Текст книги "Дети, играющие в прятки на траве"

Автор книги: Александр Силецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– Да нет, только эти. Никакого пункта… Слушай, что ты пристаешь?! – Харрах тихонько взбеленился. – Неуч, одно слово! (Я вздохнул и с виноватым видом лишь пожал плечами.) – Хорошо, – смягчился тотчас же Харрах, – но это – между нами. Строго между нами! – он приблизился ко мне почти вплотную. – Ты запомни: существует новая конструкция. Особый самофлай. Как шильник действует, понятно? Блеск машина! Это доктор Грах вчера Яршае проболтался…

– Ничего себе! – присвистнул я. – Вот черти, эти биксы! Значит, мы с тобою первые увидим… Это здорово! Но… Все же я не понимаю: натуральный шильник только в космосе и может… Ведь ему какой разгон необходим!..

– А этот – может! – с гордым видом, будто сам и изобрел, сказал Харрах. – Те, что летают в космосе, – само собой. Теперь, как видишь, новые придумали, чтоб можно было и в условиях Земли… Спокойно – с континента на другой. А то и ближе… Правда, все равно его здесь сразу засекли бы. Это же не шапка-невидимка. Хочешь или нет, ему необходимо время для маневра – в истинном пространстве. А у маяка – пока-то обнаружат!.. Надо же еще и догадаться, что это такое. Целая минута или две уйдут на это… И когда примчится к маяку отряд порядка, шильник уже к этому моменту подберет всех! И – с приветом… Дальше его просто нечем засекать, курс неизвестен, спряталась машинка. Так что главное сейчас – дойти спокойно…

– Это здорово, – одобрил я. – Вот и не знал, что мы такие штуки стали создавать. И, ты смотри-ка, биксы – ну, какие ловкачи: мгновенно приспособили!..

– Как – приспособили? С чего ты взял, что люди шильники изобрели? – Харрах метнул в меня взгляд, полный неподдельного негодования.

– А кто ж, по-твоему? – невольно поразился я. – Ведь мы недавно в школе проходили!.. Новости родной науки… Джофаддей рассказывал – все слушали, разинув рот… Чего же ты не возразил тогда?

– Ну, этот-то соврет – недорого возьмет, – с презреньем хохотнул Харрах. – С ним спорить – только нервы зря трепать… А ты не знаешь – и молчи!

– Выходит…

– Вот-вот! Шильник сконструировали биксы – для своих каких-то нужд. И новую машинку – тоже. Понял? Людям до такого ввек не допереть! Они давно уже чужим-то пользуются: где-то слямзят, что-то им подарят – от щедрот, как шильник, например… А все бесстыдно выдают за собственные достижения. Повсюду только и болтают: дескать, нет пределов человеческому творческому гению… Да враки, чушь собачья! Ничего теперь почти не могут.

– Так уж и не могут! – оскорбился я. – Ни капли человечьей гордости в тебе нет!

– Может быть, и нет, – кивнул Харрах. – Не так воспитан.

– Да плевать мне на любое воспитание! – вспылил я. – Должен сам соображать! Пускай ты прав хоть сотню раз. Пускай и в самом деле люди мало что изобретают. Но чужое применять – на это тоже надобны мозги!

– Беда в другом: и на такое толком не способны, – сокрушенно произнес Харрах. – Идей и общих разработок у людей всегда пол-ным-полно – нелепо отрицать. А вот самим построить, довести, как говорится, до ума, внедрить – не получается!.. Яршая убежден, что человечество в гордыне технологию просрало и теперь, по этой же гордыне, все очухаться не может. И не хочет. Только знай себе брыкает ручками и ножками туда-сюда. Конечно, биксы это понимают и стремятся помогать, и что-то иногда им удается, но ведь всякое терпение имеет свой предел!..

– Ну, я смотрю, Яршая будь здоров тебе мозги запудрил! – усмехнулся я. – Во всем одно паскудство видит, все ему не так!.. Узнал бы мой папаша…

– Да ведь он как раз из тех, кто биксов в грош не ставит! – возразил Харрах. – Вот он-то человечество и губит, весь людской прогресс и тормозит! И это он тебе помои разные в мозги сует, а ты и веришь!..

– Интересно ты, Харрах, стал выражаться, очень интересно, – не на шутку разозлился я. – Противно слушать. Больше так не говори, а то… Конечно, мы с тобой друзья и все такое, но… Не надо. Слышишь?!

