Грива, об услуге, я бы даже сказал – о помощи.

– Хотите, чтобы я принял участие в ваших переговорах с Китаем?

– Переговоры закончены, – спокойно сказал доктор Сянь. – Четыре часа назад между нами было подписано соглашение о снятии взаимных претензий. Новое руководство страны принесло свои извинения за случившийся инцидент. Обе стороны согласны восстановить положение, имевшее место до начала конфликта. В связи со сложным положением Китайской Народной республики Комитет отказался от каких-либо контрибуций. Прошу рассматривать мои слова как официальное заявление.

– Как представитель Российской Империи, союзника Китайской республики, я выражаю радость по поводу столь щедрого решения Комитета! – таким же официальным тоном произнес Грива.

Он и впрямь был рад. Да и в правительстве наверняка обрадуются. Воевать с «Алладином» то еще удовольствие. Правда, в военном министерстве ликования не будет. Генералитет уже нацелился поиграть в войнушку.

– Чем же моя страна может помочь Комитету, если война закончена? – спросил Грива. – Сообщите мне – и я доведу вашу просьбу до Государя Императора.

– Твоя страна – ничем, – ровным голосом произнес доктор Сянь. – Ты – можешь.

– Артем, – по-русски сказал Хокусай Танимура. – Помоги. Пожалуйста. Он ожил.

– «Пессимист»? – Грива невольно понизил голос, словно его могли подслушать.

– Да. Все очень плохо, Артем. Пока это касается только «Алладина», но очень скоро затронет всех. Все человечество. Пожалуйста. Любые условия...

– Условия я хочу обсудить с вами наедине, Танимура-сан, – быстро сказал Грива. – Прошу вас – в мой кабинет. Доктор Сяо, вам придется подождать. Не возражаете?

– Разумеется, – на сморщенной желтой мордочке Сяо Сяня не отразилось ничего. – Только прошу учесть, тайный советник, что господин Хокусай Танимура больше не специальный координатор... – Доктор Сянь сделал небольшую паузу. Театральную. – Шесть часов назад господин Хокусай Танимура был избран кризисным директором Международного координационного Центра по исследованию проявлений феномена спонтанной деструкции с неограниченными полномочиями впредь до особого распоряжения Президиума Центра.

– А как насчет «Алладина»? – поинтересовался Грива. – Кто теперь командует там?

– Кризисный директор Хокусай, естественно, – доктор Сянь сделал вид, что удивлен вопросом. – Комитет – одно из подразделений Центра.

«Очень интересно, – подумал Артем. – У вас поменялась власть. Хвост больше не вертит собакой?» Но вслух он сказал:

– Тем лучше. Значит, господин Хокусай обладает всеми необходимыми полномочиями. Прошу вас, господин кризисный директор.

– Рад за вас, Танимура-сан! – тепло произнес Артем, когда дверь его кабинета закрылась.

– Не могу сказать того же, – проворчал бывший специальный координатор. – Все очень, очень скверно, Артем. Говори свои условия. Мы примем любые.

– Никаких условий, Танимура-сан! Я же ваш должник! Просто расскажите, что произошло и чем я могу помочь.

– Произошло страшное, Артем, – Грива видел, что Хокусаю нелегко дается этот спокойный тон. – Мы должны были его уничтожить, – виноватым голосом произнес он. – Я должен был настоять... Я не сделал этого. Теперь он очнулся, Артем! Антарктической базы «Алладина» больше не существует.

– Не понял? А «Головастый»?

– «Головастый» либо заблокирован, либо уничтожен. Никакой связи с базой больше нет. Весь персонал мертв. Поступление информации прекратилось через четыре минуты после его пробуждения. Мы видели, что происходило на базе. Я просмотрел все, кроме его записи.

– Почему – кроме?

– Ему больше не нужен прямой контакт, Артем. Восемь наших сотрудников, просмотревших запись пробуждения, покончили с собой.

– Я хочу видеть эту запись! – заявил Грива.

– Мы ее привезли, – с готовностью ответил Хокусай.

