Текст книги "Цепной щенок. Вирус «G». Самолет над квадратным озером"
Автор книги: Александр Бородыня
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)
«Волга» сделала круг, опять вышла на шоссе и через пятнадцать минут была уже в городе.
– Останови-ка здесь, – попросил Д.Д., увидев знакомое место. Он вышел из машины. – Я тебе через час позвоню. Постарайся вспомнить хоть что-нибудь об этом Славике.
Лиля кивнула.
Телохранители
Он успел отдохнуть, и в теле наличествовал даже некоторый запас бодрости. Наверное, целую троллейбусную остановку Д.Д. прошел пешком.
В знакомом подъезде лифт, как и в прошлый раз, не работал, но довольно легко Д.Д. поднялся на седьмой этаж. Он повернулся лицом к окну, почему-то он опять ожидал увидеть серую газетную звезду, приклеенную к стеклу, но звезды не было. В стекле дрожало белое осеннее солнце.
«Скоро праздник, седьмое ноября скоро, – подумал Д.Д. После прогулки и лихого подъема лестничная площадка кружилась перед его глазами. – Только бы вот так по глупому не свалиться, не упасть. Совсем немного осталось, найду эту заразу, и конец. Больше ничего не будет нужно!»
Палец надавил кнопку. Д.Д. прислушивался, он чувствовал кожей лица, как замирает внутри квартиры за зеленой дверью звонок. Он уже собирался повернуться и идти вниз по лестнице, подумал, что, если тут и есть кто-то, все равно не откроют, но услышал в глубине квартиры шаги.
– Кто тут? – раздался приглушенный знакомый голос.
– Это Давид. Открой, пожалуйста.
Дверь после длительного скрежета и щелчков отворилась, и Чекан впустил Д.Д. в квартиру. Наличие слабого наружного замка вполне объяснилось, Д.Д. даже усмехнулся про себя, он еще собирался вскрывать этот «бункер» ногтем! За бутафорской зеленой дверью с примитивным замочком были еще две двери, снабженные специальными автоматическими реле.
– А чего ж металлическую себе не поставишь? – спросил Д.Д. Добравшись до кресла, он опустился в него, даже не сняв плаща.
– Коньяк? – вежливо предложил хозяин. – Может быть, валидол?
– Один черт! Коньяк. Я знаю, ты плохого не пьешь.
– Верно, дряни не употребляем, – Чекан достал из бара круглую темную бутылку и пару хрустальных стопочек. – А насчет бронированной двери, так это глупости, их, бронированные, в первую очередь сегодня режут! Есть на эту тему умельцы. – Он наполнил стопочки, поставил на столик. – Ходят по подъездам с миноискателем в портфеле, где наткнутся на железную дверь, туда, не разбирая, с автогеном сразу!.. У меня одного приятеля так сделали. Да ты его помнишь, наверное, Ряха?
Д.Д. кивнул и взял коньяк. Комната ходила перед глазами поворотами живописных холстов, сливающихся в полосы, поворотами горящих отраженным солнечным светом полировок. Д.Д. постарался смотреть только на большой ковер с витязями, занимающий пол стены.
– Он, дурак, еще сопротивлялся, заработал две дырки в теле. Одна дырка в животе, другая в башке, но выжил, крепкий был, теперь лечится. А у меня, видишь, как хорошо сделано, откроешь замок, войдешь, пружинка щелкнет, и сидишь ты, как мышь в мышеловке, между двух дверей, ждешь!.. Я в отпуск уезжал в Анапу, а один такой забрался. Представляешь, я парня только через три недели достал. Пришлось все двери стерилизовать. Вонь страшная.
– В Анапу ездил? А ты давно освободился? – спросил Д.Д.
Толстяк плюхнулся в кресло напротив. В коротких пальцах Чекан крутил полную хрустальную рюмочку.