– Ну, а что – а то? – по-петушиному вдруг вскинулся Харрах. – Ты угрожаешь? Что ты сделаешь мне? Папочке пожалуешься? Или побежишь к собачникам?

– Да не мели ты чепуху! – угрюмо буркнул я. – Не знаю. Ничего не сделаю. Но лучше помолчи, чтоб я и вправду глупостей не натворил. Ведь мы теперь – заложники, и так все нервы на пределе… А ты масла подливаешь…

– Извини, – сказал Харрах и дружески пожал мне руку. – Я, дурак, и не подумал… Больше так не буду.

– Ладно, – проворчал я, – пролетело. Я и сам хорош!.. Но то, что мы заложники… Что дальше, а?

– Боишься: вдруг возьмут с собой? – Харрах с насмешкой глянул на меня.

– А почему бы нет?! Зачем нас вообще с собой тащить? Оставили бы в городе… Уж мы и сами как-нибудь вернулись бы домой! На той же лодке, предположим… Или подождали бы, когда приедут поисковики…

– Навряд ли мы особенно рискуем, – рассудительно сказал Харрах. – И выкинь эту дурь из головы.

– Тогда – зачем?

– Не знаю. Мне никто не объяснял. Как и тебе. Но для чего-то это нужно, вероятно. Может, для отвода глаз, а может, чтобы легче было сговориться, если с шильником случится неполадка. Я читал: заложники всегда играли важную, хотя не до конца понятную мне роль. Их присутствие, ну… словно бы запутывало ситуацию и вынуждало прежних вожаков вести себя умнее. Правда, насчет наших вожаков я сильно сомневаюсь… Эти разговаривать и слушать не умеют. И в действительности люди их волнуют мало. Биксы – и подавно. Только и заботы, как бы пыль в глаза пустить друг другу да подольше оставаться вожаками… Остальное им не интересно.

– Не скажи, – с обидой произнес я.

– Просто ты по-родственному судишь, – возразил Харрах. – А я гляжу со стороны… Конечно, мы с тобою влипли. Еле-еле убежали от собачников – и новая проблема… Думаешь, меня вся эта ситуация нисколько не волнует? Если бы!.. Когда мы с площади пошли, у меня сердце чуть не встало от тоски! Вот эдак екнуло, заныло и как будто замолчало вообще. И слабость, знаешь, во всем теле…

– Это ты перепугался, – с видом знатока заметил я. – Со мною тоже так случалось. Отвратительная штука! Но что интересно: я на площади как раз спокойней чувствовал себя. И только уж когда пошли и я прикинул, что же будет дальше – с нами, с нашими родителями, с биксами, в конце концов… Вот – даже так… И с ними – тоже.

– С ними ничего не будет, – твердо сообщил Харрах. – Дойдут до маяка – и ладушки. А что потом случится с нами…Тут я вообще не представляю.

– Да ведь не убьют же! – я невольно весь напрягся. – Сам же говорил: они людей не трогают.

– Ну, в принципе… насколько я их знаю… – неопределенно произнес Харрах. – Яршая без конца твердил об этом. Но на маяке мы будем не нужны…

– Тогда у нас два варианта, – начал рассуждать я. – Первый: нас возьмут с собой…

– Обуза лишняя, – махнул рукой Харрах.

– Второй – отпустят. Сразу, как прибудет самофлай.

– Вот это – вероятнее всего, – кивнул Харрах. – Мы им сейчас нужны для подстраховки, только чтоб добраться без помех до маяка. Чтоб не напали вдруг. Я думаю, все наши – и Яршая, и отец твой, и другие – уже в курсе: биксы, безусловно, сразу сообщили, где мы. Я запомнил слова доктора. Нас и не собирались брать в заложники нарочно. Просто мы удачно подвернулись… И, возможно, так хотели уберечь нас от собачников. Чтоб все-таки какая-то была защита…

– Если биксы сообщили, то куда пропал отряд порядка? Он ведь должен сразу…

– Это-то меня и удивляет, – озабоченно сказал Харрах. – Я только так предполагаю, что о нас известно. Может, биксы не хотят все карты раскрывать, чего-то ждут, считают, что свою роль мы сыграем там, у маяка. Не знаю. Но пока и впрямь никто к нам на подмогу не спешит…

– Боятся? – вырвалось невольно у меня.

