Текст книги "Не повторяется такое никогда!"

Автор книги: Александр Ройко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

– Я пойду решу все вопросы. А вы, – обратился к командировочным, – можете потихоньку выгружаться и ожидайте меня.

Только он отошёл, как на плац въехала ещё одна машина, подобная их с какой-то весёлой компанией в кузове. И Андрей, и не успевшая выгрузиться троица с интересом смотрели на подъехавших. Вероятно, это возвращались из самого Кётена хорошо посидевшие в ресторане военнослужащие. Сам гарнизон находился, вероятно, за городом, поскольку, как узнал Андрей от попутчиков, там размещался подобный цербскому, истребительный полк. Значит, это веселятся лётчики. К тому же сегодня, только сейчас сообразил Андрей (он за время вынужденного безделья в Цербсте потерял ориентировку о днях недели), была суббота. Молодых офицеров (действительно молодых по возрасту) было трое. Один из них неуклюже выбрался на плац через задний борт машины. Следом начал выбираться и его товарищ. Первый, поторапливая его, протянул ему руку. Тот, вероятно, надеясь, что его хотят поддержать, опёрся о руку первого и начал перебрасывать ногу через борт. В этот момент выгрузившийся лётчик потянул его за руку. Стоя на одной ноге, тот моментально потерял опору и головой вниз полетел на мощёный то ли булыжником, то ли какими-то кирпичиками плац. Поддержать его товарищ не успел, да и какая у него в этом состоянии была реакция. Андрей на всю жизнь запомнил звук, похожий на тот, если бы на асфальт уронили с высоты крупную тыкву.

Выпавший из машины лётчик лежал без движения. Первый лётчик, а следом за ним и третий, спустившийся из кузова, а затем офицер – старший машины, до этого стоявший в сторонке, начали тормошить упавшего. Андрею сначала со страхом показалось, что это уже бесполезное занятие. Но упавший всё же задвигался. Самостоятельно он встать не мог. Не мог он стоять и тогда, когда друзья подняли его. Тогда они, вероятно, моментально протрезвевшие, отволокли его к ближайшей скамейке и посадили. Хорошо, что это была скамейка со спинкой, потому что ровно сидеть у того не получалось. Тогда один из его товарищей сел рядом с ним и поддерживал его, подставив своё плечо. Второй же вместе с офицером поспешно удалились, вероятно, за помощью. Андрею было ясно одно – выпавший из машины с этого момента уже не лётчик. Да, возможно, он и поправится, может, даже не станет инвалидом, но после такой черепно-мозговой травмы к штурвалу самолёта он больше никогда не прикоснётся – даже обычного "кукурузника". Вот так по глупости рухнула карьера молодого, возможно, перспективного лётчика, а вместе с ней покатилась под откос налаженная жизнь, которая может для него стать уже и безразличной.

Через время возвратился их лейтенант с гарнизонным офицером. Они увидели безмолвных, каких-то застывших пассажиров и начали расспрашивать о том, что произошло. Один из командированных приглушённым, взволнованным голосом вкратце рассказал о случившемся. Гарнизонный офицер подошёл к сидящим на лавочке, о чём-то переговорил со здоровым лётчиком, а затем вернулся и увёл командированных. Лейтенант сел в кабину машины, и они начали уезжать с этого драматического места. Можно было понять сопровождающего Андрея лейтенанта – уже ночь, а им ещё предстоял очень долгий путь. Андрей так никогда и не узнал, как же сложилась дальнейшая судьба выпавшего из машины лётчика.

