Текст книги "Молох ведьм (СИ)"
Автор книги: Александр Мендыбаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)
Глава 25
Джессика примчалась к Эльве ранним поездом. Брат снова приходил ночью. Джессика торопила старуху отправляться на охоту за Розалин, но та остановила её.
– Погоди. Розалин не зря провоцирует тебя. Не поддавайся её чарам. Готовься. Ты только начала изучать лес и должна уметь читать и слышать. Я сама скажу, когда придёт время. Сегодня я расскажу тебе легенду об Урдорхе и его проклятом отце Тлакток-Тцеталь-Окркагхе.
Она подкинула полено в камин и начала свой рассказ:
– Много веков назад жестокая междоусобная война загнала в эти края племя Краснобровых. Когда-то это было сильное, могущественное племя. Стычки с соплеменниками, голод, болезни превратили его в жалкую горстку отчаянных храбрецов, на руках которых остались старики, раненые и дети. Воины племени прекрасно владели длинными ножами, метко стреляли из луков, но что могут поделать несколько дюжин воинов против полчищ обезумевших от голода, кровожадных орд.
Этот край издревле считался проклятым среди всех племён от эскимосов и инуитов [1]на севере до мапучей[2] на юге. Вождь знал о Таинственном Лесе, чарах и магии, которые здесь таились в каждом листочке, камне и жёлуде. Слышал он и о страшном чудовище, имя которому Урдорх. Урдорх был сыном Тлакток-Тцеталь-Окркагха – вождя, пожирающего миры. Пророчество гласило: «Когда воскреснет Тцеталь, мир погрузится в пучину боли и хаоса и погибнет, не встретив новую луну».
Урдорх бродил по лесам и разрывал на куски лучших храбрецов. Так он питал своего мёртвого отца и ждал его воскрешения. Вожди племён запрещали приближаться к Таинственному Лесу. Они говорили: «Айяк а Урдорх о таэхо то вахара. Корехолиа аки тона ка вакаэха мутунгэ о те ао». Это значило: «Не дай Урдорху похитить твою душу. Он отнесёт её отцу и приблизит конец мироздания». За посещение Таинственного Леса было лишь одно наказание – смерть. Племя Краснобровых, решившее переждать лютые времена в этом диковинном, заповедном месте, шло на огромный риск. У него не было выбора. В годину Великих Лишений племя повсюду ждала смерть, а в Таинственный Лес враги вряд ли сунутся. Мы не вправе осуждать их выбор. Нам не понять людей, обезумевших от страха и голода.
В сам Лес племя идти побоялось. Расселились в лощине у самой границы. Охоты в округе почти не было, но в реках встречались набитые икрой лососи, рубиновые нерки и сочащиеся жиром горбуши. В прозрачных ручьях можно было добыть раков. Краснобровые не ели раков. Но что поделаешь, голод, порою, заставлял их пожирать промерзшие туши палых животных. К зиме реки замерзли, рыба пропала.
Вождь запрещал охоту в Таинственном Лесу. Смельчаки на свой страх и риск охотились в других местах. Многие из них не вернулись. Однажды молодому Квеалакху посчастливилось ранить кабанчика. Мяса в нём было на зубок, но если сварить потроха, кости и сало, смешав с крупой и кореньями – еды хватило бы надолго. Квеалакх, конечно же, преувеличил про крупу и коренья. Кореньев оставалось на один ужин, а крупы они не видели с прошлой зимы. Но Квеалакху так хотелось горячей наваристой похлёбки, что он позволил себе помечтать. Свинёнок не хотел так просто сдаваться, раненый в спину он заковылял глубже в Лес. Квеалакх остановился, он помнил предостережение Вождя. Но кабанчик вот-вот издохнет, а дома младшие братишки и сестрёнка едва ли увидят новый закат.
Наложив на тетиву ещё одну стрелу Квеалакх погнался за своей жертвой. Если промахнётся – голодные малыши скорее всего умрут. Он дал себе слово, что если застрелит кабана, то непременно накормит остатками похлёбки кого-то из голодающих соплеменников. Звонко лязгнула тетива и кабанчик полетел кубарем, разрезая визгом морозный воздух. Квеалакх закричал от радости. Он сбросил мешок из оленьей шкуры и быстро завернул в него добычу. Что-то зашуршало в кустах. Квеалакх достал нож. Не хватало ещё встречи с волками. И как не грустно было осознавать, Квеалакх понял, что всё-таки нарушил границу Таинственного Леса. Нужно уносить отсюда ноги. Беда, если охотники найдут его следы.
