Текст книги "Молох ведьм (СИ)"
Автор книги: Александр Мендыбаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)
Глава 44
Через пару недель Бабби должны были перевести в Пинанс-Пенитеншиари – окружную тюрьму, сбежать оттуда будет невозможно. Бабби знал, что после смерти Пейна ему вряд ли кто-то поможет. Его карта бита. Но и на этот случай у него имелось кое-что в запасе. Главное – всё должно было выглядеть по-настоящему.
– Эй колченогий, а ну ковыляй сюда.
Хромой Робин, приволакивая ногу подошёл к верзиле.
– Эй, Роб. Знаешь, как меня называют?
– Как не знать. Ласковый Бабби.
– Это хорошо, что знаешь. Только нихрена я не ласковый.
Бабби загоготал, обнажив редкие, похожие на кусочки битой плитки зубы.
– Ты сегодня откинешься?
– Так и есть. Выхожу под залог до суда.
– Возьми, – он протянул Робину двадцатку.
– Спасибо конечно, но за что?
– Передашь весточку.
Робин быстро спрятал деньги.
– Хорошо, а кому?
Бабби огляделся по сторонам, охранник пристально наблюдал за ними. Он повёл Робина к доске с шахматами.
– Ходи.
Робин с недоумением поглядел на Бабби.
– Да я вообще-то не умею играть.
– Ходи, я сказал. Живо!
Робин взял коня и поставил его чуть ли не в упор к фигурам Бабби. Тот в ответ «съел» коня ладьёй, перепрыгнув через стройный ряд пешек. Робин выдвинул на середину доски короля. Бабби «съел» его слоном, невесть как поменявшим цвет диагонали. Бабби вновь посмотрел на охранника. Тот отвлёкся на другого заключённого. Возле доски лежала бумага с фломастерами для записи ходов. Бабби быстро что-то написал.
– Знаешь его?
– Конечно.
Хромой Робин прекрасно знал не только названного Бабби гангстера, но и добрую половину его свирепой банды. В своё время шериф Пейн солидно потрепал их и теперь ребята промышляли в соседних округах. Но со смертью Пейна, говорят, вернулись обратно. Пусть отправляются на дно морское, вместе с Бабби. Робин нахлебался тюремной баланды. Если в этот раз суд применит к нему условное наказание, он навсегда оставит прежнее «ремесло» и вернётся к нормальной жизни. Чёртов Бабби, от него так просто не отделаешься. Сидит, смотрит как сыч. Придётся разузнать, чего он хочет.
– Слушай меня внимательно, Роб. Передай ему, – Бабби указал на листочек с фиолетовым именем, – что он должен мне помочь. Через неделю меня переводят в Пинанс-Пенитеншиари, а я этого ой как не хочу.
– В какой пинес?
– Не придуривайся, будто не знаешь. Передай ему то, что я говорю и получишь ещё сто баксов сверху. От него. Скажи – Бабби распорядился. Только обязательно передай.
– Да передам, передам.
Охранник двинулся в их сторону. Игроки бешено задвигали фигуры, нарушая правила, снося пешки, ладьи, коней прочь с доски. Когда охранник прошёл мимо, Бабби продолжил:
– И последнее – скажи, если не поможет – меня прижмут. А когда прижмут – мне не выдержать. Придётся рассказать обо всех наших совместных делишках. Пойдёт за решётку вместе со мной. Составит, так сказать, мне компанию.
– Он же тебя убьёт. Доберётся и убьёт, что бы ты замолчал.
– А это уже не твоё дело.
Бабби загадочно улыбнулся. Даже этот кретин понимал, что произойдёт дальше. Тот, кому он отправлял послание, непременно попытается добраться до Бабби. Только сделать это в окружной тюрьме будет невозможно. А здесь – Бабби вполне сможет за себя постоять. Но покушение должно состояться, это непременно. Тогда его обязательно поместят под программу защиты свидетелей, а это – почти райские условия, особенно если сравнивать с окружной тюрьмой. Несколько лет, пока будут раскручивать дело, он проживёт на какой-нибудь военной базе в коттедже с бильярдом и отдельной ванной. Еду ему станут доставлять из специальной столовой, тщательно следя за тем, чтобы никто не вздумал отравить ценного свидетеля. Но для этого ему нужно будет пережить настоящее покушение и дать правильные показания против своих бывших товарищей. Да и неважно, пусть катятся к чёрту. Охранник снова двинулся в их сторону. Схватив Робина за шиворот, Бабби что есть мочи закричал:
– Ах ты хитрая морда. Обмануть меня вздумал? Вот тебе «китайская ничья».
