Текст книги "Молох ведьм (СИ)"
Автор книги: Александр Мендыбаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)
Глава 21
Покажи плечо, мой мальчик. Сейчас. Потерпи. Потерпи. Разве это боль? Это же щекотка от лапок пауков. Хочешь узнать, что такое настоящая боль? Не хочешь? А я тебе расскажу. Перед твоими палачами – раскрытая книга. Они суетливо сверяются с текстом. Один говорит, что можно пытать лишь огнём и водой. Второй спорит, объясняя, что ситуация требует особых мер. Признание уже получено. В пытках нет никакой нужды. Но они вновь тянут твои ноги в станок. Ты уже не можешь ни плакать, ни кричать. Что там ещё можно дробить? Всё уже перемолото в муку. Даже костёр не так страшен. Страшно лишь дикое, неистовое желание твоих палачей причинить адскую боль. Это не месть, не попытка получить наслаждение и даже не наказание. Это любопытство. Зловещее любопытство тех, кто отрывает лапки насекомым, кто надувает лягушек, заставляя их потешно прыгать. Так пьяный кузнец избивает свою собаку. Сначала от ярости, что съела кусок колбасы, а потом ему просто интересно, сколько она может выдержать. И эти пытки, мой мальчик, они самые страшные. У них нет причины, нет конца и нет объяснения. Тело истерзано и ты понимаешь, что даже если разверзнется бездна и удастся спастись, то с такими ранами уже никак не выжить. Бессилие и равнодушие постепенно заполняют твой разум. И костёр уже видится неким избавлением.
Ну вот и всё. Держи рану в тепле и не смывай мазь, как бы не жгло. А теперь – расскажи про наших врагов. Что тебе удалось сделать?
***
Фелпс битый час беседовал с женой. Были и ругань, и мольбы, и слёзы. Сюзи призналась, что встретила другого и они уже спали вместе.
– Кайл, пойми. Ты никогда мне не простишь этого, никогда. Как и я тебя не простила за Монику.
– Чёрт побери, Сюзи. Предоставь мне решать это самому, окей?
Сюзи плакала, говорила, что Кайл поставил её в тяжёлое положение. Она всё время чувствовала себя несчастной, а тут – хотя бы какой-то глоток свободы.
– Ты любишь его?
– Не знаю. Нет.
– Врёшь.
– Кайл, ну что ты меня пытаешь? – Сюзи снова разревелась.
Весь день они ругались, успокаивались, выговорили всё, что говорят пары друг другу, и лишь поздно вечером после долгих уговоров и увещеваний Фелпса, после его бесчисленных обещаний и клятв Сюзи сказала:
– Хорошо, хорошо. Я останусь с тобой.
– Позвони ему при мне. Скажи, что всё конечно.
– Не могу, он уехал на рыбалку в Канаду. Телефон целый день недоступен.
– Так ты ему ещё и звонишь?
– Кайл, ну не начинай. Пожалуйста, не начинай.
– Так ты останешься со мной?
– Я же уже ответила на твой вопрос.
Они занялись любовью. Кайл хотел бы плюнуть в лицо тому, кто придумал, что секс после ссоры стоит любой ссоры. Секс был отвратительный. Словно остывшая в ванной вода. Погружаешься и выпрыгиваешь обратно, дрожа от омерзения. После секса Кайл выпил джина со спрайтом. В голове мотыльком билась одна и та же мысль: – «Боже, что же я делаю? Что я делаю?»
Он вернул Сюзи, но зачем? Заглушил одну боль другой. Может всё-таки расстаться? Расставить все точки над «i» сегодня, сейчас? Фелпс вспомнил забавного лисёнка, которого подарил Сюзи в начале отношений. Она спала с ним, не выпуская из рук. Сердце защемило. Как можно расстаться с ней? И в то же время он прекрасно понимал, что ничем никогда не вытравит из головы фразу – «Мы уже спали вместе». Это было очень больно и обидно. Фелпс не знал что делать. В порыве злости он выбежал в коридор, встал на четвереньки и завыл как волк. Потом вернулся к Сюзи. Лёг в кровать, но так и не уснул. Вторая ночь без сна. Утром, измученные, не выспавшиеся они отправились гулять по городу. Фелпс ловил себя на том, что говорить, в сущности, не о чем. Он замечал симпатичных девушек, даже любовался ими. И понимал, что теперь всё конечно. Он каждый день будет просыпаться и видеть Сюзи и никогда не испытает ничего нового. Он сам поклялся, что не изменит ей больше никогда. От Сюзи такой же клятвы получить не удалось. Фелпс украдкой посмотрел на жену.
