Текст книги "Бабочка в янтаре (СИ)"

Автор книги: Александр Руднев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

Очнувшись от невнятной прерывистой дремоты, Карго вновь невольно стал прислушиваться к тому, что происходило у него в голове. Понятия медленно, но верно, от простых к сложным, от конкретных к абстрактным складывались в правильную мозаику, занимая свои положенные места. Он теперь знал, что Земля непригодна для жизни большинства людей из-за падения на Солнце метеорита, повлекшего его угасание, что человечество научилось преодолевать огромные пространства за секунду, что колонизировано более сорока планет, а он, дикий охотник, стал предметом изучения в институте биоэнергетики и психотроники в циклопическом околоземном мегаполисе под названием Галилея.

Новая информация хлынула в мозг Карго гигантской волной, сметая на пути все старые страхи и предрассудки. Теперь все было иначе, теперь он окончательно понял, что странное чувство, появившееся несколько часов назад здесь в космосе, природа которого казалась совершенно непостижимой, было интуитивным желанием познать окружающий мир, который на самом деле оказался увлекательным и многообразным, если все, что напихали ему в голову, правда.

Следующие несколько часов прошли в полузабытьи, сменившееся душевным подъемом и приливом сил. Долгие годы существования в условиях каждодневного выживания позволяли быстро восстановить жизненную энергию даже после таких потрясений. Возможно, другой бы на месте Карго лишился бы рассудка, не выдержав гигантского напора совершенно немыслимых новых данных о мире, о людях, об основных законах вселенной, но его организм выдержал, сохранив здравомыслие, и объяснить это сам Карго мог только тем, что всю жизнь там, на безжизненной родной планете он ждал чего-то подобного, просыпаясь порой в бреду и впадая в отчаяние, когда мир по-прежнему оставался таким же серым и холодным, как вчера.

Карго приподнялся на своем стерильно белом ложе и осмотрелся. Поначалу ноги показались ему чужими, видно центрам мозга, отвечавшим за опорно-двигательные функции, тоже досталось от чудо-машины по насаждению воспоминаний. Однако это продолжалось недолго. Вскоре все привычные ощущения вернулись, неся, тем не менее, на себе печать новых знаний, в том числе и о метаболических процессах в самом организме.

Несколько кругов вдоль стен быстрым шагом вернули былую подвижность мышц и чувство целостности тела. Убедившись, что он в своей прежней форме, Карго снова сел на кровать. Судьба преподнесла ему царский подарок в виде новой информации, успешно адаптированной в сознании. Откуда-то из глубин мысленного потока появились данные о том, что такие опыты с дикими людьми (Карго поморщился от непривычного и коробящего слова) еще ни разу не удавались. Подопытный либо сходил с ума, либо погибал от кровоизлияния в мозг. По сути, он первый и единственный, кто выдержал, и это нужно использовать. Охотник еще не забыл, зачем он здесь.

Попытки найти ответ на мучивший его вопрос не приносили ничего утешительного. Значит, информация о Весте все еще недоступна для его новой памяти, и, судя по разговору тех в масках, это был лишь один из сеансов. Он не знал, откуда появилась эта уверенность, но не удивлялся теперь ничему. Карго был убежден, что может получить нужные сведения из устройства с присосками, только пока не понимал, каким образом.

От щелчков открывающейся двери по спине поползли мурашки. Голова соображала мгновенно. Карго изобразил на лице озлобленность и отскочил в угол, как подобает загнанному дикому животному.

На пороге стояли те же двое в герметичных комбинезонах, правда, без масок. Один из ученых, а Карго теперь знал, что это ученые, тот, что постарше и ниже ростом с редкими вьющимися волосами, быстро оценил ситуацию и сделал знак напарнику, означающий, что нужно быть осторожным. Молодой тут же вскинул импульсный резонатор, направив его в сторону подопытного. Охотник прекрасно знал, что это такое и как оно сжигает все на своем пути, но не подал виду, оставаясь сгустком напускной ненависти и невежества.

