Текст книги "Хранители равновесия. Дилогия"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 46 страниц)

Часть первая

Глава первая
ДИКАЯ АФРИКА

Темнота взорвалась светом, таким ярким, что Артем невольно зажмурился, но все же успел осознать, что летит головой вниз, рефлекторно сгруппировался, треснулся спиной, покатился по чему-то колючему (ощущение было – словно его на ходу выкинули из вертушки), перекувырнулся раза три, распластался, замер и осознал, что – жив.

Он лежал в густой желтой траве. Сверху палило солнце, внизу была сухая, твердая земля. Саднящая боль в спине и знакомая тропическая жара, «облепившая» тело, как нельзя лучше убеждали в реальности окружающего мира.

«Метра два с половиной, – подумал Артем, – не больше. Повезло».

Да, ему повезло. Ничего не сломано. Пара ссадин, несколько царапин. Пустяки. И, главное, он живет и дышит, а вокруг...

А вокруг – не лунный пейзаж и не преисподняя, а нормальная саванна. Африка. Дикая Африка.

Артем встал на ноги, огляделся и присвистнул от восхищения. Впереди волновалось настоящее живое море. Тысячи и тысячи зебр, гну и прочих любителей травы.

Если у Артема и оставались сомнения относительно успеха Проекта, то теперь они исчезли. Подобная красота в двадцать первом веке существовала только в Кении, а в Кении нет гор, похожих на те, что маячат сейчас на горизонте.

Судя по солнцу, сейчас около двух пополудни. Если считать, что он – в северном полушарии. В такое время лучше посидеть в тени.

Что там говорили компетентные специалисты? В прошлом на африканском континенте почти не было пустынь, а лесов, напротив, было намного больше. Ну-с, и где они, эти леса?

Ага, кажется, вот там что-то такое... Темно-зеленая полоса километрах в десяти или около того. Плоская саванна и раскаленный воздух здорово мешают определять расстояние.

Итак, он в Африке. Будем считать – в земной Африке, а не в каком-нибудь параллельно-перпендикулярном мире. Как там говорил батька: бритва Оккама. Отсекаем все фантазии, какие можно отсечь. Значит, Африка. Допустим, умники ничего не напутали и нынче – пятьдесят тысяч лет до Рождества Христова. Или около того. Предположительно, отсюда явился в мир галонета и геотермальных вышек «трехглазый пессимист». Предположительно, где-то здесь бегают и лупят друг друга по макушкам каменными топорами облаченные в звериные шкуры предки Артема Гривы. Насчет шкур, впрочем, сомнительно. В такую жару... Перспективная задача: выяснить обстановку, собрать информацию... и выжить. Последнее – главное. А потому следует на время оставить глобальные цели и заняться более конкретными вещами. Например, поисками воды.

Вода в этой саванне есть.

Много воды, раз ее хватает, чтобы напоить все эти неисчислимые стада и табуны. И она должна быть сравнительно близко. В пределах десяти – пятнадцати километров. Вопрос: где именно?

Ответ: там, где растут деревья.

Артем еще раз проверился и убедился, что его организм перенес «прыжок» и падение вполне удовлетворительно. Даже сделанные из его собственных клонированных волос просторные шорты не порвались.

Итак, надо искать воду. Решение принято, направление выбрано. Действуйте, майор!

И Артем экономной рысцой двинулся к цели.

Спустя несколько минут он поравнялся с большим стадом зебр. Облепленные мухами полосатые лошадки недовольно косились на него и с фырканьем уступали дорогу. Серая пыль толстым слоем лежала на их круглых боках.

Шагах в ста расхлябанной походкой проковыляло несколько гиен. Ни Артем, ни зебры их не интересовали.

Солнце палило все свирепей и, казалось, поставило себе целью докрасна раскалить макушку Гривы. Посему, углядев справа купу акаций, Артем без раздумий свернул к ним.

Увы, место оказалось занятым. Прайд из четырех львов, расположившихся в благодатной тени, неторопливо наполнявших мясом объемистые желудки.

Здоровенные лысоголовые стервятники переругивались на нижних ветвях акаций. В этом ресторане свободных мест не было.

