Текст книги "Цепной щенок. Вирус «G». Самолет над квадратным озером"

Автор книги: Александр Бородыня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 36 страниц)

Два трупа

Судя по неосвещенной занавеске, была еще глубокая ночь. Отдаленно прогремел по улице мотоцикл без глушителя. Тихо Д.Д. поднялся, открыл дверь. В комнате среди разгрома на диванчике спала маленькая хозяйка. Шелковое платье неприлично задралось, и видны были прищепки резинок на черных чулках, коричневая взлохмаченная голова зарылась в подушку. Среди осколков на полу валялись лакированные туфли. Тихонечко гудел не выключенный музыкальный комбайн, на его панели перемигивались лампочки. Д.Д. нажал кнопку, комбайн смолк, лампочки погасли.

Выбрав среди мусора на столе то, что ему было необходимо, старик прошел сначала в третью смежную комнату, потом на кухню. Убедившись, что ошибки никакой нет, он, прежде чем разбудить Лилю, долго и тщательно в ванной мыл руки. Он разглядывал собственное морщинистое лицо в зеркало и поправлял немного сбивающийся бинт, подумал, что лучше, конечно, было самому перевязать, чем звать хозяйку, но ошибка была уже допущена. Ничего не переделаешь.

– Проснитесь, Лиля, – потребовал тихо он и тряхнул девушку за горячее плечо.

– Зачем? – она присела и помотала головой, отчего волосы растрепались окончательно. – Извините меня, – она похлопала себя ладошками по щекам. – Ничего не соображаю, – попробовала улыбнуться. – Я напилась, да? – мутными глазами осмотрела комнату. Ее, кажется, мутило от вида съеденного и заплеванного стола. – А еще ночь? – спросила она. – Давайте, еще поспим немножечко, – и стала опускаться назад на диванчик, но Д.Д. удержал ее за плечо.

– У вас в квартире два трупа, – сказал он. – Не хотите посмотреть?

– Чушь какая! Не хочу! Какие трупы?! Давайте еще поспим… Я устала пить… – Лиля продолжала опускаться на диван и сонно смотрела на него. – Глупости все это. Ну пожалуйста, ну давайте поспим, ну хоть немножечко, ну пожалуйста!..

Д.Д. взял девушку за руку и, сильно потянув, поднял на ноги. Лиля оказалась легкой, как надувная кукла, и как надувная кукла, не могла удерживать равновесие.

– Вам просто необходимо посмотреть, – сказал Д.Д., поддерживая и одновременно подталкивая ее. – Пойдемте!

Лампочку на кухне, наверное, не гасили со вчерашнего вечера. Матовая, лишенная абажура, она ярко горела и потрескивала. Д.Д. еще раз подтолкнул Лилю в спину, и та вошла, еще полусонная, похмельная. Вошла и в первый момент ничего не увидела.

Раковина, забитая грязной посудой, принесенной из комнаты, засорилась, налилась почти до краев, в ней плавали окурки. Д.Д. вынул из буфета стакан и набрал воды. Он смотрел на девушку.

– А-а-а, а он спит, что ли? Он заснул здесь? – голос Лили был еще растерянным, это был голос непроснувшегося человека, и в голосе этом не было ужаса. – А я думала, он ушел, а он здесь заснул! Вот дурак!

Она протянула руку, взяла за волосы и приподняла голову полулежащего на столе лицом вниз человека. Пальцы с синими острыми ногтями молнией отдернулись назад. Курчавая голова со стуком повалилась обратно в густую лужу крови.

– Посмотрите, он же мертвый! – девушка повернулась к Д.Д.

Д.Д. кивнул, но ничего не сказал.

Лиля трясла головой, будто никак не могла проснуться. Опустившись на табуретку, взяла с подоконника сигареты, прикурила.

– А что же нам теперь с вами делать? Вы сказали, в квартире два трупа, значит, еще один есть?

На Д.Д. сквозь растекающийся сигаретный дым, выброшенный толчками из тонких ноздрей, смотрели увеличенные страхом глаза.

– В маленькой комнате, – сказал он и протянул ей стакан.

– Не надо, – она отвела стакан рукой с зажженной сигаретой. – Давайте милицию вызовем, а? Давайте позвоним?

– Нет.

Вопросительно Лиля посмотрела на Д.Д.

– Почему?

– Пойдемте-ка в комнату, – Д.Д. приподнял девушку и вывел из кухни. Он чувствовал, как плечи Лили под шелком мелко дрожат. – Спокойно!

Лиля упала в кресло. Сам Д.Д. устроился на стуле рядом.

– По-моему, вам нужно опохмелиться.

