Текст книги "Хранители равновесия. Дилогия"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 46 страниц)

Глава двенадцатая
ЛЕС КРАСНЫХ ДЕРЕВЬЕВ

Примерное расположение Леса Красных Деревьев Грива выяснил у Маваса. Простодушный Мавас принял за чистую монету слова о том, что Грива опасается случайно зайти на запретную территорию, и охотно разъяснил, каких мест надо избегать.

Но тут возникла неожиданная сложность. Заключалась она в том, что Грива был взят под ненавязчивый, но неусыпный контроль. Его одиночным прогулкам пришел конец. Теперь кто-нибудь из аборигенов непременно навязывался Артему в компанию. Мягкие протесты Гривы отметались. Грива подозревал, что охотники получили указание Шадаквы: приглядывать за гостем. Единственный плюс: помимо спутников-мужчин, к сопровождающим Гриву охотникам частенько присоединялась Даша. В том случае, если мать не подыскивала ей какое-нибудь неотложной дело. Правда, приняв решение о приоритете долга над чувствами, Грива теперь вел себя с девушкой достаточно прохладно. Даша воспринимала подобной «охлаждение» спокойно. Возможно, именно такого поведения требовали местные традиции ухаживания. А может, она на эмпатическом уровне уловила, что равнодушие Артема – показное.

Так или иначе, но Даша вряд ли могла оказаться серьезной помехой намерениям Гривы. Другое дело – охотники. Идти на открытый конфликт Артему не хотелось. Хватит с него и одного убитого.

Поступил Грива просто: дождался, когда Архо с остальными соберутся в очередную охотничью экспедицию, сказался больным и остался в стойбище.

А когда окончательно рассвело, позавтракал и двинулся в свой собственный вояж. Правда, ему пришлось взять с собой Дашу. Но – ничего страшного. Грива был уверен, что остановить его она не сможет. А если девушка не захочет нарушать табу, то вполне может остаться вне пределов запретной территории. Так даже и лучше. Не хватало еще, чтобы девочка тронулась умом после контакта с местным «трехглазым пессимистом».

Так далеко на юго-восток от лагеря Грива еще не уходил. Здесь прилегающая к саванне лесостепь сменилась настоящим лесом. Сплошной слой листвы высоко над головами не пропускал ни одного солнечного лучика. Колонны исполинских – в два-три обхвата – стволов уходили ввысь. Толстые лианы петлями карабкались по ним вверх и свешивались вниз природными «тарзанками». Среди лиан и прочей вьющейся растительности чистейшими красками вспыхивали изумительные цветы.

Идти здесь босиком было очень приятно. Ни камней, ни колючек. Толстый слой опавшей листвы пружинил под ногами. Звериные тропы вились и пересекались. Иногда попадались мелкие, очень прозрачные ручейки. Люди спугнули стайку антилоп, объедавших молодую поросль – тоненький подрост с чахлыми пучками листвы на макушках. Один раз наткнулись на кучу старого слоновьего помета. До этого момента Грива ни слонов, ни продуктов их жизнедеятельности здесь не наблюдал. Но слоновая кость в туземном обиходе присутствовала.

Даша взяла на себя функции ботаника-экскурсовода и просвещала Гриву, что есть что в этом пестром растительном мире. Слушать ее было не только полезно, но и приятно: тональный язык звучит очень красиво. И сама Даша тоже очень красива. Наблюдать за ней, за ее грациозными точными движениями – одно удовольствие.

То, что Артем наконец приближался к цели своей миссии, не мешало ему наслаждаться жизнью: обществом Даши и обаянием первозданной природы, особенно чарующей, когда за спиной висит арбалет, гарантирующий от неприятных сюрпризов.

Хотя, если быть до конца честным, Грива немножко нервничал. Встретиться с «трехглазым пессимистом» (Артем почти не сомневался, что он и есть тот самый «Ужас») – это не в Летнем саду пива попить. И созерцание прелестной девушки было неплохим способом поберечь нервную систему...