Старший сделал несколько нерешительных шагов к центру комнаты и медленно поставил на кровать небольшой ящик.

– Спокойно, парень, – проговорил он, не спуская взгляда с Карго, – если он приблизится, стреляй, только не в голову.

Карго вздрогнул, но ничем не выдал своего страха, еще сильнее вжавшись в угол.

– Зря Вы его освободили, доктор, – послышалось из-за спины низкорослого.

– Не отвлекайся, Джон, – проговорил тот, – кто же знал, что он такой прыткий.

Несколько секунд все трое находились в оцепенении. Первым зашевелился доктор, открывший ящик и доставший оттуда какой-то пакет. Карго практически сразу догадался, что там находится, едва до него донесся аппетитный аромат запеченного мяса, который он бы не перепутал ни с чем.

Разложив еду на кровати, ученый попятился к двери, неслышно ступая по мягкому полу.

– Может, вызовем охрану, и свяжем его? – спросил Джон.

Доктор задумался, наблюдая за охотником, но промолчал, едва пошевелив рукой, давая понять, что ничего предпринимать пока не нужно. Что ж, Карго понял, что его хотят накормить, и он не имел ничего против, прислушиваясь, как в животе жалобно заурчало. Проанализировав поведение гладкошкурых, он решил, что ему ничего не угрожает, и приблизился к заветному пакету. Благо, голод ему изображать было не нужно.

Стремительно пережевывая пищу, Карго исподлобья изучал своих новых знакомых, с интересом наблюдавших за его торопливой трапезой. Судя по их физиономии, они явно недоумевали по поводу того, что после обработки памяти испытуемый не проявлял признаков слабоумия и остался практически на прежнем уровне развития. Каждое его движение фиксировалось миникамерами, и охотник догадывался об этом, стараясь как можно громче чавкать и даже рычать, хотя там, не Земле, его соплеменники питались совсем иначе. Существовали правила, ритуалы, но они, наверняка были недоступны для гладкошкурых, а, поэтому, нужно придерживаться соответствующего образа дикого полуразумного существа.

Закончив, Карго вытер руки о белоснежную накидку и снова отошел в угол, уставившись на озадаченных посетителей. Старший, уже менее осторожничая, собрал одноразовую посуду и остатки пищи обратно в ящик и, поставив его на пол, толкнул в сторону напарника.

Судя по их озабоченным лицам, в планы ученых входило что-то еще кроме кормления новоиспеченного жителя космического города. Обуреваемый сомнениями Карго, смягчив взгляд, сделал небольшой шаг к центру комнаты, с трудом сдерживаясь от того, чтобы броситься под аппарат, сулящий потоки новой информации, словно наркоман. Только там, в глубинах компьютерной памяти охотник мог нащупать хоть что-то о своей женщине. Жадное ожидание сменилось нетерпением. Ну, давай же! Подключай! – едва не вырвалось у него.

Первый порыв под усилием воли иссяк, и Карго сделал вид, что не понимает происходящего, но готов к диалогу. Старший похлопал по постели ладонью, давая понять, что он должен лечь.

– Мистер Васильев, по-моему, он Вас не понимает, – скептически произнес Джон.

– Нет, молодой человек, Вы ошибаетесь. Он начинает понимать и идет на контакт. Вот видишь!

Лицо доктора озарилось, когда Карго послушно лег на белоснежное ложе и сложил руки на груди. По виду Васильева можно было подумать, что, он сделал самое важное открытие в своей жизни. Доктор радовался как ребенок, бубнил что-то себе под нос и, прежде чем он приступил к подсоединению аппарата памяти, его не менее ошеломленный напарник пару минут наблюдал хаотичное перемещение коллеги по комнате с блаженно-восторженным выражением на лице.

В этот раз все происходило менее болезненно. Разум не сопротивлялся, а впитывал, ловил, систематизировал и строил здания из понятий и умозаключений. Карго пытался искать то, ради чего он согласился на очередное вторжение в его мозг, однако потоки информации улавливались скорее на подсознательном уровне, и пройдет немало времени, прежде чем он начнет доставать данные из глубин приобретенной памяти.