– Опохмелиться? – глаза девушки еще расширились. В голубых круглых этих зеркальцах старик видел отражение собственного напряженного лица.

– Того парня на кухне, кудрявого, я осмотрел. Вы закололи его в спину. Умер сразу, совсем не мучился. А тот, что в комнатке, – Д.Д. указал на дверь, – удушен вашим шарфиком. Наша страна еще не подписала конвенцию об отмене смертной казни. Я немного знаком с процедурой. Поверьте, более двух месяцев это не займет.

– Что? Какая процедура? О чем вы говорите?

– Посудите сами. Два трупа в квартире, – сказал Д.Д. тем же бесчувственным голосом. – Орудия убийства, сам убийца… – он немного склонился к Лиле. – Вы убийца! Вас расстреляют через два месяца, – он пожевал губами. – Пожалуйста, звоните, – он поднял стоящий на полу синенький телефонный аппарат и поставил его девушке на колени.

Голые коленки от прикосновения холодного металлического донышка вздрогнули. Секундочку помедлив, Лиля схватила аппарат обеими руками и кинула его об пол. От удара тот раскололся.

– Понимаете, я спала!.. – Рука с острыми ногтями глубоко вошла в растрепанные коричневые волосы, сжалась и дернула. – Я все хорошо помню! – Лиля не отрывала напряженных глаз от лица Д.Д. – И, кроме того, какое ваше дело?! Уходите, я разберусь! – Она поднялась с кресла. – Почему обязательно я их поубивала? – Она поворачивала голову, осматриваясь в разгромленной комнате. – Здесь вчера было достаточно пьяных, здесь вообще было много народу!.. Уходите!..

Д.Д. успел уже облачиться в свой серый плащ, он уже взялся пальцами за головку замка, он уже демонстративно покрутил ее, а Лиля так и стояла в середине разгромленной комнаты в черном мятом платье, с взлохмаченными волосами, она почему-то разглядывала содержимое большого серванта. Фигура ее находилась точно в высокой и узкой раме двери, а слева в другой раме сидел задом к старику, облокотившись на кухонный стол, курчавый покойник.

– Спасибо за ночлег, я ухожу, – сказал Д.Д. и опять повернул головку замка, но он не открыл дверь и не вышел.

Шаркая по черному паркету черными капроновыми чулками, девушка подошла к старику.

– А почему вы решили, что это я их убила? – тихо спросила она. Осторожно она взяла руку Д.Д. – Почему вы подумали?

– Вы считаете, это сделал кто-то другой?

Хозяйка с надеждой смотрела на старика.

– А посмотрим, – Д.Д. поднял ее руку к глазам. – Давайте посмотрим, что у вас под ногтями.

Глядя на собственную руку, Лиля заметила под синими ногтями отчетливые красные полосочки крови, а под одним из ногтей застряла бледная полосочка кожи.

– Он приставал к вам, была драка и вы его убили? Верно?

– Кто, Шурик приставал?.. – На лице ее выступил болезненный румянец. – Ну приставал, предположим, – она рассматривала свои ногти и глупо улыбалась. – Мы ведь пьяные были оба, лизались, а потом он без спросу под юбку полез… – Она перевела взгляд со своей руки на желтую сухую руку старика. – Я в морду ему и вцепилась, но я его не убивала!.. – Голос Лили сорвался и превратился в хриплый шепот. – А что, правда, я его убила?.. Вон там, – она показала на закрытую дверь маленькой комнаты. – Там тоже кто-то есть? – Она зажмурилась, из-под сдавленных болезненно век наконец полились слезы. – Я ничего не помню, только не уходите, не уходите, прошу вас! – Зубы ее защелкали. – Не уходите, у вас может случиться приступ, вы на улице упадете и никто вам не поможет… – Она опять посмотрела на Д.Д. – Вы не уйдете?

Д.Д. снял плащ и повесил его на крючок рядом с белым и мягким пальто, после чего прошел в комнату и устроился в кресле. Лиля стояла рядом с ним, не решаясь присесть.

– А там кто? – Она покосилась на закрытую дверь в маленькую комнатку. – Там Славик? Я угадала?

– Простите, я не запомнил, как его зовут, но это не солдат.

Д.Д. вынул из внутреннего кармана пиджака записную книжку, открыл и положил ее на колени перед собой.

– Вы хотите позвонить?! Куда? В милицию?

Д.Д. набирал уже телефонный номер.

– Куда я звоню?.. – Он усмехнулся. – Мне кажется, нужно прибрать трупы.

– Кого убрать? – Зубы Лили щелкнули. – Куда убрать?..

