Текст книги "Не повторяется такое никогда!"

Автор книги: Александр Ройко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Андрей не увидел здесь одного из братьев Батуриных и одного из вчерашней компании.

– Я так понимаю, что здесь не весь состав теплохозяйства?

– Да, конечно, – ответил ему Николай. – Некоторые из кочегаров на рабочих местах. Некоторые отдыхают после смены. Остальные здесь. Те из кочегаров, которые не задействованы летом в котельных, работают летом на ремонте оборудования как слесари.

Это Андрей и сам хорошо предугадывал. Он прекрасно понимал, что отдельные котельные летом работают – ведь людям круглогодично нужно мыться, стирать, мыть посуду. В городке, скорее всего, 3 столовые – две он уже видел, но должна быть ещё и солдатская столовая. В отношении солдатской столовой ему объяснили, что котельная, которая обслуживает её, работает круглогодично и, практически, круглосуточно. Оказывается, в солдатской столовой кухня оборудована котлами-автоклавами, которые работают на пару – в них готовятся солдатам первые блюда, вторые же блюда готовят на электроплитах. Ночью же эта котельная работает только в щадящем режиме, слегка поддерживается в топке огонь. Во-первых, очень рано утром нужно подавать в столовую пар, а во-вторых, нельзя дать угаснуть огню. Тогда придётся очень долго растапливать – это же не газовая горелка, когда чиркнул спичкой и готов огонь. Все котлы в гарнизоне работают на брикете, а его, как и уголь, очень долго разжигать. Андрей вспомнил виденную им большую котельную и спросил:

– Я так понимаю, что в котельных под зданиями секционные чугунные котлы, – и, услышав подтверждение, продолжил. – А в большой котельной, за стадионом какие-то другие котлы?

Ему ответил Дмитрий Батурин, один из братьев-близнецов:

– Нет, там тоже такие же котлы, только поновее, и в котельной автоматизирована подача угля к топкам котлов. Алексей как раз там сейчас на смене, – это он уже уточнил о своём брате.

Андрей ещё немного побеседовал с ребятами, а затем сказал:

– Так, пора приниматься за дело. – Кто из кочегаров летом работает, но не на смене, могут, естественно, отдыхать. Остальные – по вашим намеченным рабочим местам. Я так понимаю, что, скорее всего, у вас две бригады, которые группируются вокруг сварщиков.

– В основном, так оно и есть, – ответил, Кравченко. – Хотя порой из этих двух групп формируется третья и выполняются работы, не требующие сварочных работ. Такими "блуждающими элементами", – улыбнулся он, – в основном являются как раз кочегары.

– Хорошо, – улыбнулся и Андрей. – Тогда я сейчас пойду с одной из групп, и вы мне расскажите и покажете, какие перед вами стоят задачи на ближайшее время. А затем, – он посмотрел на Кравченко, – Николай ознакомит меня с остальным хозяйством. Без него вы справитесь? – перевёл он взгляд на сварщиков, которых запомнил.

– Конечно, – ехидно отметил один из острых на язык сварщиков. – Мы спокойно справимся и без вас. – Имел ли он в ввиду Морозевича с Кравченком обоих или только первого – было непонятно.

Андрей заприметил его ещё ранее в ходе беседы. Он то и дело вставлял свои шпильки: по делу, а то и не совсем. Его звали Вячеслав Пампушко. Его фамилия совсем не соответствовала его облику, поскольку он был высок, пропорционально сложен, хотя и слегка худощав, с длинными, чуть ли не по плечи, коричневатыми волосами. Андрею казалось, что этот парень, как и одесситы, задаст ему хлопот. Но, как оказалось позднее, здесь он как раз просчитался. Да, Вячеслав был острым на язык, но оказался толковым, высококвалифицированным специалистом, безотказным в работе и выполняющим все распоряжения.

