Текст книги "Не повторяется такое никогда!"

Автор книги: Александр Ройко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

– Что случилось, ты по мою душу? – спросил он вестового.

– Вас срочно вызывает к себе майор Лукшин.

Неприятный холодок ожёг спину Андрея, и у него появилось какое-то нехорошее предчувствие. Он не припоминал, когда бы Лукшин днём вызывал его к себе да ещё так срочно. Но делать было нечего, и он поспешил к штабу. Майор сидел за своим столом какой-то хмурый. Он даже не пригласил Андрея присесть, что также было плохим предзнаменованием.

– Андрей Николаевич, чем вчера во второй половине дня занималась ваша бригада, возглавляемая Пампушко?

– Ремонтом теплотрассы.

– Всё время? И никуда не отлучалась?

– Вроде бы нет. Хотя, – он вспомнил, – в конце дня они ещё были на свалке металлолома.

– И что они там делали?

– Они срезали несколько винтов и гаек, которые можно будет использовать при ремонте котлов.

– Каких винтов, каких гаек? Говорите яснее, – раздражённо продолжил Лукшин. Он задал Андрею практически те же вопросы, что тот задавал Пампушко.

Андрей начал рассказывать более подробно. Лукшин слушал его и не перебивал, но видно было, что он постепенно отходит, успокаивается.

– Андрей Николаевич, а с чьего разрешения вы это делали? – спросил он уже более миролюбиво, когда Морозевич закончил свой рассказ.

– Ни с чьего. Сам принял решение.

– Ах, сам принял. Ишь, какой самостоятельный. А я для вас уже никто? Возможно, вы сядете за мой стол и будете за меня принимать решения

– Но это же свалка, там никому ничего не нужно, там же…, – невнятно оправдывался Андрей.

– Да, это свалка, – перебил его Лукшин. – и, возможно, металл там уже никому не нужен. Но, если уж не спросить разрешения, то хотя бы в известность меня поставить вы могли?

– Мог, и должен был. Виноват, товарищ майор. Не подумал я об этом. Сбил меня с толку вид этой свалки.

– Виноват, виноват. Конечно же, виноват. Вы присутствовали, когда ваши подопечные срезали винты?

– Нет.

– Ага, тогда можно думать, что вы и не знали об этом?

– Знал, товарищ майор. И не только знал, но и давал им на это разрешение.

– Хм, это хорошо, что вы не прячетесь за спины своих подчинённых. Да, собственно говоря, я другого от вас и не ожидал. Ну и дела.

– А почему такой ажиотаж вокруг этих винтов? Они кому-то нужны были?

– Да никому они сто лет не нужны, – махнул рукой Лукшин. – Просто кто-то увидел там ваших рабочих и доложил подполковнику Андрееву. Вы бы видели, какую он мне сегодня выволочку устроил. Вы то мне всё объяснили, а я что мог ему сообщить, когда сам ничего об этом не знал. Моё незнание ещё больше привело его в ярость – его заместитель по тылу не знает, что твориться у него в хозяйстве.

– Да, здорово же я вас подставил. Я виноват, можете назначать любое наказание – приму его как должное.

– Да при чём здесь наказание. Что я вас на "губу" буду сажать? Понятно, что это недоразумение. Эта история яйца выеденного не стоит. Но скажи вы мне хоть пару слов, то я бы отрапортовал Андрееву, что это делалось с моего разрешения и, главное, для дела, и вопрос был бы сразу же закрыт. Вы говорите, что подставили меня. Да вы себя в первую очередь подставили. Ладно, душно здесь, – как-то странно произнёс майор. – Пройдёмте на свежий воздух.

Они вышли из здания штаба, отошли подальше, закурили, и Лакшин произнёс:

– Здесь как-то легче дышится. К тому же, и стены имеют уши.

Он покурил немного молча, а затем продолжил:

– Вот уж от кого я не ожидал подобного, так это от вас. Как вы могли так опрометчиво поступить?