– Нет трупов, и нет преступления, – охотно объяснил Д.Д.

– Что вы хотите сделать? – почти крикнула Лиля.

– Я же объясняю, должен же кто-то их отсюда унести, если этим не занимаются официальные органы.

– А кто же этим будет заниматься? – но вопрос Лили на этот раз остался без ответа.

Лампочки в небольшой люстре горели с неодинаковой яркостью, и лицо девушки, побелевшее от ужаса и напряжения, было отличным холстом для рисующей тени. Ноги, уже одетые в туфли, переступали по битому стеклу, выпавшему из фотографий.

– Мама в командировку уезжала, как чувствовала!.. – Лиля всхлипнула. – Как чувствовала!..

– С мамой вдвоем живете? – спросил Д.Д. и хитро посмотрел на нее.

От этого ехидного взгляда девушка немного успокоилась.

– С мамой, – сказала она. – Вообще я мертвых не боюсь… Насмотрелась на практике, во!.. – Она чиркнула себя ногтем по горлу. – Выпить бы чего-нибудь.

Пока Д.Д. изучал телефонную книжку, Лиля взялась сливать остатки из бутылок в один высокий и узкий стакан, потом разбавила получившуюся рубиновую смесь приличной порцией томатного сока из кувшинчика, вытянув предварительно горелую спичку. Она резко выдохнула воздух и залпом проглотила адский коктейль.

– Только я никого не убивала! – выдохнула она и закусила маленьким кусочком оплавленного засохшего сыра.

– Это можно было не говорить, это как раз понятно, – пальцами Д.Д. разглаживал стертый листок. Кроме того, что потерялся номер дома, не хватало еще и двух последних цифр телефонного номера. Палец его задержал уже повернутый диск. – У вас есть машина?

– Машина?

– Ну конечно. Откуда у вас? Вы можете одолжить где-нибудь машину?

– Какую машину?

– Легковую машину. Лучше, конечно, «рафик» или фургон.

Д.Д. восстановил в памяти цифры и отпустил диск, тот с треском пошел назад, и в трубке громко прозвучал первый гудок.

– А зачем вам машина?

– Во-первых, не мне, а вам. А во-вторых, вы же видите, я стар и болен. Или вы считаете, я в состоянии на себе их перенести? – Он подсчитывал гудки в трубке. – Может быть, вы сами в состоянии? Поверьте, мы с вами даже по лестнице вашего Шурика не спустим.

– Ну, если очень нужно…

– Очень нужно.

– Ладно, – Лиля пожала маленькими плечами. – У брата можно попросить на пару дней, даст, наверное. Только все равно я плохо поняла, зачем.

Д.Д. сделал ей знак замолчать, потому что на том конце провода сняли трубку. Голос на том конце провода не был сонным, но нарочито изображал раздражение разбуженного человека.

– Ало, Чебрисов слушает! Ало, кто это? Ну зачем же было звонить, если вы молчите?!

– Чекан, это я, – сказал Д.Д. – Ты меня узнал?

– Боже! – голос на том конце демонстративно обрадовался. – Давид Денисович!.. – Он подышал, посопел в трубку, так он выражал восторг. – Сколько мы с тобой?..

– Тебе лучше знать, – сказал Д.Д. – Догадываешься, зачем я приехал?

– Как тут не догадаешься, – голос сразу скис. – У тебя, надеюсь, все хорошо, все в порядке? Здоровье как?

– Это не важно, – Д.Д. смотрел на Лилю, пытаясь проследить за ее реакцией. Микрофон был сильный, и она все слышала. – Я, собственно, по делу, мне, понимаешь, нужно в течение этой ночи обслужить двух товарищей.

– Прямо-таки сразу двух? – на этот раз искренне удивился голос. – И в течение ночи? А товарищи не будут возражать?

– Товарищи спокойные, против ничего иметь не будут, – сказал Д.Д. и перевел взгляд с лица Лили на ее руки, руки дрожали.

– Ну ты меня прямо в самое сердце поразил! – голос Чекана уже никак не напоминал голос только что проснувшегося человека. – Столько лет не виделись, и сразу дела, дела, никакого спасения от этих дел. Где товарищей нужно взять? В том смысле, если они действительно уже спокойные, то где они меня ждут? Можно их к Высоцкому, а можно и дешевле… Надеюсь, таксу ты помнишь? – Д.Д. кашлянул. – Так вот, она теперь вчетверо.

Когда Д.Д. повесил трубку, телефонный аппарат бесшумно распался в его руках прямо по трещине. Подобрав под себя ноги, Лиля устроилась на диванчике. Она ни о чем больше не спрашивала. Д.Д. взял в руку и осмотрел ее пустой грязный стакан. Улыбнулся.