А сейчас Андрей начал обход владений его хозяйства. Одна группа работала в котельной, которая отапливала ТЭЧ (Техническая Эксплуатационная Часть), а вторая занималась заменой отдельных радиаторов и участков трубопроводов в солдатской столовой. Само теплохозяйство было не так уж велико, котельные, которые включали паровые и водяные котлы, были равномерно разбросаны по территории, в общем-то не такого и уж большого городка. Находились котельные в подвальных помещениях зданий. Исключение составляла лишь новая большая котельная за стадионом, которая обслуживала пятиэтажный жилой дом семей лётного состава и санчасть, которая находилась в том же направлении, но слегка в стороне. В настоящее время в ней работал лишь один котёл, который подавал в указанные точки горячую воду. Обслуживал его знакомый Андрею брат-близнец Алексей Батурин. В котельной, которая обслуживала солдатскую столовую, тоже работал уже знакомый ему кочегар – один из тройки одесситов. В котельной под лётной столовой он познакомился с самым старшим из его подчинённых – там на смене был 43-летний кочегар Афанасий Шмелёв, уроженец древнерусского города Иваново. Работала также и котельная под штабом полка, которая подавала горячую воду в техническую столовую. В этой столовой, также как и в лётной, вся пища готовилась на больших электрических плитах. Они с Николаем обошли и неработающие летом котельные. Одна из них, правда периодически работала, подавая в субботу и воскресенье воду в баню, для помывки солдат и стирки обмундирования.

Широко распространённый секционированный чугунный отопительный котел рассчитан на максимальное избыточное давление около 100 кПа (~ 1 атм). Он состоит из отдельных чугунных секций, собираемых вместе подобно радиаторам центрального отопления. В котлах такого типа пар из каждой секции поступает в продольный верхний коллектор, а конденсат возвращается по двум нижним продольным коллекторам, расположенным по разные стороны секций. Основное достоинство такого котла состоит в лёгкости его демонтажа на небольшие блоки. Кроме того, при необходимости его легко наращивать. Секционированные котлы работают с довольно высоким КПД и быстро разогреваются, поскольку внутренние поверхности секций образуют непосредственно топочную камеру. Однако в случае слишком быстрого разогрева при холодном пуске паровой котел может дать трещину; для ремонта же, скажем, средней секции необходима полная разборка. Чугунные секции такого котла не гарантируют безопасной работы при высоких давлениях пара.

Что находилось на территории городка до 1955-го года (до создания Варшавского договора), конечно, никто не знал – а большинство зданий были довоенной постройки. Очевидным было и то, что котельные под некоторыми зданиями тоже были не новые. Они, конечно, периодически ремонтировались, но состояние котельных всё же оставляло желать лучшего. В Полтаве, до его отъезда в ГДР, Андрей посетил для ознакомления одну из котельных в их микрорайоне и несколько раз побывал в котельной, которая находилась на территории завода и подавала пар и горячую воду для производственных нужд. Котельная на заводе хоть и была старая, но находилась в хорошем состоянии. Но Андрей понимал, что уж слишком разные это котельные – эти на газу, а ГСВГ – на угле или брикете. Сейчас он понял, что работа в его хозяйстве будет находиться в любое время года, несмотря на не столь уж большую территорию городка. Вот только вопрос в том, насколько реально доставать необходимые стройматериалы и оборудование котельных агрегатов. Об этом он и спросил Николая.

– Материалы и запчасти мы получаем в принципе без проблем – составляем заявку и приобретаем всё необходимое в КЭЧ, которая находится в Стендале. Привозят их либо начальник КЭС, либо сам начальник теплохозяйства.

– И что, всё по вашим заявкам есть в КЭЧ и вас полностью всем обеспечивают? – удивился Андрей.

– Я лично не припомню такого случая, чтобы мы чего-то не дополучили, – ответил Николай.

