Текст книги "Бабочка в янтаре (СИ)"

Автор книги: Александр Руднев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

– Во-первых, с сего часа Вы прекращаете процедуры во всех центрах. Во-вторых, Вы готовите положительное заключение по докладу на имя Председателя Высшего Совета. И, в-третьих, никто и никогда, – генерал обернулся и посмотрел на вжавшего голову в плечи помощника по особым поручениям, – не должен знать ни о нашем сегодняшнем разговоре, ни о докладе.

* * *

– Что случилось, Лея? – Марко резко сел на кровати, еще не до конца проснувшись.

– Все нормально, тебе, наверное, сон приснился, – предположила она, поднимаясь следом и спуская ноги на пол.

Сквозь прозрачную ночную рубашку отчетливо проступали черты совершенного тела. Поднявшись, она грациозно прошла до ванной и скрылась за ширмой.

– Можешь пока поваляться, – весело крикнула она, и до Марко донеслось шуршание воды в душе.

Пытаясь вспомнить свой сон, он протер глаза и оглядел спальню их премиум-каюты, которую вчера не успел толком рассмотреть, поскольку поддался на чары жены, и в полумраке они полночи любили друг друга как никогда.

Как все-таки повлияло на них обоих приглашение Департамента на съезд «извлеченных». Еще двадцать три дня назад после отказа Фишера в финансировании процедуры он был раздавлен. Казалось, ничто уже не может вернуть его к обычной жизни, и Марко начал для себя обратный отсчет. Оставшийся срок мог исчисляться подциклами, а мог и сутками, все зависело от возможностей биокомплекса.

Лея заявила, что без него жить дальше она не видит смысла, и если не будет его, то она прекратит прием стимуляторов, необходимых для поддержания функций искусственного организма. От такого заявления Марко стало совсем паскудно, так как он знал, что переубедить ее не сможет ни он, ни психолог, ни кто-либо еще.

Они старались не говорить об этом, но забыть то, что скоро все бездарно закончится, Марко не мог, и тяжелые гнетущие мысли разъедали мозг изнутри, изматывая и опустошая к концу дня. Ожидание ночи превратилось в пытку, поскольку не было никаких гарантий, что он доживет до утра на этот раз. Приступы участились, превращаясь, порой в кратковременную кому. Поэтому со службы пришлось уйти.

Удручало еще и то, что как никогда он понимал сейчас всю иллюзорность того мира, который создавал вокруг себя все это время. Сквозь пелену страхов, тревог и безысходности упрямо пробивалась мысль, что в погоне за славой, репутацией и удовольствиями он забыл что-то важное, что-то самое главное, без чего теперь, остаток его жизни казался, просто невыносимым. Как ни старался, он не мог вспомнить хоть что-нибудь, что позволило бы ему уйти в мир иной с уверенностью, что свою миссию в этой жизни он выполнил, что был какой-то смысл.

Вот в таком полуистерическом состоянии на грани безумия он пребывал до того момента, как получил электронное приглашение на конференцию по вопросам ИМС. В документе красноречиво говорилось о новых достижениях научной мысли в области биоэнергетики и предлагалось принять участие в экспериментальном «извлечении». Среди видов продукции организаторы мероприятия представляли новые экземпляры биокомплексов, способных к деторождению.

Последняя новость превратила Лею в самую счастливую женщину во вселенной, потому что образцы предлагались совершенно бесплатно тем, кому повезет в лотерее, розыгрыш которой состоится на многофункциональной космической станции «Кассандра».

– Ну, как, проснулся? – улыбнулась распаренная Лея, выйдя из ванной и благоухая дивным ароматом.

– Я уже и забыл, каково это, – мечтательно сказал Марко.

– Что – это?

Подойдя к жене, он прижал ее к себе и вдохнул запах влажных волос, забираясь рукой под полотенце.

– Забыл, как быть счастливым, – прошептал он и попытался удержать ускользнувшую женщину, которая, убегая со смехом, обронила полотенце и осталась нагой.

