Текст книги "Не повторяется такое никогда!"

Автор книги: Александр Ройко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

– Слушайте, старожилы, – обратился к Андрею с Григорием Александров. – Мы вечерами ломаем голову над тем, чем бы заняться, а у вас над головой есть такое развлечение. И вы ничего о нём не знаете, – уколол он их.

– Какое ещё развлечение?

– А такое – бильярд.

– Да ты что, и где?

– Я же говорю – прямо у вас над головой.

– Что-то ты мудришь. Если прямо у нас над головой, – ткнул пальцем в потолок Кирзонян, – то там живут военнослужащие – в основном, насколько я знаю, семьи, хотя по-моему пару комнат занимают на пару и холостяки.

– Вот видишь, а всего то ты, оказывается, и не знаешь. Вася, расскажи им.

И Василий рассказал, что там, действительно, есть большая угловая комната, в которой стоит бильярдный стол. Он сам не единожды там играл в бильярд. Друзья, не раздумывая, собрались и пошли наверх. Бильярдная была на месте и, к их удивлению, в ней сейчас никого не было. Так они открыли для себя очень неплохое место для приятных вечерних развлечений. В дальнейшем они и стали ходить играть в бильярд вчетвером: Кирзонян, Морозевич, Александров и прапорщик Василий.

Класс их игры был примерно на одинаковом уровне. Чаще других играл ранее в бильярд, по его рассказам, Александров. Его же тёзка с Григорием в бильярд давно не играли. Морозевич последний раз (да, вероятно, и первый) играл в Калуге, в общежитии, где он впервые и приобщился к этой игре. И она ему очень понравилась, он быстро овладел этим непростым мастерством. А оно требовало определённой сноровки и острого глаза. Как Владимир Маяковский в поэме "Владимир Ильич Ленин" верно указывал: "Скажем, мне бильярд – отращиваю глаз, шахматы ему – они вождям полезней". Но вот это качество у Андрея как раз имелось, глаз он отрастил. Он (а точнее они – глаза) у него, и в самом деле, были острыми. Это выяснилось в институте, когда вечерами он с друзьями посещал тир для стрельбы из пневматической винтовки. А их в то время по Киеву было разбросано множество. И он так натренировался стрелять, что тушил выстрелом раскачивающийся маятником на суровой нитке фитиль небольшой лампадки. С ним в этом искусстве тогда мог соперничать только один из его бывших одноклассников – Славка Немчинов. Поэтому то он так быстро и наловчился играть в бильярд. Правда, до сего времени Андрей гонял шары только в, так называемой, "русской пирамиде". А здесь, в военном городке Василий научил их всех играть в "карамболь", вид бильярдной игры, которую они дотоле не знали. Точнее слышали, но никогда не играли.

Карамболь представляет собой одну из вариаций бильярда, который иногда называется французским. Дата его изобретения относится примерно к XVIII-му веку. Для бильярдных столов, предназначенных специально для карамболя, используется даже особая ткань, которую часто делают из камвольной шерсти. В классический карамболь играют на специальном столе без луз тремя цветными шарами: 2 белых шара (или белый и жёлтый) и один красный, без каких-либо других предметов. Смысл такой игры заключается в том, чтобы своим битком дотронуться до обоих оставшихся шаров – это и является карамболем. Кроме того, как узнал позже Андрей Морозевич существуют и другие виды карамболя: например, карамболь от одного борта, карамболь от трёх бортов, карамболь с четырьмя шарами, зонный карамболь и другие.

Они же играли, в так называемый, "офицерский карамболь" на обыкновенном столе для игры в русский бильярд – с лузами. В этот вид карамболя помимо тех же трёх шаров находились ещё и конические фишки-кегли (7 штук): 2 фишки – 30-очковые ("офицеры"), 1 фишка – 20-очковая ("ферзь") и 4 фишки – 5-очковые ("пешки"). Эти фишки расставлялись на столе следующим образом: в центре стола ферзь, а вокруг него пешки – квадратом со сторонами, диагональными бортам стола с интервалом "шар +5 мм"; "офицеры" же – в центре половинок стола. Правда, фишки нашей компании заменяли гильзы от стреляных патронов. Да и шары были не специальные карамбольные, а обычные из русской пирамиды – жёлтый биток с двумя крестообразными кольцами и 2 белых номерных шара.