Ехали они долго. Андрей не следил за почти не видными окрестностями дороги. Он устроился в одном из передних углов кузова и даже от скуки немного вздремнул, благо ровная дорога это позволяла. Ехали они, правда, побыстрее, нежели до Кётена, видно, лейтенанту не улыбалось провести всю ночь в кабине автомобиля. Зная, что Борстель находится за Магдебургом, Андрей ожидал увидеть его. Но этого не случилось. Да, где-то часа через полтора сбоку от дороги Андрей видел много огней, но через какой-нибудь более-менее крупный город они не ехали. По улицам двух мелких городов, правда, проехали. Видно, объезжали они крупные города по каким-то окружным дорогам. Так прошло ещё немало времени, но, наконец-то, машина остановилась перед очередным КПП. Здесь водителю даже пришлось посигналить, очевидно, дежурный задремал. Но вот они въехали на территорию городка. Машина проехала прямо, никуда не сворачивая, и вскоре остановилась. Хлопнула дверца кабины, но к кузову никто не подошёл. Вероятно, лейтенант пошёл докладывать о его прибытии и решать вопрос их размещения. Действительно, через некоторое время чей-то незнакомый голос (в темноте сначала был виден только силуэт) сказал:

– Выгружайтесь, вы уже на месте.

Андрей начал выбираться из кузова с вещами, которые ему помог сгрузить неизвестный. Спустившись, Андрей увидел, что это старший сержант, с какой-то повязкой на рукаве – вероятно помощник дежурного.

– Сегодня на ночь вам определено место в казарме, – сказал он, – а завтра утром вас поселят как положено.

В казарме Андрею спать ещё не доводилось, даже в ту пору, когда он с сотоварищами после четвёртого курса института были в военном лагере. Тогда в черниговских лесах (вблизи полигона "Гончаров круг") на берегу Десны они май-июнь месяцы кормили гнусов и комаров, проживая в палатках. И сейчас вот казарма. Ну, что ж, всё в жизни нужно испробовать. Всё это он думал по дороге к казарме, которая находилась недалеко. В казарме ему выделили койку недалеко от входных дверей, контингент казармы уже давно спал. Так началось его довольно длительное пребывание в этом незнакомом пока что городке.

ГЛАВА 10. Доброе утро, Борстель!

И вновь, как во Франкфурте, его разбудила команда «Подъём!». Солдаты начали спешно одеваться и выбегать на зарядку. Его никто не тревожил, хотя с любопытством бросали взгляды. Андрей подождал пока солдаты выбежали из казармы и, не спеша, стал собираться. Конечно, неплохо было бы ещё с часок поспать. Но, вспомнив, что сегодня воскресенье, он подумал, что и так дали поспать на час больше. Он аккуратно застелил постель и, узнав, где находится умывальник, пошёл умываться и бриться. Через некоторое время, когда солдаты вернулись в казарму, начали застилать постели и умываться, он оделся, сложил вещи и подошёл к дневальному, которого попросил посмотреть за поставленными в углу вещами, пока за ним кто-нибудь подойдёт, а сам вышел на улицу. Стояло чудесное июньское утро. Андрей огляделся – корпуса городка стояли в сосновом лесу, точнее в его остатках. Вид у городка был довольно неплохой. Здания аккуратные, хотя многие из них старой постройки. Везде чистенько, зелено, центральная дорога с побеленными бордюрами, птички поют. Андрей потянулся и с улыбкой негромко произнёс:

– Доброе утро, Борстель!

После этого он подошёл к ближайшей лавочке, сел на неё, вынул сигареты и закурил. Да, долго же он добирался до места своей работы. Выехал он из Полтавы в понедельник 24-го мая, на следующий день уже был в Бресте, потом день езды по Польше, а с 27-го мая во Франкфурте, в котором просидел почти 4 суток. Но дольше всего был в Цербсте – 6 суток. Значит сегодня, как раз в воскресенье, заканчиваются ровно две недели его странствий. Жена, поди, уже извелась дома, ожидая от него весточки. Но что он раньше мог написать, когда ничего не ясно было и ему самому. А вот сегодня, как только устроится и убедится, что никуда больше не переезжает, сразу же сядет писать письмо. Сегодня его на работу в выходной день не погонят, может быть, только познакомят с его начальством (хотя у тех тоже выходной) и с подчинёнными. Он подумал о том, что по странному стечению обстоятельств на места своей предполагаемой службы он попадает именно в воскресенье, правда в Цербст – вечером, а в Борстель – можно, сказать, ранним утром. Пока Андрей сидел, курил и размышлял, он не заметил, как к нему приблизился какой-то военный.