– Иди в душ, Марко! – легонько отпихнула она его руку, – Мы скоро прибываем.

С шутливой гримасой жуткого сожаления он провел рукой по ее груди и животу.

– Ладно, но сегодня ночью ты за все ответишь, – заходя в ванную, пообещал Марко и еще раз с наслаждением окинул взглядом ее безупречную фигуру.

Глава 20

К моменту прибытия в пункт назначения Марко и Лея ощущали себя по-настоящему счастливыми от предвкушения спасительных перемен. Спустившись на палубу «Кассандры», они пребывали в том пугливом волнении, которое появляется в ожидании чего-то нового и исключительно важного в их судьбе, в ожидании другой полноценной жизни, лишенной страхов и тревог.

Марко спустился с трапа космического лайнера и с восторженной улыбкой, наполненной восхищением от потрясающего вида жены, подал Лее руку. Тепло улыбнувшись в ответ, она нарочно споткнулась и свалилась ему прямо в объятия, разразившись звонким смехом. Со стороны их можно было принять за молодоженов, прилетевших провести на комфортабельной станции медовый месяц.

Только сейчас они заметили, что в своем немного дурашливом поведении они совсем не одиноки. Их окружали такие же счастливые улыбающиеся лица молодых мужчин и женщин, наверняка, оказавшихся тут по тем же причинам, что и они. Одетые в вечерние наряды пары сходили с трапа, осматривая огромные блестящие холлы с ярко-зеленой растительностью вдоль стен и прозрачным потолком, сквозь который был виден кусок черного неба с очертаниями бордовой планеты.

По громкой связи всех прибывших пригласили в центральный зал, где каждый получит свой индивидуальный номер и необходимую информацию по размещению в жилых секторах.

– Скажите, а где мы можем получить программу мероприятия? – остановил Марко паренька в голубом костюме обслуживающего персонала.

– Вам необходимо пройти в зал, вон туда, – парень указал прямо на мерцающую стрелку на стене, – там к вам подойдут.

Быстро кивнув, он поспешил по своим делам, на ходу отвечая на вопросы других гостей.

Пройдя по широкому тускло освещенному коридору, они очутились перед аэролентой, на которой уже поднималось вверх человек сорок. Немного поколебавшись, Лея шагнула на пористую поверхность, тут же подхватившую ее, и Марко вынужден был тоже запрыгнуть на ступеньку, медленно ползущую на следующий уровень. Прижавшись друг к другу, они пару минут, наслаждаясь движением летающей лестницы, смотрели то вниз, то вверх.

Центральный зал представлял собой гигантское помещение, в котором, казалось, собралось население целого небольшого городка. Все как на подбор – молоды, стройны и красивы.

– Наверное, здесь только ИМСы, – прошептала Лея, наклонившись к нему.

– Похоже, что так, – согласился Марко, невольно всматриваясь в лица проходивших мимо людей, как будто надеялся увидеть кого-то из знакомых.

Откуда-то сверху лилась легкая ритмичная музыка, заглушая гомон пестрой людской массы. Здесь были не только пары, время от времени им встречались молодые мужчины и женщины, которые, несмотря на отсутствие спутника или спутницы отнюдь не скучали, а взволнованно улыбались, озираясь по сторонам.

Через минуту Марко понял, почему многие вытягивали шеи и всматривались в разноцветную толпу. Ждали, когда, наконец, к ним подойдут и направят в апартаменты, однако люди в голубом с мерцающими манжетами и воротниками, натянув дежурные улыбки на губы, быстро пробегали мимо, односложно мимоходом отвечая на вопросы.

Обойдя огромный зал по периметру, Марко и Лея тоже начали немного нервничать, сетуя на неуважительное отношение персонала, однако вскоре на одной из стен раздвинулись пластины, открывая всеобщему обозрению гигантское электронное табло, тут же вспыхнувшее объявлением, что всех присутствующих ожидают на выходе операторы, которые выдадут ключи от номеров в комфортабельном отеле. «В номере Вы найдете все необходимые инструкции и информацию о расположении секторов питания, отдыха и конференц-залов» – гласило табло.