– Но кто мог донести Андрееву?

– Да какое это имеет значение. Такие "доброжелатели" есть повсюду. Дело не в этом. Понимаете, есть разные люди – одни накричат на тебя, может быть, даже рассвирепеют, начнут кулаками об стол стучать. Но назавтра они всё уже забудут и не станут никогда вспоминать о подобном инциденте. Но наш командир, увы, не такой. Он очень хорошо помнит проступки подчинённых и при случае ещё ткнёт носом в старое дело. Он не забывает, вероятно, и хорошее, но практически никогда его не вспоминает. Не в его манере хвалить кого-то, тем более из подчинённых. Хорошо служит, работает? – но так и должно быть, чего за это хвалить то. Он знает о ваших хороших делах, но плохое у него всегда лежит сверху. И я не сомневаюсь, что и вам он вашу провинность когда-нибудь припомнит. У меня много имеется и хороших дел, и провинностей, поэтому одной больше или меньше – особого значения не имеет. А вам я просто советую не забывать об этом и впредь думать о том, что намереваетесь сделать. Ранее вы как раз отличались рассудительностью. Но, ладно, хватит мне читать вам мораль. Как говорится, "и на старуху бывает проруха". Когда-нибудь нечто подобное должно было произойти, но я надеюсь, что такое в дальнейшем не повторится.

– Спасибо вам, Борис Михайлович, – Андрей впервые сегодня так обратился к зам. командира по тылу. – Я очень перед вами виноват, но обещаю, что впредь буду, действительно, думать о последствиях каждого своего шага.

– Я на это надеюсь. Андрееву я всё объясню и скажу, что никакого криминала нет. Вы же не для себя эти винты срезали. И скажу, что вы получили строгий выговор. В устной форме, – улыбнулся уже Лукшин. – Всё, идите. Работайте.

Дома Андрей всё удручённо рассказал жене, а уже завтра, в субботу, его самого разыскал Пампушко и виновато сказал:

– Извините, Андрей Николаевич. Виноваты мы – подставили вас.

Как он узнал о нахлобучке начальнику теплохозяйства, было непонятно. Очевидно, новости в городке имели свойство моментально распространяться.

– Да при чём здесь вы. Не ты же с ребятами должен был спросить разрешения Лукшина, а я. Но я об этом не подумал, поэтому и расплачиваюсь за свою неосмотрительность. Сам виноват. Но ничего, я думаю, что майор утряс этот вопрос.

Первым, кого встретил Морозевич в понедельник утром, был всё тот же Пампушко. Он виновато опустил голову и сказал:

– У нас новое ЧП.

– О, Господи! – не на шутку испугался Андрей. – Что ещё за ЧП?

– У нас украли газосварочный аппарат.

– Как это украли?

– Мы его, как обычно, оставили в котельной под ТЭЧ. Сегодня утром пришли, а его там нет. Кислородный баллон на месте, а самого бачка для воды с карбидом нет.

– Ну, час от часу не легче. А вы его хорошо искали? Может быть, кто-нибудь таким образом решил подшутить и спрятал аппарат неподалёку.

– Мы вначале именно так и подумали, и прочесали всё вокруг. Его нигде нет.

– Но кому он нужен?

– Да хотя бы той же ТЭЧ. У них ведь тоже сварочные работы ведутся, а газосварочный аппарат, насколько я знаю, только один.

– Ну и дела. В пятницу я только получил втык, как в понедельник уже последует новый. Однако нужно мне идти к Лукшину. Шила в мешке не утаишь.

Поговорив ещё немного с Пампушко, Андрей угрюмо поплёлся к штабу. Там он постучал в дверь кабинета зам. командира по тылу и приоткрыл дверь:

– Разрешите?

– Входите. Что так неробко то? Опять что-то стряслось?

– В том то и дело, товарищ майор, что стряслось.

– Ну, раз "товарищ майор", то понимаю, что стряслось, – пошутил Лукшин. – И что на сей раз?