Смысл этой игры заключался в следующем: на начало игры всем игрокам присваивается некоторое одинаковое количество очков, например 200, 300 или 500 (реже 1000). А далее необходимо набирать очки в противоположном порядке: например, с "200" первоначальных очков, до "0" очков в финале игры. Очки набираются путём сбивания шаром фишек или же попадания "чужого" шара в лузу (попадание "своего" шара в лузу карается штрафом). При этом есть несколько правил, при котором удар считается правильным. Основные из них два: 1) – удар "своего" шара по "чужому", далее "чужой" шар ударяется о борт и только затем "чужой" шар от борта бьёт по фишкам; 2) – "свой" – в борт, затем "свой" – от борта в "чужой" и после этого "чужой" – по фишкам. Помимо того, что за каждую сбитую фишку засчитывается соответствующее количество очков, могут быть и комбинации, при которых это количество возрастает, это: а) – "ферзь" в комбинации с "пешкой" – 25 очков; б) – "ферзь" в одиночестве – 50 очков; в) – "весь центр за один удар" – 100 очков; г) – "весь стол за один удар"– партия, причём независимо от личного счета. Таким образом, партию можно выиграть и одним ударом, но случается это крайне редко.

Друзьям очень понравилась эта игра, и они довольно часто собирались вечерами за столом (теперь уже бильярдным), если, конечно, не было там много народу. Но такой ажиотаж там был редким. Они никогда не играли в карамболь на деньги, хотя именно у офицеров это часто практиковалось. Они же просто играли в своё удовольствие, подшучивая и, так сказать, подначивая друг друга во время игры. Им было достаточно этого приятного общения их небольшой компании. Правда, такой компанией они собирались только на игру в бильярд и одну вечернюю вылазку (о которой будет особый разговор) в Стендаль. В остальное время, даже в редкие походы к Грише, больше контачили между собой сами служащие – без Василия.

На деньги в городке Андрей играл только один раз. И случилось это по приглашению Александрова. Как-то в разговоре он обмолвился, что пару вечеров назад играл в преферанс.

– А где и с кем ты играл? – сразу же ухватился за его слова Андрей, который в институте очень любил играть в эту карточную игру. Играли они (ребята их группы) тогда на деньги (иначе отсутствовали внимательность и старание), но ставки всегда были небольшими – всего по 0,5-1-й копейке за вист, поэтому никогда никто особо не проигрывал. Да и откуда у студентов могли быть более-менее большие деньги.

– Да у нас, в мансарде вместе с двумя нашими медиками-офицерами. А ты что, хочешь поиграть?

– Да вообще-то не против был бы. Правда, я уже вечность не играл.

– Да и я тоже после женитьбы редко играл. А здесь выдался случай, вот я им с удовольствием и воспользовался. Если хочешь, то можно поиграть. Я узнаю, когда они опять будут собираться и поиграем. Как раз будет комплект – четверо.

– Узнавай. Я тоже с удовольствием поиграю.