– Сюзи.
– Что?
– Поклянись, что не изменишь мне никогда.
– Не изменю.
– Поклянись!
– Что тебе надо Кайл? Ты понимаешь, что всё это фальшиво. Фальшиво!
Она разревелась и убежала вперёд. Фелпс догнал. Молча поймали такси, молча отправились к матери Сюзи. Ванна с остывшей водой. Теперь она везде. Может уйти прямо сейчас? Поймать такси, уехать в аэропорт. Нет, снова потерять Сюзи он не мог. Сразу вспоминался тот милый лисёнок. Теперь Фелпс относился к ней как к маленькому доброму зверьку. Ситуация, из которой так просто не выбраться.
Мать Сюзи была им не особо рада. Нисколько не стесняясь Фелпса, сказала в лоб:
– То сходишься, то расходишься. Ты уж определись, дочь.
Вечер не сложился, впервые за долгое время они отправились в ночной клуб. Но влюблённые не ходят по клубам, а ищут уединение. Хотя какие они влюблённые. Вернулись домой, хотели поставить фильм, но так и не сошлись во мнениях. Секса не хотелось. Ничего не хотелось. Только встать на четвереньки и выть. Теперь Сюзи с ним, но ему не нужна. А без неё он тоже погибнет. Проклятый, такой хороший лисёнок.
На следующий день они никуда не ходили. Было воскресение.
– Завтра я улетаю, малыш.
– Понятно.
– Что понятно? Ты любишь меня?
– Да.
– Чёрт возьми, Сюзи, это звучит как-то…
– Неискренне?
– Именно. Послушай. А тебе понравился секс с ним? Ты кончила? Ты делала ему минет?
– Остановись Кайл. Прошу тебя остановись.
Как больно, как же больно. Как могла эта милая, похожая на забавного зверька девушка так жестоко предать. Неужели Сюзи было так же больно, когда он крутил с Моникой? Боже, что за глупая ирония. Кромсать друг друга по кусочкам, вместо того, чтобы жить счастливо.
Поздно ночью, точнее рано утром он отправился в аэропорт. Как назло зал ожидания был под завязку забит симпатичными девушками. Фелпс не собирался изменять, к тому же теперь он связан клятвой. Почему, почему, почему??? Если бы Сюзи разрешала ему гулять налево – не часто, хотя бы пару раз в месяц – это были бы идеальные отношения. Хотя кому он врёт. Остывшая вода в ванне не разогреет прежних чувств. Он набрал номер Сюзи.
– Привет. Ты уже долетел? Только садишься?
– Да. Ты меня любишь? Алло?
– Что Кайл?
– Я спрашиваю – ты меня любишь?
– Угу.
– Всё приходится выцарапывать клещами.
– Кайл. Я думала всю ночь. Наверное, я слишком долго готовилась к этому. Я почти год на антидепрессантах. Думаю, нам лучше расстаться.
– Я всё понимаю, девочка. Я всё понимаю. Надеюсь, ты сделала правильный выбор.
В ту секунду Фелпс чувствовал облегчение, светлая грусть, которая не тревожит, но утешает. Но облегчение длилось недолго. Уже в самолёте, понимая, что с болью надо что-то делать, он проглотил шесть порций виски. Алкоголь не помог. Запершись в туалете Фелпс рыдал как шестиклассница.
***
Брэдфорд ещё валялся в кровати, когда телефон заверещал злобной трелью. Вот же дерьмо. Кого несёт в такую рань.
– Брэдфорд слушает.
– Алло, Брэдфорд, это Карпентер. Вы в Спенсервиле?
– Что случилось?
– Убийство. Застрелены мистер и миссис Уайтхэды.
Брэдфорд вскочил с постели.
– Как? Когда?
– Пока ничего не знаю. Еду туда.
Брэдфорд посмотрел на часы.
– С учётом дороги буду через полтора часа.
– Ок. Встретимся на месте.
Он быстро принял душ и двинулся к дому Уайтхэдов. Фелпс в краткосрочном отпуске. Брэдфорд сам отпустил его. Какие-то неполадки в семье. Вот поэтому Брэдфорд и не женился. Работаешь, жизнью рискуешь, а взбрыкнёт жена и всё катится в тартарары.