– В моём хозяйстве украли газосварочный аппарат.

– Как это украли?

– Да вот так. Бригада оставила его на выходные в котельной под ТЭЧ. Но мы так часто поступаем. Не тащить же вечером сам газосварочный аппарат и кислородный баллон в мастерскую, а утром вновь везти всё на прежнее место работы. К ТЭЧ, тем более, далековато, дорога в горку, да ещё железнодорожную колею приходится пересекать. Шланги с редуктором и горелками газосварщики обязательно относят в мастерскую. А баллон и аппарат оставляют.

– В принципе мне это известно. Но до сих пор ничего подобного не происходило. А котельная была закрыта? Она же не работает.

– Была, конечно, закрыта. Но вы же знаете, какие там замки. Их любым гвоздём откроешь.

– Да, пожалуй. И кому он мог понадобиться? Аппарат я имею в виду.

– Только одной службе – той же самой ТЭЧ.

– Вполне вероятно. И что же будем делать?

– А что, если пройтись по территории ТЭЧ и посмотреть.

Лукшин укоризненно посмотрел на Морозевича:

– Андрей Николаевич, у меня складывается такое впечатление, что вы поглупели за последние дни. Не обижайтесь, конечно. Кто вам, а, возможно, и мне позволит беспрепятственно рыскать по ангарам ТЭЧ. Там ведь военное, а нередко и секретное имущество имеется. А даже если бы и разрешили нам провести такой осмотр, то вы думаете, что украденный аппарат специально поставят на видном месте. И даже найди вы его, как сможете доказать, что он именно ваш. В принципе можно доказать обратное, что этот аппарат ТЭЧ не принадлежит, но для этого придётся делать полную инвентаризацию. Кто на это пойдёт? Вы хотите испортить репутацию не только себе или мне, но и всему батальону?

– Это всё понятно. Извините, я что-то, действительно, от всех этих перипетий перестал соображать. Господи! Да хотя бы уже поскорее этот май заканчивался.

– А сам месяц то вам чем не угодил? – улыбнулся Лукшин.

– Говорят, что кто в мае родился, тот будет всю жизнь маяться. А я родился в мае, да что там – у меня как раз сегодня день рождения. Ох, и подарочек же мне преподнесли!

– Вы что серьёзно?

– Да куда уж более серьёзно, так оно и есть.

– Я вас поздравляю. Не с "подарком", конечно, – широко улыбнулся майор, – а с днём рождения. Но что же делать то? Выкручиваться нужно своими силами. А в КЭЧ мы не можем выписать новый?

– Вряд ли это удастся. Срок годности у него ещё не прошёл, он немалый. А что-то доказывать – себе дороже.

– И что будем делать?

– Борис Михайлович, есть одна идея. Мы её с Пампушко вкратце успели обговорить. Такой аппарат он сможет сам за один день изготовить. Это же просто резервуар с крышкой. Вы знаете, что-то типа молочного бидона, только не с зажимом, а с хорошими винтами. Да ещё обыкновенная проволочная решётка под карбид. Изготовить его проще простого.

Украденный газосварочный аппарат, а точнее сварочный ацетиленовый генератор, действительно, представлял собой некое подобие молочного бидона, только изготовленный он был не из алюминия, а из стали. Это аппарат предназначался для получения газообразного ацетилена методом гидролиза карбида кальция и питания аппаратуры газопламенной обработки металлов (сварка, резка).

– Так в чём же дело? – удивился Лукшин. – Вы сегодня могли бы сделать этот бидон, как вы говорите, а завтра доложить мне о краже аппарата, но сообщить, что вы уже изготовили новый аппарат.

– Не всё так просто, Борис Михайлович. Изготовить аппарат то просто, но нужно перед этим найти подходящий резервуар для аппарата. В принципе нечто подходящее я видел, но…

– И что же это за "но"? Где вы его видели?

– Да всё на той же злосчастной свалке металлолома.