Лев и три львицы, возлежавшие около туши, одновременно подняли окровавленные морды и уставились на человека. Затем здоровенный самец с черной свалявшейся гривой очень неохотно прекратил прием пищи, зевнул и неторопливо двинулся к человеку.

Артем ретировался, а лев вернулся к трапезе.

Поспешно удаляясь от пирующих царей животного мира, Артем на ходу проанализировал поведение хищника и пришел в выводу: тот воспринял его не как добычу, а как не очень опасного конкурента. Вроде гиены. Значит, где-то рядом водятся любители мяса, внешне напоминающие Артема.

Собственная сообразительность радовала. Но не защищала от солнца. И выводы напрашивались тоже... двойственные. С одной стороны, приятно встретить братьев по разуму. В общем-то, за этим его сюда и послали. Но хотелось бы знать, насколько интересно будет этим «братьям» встретиться с Артемом Гривой. И не окажется ли их интерес исключительно гастрономическим?

Снабдить Гриву оружием не могли. Из клеток человеческого организма даже приличного ножа не вырастишь, поэтому, когда Артем углядел в траве длинную сухую палку, то прихватил с собой. На всякий случай.

И тут же обнаружил, что реакция травоядных на него изменилась. Теперь, когда он приближался к очередному стаду, ближайшие животные подавались в стороны, стараясь держаться подальше. Исключение составили гну. Эти выдвинули навстречу двуногому «силовую группу» в составе трех сердитых быков, и ретироваться пришлось Артему.

Вывод: здешняя фауна не просто знакома с двуногими прямоходящими, но и умеет отличать человека с палкой от человека с голыми руками не хуже, чем опытная ворона отличает бабушку с кошелкой от мужика с ружьем.

В следующие полтора часа Грива не совершил никаких дополнительных открытий, зато достиг зарослей кустарника и углубился в них, воспользовавшись звериной тропой. Через некоторое время он учуял воду и вскоре выбрался к ручейку. Уповая на то, что его форсированный иммунитет справится со здешними бациллами, Грива испил мутноватой водицы, глянул на повисшее в зените солнце и решил, что сейчас самое время отдохнуть. Десятикилометровый марш-бросок под палящим солнцем довольно утомителен. Отойдя от ручейка метров на двадцать, Артем улегся в тени между двумя густыми и чрезвычайно колючими кустами, положил рядом палку и решил, что полтора часика сна не повредят его здоровью. Самые опасные хищники предпочитают охотиться по ночам, да и спит Артем достаточно чутко, чтобы успеть проснуться раньше, чем его начнут кушать.

Глава вторая
ЧЕЛОВЕК И ЗВЕРЬ

Снилось Артему приятное: как сидят они с Ирландцем на пляже алладиновской базы в Крыму и кушают свежесобранных устриц, запивая их молодым белым винцом...

А вот пробуждение Гривы было не столь приятным. Потому что проснулся Артем от ощущения чужого взгляда.

Он пружиной вскочил на ноги, сжимая в руке свое единственное оружие... и остолбенел.

Шагах в десяти стоял человек.

И не просто человек: мускулистый красавец, будто скопированный с рекламной голограммы. Более того, он совершенно определенно принадлежал к белой расе. Светлая бородка, длинные, добела выгоревшие волосы, пронзительно-голубые спокойные глаза.

Бедра незнакомца охватывала повязка из серой ткани, похожей на тонкий войлок, перехваченная ремешком. У правого бедра незнакомца висел маленький топорик, у левого – небольшой кожаный мешок. В правой руке красавец-блондин держал длинное копье с черным листообразным наконечником.

Артему уже приходилось знакомиться с представителями племен, ведущими первобытно-общинную жизнь. И по гало-фильмам, и лично. Так что у него имелось кое-какое представление о внешности диких аборигенов.

Почти все они были низкорослыми, да и телосложение их оставляло желать лучшего. Обычное следствие близкородственных браков, несбалансированного питания и отсутствия регулярной медицинской помощи.

Рекламный супергерой в это представление не укладывался. Совсем не укладывался!