Честно говоря, Андрей ему не совсем поверил. Он не мог себе представить, чтобы всегда удовлетворялась любая их заявка, пусть даже такой специализированной организацией как КЭЧ (квартирно-эксплуатационная часть). КЭЧ – это фактически ЖЭК министерства обороны. Цели и задачи войсковой КЭЧ были таковыми: техническая эксплуатация и обслуживание воинских частей, соединений и организаций Советской армии, военных городков, проведение текущего и капитального ремонта, подготовка к зимнему и летнему периодам (отопление и канализация). Морозевич был осведомлён о том, как впустую часто пишется много заявок, знал он об этом, в основном, по работе в Полтаве. Если в Калуге он не особенно интересовался этими вопросами, да и завод там был новый, то в Полтаве завод, на котором он работал, был старым и небольшим и получать новое оборудование для ремонта (исключая станки для производства) было проблемой. И поэтому в большинстве случаев выкручивались собственными силами. Очень часто их технический отдел проектировал различные механизмы и устройства, которые затем участок нестандартного оборудования воплощал в жизнь. Расширялся завод тоже в основном своими усилиями. Завод находился в центральной части города на небольшой территории, и расширяться по горизонтали ему было практически некуда. Вот и приходилось расширяться, так сказать, по вертикали – отдавая под цеха площади первых этажей и надстраивая для служб вторые и третьи этажи. Поэтому Андрею как-то не верилось в такую вот обеспеченность.

Пока они с Николаем обошли всё теплохозяйство, наступила и время обеденного перерыва. Андрей сначала зашёл в общежитие, умылся и немного почистился – котельные, естественно, не блистали стерильной чистотой, – а затем уж отправился в техническую столовую. За их столиком уже находилось три человека, один из которых был ему незнаком.

– Знакомьтесь, – как и следовало ожидать, начал представлять их друг другу Кирзонян. – Начальник КЭС Грицюк Михаил Лукич, а это наш новый начальник теплохозяйства Морозевич Андрей Иванович.

– Николаевич, – поправил его Андрей. – Очень приятно познакомиться.

Андрей с интересом рассматривал человека, который занимал должность, на которую его так сватали в Цербсте. Это был уже пожилой человек лет 50-ти, а, возможно, и больше. Он был чуть ниже среднего роста, худощав, с тёмными вперемежку с проседью волосами и приятным, слегка хитроватым выражением лица. Именно это его выражение лица дало повод Андрею подумать о том, что это и есть этакий ас или зубр, как говорил о необходимых качествах человека на этой должности цербский начальник теплохозяйства. Значит четвёртым за их столиком будет именно он, а не Лукшин. Андрею непонятно было, почему Грицюк обедает в столовой, а не дома. Ведь у того жена живёт вместе с ним в городке. Ну, да Бог с ним. Пока они обедали, Михаил Лукич рассказал, что он с утра ездил в КЭЧ за материалами. Это дало повод Андрею задать ему вопрос, который он задавал и своему технику о выполнении заявок на материалы. На что ему Лукич (а к нему обращались на "вы" – даже Кирзонян – но просто по отчеству) ответил:

– Я вас понимаю, на первых порах и я удивлялся такой обеспеченности. В Союзе такое редко увидишь. Но следует учитывать то, что это армия, – подчеркнул он. – А уж она во все времена обеспечивалась, так сказать, по первому разряду. Я не работал дома в частях Советской Армии, но думаю, что и там обеспечение было на высшем уровне. А что уж говорить здесь – за границей.

Где до ГСВГ работал Грицюк, за всё время их совместной работы Андрей так и не узнал. Спрашивать об этом было неудобно, а сам он не говорил. Но, чувствовалось, и как показало время, что опыт такой работы он, действительно, имел хороший.

