Текст книги "Хранители равновесия. Дилогия"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 46 страниц)

Глава седьмая
ПУТЬ ОБМАНА

Артем Грива

Из делового центра я решил убраться. Из-за калифорнийцев. Как ни мала вероятность того, что они попадут на крючок ловцам «Алладина», но она существует.

Уйти – и при этом максимально запутать следы. Первый этап – простой, как грабли. Войти прямо в роскошное здание «Эйр-Франс» (свежайший, с иголочки, небоскреб, окутанный световыми полотнами рекламных голограмм), проникнуть в общую Сеть с одной из рабочих дек и слепить два билета на чартер до Минска. Причем сделать это надо так, чтобы нас не обнаружили сразу, но непременно выявили при более тщательной проверке.

Начальный ход операции мне подсказала жизнь. Забегаловка сети «пицца-хат». Скрытно (чтобы раньше времени не попасть на спутниковый «глазок») мы вошли внутрь и обзавелись парой бесплатных рекламных бейсболок.

Затем, с «черного хода», проникли на кухню, где я, пользуясь нынешней юношеской внешностью, выпросил у пожилой индианки пару просроченных пицц.

Потом, уже не скрываясь, поскольку козырек правильно надетой бейсболки практически полностью закрывает лицо от «верхнего» наблюдателя, мы двинулись прямо к цели.

Даша вела себя просто замечательно. Походка, жесты, все очень естественно. Даже опытный глаз на распознал бы в ней дикарку из палеолита. Если, конечно, не очень присматриваться.

В здание мы вошли без проблем. И в дверь «только для персонала» – тоже. Коробки с пиццей плюс наши тинейджерские физиономии сработали не хуже пропуска. Одна из охранниц даже придержала нам дверь. Теперь – вдоль коридора, заглядывая в каждую дверь со стандартным вопросом: пиццу заказывали? Нет? Извините, ошиблись. В некоторых комнатах никого не было. Но в них, увы, не было и билетного терминала. Зато в одной из таких «пустышек» я позаимствовал два стандартных рабочих комбинезона, на одном из которых была даже приколота карточка хозяина. Вернее, хозяйки.

Наконец, мне повезло. Комната, в которую мы заглянули, была пуста, и в ней имелась активированная «точка».

Ни кода доступа, ни проверки пользователя не потребовалось. Да и зачем? Любой может связаться с фирмой и заказать пару билетов. Хоть отсюда, хоть из общего зала, хоть из собственного дома. Я и заказал. Два билета в бизнес-класс для мадам и мсье Иванович. На чартер, вылетающий через одиннадцать минут. Компьютер скушал. Нет проблем. Внутриевропейский сервис допускал сначала сесть в самолет, а потом купить билет. Форму оплаты я тоже указал: «кэш». Сейчас практически никто не расплачивался наличными, но формально – никаких проблем. А поскольку я находился все-таки не в общем зале, а «внутри» системы, то ничто не мешало мне сделать в заказе отметку: платеж произведен. Я мог бы воспользоваться одним из собственных счетов, благо все пароли и коды я помнил, но они уж точно под контролем. Так что пришлось пойти на этот маленький криминал.

Подобное жульничество система выявит не позднее, чем через сутки. Но суток вполне хватит. Совершив сие преступное деяние, я вышел в платный сервер Соломоновых островов, арендовал свободный домен, создал там фиктивную личность «господин Иванович», открыл на его имя счет в банке и зарегистрировал «личность» в Сети. Затем скопировал туда же простейшую программку, которая должна была ровно через сорок минут после аренды домена аннулировать билеты. С этим тоже проблем не будет. Регистрационный компьютер чартерного «крыла» подтвердит, что нас нет на борту. Далее система вычтет десять процентов неустойки и отправит разницу на счет «Ивановича». Но не всю. Потому что через восемнадцать минут другая программа произведет заказ двух билетов (только уже эконом-класса) на следующий чартер, который к этому времени уже будет выруливать на взлетную полосу. Сделав это, еще через две минуты домен самоуничтожится. В этом прелесть платных серверов – полная конфиденциальность. Уж если что уничтожено, то уничтожено полностью. Правда, если в течение часа с момента заказа право на информационное пространство не будет оплачено, доступ к домену будет закрыт на неопределенный срок... до факта оплаты или пока серверу не понадобится свободное место.