Сели они за карточный стол через день. Офицеров этих Андрей знал, точнее, встречался с ними в городке, но знакомы они не были. Андрей с первых же минут игры понял, что офицеры напрактиковались в игре за долгое время очень хорошо. Андрей обычно играл в простенький преферанс, а здесь игрался преферанс с двумя вступительными кругами распасов. В процессе же самой игры офицеры (эти матёрые преферансисты) употребляли слова, которых Андрей никогда и не слышал: бомба, фонарь, пистолет, брандер, синглет, сквиз, фальшренонс, сюркуп, и другие. Александров, который, очевидно, тоже мало что из этих слов понимал, пытался пару раз выяснить, что они означают, его же тёзка просто помалкивал. Итог игры для Морозевича был неутешительным, что, вероятно, и следовало ожидать – он, как впрочем, и Александров, проиграл. Но он проиграл много больше своего тёзки. Нет, в количественном отношении деньги были небольшие, потому что они тоже играли, так сказать, "по-малому". Но Андрея огорчил не сам проигрыш, в этом не было ничего необычного, а то, что он в игре оказался слабее других. Он понял, что таких зубров, какими были эти офицеры, ему и впредь не обыграть. Класс оказался слишком разный. Хотя в институте Андрей играл очень неплохо и проигрывал очень редко. Но это было последний раз в 1968-м году, 8 лет назад. А без практики в такую игру нечего и садиться. Поэтому, когда Александров на следующий вечер предложил ему снова сыграть, он категорически отказался.

– Почему, – удивился Александров. – Как раз будет возможность отыграться.

– О нет, – протянул, улыбнувшись Морозевич. – Что-что, а отыгрываться я точно не буду.

– А это ещё почему?

– Ты знаешь такую поговорку: "Бил отец сына не за то, что тот играл, а за то, что отыгрывался".

– Так это ж просто пословица, – рассмеялся тёзка.

– Просто пословица, но очень верная. Я, к сожалению, в её правоте лично убедился.

И он рассказал Александрову случай, когда ещё на первых курсах института он сел играть в "очко" – и проиграл. Ставки тоже были небольшие, и на этом всё бы благополучно закончилось. Но Морозевич по натуре был азартный игрок, и поэтому решил отыграться. И "отыгрался" так, что потом целый месяц ему пришлось экономить каждую копейку и затягивать, как говорится, живот ремнём. С той поры он в "очко" больше никогда не играл, а в любой другой карточной игре Андрей дал себе зарок – никогда не отыгрываться.

Таким образом, приезд Александрова внёс новую, живую струю в их размеренный, однообразный и даже порой скучный тихий ручеёк каждодневного отдыха.

ГЛАВА 18. Неожиданная встреча

Погода стояла отличная, и время пролетало очень быстро. Это зимой дни тянутся долгие и особенно унылые, быстронаступающие вечера. А сейчас световой день, хоть и пошёл уже намного на убыль, был всё же пока ещё достаточно большим и должен был вроде бы тоже тянуться долго. Но он уже был полноценно загружен и работой, и активным отдыхом, а потому пролетал незаметно. Андрей приехал в Германию в конце мая, но не успел оглянуться – глядишь, скоро уже и лето закончится. Примерно через два месяца уже должен начинаться отопительный сезон, и это будет испытанием на его состоятельность как специалиста.

– С сентября месяца нужно уже вплотную заниматься кочегарами, – думал начальник теплохозяйства. – Нужно их инструктировать, распределять за котельными, планировать в смене с кем кто будет работать. Некоторые из них ещё вообще в котельной ничего не знали.

Последняя мысль заставила Андрея признать, что это его упущение. И он подумал о том, что нужно тех кочегаров, которые пока что в котельной не работали, освободить от работы вместе со слесарями и поставить их на время в паре с опытными кочегарами по прямому назначению. Пусть поработают хоть пару недель со знающими партнёрами и немного освоятся. Ремонтные работы уже завершаются и кочегары на местах слесарей больше болтаются, нежели работают. Эта мысль показалась ему очень здравой, и он решил обсудить её с Лукшиным и, если тот согласится, а Морозевич был уверен, что майор его поддержит, то не позже, чем с начала сентября начать её осуществлять. Пусть уже лето кочегары доработают вместе со слесарями, а вот с сентября, как говорится: "Первый раз в первый класс". Этот первый класс будет для молодых кочегаров ознакомительным.

Сегодня же на очередной планёрке Морозевич обратился к Лукшину:

– Борис Михайлович, я планирую с сентября освободить некоторых кочегаров от участия в ремонте котельных и теплотрасс. Прок от них всё равно небольшой.

– И чем же они у вас будут заниматься?

– Пойдут работать в котельные. Я имею в виду тех кочегаров, которые ещё не работали по этому профилю.