Квеалакх долго бродил, понимая, что заблудился. Он чувствовал что-то жуткое, следящее за ним из тёмной чащи, но не видел врага. Наконец он вышел на небольшую поляну. Ярко светившая луна пропала за тучами. Густой туман окутывал поляну со всех сторон. Стало холодно. Мокрая спина вмиг обледенела. Внезапно что-то зашуршало в кустах, к нему медленно подбирался безобразный ком из окровавленных тел, лап и копыт. Внутри кома в ужасных гримасах застыли лица погибших охотников. В ужасе Квеалакх рванул вглубь чащи не разбирая дороги. Нечто страшное, тяжёлое бросилось за ним. Со свинёнком не уйти. Он сбросил поклажу, продолжая бежать вперёд. Преследователь накинулся на мешок и разорвал его в клочья. Квеалакх не оглядываясь, мчался к обрыву, зная, что дальше дороги нет. Он зажмурился и поскользнувшись покатился с горки на ледяную гладь лесного озера. Ужасный ком из окровавленных кусков человечины, звериной шерсти и ликов пропавших охотников прыгал на пяти медвежьих лапах. Не рассчитав своих сил ком перелетел через Квеалакха и с хрустом провалился под лёд. Он бился, разбрызгивая в лунном свете ледяную воду, хрипел от ярости, но только ускорял свою гибель.
Квеалакх бросился прочь от страшного места. На другом берегу он увидел, как что-то бьётся в чёрной студёной воде, ломая лёд. Вначале Квеалакх подумал, что чудовище добралось и сюда, но потом услышал стон и крики:
– Человек. Человек! Помоги. Умоляю спаси. Вытащи меня – не пожалеешь.
Квеалакх не знал как поступить. Там, на другом берегу только что утонуло самое ужасное существо, какое он мог видеть. А что, если оно ещё не издохло? Нужно уносить ноги из проклятого леса. Но ведь его просят о помощи. У тонущего были длинные волосы, приятные черты лица и очень легкая для лютой зимы куртка. Оставить или спасти? Пока он сомневался, вдали завыли волки и туман совсем заполонил пространство между деревьями. У Квеалакха было доброе и храброе сердце настоящего Краснобрового. Как поступил бы отец? И Квеалакх знал ответ. Отец никогда бы не оставил человека в беде. А теперь он там, среди звёзд, смотрит на него и стыдится своего трусливого сына. Квеалакх осторожно лёг на лёд и протянул утопающему лук.
Вытащив воина, он помог тому снять промокшую одежду и даже отдал свою шапку.
– А теперь иди. Убирайся отсюда, покуда живой.
Злобный тон спасшегося воина обидел Квеалакха. Он рисковал жизнью, а вместо благодарности услышал слова, которыми прогоняют от миски назойливых мух. Он шёл по лесу пока не заметил, что жуткое чудовище, роняя куски кровавой плоти вновь следит за ним. Квеалакх от ужаса бросился прочь, не разбирая дороги. Сердце бешено колотилось, бедняга знал, что ещё немного и он умрёт, но страх не давал ему остановиться. Ветви секли его по лицу, одна чуть не вырвала левый глаз. Сердце колотилось всё сильнее, а потом сжалось, словно превратилось в маковое зёрнышко. К горлу подкатила тяжёлая липкая пустота. Лоб, несмотря на холод, покрылся потом. Тело обмякло и Квеалакх повалился в холодный снег, хватая воздух ртом будто рыба, выброшенная на берег. Очнулся он лишь под утро. Сердце ныло, его знобило, но Квеалакх не зря был сыном смелого воина, он оседлал свой страх, заставив тело подчиниться.
Эльва внимательно посмотрела на Джессику.
– Эй, ты спишь? Не хочешь узнать, что было дальше?
Джессика совсем не спала и слушала очень внимательно. Она хотела сказать об этом, но Эльва уже продолжила свой рассказ:
– Квеалакх, вернувшись в стойбище, знал, что ему несдобровать. Возле типи мать в котле варила выводок мышат, который ей удалось найти под снегом. Малышам было совсем худо, матери некогда было бранить сына, пропадавшего где-то ночью. Мальчишка рассказал всё как было. Мать горько заплакала, прижав его к себе.