– Ах, вот оно в чём дело, – расхохотался Лукшин. – Обжёгшись на горячем молоке, дуете и на холодную воду?

– Наверное. Я ту свалку вспоминать не могу, будь она неладная.

– Я понимаю, что воспоминания у вас ещё свежи. Но сейчас они нам на руку. Другого выхода то, пожалуй, нет. Я даю вам разрешение на поиск необходимых материалов на свалке. Но лучше всё же, чтобы вы там поменьше времени провели. Там на месте нужно будет что-нибудь резать?

– Нет, мы это продумали. Мы отберём нужные нам предметы и отнесём их в котельную ТЭЧ. Пампушко прикатит из мастерской тележку, заберёт кислородный баллон, а также эти запчасти и отвезёт всё в мастерскую. А там, на доме работает Колыванов со вторым сварочным аппаратом.

– Ну, что ж, стратегия неплохая. Вы ещё пару дней без аппарата обойдётесь?

– Обойдёмся, конечно. Ничего такого срочного нет, обычные плановые работы, которые растянутся на всё лето.

– Хорошо, тогда поступим так. Вы сегодня на свалку не идёте. А пойдёте завтра с утра. Не с самого утра, конечно, а как только в ТЭЧ начнётся работа. С утра обычно все люди заняты делом и меньше болтается разных "соглядатаев".

– Я понял, так мы и поступим. И аппарат оперативно изготовим. Но у меня такое предчувствие, что этим дело не закончится.

– Каким делом, с аппаратом что ли?

– Нет, не с аппаратом, а вообще с этими майскими неприятностями. Беда, как говорится, одна не ходит.

– Правильно. Так она уже и не одна – винты и аппарат. Всё по этой вашей поговорке.

– Это так, но есть ещё одна поговорка: "Бог троицу любит". Как бы ни было чего ещё и третьего.

– Да не наврочьте вы! Какой вы суеверный стали. Выбросьте из головы все неприятности. Идите работать.

Андрей ушёл, но уже завтра после планёрки сообщил Лукшину, что новый аппарат готов. О краже аппарата остальные и не знали.

– Вы уверены, что этот аппарат будет надёжный? – спросил начальника теплохозяйства Лукшин.

– Более чем. У резервуара, который мы использовали, стенки толще, поэтому чтобы его разорвать потребуется огромное давление.

– Вот видите. Как хорошо всё уладилось. Но теперь вряд ли вы рискнёте так оставлять аппарат.

– Не рискнём, точно. Сами же газосварщики согласились, что как не тяжело, а нужно возить после работы аппараты в мастерскую. Они же понимают, что в случае очередной кражи с них могут вычесть из зарплаты стоимость аппарата. Они смогут оставлять аппараты, и я разрешил это, только в работающих котельных под присмотром кочегаров.

Так, в целом благополучно разрешилась проблема с кражей газосварочного аппарата. Но предчувствие не обмануло Морозевича. Ровно через неделю в понедельник 23 мая к Андрею пошёл Дмитрий Батурин, поздоровался и стал как-то мяться.

– Андрей Николаевич, тут такое дело. Понимаете…

– Так, Дмитрий, что ты мямлишь? Ты что-то хочешь попросить?

– Нет.

– А что тогда?

– Понимаете, у нас украли колёса.

– У кого это у вас?

– Не у меня лично, а в котельной.

– Что за ерунда. Какие у вас в котельной могут быть колёса.

– Не в котельной. Украли колёса у транспортёра.

– Вот оно, – понял всё и подумал про себя Андрей. – Вот и третья майская неприятность не заставила себя долго ждать.