– Амнистия, брат. Дело не дешевое, но доступное. Тебя это, конечно, удивит и, может быть, огорчит, но я уже шесть лет, как откинулся. Видишь, коньяк хороший кушаю, воздухом дышу. И напрасно ты решил, что я только оттуда. Не узнаю тебя, Давидик, с твоим-то чутьем так ошибиться! Кстати, что у тебя с горлом? – Д.Д. так на него посмотрел, что Чекан вздрогнул, взмахнул пухленькой рукой, будто прикрывая лицо, и совершенно переменил тон. – Ладно, ладно, это я напрасно спросил. Но все-таки скажи, Давидик, что тебе от меня нужно? Зачем пришел? Мы же до всего договорились, кажется? Хочешь, можно еще кого-нибудь подхоронить, это запросто! С детишками посидеть!.. А то поехали в баню? Финская банька, все условия, на семь лет помолодеешь, на год дольше проживешь после такой баньки. Я понимаю, бабы в твоем возрасте – это уже неинтересно, но скажи честно, ты когда в последний раз по-настоящему жизни-то радовался? Скажи, Давидик. Скучный ты стал, и лицо у тебя – сухое. Зачем?..
Неожиданно на полуслове Чекан замолчал. Это было в его привычках. Любимый прием – запутать собеседника, сбить с толку, заставить переключиться. Д.Д. несколько минут сидел неподвижно, потом сказал:
– Мне нужен какой-нибудь человек из местной прокуратуры. Есть у тебя человек в прокуратуре?
– И что, очень нужен?
Давид не кивнул, он только посмотрел в глаза хозяина квартиры.
– Почему же нет, есть человечек, но ты знаешь, сколько это стоит!?
– Сколько?
– А это по тому, что тебе надо, в зависимости от обстоятельств.
– Да ерунда, справочка по архиву. Сделаешь?
– Почему нет? – Чекан поднялся из кресла, достал из низенького полированного секретера записную книжку. – Сейчас и позвони. Только сам. – Розовым пальцем он перелистал странички, наконец нашел номер. – Зовут человечка Павел Викентьевич, на меня сошлешься. Это, конечно, если тебе только справочка и нужна. Но давай договоримся, я ничего тебе больше не должен.
Давид кивнул.
Новая игла медленно втыкалась ему под лопатку, он начинал задыхаться, но старался этого не показать. Лицо Чекана перед глазами становилось желтым и твердым.
– А то, если деньги нужны, может, в дело войдешь? По старой памяти возьмем! Чутье-то твое собачье пенсионная книжка не отбила? У тебя феноменальное чутье, Давидик!
Лицо уплыло куда-то назад, к ковру, комната качнулась, обращаясь опять в желтый непрозрачный куб. Издали раздался голос Чекана:
– Ты нас всегда поражал. Как ты все это чувствовал?! И как теперь нам этого не хватает, в особенности перед праздничком!.. Ты еще слышишь меня, Давидик?
Плотная желтизна вокруг потеряла стеклянный блеск и медленно остановилась во времени, она сделалась какой-то пористой и зашелушилась струпьями. Струпья эти сыпались вокруг лица, задевая щеки. Д.Д. показалось, что обрушиваются большие пласты пыли. Моментально пыль набилась в ноздри. Игла, более не проникая под лопатку, встала сверху вниз в горле. Она расширилась, лишая дыхания. Д.Д. закашлял и сквозь обвалившийся желтый фрагмент увидел незнакомое круглое лицо.
– Очухался? Вот умница, – сказал где-то невидимый Чекан.
Вдохнув против воли порцию нашатыря, Д.Д. увидел, как от его ноздрей отнимают стеклянный флакон. Незнакомое лицо подвинулось, и картинка прояснилась вся целиком. Вокруг была другая, незнакомая комната. Д.Д. лежал на широкой софе с запрокинутой головой. На белых стенах довольно плотно размещались иконы. Была еще какая-то живопись маслом, малогабаритная и сочная, в основном натюрморты.
– Коньяку хочешь?
– Нет, не стоит, – собрав все силы, Д.Д. повернулся и сел на софе. – Он у тебя, конечно, хороший – коньяк… – Он нарочно напоказ потирал ладонью шею.
В комнате, кроме Чекана, находились еще двое людей, до странности одинаково одетых в серые длинные и гладкие плащи. Д.Д. исподлобья разглядывал их.