Грива активировал компьютер. Вложил в щель «таблетку» с записью. Помедлил немного... Все-таки это могли быть последние минуты его жизни.

«Царю Небесный, Утешителю. Душе истины, Иже везде сый и вся исполняли, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны. И спаси, Блаже, души наша...»

Раздался легкий хрустальный звон.

Грива открыл глаза.

Вызов. По закрытому правительственному каналу. Адресат не опознан.

Немного поколебавшись, Артем открыл доступ. Наверное, ему просто хотелось чуть-чуть отложить опасный просмотр.

На экране возникло бородатое лицо. Миша Лебедкин. Вернее, тот, кто скрывался под его именем. Парализованный китаец. Интересно, как...

– Здорово, Темка! – с бодростью, удивительной в парализованном человеке, сказал...

Черт! Это был настоящий Лебедкин.

– Мишаня, это ты? – Грива немного растерялся. – Живой?

– А почему я должен быть мертвым?

– Видишь ли, дорогой, – Грива уже взял себя в руки, – совсем недавно кое-кто, очень на тебя похожий, попытался меня прикончить.

– Разбудить, – сказал Лебедкин.

– Что?

– Если бы шифу хотел тебя прикончить, он бы так и сделал. Он хотел тебя разбудить. У него получилось?

– Затрудняюсь тебе ответить.

– А сам он что говорит?

– Он не говорит, – с долей сарказма ответил Артем. – Извини, дорогой, но я ему шею сломал.

– Вот даже как? – Миша Лебедкин ухватил себя за бороду, нахмурился. – Он жив?

– Жив. Насколько я знаю, его готовят к операции. Прогноз благоприятный...

– Никаких операций! – воскликнул Лебедкин. – Он – сам! Прикажи, чтобы его не трогали!

– Миша, я не собираюсь заниматься твоим шифу, – холодно произнес Грива. – Видишь ли, у меня есть другие дела...

– Какие дела! – перебил его Лебедкин. – Он тебя разбудил! Ты еще не понял?

– Как ты подключился к защищенному каналу? – спросил Грива.

– Это не важно! – отмахнулся Лебедкин. – Ты должен...

Что он должен, Грива узнавать не стал. Коснулся сенсора – и Лебедкин пропал.

Еще одно прикосновение – и на экране появилась знакомая комната-капсула, заполненная гелием. И стандартная больничная койка, на которой лежал он. Ничего не изменилось с тех пор, как Грива видел его в последний раз. Неподвижное тело. Два глаза закрыты, а третий закрывает фиксирующая повязка.

Артем испытал мгновенное облегчение от этой безмятежной картины...

А потом «картинка» на мониторе мгновенно изменилась. Узкое нечеловеческое лицо заполнило экран так внезапно, что Артем невольно отшатнулся. Но выпуклые жуткие глаза чужака «не отпустили» его. Сердце пропустило удар, когда Грива увидел, что его собственное лицо отражается в темно-зеленых зрачках чудовища.

Белое пламя...

Жил-был мастер. И жила-была птица. И влетела однажды птица в дом мастера, и заметалась по комнате, хлопая крыльями, сбрасывая рукописи и опрокидывая предметы. Однако мастер не стал ее ловить.

Подождал, пока птица оказалась напротив раскрытого окна, и громко хлопнул в ладоши. Испуганная птица метнулась прочь, в распахнутое окно – и обрела свободу.

«Спаси меня...» – прошептало чудовище.

«Спаси его...» – прошептал кто-то внутри Гривы.

Чудовищная боль – в двух зеленых глазах. И бездна – в третьем, черном...

Грива коснулся сенсора, и лик чудовища исчез с экрана.

Но остался в сознании Артема, запечатленный с голографической точностью.

– Ладно, – сказал Артем по-русски. – Уговорил, черт языкатый. Я лечу к тебе.

– Я – с тобой, – раздался за спиной мелодичный голос.

Грива обернулся, как ужаленный. Даша!

– Доброе утро, Артем.

– Доброе... Ты... Давно ты...

– Извини. Я думала, ты слышал, как я вошла, – виноватым голосом произнесла Даша.

– Ты... Ты его видела?