– Но до отопительного сезона ещё далеко, а в работающих котельных сейчас на вахте другие кочегары. Вы что, хотите их заменить?

– Нет, заменять я их не собираюсь. Молодые будут работать параллельно со старыми. Будут учиться, набираться опыта. Это будет, так сказать, практический инструктаж. Как вы смотрите на такую идею? Я думаю, что пары недель им для такого инструктажа хватит.

– А что идея, по-моему, здравая и вполне своевременная. Я согласен. А почему с сентября, а не уже сейчас?

– Ну, во-первых, пусть завершают плановые работы. Не сразу же их снимать с запланированного ранее. А постепенно я буду планировать работы уже без них, а во-вторых, всё же немного ближе к началу отопительного сезона – не так быстро всё забудут.

– Хорошо, этот вопрос мы согласовали. Действуйте по своему усмотрению.

А далее Андрею нужно было обойти все котельные и записать себе в блокнот все те недоделки, которые могут обнаружиться. Начальник теплохозяйства, конечно, по нескольку раз бывал за неделю в той или иной котельной и знал, что особых недоделок он там не обнаружит. Но, тем не менее, нужно ещё раз всё хорошенько, не спеша, дотошно проверить. Пусть не за один день все котельные, есть и другие вопросы, но 2–3 котельные в день он проверить сможет. И он поспешил к ближайшей котельной.

После осмотра одной их котельных, а в ней он всё же несколько мелких огрехов отыскал, Андрей решил зайти в новую центральную котельную за стадионом, где работали братья Батурины и на сегодня осмотр котельных завершить. Андрей уже приближался к котельной, когда услышал справа от себя удивлённый возглас:

– Андрей?!

Он повернул голову и увидел какого-то прапорщика, который с удивлением всматривался в него. Когда Андрей остановился, тот подошёл к нему и вновь удивлённо спросил:

– Неужели это ты? Вот уж не ожидал встретить здесь земляка.

Андрей силился вспомнить, где же он видел этого прапорщика. А он его определённо раньше видел – вот только где?

– Не помнишь? – продолжал тот. – Ты ведь из Таращи?

– Да, – удивился Андрей. – Стоп, стоп, что-то припоминаю – ты же учился со мной в одной школе. Но вот в каком классе и как же твоя фамилия – никак не могу вспомнить.

Тот засмеялся:

– Я понимаю. Тебя сбивает с толку военная форма. Ты отвлекись от неё. Да и в школе мы практически не виделись. Вспомни футбол – ты стоял на воротах, а я играл в нападении.

– Елки-палки, точно! Ты Леонид, фамилия крутится в голове, но не могу вспомнить.

– Да я твою тоже не могу вспомнить, – махнул рукой Леонид. – Помню, что вроде бы на "М", а как именно – вылетело из головы. А моя фамилия Коробчинский.

– Точно, – стукнул себя по лбу Андрей. – Моя же фамилия Морозевич.

И теперь он хорошо его вспомнил. Леонид был прав – военная форма накладывала свой отпечаток, она мешала вспомнить парня в обычной одежде. Был тот прав и в другом – в школе они, действительно, встречались редко. Тот был старше Андрея на год, и у каждого была своя группа общения. А вот на спортивной ниве они, действительно встречались часто – практически каждые выходные. У них в Таращанском районе особой популярностью пользовался футбол. Была создана и районная юношеская сборная, весь состав которой целиком проживал в самом районном центре. Это позволяло им периодически вместе тренироваться. И не только тренироваться, но и успешно выступать со взрослыми командами города и района в чемпионате того же района. Андрей играл за эту сборную в 10-11-м классах. На воротах он начал стоять, сколько он себя помнил, с детства, учась в 1-2-м классе в дворовых командах мальчишек ещё в Белоруссии. Играл в футбол Андрей в основном на месте вратаря, хотя в играх между собой, а также в институте и в Калуге играл и полевым игроком. В Калуге он даже получил приз лучшему бомбардиру, играя на первенство ОКБ. В Таращанском же районе, юношеская сборная выступала довольно успешно – в 1963-м году (меньше, нежели за год до окончания им школы) они заняли третье место после городских команд из автопарка и сельскохозяйственного техникума. На Кубок же района по футболу в полуфинале юноши даже обыграли опытную, намного старше себя команду автопарка и уступили в финале лишь техникумцам. И Леонид, действительно, играл в юношеской сборной левого крайнего.