– Что же ты наделал, Квеалакх? Что ты наделал, сын мой.
С этого дня мать боялась выпускать Квеалакха из типи, да и сама никуда не ходила, ждала, когда за ними придут.
– Мать, послушай, может всё обойдётся. Ведь никто ничего не знает.
– Эх сынок. Ты навлёк беду на нас. Ты навлёк беду на племя.
От печалей и болезней мать совсем слегла, слегли и братишки с сестрёнкой. Квеалакх был смелым мальчишкой, со временем он станет настоящим воином, да и в семье теперь он главный добытчик. Конечно он уважал и боялся Вождя. Ещё больше он боялся Шамана, но разве есть страх, что хуже голода родных ему людей. Он оделся и пошёл к костру, за которым собирался Совет Сильнейших. Вытащив острый каменный нож, вложил его в руку Вождя и высоко подняв голову вверх, подставил ему своё горло.
– Я был в Таинственном Лесу, я нарушил завет. Пролей мою кровь. Спаси мать и её детей. Им больше нечего есть.
Он рассказал всё как было Вождю, Шаману и Совету Сильнейших. Мнения разделились. Краснобровые не проливали кровь своих соплеменников. Даже отъявленных преступников изгоняли прочь, вручая нож, лук и одну голубую стрелу. Но чрезвычайные времена требовали чрезвычайных мер.
– Мальчишку надо убить, он навлёк беду на племя!
– Закон есть закон – мальчишка виноват, но семье стоит помочь.
– Позор. У кого хватит духу перерезать глотку ребёнку? Трусы, не способные дать отпор настоящим врагам. Да будут прокляты эти жуткие времена.
– Пусть убирается в тот лес, откуда пришёл.
Никто не хотел брать на себя окончательное решение. Все спорили, ссорились, дело чуть не дошло до потасовки. И тогда Вождь сказал:
– С древних времён наше племя славилось своим могуществом. Мы были сильными, но есть племена сильнее. Мы были ловкими – но есть и те, кто много ловчее нас. Мы – прекрасные охотники, великие воины и лучшие следопыты. Но племя славилось не этим. Краснобровые всегда имели добрые и храбрые сердца. В этом наша сила, честь и благородство. Что с нами стало? Племена убивают друг друга. Мы истребляем себе подобных. Я спрашиваю вас, что же случилось? Почему мы стали превращаться в чудовищ?
Воины смотрели хмуро и даже Шаман ничего не сказал.
– Нас, словно диких зверей загнали на самый край мира. Туда, где кроется страшное зло. Туда, где в жуткой колючей могиле дремлет Тцеталь. Мы боимся лесных духов, приносим им жертвы, а наши матери и дети гибнут от голода. Дороги назад нет. Дороги вперёд тоже нет. Нас везде ждёт гибель. От страха мы сковали сердца обручами чёрствости и злобы. От страха мы казним мальчишку, что пошёл в этот проклятый лес добыть еды на пропитание своей умирающей семье. Не вы ли клялись на погребальном костре его отца, что не оставите в беде жену и детей? Сейчас вы готовы перерезать мальчишке глотку лишь бы не навлечь беду на себя. Трусы. Позорные трусы. И я – самый первый из трусов, потому что не хватило смелости сразу сказать вам – нет!
Вождь злобно плюнул перед собой и продолжил свою гневную речь:
– Если мы двинемся туда, где прячется ночью солнце – враги отрубят нам ноги. Если мы пойдём в сторону вечного холода – другие враги выпотрошат наши тела. Если мы отправимся к великому теплому морю – враги, живущие там съедят нас заживо. В стороне, где каждое утро рождается солнце, Тлакток-тцеталь-окркагх дремлет в пучине леса. Сейчас передо мной жалкая горсточка запуганных трусов, судьба которой предрешена. И я оставляю выбор – смотреть как наши матери умрут от голода или погибнуть в бою.
Вождь выхватил свой нож. Высоко поднял его над головой.
– Сейчас я уйду в горы и буду петь там великую песню победы. Завтра я спущусь обратно и спрошу вас, со мной вы и или нет. Нам нужно будет решить в какую сторону идти. И клянусь этим ножом, я уйду в свой последний поход один, если среди вас не разыщется храбрецов, способных оседлать свой позорный страх.