В какой-то момент он почувствовал, как что-то изменилось. Образы теперь стали поступать не сплошной лавиной, а группами. Затем распались и группы. Наконец, Карго понял, произошло то, чего он никак не ожидал. Его разум мог контролировать работу компьютера. Он уже не представлял собой неподвижный сосуд, в который устремились реки данных. Карго теперь сам отыскивал недостающие звенья в электронной памяти машины, соединенной по сети со многими информационными базами Галилеи. Поиск продолжался недолго. Вскоре в отдельном уголке сознания охотника появилась маленькая страничка с виртуальной записью о том, что произошло с Вестой.

Глава 8

В колониальном поселке царило серое запустение, вероятно, привычное для здешних обитателей. Свинцовое небо, казалось, вот-вот накроет вершины металлических куполов вросших в песок. Мрачная картина, представшая перед глазами Астахова, стала продолжением бессильного отчаяния, укоренившегося в измотанном сознании. Меня подставили! Подставили! – упрямо твердил рассудок, теряя с каждой минутой последние остатки надежды. Связи нет, помощи ждать неоткуда, а местные блюстители порядка будут теперь неотступно следить за каждым его шагом.

Услышав свистящий скрежет, Егор обернулся и увидел, как массивный сегмент одного из куполов начал медленно раскрываться, выпуская несколько автомобилей-внедорожников. До обоняния донесся запах гари. Видно, те работали на древнем топливе, практически не используемом уже более двух столетий.

Энергетические блоки из обогащенного берония были самым экономичным и мощным источником энергии для современной космической и наземной техники. А тут… три автомобиля, напоминающих огромных пресмыкающихся, выползли из ангара и скрылись за поворотом, оставив за собой облако едкого дыма.

В номере было прохладно и чисто, о произошедших здесь жутких событиях и об обыске напоминала лишь красно-желтая лента, опоясывающая душевую кабину. Полиция разрешила ему заселиться в ту же комнату, хотя запрет на пользование ванной снят не был, о чем гласила табличка, висевшая на двери. Плюнув на все запреты, Егор включил воду и, вглядываясь в белизну полимерной емкости, еще долго не решался встать под горячие струи.

После душа его стало трясти. Нервная лихорадка продолжалась всю ночь, и лишь под утро ему удалось забыться. Проспав несколько часов глубоким тяжелым сном, он не сразу смог вернуться в реальность, когда в помещении назойливо заверещал зуммер полиофона. Прошло еще полминуты, пока Егор сообразил, что это.

– Слушаю, – отозвался он сонным голосом, обратив внимание, что номер абонента не идентифицировался.

На том конце какое-то время молчали, но он слышал чужое дыхание, решив, что еще немного, и отключит связь. Что-то необъяснимое мешало ему это сделать. Время остановилось. Егор все прислушивался, придя в себя ото сна окончательно.

– У меня есть для Вас информация, – вдруг раздалось в трубке.

– Кто Вы?

Егор почувствовал, как к нему возвращается дрожь.

– Ваш друг.

– У меня здесь нет друзей.

Астахов подумал, что голос, наверняка, искажают, отметив его неестественную металлическую тональность.

– И все же…, – замялся собеседник, – никогда не поздно ими обзавестись. Мне известно о Ваших неприятностях.

Егор прошелся по комнате, поежившись от озноба. Кто-то хочет войти с ним в контакт. Но для чего? Это или очередная провокация, или…

– Вы знаете, кто меня подставляет?

– Я бы предпочел…

– Вы знаете? – резко оборвал его Астахов.

Пауза затягивалась. Наверняка, очередная попытка втянуть его во что-то гнусное. Только теперь он будет играть по своим правилам.

– Да, я знаю.

– Что Вы хотели мне рассказать?

У Астахова защемило в груди. А вдруг, правда? Может быть, это и есть, выход?

– Подходите к северному сектору внешнего периметра через час.