Брэдфорд подлетел к дому Уайтхэдов. Несмотря на ранний час кругом было полно полиции. Подняв жёлтую ленту, подошёл к шерифу.
– Брэдфорд идите за мной. Тут такое творится.
Они проследовали в дом. Внутри стояла ужасная вонь, вокруг вились полчища мух.
– Откуда узнали про убийство?
– Сосед не видевший Уайтхэдов несколько дней, решил их проведать. Позвонил нам лишь когда хорошенько проблевался. Шериф докладывал Брэдфорду что удалось установить к настоящему моменту.
– Старики спали в разных комнатах. Вначале убийца проник к мистеру Уайтхэду и застрелил его прямо в постели.
Карпентер завёл Брэдфорда в небольшую спальню. Под окровавленной простынёй лежало тело мистера Уайтхэда. Его свисавшая с кровати рука была тронута первым тленом.
– Стреляли крупной дробью, почти картечью. С такого расстояния шансов у Уайтхэда не было никаких шансов.
В гостиной их поджидали полицейские и криминалисты.
– Убийце не удалось застать мисс Уайтхэд врасплох. Она скорее всего успела добраться до винтовки и выстрелила в убийцу или в убийц. На входной двери – брызги крови и пулевое отверстие. Брызги характерны для сквозных ранений, если жертва находится неподалёку от поверхности. Отверстие соответствует калибру винтовки, но мы ещё проверяем. Также хотим проверить и кровь.
Карпентер завёл Брэдфорда в гостиную.
– Думаю, миссис Уайтхэд выскочила на звук выстрела и получила свою первую рану. Вот здесь, – он показал на ковёр, сплошь залитый запёкшейся кровью, – она упала. Убийца, думая, что с миссис Уайтхэд покончено, вероятно собирался покинуть дом, но хозяйка нашла в себе силы доползти до камина, возле которого стояла винтовка. Мне сложно понять как это у неё вышло. Логично предположить, что убийца немедленно бы её застрелил, едва заметив малейшее движение. Но мисс Уайтхэд всё же дотянулась до винтовки и выстрелила в убийцу. Мы нашли тело тут. Скорее всего во второй раз убийца стрелял навскидку. Прицел был неточным, весь камин осыпан дробью. Вряд ли миссис Уайтхэд была серьёзно задета, впрочем ей вполне хватило первого ранения.
– Отлично, шериф. Может всё так и было, а может быть вы ошибаетесь. Мы узнаем это лишь когда поймаем убийцу.
Шериф крякнул и шумно высморкался.
– Я уже объявил тревогу. Разрешите снять часть полицейских с поисков вашей студентки?
Брэдфорд махнул рукой. История Хелен Рэй закончена. Полиции нужно ловить реальных преступников.
***
В мясной лавке Джессика наткнулась на мисс Пибоди. Та спорила о чём-то с продавцом.
– Джессика, девочка моя. А я как раз утку к четвергу выбираю. Да и на кой ляд нам ждать четверга, идём ко мне, я мигом всё устрою. Джессика пыталась отказаться, но у неё ничего не получилось. Сама не заметила как оказалась на знакомой веранде. Мисс Пибоди была кулинаром от бога, не прошло и двух часов как утка истекала горячим жиром на фарфоровом блюде. Аромат был такой, что Джессика испугалась съесть утку в одиночку. Сочное, нежное мясо таяло во рту, оставляя вкус девяти пряных трав. Запивали утку домашним вином, рубиново-красным, хотя Джессика всегда думала, что к птице подают белое. Мисс Пибоди только и успевала подкладывать новые куски. Красная капуста, вываренная в меду вместе с брусникой идеально подходила на гарнир. Помимо горячего на столе стояла миска с салатом, жареные на сковороде тосты, здоровенные оладьи и другая снедь.
– Ешь милая, ешь больше. Тебе нужно набираться сил, муженёк-то тебя балует?
– Мисс Пибоди, я не замужем.
Та подозрительно посмотрела на Джессику.
– Ну хорошо. Парень-то у тебя есть?
Понимая, что от неё не отстанут, Джессика молча кивнула головой.
– Расскажи про него? Давай посплетничаем.
– В каком смысле?
– Ну ты же не маленькая девочка. Устраивает ли он тебе скачки?
– Скачки?
– Господи, душенька, трахает ли он тебя?
Джессика поперхнулась куском, мисс Пибоди пришлось подойти и постучать её по спине.
– Нет конечно. То есть да. Мы это немного по другому называем.