– Отличные у тебя ребята, – сказал он, обращаясь к Чекану, завинчивающему пузырек. – Я так понимаю, это подарок?
Чекан кивнул и поставил пузырек себе на колено. Отпустил руку, нашатырь не упал.
– А они как у тебя – вооружены?
Чекан посмотрел на Д.Д. укоризненно.
– Давидик, ты обижаешь старого приятеля. Или ты думаешь, я не в состоянии сообразить, что без оружия они тебе ни к чему?! Я же тебя знаю, ты парень шустрый, из одного любопытства в моем подъезде сложишь их китайским штабелем, как только выйдешь!.. Скажи, и зачем это мне?
«Теперь главное – собрать силы и выйти из квартиры. Все остальное буду решать на ходу, потом. Отсюда меня могут и в морг сразу отправить. Рюмка отравленного коньяка, и точка. Впрочем, если бы Чекан хотел меня убить, то уже сделал бы это! Зачем-то я им еще нужен? Может быть, меня спас порез на горле? Может быть, тот, на „вольво“, как-то связан с местными бандитами. Конечно, они не могут знать всего. Но что-то же они знают?»
Д.Д. поднялся. Он неплохо держался на ногах, даже сам удивился. Нарочно задев за плащ одного из телохранителей, он прошел в ту комнату, где они с Чеканом пили коньяк, взял со стола полную хрустальную рюмочку, залпом проглотил ее, запрокинув голову.
– Может, еще и доведется, съездим в баньку, попаримся! – сказал он почти шутливым голосом. – И ты зря думаешь, что женщины меня уже совсем не интересуют. Может быть, сил и поменьше стало, зато вкус развился. Знаешь, как с возрастом вкус утончается на баб?
– Как же?
– Да как у тебя на коньяк. Ты же, наверное, когда школьником был, «белый аист» от «наполеона» не отличил бы, а теперь?.. – Д.Д. демонстративно поднес к ноздрям пустую рюмочку. – Теперь совсем другое дело. Знаток! Пойду, пожалуй, засиделся я у тебя. Коньяк хороший, но и времени жалко…
– Не держу, – Чекан убрал рюмочки. – У меня тоже, знаешь, дел по горло.
Давид довольно покивал, и Чекан проводил его до двери, сам отпер деревянную мышеловку. Шурша плащами, телохранители разделились. Один, тяжело ставя ноги, побежал впереди, второй двинулся сзади на расстоянии в полпролета.
«Конечно, он плохо посчитал. Действительно, я мог бы избавиться от этих парней здесь же, на лестнице, это несложно, – размышлял Д.Д., послушно следуя за своим сопровождающим. – Но нужно ли мне теперь от них избавляться? Если от этих избавиться, не известно, чего еще ждать? А так все ясно, вот они – два серых квадрата: один впереди, другой позади. Кроме того, функцию телохранителей они тоже исполнят, и не придется тратить лишние силы».
Возле телефонной будки Д.Д. остановился. Идущий впереди плащ тоже остановился, но назад не пошел. Задний сделал еще пару шагов и стал, упершись спиной в кирпичную стену. Д.Д. вошел в будку и набрал номер Лили. Он был просто уверен, что после пережитого шока девушка вспомнит какие-то обстоятельства, какие-то необходимые детали. Если она ничего не вспомнит, рассчитывать больше не на что. Тупик.
– Это я, – сказал Д.Д. в трубку. – Как себя чувствуешь, девочка? Голова не болит?
– Я вспомнила, – зазвенел в телефоне ее возбужденный голос. – Вы просили вспомнить! Вы когда вышли из машины, я и сообразила сразу. Дура я совсем. Как я могла забыть?
– Что ты вспомнила?
– Ездили мы со Славиком к одной его знакомой. Лена ее зовут! – Было слышно, как там по квартире с визгом и грохотом носятся близнецы. – Вы меня слышите?
– Да слышу, слышу… Адрес какой у твоей Лены?
– Возьмите чем записать, я продиктую.
– Говори, так запомню.