А Даша была – само очарование. Глаза ее сияли, пшеничного цвета волосы струились по золотистой коже, щекотали плечо Артема, когда девушка оказывалась совсем близко... Так близко, что Гриве стоило немалых усилий держать руки «на привязи». Это была потрясающая игра. Казалось, сам воздух между ними искрится от желания... И вдруг...

– Стой! – Даша внезапно вцепилась в руку Артема. – Пошли отсюда! Быстрее!

– Почему? – Грива насторожился.

– Видишь это дерево? На нем – красная кора.

– Допустим, не красная, а розовая, – уточнил Артем. – Но я не думаю, что оно опасно.

– Дерево – нет. Это Лес Красных Деревьев.

– Да ну? – Артем улыбнулся. Надо же: пришли и не заметили.

– Уйдем отсюда! Пожалуйста! – Даша тянула его назад, но это было безнадежное дело: сдвинуть Артема с места, когда он этого не хочет.

– Солнышко мое, ты можешь вернуться. Но я намерен идти дальше.

– Нет! Пойдем отсюда! Быстрее! – В голосе Даши звенела паника.

– Я должен, – ласково проговорил Артем. – Но ты – иди обратно. Хочешь, я дам тебе арбалет?

– Нет, нет! – Даша замотала головой. – Артем! Пожалуйста!

– Я должен! – Грива употребил форму, исключающую выбор. – А ты возвращайся, ладно?

На самом деле ему не очень хотелось отпускать ее одну. Конечно, здешнее зверье людей уважает. Но ведь бывают и исключения. Вроде того леопарда, шкура которого стала плащом Гривы. Однако брать ее с собой на встречу с «пессимистом» ему тоже не хотелось. Ведь не зря же соплеменники Даши зовут его «Ужасом» и стараются держаться подальше от этих мест.

Гриве не удалось убедить Дашу уйти. Ей, впрочем, тоже не удалось уговорить Артема вернуться. Спор их был прерван. И довольно невежливо...

... Рука Даши разжалась, и она с тихим вздохом осела на тропинку. Артем не успел ее подхватить. Не смог. Его тело тоже вышло из подчинения: даже пальцем не шевельнуть. Так бывает во сне.

Грива не успел испугаться. У него просто не осталось времени. Зато он знал, как надо вести себя в таком «сне», как знает об этом всякий, кто адским напряжением воли заставлял двигаться до предела измотанные мышцы. Более того, Артем знал, что в таком состоянии в действие обращается не напряжение мышц, а собственно желание их напрячь. Это – как переход от ручного управления вертушки к автопилоту. Надо просто задать направление.

А уж боевой «автопилот» у Гривы был самого лучшего качества. Арбалет соскользнул с плеча, рычаи натянул тетиву, стрела легла в паз (все – не глядя, автоматически), глаза тем временем отыскали цель, а, руки направили на нее тускло блестящую кремневую пластинку наконечника...

... Но палец не нажал на спуск, потому что этот палец снова был не сам по себе, он был принадлежностью своего хозяина. Странное состояние схлынуло, оставив после себя ощущение необычайной легкости и приятное покалывание в мышцах. Как после тонизирующего массажа.

«Не стреляй».

Это было сказано по-русски. Вернее, вообще не сказано. Звук родился где-то внутри. Этакая озвученная мысль.

И она несомненно принадлежала не Гриве, а тому, кто оказался под прицелом.

Увы, у этого специалиста по телепатии оказалось лишь два глаза.

Грива испытал острое разочарование: не тот!

Его противник был приземист, на полголовы ниже Артема. Широкое лицо, покрытое короткой щетиной, курчавые волосы, тяжелые надбровные дуги. Во всем его облике было нечто звериное, создающее ощущение свирепости, угрозы...

И тем не менее это был человек. Несомненно. И столь же несомненно – совсем не такой человек, как Артем или как любой из встреченных им здесь аборигенов.

Низкорослый, он, тем не менее, вызывал ощущение колоссальной силы. Широченные плечи, чудовищные бугры мускулов...