Но к своему удивлению, он не очень то огорчился, скорее, обрадовался и даже расхохотался. Как говорится, неизвестность – хуже всего. А теперь всё встало на свои места. Батурин смотрел на хохочущего начальника и ничего не понимал. А тот никак не мог остановиться. Это был какой-то стресс, какая-то разрядка организма – наконец-то это произошло. Пусть и плохое, но оно произошло и теперь уже не нужно постоянно переживать о том, что ещё может случиться. Наконец-то Андрей успокоился, положил руку на плечо со страхом на него смотрящего Дмитрия и произнёс:

– Дмитрий, ты не беспокойся, я не сошёл с ума. Прости за этот непонятный для тебя смех. Просто много чего накопилось за последнее время и это своеобразный всплеск эмоций. Я понимаю, что кража колёс – это не повод для смеха. Ладно, будем разбираться.

– А нам то, что делать?

– В каком смысле, что делать?

– Но нам же нужно перекатывать транспортёр для подачи брикета в котельную.

– Ага, понятно. А вот как хотите, так его теперь и двигайте. Подложите вместо колёс доски, фанеру, листы железа и передвигайте транспортёр – тяните его теперь, а не катите. Не хотите его тягать – носите брикет в котельную вёдрами, носилками, да как угодно. Но котёл должен работать. Вы не должны были забывать, что транспортёр – это оборудование котельной. Теперь будете знать, что не всё время следует сидеть в котельной, но хоть изредка и на улицу нужно выглядывать и смотреть за оборудованием. Скажите спасибо, что ещё сам транспортёр не угнали. Тогда бы вы долго вёдрами брикет таскали. Всё понятно?

– Понятно, – расстроено ответил Батурин и отошёл.

Андрей же вновь направился к штабу, в который ему на сей раз, зайти не довелось. Он ещё издали увидел вышедшего из здания Лукшина и постарался его перехватить.

– Вы по делу? – поздоровавшись, спросил Лукшин. – Что-то необходимо?

– По делу. Борис Михайлович. Но не с просьбой, а с новым сообщением о ЧП.

– Да что же это за наваждение такое! – в сердцах воскликнул Лукшин. – Опять ЧП! Но вы что-то не очень расстроены, а даже как будто улыбаетесь. Мелочи какие-то?

– Нет, не мелочи. Извините за непроизвольную улыбку, но мне, честное слово, легче как-то стало. Я эту неделю жил в постоянном напряжении – всё думал о том, что ещё может произойти. И вот оно произошло. Я был прав – вот оно третье чрезвычайное происшествие. Теперь, я думаю, эти неприятности прекратятся.

– И что же случилось в этот раз?

– Украли колёса от транспортёра подачи брикета вон в той центральной котельной.

– А транспортёрные колёса кому могли то понадобиться?

– О, эти колёса могли понадобиться очень многим.

– Это ещё почему?

– Просто вы не обращали на них внимания. А я и раньше удивлялся такой расточительности.

– Расточительности? А ну давайте пройдём на место происшествия, в вы по пути мне всё объясните.

– Дело в том, – начал Андрей, когда они направились к котельной, – что эти колёса автомобильные. Ну, а зачем транспортёру такие колёса, если его "годовой пробег" всего то пару километров и составит. Разве это не расточительство?

– Как автомобильные? И от каких же автомобилей?

– От легковых, естественно. Они уж больно были похожи на колёса для "Москвичей" – и размер по виду тот же. У "Жигулей" резина вроде бы пошире и помягче.

– Да, вот это интересно. Тогда, действительно, на них многие могли позариться. В Союзе то с резиной проблема. Не так уж дорого шины для легковушек то и стоят, но их нелегко разыскать, дефицит.

– Нам их уже тоже не разыскать, – подсказал Андрей. Они тем временем уже приблизились к "разутому" транспортёру.

– В этом я с вами согласен. Их припрятали. Затем их спокойно разбортируют, диски, если те не подходят, выкинут, а покрышки и камеры упрячут в багаж. А, возможно, и разбортировать не станут – наши умельцы смогут их приспособить к отечественным автомобилям. Тем более что как мне кажется, транспортёр то отечественный.

– Возможно, так оно и есть. Но какие-нибудь колёса на транспортёр нужно ставить. Я могу ещё неделю потянуть резину, чтобы проучить за безответственность кочегаров. Но, как вы понимаете, долго это продолжаться не может.