Одним махом Бабби смахнул фигуры с доски. Вынув дубинку, охранник подбежал к дерущимся шахматистам.
– Эй, Бабби! В карцер захотелось? Я тебе это мигом устрою. А ты, старый хрен, всё не наигрался? Пакуй вещи, дочка через час приедет.
Робин ковылял к старенькому «убитому» понтиаку. Охранник тащил тяжеленую сумку. Ещё пару сумок несла сутулая, высокая, похожая на цаплю девушка, сплошь покрытая веснушками. Некрасивое лицо как две капли воды походило на вечно-грустную образину Робина. Лёгкий пушок под носом делал её ещё уродливее. Впрочем, усы были одним из немногих различий с отцом. У того на лице волосы росли лишь в ноздрях.
Сумки побросали в багажник, Робин плюхнулся на пассажирское сиденье и помахал охраннику. Если суд не отправит его за решётку, больше он сюда не попадёт. Никогда. И первое, что сейчас сделает, купит хорошей рыбы и нажарит целую сковородку. Благо, что Бабби «подогрел» двадцаткой. Заманчиво было бы заработать ещё сто баксов, но Робин не идиот. Больше он в это дерьмо не полезет. Ну а Бабби пусть горит в аду или найдёт себе другого почтальона. Приподняв левую ягодицу над сиденьем он громко выпустил газы, приказав дочери двигаться к ближайшему рыбному магазину.
***
Эльва аккуратно заглянула в распечатку Magna Venari, присланную Джессике из Испании. Пару дней назад они едва не допустили роковую ошибку. Добросив Фелпса до дома, Джессика немедленно рванула на вокзал и ближайшей электричкой направилась в Шэдоуплейс. Там её уже поджидал знакомый таксист, чтобы отвезти в Мармадьюк-Асайлим. Эльва и Джессика, словно стервятники, набросились на новую Magna Venari. Эльва колдовала над порталом, но ничего не получалось. Кротовая нора дрожала, не пуская их вперёд. Провозившись до вечера, они уже не могли использовать портал, пол и стены которого раскалились, заполнив подвал запахом гари.
– Что-то не сходится. Давай не будем рисковать.
Эльва долго возилась с какими-то рукописями, Джессика помогала ей, читая манускрипт, описывающий работу механизмов времени. Лишь глубокой ночью, Джессика подбежала к Эльве, рассматривающей какой-то чертёж через увеличительное стекло. Она протянула ей манускрипт, отчеркнув ногтем строку в середине страницы.
– Читай.
Эльва, нацепив очки, начала читать вслух:
– … различные катаклизмы. Исследователь должен быть крайне осторожен. Ибо временная нить – ни есть дорога, ни водная гладь. Вернуться назад возможно лишь…
– Да нет же, читай на другой странице, вот тут.
Джессика снова ткнула пальцем в манускрипт.
– … Хотя Кротовая Нора и есть не что иное, как тоннель между мирами, но подчиняется она законам, имеющим мало общего с пониманием человека о пространстве. Исследователь должен всегда помнить, что тоннель живой и требует пищи. Беседуй с ним, ласкай его, уважай его. Он направит тебя ровно туда, куда…
– Эльва, да не здесь же. Вот, – она поставила палец и больше его не убирала.
– … Печальным примером может служить знаменитый путешественник во времени Француа Момбелю. В охоте за Летучим Голландцем он опирался на малоизвестную книгу «Матросы – скелеты, капитан – Дьявол». Сам Момбелю отмечал в дневнике, что исправно путешествовал вслед за Летучим Голландцем по временным нитям. Однажды он решил пропустить несколько глав книги, считая их малоинтересными. Портал принял пищу и направил Момбелю туда, куда тот хотел попасть. Момбелю снова увидел Летучего Голландца и составил подробный отчёт об этом путешествии. Но это путешествие стало последним. Больше Момбелю не смог отправиться по следу таинственного корабля. Пару пропущенных глав сыграли роковую роль и как не старался наш бравый путешественник, события этих двух глав и глав, последующих за ними, навсегда остались для него недосягаемыми. Дабы не повторить такой ошибки, сле…
– Довольно. Эльва, ты поняла?