Рядом с Архо он смотрелся бы как ротвейлер рядом с доберманом. Но копье у приземистого было практически такое же, как у охотников племен Реки, только камень наконечника другой – совсем гладкий и блестящий, как стекло.

«Не стреляй, – снова пришла мысль. – Нельзя!»

– Можно! – вслух и тоже по-русски заявил Грива. – Еще как можно! Если ты сделал с ней что-то скверное...

«Она спит. Она не имеет значения...»

– Она не имеет значения, – уже вслух, по-русски, без малейшего акцента произнес приземистый. – Она – чтобы производить потомство. – Акцента не было, и голос был приятный – глуховатый баритон. Но речь все равно звучала странно. Как будто говорил иностранец, с трудом подбирающий слова. – А кто ты? – И, с большим сомнением: – Тебя здесь нет.

– Вот тут ты ошибаешься, приятель, – заявил Грива. – Только попробуй еще какой-нибудь поганый фокус – и сразу убедишься, что я очень даже есть!

– Не надо бояться, – настойчиво проговорил «Ужас» (если, конечно, это был он). – Я не сделаю ничего, пока не пойму, как ты есть здесь.

– А когда поймешь? – Грива чувствовал растерянность приземистого, но не страх. – Что ты сделаешь тогда? Знаешь что, приятель, а положи-ка ты копье на землю.

– Зачем? – удивился приземистый. – Ты меня боишься? Я могу убить тебя без копья. Вот так. – Короткие толстые пальцы сжались в мосластый кулачище.

– Копье на землю! – с угрозой процедил Грива. – Считаю до трех! Раз...

Неизвестно, был ли знаком этот обезьяноид-телепат с правилом «раз-два-три-в-лоб» или по тону догадался, но копье тут же оказалось на земле. А на Гриву опять накатила волна слабости, но на этот раз он справился с телепатическим прессингом намного легче, чем в первый раз.

– Еще один раз так сделаешь, и пеняй на себя! – предупредил он. – Знаешь, что у меня в руках?

– Оружие, – спокойно ответил человек-горилла. – И ты думаешь, что можешь меня убить.

«Ах я думаю...» – Артем усмехнулся и нажал на спуск. Стрела ударила в землю между здоровенных ступней приземистого. Тот отпрыгнул назад. Довольно резво, но все равно с опозданием.

Грива быстро перезарядил арбалет. Его собеседник не сделал попытки воспользоваться этими мгновениями для атаки.

Артем покосился на Дашу. Девушка лежала на боку. Глаза закрыты, дыхание ровное. Похоже, с ней не случилось ничего дурного.

– Ты ее разбудишь, когда я уйду, – пообещал приземистый.

– Если я позволю тебе уйти, – заметил Грива. – А для этого тебе придется убедить меня, что ты – не враг.

– А если мне это не удастся, ты попытаешься меня убить, да?

Приземистый определенно обладал незаурядными лингвистическими способностями. Он говорил по-русски все лучше и лучше. Впрочем, для того, кто умеет копаться в чужих мозгах, подобная скорость не удивительна.

– Это не я, – человек-горилла угадал или подслушал его мысль. – Это ты быстро учишься. Я говорю не на твоем, а на своем языке. Твой примитивный ум противится прямому контакту. Но готов преображать и осмысливать звуки речи.

«Может, ум у меня и примитивный, но это не значит, что я должен тебе верить», – подумал Грива.

– Бред, – сказал он по-испански.

– Ортодоксальное миропонимание свойственно особям вашего вида, – на отличном испанском заявил приземистый. – Спор не имеет смысла. Что ты есть – это важно. Ты – слепое пятно для моего всеведущего разума.

«Всеведущего!» – Грива хмыкнул.

– Ты врешь, – сказал он. – Всеведущий – тот, кто знает все. Если ты чего-то не знаешь...

– Я знаю все о ней – возразил его собеседник. – Я знаю все о ее соплеменниках. Я знаю все о себе и моих соплеменниках. (Ага, – подумал Грива, – значит таких, как ты, тут целая компания!) Я знаю все о любом разумном, которого вижу. Но не о тебе. Тебя нет... То есть ты есть: я вижу твое тело, я вижу следствия твоих поступков, но каждый твой поступок не есть часть ткани этого мира. Ты не нить в ее узоре, а пронзающая игла.