На выходе из центрального холла им действительно вручили карточку-ключ, которая оказалась к тому же и путеводителем, моделируя в пространстве голопроекцию их сектора и траекторию движения до нового жилища. Когда металлопластиковая дверь бесшумно закрылась, Лея хозяйским взглядом оглядела все три шикарные комнаты и осталась довольна, с удовлетворением кивая головой.

– Что будем делать? – игриво наклонила она голову, постукивая ножкой по полу.

– Что пожелаешь, – в тон подхватил Марко и почувствовал слабость и головокружение.

– Ты в порядке?

– Сейчас пройдет, – отмахнулся он, нащупывая кровать.

– Давай, ложись, отдохни, – ухватила она его за руку, помогая лечь.

Не хватало только свалиться с приступом сейчас, когда их ждет незабываемый вечер и насыщенные событиями несколько суток, расстроился Марко, глядя на встревоженное красивое лицо жены.

– Сейчас полежу пару минут…

– Не вставай, – положила она ему руку на лоб, – тебе надо вздремнуть после перелета.

Честно говоря, он и не планировал сопротивляться, чувствуя, как сознание покидает его, уступая место пустоте и мраку. Через секунду он спал, а может, впал в кому. Лея тихо встала с кровати и удалилась в гостиную, где с озабоченным лицом присела на край кресла и подперла голову руками, решая, вызывать медиков или оставить мужа в покое.

Остановившись на втором варианте, она на всякий случай вернулась и провела портативным сканером над его головой, убедившись, что биокомплекс функционирует в целом стабильно.

Включив голопанель, Лея лениво начала листать многостраничный материал с рекламой и информацией об отеле. Время от времени она замирала и прислушивалась к его дыханию, диагностируя состояние Марко сканером с интервалом в двадцать минут.

– Как ты? – вздрогнула она, поняв, что задремала, когда увидела стоявшего у иллюминатора Марко, – давно встал?

– Все нормально, – успокоил он ее, – чувствую себя вполне сносно.

Лея протерла глаза и подошла к нему, заглядывая в глаза и трогая пульс на запястье, забыв, что индикаторы функций искусственного организма можно запустить с помощью вживленного в шею микрочипа.

– Все хорошо, – перехватил он ее руку и улыбнулся, – пора ужинать.

Убедившись, что приступ на самом деле миновал без последствий, Лея мягко провела по спине мужа рукой и направилась в ванную, сбрасывая на ходу платье.

– Подожди, я скоро. Посмотри в багажном модуле наши вещи, – попросила она, закрывая дверь.

Поставив на тумбу контейнер с вещами, Марко набрал код на мониторе и, после того, как все отсеки веером раскрылись перед ним, достал пакет с ее баночками и тюбиками.

– Дорогая! Я тебе твое хозяйство принес, – объявил он, заглядывая в ванную, где она принимала душ.

– Положи тут. Я сейчас.

«Сейчас» затянулось почти на час, но Марко стоически вытерпел утомительное ожидание, коротая время, переключая каналы внутренней видеосети. Спустя десять минут они поднимались на пятнадцатый уровень в сектор питания, который представлял собой полукруглое прохладное помещение с доминированием легких солнечных тонов, которые, впрочем, комбинировались по желанию клиента. В центре играл небольшой оркестр с милой белокурой певицей, исполнявшей известную песню «Другая жизнь».

– Какой желаете цвет скатерти и стульев? – учтиво спросил распорядитель, проводив их до свободной кабинки.

Марко пожал плечами и посмотрел на Лею.

– Пусть будет темно-синий, – быстро выбрала она, и, словно по мановению волшебной палочки, все окрасилось в темно-синий цвет.

– Принесите нам хорошего вина и салат из осайи, – заказал Марко и, подмигнув, добавил, – для начала.

Распорядитель немного замялся, и они вопросительно посмотрели на служащего.

– Простите, но у нас не хватает столиков. Не будете против, если у вас появятся соседи? – на одном выдохе выпалил парень.