Я не сомневался, что мои коллеги из «Алладина» обнаружат и вскроют домен за полчаса, найдут, естественно, дырку от бублика, мгновенно заподозрят, что ребята с Соломоновых островов решили информацию скрыть...

Но это – позже. А сейчас я арендовал еще один домен, на этот раз – на Аляске. Туда я загрузил программу, которая должна была сразу, как только «наш» второй чартер сядет в Минске, влезть в базу «Эйр-франс» (сущие пустяки, как оказалось) и подтереть сведения о мадам и мсье Иванович. А еще через пятнадцать минут «хлопнуть» всю информацию о данном чартере. И самоуничтожиться.

Пальчики мои, как и голова, за год отвыкли от интеллектуальной работы, поэтому на всю игру потребовалось немного больше времени, чем я рассчитывал. Но в целом я уложился. И даже осталось несколько минут, чтобы вытянуть ноги и с удовольствием представить, как закрутится моя обманка.

А выглядеть это будет так.

Господа «алладиновцы» сейчас наверняка не только «держат» подходы к аэропорту, но и фиксируют в онлайновом режиме все информационные потоки по вылетам. Причем особенно старательно отслеживают те «крылья», которые летят в Россию. И господа Иванович, расплатившиеся наличными прямо в самолете, несомненно привлекут их внимание. То, что «Ивановичи» – фикция, они узнают очень скоро. Однако время есть, «крыло» в воздухе, деться «Ивановичам» некуда, поэтому агент, обнаруживший подозрительный «следок», не станет кричать «пожар» и делиться информацией тоже не станет. Зачем делить славу? Да и аэропорт – под плотным контролем. Вероятность того, что я смог сесть в «крыло», – мизерная. Кому хочется оказаться в дураках, подняв шум попусту? Так что мой коллега попробует раскрутить все сам. Он проследит, откуда прошло сообщение, – и легко установит данную точку. Запросит спутник и данные видеонаблюдения – и «Головастый» их ему предоставит. Хотя тоже не сразу, а через какое-то время, поскольку влезать он будет не в билетную базу «Эйр-франс», как я, а в ее систему безопасности. Причем, не оставляя следов. В том, что «Головастый» справится с задачей, я не сомневался. Итак, мой неизвестный коллега получит неоспоримые доказательства, что я – это я.

Ура! Но тут возможны два варианта. Либо он, на эйфории успеха, поспешит доложить начальству немедленно. Либо окажется достаточно умным, чтобы сопоставить время и выяснить, что одновременно заказывать билеты и сидеть в самолете я никак не мог. И тут ему на экран выскочит информация о том, что Ивановичи как раз сейчас взлетели на другом «крыле». И на это «крыло» я уж точно успеваю. Потому что есть доказательства, что я прилетел в аэропорт. То есть пока их, конечно, нет. Но – будут. Возможно, мой бдительный оппонент сразу закричит: «Пожар!» Возможно, сначала еще раз перепроверит все данные. Это уже не важно. Как только он оповестит начальство, все тут же будут поставлены «на уши», а опекающие аэропорт сотрудники получат страшный «втык»... Будем надеяться, что сбивать «крыло» не станут, а попытаются тихонько взять меня в Минске. Возможностей – достаточно.

А в Минске меня не окажется. Более того, через пятнадцать минут (вполне достаточное время, чтобы прилетевший добрался до своих и попросил прикрытия) все данные о рейсе будут стерты. Останутся, конечно, свидетели, с которыми можно работать: стюарды, пассажиры... Но экипаж – русский. Так за здорово живешь допрашивать их не позволят. А потом, кто поверит, что меня на борту не было? Скорее решат, что наши спецслужбы уже проинструктировали экипаж. Да и пассажиров тоже. Трудно, трудно искать в темной комнате черную кошку, если ее там нет.

– Переодевайся, любимая, нам пора бежать дальше.

Все-таки до чего она красива, моя Дашенька! Особенно когда на ней ничего нет.