– Или ножницы, – уточнил Грива. – Которые перережут нить твоей жизни, если ты подойдешь еще на шаг ближе.

Приземистый поспешно отступил.

Его чресла прикрывал примитивный кожаный передник, но, похоже, он знал, что такое ножницы.

– Я буду думать о тебе, – сказал приземистый. – Сейчас нам лучше расстаться.

– Не возражаю, – согласился Грива. – Только сначала приведи ее в чувство, – он кивнул на Дашу.

– Сейчас – нельзя. Она не должна видеть меня.

– Почему?

– Паника. Они – наша противоположность. Они – порождения нашего знания, но они – меньшие, потому их страх смертоносен для нас. А для них смертоносна наша смерть. Приходи один. Приходи. Возможно, я пойму, что ты есть. Это очень интересно.

«Ну ты, брат, и загнул», – подумал Грива. И тут приземистый снова его удивил. Совершенно наплевав на угрожающие предупреждения Артема, он наклонился, подобрал копье, повернулся к Гриве спиной и потрусил прочь.

У Артема было искушение вогнать ему стрелу в ляжку. Просто чтобы привить некоторое уважение к своим словам. Но он сдержался. Потому что только сейчас до Гривы дошло, кто таков его собеседник. Он бы и раньше сообразил, если бы «пессимист» не затмил все прочие варианты разумных двуногих прямоходящих.

Недавним собеседником Гривы был неандерталец. Представитель предшествующей расы, той, чье место заняли отдаленные предки Артема. Интересно, как им это удалось, если эта горилла шарит в человеческих мозгах, как домохозяйка – в своем холодильнике, и погружает в сон на расстоянии минимум в сотню шагов? Кстати, о сне...

Артем присел на корточки и похлопал Дашу по спинке. Девушка открыла глаза... В первые мгновения взгляд ее выражал только растерянность и непонимание, но через несколько секунд она вспомнила, где находится, зрачки ее расширились от ужаса, и она оказалась на ногах быстрее, чем Артем.

– ОН ЗДЕСЬ?!

Грива покачал головой.

– Никого тут нет, кроме нас, – сказал он. – Пошли отсюда. Это действительно скверное место.

По крайней мере физическое состояние Даши не вызывало беспокойства. Она рванула по тропинке так, что Грива еле-еле за ней поспевал, и остановилась только километра через три.

Пока бежали, Артем решил, что ему лучше помалкивать о своем контакте с представителем иной разумной расы. Даша потеряла сознание – вот и все.

Никому не говорить о том, что они зашли на запретную территорию, Даша попросила сама. Она считала, что они забрели в Лес Красных Деревьев исключительно по ее оплошности, и не хотела, чтобы ее наказали.

Грива, естественно, согласился.

В этот же день произошло еще одно событие, впечатлившее Артема. Он вдруг обнаружил, что теперь понимает язык аборигенов намного лучше, чем раньше. Собственно, не хуже, чем родной русский.

Как тут было не вспомнить слова неандертальца о «примитивном уме» Артема, который, тем не менее, «готов преображать и осмысливать звуки».

Грива мгновенно перестал печалиться, что встретил в лесу неандертальца, а не трехглазого. Новое знакомство сулило потрясающие перспективы.

Артем извлек из глубин собственной тренированной памяти все, что говорил отец по поводу «человека разумного неандертальского».

Итак, предки его сегодняшнего собеседника заявили свои права на планету примерно за двести тысяч лет до Рождества Христова, то есть за сто пятьдесят тысяч лет до рождения Архо и его соплеменников.

Человек разумный неандертальский плодился и процветал полторы тысячи веков, несмотря на сложные климатические условия вроде великого оледенения.

Ростом он пониже, чем кроманьонец, но костяк его, судя по ископаемым останкам, был существенно крепче, и мяса на нем было побольше.

Сегодня Артем убедился в этом воочию. Здоровенный волосатый громила.