Пока Артем изучал супергероя, супергерой не менее внимательно изучал Артема. Когда же небесно-голубые глаза остановились на «оружии» Гривы, красиво очерченный рот героя тронула легкая усмешка. Артем поспешно бросил злополучный сук на землю. Черт! У него было совершенно кошмарное ощущение нереальности происходящего. Нет, еще более абсурдно: смесь ощущения нереальности и «дежавю». Словно они уже когда-то встречались с этим белокурым красавцем и... И ни на чем не основанная уверенность, что парень не станет тыкать Гриву в живот своим замечательным копьем.

Словно в подтверждение этого ощущения супергерой улыбнулся широко и добродушно, перебросил копье в левую руку, а правую протянул Гриве.

Тот, слегка обалдевший, машинально пожал ее. Незнакомец тут же отдернул руку. На загорелом лице выразилось недоумение. Он произнес несколько слов с вопросительной интонацией.

– Не понимаю, – сказал Артем по-русски. – Но безусловно рад встретить вас, сударь, в этом диком месте.

Если бы герой тоже заговорил по-русски, Гриве пришлось бы выбирать между трактовкой происходящего или как грандиозной мистификации, или (что куда более вероятно) как помрачения его, Гривы, рассудка.

Но незнакомец ограничился тем, что внимательно выслушал Артема и подал еще одну реплику. Похоже, уже на другом диалекте того же языка.

– Не понимаю, – Артем покачал головой. Незнакомец тоже покачал головой, затем приложил руку к груди и произнес:

– Архо!

Вернее, «х'А'р'хо», с придыханием и маленькой паузой внутри.

– Артем! – в свою очередь представился Грива.

– Ар'том! – Незнакомец необычайно оживился, высыпал целую охапку слов, с огорчением убедился, что собеседник ничего не понимает, и умолк и перешел к языку жестов.

В последующие полчаса было выяснено:

Артем – один. Артем пришел издалека.

Архо живет близко – и вместе с друзьями.

Артем не имеет ничего против того, чтоб отправиться к друзьям Архо.

Как только последнее было выяснено со всей определенностью, Архо забросил за спину копье и, сделав приглашающий жест, двинулся по звериной тропе. Артем последовал за ним. Несколько минут он имел возможность любоваться бронзовой спиной Архо. Спина была мускулистая, испещренная светлыми полосками шрамов. Один шрам, довольно грубый, пониже правой лопатки, был длиннее других, и по обе стороны от него имелись характерные светлые точки. Эту рану когда-то зашивали, причем мало заботясь о косметике оставшегося рубца. Как ни странно, но эти следы от ниток что-то такое переключили в сознании Гривы – и ощущение нереальности пропало.

Кустарник сменили невысокие, тесно растущие деревья. Подножия их были усыпаны яркими пятнами цветов. Воздух гудел от множества летающих насекомых. Архо не обращал на них внимания, Артем – тоже. Помимо уже имеющегося иммунитета, Гриву вдобавок напичкали разной дрянью, и теперь он (правда, пока только теоретически) стал прямо-таки тошнотворен для любого кровососа.

Тропинка расширилась настолько, что спутники смогли рысить рядом. Архо тут же принялся за урок языка, начав с собственного тела.

Артем считал себя отличным лингвистом. Он с детства легко усваивал языки. Но язык Архо приготовил Гриве кое-какие сюрпризы. Например, нос Архо для Архо назывался иначе, чем нос Архо для Артема.

Овладев анатомическим лексиконом, перешли к окружающим предметам, затем – к глаголам. Еще через полчаса Артем пытался строить предложения, изрядно развлекая своего спутника.

Тропинка снова сузилась. Грива опять следовал вторым.

Услышав над собой шорох, он мгновенно отпрыгнул назад, опередив мягко ударившегося оземь леопарда. Зверь недовольно зарычал. Кончик толстого хвоста нервно подергивался. Похоже, у хищника были определенные планы относительно Артема. И отказываться от них зверь не собирался.

Подобрав задние лапы, леопард прижал брюхо к земле и вдруг с отрывистым рыком прыгнул на человека.