Воины одобрительно зашумели, но когда Вождь ушёл – совсем приуныли. Слова – это хорошо, но идти на верную гибель – боязно. Да и на кого оставить жён, детей, стариков. Квеалакх, которому было стыдно, что его помиловали, решил тоже идти в лес и просить Небо и Звёзды указать ему путь. В лесу он дождался ночи, развёл костёр, закрыл глаза и стал беседовать с Небом.
– Здравствуй, мальчик.
Квеалакх резко повернулся. Спасённый им воин стоял и улыбался.
– Ты спас меня. За это я дарую тебе и твоему племени жизнь. Я – Урдорх. Скажи своим людям, что сюда нельзя ходить – смерть ждёт вас здесь. Покиньте мои леса и убирайтесь отсюда прочь.
Луна осветила Урдорха и Квеалакх затрепетал от страха, увидев его истинную ужасную сущность. Квеалакх уже готов был дать стрекача, но вспомнил свою голодную мать и умирающих братишек и сестрёнку.
– В эти края нас загнала лютая нужда. Мы окружены врагами. Смерть ждёт нас везде и племя предпочтёт погибнуть, чем медленно умереть с голоду.
– Что? Ты смеешь торговаться?
Урдорх схватил Квеалакха за шею и поднял вверх, словно пушинку. Он грозно взглянул мальчишке в глаза и что-то увидев, растянул в улыбке свой ужасный рот, наполненный тонкими как иглы зубами. Отпустив мальчишку, он бросил ему под ноги медальон. Квеалакх схватил оранжевый как кровь деревьев сгусток. В его янтарной глубине тускло сияли образы тысяч воинов. На их лицах застыли гнев, страх и боль. Урдорх вновь улыбнулся.
– Мои вечные пленники, спустившиеся в Царство Ужаса. Надень его. Передай своим воинам, чтобы ничего не боялись. В час беды поднеси медальон к губам и прошепчи:
– Урдорх, хаере маи ки ки ау. Ко те тангата и хо май э ла ки охау, нана охау, и вхакарока. Тиакина и ти хоарири. Тцеталь хиа нга ора руа мо те уту. Котахи мо коэ. Котахи – мутунгэ.
Он попросил мальчишку повторить заклинание и отпустил восвояси.
Квеалакх передал Вождю и Шаману наказ Урдорха. Они не поверили мальчишке, но увидев в медальоне тех, кто не вернулся с охоты – призадумались.
Эльва остановилась на минутку, чтобы набить свою трубку. Достав кисет, высыпала пахучую горсть трав на ладонь. Слегка растерев травы, плотно набила трубку и проткнула спичкой точно посередине. С наслаждением затянулась не менее пяти раз и лишь после этого продолжила:
– Вождь и племя приняли решение. Они отправятся к великой горе Мануктан. Самые ловкие заберутся на вершину, оттуда осмотрят всё вокруг. Краснобровые не пойдут туда, где дымят костры. Племена, позволяющие кострам дымить, прокляты всеми, им нечего терять, с ними нельзя договориться. Пока Краснобровые не окрепнут, следует избегать стычек с ними.
У подножия горы племя сделало привал. На их беду неподалёку свой лагерь разбили Бурые, жестокие и коварные полукровки. Бурые никогда не брали пленных. В жуткой панике, среди стонов раненых и криков нападавших, Шаман разыскал Квеалакха и приказал мальчишке вызвать Урдорха.
Квеалакх, заливаясь слезами, прочитал заповедные слова и ужасный пятилапый монстр бросился в гущу битвы. Краснобровые мало что помнят о той жуткой распре. Кровь хлынула из их носов, головы заболели так, что многие потеряли сознание. А когда очнулись, весь снег вокруг был залит кровью, на деревьях и кустах висели лоскуты человеческой кожи. Когда развели костры – местами стаял снег, обнажив сотни маленьких белых костяшек. То были зубы Бурых. С другой стороны горы они нашли стоянку своих врагов. Урдорх не пощадил никого. Дети, старики, женщины – он разорвал их в клочья, словно серпом сжав невинные жизни.
Эльва умолкла. Треск догорающего полена прерывал тишину.
– Почему плакал Квеалакх, разве Урдорх не защитил их от врагов?
Эльва, глотнув изумрудного абсента, крякнула и прохрипела.
– И он, и Вождь заплатили страшную цену за эту победу. Урдорх сделал свой выбор. Мальчишка лишился матери, а Вождь – красавицы-дочери.
Джессика с недоумением посмотрела на Эльву.