– А что ты думаешь! Кричать кричат, а ведь и вправду опасаются. Яршая мне об этом говорил. Поди, хотят наверняка: все проследить до самого конца, а там, у маяка, – и жахнуть. Только поздно будет – самофлай всех увезет. Ну, мы с тобой останемся, надеюсь…

– Ох, оттуда выбираться!.. – мне вдруг сделалось совсем тоскливо.

– Дурачина, не своим же ходом, не пешком, сам посуди! – резонно возразил Харрах. – Какой-нибудь пригонят драндулет за нами… Но, уж если честно, очень бы хотелось на таком вот самофлае прокатиться!.. – он мечтательно вздохнул. – Когда еще сумеют люди разживиться эдакой машинкой!.. Кстати, знаешь, кто ее придумал? Ни за что не догадаешься! А вон – информатекарь наш идет. Я слышал, он-то все и изобрел, он в этом деле – самый главный. Каково?! Тихоня редкостный, ну, кто бы заподозрил! А он там сидел себе на стульчике, корпел, корпел – да и допер! Башка! Титан! Вон – семенит…

Я с неподдельным изумлением уставился вперед, где неуклюже, спотыкаясь и оскальзываясь, в числе первых медленно трусил информатекарь. Гений… До чего все удивительно порой!.. Конечно, биксы – это не секрет – создания на редкость подлые и злобные, на все готовы, только ведь и шильники не каждый день на свете появляются! Приходится терпеть врагов… Как я сейчас, к примеру. Кто бы думал, что я – полубоевик уже, сын вожака людей – вдруг окажусь среди проклятых биксов, буду с ними разговаривать – так, запросто! – и буду вместе с ними улепетывать – и смех и грех!.. Мы ихбоимся, а они – нас… Главное, их – горстка-то всего, прихлопнуть ничего не стоит, так ведь нет, зачем-то возимся, какие-то приличия блюдем. Оставили бы самых умных и талантливых – пусть людям помогают, а всех остальных – в расход! Я не могу сказать, чтобы от них уж как-нибудь особенно противно пахло, чтобы мерзко было прикасаться к ним, на первый взгляд их от людей совсем не отличишь, по слухам, даже есть отменные красавцы и красавицы, а все же – биксы, и одна лишь мысль о них невольно вызывает ощущение брезгливости какой-то. Нелюди, не наши– в этом все и дело… Говорят, когда-то так же негров не переносили, точно так же – косоглазых и евреев, и арабов заодно, и мало ли кого еще… Ох, было время!.. Глупости, конечно. Все мы – люди, и нам нечего делить. Особенно теперь, когда ряды людские сильно поредели. Но вот биксы… Бр-р, недоделки, мрак! А на красоток их какой был спрос когда-то в визуариях – с ума все посходили!.. Да чего там в визуариях – на улицах бабенок их ловили, и чтоб – тут же, без отказу, чтоб не по-людски, маразм!.. Эллерий, помню, с большим смаком вспоминал, а я подслушивал… Я понимаю: шильники и многое другое – это всем нам, людям, важно, нужно для прогресса, но нельзя же так на поводу идти у биксов! Черт с ним, с этим обязательным прогрессом, ну, замедлится чуток, и без того жить хорошо, не остановится же, право слово, а зато – насколько всем дышать свободней станет!.. И не будет постоянная угроза над людьми висеть – остаться позади. Мы, люди, впереди должны быть постоянно. Ну, а если кто-то посторонний сдуру выскочит вперед – того метлой поганой!.. И опять мы – лидеры. И все довольны, в смысле – люди. Надругих – плевать, себя бы уберечь!.. Тропинка между тем, вильнув направо, неожиданно пошла изрядно круто под уклон, и я внизу увидел распрекрасную поляну, всю поросшую густой травой. Вот отдохнуть бы!..

– Нет, не так! – с досадой вдруг сказал Харрах и даже несколько замедлил шаг.

– О чем ты? – удивился я.

– Да все о том же. Не могли, не смели биксы сообщить о том, что мы здесь! Как я сразу не сообразил!.. Вот память-то дырявая… Обидно.

– Я не понимаю…

– Наши не имеют права знать, где мы сейчас. Иначе вся затея лопнет. Ведь облава намечается на завтра! А уходим мы – сегодня, загодя, пока все тихо и опасность биксам не грозит. Они так и спешат поэтому, чтоб незаметноулизнуть. А завтра хоть пятьсот облав устраивай – в округе биксов не останется совсем. Так как же они могут сообщить о нас?! Зачем тогда все затевать – и сразу подставляться?!