Подавшись в сторону, Артем (как учил Саваи) попытался ухватить хищника за загривок, но рука соскользнула. Леопард молниеносно развернулся и ударил растопыренными лапами. Артем отпрянул. Леопард прыгнул, с места – вверх. Артем успел ухватить его за шкуру на шее, но удержать не сумел. Сумел только отбросить раньше, чем когти задних лап полоснули по животу. Новый бросок – клыки лязгнули в сантиметре от щеки Артема, когти задели плечо. Этот зверь оказался куда проворней, чем те, с которыми тренировался Грива. Уход, новый прыжок, удачный удар кулаком в нос – леопард отпрянул, заурчал сердито, приготовился к новому прыжку...

Рука Архо решительно отодвинула Артема в сторону.

Увидев нового врага, хищник злобно зашипел, прижал уши.

Архо ждал – спокойное лицо, черный блестящий наконечник у правой щеки...

Леопард все-таки решился и прыгнул. Удар тяжелого копья встретил его в воздухе и отбросил назад. Зверь забился на земле, грызя и царапая древко. Архо бесстрашно подошел к леопарду, ловко ухватил копье и вырвал его из раны. Леопард взвыл. Задние лапы его с треском ломали кустарник, брызжущая кровь пачкала шерсть и моментально впитывалась сухой землей. Наконец вой перешел в хрип, мускулистое тело судорожно дернулось, вытянулось – и зверь затих.

Архо осмотрел наконечник и, видимо, остался доволен его состоянием.

Артем же глянул на свое плечо и увидел, что по коже алой лентой струится кровь. Впрочем, ранка была ерундовая: так, кожу порвало. Грива прилепил к царапине листок... Который Архо тут же отлепил и выбросил.

– Нет! – заявил он. – Листья – нет. Трогать – нет.

– Кровь, – сказал Грива. – Льется. Плохо.

– Хорошо! – возразил Архо. – Пусть.

Надо полагать, белокурый красавец по-своему, по-первобытному старался уберечь Гриву от инфекции.

Артем кивнул. Через полминуты кровь остановится сама.

– Хорошо, – повторил Архо, вручил Гриве копье, направился к леопарду и принялся сдирать с него шкуру острым осколком обсидиана, «вмонтированным» в костяную рукоять. Артем, воспользовавшись случаем, решил изучить оружие своего нового приятеля.

Общая длина копья была чуть больше двух метров. Черный, тщательно обработанный наконечник длиной сантиметров тридцать был довольно тонкий, зато широкий и с острыми краями. Тупой его конец был аккуратно посажен в паз на древке и укреплен бечевкой, похоже, растительного происхождения, накрученной аккуратными кольцами и промазанной блестящим клеем. Само древко тоже было обработано на совесть. Прямое и гладкое, оно в средней трети было обмотано тонкой шершавой кожей. Словом, тот, кто делал это копье, делал его с любовью и тщанием.

Архо ободрал шкуру и скатал ее в рулон. Затем топориком выбил из леопардовых челюстей клыки и спрятал в прицепленный к поясу мешок.

Оставив ободранную тушу хищника мухам, Архо тщательно вытер руки, пошарил в кустах, нашел какую-то траву и велел Артему ее разжевать и приложить к ранке.

Артем возражать не стал, хотя вкус у травы был отвратительный.

Глава третья
ПЕРВОБЫТНОЕ СТОЙБИЩЕ И ЕГО ОБАЯТЕЛЬНЫЕ ОБИТАТЕЛИ

Близость стойбища Артем почуял издалека: дымом запахло. Сначала почуял, потом услышал: стук камня о камень, детские крики...

Детские голоса Гриву особенно порадовали. Значит, это обычный поселок, а не мужской военный лагерь.

Так и есть. Обычный поселок. Мирный. Ни частокола, ни даже изгороди из колючего кустарника. На очищенном от растительности пространстве кольцом стояли круглые хижины, сплетенные из лиан и ветвей и обложенные снизу валунами. За хижинами – белый песок. Берег реки.

И снова Артем испытал то же чувство, что и при первой встрече с Архо. Слишком чисто, слишком аккуратно.

Впрочем, ощущение это рассеялось, когда мимо них деловито протрусил шакал с костью в зубах. Еще один шакал выглядывал из кустов, наблюдая, как четверо совершенно голых мальчишек гоняют палками по поляне круглый предмет. Увидев Архо и Артема, они прекратили игру и бросились к ним.