– Здравствуйте, вы Морозевич?

– Да, это я, – поднялся тот со скамейки, присматриваясь к военному. Перед ним стоял спортивно сложенный майор лет 45–48.

– Я заместитель командира ОБАТО по тылу, майор Лукшин. – Борис Михайлович, – добавил он и протянул руку.

Андрей назвал своё имя и отчество. Рукопожатие майора было крепким. И, вообще, по представлению Андрея он скорее походил именно на строевого командира, а не на зам. командира по тылу, в обязанности которого наряду с ответственностью за состоянием казарменного и квартирного фонда, входит ещё и организация и контроль деятельности вещевой и продовольственной службы. В Цербсте Никитин как бы более походил на тыловика, хотя бы тем, что был слегка полноват.

– С сегодняшнего дня, ну, будем говорить с завтрашнего, – улыбнулся майор, – вы поступаете в моё распоряжение. Кроме вас у меня в подчинении ещё три службы, возглавляемые служащими – квартирно-эксплутационная, а также электро– и сантеххозяйство. Это, естественно, помимо военных служб. Живём мы здесь нормально, дружно, быт в целом налажен. Вы будете поселены в общежитии, где проживает несколько ваших подчинённых. Если вызовете жену, – он взглянул на обручальное кольцо Андрея, – получите отдельную комнату в жилищном фонде. Вопросы есть?

– Есть, всего один: на какую должность я здесь оформляюсь?

– Не беспокойтесь, – вновь улыбнулся майор, – на должность начальника теплохозяйства. Я вкратце знаком с вашей ситуацией. Начальник КЭС у нас есть, он то и будет вашим непосредственным начальником. Я же, как вы понимаете, осуществляю в целом контроль деятельности упомянутых служб и обеспечиваю их всем необходимым для работы. Не инструментом и материалом, естественно, а людьми, транспортом и прочим.

– Это я понимаю, – расслабленно выдохнул Андрей.

– Так, идите, забирайте свои вещи из казармы, и я проведу вас к вашему месту жительства.

Через пару минут они подошли к четырёхэтажному зданию.

– Вот здесь на первом этаже у нас общежитие для служащих мужского пола. Здесь проживает часть их, а вторая – вон в том здании, – и он указал на одноэтажное строение метрах в 100 от того места, где они находились. – Там, кстати, проживают все ваши, то есть слесари, кочегары и сварщики. Своё жилище они называют "Хоромы". Здесь же, в этом здании, а ещё точнее, на первом этаже ваших несколько человек, остальные электрики, сантехники. Здесь живут и руководители этих служб – один приехал недавно, а второй в прошлом году. Но оба они не женаты и поэтому им квартир не положено. Ваш непосредственный начальник живёт отдельно в квартире с женой. Правда, он в следующем году заменяется.

Они вошли в общежитие, майор подошёл к дверям одной из комнат и постучал. Услышав ответ, они вошли в просторную комнату, где стояли четыре кровати. Две из них ещё не были после ночи убраны. На одной из них сидел тёмноволосый парень, а около стола стояла его точная копия. – Близнецы, – подумал Андрей. – Ну, надо же.

Они поздоровались, а затем Лукшин сказал:

– Принимайте нового жильца. Он, кстати ваш новый начальник – Морозевич Андрей Николаевич. Прошу любить и жаловать, – и, обращаясь к Андрею, добавил. – Две койки свободные, располагайтесь на той, которая вам больше по вкусу, устраивайтесь. Я, – он глянул на часы, – зайду за вами через 30 минут. Ребята вам всё расскажут и покажут, – и он вышел.

Андрей огляделся. Комната была хорошей, на окнах шторы, на кроватях хорошие одеяла. Только всё как в общежитии (а оно и есть таковое): кровати, стол, стулья, тумбочки. Правда, стояли два просторных шкафа для одежды и вещей, в одном из углов – вешалка, на стене среднего размера зеркало, на подоконнике из-за шторы выглядывал радиоприёмник. – Интересно, – подумал про себя Андрей, – что они по нему слушают?