После обеда Андрей продолжил знакомство, теперь уже сам, с хозяйством, а заодно и с городком. После этого он пошёл на тот участок, где работала бригада во главе со вторым сварщиком, которого звали Александр Колыванов. Сам этот сварщик был немного выше среднего роста, сероглазый блондин с округлым лицом и какой-то простодушной улыбкой на нём. Да и сам он казался таким же простодушным. Был он нетороплив, даже отчасти медлителен, но, на первый взгляд, дело своё он знал. Вообще, как понял позже Андрей, со сварщиками ему повезло. Во-первых, это были единственные специалисты из числа его подчинённых, в том плане, что и в Союзе они работали по своей специальности, а во-вторых, работники они были хорошие, исполнительные и дисциплинированные. Возможно, это было и неудивительно, поскольку они привыкли к трудовой дисциплине, работая на своих таких же рабочих местах в Союзе.

В конце рабочего дня Андрей, по подсказке встретившегося ему Горшкова, пошёл вместе с ним на планёрку, которую ежедневно проводил в своём штабном кабинете майор Лукшин. Таким вот выдался для Морозевич его первый, теперь уже рабочий день в военном городке, располагавшемся в Борстеле. А далее началась обыденная производственная текучка.

ГЛАВА 12. Новые планы

На следующий день после распределения подчинённых по рабочим объектам, оставшись в так называемой ими «каптёрке» вдвоём с техником Николаем он сказал Николаю:

– Коля, я хотел бы одновремённо с ремонтом самих систем теплохозяйства навести порядок и в котельных. Уж больно неприглядный вид они имеют. Как ты думаешь?

Он по настойчивому предложению ребят стал обращаться к ним на "ты". Видно, они пока что в своей короткой рабочей биографии не привыкли к обращению на "вы". С этим обращением согласился даже не молодой уже Шмелёв. Они же все, по понятным причинам, обращались к начальнику по имени и отчеству и на вы. Несколько позже, правда, Николай, Кравченко начал обращаться к нему только по отчеству, хотя по-прежнему на "вы". С этим парнем, как и ранее с Костей Фёдоровым, у Андрея наладились наилучшие отношения.

– Котельные, конечно, имеют не ахти какой вид, но на то они и котельные, – ответил Николай. – Дым, пыль и прочее.

– И всё же я хочу их немного привести внешне в порядок. А то в них и заходить неприятно. Это, конечно, не в ущерб основной работе. Половина кочегаров всё равно бездельничает. Хоть они и поставлены в бригады, чтобы помогать слесарям, но эта помощь от них мизерная – принеси да подай.

– А вот это точно, – откликнулся Николай. – Какая там от них помощь – одни перекуры да болтовня. – Видно, за временное отсутствие начальника у него с кочегарами по поводу трудовой дисциплины были стычкам.

– Вот, пусть и приводят в надлежащий вид свои котельные, те в которых им предстоит работать. Там они волынить не смогут. Сразу будет видно, что за день сделано.

– Правильно, пусть поработают, – согласился Николай.

– Тогда давай так. Я ещё раз обойду все котельные и составлю список всего необходимого для ремонта. Только косметического. А ты пока посмотри, что нам нужно из наших материалов, инструмента и оборудования для ремонта, так сказать, нашего, профессионального. Я к тебе подключусь позже.

– Согласен, – ответил Николай. – Тем более что такой список я давно составил ещё с Неретиным. И по нему уже много выполнено. А дальше посмотрим вместе, что нам может потребоваться.

В ближайшие два дня Андрей обошёл все котельные и записал в общую тетрадь, которую он приготовил для рабочего пользования, перечень материалов, которые понадобятся для ремонта котельных. В этом перечне были указаны один пульверизатор, а также кирпич, цемент, песок, кисти, щётки, различные краски, и даже доски и жесть для ремонта дверей и крышек бункеров угля, встроенных с улицы в простенки котельных. При этом Андрей подумал про себя о том, что как же странно получается – он так не соглашался в Цербсте заниматься строительными работами, а в Борстеле пришлось начинать именно с этого. Он решил обсудить вопрос ремонта котельных с Лукшиным. Всё-таки ведь тот истинный хозяин всего этого хозяйства и без его согласия такие вопросы решаться не могут. Он решил сделать это на ближайшей планёрке.