Архо тут же вручил двоим шкуру леопарда, а двум другим выдал какие-то поручения – и те побежали к хижинам. Отличные пацаны. Крепкие, загорелые дочерна. Именно загорелые, а не черные. Белобрысые головы недвусмысленно сообщают: негроидной кровью тут даже не пахнет.

Артем остановился и поднял предмет, которым они играли. Это был череп. Сначала Грива подумал – обезьяний, но, присмотревшись, решил, что для обезьяньего череп слишком велик, а зубы в его челюсти, наоборот, слишком малы. Интересные у пацанвы игрушки...

Тем временем на лужайке появились еще два аборигена. Один – здоровенный мужик с буйволиной шеей, могучими плечами спортсмена-гиревика и такой волосатой грудью, что трудно было определить, где кончается борода.

Второй – высокий парень лет семнадцати с голубыми глазами и тонкими, как у девушки, чертами лица, худощавый, но тоже отнюдь не задохлик.

Здоровяка звали Пута. Пута Бегемот, как уточнил с усмешкой Архо. Потому что рот у Путы такой же большой, как у бегемота. Пута тут же с охотой распахнул пасть, демонстрируя ее внушительные размеры, а заодно – отменный набор прекрасно сохранившихся зубов.

«Нет, – подумал Артем, – это чистая фантастика». У дикарей не может быть таких зубов.

Младшего звали Ван. Просто Ван, без дополнений и эпитетов. Ван глянул на поцарапанную руку Гривы и сказал: это надо видеть Ша-да-ква.

«Ша-да-ква», насколько мог судить Артем исходя из своего все еще весьма скудного словарного запаса, на языке аборигенов означало: вернуться-идти-далеко. Или что-то вроде этого.

Младший и Архо обменялись несколькими фразами, смысл которых Артем не уловил.

Затем Ван удалился.

– Ждать, – сказал Архо Гриве. – Ждать. После – входить в круг. Этот круг ты входить со мной – нет, с Путой – нет. Ты, я, он – человек-мужчина. (Последнее слово угадать было нетрудно, так как Архо пояснил его с помощью универсального жеста.) Круг – снаружи – нет. Круг внутри – да... – Тут красавец-абориген пустился в некие рассуждения, понять которые Гриве было не под силу. Впрочем, Архо вскоре заметил, что его новый знакомый не поспевает за его монологом, и сменил тему: рассказал Путе, как Артем дрался с леопардом. Рассказ сопровождался пантомимой, весьма артистичной.

Пута выслушал, поскреб светлую шерсть на груди и сообщил, что он однажды убил леопарда голыми руками. Схватил зверя за загривок и задушил. Впрочем, возможно, Артем его не так понял, и речь шла о том, что Пута может так убить леопарда. Глядя на его ручищи, Грива мог охотно принять обе версии. Однако в заключение Пута заметил, что драться с хищником голыми руками – глупость. Можно получить рану, такую, как у Артема, схватить горячку (Пута покраснел, зажмурился и часто-часто задышал) и впоследствии помереть (тоже изображено весьма наглядно), а потому следует использовать оружие. Вот такое, как это копье. Или хотя бы такой вот каменный топорик. Топорик Пута отцепил от пояса и вручил Гриве для ознакомления. Это была штуковина, несколько напоминавшая томагавк: короткая, сплюснутая и изогнутая наподобие бумеранга дубинка, в более широкий конец которой был «вмонтирован» небольшой острый камень. Если же Артем не умеет пользоваться такой вот штукой, то Пута его научит. Он, Пута, умеет это очень хорошо. Многих научил. Вот его (жест в сторону Архо) тоже научил.

Архо скептически улыбался.

Тем временем вернулись ребятишки. Остановились шагах в десяти. Глядели и слушали.

Солнце жарило немилосердно, но, похоже, жара беспокоила только Артема. Он с вожделением поглядывал туда, где сверкала вода. Но нарушать местный запрет глупо и опасно.

Наконец появился Ван. С ним – девушка.

Девушка была очень красивая, очень юная и, если не считать чисто символической набедренной повязки, совершенно обнаженная.