Каждое слово, сказанное девушкой, отпечаталось в памяти Д.Д. фотографически, иногда это еще получалось. Теперь он мог представить себе этот адрес как напечатанный на машинке листок. Старый трюк уголовника, игра в прятки с одолевающим старческим склерозом.
Задний верзила покачнулся, отделился от стены и двинулся к телефонной будке. Круглое его лицо с бесцветным ртом и светлыми бровями было абсолютно невыразительно.
– А у вас вышло что-нибудь? – спросила Лиля. Д.Д. по звуку ее голоса догадался, в голове девочки в эту минуту опять прокрутилось от начала до конца все происшедшее, и она, наверное, сильно побледнела. – Я дура, я глупость спросила?..
– Глупость, – подтвердил он и повесил трубку. Рука в серой кожаной перчатке распахнула дверь автомата.
– А все, я закончил, – сообщил Д.Д. и послушно вышел наружу. – Поехали, ребята! Где тут у нас останавливается пятый троллейбус?
Рука в перчатке указала направление. Судя по движению, рука эта была тяжеловата излишне, и уж точно в перчатку был зашит свинец.
«Стало быть, Людмила Петровна? не ушла, – уютно устроившись на боковом сиденье медленно ползущего троллейбуса, размышлял Д.Д. – Вероятно, ее приставили к девочке так же, как этих ко мне?.. – Без особого любопытства он изучал застывших на детских местах своих верзил. – Впрочем, все это ерунда. Главное, чтобы беглый солдатик оказался именно по этому адресу. Он, конечно, запуган. Он, конечно, все уже понимает. Он уже, наверное, перед выбором, так что теперь главное – встретиться со Славиком и узнать, кто ему подарил всю эту прелесть, а там уж можно действовать!»
Грязно-желтые двухэтажные домики смыкались вокруг довольно обширного двора. Двор был густо обсажен тополями. Летом здесь можно было задохнуться от теплого тополиного пуха, но сейчас было опрятно и между деревьями пусто.
После поездки в троллейбусе телохранители немного изменили тактику. Вероятно, им просто надоело. Теперь оба они держались позади, но интервал уменьшили до трех-четырех шагов. Д.Д. прислушался.
Строение, куда он вошел, с трудом отведя тугую дверь, было очень старым и имело классический черный ход, что Д.Д. очень устраивало. Он даже хотел попросить одного из своих соглядатаев сделать крюк и зайти с другой стороны, но воздержался. По чисто вымытым потертым каменным ступеням он поднялся на второй этаж и сразу нашел кнопку звонка нужной квартиры.
Где-то была допущена ошибка. Со всею ясностью Д.Д. вдруг понял это. Неправильно сказанное слово, неверно понятый жест. Где-то нужно было остановиться и повернуть назад. Но он не понимал, где, и поэтому не мог остановиться.
Окна, выходящие на лестницу, – маленькие пыльные квадраты – плохо пропускали свет. Телохранители топали ногами и оба кашляли.
За дверью, за тонким слоем высохшей краски, за прогнившей деревянной панелью что-то происходило. Д.Д. зачем-то поднял руку, прислушиваясь. Шаги, голоса, звон расколовшейся рюмки, женское истерическое всхлипывание. Д.Д. надавил кнопку еще раз и, приняв решение, коротко приказал:
– Мальчики, давайте-ка сюда. Ломайте дверь!
Один из телохранителей по-военному сразу подчинился. Какие все-таки у Чекана вышколенные ребята! Он отошел, ленивый и крупный, в другой конец площадки, не без удовольствия сделал несколько порывистых шагов и широким плечом ударил в дверь, в шелушащуюся краску. Гнилая древесина треснула, но сразу не поддалась. Очень хороший, крепкий замок.
«Сейчас, – Д.Д. ощутил азарт охотника. – Сейчас я опоздаю!»
– Помогите! – крикнул в квартире женский голос. С другой стороны двери приблизились мужские шаги. – Помогите!
Чьи-то руки не могли справиться с щелкающим замком. Женский голос затих.
Тяжелое плечо еще раз налетело на преграду, где уже образовалась трещина, но дверь держалась.
– Ты, стой! – крикнули внутри, и тут же ударили один за другим четыре одинаковых выстрела.