– Ты, пожалуй, прав, – признал я. – Мне такая мысль тоже не пришла.

– А ведь, казалось бы, чего уж проще!.. На поверхности лежит… Да, стало быть, теперь нескоро… Что ж, придется нам идти до маяка. Там поглядим… Не повезут же они нас с собой! Мы совершенно не нужны им.

– Но, наверное, нас ищут…

– Надо полагать! Вот только, видишь ли, искать-то можно где угодно. И в Сибири, и на Гибралтаре, и на Амазонке, и еще черт знает где! Хоть на Луне или на Марсе… А вот то, что мы приплыли в город и оттуда вместе с биксами поперлись к маяку, – кому же это в голову придет?! М-да, всех опередили биксы, и уже в который раз! Есть, правда, слабая зацепка, шанс…

– Какой? – не удержался я.

– У них у всех ужасно сильные биополя. Ну, я про этихговорю… Отдельный бикс – еще туда-сюда… – Косясь на Фоку, что шагал невдалеке, Харрах и вовсе перешел на еле слышный шепот. – Но когда их много – как сейчас, к примеру, – их биополя соединяются, накладываясь друг на друга, и дают такой могучий фон!.. Приборы, чтоб улавливать его, построены давно. Яршая говорил, они работают все время… Видно, биксы до сих пор не собирались вместе – опасались… Потому и заварушек не было совсем. Теперь же – тот счастливый случай!

– Здрасьте! А в информатеке? – возразил я.

– Там – не в счет. Должно быть некое предельное количество. Они же понимают… Но зато сейчас их – видишь сколько!..

– Значит, засекли их! – чуть не вскрикнул я от радости, но вовремя зажал ладонью рот и выговорил это тихо-тихо. – Получается, не надо было специально сообщать? Эх, прокололись обормоты!.. Так им всем и надо!

– Вот не знаю, прокололись ли на самом деле… – не скрывая огорчения, вздохнул Харрах.

– А почему?

– Да потому, что все они – не люди! И способны делать то, что ни тебе, ни мне не снилось. В том числе они умеют отключать свои биополя. Яршая это знает точно. Всю биоэнергетику свою они как будто заключают в кокон и блокируют тем самым все свои способности. Тогда они становятся нисколько не сильней людей. Но подловить их всей земной аппаратурой – невозможно! Пропадает фон. Совсем.

– А может, они так сейчас и поступили? – с осторожностью заметил я.

– Могли, конечно же. – Харрах пожал плечами. – Чтоб себя не афишировать. Да только они делаются очень уязвимыми, вот в чем загвоздка! Впрочем, хочешь жить – рискуй, – философически добавил он. – Пока им в принципе ничто не угрожает… Всех опередить во времени – их главная задача. И, похоже, они так и поступили. Но ведь нам от этого не легче! Ладно, хоть на новый самофлай посмотрим…

– Тоже – польза, – без энтузиазма согласился я.

– И, кстати, – заговорщически подмигнул Харрах, – я слышал, как Яршая с кем-то разговаривал… Наверное, довольно скоро – уже в будущем году! – начнутся разработки индивидуальных шильников. А, каково?!

– Опять – информатекарь? – с неподдельным изумлением спросил я.

– Ну, уж таких-то тонкостей я, разумеется, не знаю. Да и в общем все равно – кто именно. Тут главное – сам факт! Хотя… могу и ошибаться. И готовятся не разработки, а уже масштабные и тщательные испытания…

– Хрен редьки не слаще, – вяло улыбнулся я.