– Иди, – велел Архо, подталкивая Гриву к девушке. – Она тебя вести внутрь.

Девушка улыбнулась Артему, решительно взяла его за руку и потянула к хижинам. Ее очень светлые волосы были уложены в подобие короны, а осанка – просто потрясающая. Грива был очарован.

Между двумя хижинами девушка остановилась.

– Стой. Жди, – велела она Артему, нырнула в правую хатку и вернулась с чем-то вроде тыквы.

Внутри была обычная вода. Теплая, но вкусная. Грива выпил ее с удовольствием.

Девушка заулыбалась. Улыбка сделала ее еще красивее. Грива тоже улыбнулся. Он определенно нравился прекрасной аборигенке. Артем всегда чувствовал, когда женщины испытывали к нему симпатию.

– Меня зовут...

– ... Человек, мужчина, рука, рана, Шадаква, показать! – перебила Артема девушка. Снова ухватила его за руку и повела к одной из двух хижин, занимавших почетное центральное место внутри круга.

Справа Артем увидел костер, у костра – женщину, а над костром, на вертеле, тушку какого-то животного. Ветерок донес запах жареного мяса, и Артем вспомнил, что последний раз ел часов шесть назад.

Хижина, к которой привели Гриву, выглядела солиднее прочих, хотя базовая конструкция была та же: деревянный каркас из неплотно пригнанных стволов, заплетенный лианами и «задрапированный» листьями.

Девушка вошла внутрь, оставив Артема в одиночестве, и у него появилась возможность спокойно осмотреться. Пока очаровательная аборигенка была рядом, Грива смотрел только на нее. Не слишком правильное поведение для разведчика, но Артем нутром чувствовал: угрозы нет. Или это – от странности происходящего? Белые люди – в центре Африки. Африки каменного века...

Поселок занимал чуть больше гектара. Круглые хижины стояли кольцом вокруг расчищенной площадки, в центре которой имелись два дома побольше размером. У одного, тоже круглого, сейчас стоял Артем. Другой, несколько больше первого, имел в основании прямоугольник.

Девушка выскользнула из хижины:

– Войди, человек, – сказала она Артему.

Отодвинув заменяющую дверь шкуру, Грива вошел внутрь, огляделся. Внутри было достаточно светло и существенно прохладнее, чем снаружи. С «потолка», сплетенного из лиан и тонких веток, свисали какие-то ремни и веревки. Посередине хижины упирались в потолок четыре столба, на стенах, опоясывая их примерно на высоте лица Артема, были намалеваны три широкие полосы: синяя, белая и красная. Как на российском флаге, только в другой последовательности.

Вдоль стен лежали звериные шкуры, а сразу за порогом – растянутый на рамке меховой четырехугольник. Артем машинально вытер о него босые ноги.

– Войди.

Голос принадлежал человеку, расположившемуся в подобии гамака.

Когда Артем перешагнул через «половичок», человек поднялся ему навстречу. Это был высокий худой старик... Но двигался он совсем не по-старчески. И пластика у него была очень характерная. Такая была у китайского мастера цигун, работавшего инструктором в крымском релакс-центре «Алладина».

– Твое имя Артем (он сказал Ар Т'ом), да? – Голос у деда был молодой, звучный, как у диакона. – Твое настоящее имя?

– Да.

– Ты не из народа Реки. Но ты знаешь нашу речь. Откуда?

– Утром не знал, – сказал Грива. – Узнал немного. От Архо.

– Быстро учишься.

– Да, – согласился Артем.

– Где земля твоих...?

– Кого? – не понял Грива.

– Отец, мать...

– А-а-а... Она далеко.

– Где?

Старик сделал еще шаг. Глаза у него были темные, брови тоже темные. Почему они не выгорели на африканском солнце?

Старик смотрел не мигая. Артем почувствовал слабое головокружение и легкое давление в области затылка. Симптомы знакомые. А дедушка-то, оказывается, экстрасенс-гипнотизер. Ну-ну...

– После, – сказал Грива, улыбнувшись как можно дружелюбнее. – Когда я узнаю больше слов, я расскажу.