– Вызывая Урдорха, мальчишка шептал «Урдорх, приди ко мне. Защити от врагов. Собери богатый урожай. Возьми взамен две жизни. Одну – тебе. Одну – твоему отцу».
[1] Эскимосы и Инуиты – группы коренных народов северных регионов американского континента
[2] Мапуче – индейский народ, проживавший в Чили и Аргентине
Глава 26
Рори Макгоуэн второй час твердил одно и то же – врезался в машину сержанта Мэддиген случайно, о судьбе Саймона ему ничего не известно. Фелпс не мешал Карпентеру. Вчера он допоздна работал с делом Рори, стараясь найти хоть какую-то лазейку, но Рори был тёртый калач. Карпентер закончил, уступая место Фелпсу. Брэдфорд, словно призрак, сидел в тёмном углу допросной и молча наблюдал.
– Мистер Макгоуэн, я агент ФБР – Кайл Фелпс.
– Вот так новость. А я думал – ты хрен с горы. Что тебе от меня надо?
Фелпс что-то записал в блокнот.
– Я хотел поговорить не об убийстве сержанта.
– А с чего ты взял, что её убили – это всего лишь несчастный…
– Сэр, тема касаются ваших внуков. И дочери.
– Моя Кристи погибла, – руки Рори затряслись, он нервно потянулся за сигаретой.
– Я о старшей.
– А причём тут Лиззи. Какое отношение она имеет…
– Вас не смущает, сэр, что у Лиззи в её возрасте до сих пор нет мужа и детей?
– Черт побери, меня это нисколько не смущает. Это моя трагедия, только моя. Что вам надо?
Подражая интонации Рори, Фелпс ответил:
– А с чего вы взяли, что мне что-то надо? ФБР нашло в вашем деле много любопытных фактов. В том числе и то, что вы используете Лиззи как бесплатную няньку для своих внуков.
Рори рванулся со стула, но Карпентер удержал его.
– Слышишь ты, отморозок. Мне всяко разно сидеть. Если дам тебе разок по роже, прибавят немного.
– Я не пойму вашей реакции, сэр. Что с вами?
Рори снова рванулся к Фелпсу. На этот раз Карпентер и Фелпс скрутили Рори основательно и приковали наручниками. Старик задыхался от злобы.
– Щенки, если бы у меня была нога, я бы в два счёта разделался с вами.
Фелпс продолжил гнуть свою линию.
– Я могу расценивать ваши слова, как угрозу ФБР?
Карпентер, наблюдая за этой сценой, решил немного разрядить обстановку.
– Рори, чего ты с цепи сорвался? Он же тебя спрашивает про дочь, а не про сержанта.
Фелпс достал какой-то документ и ткнул его Рори прямо в лицо.
– После гибели дочери вы не оформили опекунство над внуками. Всё сложилось как бы само собой. Может быть шериф вам потакал, а может быть не доглядели органы опеки – мне плевать. Вы стали виновником гибели сержанта Мэддиген, скрылись с места происшествия, с вами вместе пропал помощник шерифа Саймон. Скоро вам предъявят обвинение в причинении смерти сержанту полиции, побеге с места происшествия и убийстве помощника шерифа.
– Будь ты проклят. Я не убивал Саймона.
Фелпс отошёл от бушевавшего Рори.
– Макгоуэн, мне плевать, что с тобой будет. Пока суть да дело – твоих внуков распределят по семьям и приютам. Назад их с такой репутацией тебе не получить. Пойми, я не собираюсь тебя пугать, но местный опекунский совет уже всё решил. Ты же прочитал решение…
Рори злобно плюнул на штанину Фелпса.
– Подотри этой фальшивой бумажкой свою жопу.
Рори побагровел, его начало трясти. Принесли стакан воды, какие-то таблетки. Рори выпил воду, таблетки принимать не стал.
– Что вам от меня надо?
Фелпс налил Рори ещё воды.
– Я не хочу обманывать тебя, Рори. Внуков тебе не видать. Но в моих силах помочь твоей старшей дочери оформить опекунство. Более того – я проверил, у тебя водятся деньжата. На траке столько не заработать. Про твои командировки в «горячие» точки мы поговорим отдельно. Сейчас меня это не интересует, но рано или поздно кому-то станет любопытно узнать источник твоего дохода. Обыскав дом Пейна, побеседовав с нужными людьми и допросив кучу свидетелей мы многое узнали. Так вот, в интересах детей и твоей несчастной старшей дочери, которая будет обязана их содержать, мы оставим за ней и дом, и машины, и даже счета в банке. За ней, Рори! Ты возьмёшь ровно столько, сколько нужно для оплаты услуг самого паршивого адвоката. Но за это – ты расскажешь всё как было. Подробно!