– Конечно, милый. В твоих снах.

– В моих... Что?

– В твоих снах, – повторила Даша с очаровательной улыбкой.

– Ты можешь видеть мои сны?

Воистину, сегодняшнее утро принесло Гриве много нового.

– Я – нет. Он – может, – Даша легонько коснулась живота. – Ты не знал? – И другим, озабоченным тоном: – Когда мы вылетаем? Я успею немного поплавать? Это полезно маленькому...

* * *

– Извини, Юджин, я тебя не возьму! – непреклонно произнес Грива. – Это не твоя операция.

– Арти! – На Ирландца было больно смотреть. – За что, Арти?

Он не понимал. Юджин остался за бортом, когда Грива отправился в прошлое. Это можно было понять. Место только на одного... Приказ командования... Но – теперь? Почему? Хокусай сказал: Грива сам решит, кто пойдет с ним. О'Тулл был готов умереть за Артема. Он был готов умереть вместо Артема.

И – вместе с ним.

Грива смотрел на своего давнего напарника и думал: «Почему я раньше его не понимал?»

Партнер, напарник. Умелый, сильный, надежный... Напарник. Не друг. Так думал Грива. Раньше...

– Брат, – сказал Артем тихо. – Поверь мне. Я знаю. – Он взял Ирландца за руку. – Вдвоем мы погибнем. Оба. Верь мне. Ты – можешь!

Юджин выдернул руку, резко повернулся и выбежал из салона.

Грива не окликнул. Он знал: Ирландец поймет. И простит. Если только Грива вернется.

А напарник в этой операции у Артема уже есть. Скажи кто-нибудь Гриве неделю назад, что он отправится на личную встречу с тем, кто только что убил больше тысячи человек, в компании беременной жены... Интересно, что бы Артем тогда ответил?

Они прилетели вдвоем. То есть не вдвоем, конечно. С ними была целая прорва народа и куча военной техники: охрана, обеспечение... Однако на самый южный континент они высадились вдвоем. Грива самолично посадил на ледяное плато транспортную вертушку, после чего они перегрузились в вездеход и уже на нем въехали в ворота ангара. Электроника не сработала, поэтому сами ворота пришлось обработать из пушки, а потом вышибить таранным ударом.

Первые тела они увидели уже в ангаре.

«Не смотри», – хотел сказать Артем, но вспомнил, через что прошла Даша, прежде чем попасть сюда... И промолчал.

Блеклые лампы аварийного освещения. Погасшие экраны. Темные панели. И мертвецы. Везде. В коридорах, на пандусах, на лестницах, между распахнутых дверей обесточенных лифтов. В спецкомбинезонах, в обычной одежде, полураздетые... Мужчины и женщины, старые и молодые, всех цветов кожи... И у всех на лицах застыло выражение жуткого нестерпимого отчаяния... У тех, у кого сохранились лица...

– Мы – на втором уровне, – негромко произнес Артем.

– Понял, – раздался негромкий голос Хокусая. – Маршрут?

– Схема не высвечивается. Но это не важно. Я знаю, куда идти.

Грива действительно знал. Он чувстствовал, где сейчас эпицентр этого мира. Мира смерти.

Люк задраен. Дежурная смена – в броне пятого уровня, с импульсниками и резонаторами. Импульсниками сумели воспользоваться двое. Выжгли себе мозги.

– Ты чувствуешь его? – спросил Грива Дашу.

Девушка покачала головой.

– Я чувствую тебя, – сказала она. – Тебе тревожно.

– Да, – согласился Артем. – А тебе?

Ее глаза – за прозрачным забралом шлема. Легкое движение головы: нет.

А Гриве – страшно. Однако страх был снаружи. Артем ощущал себя словно внутри батисферы, погруженной на тысячу метров. Он ощущал эту бездну. И видел крохотные капельки влаги, просочившиеся сквозь уплотнители люка... Не этого люка, который сейчас отделял их от камеры, другого. Того, который внутри.

Сейчас, в момент истины, Грива понял, какой подарок сделал ему шифу Миши Лебедкина. Великое равновесие. Нет, великое равнодушие. Равнодушие. Умение оставаться внутри – и смотреть извне. Китаец, который никогда не видел Артема... Откуда он узнал?