Мисс Пибоди рассмеялась так, что кусок курицы, вылетевший изо рта, чуть не угодил в салат.
– Ну так ты ему скажи, чтобы работал получше. Мужики, сама знаешь какие. Залезет словно на горку – бэм-бэм и спать. Пройдёт год, другой и ты будешь вымаливать секс, если не приучишь мужа ублажать тебя смолоду.
Джессика не знала куда деваться от стыда.
– Мой то – мастак был в этом деле, – мисс Пибоди вынесла фотографию чёрного мужчины в клетчатом костюме.
– Вот он. Ишмей Пибоди, собственной персоной.
– Красивый мужчина.
– Ещё какой. Мы познакомились в автобусе. Тогда ещё были автобусы, где чёрные и белые ездили раздельно. Нас было ровно половина автобуса, под завязочку, а белых – всего три человека. Я возвращалась домой, в руках тяжеленая ваза. Тогда Ишмей выхватил мою вазу, взял за локоть и провел в салон для белых. Усадил, рядом поставил вазу и проехал весь путь до моей остановки. Тогда к нам никто не пристал. То ли боялись крепкого Ишмея, то ли потому что мы оба светились от счастья. Счастье-то цветов не разбирает, всем достаётся как подарок.
Джессику растрогала эта нежная история. В её личной жизни хвалиться было нечем.
– А как твоего мужа зовут?
– Парня. Фрэнк, – она осеклась, назвав имя бывшего мужа, отбывающего наказание в тюрьме, – ой простите, я запуталась. Его зовут Кайл Фелпс.
Джессика покраснела, соврав про Фелпса. Но что она могла поделать? Мисс Пибоди уж больно крепко на неё насела.
– Любовники есть?
Джессика совсем запуталась, непонятно зачем она сказала – «Да».
Мисс Пибоди захохотала в полный голос. Грохот был такой, словно работал крупнокалиберный пулемёт, с присвистами, сипами и клокотанием. Открылось окно в доме напротив. Лысый мужчина высунулся по пояс и закричал:
– Ма, ну какого чёрта. У меня послеобеденный сон, тебя на всю улицу слышно.
– Заткнись и засунься, немощь! – мисс Пибоди схватила Джессику за голову и тыча пальцем в сторону соседа завопила, что было мочи:
– Джессика, послушай, ему и сорока пяти нет, а жёнушка уж бегает ко мне. Жалуется, что не кукует у муженька-то, – последовал новый приступ смеха, ещё сильнее прежнего.
Мужчина плюнул в сердцах и хотел закрыть окно, но Мисс Пибоди снова закричала:
– Ладно, ладно – остынь. Будешь каждый день съедать чашку сметаны, так к тебе все местные бабы липнуть начнут. Сам же придёшь просить, чтобы жене не говорила. Да уж не бойся, не скажу. Поссорилась я с твоей женой, за то что она моих садовых гномов украла.
– Да не воровала она ничего, вы всё наговариваете!
– Нет, ты только посмотри на него. Виноват, а ещё и спорит. Ладно, проваливай. Мы тебе не по зубам. Начнёшь есть сметану, тогда потолкуем.
В этот раз смех был таким, что начали вибрировать стёкла. Мисс Пибоди повернулась к Джессике:
– Бери еду милочка, пошли к телевизору, я и забыла совсем, что сегодня про акул передача. Уж если про каких других рыб, то и чёрт с ними, а акул я пропустить никак не могу.
Глава 22
Таксист оказался настоящим джентльменом и помог дотащить тяжеленный сундук до ворот Мармадьюк – Асайлима. Дарвин, легко подняв ношу одной рукой, понёс её внутрь особняка. Эльва, увидев сундук, достала нож и с хрустом начала ломать стенки. Джессика благодарила бога, что додумалась выпросить у мэра официальную бумажку с грифом: «Взято на бессрочное хранение для служебного пользования». Мэр согласился на все условия, ему нужна была подпись, остальное – мелочи. В стенках сундука была спрятана маленькая, чуть больше пачки сигарет, книжечка, золотистая с вкраплениями камней, похожих на изумруды. Присмотревшись, Джессика поняла, что обложка – дешёвка, но выглядит действительно красиво. Эльва, достав книжку, вытащила из тумбочки огромную лупу и принялась что-то читать, совсем забыв про гостью. Наконец она обратилась к Джессике:
– Я не меньше тебя хочу найти Розалин. Но это очень опасно. Многие уже свернули себе шеи. А знаешь почему?