Егор понимал, что должен принять решение немедленно. Сомнения сменились возбуждением перед чем-то неизвестным, но, чрезвычайно важным. Он должен что-то делать, использовать малейшую возможность, иначе сойдет с ума. Однако подсознательно мозг протестовал, выстраивая упрямые аргументы о крайней рискованности назревавшего рандеву. Звонивший, очевидно, догадывался о творившейся сейчас в его голове сумятице и не торопил с ответом, лишь прерывистое дыхание выдавало волнение собеседника.

Егор намочил под краном ладонь и провел ею по лицу, посмотрев на свое отражение в зеркале. Выглядел он как призрак, потерявший смысл своего существования.

– Хорошо, я буду.

Прикоснувшись к сенсорной поверхности, он прервал связь.

На улице было также сумрачно как вчера, словно, новый день так и не наступил. Между одинаковыми как в инкубаторе строениями изредка проезжал вездеход или автомобиль, взрыхляя песок и поднимая пыль. Люди, если и встречались, то какие-то странные, с полумертвыми глазами. Поначалу он приостанавливался, ожидая приветствия или хотя бы заинтересованного взгляда, однако ни того и ни другого так и не дождался.

Астахов понимал, что глупо идти на встречу неизвестно с кем без оружия, но найти портативный импульсный резонатор или хотя бы какое-нибудь раритетное огнестрельное оружие за такое короткое время было невозможно. Да и на выходе из гостевого купола сканеры сразу же подняли бы тревогу. Поэтому сердце то и дело набирало обороты, тревожно сжимаясь и нагоняя дрожь в ногах.

Впереди замаячили десятиметровые столбы внешнего периметра, между которыми голубым свечением натянулся трехслойный энергощит. Вот и северный сектор. Ни души. Может быть, рано? Егор посмотрел на часы, встроенные в полиофон. Нет, все правильно. Напряжение нарастало, однако площадка между двумя цилиндрическими конструкциями неизвестного назначения оставалась безлюдной. Зуммер полиофона застал Астахова врасплох. Он вздрогнул и выругался.

– Планы немного изменились, мистер Астахов, – заговорил незнакомец, как только он ответил на звонок, – Вам нужно пройти до двадцать седьмого строения. Там Вас ждут.

– Я надеюсь, больше не будет осложнений, – раздраженно буркнул Егор.

– Извините.

До нужного места оказалось около ста пятидесяти метров вдоль периметра, которые он решил преодолеть не спеша, приглядевшись к обстановке. Вокруг по-прежнему было уныло и пыльно. Однако что-то смущало. Он остановился и осмотрелся по сторонам. Вроде бы все спокойно. Но что же тогда было не так? Астахов понял это не сразу, спустя несколько секунд, таких нужных и спасительных. Это был запах, удушливый, резкий, запах гари.

Внедорожник появился из-за ближайшего купола и преодолел расстояние до Егора гораздо раньше, чем тот сообразил, что происходит. Еще пару мгновений, и Астахов лежал на земле, сбитый передней частью автомобиля. Он отлетел на несколько метров, но сознание не потерял, рефлекторно пытаясь понять, какие повреждения получил. Удар по голове гулко отозвался во всем теле, и свет погас.

Он не сразу понял, откуда доносились монотонные прерывистые звуки. Сказать, что голова болела, значит не сказать ничего. Адская боль насквозь проколола затылок. С трудом удалось открыть глаза и повернуться к источнику бубнящего звука. В пяти метрах от него возле круглого отверстия, очевидно служившего выходом, два коренастых парня в черных комбинезонах вполголоса что-то усердно обсуждали. Слов было не разобрать, но рукояти резонаторов, выглядывающих из узких чехлов, прикрепленных к внешней стороне бедра, он рассмотрел сразу.

Что касалось самого Астахова, то он со связанными за спиной руками лежал на полу в углу комнаты, напоминающей тренировочный зал. Здесь располагалось несколько тренажеров, отражавшихся в зеркальном покрытии стены, тут же недалеко стояло приспособление, в котором Егор узнал аппарат для диагностики различных расстройств, связанных с повышенными физическими нагрузками.