– Ну, что, меня вы уже знаете, теперь представьтесь сами, – сказал он.

Выяснилось, что фамилия каждого Батурин, а зовут их Алексей и Дмитрий. Приехали они сюда всего около полутора месяцев назад из Рязани. Из их рассказа Андрей уяснил, что практически все его будущие подчинённые, за исключение нескольких человек приехали не позже, чем ранней весной. Из старожилов в их хозяйстве всего несколько человек. Сами же братья ещё застали бывшего начальника теплохозяйства, некого Неретина, у которого срок работы закончился недели три назад. Всё рассказанное братьями имело свои как плюсы, так и минусы. Плюсом было то, что недавно прибывшими будет легче управлять, они пока что сами любого шороха боятся. Минусом же было то, что новички не знают всех теплокоммуникационных систем и разных нюансов, связанных с ними, а старожилов мало. И он не знает их квалификации. Минус, пожалуй, перетягивал плюсы. Ладно, всё равно ему лично нужно будет облазить все щели в своём хозяйстве, чтобы быть в курсе дела. И так хорошо, что, сейчас лето, а не зима и его системы почти не работают. Ребята показали ему, где расположены кухня, умывальники и душевые, туалет. Указанные минуты до прихода Лукшина практически истекли.

– Интересно, куда это он меня потащит? – подумал Андрей. – Уходя, ничего не сказал, может быть – знакомится с другими служащими?

Однако майор пришёл за ним вовсе не для того. Они вышли из общежития, повернули налево, вышли на знакомую центральную дорогу и через пару десятков метров снова повернули влево. Эта дорога слегка поднималась в гору.

– Буду попутно знакомить вас с нашими достопримечательностями, – улыбнулся майор. – Справа, – указал он двухэтажное здание, более новое, нежели дом, в котором находилось общежитие, – штаб батальона. Здесь вы будете бывать ежедневно, кроме выходных. Здесь мы проводим ежедневные планёрки.

Они направлялись к крупному трёхэтажному зданию, однако, не доходя до него, свернули вправо.

– Впереди здание штаба полка, а дальше аэродром. Справа впереди – техническая столовая, куда мы и направляемся. Сегодня вы в ней только позавтракаете, а завтра мы решим вопрос вашего питания. Сегодня, – виновато произнёс он, – заведующая столовой выходная – не хочется её беспокоить дома. А я тоже не смогу с вами ходить на обед и на ужин. Так что уж извините. Ребята покажут вам, где находятся магазин и кафе.

Они зашли в столовую и майор, указав Андрею, где расположиться, отошёл. Буквально через пару минут он вернулся и сказал:

– Сейчас нам подадут завтрак. – Пока они ожидали, Лукшин, увидев кого-то, пригласил рукой к ним. – А вот и ваш коллега – начальник сантеххозяйства, Кирзонян Григорий Иванович. Знакомьтесь. Это, – обращаясь к подошедшему Григорию, сказал он, – Морозевич Андрей Николаевич, новый начальник теплохозяйства.

Андрей поднялся и они поздоровались. Перед ним стоял среднего роста мужчина лет 37, однако, какого-то борцовского или штангистского телосложения. Рука Андрея утонула в руке Григория.

– Присаживайтесь к нам, а завтра уже, я думаю, вы будете все вместе, – обратился майор к Григорию. – А где это Виталий?

– Спит, наверное, – засмеялся Кирзонян. – Придёт позже. Виталий это начальник электрохозяйства, – пояснил он Андрею.

В это время официантка начала подавать им еду.

– Света, подай и ему за наш стол, – кивнул на Кирзоняна майор.

Во время завтрака Лукшин попросил Григория показать Андрею необходимые объекты и представить ему подчинённых.

– Специально ходить по комнатам не нужно. А вот кого встретите – познакомьте. С Батуриными он уже знаком, он будет жить с ними в одной комнате. Так, вы дожидайтесь остальных блюд, а я побежал, у меня дела. Приятного вам аппетита, – Лукшин встал из-за стола и поспешил к выходу.