Переглянувшись, Марко и Лея единодушно согласились, поскольку были не прочь познакомиться с кем-нибудь из посетителей. Поблагодарив, служащий исчез, а через несколько минут на столе появилась бутылка дорогого вина и две салатницы из темного стеклопластика с ароматным блюдом. Разлив напиток в высокий сверкающие фужеры, Марко выпрямился и торжественно произнес.

– За нас!

Они успели сделать пару глотков, когда в кабинке появился все тот же служащий в сопровождении молодой стройной пары. Чувствуя некоторую неловкость, темноволосый мужчина в костюме бежевого цвета представился.

– Жан Боссе, а это моя супруга – Вера, – он протянул руку Марко, – простите, что приходится нарушать ваше уединение.

Распорядитель поклонился и предложил вызвать его, когда господа будут готовы сделать заказ. Новые знакомые оказались весьма приятными людьми, и возникшая поначалу неловкость быстро улетучилась. Со сцены снова лилась мелодичная песня, и они заказали вторую бутылку.

Как оказалось, прилетели Жан и Вера с пятой планеты звездной системы с забавным названием Хохона. Он был совладельцем крупного предприятия по производству автопогрузчиков и грузовых аэроботов, а она вот уже двадцать циклов нигде не работала, занимаясь домашним хозяйством на их вилле, занимавшей целый остров в океане. Первое «извлечение» они сделали сорок циклов назад. Сюда прибыли, получив заманчивое предложение о замене биокомплексов на более современные за полцены.

– Мы вообще поначалу даже не поверили, – радостно щебетала Вера, – думали, что розыгрыш. Только, когда связались с нашим знакомым из Департамента по делам ИМС, поняли, что все правда.

– Наверное, многие прилетели сюда, чтобы воспользоваться льготами и скидками, – предположил Марко, – интересно, кто же все это оплачивает?

– Вот-вот, – закивал Жан, – и я об этом подумал. Неужели наше правительство такое щедрое?

Они еще несколько минут обсуждали удачу, свалившуюся вдруг на голову ИМСов, и чем больше об этом говорили, тем больше рождалось сомнений по поводу их неслыханного везения, однако не так-то просто было поколебать веру в счастливый билет, даже если он достался практически всем «извлеченным».

– А вам не показалось странным то, что здесь держат преступников? – вдруг заявил Жан.

– Каких преступников? – почти хором спросили Марко и Лея.

– Когда мы немного заблудились, – он с легким укором взглянул на жену, – мы попали на нижние этажи и столкнулись с конвоем, сопровождавшим арестованного.

Марко пожал плечами.

– Возможно, перевалочный пункт, – предположил он, – мало ли.

– Может быть, и так, – продолжал Жан, понизив голос, – только я видел, как к станции пристыковалось конвойное судно явно не с одним заключенным на борту.

– Возможно вынужденная стыковка, – вступила в разговор Лея, до этого шептавшаяся с Верой.

– А зачем же преступников выводить за пределы спецтранспорта?

Жан умолк, видно продолжая размышлять над своим же вопросом.

– О чем мы говорим! – воскликнула Вера, – Давайте веселиться! Жан! Вино кончилось!

Она хохотнула невпопад и растерянно посмотрела на присутствующих.

Марко поспешил снять напряжение и вызвал распорядителя, нажав на клавишу электронного табло сбоку стула.

– Действительно, друзья, не будем ломать голову над тем, что нас не касается. Давайте еще выпьем!

Вера благодарно улыбнулась ему и, привстав, поправила платье. Когда прибыла еще одна бутылка замечательного вина, оно тут же перекочевало в бокалы, и Марко встал.

– Хочу поднять тост за новую жизнь, без боли и страха.

Выпив до дна, он выдохнул и уселся на место. Никто из них даже не мог предположить, насколько роковыми окажутся только что сказанные слова.