– Ну и дела, – удивлялся Андрей. – Я тоже не ожидал встретить здесь знакомого, да ещё земляка.

– И давно ты в Борстеле? Кем ты работаешь здесь? – допытывался Леонид.

– В Борстеле я всего ничего. Только третий месяц как приехал. Работаю в должности начальника теплохозяйства. А ты то, как попал в прапорщики? – удивился Андрей. – Ты же, насколько мне помнится, собирался после окончания школы поступать в институт.

– Поступать то я поступал, – грустно улыбнулся Леонид. – Только поступить в первый год не получилось – не прошёл по конкурсу. Я поступал в Харьковский авиационный. Конкурс был приличный. А на другой год уже не дали поступать – в мае загребли в армию. И попал я вместо авиационного института в авиационные войска.

– И что дальше?

– А что дальше. Я дослужился до сержанта. Служил в Средней Азии. После срочной службы остался ещё с двумя друганами на сверхсрочную. Мне в принципе нравилось в армии, авиация – это ведь не пехота, где солдат гоняют на плацу и по полям в любую погоду дни и ночи. Нас же не особо муштровали, так что служба была не в тягость. А тут ещё слух прошёл, что если остаться на сверхсрочной службе, то лет через 5–7 можем попасть служить и за границей. После Средней Азии прослужил ещё почти 6 лет в Забайкалье, и вот уже более трёх лет прослужил здесь. Лучше, как говорится, синица в руках, нежели журавель в небе.

– А в прапорщики как ты попал?

– Я был направлен в ГСВГ в средине 1973-го года. За год до этого в Советской армии как раз появилось звание прапорщик, как замена нам, сержантам-сверхсрочникам. Стал прапорщиком – звучало это получше, всё же не "кусок", как нас называли в армии, хотя мы и были как бы необходимой прослойкой между солдатами и офицерами, исполняя роль воспитателей, младших командиров и военных специалистов. Да и оклад, самое главное, выше. Здесь уже послали обучаться на прапорщика ГСМ, и вот я уже более двух лет на этой должности. Правда, уже через два года замена – кто его знает куда пошлют. Но, надеюсь, что после Средней Азии и Забайкалья, к "чёрту на кулички" не отправят. А так жить можно. В Союзе вообще говорят, что это место хлебное.

– Ты женат?

– О, да, – улыбнулся Леонид. – Женился ещё в конце 68-го, через несколько месяцев после начала службы в Забайкалье. Познакомился с хорошей девушкой и не захотел её упускать. Она, правда, на два года старше меня, но это мелочь. Она русская, дивчина из простой семьи, не привередливая. Мы хорошо живём. Она окончила педагогический институт и работает учительницей в старших классах в нашей школе здесь же в Стендале. В той школе учится и наша дочь – в этом году она уже закончила первый класс и скоро уже пойдёт во второй. Вот такие дела.

Андрей уже и забыл, что он торопился в котельную. Они ещё долго стояли и рассказывали друг другу свои новости. Как же всё-таки приятно встретить знакомого, земляка, чуть ли не друга вдали от Родины. Наконец Андрей вспомнил, куда он торопился, и сказал:

– Слушай Лёня, ты извини. Но мне ещё в котельную нужно забежать. Давай где-то вечером встретимся.

– Обязательно, – ответил Леонид. – Только чего "где-то"? У меня и встретимся.

– Можно, конечно. А где ты живёшь?