– Погоди, это закрывается так, – я помог ей справиться с липучкой на шортах. – А теперь пошли. Еще немножко полетаем.

В скоростном лифте мы поднялись на служебную стоянку. Там был охранник. Я поинтересовался у него, какая вертушка техслужбы свободна.

– Куда летим, Мари? – спросил он не у меня, а у Даши.

Имя он прочитал на бейдже. И наверняка запомнил.

– В аэропорт. На второй терминал, – ответил я.

Даша вопроса, естественно, не поняла. Но улыбнулась так мило, что охранник сразу стал истинно по-французски галантен. Проводил нас до вертушки, лично запрограммировал маршрут, спросил, когда мы заканчиваем работу. Я ответил: в шесть.

– Мадемуазель не откажется после работы со мной поужинать?

Даша еще раз мило улыбнулась, что было воспринято как согласие.

– Я буду ждать с нетерпением! – воскликнул ловелас.

«Жди, жди, дорогой, – подумал я. – Но не обижайся, если настоящая Мари окажется пожилой китаянкой, матерью целой своры французских китайчат».

В аэропорт мы прилетели через одиннадцать минут. Пропустили нас без запроса. Может, тут так принято, а может, любезный охранник предупредил.

– Пошли поедим, – сказал я.

– Мы же ели недавно! – запротестовала Даша.

– Это – впрок, – сказал я. – Неизвестно, когда придется есть в следующий раз.

На самом деле я собирался выждать. Мое время наступит тогда, когда мой неизвестный партнер по большой игре закричит: «Пожар!»

Несомненно, и после прохода моей дэзы наблюдение за аэропортом не снимут. В «Алладине» дураков не держат. Но какое-то время эффективность заслона будет очень низкой. Начальство начнет трясти агентов, пытаясь выяснить, мимо кого проскочила та самая «черная кошка», слух о том, что я уже внутри, распространится – и агентура расслабится...

Но пока парни бдили. За время, что мы шли через зал в кафе, я засек троих. Одного – когда тот что-то сказал в коммуникатор, а коммуникатор был – стандартный алладиновский. Я сам носил такой же когда-то. Двух других – потому что они время от времени обменивались взглядами с первым. И тут же демонстративно отворачивались. Квалификация у всех троих была – так себе. С одним, на котором коммуникатора не было, я даже поговорил: позволил себе такую вольность, потому что парень был явно из «привлеченных». «Ополченец», а не профи. Профи стерегут взлетное поле. И браслета-коммуникатора парню не дали потому, что никто из его начальства не предполагал, что этот хлюпик сможет поймать такую акулу, как я.

Ему наверняка показывали мою физиономию, но я попросил его посторониться, и он посторонился, не проявив ко мне ни малейшего интереса, потому что засмотрелся на Дашины загорелые ножки. И лицо ее он тоже не «срисовал», зато наверняка запомнил имя на бейдже и уже представлял, как он будет «пробивать» это имя, используя в личных целях служебный доступ. Но факт того, что мы с Дашей – в аэропорту, он несомненно зафиксирует. И в нужное время передаст информацию дальше по цепочке.

Конечно, существовала вероятность, что эти трое – ширма для настоящего специалиста. И тот нас уже опознал. Но я в это не верил. Когда за мной пристально наблюдают, я это всегда чувствую. Да и облава была организована наспех. Задействовали всех, кто оказался под рукой. Общую подготовку в «Алладине» проходят даже уборщики помещений. Вот их небось и отправили на дальние подступы.

Мы спокойно пообедали. Затем я оставил Дашу дегустировать соки, а сам спокойно зашел на кухню, взял пылесос и отправился в помещение пилотов «Эйр-Франс». Видеонаблюдения на служебной территории «Эйр-Франс» не было. Что мне нравится в Запад-Европе, это правильные взаимоотношения корпораций. «Эйр-франс» арендует помещения у аэропорта, поэтому служба безопасности аэропорта не имеет права наблюдать за частной жизнью корпорации. А корпорация не имеет права устанавливать свои средства наблюдения, поскольку помещения принадлежат аэропорту.

Эту и еще много полезных мелочей я узнал, работая в русской разведке.