– Если пожелаешь... – Давление исчезло. – Покажи мне свою рану.

– Она маленькая, – сказал Артем. – Не опасно.

– Маленькая, – согласился дед. – Но можно умереть. Я помогу. Ты не умрешь.

Грива вновь решил не спорить. Старик смазал его царапину жирной коричневой пастой и залепил древесным листом.

Потом пощупал шорты Артема, хмыкнул неопределенно и сообщил:

– Меня зовут Шадаква. Но это не имя.

Артем промолчал.

– Я буду говорить с тобой много раз, – пообещал старик. – Ты останешься. Пусть люди узнают тебя, ты – их. Где твое оружие? – внезапно спросил он.

– Его нет, – честно ответил Грива. – Нет оружия. И еды тоже нет.

Старик понял намек.

– Ты будешь есть вместе с нами, – разрешил он. – Иди. Архо научит тебя, как жить у нас.

– Хорошо, – ответил Грива. Он не знал, как сказать «спасибо», и вместо этого слегка поклонился. Шадаква поклонился в ответ.

– Я тоже пришел издалека, – сказал он. – Иди, Артем. Твое тело хочет воды.

Он был прав, этот мудрый дедушка. Вода – это именно то, что нужно.

На первый взгляд река выглядела нормально. С одной стороны – песочек, с другой – обрывистый берег и буйные африканские джунгли. Но Грива видел достаточно тропических рек, чтобы посчитать эту – обычной.

В Африке, на равнине не может быть такой чистой и прохладной реки. В горах – да, но в буше на границе саванны... Может, тут песок какой-то особенный?

Грива зачерпнул горсть... Да уж! Песок действительно был особенный. Артем осторожно смыл его водой и убедился, что не ошибся. На ладони остались желтые блестки. Золото. Ладно, Бог с ней, с водой. Может, тут ключи на дне или еще что-нибудь. Есть несообразности посерьезнее.

Грива сидел на берегу, опустив ноги в воду, смотрел на полосатых рыбок и размышлял.

Итак, он в прошлом. В Африке. На берегу реки, которой здесь не должно быть, в поселке дикарей, которые похожи на дикарей не больше, чем обитатели молодежного лагеря где-нибудь в Подмосковье... И вместе с тем это действительно Африка. И леопард, который на него напал, – настоящий. И копье, которое убило хищника, тоже настоящее. И мухи, вьющиеся над дохлой рыбешкой, – тоже...

И вот он, Артем Грива, незнакомец, сидит тихонько на берегу местной реки – и никому до него нет дела. Даже детишки к нему не пристают. Тоже непонятно. В любом африканском или южноамериканском туземном поселке вокруг него уже толпились бы любопытные.

Либо здесь принято уважать чужое уединение (это в первобытном-то обществе!), либо гости, подобные ему, в поселке настолько привычны, что на них уже не обращает внимания даже детвора. И все настолько доверчивы, что никто даже не предполагает, что гость может быть лазутчиком чужого племени, нацелившемся на это райское местечко.

Что это? Уверенность в собственной силе или беспечность?

Или принцип «человек человеку волк» здесь не работает?

Допустим, здесь всем всего хватает. Мясо бегает поблизости в неограниченном количестве, фрукты растут на деревьях, одежда не нужна, потому что тепло, а крышу над головой, если понадобится, можно соорудить за день... Нет конфликтов, потому чтя нечего делить? Но ведь человеческая природа такова, что повод для раздора всегда найдется. Скажем, понравится двум мужчинам одна и та же девушка. Да просто лучший кусок мяса...

Объяснить, конечно, можно.

Например: у племени суровый вожак, держащий всех к кулаке. Возможно... но маловероятно. Аборигены не выглядят пришибленными.

Еще один вариант: четко регламентированные обычаем правила.

Бывает, что в небольших сообществах (а судя по количеству и размерам хижин, в племени вряд ли больше двух сотен человек) существуют очень жесткие нормы поведения. Вот это возможно...

А возможно, эти белокурые бестии лишь внешне выглядят как собратья Артема по биологическому виду. А на самом деле...

Артем услышал шуршание песка, но не обернулся. Звук не таил угрозы.