Не обращая на него никакого внимания, охранники по-прежнему бубнили друг с другом, полностью увлекшись разговором. Стараясь не подавать вида, что пришел в себя, Егор осторожно потянул руки, однако тяжелые металлические наручники надежно удерживали затекшие и онемевшие кисти. Следующей была попытка выяснить, все ли кости целы. Незаметно пошевелив конечностями, он удовлетворенно расслабил мышцы. Значит, пострадала в основном, голова. Для этого ему не нужно было прислушиваться к ощущениям. Затылок ныл, болезненно реагируя на каждое биение сердца.

Теперь предстояло осмыслить, что же произошло. Его похитили, это понятно. Зачем? Скорее всего, тоже ясно. И как только он мог на это купиться? Ему снова стало дурно, и он застонал, чем привлек внимание охраны.

– Кажется, оклемался, – донесся голос одного из них.

Они приблизились к Егору, намереваясь убедиться в том, что он пришел в себя. Потом один из них прижал ладонь к уху и, видно, обращаясь к кому-то на другом конце связи, громко отчеканил.

– Это пятый. Клиент пришел в сознание. Жду распоряжений.

Через секунду, вероятно, получив команду, охранник достал резонатор и привел его в боевую готовность. Второй последовал его примеру, заняв позицию у входа за спиной напарника.

Парни, наверняка, прошли подготовку в войсках, подумал Егор, наблюдая за их грамотными действиями. Явно не новички. С такими справиться не так-то просто. Он снова потянул руки, стараясь размять и одновременно понять, что за наручники на нем. Скорее всего, электронная версия «СУ-2». Открывается магнитным ключом. Уже легче. Осталось только выяснить, у кого из двоих этот ключ.

– Эй! – попытался приподняться Астахов, чем вызвал напряжение в позах охранников. – Можно наручники ослабить?

– Лежи спокойно! Надо будет, ослабим!

– Ну, люди вы или твари? – он намеренно провоцировал их на агрессию, которая неизбежно повлечет ошибки.

Охранники не двигались. На их лицах застыло безразличие и готовность в любую секунду нейтрализовать пленника. Такой расклад устраивал Егора меньше всего. Оставив бессмысленные попытки усыпить их бдительность, он с болезненным усилием сел, уперевшись спиной в стену.

– Замри, а то…

– И что? – усмехнулся Егор, – грохнешь? А как будешь объяснять начальству, что убил того, кого тебе поручено охранять и сохранить жизнь любой ценой?

Похоже, Астахов попал в точку, поскольку тот на мгновение задумался и недовольно покачал головой. Значит, его действительно похитили люди Даггса, и он нужен живым, вернее его память. В последнее время наука в области психокоррекции скакнула далеко вперед. Разработаны десятки технологий, способных заставить человека вести себя определенным образом. Появилась масса возможностей развязать язык любому, чьи воспоминания представляли интерес.

Все это Егор проходил на курсах, а, кроме того, около года назад ему, как и остальным курсантам вживили имплант, блокирующий память в случае насильственного в нее вторжения. Главное, чтобы его недруги не знали об этом, иначе все может закончиться плачевно. В лучшем случае станет овощем.

Астахов пытался заставить себя думать, искать варианты выхода из скверной до коликов ситуации. Для начала предстояло определить, где он находится. Подобного интерьера на Тибероне Егор еще не встречал. Может быть, поинтересоваться у скучавших плохих парней?

– Орлы, а где это мы? – спросил он даже слишком обыденно, и вопрос прозвучал неестественно.

Охранники переглянулись, но никак не отреагировали, продолжая изображать монументы. Через мгновение они вдруг преобразились, выпрямившись и сместившись к центру комнаты. В проходе показалась фигура, уже не оставившая сомнений в причине, по которой Астахов оказался здесь.

– Рад Вас видеть, мистер Астахов, – нараспев произнес Даггс, пытаясь улыбнуться. – Что ж Вы сбежали не попрощавшись?