Я был не единственным уборщиком «Эйр-Франс». У одного своего «коллеги» я узнал, где находится прачечная. А другого, примерно моего нового возраста и близкой комплекции, драившего туалет, попросил отнести пылесос. Меня, мол, срочно требует начальство, а пылесос я брал на полчаса. А туалет я потом за него домою. Обрадованный паренек подхватил пылесос – и был таков. Итак, один техник с пылесосом вошел, один вышел. Баланс сохранен. А я – в прачечную. Один комбинезон аэродромного персонала я надел на себя, второй обмотал вокруг туловища. Сверху натянул свою «старую» форму. «Потолстел» килограммов на двадцать. Теперь осталось немного изменить походку (по сложенному носку – под каждую пятку), руки в карманы и вразвалочку на выход. В кафе заходить я не стал. Поманил Дашу издали. Шепнул:

– Не удивляйся, так надо, – притянул к себе, ухватил за крепкую попку, укусил за ушко и повлек к клозету. Двери его украшала надпись о том, что внутри ведется наблюдение. «Разумеется, в целях вашей безопасности, дамы и господа», – сообщала мне на трех языках – английском, французском и русском – заботливая администрация. Поэтому, оказавшись внутри (не показывая лица, разумеется), я первым делом залепил жвачкой зрачок видеокамеры. Если бы мы были в Англии или Германии, сюда бы мигом примчался «безопасник». Но Франция есть Франция. Здесь, во-первых, никто не бегает по пустякам, а во-вторых, вполне добродушно относятся к маленьким шалостям сексуально озабоченных подростков. Так что несколько минут у нас есть. Вполне достаточно, чтобы Даша успела надеть под униформу техника комбинезон аэродромного персонала.

Мы с Дашей сидели на каких-то коробках в двадцати шагах от выхода на поле и делали вид, что занимаемся петтингом.

Ну не то чтобы только делали вид... Но ведь мы должны выглядеть достоверно, правда? У последних ворот дежурили не «ополченцы», а настоящие охотники. Очень толковые. Я их увидел только тогда, когда к ним примчался проверяющий. Его появление значило, что весть о нашем «отлете» уже достигла ушей руководства. Одного он забрал, второй остался. Но теперь я его видел.

Первый вернулся минут через десять. Что-то сказал второму (они уже не думали о конспирации), и тот зашагал в выходу.

Пора, решил я. И подставил ногу важно шествующему к воротам пилоту.

Тот споткнулся, едва удержал равновесие... И разумеется, обрушил на нас гром начальственного гнева. Мол, такие-сякие, бездельники-лодыри, вместо того чтобы работать... А вот сейчас он сообщит нашему менеджеру...

– Не надо менеджера, мсье! – пискнул я. – Мы уже идем! Бежим работать! Нас здесь уже нет!

И, подхватив Дашу, прошмыгнул в ворота.

Наблюдатель нас прохлопал. То есть, когда пилот начал орать, он конечно посмотрел на нас, но, увидев обыденную сцену, отвернулся. Тем более что он уже знал, что я на борту чартера!

В «крыло» мы проникли через передний грузовой люк. Вместе с багажом пассажиров.

«Крыло» израильских авиалиний летело в Хайфу. С посадкой в Барселоне. Это я выяснил еще в офисе «Эйр-Франс».

– В чем дело, паренек? – осведомился второй пилот, когда я нагло ввалился в кабину. – Не то скушал на обед?

– Шалом, – сказал я, обращаясь к первому пилоту, который (в отличие от второго) глядел на меня настороженно и даже расстегнул кобуру.

– Нуждаюсь в формальной помощи, – произнес я на африкаанс.

Второй пилот выпучил глаза и привстал. Надо полагать, диалекта противника номер один он не понимал, а сам язык хозяев второй половины Африки узнал наверняка.

А вот первый пилот меня понял, кодовую фразу воспринял. Но руку с кобуры не убрал.

– Одиннадцать десять бейт восемьдесят плюс, – произнес я совсем тихо, так, чтобы услышал только он.