– Кажется, да. Ты думаешь, мы что-то пропустили?
– Сложно сказать. Ведь я ещё не получила Magna Venari, что хранится в музее Прадо.
– Отправляйся за ней, дитя. А я ещё поработаю с чертежами и манускриптом.
***
И вот теперь, получив ответ из Испании и обстоятельно всё проверив, они убедились, что снова на верном пути. Саму Magna Venari им, разумеется, никто не выслал. У Джессики имелась сканированная копия, которую она читала, делая паузы, чтобы дать Эльве возможность настроить портал.
╬
Февраль, 1560. Аббатство Сент Жюст, что невдалеке от Лиона.
Я, Верховный Камерарий Комиссии, Гильермо Вильялобос Кариссо, уже неделю нахожусь в аббатстве, неподалёку от которого нашёл своё последнее пристанище обычный мирянин Франсуа, в прошлой жизни известный как Его Преосвященство Луи Симон. Он добровольно сложил полномочия Кавалерье более тридцати лет назад. Оставив себе лишь жалкий клочок земли и место на кладбище у прихода, в котором проповедовал много лет, он раздал свои многочисленные богатства, занявшись садоводством. Говорят, что у Франсуа были лучшие яблоневые сады в округе, из яблок делали повидло и сидр, но к отчёту это мало относится.
Франсуа отдал господу душу в 1541-м году. Несмотря на затворнический образ жизни, до самого последнего дня он пользовался любовью паствы и уважением народа и знати. Сам Франциск I приехал проводить в последний путь своего верного слугу.
Комиссии пришлось изъять некоторые листы из Magna Venari. Они не имеют ничего важного для нашего дела и не представляют какой-то особой ценности. Важно знать только то, что Луи Симон захватил ненавистную ведьму и отправил её на костёр. Говорят, что при этом немного тронулся умом, но кто мы такие, чтобы судить.
Тридцать лет мы были уверены, что с Ведьмой покончено навсегда. После Луи Симона не осталось преемника, а двоих Кавалерье, утверждённых самой CSI, забрала Чёрная Смерть, почти двести лет покоившаяся в клоаках нашего многострадального города. Агенты были завалены работой и без ведьмы, но постепенно до нас дошли слухи о её бесчинствах на территории Франции. Я, как Верховный Камерарий, посчитал своим долгом отправиться лично, дабы проследить, что на этот раз мы покончим с тварью из преисподней навсегда.
Несмотря на междоусобицы, местная власть, большей частью в память о добром Франсуа помогла нам не только средствами, но и весьма опытными воинами, народное ополчение тоже встало под наши знамёна, стоило рассказать, что именно ведьма погубила несчастного старца, сократив его благословенные дни.
Край наводнён нашими агентами. Нет ни одного замка, деревушки, рынка, площади или рощицы, где ведьма смола бы укрыться. Нам удалось собрать около пятисот собак всех мастей и размеров. Вокруг аббатства стоит невыносимый гвалт и лай, собаки дерутся и рвут друг друга в клочья. Псари решили использовать их группами, чтобы прочесать каждый закуток округи. Проблема со свидетелями. Одни описывают ведьму как маленькую рыжую девочку, другие – как огромную лысую женщину, с грудями до пояса, третьи – как красавицу со смрадным запахом изо рта. Местные цыгане рассказали нам, что по ночам неоднократно подвергались нападениям жуткого богомерзкого создания в виде высокой, худой, искалеченной женщины с медвежьими лапами, вместо ног. У местных свои счёты с цыганами, никто не хочет идти в ополчение вместе с ними. А я считаю, что зря. Цыгане хитрые, ловкие, прекрасно знают лес, они отличные наездники. Чтобы не разбежались, я приказал временно взять их детей в заложники. Бедолаги впервые в жизни поели до отвала, что привело к желудочным коликам и массовым поносам, так что если бы не солидное вознаграждение, хозяин дома, временно ставшего приютом, мигом бы вышвырнул всех во двор.