Сами эти планёрки пока что у Андрея вызывали двойственное чувство. Он ранее, по понятным причинам, вообще не участвовал в, каких бы то ни было, планёрках. Но он знал, что в Союзе подобные планёрки проводились обычно утром, перед началом работы. Кроме того, они были часто не ежедневными, а скорее еженедельными (по понедельникам) или же, проводились по мере необходимости и в какие-то другие дни. Здесь же эти планёрки проводились ежедневно и в нерабочее время. По поводу второго Андрей подумал, что, несмотря на некоторое ущемление свободного времени (хотя рабочий день у начальства ненормированный), такое решение было правильным. Проводить в это время их целесообразнее – утром начальству всё же лучше быть на участке, организовывать работу, ведь это и есть его самая главная обязанность. Вот только зачем здесь эти планёрки проводить ежедневно, вздохнул Андрей. Какая в этом необходимость? Сначала – "что сделали сегодня?", затем – "что будете делать завтра?", что для этого необходимо и так далее и тому подобное. И это каждый то день. Хорошо хоть в выходные нет этих злосчастных планёрок. Хотя он отдавал себе отчёт в том, что эти планёрки несут хорошее организаторское начало и дисциплинируют самих руководителей служб. Кроме того, на них можно было обговорить очерёдность выполнения работ, найти наиболее приемлемое решение в сложных ситуациях. В этих планёрках принимало участие пять человек – Лукшин, Грицюк и начальники подведомственных ему хозяйств. Это был небольшой, но хороший состав, который мог решать многие вопросы.

После окончания очередной планёрки Морозевич задержался и обратился к майору:

– Борис Михайлович, я планирую, помимо ремонта теплооборудования, немного обновить внутри и сами котельные. Как вы на это смотрите? Уж больно внутри они имеют неприглядный вид.

– Хм, интересное решение, – удивился майор. – И, пожалуй, очень своевременное. Мне, честно говоря, самому в некоторые котельные неприятно заглядывать. А что вы там собираетесь делать?

– Ну, подремонтировать стены – там некоторые кирпичи повыпадали, подровнять их, поштукатурив цементным раствором, и подкрасить. Хорошо очистить фундаменты котлов, насосов и прочего напольного оборудования. Да и сами полы немного очистить. За покраску оборудования я не говорю – они и так предусмотрены. Подремонтировать некоторые двери, а то зимой сквозняки будут гулять. Вот только, что делать с потолками, я не знаю – очистить от пыли и сажи можно, но вот красить их не хочется, а побелка их бесполезна. Через месяц будут такими же, и помыть их нельзя будет.

– План неплохой, – задумчиво протянул Лукшин. – Давно это нужно было сделать. Только всё руки не доходили. Да и привыкли мы как-то. Вот что значит свежий глаз. А насчёт потолков, то думаю, что их после очистки и хорошей влажной протирки можно и побелить, но только не мелом, а водоэмульсионной краской. И не белой, конечно, а какой-нибудь потемнее, но не очень. Например, светло-синей или серой, серой даже, пожалуй, лучше – более нейтральная и не так будет на ней выделяться пыль.

– А что это ещё за водоэмульсионная краска? – удивился Андрей.

– А вы не знаете? Хотя в Союзе, возможно, она ещё не в ходу, – как бы раздумывал про себя Лукшин. – Это такая краска, связующим веществом которой, выражаясь простым языком, является вода. Я не специалист по краскам, и могу сказать только вот что – это как бы смесь различных полимерных веществ, помещённых в воду и образующих водную эмульсию. У такой краски после нанесения её на рабочую поверхность, вода испаряется, а сами полимерные частицы образуют собой плотную матовую плёнку. Если в такую краску добавлен латекс, то это уже многократно повышает её стойкость к воздействию воды, и тогда мыть такую поверхность можно столько, сколько заблагорассудиться.