* * *

Прозрачные тяжелые стеклопластиковые двери с шипением задвинулись за спиной, и Андрей оглядел камеру, разделенную на шесть одинаковых секций. В каждой секции на металлических штангах висела кровать, под которой стоял большой короб для личных вещей. Две из них были свободны, и Рогов молча направился к ближайшей, стараясь не обращать внимание на сокамерников, внимательно наблюдавших за новым постояльцем.

Сев на край кровати, он напрягся, чтобы вспомнить произошедшее еще раз, но в памяти всплывали лишь размытые образы и ощущение случившейся катастрофы. То, что Андрей увидел перед собой там, в офисе после того, как пришел в себя, повергло в шок его самого ничуть не меньше, чем службу безопасности, прибывшую на место убийства(!). Именно это слово Рогов слышал теперь каждый раз, когда его приводили на допрос.

Мог ли он подумать, что станет преступником, да еще и не просто злодеем, а тем, кто отнял чужую жизнь. По крайней мере, ему именно так преподнесли то, что он сделал с бедным Фишером. Так это было или нет, Андрей наверняка не знал, но, судя по обнаруженному в кабинете в луже крови телу оппонента, могло произойти что-то ужасное, и он – Рогов, имел к этому самое прямое отношение.

Как бы то ни было, Андрей ловил себя на крамольной мысли, что большого сожаления по поводу кончины господина Фишера не испытывает, между тем, ситуация складывалась весьма скверная, если не сказать: трагическая, и нужно было как-то выпутываться. Ведь он ничего не помнит, налицо умопомешательство, что, вероятно, облегчит его участь. Хотя, в конце концов, все уже порушено: судьба, бизнес, да и в целом жизнь. И чем это закончится, одному Всевышнему только известно.

– Некрасиво ведешь себя, мужик, – крякнул совсем рядом хриплый голос, вырывая Рогова их потока размышлений.

– Не понял, – опешил он, отпрянув от неожиданности.

Два крепких бугая подошли почти вплотную и с ухмылкой уставились на него, явно не собираясь обсуждать последние достижения науки и техники или политическую ситуацию в ближайшей галактике. Двое поменьше ростом и комплекции остались на своих местах, один из которых с прищуром что-то попивал из кружки, а второй с упоением грыз ногти.

– Что надо, ребята? – поежился Рогов, чувствуя, как кровь приливает к лицу, а в груди колотит молот.

– Ты посмотри, Каток, он не врубается! – прохрипел один из громил, – Кто здороваться будет, коржик?

Сзади послышался гаденький смех, который тут же затих.

– Проучи его, Репа, – приказал тот, что пил из кружки.

Понимая, что здесь никто ему не поможет, Андрей вскочил, вжался в стену и задрожал, видя как оба бугая, осклабившись, демонстративно начали потирать кулаки. Между ними осталось не больше двух метров, когда он ощутил жуткую ненависть к приближающимся уголовникам. И кроме этой вселенской нечеловеческой ненависти он не чувствовал больше ничего. Фигуры людей, кровать и очертания камеры начали расплываться, голова, казалось, находится в центре колокола, по которому только что ударили молотом.

Впрочем, по голове его действительно чем-то долбанули, поскольку через мгновение Рогов опомнился уже на полу с ноющей болью в области затылка.

– Всем к стене! – надрывался охранник, размахивая какой-то палкой, которой, вероятно, его и приложили.

Еще двое в форме рассредоточились по камере, взяв на прицел Рогова, и группу прижавшихся к стене перепуганных заключенных.

– Встать! – скомандовал тот, что с палкой и огрел его по руке, которой Андрей едва успел прикрыть голову.

Вскоре он уже сидел в центре пустой серой комнаты пристегнутый к креслу. Надрывно сипло дыша, Рогов старался успокоить крупную дрожь, бросающую его то в жар, то в холод. Наконец, сердцебиение понемногу стихло, и он задышал ровнее. В комнату вошли два охранника и пожилой невысокий человек в костюме с эмблемой медслужбы, которые в руке держал инъектор.

– Что это? – занервничал Андрей.