Еще отец говорил, что и мозгов неандерталец тоже имел чуточку побольше. И пользоваться ими умел весьма эффективно. В этом Грива тоже сегодня убедился. Тем не менее при столь развитом уме неандерталец не создал ни машинной цивилизации, ни сколько-нибудь заметных памятников архитектуры. Правда, отец сказал, что последнее – не факт. За десять – двадцать тысяч лет любая бронзовая поделка, не говоря уже о железяке, превращается в кучку окиси. Но в данном случае ученые оказались правы. Копье у представителя предшествующей расы явно палеолитическое.

Хотя, может статься, ему и копье ни к чему. Если он может усыплять животных так же эффективно, как проделал это с Дашей, оружие ему без надобности. И все же копье у него было. Значит, с животными его трюки не прокатывают. Или Грива не единственный, кто может противиться гипнозу волосатого экстрасенса?

Глава тринадцатая
НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА В ФОРМАТЕ ПЕРВОБЫТНОГО ОБЩЕСТВА

– Я хочу говорить с тобой о серьезном, – сказал Архо.

Грива насторожился. Уж не проведали ли местные, что он наведывался в гости к «Ужасу»?

– Я слушаю тебя, – сказал Артем. – Говори.

Нет, «Ужас» оказался ни при чем.

– Моя сестра хочет быть с тобой, – со свойственной здешним парням прямотой заявил Архо. – А ты?

– Я хочу быть с ней, – так же просто ответил Грива.

В этот момент он забыл о своем решении держаться от Даши подальше, забыл о том, что он – разведчик. Что через год, вернее, теперь уже меньше, чем через одиннадцать месяцев, если доктор Праччимо и его коллеги ничего не напутали, Гриву выдернут обратно в двадцать первый век. Не думал он и о своей миссии, о судьбах человечества и иных высоких целях и материях. Он просто сказал то, что чувствовал:

– Я хочу быть с ней.

– Тогда ты должен пройти через... Ты должен стать мужчиной.

– Я уже мужчина, – Грива усмехнулся. – Неужели ты в этом сомневаешься, охотник Архо?

– Ты – мужчина, – теперь Архо употребил другое слово. Одно из дюжины слов, обозначающих на здешнем языке половозрелую мужскую особь. – Но ты не мужчина-сущность.

– Что мне надо отрезать, чтобы стать мужчиной-сущностью? – осведомился Артем.

Архо, естественно, шутки не понял.

– Не отрезать, а присоединить, – возразил он. – Ты, я, Пута, Мавас... Мы должны стать как одно. Вместе. Мужчина-сущность не бывает один. Только вместе. Единство. Это... – Архо запнулся, подбирая слова попроще. – ... Единство – это очень хорошо. Замечательно. Единство – это все! Великая радость и счастье!

«Что ж, – подумал Грива, – вряд ли такой славный парень, как Архо, предложит мне что-нибудь скверное. Надо соглашаться».

– Я уважаю ваши обычаи, – сказал Артем. – Я готов сделать то, что требуется.

– Это не обычай, – Архо мотнул головой. – Это... Это другое. Но ты узнаешь. А сейчас, если ты готов, пошли к Шадакве.

– Пошли, – сказал Грива. – Если он сделает все, что нужно.

– Не он, – мотнул головой Архо. – Ты. И я. Потому что я буду твоим проводником. Ты не возражаешь?

– Буду рад, – Артем не знал, куда именно предстоит идти, но Архо в качестве компаньона его полностью устраивал. Хотелось бы только, чтобы это путешествие не заняло слишком много времени. Его у Гривы не так уж много.

Они явились к Шадакве. Однако, когда Архо изложил старейшине суть дела, тот ответил решительным отказом.

Отказал, уселся на свою шкуру и закрыл глаза. Дескать, разговор окончен.

Но Архо не собирался отступать.

– Ты не можешь сказать «нет», хранитель равновесия! – заявил он.

Первый раз Артем слышал, как кто-то из аборигенов возражал Шадакве.