Вошедший приблизился к нему, жестом дав понять охране, чтобы их оставили наедине. Странно, но Егор не почувствовал ни страха, ни отвращения, лишь усталость и надежду, что скоро все закончится. Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться, что с ним произойдет в ближайшее время. Казалось, Даггс почувствовал состояние пленника и не начинал разговор, пока тот окончательно не смирится с неизбежным.

Егор поднял глаза к потолку, стараясь не смотреть на Даггса.

– Расстегни наручники, – прохрипел он.

Не долго думая, тот достал магнитную пластину, и Астахов почувствовал, как распухшие руки возвращаются к жизни. Даггс был каким-то другим, более раздраженным, что ли, неприветливым. Видимо, и у преступников бывают неприятности. Егор мысленно позлорадствовал, как знать, может, кислая физиономия этого бандита как раз и связана с его персоной. Наверное, большие силы задействовали, чтобы изъять его из поселка и поместить в это помещение с круглой дверью. Очень, видно, он им нужен со своими паролями, хранившимися в самых отдаленных уголках памяти.

Пока Егор растирал запястья, Даггс задумчиво прошелся из угла в угол и остановился у противоположной стены, явно намереваясь заговорить. Искоса посмотрев на него, Астахов потрогал опухший затылок и поморщился от сжавшей виски боли, начавшей перед этим понемногу стихать. Говорить сейчас ни с кем не хотелось, но он знал, что все только начинается.

Почему-то Егор решил, что Даггс не из тех, кто для достижения поставленной цели не чурается самых мерзких и бесчеловечных методов. Может быть, интеллигентный вид противника позволял так думать, или проскользнувшее на один только миг сочувствие во взгляде. Конечно, внешность часто обманчива, и Егор не собирался без оглядки доверять интуиции, но сбрасывать со счетов появившееся предчувствие он тоже не хотел.

Чего Астахов ждал в следующую минуту, наверное, он и сам бы не ответил, только где-то глубоко в груди вдруг противно заныло. Будут использовать химию, чтобы развязать язык. Интересно, как работает блокировка? – с грустью подумал Егор.

– Слушай, Астахов, – ровным тоном начал Даггс, – ты ведь понимаешь, что все равно мы вытащим из твоей головы то, что нам нужно?

Он говорил отчетливо, очевидно, чтобы каждое слово отложилось в сознании Егора, устало глядящего на него снизу вверх.

– Вопрос в том, сможешь ли ты после этого остаться прежним – способным перспективным парнем со светлой головой и кучей денег на счете, или предпочтешь быть никому неизвестным героем с развороченными мозгами без шанса когда-либо вновь научиться удовлетворять самостоятельно хотя бы некоторые естественные потребности.

Даггс без выражения на лице спокойно наблюдал за реакцией Астахова.

Неплохо, даже очень. Видно, знаком с техникой вербальной психокоррекции. И тон, и тщательно подобранные слова. Егор поморщился.

– И чего ты от меня ждешь? Я принял решение еще тогда, и менять его не собираюсь, – голос прозвучал, словно, со стороны.

Он представил, как блестящие металлические щупальца, подчиняясь специальной программе, локализуют центры оголенного мозга, ответственные за память и вонзают в мягкую розовую живую ткань биоэлектроды, моментально срастающиеся с серым веществом и скачивающие информацию на компьютер. По телу проползла волна липкого страха, заставив мышцы сжаться.

Как быстро все изменилось. Из целеустремленного и мечтательного парня Егор за несколько дней превратился в потерянное и жалкое существо, смирившееся с самым худшим, что могло произойти с ним на этой дьявольской планете. Однако именно эта обреченность странным образом придавала сил, позволяя прямо и даже с ухмылкой смотреть в лицо самой смерти. И он смотрел и готов был рассмеяться диким раскатистым смехом, если бы это помогло ему взять себя в руки хотя бы на минуту. Егор чувствовал каждый удар сердца, превратившийся теперь в бой молота. Он никогда не думал, что можно считать мышечные толчки, гонявшие по телу кровь. Теперь перед неизбежным концом были на счету даже они.