Камерарий Кариссо
╬
– Портал и не думает реагировать. Неужели мы снова ошиблись? Читай дальше!
╬
Март, 20, 1560. Аббатство Сент Жюст, что невдалеке от Лиона.
Почти месяц Комиссия учиняет следствие по делу Розалин Макбройтто (обращаюсь к потомкам, дабы не забывали на все лады коверкать это проклятое имя дабы не увековечить его в истории). Мы допросили уже тридцать подозреваемых, но так и не нашли среди них виновную. Местные власти больше мешают. Им, видите ли, важно, чтобы ведьмы на допросе представали нагими, словно в день рождения. Другие лезут проверять целомудрие. А я считаю, что такие просьбы присущи старым сладострастцам, занимающимся на досуге рукоблудием. Розалин и вправду раздевали в прежние времена. Её тело должно было быть испещрено богохульными письменами и отвратительными дьявольскими знаками. Но после казни, состоявшейся в Мадриде в начале 1528 года нам пришлось отказаться от этой улики. Ведьма, представшая сразу после задержания перед Его Преосвященством и многочисленными свидетелями нагой, была покрыта с головы до пят ужасающими и мерзкими рисунками и надписями. По прибытии же в Мадрид письмена почти исчезли. В день казни (Розалин осматривали лично Верховный Камерарий и Великий Инквизитор) на теле ведьмы не осталось и пятнышка. Я списываю это на козни дьявола и призываю всех искать иные безусловные улики, которые дадут возможность безошибочно опознать ведьму.
На данный момент я рекомендовал использовать ещё одно средство. Изучая трактаты о ведьмах, я однажды наткнулся на древний ритуал одного из многочисленных языческих племён, канувших в воды Леты. Там говорилось о Страшных Словах, способных воскресить дух умершего. Что было сказано единожды, да повторится вновь когда-либо. Язычники верили, что Страшные Слова, произнесённые однажды, вновь вернут им прижизненный облик. В более поздних источниках ритуал видоизменялся, Страшные Слова не имели такой силы и лишь позволяли на время вернуть образ Проклятого. Попросив у Бога прощения за это богохульство, я всё же решил применить такой метод в опознании Розалин. За годы жизни я выследил и отправил на костёр десятки злодеек. И каждая из них была загадкой, пока мне не удавалось подобрать нужный ключ.
Ведьма, по словам Его Преосвященства Луи Симона, умела читать на многих языках – венгерском, французском, английском, испанском и даже на латыни. Листая записи прежнего Кавалерье я наткнулся на странные стихи, сочинённые ведьмой и записанные несчастным Луи Симоном, скорее всего помутившимся к тому времени разумом. Я не хочу повторять это богомерзкое творение дьявольского мозга, скажу лишь то, что решил использовать стихи для выявления Розалин. Приказав написать стихи на разных языках, я подсовывал их подозреваемым на допросах. Увы, большинство задержанных не были обучены грамоте. Мои слуги читали стихи вслух, но пока что мы не добились какого-либо значимого эффекта.
Завтра состоится казнь фальшивомонетчика, соберётся огромная толпа народа. Я обязательно испробую новый метод. Глашатай будет читать стихи с эшафота. Если мои предположения верны – ведьма обнаружит себя в толпе.
Камерарий Кариссо
╬
– Кого они казнят? Ведьму?
Эльва вскочила со стула.
– Ты читаешь или я? Не задавай глупых вопросов. Будь внимательнее. Они казнят обычного преступника. Унылое творчество Лурдес Эспинозы будут читать с эшафота в надежде, что Розалин Макбрайт выдаст себя. Может и так. Стихи настолько слабы, что на месте Розалин, я бы немедленно провалилась бы в преисподнюю от стыда. Но шутки в сторону. По мне – пустая затея. Впрочем, чего ещё ждать от этих идиотов.
╬
Март, 21, 1560. Лион.