Джессика помотала головой в разные стороны.
– Проклятая ведьма спрятала свою душу среди сильнейших.
Джессика ничего не поняла, а Эльва не собиралась давать никаких подсказок. Жестом она предложила Джессике сесть.
– Мисс Ано… Эльва. Объясните, что значит…
Эльва приставила пальцы к губам.
– Т-с-с-сс. Тихо. Слушай. Наблюдай. Слушай. Наблюдай. Слушай…
Последние слова были сказаны едва различимым шёпотом. Джессика сидела, чувствуя как погружается в сон. Это было похоже на приятное оцепенение, которое испытывает каждый, кто погружался в горячую воду после мороза. Эльва застыла на месте. Не скрипели половицы, не тикали часы, тишина, покой, нега.
Вначале Джессика услышала шум крови в ушах. В комнате стало светлее. Она различала предметы, видела очертания вешалки, золотистые петли шкафа. Запахло сырым деревом, плесенью, кислым молоком. Пол вибрировал, словно где-то неподалёку проезжали машины. Какофония чувств, запахов, звуков заполняла сознание. Внизу запела канализация, ласточки под кровлей шуршали в своих гнёздах. Внезапно Джессика закричала. Её словно выдернули из горячей ванны, бросив в морозный сугроб. Было холодно, неуютно, хотелось спрятаться.
– Ты не готова. Как собираешься спасать брата?
– Научите меня. Что я должна делать? Подскажите?
Эльва лениво отмахнулась.
– Чему тебя учить? Что подсказывать? Ты не умеешь главного – наблюдать. Зачем ты кричала?
Джессика не знала, что ответить. Она действительно не понимала, зачем. Пыталась всё объяснить испугом, говорила, что ей привиделось нечто жуткое, в конце совсем запуталась. Эльва лишь мотала головой в разные стороны.
– Ты врёшь сама себе. Тебе не пройти Путь Ведьмы.
Джессика вздрогнула, окончательно придя в себя.
– А я должна его пройти?
Эльва жестами предложила ей убраться восвояси.
– Мисс Ано, объясните мне. Я вообще ничего не понимаю.
Эльва посмотрела на Джессику словно учитель на ученика-олигофрена. Вроде и жалко его, и мальчишка неплохой, но результат немного предсказуем.
– Ты сама сказала, что твой брат у Розалин. Что она с ним сделала и как он у неё оказался – мне неведомо. Важно одно – брат смог найти лазейку и передать тебе весточку. Он в страшной опасности ибо всю жизнь будет служить самой жуткой, самой опасной ведьме, которая осталась на земле. Если твой брат и жив, то после смерти его ждёт кромешный ад. Спасти брата можно лишь погубив пленившую его ведьму, а погубить Розалин очень сложно. Но ты говорила о сделке. Если разыщешь её – может у тебя и будет маленький шанс. Я ведь говорила тебе – не возвращайся сюда. А теперь – убирайся прочь и забудь про брата.
Почти час Джессика валялась в ногах Эльвы, умоляя помочь. Она плакала, рыдала, прислоняла костлявые пальцы старухи к зарёванному лицу. Порывшись в своих записях, Эльва злобно поглядела на Джессику.
– Хорошо. Я дам тебе шанс. Но только один. Ты будешь беспрекословно выполнять мои требования и не задавать никаких вопросов. Упустишь Розалин – пеняй на себя. Погибнешь от Розалин – пеняй на себя. Останешься навсегда в прошлом или умрёшь – пеняй на себя. Согласна?
Джессика молча кивнула в ответ, она всё равно ничего не понимала.
– А теперь – следуй за мной.
Они спустились в подвал особняка, каменная кладка удивила Джессику. Так строили не менее пяти веков назад. Впрочем, вопросов задавать не полагалось.
– Раздевайся.
Джессика растерялась, но Эльва проворно сбросила с себя одежду. Её дряблое сухое тело в свете тусклого настенного фонаря казалось отвратительным сморщенным чучелом.
– Трусы тоже снимай.
Бросив ворох вонючих шкур, Эльва быстро облачилась в какое-то тряпьё, накинув на голову капюшон. Одежда выглядела ужасно, но материалы – кожа, ткань, меха были прекрасно выделанными и превосходно прилегали к телу. Юбка не мешала ходьбе, капюшон не падал на глаза. В новой одежде было тепло, удобно и просторно. Подтянув пояс, Джессика почувствовала как невидимые шнурки стягивают горловину, рукава, уплотняются в подмышках, принимая форму тела. Раскрыв сундук Эльва швырнула Джессике несколько пар сапог. Себе она выбрала ботфорты с высоким голенищем, Джессике подошли небольшие коричневые сапожки с мягкой подошвой. Сделав несколько шагов Джессика поняла, что не слышит звуков ходьбы.