Это был код Моссада, которым меня на всякий случай снабдили во время моей практики с израильскими коммандос. Код был переменный, зависящий от даты и времени суток, но очень простой. Возможно, за те годы, что прошли со времени моей алладиновской практики, код сменили. Тогда у меня проблемы...

На смуглой хмурой физиономии первого пилота отразилась работа мысли. Он тоже прибавлял и умножал. Потом, все еще хмурясь, сообщил мне неприятную новость.

– Этот код устарел, приятель. Назови новый – и я в твоем распоряжении.

– Знаю, что устарел, – согласился я. – Но я получил его пять лет назад. И он не должен быть аннулирован. Мы работали «под прикрытием» с полной изоляцией.

Пилот задумался, прикинул мой возраст... В России меня за подобное заявление в лучшем случае выкинули бы пинком под зад. Но в Израиле тринадцатилетний разведчик – норма. Они там с десяти лет берут в руки оружие.

– Нет, – задумчиво произнес пилот. – Код не аннулирован. – И, на иврите, второму пилоту: – Все в порядке. Мальчик из Моссада. – И снова мне, тоже на иврите: – Чем я могу помочь?

– Никто не должен знать, что мы здесь, – быстро сказал я. – Высадите нас в Барселоне.

– Я должен буду доложить, – возразил пилот. Он снова насторожился.

– Тридцать третий сектор, – сказал я. – Только руководителю. Иначе вы нас подставите.

Тридцать третий сектор Моссада занимался Конго. Я об этом знал. Знал ли пилот? Сомневаюсь. Но он успокоился.

– Хорошо. Кто второй?

Я выглянул из кабины и позвал Дашу. Второй пилот присвистнул в восхищении.

– У нее – фармакологический шок, – быстро сказал я. – Сработала блокада.

– Бедняжка... – пробормотал второй пилот, и блеск в его глазах угас. – Такая красавица.

– Может, ее еще восстановят, – безнадежным голосом произнес я.

– Может, доставить вас домой, сынок? – спросил первый пилот.

Я покачал головой.

– Нельзя. Работа не закончена.

Сразу за кабиной располагался крохотный медицинский отсек. В нем мы и провели полтора часа, пока «крыло» не приземлилось в Барселоне.

А через полчаса мы снова были в воздухе. И на этот раз летели туда, где я надеялся найти укрытие на ближайшие пять-шесть дней. И выработать дальнейший план действий.

Глава восьмая
ПОВЕЛИТЕЛЬ ЗВЕРЕЙ

Ворота были хорошие. С тремя «глазами», с контуром антирезонансной защиты, объемными детекторами и стационарным парализатором на тонкой шейке сервопривода. Но это – для тех, кто не понимает намеков. Для тех, кто их понимает, достаточно и самих ворот, чтобы осознать: хозяин расположенных по ту сторону стены угодий не любит незваных гостей.

– Саваи-сан никого не принимает, – безапелляционным тоном сообщил коммуникатор. – Никаких исключений ни для кого. Оставьте ваше сообщение в общем накопителе.

– Прошу вас передать Саваи-сан: его хочет видеть человек из прошлого, – терпеливо произнес Артем. – Это важно.

– Оставьте ваше сообщение в общем накопителе, – отрезала упрямая электроника.

Вот так. Ускользнуть от могучего «Алладина», совершить путь в десять тысяч километров... И споткнуться о глупую программу.

Грива сделал шаг назад, прикинул возможность проникновения за периметр. Решил: без спецсредств – никак. Оглянулся на Дашу. Девушка спокойно ожидала развития событий. За двое суток, прошедших со времени их побега и стремительных перемещений по миру двадцать первого века, Даша привыкла точно и быстро выполнять то, что говорил Артем. Но в советчики совсем не годилась.

Оставить сообщение в накопителе Грива не смог бы, даже если бы захотел. У него не было ни браслета-коммуникатора, ни вшитого импланта, ни даже простейшего устройства связи. Обзавестись подобной игрушкой было нетрудно. Можно взять в любом автомате, торгующем всякой мелочью. И платить не надо. Как и во всех цивилизованных странах, в Японии услуги и личные средства связи минимальной конфигурации бесплатны. Но, увы, тот, кто ими пользуется, автоматически регистрируется в общей Сети (никаких документов – достаточно заглянуть в глазок сканера сетчатки)... И любой, кто находится в розыске, опознается мгновенно. Были, конечно, и неофициальные способы приобретения коммуникатора. Но на черном рынке свои системы опознания, а осведомителей там – пруд пруди. Так что и в этом случае вероятность утечки информации весьма велика.