Удача, крупная удача. Вчера стояла невыносимая жара. Вода в котле закипела очень быстро. Преступник кричал, умоляя судей и палачей отрубить голову, толпа ликовала, предвкушая предстоящую расправу. Успокоить чернь удалось лишь выпустив охрану с дубинками, солдаты больно били каждого, кто радовался и кричал сверх меры. Четыре глашатая, по разные стороны эшафота предупредили, что если не будет полной тишины, преступнику просто отрубят голову, а кипяток разольют по площади. По толпе пронёсся гулкий ропот, в некоторых местах начались драки, это горожане усмиряли особо ретивых крикунов. Все боялись остаться без редкого зрелища. Солнце нещадно пекло, запах тысяч потных тел висел в воздухе невыносимым смрадом.
Когда наступила гробовая тишина, начали читать ведьмины стихи. Французские, испанские и немецкие переводы ничего не дали, но стоило произнести первые строки по-английски, как толпа засвистела и даже охране не удалось призвать к должному порядку. Мои агенты заметили суету неподалёку от котла и, бросившись туда, обнаружили бьющуюся в конвульсиях пожилую беззубую старуху с огромной бородавкой на лице. Гвардейцы, схватив её потащили в казематы. Пришлось их поторопить, поскольку любопытные ротозеи то и дело останавливались, чтобы глянуть на котёл, в который только что сбросили фальшивомонетчика.
Воистину убеждаюсь, что народу нужен лишь хлеб и зрелища. Думаю, это пагубное пристрастие останется в людях до второго пришествия.
Камерарий Кариссо
╬
– Что ты наделала? Почему портал дрожит?
– Не знаю. Я подумала, что…
Эльва подбежала к алтарю, пытаясь остановить начавшийся процесс.
– Дура, там нет Розалин и нет хранителя её души. Но портал теперь не закрыть. Одевайся живо, проскочим внутрь и тут же вернёмся обратно.
Джессика едва успела схватить шулам алуурчин.
Глава 45
Эльва, выбравшись из кротовой норы, почувствовала как в лоб ей упёрся гранёный ствол мушкета. Рука, затянутая в огромную кожаную перчатку, грубо рванула её, выволакивая наружу.
– Этьен, посмотри, может там ещё кто прячется? Или погоди, давай запустим туда Пишото.
Но услуги Пишото, коренастого пса с налитыми кровью глазами, не понадобились. Джессика вылезла из норы сама, приготовив шулам алуурчин. В неё целились сразу восемь стволов. Ещё несколько человек держали наготове вилы, пики и молотильные цепы. Плохо, она сможет справиться лишь с тремя. Остальные успеют выстрелить. Сила тут бесполезна. Джессика попыталась что-то сказать, но получила мощный удар прикладом по челюсти. Сознание покинуло её. Очнулась она в тесной камере, прикованной к стене ржавой цепью. Вместе с ней, прижавшись друг к другу, сидели с десяток девушек, женщин, старух и даже одна девочка лет восьми. Стояла невыносимая вонь. Пленные мочились и испражнялись прямо в канаву у левой стенки.
– Ну что, довольна?
Джессика посмотрела в угол. Гремя цепями к ней подползла Эльва с огромным синяком на щеке. Джессика пыталась обработать рану, но Эльва лишь отмахнулась от её руки. Несчастных поодиночке вызывали на допрос. Одну женщину, избитую до потери сознания принесли и бросили на солому. Вторая вернулась с разбитой губой. Она затравленно смотрела на своих товарок и тихо лепетала:
– Они сказали, что не будут бить. Они обещали, что не станут мучить если я подпишу их бумаги.
Старуха, дремавшая в дальнем углу, не открывая глаз спросила:
– Ты хоть поняла, что подписала?
Девушка лишь замерцала глазами.
– Откуда. Я грамоте не обучена. Они сказали, там написано, что я верю в бога. И если я не ведьма, то с радостью должна подписать.
– Дура. И ты поверила?
– Конечно поверила. Вы думаете они могут врать? Там все знатные люди…
Старуха лишь ухмыльнулась. Примерно через час Джессику забрали на допрос. Она успела незаметно уронить шулам алуурчин в солому. Эльва в это время смотрела совсем в другую сторону. В тесной камере с факелами на стенах стоял узкий стол, за которым сидел человек в забавной шапке. Слева от него стоял какой-то священник. У стены за маленьким столиком примостился на низкой лавке молодой парень, остриженный под горшок. Перед ним возвышалась куча исписанных бумаг. Дальний угол камеры был покрыт мраком.