– А тебе не все ли равно? – огрызнулся один из охранников, закатывая ему рукав.

– Все нормально, – успокоил пожилой доктор, – это релаксирующее средство, совершенно безвредное.

После укола, Рогов почувствовал, как пол уходит вниз, а комната закручивается каруселью, но сознание оставалось более или менее ясным, хотя желание что-то делать, и даже думать пропало начисто. Язык стал, словно, каменным и наотрез отказывался поворачиваться, чтобы сформулировать хоть какой-нибудь слово. Таким мычащим его и покатили в кресле в одиночную камеру.

– Принимай! – крикнул охранник другому, стоявшему на другом конце длинного коридора.

– Это тот, который буйный?

– Не знаю как, но двух амбалов из двадцатой «уронил», не прикасаясь. Ты там поосторожнее. Ему потом ИПН поставят.

– Ладно, и не таких обламывали.

Перед Роговым открылась толстая полупрозрачная дверь, и его кресло толкнули внутрь. А поскольку отстегнуть его, видимо, забыли, или не захотели, он так и просидел несколько часов спиной к выходу, пытаясь вновь обрести мышечную подвижность. Когда смог членораздельно говорить, несколько раз требовал во весь голос, чтобы его отцепили от кресла, однако через небьющуюся стеклопластиковую пятисантиметровую дверь, его, скорее всего, никто не услышал.

Когда звенящая тишина и неподвижность конечностей уже начали сводить его с ума, дверь отодвинулась, чтобы впустить доктора с его адским механизмом в виде кольца на шею.

– Если попробуешь снять, получишь разряд тока, – предупредил эскулап.

– Это что за хрень? – сморщился Рогов и ощутил укол в шею, после которого он снова начал превращаться в овощ.

Отцепив крепления на руках и ногах, Андрея бросили на кровать и оставили одного. «Хорошо хоть камера одиночная» – подумал он, с ужасом представляя, что бы сделали с ним милые сокамерники в таком обездвиженном полусознательном состоянии. Сколько прошло времени, Рогов не помнил, потому что через пару минут провалился в глубокий лекарственный сон, и проснулся от толчка в плечо. Инъектор, видно, исправно его колол еще несколько раз, потому как он по-прежнему ощущал себя мешком с песком.

– Встать! – изгалялся над ним старший смены, тыкая палкой в бок.

– Да он не встанет, – ухмыльнулся другой и стал поднимать Рогова за руки, усаживая на знакомое уже кресло с ремнями.

– Куда его? – спросил третий.

– В изолятор на Медее. Доктор сказал, он может и с нами такое сотворить. Нельзя его среди людей держать без намордника.

– Слыхал, что на Медее с ними не церемонятся.

– Автотюрьма – милое дело.

Через пару часов спецбортом Рогова доставили на исправительную станцию «Медея, которая презрительно встретила его хмурым грязно-коричневым шайбовидным силуэтом на фоне гигантской темной безжизненной планеты с символическим названием «Стикс». Поговаривали, что на ней хоронили умерших заключенных, просто сбрасывая их с высоты. Тела распадались на атомы, даже не долетев до поверхности, поскольку на планете действовали какие-то непонятные физические законы, распыляя вещество за секунду, превращая в первичные химические элементы.

Отличное место для содержания опасных преступников, подумал Рогов, всматриваясь в очертания станции. После спуска на палубу он не увидел больше ни одного человека. Все перемещения, кормежка, уборка и остальные процедуры происходили с помощью механизмов. Впрочем, других камер и их обителей Андрей тоже не видел. Каждого из них содержали поодиночке, что с одной стороны отвечало требованиям безопасности, но с другой – лишало нормального общения и, скорее всего, приводило в итоге к различным психозам и сумасшествию.

Неплохо, если понимать, для чего действительно нужны исправительные станции такого рода. Вряд ли службы наблюдения за неблагонадежным контингентом жаждали, чтобы те после отбытия наказания вернулись в общество. Куда лучше, если осужденный попросту спятит. Тогда он гарантированно остается на станции до выздоровления. Короче, замкнутый круг.