Все, что случилось дальше, показалось мне сначала просто идиотски-страшноватой репетицией какой-то сцены для очередного голофильма. Эту дребедень в эфире крутят постоянно – даже и смотреть порой противно, до того все одинаково и глупо. Биксы двигались в приличном темпе, так что очень скоро все спустились на поляну. И тогда со всех сторон, бесшумно в первые мгновенья, а потом внезапно разразившись криками и страшными проклятиями, из лесной чащобы выбежали люди, до зубов вооруженные – убойлерами, ледниками, огнепалами, еще какими-то устройствами, которых я не видел отродясь, а то и вообще, без выкрутасов, тесаками с лазерной доводкой. Было их не менее двух сотен, здоровенных бугаев, и, судя по той злобе и решимости, с какой они нас окружили, ничего хорошего, по видимости, ждать не приходилось. Нас, что называется, застигли в глупом положении, врасплох, и о реальной обороне, о сопротивлении навряд ли кто сейчас и помышлял. Хотя, конечно… За себя-то биксы уж должны бы постоять! Возможно, прав Харрах, и что-то там они в себе и отключили – из предосторожности, боясь быть обнаруженными, – но теперь, когда опасность стала явной… Все равно же их раскрыли, глупо прятаться теперь! Ну так борись, сражайся, делай, что умеешь, покажи, на что способен! А вот – нет… Стояли и смотрели, будто перепуганное стадо… Будто дан им был приказ; людей – не трогать. Почему, ну, почему? Или все эти разговоры об их исключительности, их сверхсиле – ерунда на постном масле? А тогда – чего ж бояться их? К чему все эти рейды, гетто, слежки?! Не пойму. Какой-то бред…

– Собачники! – с отчаянием завопил Харрах, но все и так уже сообразили что к чему. Я пригляделся: вон – с торчащими, как у кота, густыми бакенбардами – Эллерий; вон – долговязый, с пышными пшеничными усами Джофаддей (а как же без него?!); вон – тощий О’Макарий и другие, я их тоже знаю… Не всех, правда, очень много новых лиц. Ну, кто бы мог подумать, сколько развелось собачников у нас в округе! А сочувствующих, не таких боевиков, как эти, но готовых тоже в случае чего хоть словом поддержать, – тех, без сомненья, и считать устанешь. Вот и дожили, черт побери! Что ж это делается, как все это понимать?! Ведь к нам сюда, поди-ка, всем собачным миром набежали из округи, и, что главное, открыто, не таясь!.. Но постановлено: облава будет только завтра! Не случайно ж биксы… Правильно, сказал я сам себе, облава по законубудет завтра, а сегодня… Кто ж этимможет помешать сегодня?! Да, но как они узнали? Кто донес? Не сомневаюсь, что поход на хутора готовился в строжайшей тайне, и никто, за исключением сплоченных биксов, знать не знал об этом, ну, вот разве что теперь – и мы с Харрахом… Больше-то – никто!

– Что, рвань, попались?! – издеваясь, гаркнул Джофаддей. – Пора, пора вас было взять за жабры, дерьмоеды! Ну, теперь вам – крышка, сволочам таким, теперь уж не уйдете. – Тут он заприметил Фоку и едва не поперхнулся, вылупив глазища. – Стоп! А этот-то – откуда? – завизжат он, тыча пальцем в пропедевта. – А? Ведь он же, он же…

– Да, – ответил независимо и гордо Фока, – я, извольте видеть, бикс. Секрета больше нет. И ничего со мной вы сделать не смогли. А как я за нос вас водил – все эти годы!.. То-то и оно. Скажи, Барнах, ведь вправду хороша игра была?! – он повернулся к доктору, ища сочувственной поддержки, но потом, вдруг что-то словно бы смекнув, поспешно спрятался за спины биксов.

– Ну зачем – по имени-то?! – морщась, как от боли, простонал Харрах. – Молчал бы уж!..

Одно упоминание Барнаха привело бандитов в радостное, озверелое волнение. Ох, как я ненавидел их сейчас – всех, сразу! Да, пожалуй, даже к биксам не испытывал до этого такой могучей неприязни. А ведь – цвет земной, как говорится, вожаки людей! Шпана, отребье, вот уж кто на самом деле – рвань! «Говенные обсирки» – просто хуже я ругательства не знал, а так бы выдал им по первое число. Хотя, конечно, это я все больше хорохорился да взбадривал себя, а доведись свою прыть проявить немедля – и. не представляю, смог бы слово выговорить внятно… В общем, на Барнаха они, точно пчелы на ведро с вареньем, налетели. Аж тряслись от злого предвкушения – сейчас, сейчас, потеха будет… Дай им волю – разорвали б на кусочки. Господи, ну за каким рожном сболтнул им Фока про Барнаха?! Будто специально: дескать – нате вам, берите тепленьким… А им-то, судя по всему, и в голову не приходило, что за птица залетела к ним в силки!

– Что ж, это превосходно, братия мои! Так, стало быть, Барнах? – прищурился Эллерий. – О, великий духовидец и пророк!.. Так это, значит, вы? Крамольный богохульник?!