Впрочем, даже будь у Артема коммуникатор, все равно у него нет времени ждать, пока у хозяина дойдут руки проверить содержимое накопителя.

Какие есть другие способы попасть в усадьбу?

Грива сосредоточился, пытаясь представить то, что по ту сторону стены. Может, память подскажет что-нибудь. Все-таки он прожил у Саваи две недели...

Память услужливо подкинула те места, где Артем провел большую часть этого времени. Игровая площадка, зверинец, вольеры...

Д'ше надоело ждать. Она в последние дни только и делала, что ждала. Или бежала куда-то в неизвестность. Или летела. Если бы она не знала, что умерла, то, наверное, этот мир смерти ошеломил бы ее: ядовитый воздух, огромные, как горы, хижины, поселки, больше похожие на увеличенные в миллионы раз термитники. И люди, люди, люди... Все – чужие, страшные, опасные... Люди мира смерти. Но все это как будто отделено от Д'ши тонкой невидимой пленкой. Словно она – внутри огромного рыбьего пузыря. Д'ша чувствовала, как по ту сторону пленки бурлит злая сила... Но не видит ни ее, ни Ар Тома... Артема, поправилась она. Так его зовут на грубом здешнем языке, которого Д'ша не знала, но слышала и понимала, что он – грубый. Язык был разным, но всегда – мертвым. Так говорили чужие, которые захватили их в саванне. Мир мертвых, в котором только двое живых – она и Артем.

Д'ша посмотрела на небо. Небо тоже было другим. Чужим. Но приятным. А длинная стена перед ними была плохой. Не очень высокой. Д'ша могла бы перелезть через нее. Или взобраться вот на то дерево, раскачаться и прыгнуть. Но Артем лезть через стену не будет. Хочет, но опасается. Д'ша чувствовала это. Значит, так и надо. Артем – знает. Он тоже стал другим в мире смерти. Не потому, что помолодел, а другим внутри. Когда Д'ша увидела его впервые, он был смешным и неуклюжим, как слоненок. Потом он познал свою силу... И не принял ее. Архо сказал: во время последнего испытания Артем отверг Похитительницу Желания. Не обманул, а отверг. Силой. Такого не было никогда. Она умерла бы, но Шадаква ее спас. И ушел. Лучше бы умерла Похитительница. Д'ша не любила ее. Никто из женщин ее не любил. Даже женщины-вабу, хотя для вабу Похитительница Желания была – как Шадаква для их племени. Шадаква напрасно ее спас. Похотливые твари, черные люди-обезьяны, которые пленили их в саванне, все равно убили ее. Не надругались. Сразу убили. Прикололи копьями к земле и отрезали ей голову.

Ветер переменился. Теперь он дул со стороны стены... И Д'ша почуяла знакомое: запах больших кошек. Знает ли Артем, что по ту сторону стены живут хищные звери? Надо его предупредить.

Д'ша подошла к своему возлюбленному, коснулась его руки...

... Грива вздрогнул. Он увидел.

Зверь неторопливо двигался по самому краю арены. Мечущийся хвост задевал стальные прутья. Зверь почуял восхитительный запах мяса. Запах звал его... Но между зверем и мясом стоял человек.

Зверь знал: человек может сделать больно. К человеку нельзя приближаться...

– ПОЗОВИ ЕГО!

Грива снова вздрогнул. Но справился со страхом.

– Кто ты? – мысленно спросил он.

Ответа не последовало. Грива колебался. Не знал – стоит ли послушаться. И – сможет ли он?

... Зверь замер. Зов пришел. Не голод, не запах самки. Зов. Противиться ему зверь не мог. Не хотел...

* * *

– Как ты это делаешь? – спросил маленький мастер.