Даггс наклонил голову, как бы удивляясь упрямству Астахова, и помассировал себе лоб, после чего с болезненной гримасой посмотрел на пленника.

– Уговаривать тебя я не буду. И так потратил много времени. Даю минуту, прими окончательное решение. Только знай, эта минута последняя.

Он посмотрел на наручный полиофон и отошел к выходу. Время сначала потянулось, потом пошло, и, наконец, полетело. Что может изменить эта несчастная минута? Наверняка, его участь уже решена. Гарантий, что оставят в живых, никаких. Пусть хотя бы помучаются с его мозгами, твари!

Когда послышалась команда Даггса, Егор даже не пошевелился.

– Несите инъектор.

Значит, начнут с химии.

В комнату зашли двое тех самых охранников и невысокий человек в белых перчатках, несший небольшой пластиковый ящик. Вскоре в руках этого человека с мертвенно-бледным лицом появился инъектор с мутной жидкостью внутри прозрачного резервуара. Астахову вновь надели наручники и усадили на высокое кресло так, что ноги едва касались пола. Движения у этого «бледного» существа были четкими до тошноты.

Укол он почти не почувствовал, только легкое жжение в области шеи. Ожидаемые ощущения пришли не сразу. Вначале головокружение, потом жуткая тяжесть во всем теле, наконец, прострация и полное безразличие к происходящему.

– Как тебя зовут? – откуда-то прозвучал первый вопрос.

– Егор Астахов.

Ему казалось, что он на уроке перед учителем, которому обязан отвечать только правду. Он уважает учителя и боится его ослушаться и расстроить. Только никак не может сообразить, зачем он здесь, ведь секунду назад он был в плену у бандитов. Вскоре наваждение стало рассеиваться.

– Зачем ты прилетел на «Т-16»?

Что такое «Т-16»? – спрашивал себя Егор, но язык уже отвечал на вопрос.

– Тебе известны коды доступа к главному серверу энергощита?

«Да» – гордо хотел ответить Егор, поскольку это подчеркивало его принадлежность к авторитетной службе, однако губы замерли, словно, окоченев, а память выдала:

– Нет.

– Что-то не так, – забеспокоился тот, кто спрашивал.

– Спроси еще.

– Может, он действительно не знает?

Через мгновение Егор затих, и уже не услышал следующего вопроса. Его голова повисла, а сам он повалился на пол, но был подхвачен подоспевшим охранником.

Он слышал, как кто-то кричал, но не понимал, что именно. Потом были удары по лицу, однако больше это походило на стук по набитой песком груше. Ни боли, ни страха. Среди полуживых застывших мыслей Егор смог ухватить самую важную – блокировка сработала.

– Скажи, Вахо, а почему люди умирают?

Они с наставником сидели друг против друга в комнате для релаксации. С потолка лилась тихая успокаивающая музыка, парило ощущение тепла и уюта.

– Это непростой вопрос, Егор, тем более для восьмилетнего мальчика.

Вахо внимательно посмотрел на него, словно пытаясь понять, нужно ли продолжать разговор. Вероятно, убедившись в серьезности интереса воспитанника, он возвел глаза кверху.

– Таков закон природы. Все во вселенной обречено рождаться и умирать.

– Но ведь тогда все напрасно!

От волнения Егор начал заикаться, однако, помолчав немного, уже спокойнее продолжил.

– Вот я, например, учусь, получаю знания, опыт, но зачем? Ведь я все равно умру. Значит, все зря?

Наставник, казалось, был готов к такому диалогу и с невозмутимым видом, полагавшимся человеку авторитетному, заговорил.

– Понимаешь, Егор, на данный момент – учиться – это твоя задача.

– Но кто придумал для меня эту задачу, учитель?

– Часто мы не знаем, что для нас лучше, поэтому доверяемся другим людям. Ты пока не понимаешь всего значения того, что делаешь. Однако поверь, это для твоего блага.