В следующей комнате на столах, под стеклом, вдоль стен находилось различное оружие.
– Нам понадобятся только ножи. Всё остальное оставь здесь.
Джессика выбрала кинжал с драгоценным камнем, показавшийся ей очень красивым.
В третьей комнате стоял алтарь. Изнутри лился матовый цвет. Эльва сунула Джессике уже знакомую золотистую книжицу с зелёными камнями, вручила огромную лупу и приказала:
– Читай!
Текст был написан красивым почерком, жирными как тушь чернилами на зернистом кремовом листе. Джессика начала читать, комната завибрировала.
╬
Январь, 1359. Йоркшир.
Дитя моё, не верь никому, готовься. Ибо зло могущественно и беспощадно. Оно погубит твою душу. Оно отправит тебя прямиком в когти диавола. Молись усердно. Не впускай скверну в сердце, не потворствуй порокам.
Третьего дня, богохульницу и колдунью Розалию, не раскаявшуюся в своих чудовищных грехах, повесили, сбросив с моста в железном ошейнике. Я видел её посиневшее лицо. Я слышал хруст её позвонков. Она висела больше суток, а крестьяне бросали утлые лодки, отказываясь проплывать под этим жутким местом.
Наши братья по вере сняли смердящий труп и по моему приказу сожгли дотла. Кости и прах захоронены на старом языческом кладбище неподалёку. Надеюсь, душа этой грешницы, наконец, успокоится и прекратит изводить мирный люд. Хотя ей и не уйти от демонов, которым она так яростно служила.
Отец Генри
╬
Дальше всё было как во сне. Эльва бесцеремонно схватила Джессику и потащила за собой. Они спустились по винтовой лестнице на дно неглубокого каменного колодца. Посреди земляного пола была навалена куча из грязи, листьев, травы и каких-то паутин. У основания кучи – небольшой лаз из которого тянуло холодом.
– Полезай за мной.
Джессика не успела опомниться, как старуха, согнувшись в три погибели, юркнула в тесную нору и исчезла в середине кучи. Джессике оставалось только подчиниться. В норе пахло свежей жирной землёй, корнями растений и электричеством. Джессика не знала как пахнет электричество, но по другому назвать смесь запаха грозы, резины и горелой проводки не получалось.
Эльва шуршала где-то впереди. Джессика, работая руками, старалась поспеть за ней. Эта древняя развалюха двигалась весьма проворно для своих почтенных лет. Внезапно Джессикой овладела дикая паника. Она боялась, что навсегда застрянет в этом тесном тоннеле. От страха она начала звать:
– Эльва, Эльва…
Джессика почувствовала как перехватило дыхание. Воздух словно исчез из этой проклятой ледяной могилы. Ей стало страшно, сердце бешено колотилось. Ползти становилось всё труднее, перед глазами плыли разноцветные круги. Джессика уже готова была свалиться на пол, когда руки уткнулись в сугроб. Было темно, но разве можно с чем-то спутать снег. Наконец, стало легче дышать и впереди забрезжил просвет. Когда Джессика выбралась из норы, мороз защипал лицо, но телу было тепло. Снег хрустел под сапогами, Эльва, очищая колени от грязи, стояла неподалёку.
Они вышли на мощёную дорогу, Джессика глазела по сторонам. Старые домишки с соломой на крыше. Одетые в лохмотья, похожие на бродяг люди с гнилыми зубами. Грязь и помои, возле которых вертелись торговки брюквой, капустой и жутко воняющей несмотря на мороз дохлятиной, которую выдавали за голубей. Проехал кавалерийский разъезд и солдат в доспехах с криком: – «Чего пялишься?!» – пнул Джессику в лицо сапогом. Испугавшись, она даже не сразу поняла, что из разбитого носа сочится кровь. Эльва утащила её в какой-то переулок.
– Ты чего рот раззявила? Погибнуть хочешь?
– Где мы?