– Да в одноэтажных строениях, называемых бараками или "Бухенвальдом". Хотя они этих названий абсолютно не заслуживают – построены не так уж давно и довольно удобны. Вот только кухни и удобства совместные. В общем, обыкновенные коммуналки – только комнаты полностью раздельные. Вот и приходи сегодня вечером в гости.

– Спасибо за приглашение, обязательно приду, – пообещал Андрей. – Но не обязательно сегодня. Забегу к тебе на днях. Хочется ещё поговорить, а у меня негде. Я сам живу пока что в общежитии – в "Лондоне", как вы его называете. Ты где работаешь? Как с тобой согласовать дату моего прихода?

– Работаю я на аэродроме, тебя туда не пропустят. Так что давай без согласования. Часов после шести подойдёшь в любой день – я уже буду дома.

Прапорщик сообщил номер своей квартиры, и они расстались, чтобы вскоре вновь встретиться.

Андрей тем временем поспешил в котельную. На смене был Дмитрий Батурин. Андрей обошёл с ним всю котельную, они оглянули все закоулки. Никаких проблем, связанных с ремонтными работами они не обнаружили, оно и понятно – котельная новая. Разве что нужно было подкрасить некоторые участки трубопроводов и запорной арматуры. Но это мелочи, которые устранятся в течение одного-двух дней.

– Так, вы уже хорошо освоились со своей работой, – спросил Андрей Дмитрия.

– Да, нормально всё. Никаких проблем нет.

– Это хорошо. Я вам вскоре добавлю одного из молодых кочегаров – будете его обучать. И обучать будете хорошо, потому что, возможно, он с вами потом и будет работать в одной смене. Так что, как его научите, так потом и срабатываться придётся.

– А он что, вместо кого-то из нас будет работать?

– Нет, пока-что параллельно с вами. Две-три недели, пока научится. А с отопительного сезона уже постоянно.

– Вы что, будете переформировать смены?

– Обязательно буду. Ты же сам понимаешь, что нельзя сформировать смену так, чтобы в ней оказались одни неопытные кочегары. Это производственная необходимость.

– И что, вы нас с Алексеем тоже разобьёте, – испуганно спросил Дмитрий.

– Нет, не волнуйся, вас я рассылать в разные котельные не собираюсь. А вот ваш третий напарник, скорее всего от вас уйдёт в другую котельную.

– А нам кого?

– Я же сказал, что это будет кто-то их молодых.

– Нет, это я понимаю, а кто?

– Пока я ещё не думал над планировкой смен. А кого бы вы хотели? Может, одного из одесситов? – подколол его Андрей.

– Ой, только не одесситов, – ещё больше испугался Батурин. – Понимаете, лучше какого-то другого. Ну, не такого, как бы сказать…

– Ладно, я пошутил. Я тебя понял. Найду я вам кочегара поспокойнее и более уравновешенного.

Андрей не стал предупреждать Дмитрия о том, чтобы он пока не распространялся на эту тему – братья были молчаливые, замкнутые, болтать они ни с кем не станут, они предпочитали обсуждать новости только между собой.

В субботу Андрей решил таки сходить в гости к Леониду. Сначала он думал зайти к тому в воскресенье, но потом передумал – в этот день у летунов должен быть профессиональный праздник, возможно к Леониду придут его друзья. Тогда он сам окажется не в своей тарелке. К этому походу в гости Андрей, вспомнив Цербст и Николая, подготовился более основательно. Он потому и сказал Леониду, что придёт не в тот же день, день их встречи. Нужно было кое-что купить. С выпивкой, конечно, проблем не было, он её и конфеты купил в городке. Цветы, уже в субботу после обеда он купил несколько дальше – в самом Борстеле. Но ему за пару дней то того пришлось ещё ненадолго съездить в Стендаль. Леонид очень своевременно сказал, что у него есть дочь. А идти в гости в семью с маленькой девочкой без подарка той было бы верхом неосмотрительности и невежества. Поэтому в Стендале Андрей купил небольшую, но красивую куклу. Девочка хоть и ходит уже в школу, но ей всего восемь лет и основные игры у неё – это пока что игры с куклами.