– Ты не можешь! Единство отрицает умножение сущностей. Сущность, желающую приобщиться к единству, отталкивать не должно!

Шадаква открыл глаза. Взгляд его выразил неодобрение.

– Он не сможет. Он не есть сущность. Он есть недосущество. Единство не примет его.

– Изначальный Свет пришел к нам. Он пришел, ты видишь!

– Вижу, – Шадаква неодобрительно покосился на Гриву. – Конечно, вижу, раз он стоит тут. Но ни ты, ни я не знаем, как он тут оказался и зачем он здесь.

– Мы узнаем, когда он станет частью Единства!

– Он не станет! Он слеп и глух. Разве... – Тут Шадаква осекся и уставился на Гриву так, словно тот внезапно покрылся собачьей шерстью.

– Ты... Ты понимаешь, о чем мы говорим? – процедил он.

– Не все, – честно сказал Грива. – Я понятия не имею, что именно вы подразумеваете под сущностью. А что касается недосущества...

– Ты понимаешь! – воскликнул Шадаква. – Ты, чужак, понимаешь язык Единства! Ты лгал мне, Изначальный Свет! Ты прятался! Зачем? – Теперь в его голосе звучала обида.

Грива ничего не понимал. Он посмотрел на Архо... Архо был изумлен не меньше Шадаквы. Честно говоря, Грива давно не видел такой ошарашенной физиономии.

– Я никому не лгал, – проворчал Грива. – Можно подумать, мы с тобой раньше не разговаривали, Пришедший Издалека. – Он вдруг понял, что Пришедший Издалека – не совсем точный перевод. Правильный – не издалека, а из далека. Причем такого далека, которое невозможно достичь никому другому. Потому что его нет. Вот такое интересное имя у здешнего духовного лидера.

– Мы разговаривали, – согласился Шадаква. – Но не на языке Единства!

Ах, черт! Теперь Грива сообразил. Тот самый непонятный жаргон, на котором изъяснялись между собой охотники. Чертов сверхразумный неандерталец! «Преображать и осмысливать звуки». Выходит, теперь в «примитивном мозгу» Артема поселился «универсальный переводчик», который преобразовывал любую речь в понятные слова. В том числе и тайный язык местных эзотериков.

Но распространяться об этом не следовало. Неизвестно, что будет, если Шадаква пронюхает, что Артем общался с «Ужасом». Вернее, известно, что будет. Большие неприятности. Поэтому Грива ответил уклончиво?

– Я ведь говорил тебе, что быстро учу языки. Похоже, ты забыл об этом.

Шадаква хрюкнул. «Универсальный переводчик» не «преобразил» этот звук в понятное слово, следовательно, этот хрюк был просто хрюком, не более.

Шадаква был поражен. Шокирован. Зато оправился от удивления Архо. И с ходу заявил:

– Теперь ты видишь, Пришедший Издалека, он – наш. Он даже знает язык Единства. Единство можем говорить с ним. Неужели он прошел испытание, Шадаква? Неужели вне Реки тоже есть Единство?

– Он не прошел испытания, – проворчал старейшина. – Посмотри на него, посмотри на нелепый вид его существа. Он понимает речь, но не понимает смысла. Но все равно – это знак. Я открою врата. Ты поведешь его.

– Поведу, – кивнул Архо. – Я отведу его в место молчания...

– Не надо, – мрачно заявил Шадаква. – Ему не надо молчать, и поститься тоже не надо. Зачем, если он и так знает язык сущности. Ты поведешь его за грань. Сразу.

– Сразу? Без молчания в темноте, без песни духов? – Архо был изумлен.

– Да. Сразу – за грань. Сегодня на закате. Ты готов?

– Я готов, – твердо произнес Архо. – Пойдем, Изначальный Свет.

Они покинули хижину и не видели, что после их ухода Шадаква упал ничком, уткнулся лицом в львиную гриву и лежал так долго-долго, зажмурив глаза. А Смерть стояла рядом и ухмылялась. Точно так же, как этот чужак с тайным именем посланца Высших и душой, раскаленной и сухой, как песок большой пустыни.