Коллеги начали знакомиться более детально. Оказалось, что Кирзонян – молдаванин из Тирасполя. Он, в самом деле, ранее баловался штангой. Разговаривая с Андреем, он часто улыбался, был этаким парнем "душа на распашку". Но что-то в нём Андрею не нравилось, хотя он и сам не понимал что. Ему казалось, что Кирзонян неискренен, самоуверен и сам себе на уме. Возможно, это и не так – он же его совсем не знает. Но, говорят, что первое мнение о человеке очень часто бывает и самым верным. Вот Лукшин ему понравился – простой, бесхитростный и, вероятно, честный мужик.

После завтрака, который мало отличался от завтрака в Цербсте, Кирзонян показал Андрею магазин, кафе и ещё пару нужных точек. Напротив магазина располагался стадион с футбольным полем и беговыми дорожками. Этот спортивный комплекс находился с тыльной стороны штаба батальона вдоль центральной дороги. По той же стороне дальше возвышалась котельная, построенная, вероятно не так давно. Они не заходили в неё, но для себя Андрей отметил, что, возможно, там находятся котлы каких-то новых систем. Через дорогу примерно напротив котельной, чуть в стороне Григорий показал ему здание санчасти. Эту информацию Морозевич сразу занёс в свою память.

Весь городок они, конечно, не обходили. Андрей решил, что ознакомится с ним постепенно. Они направились назад к общежитию, никого по дороге не встретив. Там же в одной из комнат проживал и Кирзонян вместе с двумя своими слесарями.

Первым делом по возвращению в общежитие Андрей сел писать письмо жене. Он вкратце сообщил ей о своих перипетиях во Франкфурте и Цербсте, а затем уже в розовом цвете описал свои первые впечатления о Борстеле. Конвертами он предусмотрительно запасся ещё дома. Узнав у близнецов обратный адрес, и в каком месте находится почтовый ящик, он подписал, заклеил конверт с посланием и вышел его отправлять. Это было рядом, почтовый ящик висел на боковой стенке штаба батальона или, как сказал, Лукшин "ОБАТО". ОБАТО – это отдельный батальон аэродромно-технического обслуживания, имеющий в своём составе: службу стрелково-артиллерийского вооружения, службу горюче-смазочных материалов, автомобильную службу, аэродромную роту, роту охраны, продовольственную службу, вещевую службу, медицинскую службу и пожарную часть. ОБАТО имеет и свой отдельный номер полевой почты. На конверте Андрея на месте обратного адреса значилось: в/ч пп? 21281.

Когда Андрей вернулся к общежитию, на входе в него его поджидали Батурины.

– Андрей Николаевич, – обратился к нему один из братьев (различать их Андрей пока что не мог), – не хотите познакомиться с нашими ребятами, вашими подчинёнными. Вон они, – и он указал на располагавшуюся невдалеке курилку.

Андрей подошёл к ним, поздоровался и представился. Они с любопытством смотрели на него. Их было 8 человек. Все они были молоды, по его прикидкам в возрасте не более 30 лет. Сами близнецы вернулись в общежитие. Они держались, как понял Андрей, несколько в стороне от этой компании, были как бы сами по себе.

– Я более подробно познакомлюсь с вами, вероятно, в течение ближайших дней, – сказал Андрей. – Сейчас я, конечно, не смогу так вот сразу запомнить ваши имена. Но всё же, пожалуйста, представьтесь и назовите должность и откуда прибыли.

Как он потом понял здесь пока что был далеко не полный состав его службы, но и то, что он услышал, впечатляло – здесь были представлены выходцы из разных городов, Российской федерации, Украинской и Белорусской республик. Все они, за одним исключением, попали в Борстель поодиночке. Исключение составляла весёлая, разбитная троица из Одессы. Вся эта троица приехала на должность кочегаров. Даже, если они и не знали друг друга в Одессе, то за это время основательно сдружились. И Андрей понял, что именно они и принесут ему наибольше хлопот в будущем. Управлять ими будет сложно. Из Полтавы в этой компании не было никого.