Рори уставился на свою единственную ногу. Он обречённо промолвил:
– Делайте, что хотите. Я ничего не буду говорить.
Фелпс положил перед ним пачку документов.
– Подпиши это. Будем надеяться, что твоих внуков определят хотя бы в один приют.
***
Через пару часов Рори Макгоуэн вызвал шерифа Карпентера и заявил, что согласен сотрудничать со следствием, в обмен на гарантию, что его внуки останутся с Лиззи.
– Моё имущество – кристально-чисто и оформлено по всем законам. Просто пустите моего адвоката, а вы не имеете права его не пустить, и он оформит всё как надо.
Фелпс посмотрел на Карпентера, Карпентер пожал плечами.
– Сэр. Со своей стороны обещаю, что всё будет сделано в рамках закона, адвокат будет приходить в условленное время. При всём желании мы не можем воспрепятствовать этому. Какие ещё гарантии вам нужны?
Рори посмотрел внимательно на Карпентера.
– Вашего слова будет достаточно, шериф.
– Спасибо, а мистер Фел…
Рори ехидно улыбнулся.
– Этот хлыщ с лисьей мордой думает, что схватил меня за яйца. Как бы не так. Пусть все лавры достанутся вам, шериф. Позаботьтесь о моих внуках.
Карпентер протянул старику руку. Попросив ещё сигарету, мистер Макгоуэн начал свой рассказ.
Рори переехал в Шэдоуплейс вслед за женой. Жена ухаживала за стареющими родителями, а Рори было всё равно где жить, только бы с ней. Рори работал слесарем, а потом случился Вьетнам. Война шла к завершению и пробыл он там не долго, но вернулся совсем другим.
Через пару лет жена подарила ему дочку, Лиззи. Лиззи пошла в первый класс, когда жена сказала, что ждёт пополнение. Родилась прелестная здоровая девочка, Кристи. В семь лет Кристи тяжело заболела. Врачи разводили руками, но ничего поделать не могли. От горя и бессилия Рори повадился выпивать в местном баре, дружки в то время у него были ещё те. Однажды, когда бармен собирался идти домой, Рори заказал себе очередную бутылку виски и перебрался на улицу. Бармен запер свою забегаловку, а Рори продолжил сосать пойло под спущенным зонтиком. Пепельница была полна окурков, а он курил и выл от бессилия. По дороге шёл приятель, с которым Рори пару раз выпивал после работы. Заметив Рори он поздороваться.
– Что плачем? Мисс Макгоуэн отказала в любовных утехах?
Рори, и без того вспыльчивый, вскочил, схватив приятеля за грудки.
– Ты чего, чего? Остынь, я же пошутил.
Рори пару раз крепко боднул его головой, а напоследок отвесил здоровенную зуботычину. Отплёвываясь от крови, приятель встал, хромая пошёл восвояси.
– Ты псих, Рори. Тебе лечиться надо!
Рори бросился вдогонку, но крепкая рука ухватила его за запястье. Над ним возвышался Пейн. Он совсем недавно был назначен шерифом округа и ещё не успел раскабанеть.
– Не хулигань. Пошли в участок. И виски с собой прихвати. Чего насухую сидеть.
Рори мало чего боялся в жизни, но страх за дочь расшатал его нервы. Рори пил. Пейн, у которого давно кончился рабочий день, тоже пил и слушал, изредка вставляя свои реплики.
– Отправь её в платную клинику. В чём проблема?
Рори лишь зарычал.
– В платную? У меня иногда молока не на что купить, какая тут клиника.
Пейн сказал, что если дело в деньгах, он подсобит приятелю. Во Вьетнаме не бывал, но что такое порох – знает не понаслышке.
В городе заправляла банда, которая совсем от рук отбилась. Слишком хорошо работали осведомители, слишком демонстративно бандиты запугивали свидетелей да и желающих столкнуться лицом к лицу с отморозками, таскающими при себе пистолеты и топорики, особо не наблюдалось.
– Стрелять умеешь? Значит справимся. Я сколотил бригаду, возьму и тебя.
Шериф метнул через стол значок народного ополченца.