– Выходит – я. Вам лучше знать, – спокойно отозвался доктор Грах, однако-и не собираясь выступать вперед из сомкнутого круга своих спутников. Да, впрочем, с его ростом он и без того был виден отовсюду.

– Уж наслышаны, наслышаны, весьма, – глумился между тем Эллерий. – Несказанно польщены нечаянным знакомством!.. Как же! Вот и покажи нам чудеса, великий! Что за прок – за спинами чужими укрываться? Вы же – биксы, дьяволы, все можете!.. Исчезнуть можете, воскреснуть, наперед все знать… Хотя – прокольчик: нас унюхать не смогли. Ну как же вы?!. Еще что можете? Побить нас голыми руками. Да, и это. Ну так – начинайте! Мы сюда не на пикник пришли. Вон сколько техники, и люди – заглядение… Довольно, наигрались в прятки! Или высейчас нас бьете – не жалея, по мордасам, или мывас – уж не обессудьте. И щадить мы никого не будем. Не привыкли. Тебя первого, Барнах, в реке утопим. И никто и не узнает. Хорошо, договорились?

– Да его, мерзавца, черта с два утопишь, – встрял, кривляясь, О’Макарий. – Мы вон Фоку, пропедевта, вчера вроде придушили в лучшем виде, а он снова здесь, живой и невредимый… А кричал, просил не трогать… Где он? Спрятался, зараза? Ну и хрен с ним! Ничего… Еще попляшут. Их всех, сволочей, из огнепалов надо, от огня не убежишь, кишка тонка… Подряд их выжечь – и нормально!

– Умные слова сказал, коллега, очень к месту, – с одобрением отметил Джофаддей. – Так как, Барнах, по-честному сражаться будем или мы и вправду мазанем из огнепалов? Отвечай, в конце концов!

– Я думаю, вопрос решен, – как будто это вовсе не его касалось, холодно ответил доктор. – Вас гораздо больше, и вооружение – вполне на уровне, нам даже нечего тягаться. А насчет умений наших… тут, мне кажется, молва преувеличивает. Кое-что мы можем, безусловно, но, во-первых, далеко не все из нас, а во-вторых, сейчас стараться – глупо, все равно отсюда нам не выйти. Мы-то смерти не боимся, это, может, даже к лучшему, – надеюсь, чаша рано или поздно переполнится…

– Эх, струсил! – горько заключил Харрах. – Ну как же так? Да я бы… Мне бы… Мы бы вместе… Ладно, сотня биксов полегла бы, но оставшиеся эту нечисть в клочья разметали бы по всей округе! Это точно! Так хоть часть спаслась бы… Или ему: все – либо никто? Не понимаю…

– Ну, и что бы было после? Люди увидали б силу биксов – настоящую, без форсу, испугались бы всерьез… И что тогда? И впрямь война, великая резня – по всей Земле, без подготовки? – сокрушенно покачал я головой. Харрах так и застыл, с негодованием уставясь на меня.

– А превосходство в интеллекте – это что, не сила? – прошипел он.

– Нет, – ответил я без колебаний. – Еще бабушка сказала надвое, намного ли он выше… И потом: весь этот интеллект не очень-то измеришь, не пощупаешь… А трупы штабелями – аргумент что надо! Тут все ясно.

– И дурак ты, Питирим, – едва не плача, горько заключил Харрах.

– Да… Вот ведь как, Барнах, – открыто издеваясь, продолжал меж тем Эллерий, – все грозили нам, грозили, а дошло до дела – постоять хотя бы за себя! – и вы немедленно в кусты!.. Вся ваша сущность в этом. Да… Хваленый ваш, биксоидный, широкий взгляд на веши… Блеф!

– Все это – чушь! Дурные выверты пустоголовых идеологов. Мы никогда вам не грозили! – гневно сдвинул брови доктор Грах. – Всегда насв чем-то обвиняли. Ну, а что до взглядов… Понимайте, как хотите. Меня в большей степени волнует кое-что другое… Ктовам сообщил? И день, и время, и маршрут… В запасе всего ночь была. Мог только кто-нибудь из нас… Но не возьму в толк – для чего?! Какая выгода?

– Простые, скромные герои-патриоты никогда не выдают своих секретов, – лопаясь от важности, ответил О’Макарий и победоносно улыбнулся.

– Это я им сообщил, – вдруг тихо прозвучал высокий, ясный голос. Все невольно обернулись. – Я! – информатекарь медленно обвел поляну ясным и, мне показалось, безмятежным взглядом. – Я решил, что так полезней.