Вот так, основательно подготовившись, Морозевич и направился вечером к своему земляку. Чета Коробчинских очевидно предполагала возможный визит, может быть и не его именно. Но на носу ведь был праздник, поэтому все были одеты соответствующе – конечно же, не в халаты или спортивные брюки. Семейство обрадовалось приходу Андрея. Леонид представил ему свою жену и дочь, которых соответственно звали Маргарита и Майя. Женщины поблагодарили его за подарки.

– Редкое имя, но красивое, – отметил Андрей по поводу имени дочери Коробчинских.

– Да, и нам всем оно нравиться, – ответил Леонид. – Имя это возникло как бы само по себе. Просто Майка родилась в мае. Мы и подумали – а почему бы не назвать этим именем дочь. Оно нам понравилось, и мы решили – пусть будет Майя. Оно ей тоже нравится. А в школе нет ни одной девочки с таким именем, так что она единственная и неповторимая, – засмеялся он.

– Ты смотри, а мы то с тобой родились в одном месяце, – обратился Андрей к девочке. – Кукла то нравится тебе, Майя Леонидовна?

– Нравится, очень, – уверила его та.

– Зачем вы ей куклу покупали, – укорила его Маргарита – у неё же не день рождения и не праздник. Зачем баловать.

– Не баловать, – ответил Андрей, – а дарить ребёнку радость. А вы сами, будучи в её возрасте, не радовались бы подарку?

– Конечно, радовалась бы, – смутилась мама Майи.

– А вы знаете, что у вашей дочери не просто редкое имя? – обратился к родителям Майи Андрей. – Оно какое-то как бы магическое. Его корни уходят в древнегреческую мифологию. Известно, что оно происходит от имени греческой богини Майи, одной из плеяд – дочерей титана Атланта и океаниды Плейоны. Но есть также мнение, что это имя принесено на нашу планету цивилизацией звёздной системы Плеяд. Оно одно из самых древних на Земле. Некоторые считают, что греки всего лишь позаимствовали это имя. Доказательством служит наличие этого имени практически во всех мифологиях.

Андрею когда-то в пятом классе нравилась одноклассница по имени Майя. Но она вскоре переехала с родителями в другой город, и Андрей о её судьбе ничего не знал. Однако, уже в институте, он услыхал это имя (так звали студентку одной из параллельных групп их курса на факультете) и вспомнил девочку из своего класса. И тогда он решил прочитать о том, что же означает это имя – потому то он так хорошо знал историю его возникновения.

Андрей никогда ранее не бывал в "Бухенвальде" – ни в гостях, ни по делам службы. Отопление там было печное, а системы горячего водоснабжения относительно новые. И Леонид в первом разговоре с ним не кривил душой – жильё, действительно, было уютное. Они посидели за столом часа три, в последнее время просто разговаривая, вспоминая свою юность, рассказывая о своей жизни.

– Леонид, а откуда вы берёте топливо для вертолётов? – спросил Морозевич своего бывшего партнёра по футболу. Бензозаправщики в городок вроде бы не въезжают.

– Въезжают, только не автомашины, как ты, наверное, предположил, а цистерны. Их немцы нам подвозят по железнодорожной ветке. Мы его сливаем в танкеры, откуда уже бензозаправщиками и развозим к вертолётам. Это уже полностью моя парафия.

Андрей вспомнил, что он, действительно видел железнодорожную ветку, которая проходила наискось от КПП в районе ТЭЧ. Она протягивалась за стадионом (как бы разделяя штабы батальона и полка) до новой котельной. Ранее он думал, что по ней, кроме брикета в котельную, ещё подвозят какие-нибудь грузы для гарнизона и для самих вертолётов. Всё это, конечно, подвозили, но теперь он знал, что по этой ветке подвозят и топливо.