Пули прошли сквозь дверь, как сквозь мягкую бумагу, они с визгом отрикошетили от пола во тьме лестничной площадки. Телохранитель отряхнул стружку со своей щеки, вытащил пистолет. Д.Д. отступил за угол и опять приказал:
– Давай ломай! Чего замер, как на похоронах тещи? Чего задумался? Работать надо!
При следующем ударе плеча серый плащ расстегнулся, и кожаная кобура из подмышки съехала почти на грудь. Телохранитель смотрел почему-то весело. У него были круглые глаза идиота.
Наконец дверь упала. Из темноты квартиры в лицо пахнуло тяжелым запахом пота и гари.
Присев на корточки, Д.Д. разглядывал труп, лежащий на полу у самого входа. Это был очень молодой человек, коротко стриженный, прыщавый, в выгоревшей военной форме. Старик провел пальцем по небритой щеке мертвеца и закрыл ему глаза. Веки мальчишки были еще теплыми, казалось, они сейчас вздрогнут.
«Ну что же ты, Славик? – подумал Д.Д. – Как же ты допустил, чтобы они убили тебя? Это ты должен был их убить. Или ты был еще совсем свежий? Может быть, ты еще и не знал, что должен кого-то убить? Может быть, они застукали тебя в самый счастливый, в самый интимный момент твоей жизни? В любом случае ты дурак. Пожил бы еще пару минут, ответил бы мне на пару вопросов, потом бы и умер».
Непонятно зачем телохранители подняли дверь и приспособили на место. Это была небольшая отдельная квартира, когда-то перестроенная, видимо, из разрезанной на куски огромной коммуналки. Д.Д. прошел через комнату в маленькую кухоньку.
Возле узкой двери, выходящей на черный ход, на полу валялся автомат Калашникова. Д.Д. носком ботинка постучал в дверь. Она оказалась заперта снаружи.
«Еще два трупа, – думал он, возвращаясь в комнату и разглядывая мертвую женщину, лежащую в кресле. – Еще два трупа и никаких следов. Где их теперь искать, эти следы!?»
Он тщательно осмотрел мертвую.
Школьница, лет семнадцати, не больше. Черная мятая блузка и вытертые, штопаные джинсы выдавали ее детские пристрастия. Убили ее сразу, похоже, одним выстрелом, но крови нигде не видно. Маленькая головка запрокинута на круглую мягкую спинку кресла, и глаза смотрят с испугом и недоверием. Маленькая ручка вцепилась в подлокотник.
Д.Д. протянул руку и ощупал тонкое горло – шрама не было. Он вышел в коридор.
Дезертир лежал на боку, растопырив руки. Чтобы как следует его осмотреть, пришлось зажечь лампочку. Это был тот самый солдат – никакой ошибки. Горло Славика пересекал знакомый розовый шрам. Первая пуля попала солдату в голову, вторая пробила сердце. Один из телохранителей профессионально обследовал труп, другой из комнаты звонил в прокуратуру. Отчетливо раздавался его голос:
– Да тут двое, – бубнил он. – Пацан и баба его. Оба дохлые. Точно, пацан тот самый… Автомат есть, такое дело… Да ерунда. Глупости… Мы подежурим… Не стоит беспокойства…
«Из деревни он что ли вчера приехал? – расчленяя на два потока смысл и форму, думал Д.Д. – Может, и из деревни, но позвонил-то сразу в прокуратуру. Не в милицию. Но почему же в прокуратуру, почему? Похоже, они вообще не боятся? Позвонил он просто проинформировать о случившемся. Поставить в известность. Совсем ничего не боятся. А ведь дело-то – не шутка. Худо-бедно двойное убийство…»
Покашливающий верзила набрал еще какой-то телефонный номер, и все повторилось. Пока его напарник, перевернув тело солдата, прикладывал к нему маленький складной сантиметр, он вызывал опергруппы, на этот раз более подробно приводя необходимые детали, указывая кратчайший проезд, поворот во двор. Мелькнуло знакомое имя: Павел Викентьевич, и Д.Д. сообразил, почему они не боятся.