– Вы сразу по прибытию решили известить свою семью? – с хитрой улыбкой спросил его один из одесситов. – Новостей то особых пока что вроде нет.

– Да, решил сообщить, – ответил Андрей. Вопрос одессита только подтвердил его предположение. – Но далеко не сразу. Я вне дома уже ровно две недели. Так что событий как раз много.

– Ого! А что это вы так долго к нам добирались? Неужели всё это время во Франкфурте сидели? – задал вопрос уже не одессит.

– Это долгая история, так быстро не ответишь.

– Андрей Николаевич, мы вот собрались пойти пивка попить. Сегодня ведь воскресенье. А пиво, знаете ли, у немцев хорошее. Может, и вы с нами пойдёте. Там и расскажите нам свою историю, а мы вам о своём житии-бытии. Как, согласны?

Андрей задумался. Вроде бы и идти со своими подчинёнными пить пиво не так уж и удобно. С другой стороны, если это только пиво, то, что в этом плохого? А таким образом он сможет, действительно, лучше познакомиться.

– А это в городке или за его пределами? Далеко?

– Это за его пределами, но совсем рядом.

– И на КПП свободно пропускают?

– Конечно, а почему и нет. Но мы всё же предпочитаем не мелькать на КПП – от греха подальше, наткнёшься на кого-нибудь из высшего начальства, начнутся расспросы: "Куда, зачем?". Поэтому мы, как сказал вождь, пойдём другим путём.

Андрей покачал головой и подумал:

– Ну и языкатые ребята, – а затем вслух сказал. – Ладно, ведите, Сусанины.

Все рассмеялись (им видно понравилось, что их будущий начальник тоже человек с юмором) и они направились в сторону от общежития. Метров через 150 за каким-то зданием на стыке кирпичного забора и металлической сетки была здоровая прореха, к которой вела хорошо протоптанная тропа. Андрей подумал, что этим путём, вероятно, предпочитает пользоваться большинство жителей городка. И начальство тоже, вероятно, об этом прекрасно знает, но, в свою очередь, предпочитает закрывать глаза на такие мелкие хитрости – самим же меньше хлопот. За этой прорехой сразу проходила дорога, по которой они и пошли, свернув вправо. Идти пришлось, действительно, недалеко. Они вышли на новую более широкую дорогу, расположенную наискось к первой, и повернули вправо. Напротив видны были домики.

– Здесь, наверное, и начинается Борстель? – спросил Андрей

– Здесь он как раз заканчивается, – ухмыльнулся кто-то из ребят. – Вон и конечная остановка автобуса.

– Неужели Борстель такой большой, что по нему автобус ходит?

– Нет, сам Борстель маленький, – расхохотались ребята. – А вот город приличный, из него то и идёт автобус сюда.

– Какой ещё город, – удивился Андрей.

– Стендаль, – удивились и рассказчики. – Вам что про него не сказали? Он, конечно, не такой крупный, как Магдебург, но по немецким меркам приличный. Его население составляет почти 40.000 жителей. Там и комендатура, и наша школа для детей военнослужащих, магазинов, кабаков разных, естественно, полно.

– Вот это да! – подумал Андрей. Он и не ожидал такого. О Стендале он слышал. Он его ещё дома видел на карте и обратил на него внимание потому, что его название совпадало с фамилией известного писателя. – Интересно, а Никитин в Цербсте ничего ему о нём не сказал – сам не знал или не посчитал нужным? Но это и неважно. Главное, что это имеет место быть, и это очень даже хорошо, – завершил для себя Андрей и заметно повеселел. – А далеко от Борстеля до Стендаля? – обратился он к ребятам.

– Всего четыре километра. При желании и пешком дойти можно.

На этом разговоры о Стендале закончились, и они подошли к расположенному на правой стороне дороги небольшому зданию, указывая на которое, один из ребят сказал:

– Это что-то наподобие нашего небольшого ресторанчика. У немцев он называется "гасштетт" (gaststätte). Этот гасштетт названия не имеет, но все его называют "У Гриши". Его владельца так и зовут. Он немец, а почему Гриша, мы и сами не знаем. Но к нему все так обращаются.