– Вот так фокус!.. – потрясенный, ахнул доктор Грах. И на мгновение зажмурился, как будто получил мощнейший, оглушающий удар. – Но для кого – полезней?! – закричал он, нет, буквально заревел своим кошмарным хриплым басом. – Для людей? Для биксов? Для кого?

– Для всех, – отчетливо, без тени хоть какого-то раскаяния, произнес информатекарь. – Именно – для всех живущих на Земле. Я сообщил Эллерию, а он, как оказалось… Этого предвидеть я не мог, поскольку никогда не допускал… Считал порядочным… Я неуверен, что нам нужно было уходить сейчас. Мы все должны быть чуточку мудрее… Это ведь твои слова, Барнах.

– Ты только об уходе нашем рассказал? – взгляд доктора стал грустным и потухшим.

– Нет. Я счел необходимым обо всем поведать… Людям очень тяжело без нашей помощи. Мы помогаем им – и укрепляем мир. И это вновь – твои слова.

– Мои, не спорю, – сухо отозвался доктор. – Повторять чужое – легче легкого. Но только не всегда полезно… Ты – великий ум, твои изобретения и впрямь нужны. Но неужели ты не понимаешь, что по отношению к своим друзьям ты совершил предательство?! Ты не подумал о своих. Ты погубил нас всех. Не говорю уж о самой идее…

– Х-м, идея!.. – прошептал Харрах. – Она ему всего важней, всегда! Еще недоставало, чтоб они друг с другом перегрызлись… На глазах у этих гадов!

– А случалось прежде? – так же шепотом осведомился я. – Чтоб эдак вот – между собой?

– Еще бы! Как цепные псы иной раз… – чуть не плача, выдохнул Харрах. – А ведь – единомышленники, черт их всех дери! Яршая говорил: зато для общего врага они – как монолит. Теперь я вижу… Эх, беда!

– Выходит, сами виноваты, – криво усмехнулся я.

– Ну, почему же предал? – защищался между тем информатекарь. – Ты не прав, Барнах. Я поступал так, как велела совесть: научать слабейших, помогать им обрести гармонию. К тому же рассказал я все и Сидор-шаху, и Яршае, и Бриону. Я оставил все программы и расчеты. Если люди будут знать, не будет зависти и ненависти к биксам, это – повод, чтоб договориться на дальнейшее… Твои слова, Барнах!

– Да что ты прицепился?! – вспыхнул доктор Грах. – Где ж твоя собственная голова?! Нельзя же так буквально понимать любоеслово!

Окружившие нас дюжие собачники, похоже, не особенно вдаваясь в смысл сказанного, тем не менее с огромным удовлетворением и любопытством вслушивались в разгоревшуюся перепалку.

– Да неужто все твои слова теперь – любые? – испытующе-насмешливо взглянул на доктора информатекарь. – А таких заветных и правдивых слов, которым надо следовать и людям, и всем нам, на самом деле-то – совсем немного? Или просто не осталось? Я считал иначе… И мы все считали так. Что ж ты об этом не предупреждал, всегда молчал о том, что все – иначе? Не хватало нужныхслов? Тех самых, а, Барнах?

– Довольно! – доктор резко вскинул руку. – Хватит – здесь. Еще недоставало нам вступать в дебаты, всем переругаться, выставить себя в дурацком свете – на потеху остальным. Они ведь только этого и ждут… Ну, хорошо, согласен: ты был прав. Похоже, ты и впрямь не знал… И я не прав был, заподозрив глупое и злое. Все мои слова ты понял так, как надо.Все! И никакой ошибки – нет.

– Вот хороши соратнички! – хихикнул О'Макарий. – Друг на друга – стук-постук… И это называется высокое стремление к взаимопониманию!.. Позор! Да мы бы за такое в первом же болоте, в первой луже!.. И чтоб все кругом смотрели – в назидание потомкам! Впрочем, всем вам больше не придется далеко ходить. Вот так, родные биксы вы мои, засранцы-гуманисты!..

– Кстати уж… – Эллерий сделал театральный жест. – Поскольку эдакую массовую чистку кадров, санитарную, как говорят, прополку проводить случается довольно редко, а точнее – в первый раз, да сразу на таком высоком, в сущности, президиумном уровне, что прямо дух захватывает от восторга, мы – уж вы не обессудьте, дорогие, – прихватили несколько записывающих камер, чтоб все в лучшем, полном виде донести до жаждущего справедливого возмездия сообщества людей. Ну, и для потомков, как изволил помянуть любезный О’Макарий.