– Я пойду, пожалуй, – сказал Д.Д. – Во дворе посижу. – Голос его был совсем слабым.
Телохранитель долгим взглядом посмотрел на него снизу вверх, после чего кивнул.
– Только ты, папаша, от подъезда далеко не отходи, – попросил он. – Опасно здесь.
Осторожно переставляя ноги с одной стертой ступеньки на другую, Д.Д. спустился во двор. Преодолев дверь с тугой пружиной, он вышел на воздух, постоял немного возле подъезда, после чего сделал несколько шагов и устроился со всеми удобствами на круглой зеленой скамеечке. Полузакрыв глаза, он ожидал дальнейшего.
Спустя какое-то время подошел один из телохранителей, помедлив, присел рядом. Он ничего не говорил, только курил и смачно сплевывал.
«Нормальная мафия, – размышлял Д.Д. – Все у них в городе схвачено: и прокуратура, и милиция, и воинская часть своя… Впрочем, насчет воинской части, может, я и ошибаюсь… Полковник ничего не знал! Что-то со мной случилось. Как я мог подумать, что Чекан только что освободился?.. Он давно уже на свободе, и чутье у него, как у собаки, как у ста собак! Стоп! Если чутье?.. Если у него от этого чутье, то должен быть и шрам. Десять лет назад он даже не знал, что это такое. А теперь он знает, и, похоже, сам перенес… – Впервые за многие годы Д.Д. ощутил нечто похожее на страх. Не предчувствие, не болезненный приступ будущего – обычный человеческий страх исколол мгновенно холодными иголочками мозг старика. – Если Чекан перенес болезнь и жив, – быстро успокаиваясь, соображал Д.Д., – это может значить только одно: он заразился сознательно и сознательно остался в живых. Но если здесь, в этом маленьком провинциальном городке, местные бандиты заражаются специально, то возникает сразу несколько серьезных вопросов. Предположим, у них все схвачено, и они могут убивать, в таком случае вопрос: куда девают лишние трупы? Если предположить, что регулярно, раз в пять дней им приходится убивать несколько человек. Выходит геометрическая прогрессия – маленькая война. Даже если допустить, что их изначально было человек пятнадцать-двадцать, все равно ни одна городская прокуратура столько не перемелет, да и населения в этом городе просто не хватит на подобные жертвоприношения».
В воздухе повис шум сразу нескольких моторов. Завоняло выхлопной трубой. Д.Д. сидел совершенно неподвижно, не открывая глаз.
– Ну вот и опергруппа пожаловала, – сказал он.
– Они! – довольно хрюкнул телохранитель. – Оперы! Дедуля, а ты что – их по запаху что ли отличаешь?
– По запаху, точно.
Он так глубоко погрузился в свои размышления, что нелегко оказалось разомкнуть каменные веки.
Во двор одна за другой въезжали машины.
– Они, – буркнул верзила и затушил свою сигарету о скамейку. Он поднялся и ожидал стоя, приветствуя опергруппу как высшее начальство.
Закрыв цветные домики детской площадки, затормозила серая «Волга». Дверца ее распахнулась.
Д.Д. показалось, что мальчику, вышедшему из «Волги», предполагаемому следователю прокуратуры, не более семнадцати лет. Стрижка, походка, куртка, даже улыбка принадлежали безобидному юнцу. Свою ошибку Д.Д. определил, только когда следователь подошел к скамейке.
Из остановившегося фургона выпрыгивали милиционеры. Все спокойно, тихо, как-то по-домашнему. Будто не на убийство приехали, а демонстрацию охранять. Из третьей машины – округлого, белого, импортного микроавтобуса – появились несколько человек в штатском. Оживленно обсуждая что-то, кажется, футбольный матч, они взяли свои чемоданчики, фотоаппараты и быстро скрылись в подъезде.
– Вот он, – сказал телохранитель и показал на Д.Д. пальцем.
– Отойди, – мягко, как ребенка, попросил его следователь. – Не мешай.
– Добрый день, – угрюмо сказал Д.Д. – Насколько я понимаю, Павел Викентьевич? – Человек из прокуратуры кивнул и присел рядом вместо верзилы.