– Кто такая? Откуда? Имя?
Джессика представилась Мадлен, пастушкой, потерявшей щенка в норе. Грета, её мать, приказала достать щенка, а когда Джессика застряла, полезла за ней и тоже застряла. Человек в шапке перевёл постный скучающий взгляд на стражника возле двери:
– Раздеть.
С Джессики сняли плащ и, сорвав нижнюю юбку, подтащили к деревянной доске, залитой кровью. Возле доски лежали щипцы, какие-то свёрла и иглы.
– А ну поверните её. Пастушка, говоришь? Тело уж больно нежное. Говори, ты Розалин Макбрайт?
Джессика опешила.
– О боже, нет конечно.
– Что ты сказала? Упомянула его имя в суе? Жиль, проучи-ка её.
Огромный человек, раздетый по пояс, вышел из тёмного угла и вытащив короткий хлыст, пару раз стеганул Джессику под рёбра. Когда её крики перешли в стоны, Джессике связали руки и вздёрнули почти под потолок. Босые ноги едва доставали до каменного пола. Она застонала от боли, но на присутствующих это не произвело никакого впечатления.
– Читай!
Ей подсунули свиток, испещрённый коричневыми буквами. Джессика от испуга даже не сообразила на каком языке был написан текст. Впрочем, для неё это уже было неважно. Джессика за время охот в совершенстве овладела большинством древних европейских языков и сносно читала по-монгольски.
– В предрассветной поре завывает метель, вьётся вихрями зимняя стужа. Я на снежной перине стелю нам постель, только ты в целом мире…
– Довольно. Где научилась читать? Кто научил? Она же и обучила тебя колдовству, ведь так?
Джессика оправдывалась, придумывая что-то на ходу. Они с Эльвой не раз обговаривали легенду, если угораздит попасться в плен, но как не готовились, предугадать все вопросы не получилось. Палач, который был выше Джессики на две головы, схватил клещи и аккуратно приподнял её грудь левой рукой. В камеру вбежал молодой служка и протянув бумагу, зашептал судье что-то на ухо. Не меняя выражения лица, тот, зевнув, махнул рукой:
– Отпустить.
Джессику вернули в камеру. Охранник швырнул ей одежду, руки заковывать не стал. Джессика подбежала к Эльве.
– Скорее дай мне клинки и снадобья.
Эльва лишь печально улыбнулась.
– Нет нужды. Возьми свой шулам алуурчин. И в следующий раз избавляйся от него аккуратнее.
Эльва долго копалась под платьем, замирая если кто-либо в камере смотрел в их сторону.
– На, держи. Хорошо, что догадалась выбросить. На допросе они бы не постеснялись залезть и туда.
Джессика тщательно протёрла клинок пуком соломы. Она прекрасно знала, где Эльва приютила его. Мысль о том, что ей придётся сделать то же самое вызывала отвращение.
– Мне обязательно прятать его туда?
Эльва пожала плечами.
– Теперь это не имеет значения. Они схватили старуху на площади. Все обвинения в колдовстве сняты.
Джессика оглядела товарищей по несчастью. Грязные, измождённые лица, затравленный взгляд. Они смотрели на неё, словно ждали какой-то помощи. Лишь старуха в углу продолжала дремать.
– Когда я уходила, здесь было больше народу. Где избитая женщина, где девочка, где красавица со шрамом?
– Приходил начальник стражи, предложил отпустить за выкуп. Как видишь – здесь остались лишь те, за кого ничего не заплатят.
– Но если обвинения в колдовстве сняты, то почему мы не на свободе?
– Нас посчитали за бродяг.
Джессика вскочила на ноги, испугавшись пробежавшей по полу крысы.
– Бродяги?
– Да. Здесь нет никого, кто сможет поручиться за нас. Учитывая особое положение – не будет даже суда, просто затравят собаками.
Джессика закрыла лицо руками.
***
За городом собралась огромная толпа зевак. Вообще-то бродяг всегда вышвыривали подальше от поселений, но поскольку они имели свойство возвращаться, отцы города придумали гениальное решение проблемы. Бродяг на потеху публике травили собаками. Тем, кто умудрился сбежать от погони, больше и в голову не приходило возвращаться в гостеприимный город.