В гасштетте, как чуть позже, по разговорам понял Андрей, было много соотечественников. Кто они непонятно – не на службе ведь и офицеры ходят в гражданской одежде. Непривычным для Андрея оказалось то, что в гасштетте очень много курили. За табачным дымом даже смутно различались дальние столики. А вот пиво у Гриши, действительно, было вкусное – свежее пиво на разлив. Хороши у него были и сосиски с маленькими булочками. Попробовав их, Андрей заказывал их (как впрочем, и другие) за время пребывания в гасштетте ещё 2 раза, благо стоили они дёшево. Время было обеденное, и Андрей подумал, что это будет у него вместо обеда и ужина. Некоторые из ребят заказывали себе ещё и водку, которую им подавали в маленьких стопочках, которые назывались "дупелёк". Андрей, несмотря на предложения ребят, пока что предпочёл водку не пить. Он рассказал ребятам о себе, они о себе, и в итоге они познакомились немного получше. Возвращались в городок они прежней дорогой. Вечером братья-близнецы угостили своего соседа-шефа ещё и нажаренной ими картошкой.

Вот так прошёл у Андрея первый его день, пока что нерабочий, в том месте, где ему предстояло работать в течение 3-х ближайших лет.

ГЛАВА 11. Ознакомление

Первый рабочий день Андрея начался с того, что он столкнулся в умывальнике с Кирзоняном.

– Так, давай заканчивай наводить марафет и пошли в столовую на завтрак, – поздоровавшись, сказал он.

– Да не могу я идти в столовую. Ведь обо мне там руководство ничего не знает. Неудобно, как-то.

– Что там неудобного? Пошли, пошли. На месте разберёмся, – уверенно успокоил его Григорий.

В столовой они сели за столик, за которым уже сидел молодой парень лет 25-27-и.

– Ты уже здесь? – обратился к нему Григорий. – Вот и хорошо. Знакомьтесь, – это уже к ним обоим. – Это начальник электрохозяйства – Горшков Виталий, а это новый начальник теплохозяйства – Андрей, если не ошибаюсь, по фамилии Морозевич.

Они познакомились. Виталий, как подумал Андрей, совсем недавно окончил институт, может быть, проработав всего каких-то 2–3 года. Парень был среднего роста, худощав с приятными голубыми глазами, с каким-то скромным, но довольно строгим выражением лица. Он был, можно сказать, полной противоположностью крупному и разбитному Кирзоняну.

– Это наш столик, за ним мы всегда сидим, – объяснил Андрею Григорий, а затем обратился к Виталию. – Кто сегодня накрывает стол – Татьяна или Светлана? Хотя Светлана была вчера. Не подходила ещё?

– Пока что нет.

Стол был сервирован на двоих, на нём уже лежали в тарелке хлеб, масло и стояли два салата.

– Ага, вон Татьяна идёт, – обрадовался Григорий. – Сейчас решим все вопросы.

Подав блюда на соседний столик, к ним подошла черноволосая девушка с подносом в руках и поставила на стол две тарелки с горячим блюдом.

– Привет, Таня, – поприветствовал её Кирзонян и попросил. – Позови, пожалуйста, Тамару Викторовну. У нас, как видишь, появился новый клиент. Познакомься, – и он представил Андрея.

Татьяна ушла и через пару минут подошла к ним уже вместе с полноватой среднего возраста женщиной с высокой причёской. Она поздоровалась и обратилась к Виталию:

– Я, так понимаю, что вы наш новый начальник теплохозяйства Морозевич. Меня предупредил о вашем приходе майор Лукшин. Так что всё в порядке. Таня, – обратилась она к официантке, – с сегодняшнего дня будешь накрывать этот столик на четверых. Света уже знает, она их обслуживала вчера. Приятного вам аппетита, – пожелала она всем и ушла.

Татьяна забрала с соседнего столика и засервировала их столик ещё одним комплектом приборов, а уже через несколько минут принесла Андрею все утренние блюда.