Джессику трясло от пережитого шока. Она догадывалась, куда попала, но мозг отказывался принимать такую реальность. Эльва не успела ей ответить. Раздались крики глашатая:
– Казнь, казнь! Нечестивая Розалия из рода Макбрайтов будет сброшена с моста в железном ошейнике. За богохульство! За содомию! За торговлю снадобьями! За знахарство и колдовство! За многочисленные убийства и преступления против господа нашего. Спешите! Спешите!
Эльва потащила Джессику к реке. У моста уже собралась огромная толпа. Все кричали, гоготали, улюлюкали. Разносчик еды едва поспевал продавать горячие хлебцы. Люди сегодня решили не копейничать на удовольствиях.
– Смотри, смотри в оба Джессика!
– Куда мне смотреть?
Но Эльва уже сама напряглась как гончая собака. Толпа улюлюкала. Палачи на мосту гремели ошейником. Несколько карликов продевали в него свои головы, а стражники давали им пинка, от которого карлики летели кубарем, кувыркались и ловко вскакивали на ноги. Толпа гоготала и улюлюкала. Смеялись все, кроме палача. Наконец, забили барабаны. Процессия, возглавляемая местным духовенством торжественно проследовала к месту казни. Мест совсем не было, Эльве и Джессике пришлось изрядно поработать локтями, чтобы пробиться поближе.
– Куда прёшь, сучья морда!
Лысый здоровяк со шрамом замахнулся на Джессику кулаком, но Эльва, ловко дёрнув за руку, утащила её вглубь толпы.
– Смотри внимательно, смотри. Сейчас она подменит. Подменит!
На тележке, прикованная к двум столбам стояла молоденькая смуглая девчонка. Кровь на щеке смёрзлась, лицо сплошь покрыто ссадинами. Одета она была в изорванное рубище, напоминающее мешковину. Пленница поджимала босые ноги, какой-то умник додумался вылить на телегу ведро воды, немедленно застывшей в лёд. Рыжей её можно было назвать с натяжкой. Русые с лёгким медным оттенком волосы спускались до пояса.
– Ведьма! Ведьма-а-а!
Толпа начала бесноваться, в несчастную полетели гнилые овощи, тухлые яйца, помёт животных. Особо ретивый зритель, спустил штаны и пытался помочиться на телегу, но получив крепкий пинок от конвоира свалился на дорогу. Толпа всё напирала. Раздались дикие крики, кого-то задавили, кто-то упал в реку. Началась давка. Солдаты едва успевали наводить порядок, орудуя древками копий как дубинками. Одновременно в нескольких местах начались драки. Охранники бесцеремонно расшвыривая народ, пробивались к зачинщикам и били их железными перчатками, обухами мечей или щитами. Какой-то сумасшедший достал клинок и был немедленно изрублен стражей. Лысая женщина в странном головном уборе стремилась пролезть поближе. Сгорая от любопытства, она всё напирала, пока не оказалась возле тележки с пленницей. Джессика почувствовав сильный щипок, вскрикнула от боли.
– Смотри на лысую. Смотри на лысую.
Стало тихо, время остановилось. Кулак стражника замер возле челюсти дерущегося крестьянина. Яблоко, выпавшее из рук благородной дамы зависло в воздухе. Лошадь, вставшая на дыбы не думала опускаться. Ведьма с жутким хрустом вывихнув суставы освободилась от оков. Схватив лысую женщину, молниеносно затащила несчастную на телегу. Приковав руки к столбам, заняла её прежнее место в толпе. Лысая на глазах преобразилась, русые волосы водопадом заструились по плечам, крестьянское платье сменилось рубищем. Ведьма же превратилась в точную копию своей жертвы.
Эльва, дёрнув Джессику за рукав, сказала.
– Это ненадолго. Следи за перевёртышем. Не упусти из виду.
Всё снова задвигалось, загудело, замелькало. Шум толпы поначалу оглушил Джессику. Кулак стражника раздробил челюсть крестьянина, лошадь с цокотом опустилась на каменный мост, а за покатившееся по грязному снегу яблоко началась такая драка, что конные стражники только и успевали раздавать хлесткие удары кнутами по спинам особо неугомонных лакомок. Толпа вновь загудела, глашатай, пытавшийся читать приговор не мог её перекричать. Пленница билась в истерике.
– Это не я! Я не знаю, как тут оказалась. Помогите. А-а-а!
Но никто всерьёз не воспринимал её слов. Народ ликовал. Палач, резким ударом в лицо заставил пленницу замолчать. Он быстро связал ей руки, карлики-помощники нацепили железный ошейник, звук барабанов наконец-то заставил толпу замолчать.