Несмотря на март, было не по-весеннему жарко, солнце палило немилосердно. Огромное поле упиралось в бурную речку, за речкой начинался густой лес. На пустыре уже ожидали своей участи какие-то пьяницы, цыгане, фигляры из театра на колёсах, попрошайки и пару голодранцев, пойманных на воровстве рыбьих потрохов. Жуткие, похожие на догов монстры захлёбывались лаем, пытаясь укусить псарей. Собаки так сильно бесновались, что пена летела клочьями из мощных фиолетовых пастей. На псах были надеты защитные каркасы, шлемы и шипастые ошейники. Среди этих чудовищ встречались и настоящие исполины, в холке достигавшие мужской груди. Их удерживали по двое, а то и по трое. Слуги подводили всё новых собак, а стража притаскивала за шиворот очередных бродяг.
Джессике развязали руки и толкнули в толпу грязных, измождённых, одетых в тряпьё людей. Зеваки веселились, заключали пари, распивали хмельные напитки и буйно радовались предстоящему зрелищу. Толпа шумела, собаки потрепали неосторожных зрителей, оказавшихся поблизости. Почуяв кровь псы ещё больше взбесились. Пленники понуро ждали своей участи. Кто-то обмочился со страху. Замызганный цыганёнок прижался к ноге Джессики, которая и сама тряслась от ужаса.
– Эльва, скорее давай своё зелье.
Старуха, казалась, не услышала её.
– Эльва, скорее, мы…
– У меня нет зелья, девочка. Я отдала его вам для тренировок.
Джессика не помнила, так ли это было на самом деле, от страха у неё скрутило живот.
– Так что же делать?
– Бежать! Бежать без оглядки.
***
Всё было готово к погоне. Собаки рвались с цепей, псарям приходилось удерживать их из последних сил. Громкий грохот пушки заставил замолчать все звуки на долю секунды. А потом под пронзительный свист и улюлюканье, разношёрстная толпа понеслась в сторону реки. Вскоре спустили собак. Теперь каждый думал только о себе. Молодые давили старых, старые, падая, хватались за молодых. Самые ловкие сразу оторвались от толпы. Кто-то пытался отбежать в сторону. Собаки двигались жутким клубком из лап, челюстей и хвостов. Эльва, ловко подвернувшая платье, превратила его в удобные бриджи. Джессика что есть мочи работала ногами, изредка бросая взгляд назад. Цыганёнок мчался рядом, не отставал. Запнувшись о камень на землю полетела какая-то старуха. Фигляр, пытавшийся ей помочь слишком поздно заметил палевого дога с порванным глазом. Тот с хрустом схватил трюкача за руку и через несколько мгновений наступила ужасная развязка. Джессика заметила, что цыганёнок остановился, шокированный кровавым зрелищем. Она рванула его за руку и больше не позволяла смотреть назад. Убедившись, что псы ушли на безопасное расстояние, зрители ринулись вдогонку, полюбоваться итогами жестокой бойни. Их радовали разорванные в клочья тела, прокушенные лица и лужи крови. Там, где собаки ещё терзали несчастных, зевак было больше всего. Словно сумасшедшие, они гоготали, улюлюкали и скакали вокруг в диком восторге. Убегавшие разделились на мелкие группы. Псам больше не нужно было преследовать всех целой сворой. Добычи хватит каждому.
Огромный пёс, похожий на мастиффа, внезапно потерял интерес к быстроногой гимнастке и ринулся за Джессикой и её маленьким спутником. Цыганёнок бежал во всю прыть своих худосочных ног, но расстояние неизбежно сокращалось. Сейчас жуткая тварь прокусит ему ногу, завалит и начнёт таскать по полю, ожидая сородичей. Или швырнёт мальчишку вверх, чтобы растерзать в одиночестве. Джессика, остановившись, выхватила шулам алуурчин. Пёс, слишком свирепый, чтобы испугаться, метнулся к ней. Джессика крикнула – «Беги!», когда мастифф был в каких-то десяти ярдах от неё. Не снижая скорости, он прыгнул на Джессику, чтобы повалить на землю. Зеленоватой молнией сверкнул кинжал. Мастифф с распоротым брюхом дёргался в конвульсиях, скулил, словно призывая на помощь товарищей, но вскоре издох. Джессика посмотрела на мальчишку, стоявшего рядом, и в отчаянии закричала:
– Ну почему ты не убежал?! Нам теперь не скрыться!