В камере было все необходимое, кроме одного – возможности оставаться человеком. Не было никакой связи с внешним миром, никакой прессы, новостей и событий. Время, словно, остановилось, зависнув где-то между жизнью и смертью. Целыми сутками Рогов сидел напротив дверей и разговаривал с самим собой, время от времени выполняя нехитрые упражнения, чтобы мышцы окончательно не атрофировались.

Пару суток он еще имел возможность разговаривать с себе подобными, когда инспекторы службы расследований вызывали его на удаленный допрос через видеосвязь. Потом задавал вопросы судья. А когда огласили вердикт – пожизненное содержание на станции «Медея», Рогов скис, не представляя себе, как сможет выдержать остаток жизни в такой глухой изоляции.

После того как его автоконвой сопроводил не в камеру, а в тамбур для посадки, Андрей запаниковал еще больше. Неужели никакого «пожизненного» не будет? Все – блеф! Сбросят на Стикс, и привет! А ведь, действительно, похоже, что так и есть, усмехнулся он. Может, оно и лучше.

Из-за створки дверей показалось две фигуры в черном без опознавательных знаков.

– Тебе что, приглашение нужно? – махнул стволом в сторону посадки один из них.

– А куда мне торопиться? – огрызнулся Андрей, догадываясь, куда он сейчас отправится.

– Вперед бегом! – скомандовал тот и с силой подтолкнул его к трапу.

Всю дорогу Рогов гадал, какую участь ему уготовили, поскольку корабль взял курс не на Стикс, а в противоположную сторону, перейдя на «дельта-режим». Каково же было его удивление, когда через три часа они вынырнули перед гигантской грудой металлопластика с переливающимися буквами на корпусе «КАССАНДРА».

* * *

– Господин Окава! У Вас через пять минут встреча с адмиралом Авейде, – монотонно напомнил электронный секретарь, и Председатель раздраженно нажал клавишу сброса памяти.

Он и так весь день ждал этой встречи, вернее, готовился, в тайне надеясь, что она не состоится. Конечно, можно было отменить аудиенцию или отсрочить на неопределенное время, вряд ли кто-нибудь упрекнул бы Председателя Высшего Совета СНЗС в нарушении протокола с учетом плотного графика всевозможных совещаний, конференций и приемов. Между тем, Окава прекрасно понимал, что оттягивать обсуждение столь важного вопроса он не имеет права, и время посещения группы высокопоставленных военных его резиденции на Стексе было согласовано.

Зуммер оповестил о входящем сообщении.

– Господин Председатель! – на мониторе, выползшем из поверхности стола, появилось лицо его помощника по особым поручениям, – адмирал Авейде.

– Пригласите! – приказал он, – И зайдите сами.

В широком дверном проеме, после того как массивные створки раздвинулись в стороны, возникло несколько фигур во главе с адмиралом.

– Прошу вас, господа, – Окава встал и вышел из-за стола навстречу уважаемым посетителям, которые были одеты в гражданскую одежду, что несколько смутило Председателя, поскольку он привык видеть адмирала исключительно в его темно-синем расшитом золотом мундире.

После рукопожатий и обмена приветствиями все расселись за столом для совещаний, и замерли в неловком ожидании, поскрипывая креслами.

– Давайте перейдем сразу к делу, – предложил Окава и кивнул адмиралу, – Оскар! Начинайте!

– Генерал-шеф! Доложите ситуацию! – передал тот слово одному из своих подчиненных.

– Генерал Мерфи, господин Председатель, – представился выступающий и приступил к изложению сути вопроса, – Операция начата примерно двадцать астросуток назад. На сегодняшний день на Кассандре собрано пятнадцать тысяч семьсот двадцать восемь ИМСов. Остальные прибудут не позднее, чем через два дня.

– Скажите, откуда такая уверенность, что все прибудут вовремя? И как Вам удалось собрать столько «извлеченных» в такой короткий срок? – удивился Окава.