– С этой цацкой можешь валить бандосов не церемонясь. Со стороны закона я улажу.
Рори посмотрел на шерифа с недоверием. Неужели тот зайдёт так далеко.
– Боишься? Если да – верни значок и иди к своей дочурке. Мне не нужны трусы.
Рори закипел, но Пейн миролюбиво налил ему полный стакан.
– Говорю ещё раз – проблем с законом не будет.
Пейн сдержал слово. Авансом выдал Рори крупную сумму денег, хватило и на лечение и на реабилитацию. Рори умел быть благодарным. Кучу диких, необстрелянных, но смелых парней он вымуштровал в полноценную боевую группу, способную противостоять отморозкам, душившим город. Шериф, выдав ополченцам значки и оружие начал громить бандитов прямо на улице. Кража телевизора, изнасилование, похищение ребёнка, проникновение со взломом, убийство и обычное хулиганство карались одинаково. Не было никаких переговоров и увещеваний. Выезжали всей группой. Сдаться предлагали лишь один раз. Кто не хотел или не понимал – попадал под шквал пуль. Главарь банды, Косоглазый Пиппи, развязал настоящую вендетту. Но бандиты не хотели воевать открыто. Они старались выследить своих врагов поодиночке. Однажды им удалось поймать и жестоко казнить молодого мальчишку, недавно вступившего в народное ополчение. Неопытный юнец гулял в комендантский час без оружия.
После этого случая шериф усилил бдительность. Бойцы ночуют вместе. Тот, кто одинок – переселяется к семейным. Семейные на время осадного положения живут друг у друга, каждый дом охраняет не менее пяти ребят. Остальные должны прибыть по первому зову. Такая тактика дала свои плоды. Была пара поджогов, но с поджигателями не церемонились, а просто застрелили на улице.
А потом поймали того, кто зарезал мальчишку. Что с ним было – до сих пор остаётся загадкой. Из участка он уже не вышел. Официальная версия – подавился обедом. Проверять особо не стали, чрезвычайные времена порождают чрезвычайные меры. Через местную газету шериф обратился к банде Пиппи. Каждый, кто добровольно сдастся, получит шанс вступить в ряды народного ополчения. Когда вся эта история закончится – шериф лично будет просить судью скостить ему срок. Остальные остаются врагами государства со всеми вытекающими последствиями.
Пронеслась волна доносов, за ними последовали аресты. Косоглазый Пиппи бесновался и в конце концов попался на мякине. Он лично хотел размозжить голову очередному члену банды, заподозренному в предательстве. К шерифу в кабинет забежал испуганный до жути приятель несчастного. Он сообщил, где Пиппи собрался учинить показательную казнь. Уже через сорок минут вооружённые до зубов ребята окружили заброшенный дровяной сарай у пруда. К сожалению, спасти несчастного не удалось. Зато бойцы покрошили в конфетти всех, кто присутствовал на казни, в том числе и самого Пиппи. Молодой парень, новичок в их отряде, опустив дымящийся ствол, робко заметил:
– Они же сдавались, сэр. Может следовало их арестовать?
Шериф лучезарно улыбнувшись, погладил парня по голове.
– Возвращайся домой, сынок. Возьми мамку за сиську, к Рождеству я пришлю тебе погремушку. А ещё лучше, – он указал концом ружья на пленника, которому Пиппи размозжил голову, – сходи к родителям этого парня. Пусти слезу и скажи, что просишь прощения, за то, что немного продырявил бешенную собаку, отправившую их сына на тот свет.
Поднялся дикий гогот, парень оправдывался, но его не стали слушать. Подняв ружьё вверх, шериф добился тишины.
– Сынок, это война. Ты бы струсил на войне?
Парень, зардевшись как провинциалка, промолвил:
– Никак нет, сэр.
Шериф указал на трупы.
– На войне гибнут ни в чём неповинные люди, солдаты, которых страна послала выполнить свой долг. Здесь лежат те, кто в мирное время угрожает простым людям, насилует, убивает, грабит. Это наша земля, сынок. Это наша страна. Покажи, кто здесь хозяин. Теперь эти твари будут знать своё место.