– Согласен, колёса всё равно нужны. И они у вас есть?

– У меня то их, конечно, нет, но, вообще-то, в гарнизоне они имеются.

– Вы что, опять намекаете на ТЭЧ. Андрей Николаевич, вы в своём уме – искать колёса в ТЭЧ. Мы же обсуждали подобный вопрос в разговоре об украденном аппарате.

– Борис Михайлович, вы не волнуйтесь. Сейчас ситуация совершенно другая. Я ведь не предлагаю искать в ТЭЧ колёса, а попросить нам помочь. На той же свалке я видел разные колёса, но они были пробиты, порезаны металлом – в общем, со свалки колёса не годятся. Но в ТЭЧ, я уверен, масса списанных, но вполне пригодных колёс. Неужели они нам не помогут? Вы представьте себе ситуацию, если бы к вам из ТЭЧ обратились за помощью. Разве бы вы отказались им помочь?

– Да, в этом что-то есть, можно попробовать. Я постараюсь поговорить там кое с кем. Не сегодня, но переговорю. Это неплохая идея.

– Борис Николаевич, только у меня есть одна маленькая просьба.

– Что ещё за просьба?

– Не говорите с нужным вам человеком напрямую о колёсах. Просто скажите, что подойдёт начальник теплохозяйства с просьбой, а вы убедительно просите оказать ему помощь.

– Не понял. А зачем все эти сложности?

– Дело вот в чём. Я уверен, что они нам помогут. Но перед этим они вдоволь нахохочутся и поиздеваются. Надо мной они посмеются и через пару дней об этом забудут. Но негоже, чтобы они насмехались над заместителем командира ОБАТО.

Майор удивлённо посмотрел на Морозевича и некоторое время молчал. Затем он также удивлённо произнёс:

– Я смотрю, к вам быстро вернулась ваша былая рассудительность, Андрей Николаевич. Спасибо за такой совет, именно совет, а не просьбу. Хорошо, я постараюсь беседовать в ТЭЧ поаккуратней.

Через три дня Лукшин вызвал к себе начальника теплохозяйства и сказал:

– Андрей Николаевич, разыщите сегодня в ТЭЧ прапорщика Пономаренко и скажите, что вы обращаетесь к нему от моего имени. Изложите ему свою просьбу в отношении колёс – он вам поможет.

Андрей тот час же направился в ТЭЧ. Пономаренко выслушал его рассказ о краже колёс и просьбу о помощи. Он, конечно, немного пошутил на эту тему, но сказал, что поможет.

– Вам нужны именно колёса от вертолётов?

– Совсем необязательно. Просто я предположил, что у вас много есть списанных. Я имею в виду б/у-шных.

– Понятно. Тогда я вам предложу кое-что другое. Вертолётные всё же будут бросаться в глаза, и расспросов вы не оберётесь. Я могу предложить вам пару колёс от тележек.

– От тележек? Но они же грубые, не обрезиненные, без подшипников и тарахтят так, что за версту слышно.

– Э, нет, – улыбнулся Пономаренко. – Зачем бы я вам стал такие предлагать. Те, о которых я говорю, совсем не такие – они с осями, с подшипниками и даже на резиновом ходу. Правда, резина не надувная, а литая.

– Да вы что! Это же высший класс. Лучше и не придумаешь. И в глаза такие колёса бросаться не будут, и никто их не украдёт. И литая резина очень подходит, ведь у транспортёров то дневной пробег составляет всего какой-нибудь десяток метров.

Через неделю после воровства колёс братья Батурины уже не тягали, а вновь катали транспортёр. Но эта история стала для них хорошим уроком.

Тем временем во вторник 24 мая вернулись из отпуска одесситы, загоревшие и радостные. В среду они собрались утром в мастерской в ожидании распределения на работу. Одного из них Андрей планировал использовать в котельной, двое же других должны были пополнить ряды слесарей. Сейчас же они сидели и, как обычно, рассказывали разные байки о своём проведенном отпуске, и вообще разные истории своего проезда в Союз и назад. Одну их них услышал и Андрей. В то, что она реальная, он почти не сомневался, потому что это было вполне в духе скорых на выдумку троицы одесситов.