– Заведующая сказала, что нужно будет накрывать стол на четверых, – подумал Андрей. – Значит, будет ещё кто-то. Вероятно, Лукшин.

Расспрашивать об этом ребят не хотелось. Он и так ощущал некий дискомфорт. Почему, собственно говоря, его должны кормить армейским пайком, наравне с офицерами. Пусть, конечно, не с лётчиками, но всё же с техниками. Если в Цербсте это была вынужденная мера – он туда попал не по своей воле – то здесь на такие льготы он ещё ничем не заслужил.

– Вы всё время питаетесь в этой столовой? – смущённо спросил он коллег.

– Да, – ответил Виталий. – Он понял беспокойство Андрея и успокоил его. – Вы ешьте и не волнуйтесь. Здесь еды на всех хватит. Вы и сами это со временем увидите. Многие из технического контингента не всегда приходят на завтраки и обеды. А на ужины то и тем более. А накрывают то столы на всех.

Виталий пока-что, как и он сам, обращался к нему на "вы". С Григорием он, правда, был на "ты". Тот же "тыкал" им обоим, да, и как подозревал Андрей, не только им.

После завтрака Кирзонян повёл Андрея на его рабочее местообитание. Виталий ушёл к свом подчинённым. И электриков, и сантехников было количественно значительно меньше, нежели рабочих его хозяйства. В этом, конечно, Андрей убедился несколько позже. Хотя и предполагал это. В его же штате было 2 газосварщика, 1 техник, 6 слесарей и около 20 кочегаров. Кочегаров было наибольше, но ведь и работать они, в отличие от остальных, должны были в три смены. Рабочее место всех подчинённых Андрея, точнее место их утреннего сбора, находилось в полуподвальном помещении жилого дома, который находился недалеко от того места, где он с ребятами вчера покидал границы городка, направляясь в гасштетт. Это было крайнее здание в этом направлении. Рядом ещё находилось, на него ему указал Кирзонян, здание офицерской (лётного состава) столовой и продовольственный склад. Григорий показал Андрею вход в его прибежище, а сам поспешил к своим подчинённым.

Андрей вошёл в помещение и, увидев ожидающих его работников, поздоровался. Затем он присел на предложенный ему стул и начал знакомится. То, что в городке появился новый начальник теплохозяйства, они, конечно же, уже все знали. И поэтому с интересом рассматривали его. Среди них были и те, с кем он познакомился вчера, но было много и новых. Он представился, коротко рассказал, откуда он прибыл и чем занимался в Союзе, не преминув указать на свою институтскую специальность. Он понимал, что, несмотря на то, что почти никто из них до того не работал на гарнизонных должностях, все ожидают начальника, который является специалистом в их деле. Ответив на некоторые вопросы подчинённых, он спросил о том, есть на сегодня какие-нибудь плановые работы и, особенно, срочные. Ему ответил парень лет 27, который, как понял Андрей, в период безвластия оставался за старшего:

– Плановые работы есть, но они не срочные. Сейчас пора подготовки оборудования к новому сезону и поэтому работы не так уж много. Я вам расскажу об этих работах, но, наверное, когда вы с нами со всеми познакомитесь.

– Хорошо, – Андрею понравилось спокойствие, краткость и рассудительность этого молодого человека. – Это он, наверное, и есть техник, – подумал Морозевич и начал выслушивать рассказы подчинённых о себе.

Выходя из общежития, он предусмотрительно захватил с собой рабочий блокнот и ручку. Поэтому он начал пунктуально составлять список своих подчинённых. В его записях значились их ФИО, возраст, должность, место обитания в Союзе и где он там работал. Он не ошибся в том, что парень, который отвечал на вопрос, оказался техником. Его звали Николай Кравченко, приехал в ГДР он из Харькова. Находился здесь он с февраля месяця.

– Вот это замечательно, – подумал про себя Андрей. – За это время Кравченко уже неплохо, наверное, изучил всё теплохозяйство, тем более тогда, когда оно работало и в зимний период. Это для меня очень даже хорошо. Он то, как раз и сможет ознакомить меня с хозяйством.