– За богохульство, за содомию, за колдовство и разврат, за кражи и наведение порчи, еретичка и служанка антихриста Розалия из рода Макбрайтов будет предана казни.
Голос глашатая прервал бородатый мужик, заоравший во всё горло:
– Отправляйся к демонам, шлюха, бра…
Но договорить он не успел, потому что стоявший рядом стражник хорошенько ударил его щитом по лицу. Снова загрохотали барабаны, глашатай завершил свою речь и крестьянку, ставшую жертвой собственного любопытства, спихнули с моста. Раздался чудовищный хруст. Тело несчастной заболталось над рекой.
Люди долго ещё стояли, не желая расходиться, хотя жестокое представление было окончено. Ведьма, принявшая облик лысой, старалась затеряться в толпе. Эльва и Джессика шли за ней следом. Лысая плутала по городу, а потом стала выбираться к окраинам, всё время оборачиваясь, но Эльва вовремя пряталась, успевая утащить за собой Джессику. Возле невысокой башни Эльва насторожилась и зашептала Джессике в ухо:
– Сейчас будет рынок, а дальше – подворотня, куда она обязательно свернёт. Спрячься там.
Джессика не стала задавать лишних вопросов, а быстро побежала наперерез. Временами она поглядывала на лысую ведьму, но та всё время озиралась по сторонам и на Джессику внимания не обращала. В подворотне стояла одинокая бочка, спрятаться было негде. Джессика заметила приближающуюся лысую. Сделав вид, что роется в бочке, она стала осторожно наблюдать. Лысая вошла в проулок. Джессика погрузилась по пояс в бочку, а когда вынырнула обратно – лысая уже стояла рядом, спокойно глядя ей в глаза. Почувствовав острую боль ниже сердца, Джессика осела, обливаясь кровью. Лысая, пряча нож в рукав, продолжила свой путь. Серой стрелой мимо пронеслась Эльва. Когда Джессика очнулась старуха уже вытирала клинок о платье лысой. Подбежав к Джессике, поцокала языком, пытаясь её поднять. Оказавшись на плече Эльвы, Джессика потеряла сознание.
***
Саймон бежал по ночному лесу. Где-то там впереди Спенсервиль. К утру должен быть на месте. На душе было погано, как никогда на свете. Что он мог поделать? Ждать, когда Рори умрёт? Да, он забрал всё, даже воду. Рори слабо сопротивлялся, в беспамятстве едва двигая рукой. Любая помощь, лишний глоток только продлят адские мучения старика. Нога воняла словно тысяча дохлых кошек. Он всё равно не жилец. Саймон же, добравшись до города, сразу сообщит о беде. Да. Точно. Он сообщит и Рори спасут. Он вообще бежит туда потому, что старик сгорает на глазах. Рори сам бы попросил его об этом, если бы не бредил так сильно. Саймон обрадовался внезапному, такому простому объяснению, словно камень с души свалился.
Саймон присел отдохнуть у старой сосны и незаметно для себя уснул. Когда проснулся, возле него стоял Лакус.
– Мать твою, как ты напугал меня. Откуда ты взялся?
Тихим вкрадчивым голосом Лакус сказал:
– В этом лесу вы погубили многих и знаете где прятаться. К тому же копы заняты другими делами и только поэтому вас ещё не разыскали. Но я не коп. Для меня у леса нет секретов. Твой спутник, Рори, он действительно неплохо умеет заметать следы. Но Рори ранен, мне не составило большого труда разыскать вас. Пришёл черёд ответить за всё, что вы натворили.
Лакус засунув руку под куртку, пристально смотрел на Саймона.
– Иди за мной.
– Что ты разговариваешь как идиот? Мне срочно нужно в город.
Лакус выхватил из под куртки короткую металлическую дубинку и несколько раз ударил Саймона по лицу. Эти мерзкие твари совсем не умеют ходить по лесу. Их было двое, один ранен. Шли медленно, часто останавливались. Лакус выследил их последнее лежбище, везде валялись обрывки одежды, судя по крови и гною, обрывки использовали как бинты. Тот, кому они понадобились, ранен. Рана загноилась, далеко не уйдёт. Было важнее поймать того, кто двинул в сторону города. Лакус быстро настиг беглеца. Вот он, пытается защищаться от ударов. Теперь тащить его полночи. Впрочем справится. Куда же делся раненый? С такими травмами он вряд ли переживёт ночь.