Двое мужчин вошли в реку метрах в пяти от него. Минуты две они простояли по пояс в воде: пили, переговаривались... Потом одновременно нырнули и поплыли к противоположному берегу, более высокому и обрывистому. Плыли чем-то вроде брасса и довольно быстро, сильно забирая влево, чтобы компенсировать быстрое течение. Интересно, водятся ли в этой реке крокодилы? Судя по тому, как беспечно купаются аборигены, – вряд ли...

Туземцы выбрались на противоположный берег и принялись развлекаться: взбирались на корявое дерево, нависшее над рекой, и сигали оттуда в воду. Прыгали без затей, с шумом и брызгами, под возмущенные вопли обезьян.

«Будь проще», – сказал себе Артем, стянул с плеча повязку и бросился в реку.

Вода была удивительно прохладная. Ледник? Артем посмотрел туда, где синели горы... Нет, вряд ли, слишком далеко. Наверное, какие-нибудь подземные ключи.

Сбоку раздался громкий всплеск, фырканье... Грива мгновенно развернулся... Но это был не зверь – Пута. Здоровяк захохотал, обрадованный, что удалось испугать Артема, и тут же устремился к противоположному берегу.

Грива поплыл за ним, кролем, и через полминуты вырвался вперед. В Императорской школе Артем входил в десятку лучших пловцов, но тут ему пришлось постараться, чтобы не дать Путе первым достичь берега.

– Смешно плаваешь, – заявил тот, шумно отдуваясь. – Будешь так плавать в другой воде – тебя съедят.

Прыгуны заметили их и призывно замахали руками.

– Пошли, – сказал Пута. – Прыгать.

Прыгунов звали Хаала и Батани. К Артему они отнеслись дружелюбно, но без особого интереса. Они наперегонки, очень ловко взбирались на дерево, пробегали по нависающей над водой горизонтальной ветке и бултыхались в воду, стараясь поднять как можно больше брызг.

Артем тоже разбежался как следует, крутанул сальто и вошел чисто, как нож в масло.

Вынырнув, с удовольствием убедился, что сумел произвести впечатление. Хаала, молодой парень, сложенный как гимнаст, с ходу попытался повторить прыжок, треснулся о воду спиной, обиделся и уплыл, а Батани и Пута остались и через полчаса научились вполне сносно прыгать «ласточкой». Как выяснилось, раньше им просто не приходило в голову, что можно нырять головой вниз.

Артем смотрел на них и удивлялся. Эти двое мужчин вели себя с поистине детской непринужденностью.

– Ар-тем! – донеслось со стороны поселка.

– Иди, – сказал Пута. – Архо зовет.

Архо звал не просто так – обедать.

У входа в одну из хижин на корточках сидела женщина лет тридцати – тридцати пяти (по меркам двадцать первого века) в кожаном переднике. Перед ней горел костер. В середине костра лежал плоский камень. На нем, как на сковородке, шипели тонкие ломтики мяса. Рядом на широких листьях лежала кучка уже готовой жаренки.

– Мы голодны, мать, – сказал Архо. Женщина пробормотала что-то – Артем не понял.

Архо засмеялся, откинул входной полог:

– Входи, – сказал он Гриве.

Конструктивно эта хижина была очень похожа на дом Шадаквы, но здесь было намного светлее – верх «крыши» был раздвинут, просвет прикрыт кожаным «тентом», защищавшим от солнца.

Архо взял прислоненную к стене раму на четырех деревянных ножках и поставил посреди хижины, положил сверху жесткую, как фанера, толстую шкуру.

– Кто? – спросил Грива.

Архо назвал зверя. Потом изобразил рога, бороду и хвост с кисточкой. Гну.

В хижину вошла его мать, неся жареное мясо на плоском глиняном блюде, а следом за ней, с фруктами и зеленью, девушка, которая провожала Артема к Шадакве.

Увидев Гриву, она на мгновение замешкалась...

– Даша, – наконец-то представил ее Архо. – Дочь моей матери Пангун.

Вообще-то имя девушки звучало как Д'ша, но Грива решил, что будет звать ее именно Дашей. В крайнем случае Дашенькой – когда разберется со здешними суффиксами.