– Вот сволочь! – прошептал Харрах. – Еще выдрючиваться будет! Для потомков… Форменный палач! И как такие только ходят по земле?!.

– И даже ведь никто предположить не смеет, что такие вотживут под боком, – подхватил я. – С виду-то – как все, не лучше и не хуже остальных. А вот… Никто не знает правды. Да и не узнает, я боюсь. Пока все этибудут живы… Слушай, неужели нет, ну, никакого шанса, чтоб спастись?!

– Что, биксов пожалел? Любовью к ним проникся? – усмехнулся с недоверием Харрах.

– Не в этом дело! Что мне – биксы! Сами нарывались, в пекло лезли. Себя жалко! Понимаешь?

– Понимаю, – коротко кивнул Харрах.

– Бездарно, глупо умирать сейчас! – не унимался я. – Нельзя!.. Ведь нас же ищут, как пить дать. Неужто нет такого способа, чтоб объяснить, отговорить?!. – Я все еще не верил до конца, не понимал и не желал понять: затеяв столь опасную, смертельную игру, собачники уже не могут бросить все посередине, не до шуток, не до благородства – даже липового – им теперь, и эта болтовня их – просто показное озорство, растягиванье удовольствия, как в поединке кошки с мышкой. Впрочем, поединка-то и нет, Барнах (или в действительности доктор Грах, теперь и черт не разберет!) сам первый встал без колебаний под удар.

И все пошли за ним, не рассуждая. Это-то и было страшно. Чего ради, почему? Ответа я не видел… – Глупо, – повторил я.

– А тебе хотелось бы: в своей постельке, дома, чтоб кругом рыдали: мол, не уходи, родной, одумайся?!. – язвительно спросил Харрах. – Конечно, глупо! Кто же спорит? И совсем-совсем не хочется… – добавил он печально. – Даже не сказал бы – страшно… Дьявольски обидно!

У меня мелькнула мысль: а вдруг Барнах (пусть так, в конце концов, совсем запутался я в этих именах!) нарочно всех привел сюда, желая окончательно покончить с биксами, и сам он вовсе никакой не бикс, а настоящий человек, который просто мастерски прикидывался раньше, создавал иллюзию,сбивал всех с панталыку, – между тем на деле он и есть секретныйпредводитель всех собачников, и мало ли что там они сейчас кричат, вот он покажет им условный Знак или какой-нибудь особый талисман, понятный только им, – и сразу все изменится, все встанет на свои места… Коварный, хитрый доктор Грах, как долго ты обманывал людей (и биксов в том числе), изображая из себя Барнаха! Но теперь я раскусил тебя! И до чего ж обидно – за Харраха, за себя, за доброго Яршаю, да, в итоге, и за биксов – все они, конечно, твари еще те, но ведь, по правде, совершенно невиновны в том, что оказались здесь. Всеоказались в дьявольской ловушке! Вот и верь потом… Но, может, так и надо? И иначес биксами не сладить? Только незаметно и коварно затесавшись среди них? Они-то к людям лезут… Тут, как говорится, зуб за зуб… Однако почему должны страдать другие? Что, без Харраха и меня этот Барнах треклятый свое дельце провернуть не смел?! Зачем же нас-то? Или просто потому, что подвернулись под руку, а так – любой на нашем месте мог бы оказаться? Ненавижу! Удавил бы сам…

– Да, – подхватил, паскудно ухмыляясь, Джофаддей, – на вас, героев, будет любоваться целый мир. Реклама-то какая! Сказка!.. Так что вы, любезные, теперь, когда уже одной ногой стоите – сами понимаете, где именно! – могли бы что-нибудь сказать потомкам, поучить их уму-разуму, поведать о заветном… Кстати, это будет неплохой фрагмент и для моей «Сравнительной истории», куда как показательныйфрагмент!.. Уж порадейте, что вам стоит! Я считаю, нашим школьникам необходимо сызмальства учиться мыслить конструктивно, непредвзято, исторично. А для этого нужны хорошие, толковые учебные пособия. Скажите что-нибудь. Вон там – не дедники, а камеры, учтите. Дедники – само собой. У нас экипировка – класс! Ну?!