Они сидели втроем на татами в небольшой беседке. Перед ними был столик на коротеньких ножках. На нем – рис, рыба и овощи. Японская еда. Грива и Саваи пользовались палочками. Саваи – виртуозно, Грива – не слишком ловко, потому что отвык. Даша ела руками. Придет время – Грива научит ее пользоваться столовыми приборами самых разных народов. Главное – до этого времени дожить.

Леопард лежал между Саваи и Гривой. Время от времени он поднимал голову и одаривал Артема влюбленным взглядом.

– Как ты это делаешь?

Грива пожал плечами.

– Трудно объяснить. Я его позвал – и он пришел, вот и все.

Это была правда. Он – позвал. И зверь пришел. «Взбежав» по голой скале, перелез через пятиметровую решетку тренировочного поля, спрыгнул в наполненный водой ров, переплыл его, пронесся через парк под вопли перепуганных работников, стрелой взлетел на растущую у периметра сосну, головокружительным десятиметровым прыжком перемахнул на дерево уже по ту сторону ограды, белкой сбежал вниз по стволу...

Спустя несколько минут ворота распахнулись. Из них выбежала толпа вооруженных разнообразным звероловецким инвентарем работников, возглавляемая самим великим мастером Саваи.

Но ловить зверя не было необходимости. Леопард лежал у ног Артема и смотрел на человека влюбленными глазами голодной кошки.

– Не надо его обижать, – попросил Артем. – Его покормить надо, Саваи-сан. Он молодой, ему для роста много мяса нужно.

– А то я не знаю, – проворчал великий мастер. – Вернулся, значит?

– Как видите.

– Девушка – оттуда?

– Да.

– Молодой Хокусай предупреждал, что у меня может быть гость, – сказал Саваи.

– А он сказал, что... – начал Грива.

– Не сказал, – перебил Саваи. – Но – дал понять. Пойдемте. Невежливо держать у порога таких интересных гостей.

– Вы можете жить у меня столько, сколько потребуется, – сказал Саваи. – Сверху мое имение не просматривается. Экран. Слуги будут молчать.

– Благодарю, – Грива церемонно поклонился, потом погладил леопарда по загривку. Поймал обеспокоенный взгляд Даши, улыбнулся ей, мол, не беспокойся. Я знаю, что такое леопард. Он не причинит нам вреда. Артем и зверь были сейчас связаны. На уровне чувства. Нечто похожее возникает между хозяином и его собакой. Они понимали друг друга и радовались тому, что они рядом друг с другом. Но если у собаки любовь к хозяину – это навсегда, то у леопарда – только до тех пор, пока Артем «держит» эту связь. Если Грива ее разорвет, зверь снова станет зверем.

– Твоя девушка тоже так умеет? – спросил Саваи.

«Он мне завидует», – подумал Грива.

– Нет. Там... Я вообще не видел там прирученных животных. В прошлом люди и хищники – просто конкуренты.

– Я так и полагал, – кивнул Саваи. – Ты расскажешь мне об этом?

– Все, что смогу, – пообещал Грива. – Только времени у нас – два-три дня.

– Почему? Я же сказал: вы можете оставаться здесь столько, сколько потребуется.

– Нет, – покачал головой Грива. – Когда начнут отрабатывать все мои контакты, то обязательно выйдут на вас, уважаемый Саваи-сан.

– Пусть так, – великий мастер остался спокоен. – Здесь мой дом. Здесь – никаких научных лабораторий. Если «Алладин» захочет тебя получить – пусть действует по официальным дипломатическим каналам. Но будет отказ, не сомневайся.

– Никто не станет делать официальных запросов, – сказал Грива. – Сначала будет силовая операция, а уж потом всякие дипломатические увертки-оправдания.

– Командующий силами самообороны в нашем округе – сын моего друга. Я попрошу его...

– Не надо, – качнул головой Грива. – Рассказать вам, мастер, что было полтора года назад в Лас-Вегасе?

– ... И что было четыре месяца назад – в Пхеньяне, я тоже знаю, – подхватил Саваи. – Думаешь, старый отшельник не видит ничего, кроме своего зверинца?

– Нет, я так не думаю, – вежливо ответил Грива. – А что произошло четыре месяца назад в Пхеньяне?