Грива подошел к люку и решительно взялся за штурвал. Сервомоторы не работали, но конструкторы предусмотрели возможность раскрытия диафрагмы вручную. Правда, только снаружи...

Он сидел на краю койки, уронив длинные тонкие руки, повесив на грудь гладкую голову...

Жалкий и несчастный...

Грива не успел его пожалеть. Не успел даже напомнить себе о тысячах мертвецов в коридорах базы...

Он поднял голову и посмотрел на Артема.

В чудесных изумрудных глазах мерцали желтые искры. Совсем не такой, как в последнем сне...

Но Грива видел его и таким.

– А я думал: ты – Ангел, – сказал Артем. – А ты – Смерть.

Трехглазый соскользнул с койки. У него была странная раскачивающаяся походка. Как у человека, который много времени провел в воде. Или – в невесомости.

«Броня» внутри сознания Артема задрожала, натянулась, прогнулась под давлением новых чувств. Надежды, преданности, готовности...

Лишь – на несколько мгновений. Потом надежда ушла, сменившись прежними чувствами. Отчаянием. Одиночеством. Бесконечным одиночеством и полной бессмысленностью существования.

Артем задрожал. Еще чуть-чуть – и стена, защищающая его, рухнет...

Спасла его Даша. Откинула забрало шлема, сдернула перчатку. Свою и его. Прижала ладонь к ладони...

Грива отвел глаза от чужого существа, тоже откинул забрало. Воздух в камере был холодный, тяжелый, неприятный. «Похоже на дыхательную смесь», – отметило сознание профессионала. Все это не имело значения. Артем смотрел на Дашу... Какое счастье, что она рядом. Не дай Бог, если он ее потеряет!

Если он ее потеряет...

Артем вновь перевел взгляд на трехглазого... И заставил себя не отшатнуться, когда длиннопалая рука потянулась к его лицу. Не дрогнул, когда палец чудовища коснулся его лба повыше переносицы.

Это был вопрос.

Грива чуть заметно покачал головой.

Артем понял.

Пес.

Заблудившийся пес. Пес, потерявший хозяина.

Жутковатая мысль: каким должен быть хозяин такого пса?

И сразу – ответ.

Белое пламя.

Нет, не пламя. Свет.

Холодные Дашины пальчики в ладони Артема потеплели.

Трехглазый посмотрел на нее – словно увидел впервые. Потом взгляд его опустился ниже, к ее животу. Белесое веко на лбу разошлось, открыв зрачок, похожий на утопленный в золоте ограненный камень. Даша улыбнулась Артему. Дикая мысль пришла ему в голову: а понимает ли она, что происходит? Что именно это существо убило здесь всех?

– Мастер Исхода, – очень четко, по-русски произнес трехглазый. – Верни меня домой, мастер. Верни меня на Землю.

Грива не сразу понял, к кому он обращается.

– Он еще не родился, – сказала Даша тоже по-русски. – Но он слышит тебя, Пришедший Издалека. А ты – слышишь?

Что-то изменилось. Будто упал с плеч тяжеленный груз. Гнетущего чувства отчаяния больше не было.

– Я слышу Зов, – странно было видеть, как шевелятся эти нечеловеческие челюсти. Странно было слышать русские слова, вылетающие из этого клыкастого рта...

Краткий миг – перед глазами Гривы мелькнула картинка: леопард, стремительно взбегающий по отвесной скалистой стене арены...

А в следующий миг трехглазый исчез. Пропал. Был – и не стало.

– Единство, – сказала Даша на своем языке. – Мы принесли его сюда, Изначальный Свет.

– Нет, – покачал головой Артем. – Не мы. Но разве это важно, если оно – есть?

– Совсем не важно, – согласилась Даша. – Пойдем. Нашему сыну не нравится здесь. Слишком холодно.

– Антарктида, – сказал Грива и улыбнулся. – Но на нашей Земле есть места намного теплее. Я обещаю, что она тебе понравится, наша Земля...