Да, Андрей про такие краски ничего пока не знал, хотя как он выяснил позже, появились такие краски ещё в 60-х годах. Не слышал он и такого слова как "латекс", но уточнять не стал – неудобно, получается, что он ничего не знает.

– Ну что ж, – продолжал тем временем майор. – Я поддерживаю ваши планы. – А чьими силами вы планируете выполнять эти работы?

– У меня сейчас много свободных кочегаров, вот пусть и занимаются таким ремонтом, пусть поработают.

– Много они вам наработают. Я их уже хорошо знаю. Кроме того, что у них руки не так стоят, так они ещё приличные лентяи.

– Ну, других рабочих у меня, к сожалению, нет, – вздохнул Андрей.

– Есть другие рабочие, – успокоил его майор. – Я вам дам солдат, которые занимались таким делом. К тому же они более дисциплинированные. Они знают, что или будут нормально самостоятельно работать или будут сидеть в нарядах. Сколько людей вам нужно?

Андрей задумался. Лукшин его и не торопил. Он понимал, что тому необходимо прикинуть всё. Наконец, Морозевич произнёс:

– Вы знаете, Борис Михайлович, я думаю такой ремонт можно проводить не сразу во всех котельных, а последовательно. Времени у нас достаточно. Если параллельно во всех котельных, то и с материалом будет сложно, да и ваши солдаты могут быть различной квалификации. Я думаю, что нужно отремонтировать одну котельную, а затем переходить уже к следующей. Я имею в виду ремонт стен, фундаментов и потолков. Для этой работы достаточно всего двух человек – почистить всё, а затем колотить раствор и штукатурить. А вот когда они эти работы закончат и перейдут в следующую котельную, то тогда вы мне для покрасочных работ дадите ещё одного солдатика. Да помогать красить уже смогут и сами кочегары. Возможно, ещё понадобится человек, умеющий держать в руках стамеску и рубанок – подправить двери. И всё, больше людей, я думаю, не нужно. И постепенно такими вот небольшими силами мы приведём в порядок все котельные. Я, кстати, предусмотрел получить в КЭЧ пульверизатор-краскопульт. Это возможно?

– В отношении краскопульта, отвечаю – это вполне реально. Хотя они у нас и так имеются, но пусть будет отдельно и в вашей службе. И, вообще, ваш план мне нравится. Разумно всё. И вы молодец, что не стали у меня просить десяток людей. Действительно, тех солдат, что вы просите, вполне достаточно. А контролировать вы их сами будете или мне придётся всё время бегать?

– Контролировать их мы с вами не будем, – улыбнулся Андрей. – Нет, конечно, и мы периодически будем их контролировать. Но основной контроль будет вестись со стороны одного из кочегаров, за которым будет закреплена или уже закреплена та или иная котельная. И я так думаю, что этот контроль будет очень действенным. Кто же захочет, чтобы его рабочее место плохо выглядело по сравнению с другими.

– Хитро́, – тоже улыбнувшись, покачал головой Лукшин. – Но верно. Хорошо, я одобряю ваши планы. Действуйте.

– Только вот не знаю, смогу ли я всё получить, – засомневался Морозевич. – Ну, кирпич, цемент, доску, кисти – это понятно. А вот краска… – протянул он. – Её ведь много нужно.

– Тоже мне проблема, – сдвинул плечами майор. – Да её полно, хоть залейся. Вы, наверное, никогда не слышали, как в некоторых гарнизонах готовились к крупной проверке. Красили не то что, всё стоящее и лежащее, а даже выгоревшую на солнце траву – чтобы красивее было.

На этой юмористической ноте они и расстались, согласовав все эти вопросы. На следующей неделе Андрей получил всё необходимое для ремонта, и на следующий же день в одной из котельных закипела работа.