– То же, что и в Лас-Вегасе. Большой Китай был в ярости, – Саваи захихикал. – Едва до войны не дошло.

– Здесь будет то же самое, – твердо сказал Грива. – Три дня, мастер. Не больше. Иначе, боюсь, будет очень плохо. Всем.

Грива немножко покривил душой. Саваи не установят через три дня. А если и установят, то вряд ли с ходу начнут силовую операцию. Сначала поищут более мирные подходы.

Если план Гривы сработал, то сейчас все силы Комитета нацелены на Россию. Три дня его будут искать там. С максимальным старанием. На четвертый усомнятся, на пятый начнут допускать вероятность того, что Гривы в России нет. И «уплотнят» границы. Грива должен проскочить на пару дней раньше.

– Хочешь, помогу тебе попасть в Россию? – предложил Саваи. – У меня есть знакомые... – Мастер сделал паузу, подыскивая слово... – Знакомые, которые возят кое-какие товары к вам. Не совсем официально.

– Контрабандисты, – сказал Грива. – Нет, спасибо, мастер, но домой мне сейчас нельзя.

– Боишься, что твои русские тоже не смогут тебя защитить?

– Не успеют. Меня убьют раньше.

– А младший Хокусай? Он – твой начальник. Он должен тебе помочь. Я его знаю: он – человек долга и чести. И он предупредил меня, ты помнишь?

– Помню. Вы обязательно сообщите ему обо мне. Но только когда меня здесь уже не будет.

– Не веришь даже ему?

– Верю. Но его служебный долг – поймать меня, а не спасти.

Грива не стал говорить, что Хокусай Танимура помог ему бежать. Чем меньше людей об этом знает, тем спокойней.

И о том, что он не собирается в Россию, – тоже.

Он уже выбрал место, где планировал провести следующий месяц. Южная Америка. Там – сельва, настоящие дикие джунгли. Идеальная защита и от спутников-наблюдателей, и вообще от любых техногенных средств наблюдения. Даже если противник узнает, что Грива прячется в сельве, ему придется очень постараться, чтобы Гриву изловить. Джунгли – это такое место, где главный способ передвижения – собственные ноги. И Даше там будет проще, чем в городе. Отсидеться в сельве, переждать, пока пыл охотников немного остынет...

– Вам следует отдохнуть, – сказал Саваи и хлопнул в ладоши.

Появился слуга.

– Отведи важного господина и его спутницу в гостевой домик, – распорядился Саваи. – И сделай все, что они пожелают, – добавил он, поднимаясь с татами.

Грива тоже встал. Леопард встрепенулся.

– Я бы хотел вернуть зверя в его вольеру, мастер, если вы не возражаете.

– Да, разумеется. Это наилучший вариант, – согласился Саваи. – Следуйте за мной.

Великому мастеру было очень интересно посмотреть, как Грива будет «избавляться» от преданного зверя.

Но ничего интересного не произошло. Грива вошел в вольеру вместе с леопардом. И «отпустил» его. Это оказалось так же просто, как отключить виртуальный канал. «Отпустил» – и вышел.

Леопард печально удалился в свое пластиковое логово, а Грива с Дашей – в уютный гостевой домик на берегу пруда.

– ... Ты все еще думаешь, что мы – в мире мертвых? – спросил Артем, обнимая ее.

– Да, – шепнула Даша, касаясь кончиком языка его уха.

– Но мы живы?

– Нет.

– Почему – нет? – Артему не хотелось спорить. Ему было слишком хорошо. У него была Даша. И весь мир в придачу. Он чувствовал каждое деревце, каждую кувшинку, плавающую на черной воде, все живое...

– Мы умерли, – прошептала Даша. – И вот мы здесь. Миров смерти – много. А мир жизни – только один. Тот, в котором ты рождаешься. Так говорил, Шадаква.

– Пусть, – согласился Артем, проводя кончиками пальцев по гладкой, чуть влажной Дашиной спинке. – Но я родился здесь. И наш малыш тоже родится здесь...

Даша тихонько засмеялась.

– Я подумала... Знаешь, что я подумала: теперь я – Пришедшая Издалека. Но мне кажется, я не стану старейшиной в здешнем племени.