Банда была обескровлена, оставшиеся либо подались в бега, либо сдались. В один из дней Пейн поднял Рори по тревоге. Один из членов банды, ранив конвоира, сбежал в лес. Рори, не задумываясь, бросился в погоню. Они шагали широкой цепью, преследуя отморозка. На коротком привале к Рори подошёл неприметный с виду парень и спросил, может ли его патрон поговорить с шерифом. Рори, думая, что это кто-то из новичков, махнул рукой. Когда парень ушёл, Рори на всякий случай пошёл за ним следом. Пейн не говорил по-испански. А Рори немного понимал. Парень привёл с собой человека в белой рубахе и широкополой шляпе. Длинные, тонкие усы на толстом лице делали его похожим на сома. Он начал быстро что-то говорить, а парень только и успевал переводить:
– Моего патрона зовут Альваро. Он восхищается вами. Вы – настоящий мужчина и хозяин края. Тот пёс, что прячется как трусливый шакал в лесу – личный враг Альваро. Он отправил на тот свет брата моего патрона. Теперь Альваро просит шерифа дать ему право застрелить отморозка.
Помощник добавил, что кровь стоит денег, а риск – вознаграждения. Альваро очень щедрый человек. Он хочет сказать спасибо шерифу, но не знает языка. Но патрон точно знает как будет «спасибо» на любом языке мира.
Альваро хищно улыбнулся, раздвинув челюсти словно акула. Он протянул шерифу пухлый конверт, который шериф взял скорее от растерянности. Через пару часов всё было кончено. Беглец с простреленной головой валялся в прорезиненном мешке. Альваро подарил шерифу серебряную гильзу от патрона, размозжившего мерзавцу череп. На ломанном английском он сказал:
– Синьор. Вы оказали мне богатый услуга. Рамон, – он указал пальцем на небо, – сегодня радуется. Успокоение получила его душа. Я рад знакомиться с такой человек. Если ещё какой-то мерзавец рискует бежать, зовите меня. Буду рад кооперациён.
Шериф поделился частью денег с Рори, хотя тот и не собирался требовать своей доли. В беседе за бутылкой рома шериф сказал, что не чувствует себя виноватым. Он избавил общество от заразы, которая терроризировала целый округ. Он рисковал своей жизнью, тратил силы и смог довести дело до конца. В конверте было десять тысяч. Неплохие деньги, за честно выполненный долг. Если его подстрелят на работе, кто позаботится о детях? Не те ли горлопаны, что жалуются прокурору на каждую мелочь?
Деньги быстро кончились. Шериф вспомнил про Альваро. Жаль, что от банды не осталось и следа. Двое ждали своей участи за решёткой. Со дня на день их отправят в тюрьму штата. Рори тоже сетовал на такую несправедливость.
– Один из этих ублюдков изнасиловал подругу моей жены. Второй покалечил старика. Сейчас их отвезут в тюрьму и дадут по пятёрке. Эти твари выйдут через два года и вернутся сюда. Будь моя воля – я прикончил бы каждого поодиночке.
Шериф молчал, он сосредоточенно о чём-то думал.
– Ты прав, Рори. Чертовски прав. А что, если бы эти два мерзавца сбежали, а мы бы с тобой их нейтрализовали. Сказал бы нам штат спасибо?
Рори зарычал.
– Как же они сбегут, у вас в каталажке охрана – дай бог каждому.
– Тут ты прав, конечно прав. Я помню один случай. Было мне тогда… а впрочем неважно. Я только начал служить в полиции. Попался нам один преступник, между нами – неплохой парень. Жена его закрутила любовь с другим. Он выследил сладкую парочку и прикончил на берегу озера, где они весело миловались в машине. Сам вызвал полицию, сам сдался. Нам было жаль его по-своему. Перед самым судом один из детективов приказал отвезти парня к озеру, чтобы он на месте показал, как всё происходило. Называлось это следственным экспериментом. Дело есть дело. Поехали вчетвером: я, детектив, тот парень и ещё один полицейский. У полицейского скрутило живот, мы его на заправке оставили, неужто вдвоём не сладим. Парень был смирный, агрессии не выказывал. Привезли мы его к машине. Наши ребята её основательно выпотрошили, отпечатки пальцев, там и всё такое. Но кровь на сиденьях так и осталась. То ли она ему голову вскружила, то ли ещё что приключилось, только парень наш сдурел. Нагнулся, якобы показать что-то под ковриком, а сам выхватил оттуда монтировку, да со всей дури детективу по голове и ударил. Я пытался было удержать его, но парень оказался проворнее. Лежу я на травке, кровь вытираю, а он уже наручники отстёгивает. Поймали его, конечно, а нам тогда крепко влетело.