Сначала, когда Андрей сообщил о своём решении отремонтировать сами котельные, его сообщение было встречено без особого энтузиазма. Оно было и понятно: во-первых, все они привыкли уже и к таким помещениям котельных, а во-вторых – это ведь лишняя, ранее не запланированная работа для кочегаров, хотя они сами и принимали в ней малое участие. Но всё же, нужно контролировать солдат, когда лучше где-нибудь поболтать с друзьями. Но когда ремонт первой котельной подходил к концу, ситуация резко изменилась. При назначении к ремонту следующей котельной возникли яростные споры – почему следующей будет именно эта котельная, а не их. К хорошему ведь не только быстро привыкают, но и тянутся к хорошему, особенно когда оно наглядное.

Между тем день проходил за днем, и скучать новому начальнику теплохозяйства не приходилось. На скуку просто не оставалось времени. Однажды Лукшин, видно вспомнив свои нелестные высказывания о кочегарах в беседе с Морозевичем, как-то заметил ему, что после ремонта котельных нужно будет провести расширенный инструктаж молодых кочегаров, ознакомить их с отопительными системами, с вопросами техники безопасности и т. п. Это Андрей прекрасно понимал и сам – ведь это его прямые служебные обязанности. Но заниматься этими вопросами он будет позже, в конце лета, ближе к началу отопительного сезона.

ГЛАВА 13. Милый ганзейский городок

Выходные после первой трудовой недели Морозевич провёл в городке, сходив, правда, один раз в гасштетт к Грише. И пиво, и бесхитростная еда ему там понравились. А вот один день из своих следующих полноценных выходных он потратил на знакомство со Стендалем. Поехал в город он, конечно, не один, а с Кирзоняном. Несмотря на то, что первое впечатление Андрея о своём коллеге было не самое лучшее, наибольше сблизился он именно с ним. И виной этому, вероятно, был сам начальник сантеххозяйства. Скорее всего, Лукич был для него слишком старым, а Виталий очень молодым. Морозевич по возрасту, да и по квалификации был ему ближе всего. В общем-то и сам Андрей с Кирзоняном общался больше, нежели с другими. И тот и другой неплохо в свободное время общались и со своими подчинёнными, всё-таки узкий круг служащих вынуждал к этому. Но это общение было, конечно, не столь длительным и частым, чтобы не дать ему возможности перерасти в некое панибратство. С офицерами, будь то лётный или технический состав, служащие, по крайней мере, в настоящее время, контачили слабо. Хотя с некоторыми молодыми офицерами они были и знакомы – общее проведение досуга этому способствовало.

В город они поехали автобусом с конечной остановки, показанной Андрею в первый день. Борстель и в самом деле располагался недалеко от Стендаля, и ехать пришлось недолго – автобус сделал пару остановок в самом Борстеле, а затем немного погодя уже останавливался на улицах и площадях Стендаля. Это был довольно милый бывший ганзейский городок.

О самом Стендале (Stendal) Андрею удалось узнать не так уж и много. Немецкая ганза – это союз немецких свободных городов в XIII–XVII-м веках в Северной Европе, созданный для защиты торговли и купечества от власти феодалов и от пиратства. Морозевич выяснил, что это районный центр в Германии, который расположен на реке Лихте, в округе Магдебург, в земле Саксония-Анхальт. Город с имеющимися в нём предприятиями металлообрабатывающей и пищевой промышленности представляет собой довольно крупный железнодорожный узел. Город подразделяется на 8 городских районов.

Сама же земля Саксония-Анхальт имеет богатое культурное наследие. В нём одновремённо представлены три направления: неоготика, классицизм, а также культура английского садоводства. Самым наглядным примером этой культуры садоводства может служить Верлицкий парк (находящийся не в Стендале), который раскинулся на площади 112 гектаров под городом Дессау (~ в 18 км юго-восточнее Цербста) с дворцом Леопольда III-го, был построен ещё в 1773-м году и считается одним из красивейших английских парков в Европе. Облик парка постоянно меняется в зависимости от времени года и даже суток. Здесь растёт много экзотических цветов и сезонных растений – отцветают одни, зацветают другие. Этот парк внесен ЮНЕСКО в списки памятников мировой культуры.