Месяца через два после этого разговора Андрей, идя в котельную под ТЭЧ, увидел двух копошащихся на рельсах ветки мальчишек, которые, спустя менее чем через минуту, спрятались в кустах и что-то высматривали. Андрея заинтересовало их поведение, и он остановился посмотреть – что же они будут делать дальше. Вскоре рельсы загудели, и появился небольшой тепловоз, который тянул как раз топливную цистерну. Пожилой машинист-немец, увидев из кабины сверху прячущихся мальчишек, погрозил им кулаком. Когда тепловоз с цистерной проехал, мальчишки подбежали к рельсам, что-то подняли и начали с любопытством рассматривать и обмениваться друг с другом мнениями. Андрей понял, что они клали на рельсы мелкие немецкие монеты (а те были изготовлены из алюминия) и теперь рассматривали, как их состав расплющил. Машинист, вероятно, знал об этих шалостях мальчишек, потому-то он и грозил им кулаком.

Таким образом, слова Леонида нашли визуальное подтверждение у Андрея. А тот первый вечер в гостях у Коробчинских ему хорошо и надолго запомнился – он был знаменателен хотя бы тем, это было возвращение в юность, воспоминания двух земляков, которые сейчас были оторваны не только от своих родных мест, но и от своей великой Родины.

ГЛАВА 19. Праздник

Следующий день выдался отменным – было тепло и солнечно, на небе не единой тучки. Погода как будто бы и сама подготовилась к празднику. А праздник для лётчиков был очень важным – День военно-воздушных сил. Правда, точнее это был День воздушных сил СССР – профессиональный праздник пилотов воздушного флота, который праздновался ежегодно, в третье воскресенье августа месяца и, естественно, в этот день полагалось проводить праздничные мероприятия, приуроченные к этому событию. В 1976-м году он припадал на 15 августа. А вот именно День военно-воздушных сил установлен 12 августа. В этот день в 1912-м году по Военному ведомству России был издан приказ номер 397, согласно которому вводился в действие Штат воздухоплавательной части Главного управления Генерального штаба. Но, поскольку гражданский и военный праздник разделяли считанные дни, то и решено было отметить военный праздник в воскресенье.

Андрей к тому времени уже хорошо различал вертолёты, которые частенько появлялись в небе над городком. Видел он эти вертолёты и на аэродроме. Нет, конечно, на сам аэродром, как и говорил Леонид, служащих туда не пускали (за редким исключением), но вертолёты были видны и из-за КПП полка. Видна была часть аэродрома с вертолётами, стоявшими на гофрированных металлических листах, которыми был покрыт этот участок аэродрома. Вдали виднелась и бетонная полоса. В Борстеле стоял 178-й отдельный вертолётный полк (в/ч пп 13993), на вооружении которого, наряду с вертолётами Ми-8, находились уже и новые вертолёты Ми-24. Оба вертолёта были выполнены по одновинтовой схеме с пятилопастным трёхшарнирным несущим и трёхлопастным рулевым винтами.

Но эти два вертолёта всё же несколько отличались друг от друга. Носовая часть фюзеляжа обеих вертолётов представляла собой самостоятельный отсек с полусферой носовой части – фонарём, который обеспечивал обзор экипажу, но спроектированы они были всё же по-разному. Вертолёт Ми-8 был, если так можно сказать, более "тупорылым". В той же носовой части были размещены кабина экипажа, органы управления вертолетом и двигателями, приборное и другое оборудование. На встроенных боковых держателях могли устанавливаться блоки неуправляемых реактивных снарядов (НУРС) и пулемётные контейнеры, подвешиваться бомбы калибром 50-250 кг. Сверху держателей на направляющих рельсах могут размещаться до 6 ПТУР. Грузовой отсек и моторная часть вертолётов не так уж сильно отличались друг от друга. Зримое отличие вертолета Ми-24 обнаруживалось в воздухе – если у Ми-8 было трёхопорное, неубирающееся шасси, с самоориентирующейся фиксируемой в полёте передней стойкой, то у Ми-24 было уже трёхточечное убирающееся шасси с носовым колесом. Кроме того, Ми-24 имел некие "крылья" (или балки) – две его части по обе стороны от фюзеляжа примерно на средине его высоты, которые использовалось для подвески вооружения.