– Господин Председатель! Разрешите не вдаваться в подробности наших методов, – мягко возразил Авейде, – мы задействовали все наши возможности. Поверьте, их немало.

Едва заметно дернув губой, Окава кивнул, соглашаясь с тем, что не это сейчас главное.

– Акция планируется ровно через шестьдесят астрочасов, – продолжал Мерфи, – все гамма-заряды уже установлены. Думаю, что все пойдет по плану.

– Послушайте, – возразил Окава, – Вы не сказали, что произойдет с персоналом. Ведь там сейчас не меньше трех тысяч людей обслуживает гостей.

– Если начать эвакуацию обслуги, может произойти утечка, а дальше, – генерал покачал головой, – а дальше ситуация наиболее вероятно выйдет из-под контроля.

– Вы хотите сказать, что эти люди тоже погибнут? – воскликнул Председатель, – Неужели нельзя вывезти их?

– К сожалению, нельзя, – подтвердил Авейде, – Неужто бы мы не использовали такую возможность? Проблема в том, что они приехали заработать, и удаление их со станции создаст ненужный конфликт, наверняка, будут недовольные, они станут возмущаться, жаловаться. Гражданские службы начнут задавать вопросы. А нам нельзя допустить даже микроскопическую вероятность утечки информации.

– Вам плохо, господин Председатель? – воскликнул помощник по особым поручениям Скотт Маевский, заметив, как тот схватился за грудь.

– Все нормально, – остановил его Окава, расстегивая воротник, – дайте воды Скотт!

– Может, перенесем встречу? – спросил Авейде.

– Нет! Времени уже не осталось, – Председатель сделал несколько глотков и выпрямился, – дайте мне план возможной эвакуации людей! Я готов выделить неограниченную сумму, чтобы уладить все финансовые претензии.

– Хорошо, – медленно выговорил адмирал, всем видом показывая, что это плохая идея, – Мы сделаем. Что-то еще?

– Скотт! – обратился он к помощнику, – что ты думаешь обо всем этом?

Маевский даже несколько растерялся, когда взоры присутствующих устремились к его скромной персоне. Обычно шеф не часто советовался с ним, а если и бывало, то по незначительным вопросам. А тут…

Конечно, он тоже размышлял о планируемой акции военных, казавшейся поначалу бесчеловечной, но потом, взвесив все «за» и «против», откровенно говоря, он не то чтобы поменял мнение, но уже не был так уверен в том, что предложения адмирала жестоки и неоправданны.

Перед человечеством возникла опасность, и эту опасность люди породили сами, создав сверхорганизмы, обладающие необъяснимыми способностями. Если не избавиться от этой угрозы, то она рано или поздно погубит их всех, установив свой порядок в обитаемых галактиках. Зарегистрированы уже сотни случаев странных смертей и катаклизмов, техногенных катастроф и аварий, где не обошлось без участия «извлеченных». Сколько их гуляет среди людей? В какой момент они осознают свое превосходство и возможности? Это могло случиться завтра или уже сегодня. От этих мыслей Скотт поежился.

Однако вполне ясные умозаключения на первый взгляд хранили где-то в глубине своей логики едва заметный изъян. И этот изъян изнутри расшатывал с виду стройный ряд рассуждений, не давая принять вынужденное и непростое решение. И сейчас, видя, как оценивающе, даже с легкой насмешкой на него смотрят люди, которые уже давно все для себя решили, Маевский отчетливо осознал, какой гигантский груз взваливает на себя в данную минуту Председатель, и как он ему сейчас не завидует.

– Не думаю, господин Председатель, что мое скромное мнение сможет Вам помочь, – сбиваясь, бормотал он, – знаю одно – Вы примите самое правильное решение из всех возможных.

– Скотт! Ты не ответил! – Окава не оценил заискивающий тон подчиненного.

Повисшая в офисе тишина, вдавливала присутствующих в их кресла, и Маевский ощутил, как пот струится вдоль позвоночника. Прижав ладони к столу, он поднялся со своего места, надеясь, что так его слова прозвучат весомей.