Наконец, Андрей с Григорием вышли из автобуса, и Кирзонян начал показывать своему коллеге местные достопримечательности.

– Сначала мы пройдём к городской ратуше, – начал он своё повествование.

Они прошли не так уж и далеко, и подошли к старинному жёлтому двухэтажному зданию с красивыми в виде шпилей ещё и двухэтажными "мансардами". Сзади к нему примыкали две возвышавшиеся башни-шпили из красного кирпича с часами на одной из них. Возле правого угла ратуши стоял какой-то памятник.

– Что это за памятник? – спросил Андрей.

– Это памятник рыцарю. Да и сама эта площадь называется "площадь Рыцаря", – показал рукой Георгий.

– И что это за рыцарь? Он безымянный или как-то называется?

– Вообще-то имя у него есть, вот только я не могу его вспомнить. Да и какое это имеет значение, – махнул он рукой. – Рыцарь, да и всё – все его так называют.

Рыцаря, как узнал позже Андрей, звали Роланд. Одет он был в старинные доспехи, в правой руке у него был длинный меч или сабля, а в левой, как показалось сначала Андрею – слишком уж маленький щит. Но, приглядевшись, он понял, что тот держит вроде бы некое подобие родового или городского герба.

– Неужели это такой примитивный герб города? – подумал он про себя при первой встрече с Рональдом.

Однако, гораздо позже, Андрей увидел настоящий герб города Стендаль. Тот был выполнен тоже в виде щита, разделённого вертикально на две части. В левой из них красовался тёмно-красный орёл (точнее половина его) – на узком туловище располагалась хищная жёлтая голова орла с мощным клювом и длинным языком, а внизу жёлтая лапа с четырьмя острыми когтями и завитушки хвоста. В правой же части щита (герба) находились четыре жёлто-красных (четвертинками по диагонали) ромба, которые были расположены в виде того же ромба. Не точен был Кирзонян и в названии площади, на тротуаре которой возвышался памятник. На самом деле она называлась Базарной (Marktplatz) или Рыночной и на ней часто происходила торговля с машин, проводились ярмарки. Площадью Рыцаря, правда, её называли все приезжие.

Они обошли ратушу, и Григорий вывел его к стоящему слева старинному зданию какой-то

церкви и, чуть далее, более совремённому четырёхэтажному зданию.

– Что это за церковь? – спросил у него Андрей.

– Не знаю, не интересовался. А вот здание справа – это универмаг. Вот мы и пойдём к нему – посмотришь на немецкие товары.

Старинное здание было церковью Святой Марии. В универмаге удивлению Андрея, конечно, не было границ. Он часто, работая в Калуге, ездил в Москву, но даже там, в ГУМе или других крупных магазинах он ничего подобного не видел. Такого разнообразия товаров он не видел вообще нигде. Покупать в универмаге они ничего не стали, да и планов у них таких не было. Выйдя из него, они ещё побродили по уютным улочкам города с его магазинами, магазинчиками, мелкими лавочками и гасштеттами. При этом, как понял Андрей, после универмага они направились в сторону противоположную, пройдя назад мимо городской ратуши. Они шли по улице, название которой, как уяснил по указателям на домах Андрей, было Широкая (Breite Straße). Вскоре Кирзонян привёл его ещё на какую-то небольшую площадь, посреди которой стояла какая-то композиция в виде фонтана.

– Это площадь Мадонны, – пояснил Григорий. – И она же сама на площади.

Подойдя поближе, Андрей разглядел в композиции женщину, которая держала в руках какую-то птицу. Позже Андрей установил, что площадь Кирзонян назвал правильно, да и композицию все, действительно, называли Мадонной, но на самом деле статуя-фонтан имела название "Ида-воробей" или "Ида с воробьём" (Sperlings-Ida), хотя птица совсем не была похожа на воробья, размерами она скорее смахивала на голубя или ворону.