Егор задумался, а затем спросил.

– И что потом, когда я закончу школу?

– Ты станешь специалистом в своей области. Будешь приносить пользу людям.

– А дальше?

– Ну, потом старость, отставка и…

– Смерть, не так ли?

Вахо закряхтел и растерянно кивнул.

– Вот видишь! Смысла нет!

– Ты не прав, Егор. Смысл есть.

– В чем он? – мальчик замер в ожидании ответа.

– Память. Смысл в ней. Тебя будут помнить.

– Кто?

– Люди.

Егор вновь умолк, обдумывая слова наставника, однако сдаваться не собирался.

– Но ведь они тоже умрут, и память обо мне исчезнет вместе с ними?

– Есть машины, которые сохранят информацию о тебе на тысячу лет.

Учитель улыбнулся, надеясь, что на этом допрос прекратится.

– Они все помнят? – удивился Егор.

– Конечно.

– И то, как мы с тобой тут беседуем?

Ему так не хотелось просыпаться, но яркий свет уже вывел его из забытья, и веки медленно начали подниматься, впуская его мелкими порциями. Вокруг была ослепительная белизна, он лежал на большом столе, обтянутом пористой тканью, на ощупь похожей на бархат. Над головой нависла странная конструкция, напоминающая хирургическую лампу, которую он видел в медицинском отсеке на Галилее.

Слева Егор почувствовал движение и с трудом повернул голову. Так и есть. «Бледнолицый» стоял у блестящей стойки и звенел какими-то емкостями. Спина стала липкой, когда он понял, что находится в операционной. Человек в прозрачной маске поднял глаза и расплылся в жуткой дьявольской гримасе. Он явно получал от происходящего наслаждение. Наверное, только маньяки с такой вот адской ухмылкой и могли безжалостно калечить людей, да еще и с удовольствием.

Сомнений не оставалось, его ждет известная процедура, давно запрещенная всеми правительствами по соображениям гуманности, с почти романтическим названием «биоимпульсное слияние». После этой штуки человек становился не более чем примитивным животным, часто не способным удовлетворять даже базовые потребности. Перспектива стать овощем не сразу дошла до понимания, однако вскоре Астахов уже искал глазами возможность развязать руки и ноги, чтобы бежать отсюда со всех ног. Ремни держали намертво, и Егора забила крупная дрожь, словно предсмертная лихорадка.

Он находился на грани безумия, выгибаясь и сдирая кожу на запястьях. Между тем, его мучитель степенно, словно, смакуя каждый миг, приближавший подопытного к последней стадии сумасшествия, двигался к операционному столу с лазерным ножом в руке.

Сколько времени продолжалось это леденящее душу действо, Егор не знал, но почувствовал, что окончательно теряет рассудок. Вот этот изверг уже совсем рядом, заносит нож. Боже! Неужели даже не усыпят? Вдруг свет померк, из стены выдвинулась и зажглась красная лампа, дверь бесшумно отодвинулась в сторону. «Бледнолицый» остановился, и Егор был готов поклясться, что тот запаниковал.

В первые мгновения казалось, что это пожарная тревога, однако характерного звукового сопровождения с металлическим голосом компьютера не было. Похоже, что-то другое, и «бледного» оно, видимо, если не напугало, то насторожило, точно. Перебои с освещением отвлекли это кошмарное существо, и Астахов попросту получил немного времени собраться с духом и мыслями. Только что толку? Скоро все придет в норму, и экзекуция неизбежно продолжится.

Между тем, самым ужасным его предчувствиям сбыться оказалось не суждено. Пока Егор пытался совладать с паническим страхом, в операционную кто-то зашел. Что было потом, разглядеть он не успел. Из угла послышались резкие неприятные звуки, похожие на хруст костей, сзади что-то гулко рухнуло на пол. Потом шаги. Он готов был заорать, как зарезанный. Через секунду над ним показалось плоское лицо мужчины с раскосыми глазами.