Конечно, это была подставка с самого начала. Можно было предположить, что Чекан обманет, вот и обманул.
– Вы хотели меня о чем-то спросить? – молодой человек лукаво улыбался. – Были какие-то вопросы? Я слышал, вам нужна какая-то справка?
– Вопросы? – Д.Д. посмотрел удивленными глазами. – Были какие-то. – Он с трудом поднялся со скамьи. – Но больше нет.
– Да постойте вы, куда же вы? Если хотите, я вас подвезу.
С трудом переставляя ноги, немного задыхаясь, Д.Д. прошел через, двор. Никто не преследовал его. Сзади раздавались оживленные голоса и звуки невыключенных моторов. Человек из прокуратуры догнал старика только на троллейбусной остановке.
Отражая всеми своими квадратными стеклами осеннее солнце, как раз подкатил троллейбус. Раскрылись двери-гармошки. Д.Д. сделал быстрый шаг. До раскрывшейся прямо перед ним двери было только два шага, но следователь, удержав за рукав плаща, не дал уехать.
Д.Д. нарочно засопел, будто от злости, хотя он уже полностью взял себя в руки и никаких чувств больше не испытывал.
– Ну зачем нам друг друга пугать? – спросил человек из прокуратуры. – Зачем вам убегать от меня? Честное слово, я знаю ваш вопрос! Вы же очень опытный человек. Вы должны понимать ситуацию.
– Вы знаете мой вопрос?! – удивился Д.Д., провожая глазами яркий троллейбус.
– Ну конечно, вы хотели свериться с картотекой убийств, я угадал?
– Угадал, не угадал, – буркнул Д.Д. – Все вы знаете! – Д.Д. вырвал свой рукав из цепких длинных пальцев. – Вы извините, но меня ждут.
– Ну, конечно, я вас отпущу, хотя и не имею на это права, вы единственный свидетель убийства. – Человек из прокуратуры поправил волосы. – Конечно, поезжайте! И, мой хороший совет, возьмите ваши вещички на вокзале, а то уведут! – Он подмигнул. – Камера хранения, она автоматическая, она сама откроется, если долго не платить!
– И это вы тоже знаете, – вздохнул Д.Д. – Но это все равно. Пустите руку!
Троллейбус подошел и опять укатил. Подуло. Д.Д. крепче завернулся в плащ. Настроение его отчетливо исправилось. Боль под лопаткой прошла.
– Что вы от меня хотите? – спросил он.
– Я знаю ваш вопрос. – Молодой человек будто получал удовольствие от этого разговора. – Вы хотели бы узнать что-нибудь о случаях нераскрытых убийств, когда на горле потерпевшего обнаруживается след удушения, как от шелкового шнурка. – Павел Викентьевич чиркнул себя по чистому горлу ребром ладони. – Вот здесь. – Шрама у него самого никакого не было, как не было шрама и у Чекана. – Должен вас проинформировать, подобные случаи не зарегистрированы, по крайней мере, как мне известно, за последние восемь лет, не считая, конечно, сегодняшнего случая – три солдата и все убиты из огнестрельного оружия. Если хотите, могу подтвердить все сказанное документально. Вы мне не верите?
– Верю, не нужно подтверждать.
– А вы уезжайте из города. Ваши деньги мы вам привезем сами в Москву, все в целости, до копеечки, без никаких вычетов. А хотите, билет вам купим? А хотите, я вас сам на служебной машине на вокзал отвезу?
Бессмысленный этот разговор продолжался еще некоторое время. Солнце бегало в тучах и, радостное, слепило старика, грело сухое лицо.
«Почему они не хотят меня убить? – Опять рассматривая город из окна троллейбуса, размышлял Д.Д. – Мое любопытство им мешает, оно их раздражает, это понятно. Куда уж проще заставить потерять чувство любопытства к жизни вместе с жизнью, нежели уговаривать. Почему же они меня уговаривают? Ну, тут все ясно, от меня уже и не пытаются скрыть, что я на правильном пути… Вот только они просят, чтобы я поехал домой, а у меня совсем другая идея!»