Рассказывал эту историю один из одесситов, а второй юмористически комментировал рассказ приятеля. А дело, по их словам, было так. Уже по возвращению из отпуска в Бресте они попали в час пик, когда в течение короткого времени было много поездов за границу и оттуда. В таможенный зал образовалась длинная и широкая очередь, которая практически перекрыла двери из зала ожидания. Дожидаясь своей очереди, можно было и опоздать на свой поезд. Тогда находчивые одесситы одолжили, а, скорее всего, купили, на время у носильщика его тележку. Они сложили на неё все свои вещи и с громкими криками: "Осторожно, краска!" разогнали тележку к дверям таможенного зала. От криков, быстро едущей тележки и боязни замазаться в какую-то краску, другие пассажиры шарахались в разные стороны. Пока они сообразили, что к чему, одесситы уже стояли у таможенной стойки. Конечно, не обошлось без возмущений со стороны других пассажиров, но больше было хохота, в том числе и со стороны таможенников. Они ведь тоже были люди и юмор ценить умели – а этот случай был неким весёлым разнообразием в их довольно строгой и, вместе с тем, обыденной работе.

Через день после возвращения из отпуска одесситов, военный городок Борстеля порадовал его обитателей очень красочным зрелищем. В четверг в полку проводились плановые прыжки с парашютом. Вероятно, они проводились ежегодно как один из элементов боевой подготовки, но Андрей ранее никогда такого зрелища не видел. Он не бывал в аэроклубах, на авиационных парадах, которые, например, проводились в Москве в Тушино. Конечно же, он видел прыжки с парашютом в кино, но это было несравнимо с тем, что происходило в этот день в Борстеле. Естественно, на летнее поле никого, кроме самых лётчиков и обслуживающего персонала, не пускали. Поэтому непроизвольным зрителям не было видно заключительной стадии прыжка, то есть самого приземления лётчика. Но их взору предстал основной этап учений. Было хорошо видно, как вертолёт поднимался на довольно приличную высоту – её Андрей даже на глаз определить не мог. Затем из открытой боковой двери вертолёта отделялась точка, над которой спустя мгновение начинал вытягиваться продолговатый конус, который ещё через мгновение превращался в яркий купол парашюта. Затем из кабины вертолёта отделялась следующая точка, потом новая, и так происходило до тех пор, пока все лётчики не покидали салон вертолёта. Вертолёт отходил в сторону, снижался, на его место поднимался другой вертолёт с новой партией лётчиков. Парашюты были различных расцветок, яркие, и зрелище один за другим спускавшихся лётчиков было очень красивое. Когда парашютисты опускались ниже, то было хорошо видно, как они, натягивая или отпуская разные стропы, регулировали своё приземление (потоки воздуха относили их немного в сторону) в известную им точку. Вот таким интересным событием ознаменовалась средина недели. Никто из зрителей, конечно, не мог знать итогов учений, но поскольку в последующие пару дней никаких волнений или слухов в городке не было, то из этого следовало, что прыжки прошли благополучно. Да и как могло быть по-другому, ведь вертолётчики – это профессионалы высокого класса.

На следующий Андрей вспомнил, что в мае заканчивается зимний сезон на железных дорогах ГДР. Он смотался на вокзальчик в Борстеле и приобрёл новый Курсбух на летний более укороченный период. В ценности этого справочника Морозевич уже сумел убедиться за осень, зиму и весну.

И как раз в эту пятницу была ещё и годовщина пересечения Морозевичем границы ГДР. Вот уже и подходил к концу нелёгкий для Андрея месяц май и первый год его пребывания в ГСВГ. А впереди были у него, да и у его жены ещё два года работы здесь. Какими то они окажутся?