К ним мчалась дюжина огромных злобных псов. Погоня из забавы превратилась в месть. Месть тому, кто посмел сопротивляться. Сзади, предвкушая новую забаву, бежала толпа зевак. Они пресытились видом растерзанных трупов, собаки, пожиравшие человеческую плоть, им тоже были неинтересны. На поле почти никого не осталось. Редкие выжившие спешили к речке, кто-то успел скрыться в лесу. Увы, прекрасное представление подошло к концу. Сейчас псы расправятся с молодой девушкой и вонючим побирушкой и можно отправляться в ближайший кабак, чтобы ещё раз обсудить детали этого благостного дня.
– Ату их, ату. Вперёд. Быстрее!
Джессика спрятала цыганёнка за спину. Маленький герой остался с ней, чтобы разделить лютую смерть. Может быть кинжал будет милосерднее жестоких челюстей? Джессика понимала, что не сможет убить мальчишку. Воткнуть же кинжал себе в сердце, оставив ребёнка собакам, она тоже не могла. Псы почти настигли их, но остановились, словно налетев на невидимую преграду. Они щёлкали зубами, пятились назад, а потом и вовсе бросились наутёк.
Эльва, подбежавшая сзади, свистела в серебряный свисток, но звука слышно не было. Собаки, повернувшие вспять, с диким лаем ринулись на зевак. Те, не ожидая такого исхода, слишком поздно осознали опасность и даже псари не смогли остановить своих псов. Началась самая кровавая часть шоу. Те, кто недавно смеялся от радости, теперь кричал от ужаса, наблюдая как четырёхлапый монстр вытягивает кишки из переполненного пивом брюха.
Джессика, подхватив мальчишку, ринулась за Эльвой. На последнем дыхании они добежали до поросшего бурьяном оврага, чтобы свалиться туда без сил. Джессика кричала и билась в истерике. Успокоиться она уже не могла. Отдышавшись, Эльва подошла к Джессике и отхлестала её по щекам.
– Что ты наделала, дура?! Зачем взяла его с собой? Ты чуть не погибла!
Джессика, едва пришедшая в себя от пережитого ужаса, схватила Эльву за плащ.
– Ты всё время могла отогнать собак и даже не пыталась этого сделать? Посмотри туда! Женщины, старики, дети, ни в чём неповинные люди. Все, все они погибли по твоей милости!
Эльва отбросила её руку.
– Не говори глупостей. Их уже не спасти. Если бы я использовала свисток, то в погоню бы бросились конные стражи со шпагами и мушкетами.
Они долго спорили, а потом начали драться. Эльва, несмотря на старость, яростно билась, несколько раз ударив Джессику головой об огромный валун. В порыве бешенства Джессика выхватила кинжал. Эльва едва успела отскочить, хватаясь за порезанную руку.
– Ну давай. Бей. Научилась? Сколько ведьм ты уже заколола? Убей меня.
Мальчишка, в шоке наблюдавший за происходящим, подбежал к Джессике, обнял за пояс, умоляя не проливать больше крови. Джессика в ярости сунула шулам алуурчин в прикрепленные к бедру ножны и зашагала прочь. Им пришлось сделать круг, чтобы заглянуть на небольшую молочную ферму. Хозяин подозрительно посмотрел на их, но всё же вынес глиняный кувшин, наполненный свежим парным молоком. Напившись, Джессика вложила ему в руки кошель, набитый золотыми монетами.
– Мальчишку оставишь себе. Воспитаешь как родного. Если доживёт до шестнадцати – получишь ещё столько же.
Джессика смотрела на маленького смуглого пацана, просившего взять его с собой. Потеряв родителей, пережив кошмарную погоню он стойко держался всё это время, а теперь, когда Джессика прощалась с ним – дал волю чувствам. Фермер, узнав всю правду, наотрез отказался взять предложенные деньги. Он обещал бесплатно приютить бедолагу, но Джессика остановила его.