– Зачем вы улыбаетесь? – спросила Лиля.

Д.Д. запустил руку назад за спинку кресла и вытянул початую бутылку коньяка. Поднялся, взял в серванте пару чистых рюмочек. Ботинок попал на застекленную фотографию, сорванную со стены во время пьянки, стекло хрустнуло. Д.Д. поднял фотографию и пристроил на место на стене. Освещенные люстрой, в паутине трещин на фотографии барахтались разноцветные пушистые котята. Он плеснул коньяк в рюмки и одну вложил в руку девушки.

Лиля проглотила коньяк и спросила:

– А что означает «к Высоцкому»?

– В Москве так говорят, – усмехнулся Д.Д. – Подхоронить к Высоцкому – это значит зарыть бесхозный труп на кладбище, в соседстве с каким-нибудь великим человеком. – Медленно сухими тонкими губами он высосал свою рюмочку. – Ну, насчет Высоцкого не скажу, он с краю, у ворот лежит, а у Есенина точно приличная компания собралась…

Лиля протянула руку, поставила пустую рюмочку рядом со стаканом и повернулась лицом к окну.

– Зачем вам все это? Вам-то опасаться чего? Вы можете встать сейчас и уйти, – к губам девушки возвращался естественный цвет.

Ответил Д.Д. не сразу, он поудобнее устраивался в кресле, под левой лопаткой невыносимо чесалось. На этот раз при всей усталости глаз комната не имела ни крупицы желтого. Нужно было лгать, а лгать с чувством он не любил. Но вариантов не было. Если без чувства, то девочка просто не поверит ему.

– Понимаете ли, я старичок, – сказал он и похлопал себя по колену, по испорченной томатным соком брючине. – Зачем мне бояться? Я и так скоро умру.

Лиля не поворачивала головы, смотрела в окно.

– Все у меня было в жизни, до всего добрался, но ты представляешь, – он опять хлопнул себя по колену, – желаний больше нет, ты, если хочешь, можешь считать придурью все мои действия. Почему бы и не удовлетворить старческий последний каприз?! Лиля, мне хочется тебе помочь, просто хочется… Не веришь?

– Нет, не верю. – Лиля поднялась и вышла в коридор. Оттуда, уже распахивая дверь ванной, она добавила: – Не верю, но не стану мешать. У меня нет вариантов! – Д.Д. услышал, как она включила воду. – У меня знакомых, способных по первой просьбе подхоронить к Высоцкому, нет! – она захлопнула дверь и накинула крючок.

Все так же сидя в кресле, он подумал:

«Совершенно не обязательно, чтобы она мне верила. Все равно сказать ей правду я не могу. Да если б и мог, что это меняет? Вряд ли ей захочется думать о судьбе всего человечества. Кого вообще в подобной ситуации интересуют глобальные проблемы? Если сказать правду, это не подвигнет ее к действию. Совсем другое дело – спасение собственной шкуры. Буду врать!»

Будильник показывал без пяти четыре. Часы на руке Д.Д. – без десяти. Золотые часики Лили, оставленные в мусоре на столе, – пять минут пятого. Пришлось проверить по телефону время. Когда Лиля вышла из ванной, Д.Д. сидел, придвинув кресло к столу, и разглядывал лежащие на скатерти два паспорта, вынутые из карманов убитых.

– Убийцу будем искать? – спросила Лиля. После контрастного душа она немного протрезвела и набралась сил. – Я думаю, при вашем опыте найдем? – голос ее звучал довольно бодро.

Д.Д. поднял глаза. Девушка запахнула коротенький ситцевый халатик, накинутый на голое тело. Халатик был узкий, в обтяжку, наверное, сел после стирки. Она повела шеей, пытаясь застегнуть верхнюю пуговицу.

– Нет, – сказал Д.Д. – Любви у нас не будет. Если хотите, только платоническая. – Он листал странички чужого паспорта.

– А что же будет? – настойчивым голосом спросила Лиля.

– Прибраться здесь надо… Смотри, как интересно, – он провел пальцем по страничке одного паспорта, потом по страничке другого. – Что может быть у этих людей общего, скажи?

– Точно, ничего общего, – Лиля застегнула пуговицу и пошла на кухню за веником. – Один студент-физик из Москвы, другой электромонтер, – слышался ее голос из коридора. – А вообще-то, я ничего совершенно не помню. Если душ не помог, то уже и не вспомню, такая у меня специальная голова. Если сразу нет, то и вообще памяти нет. Вычистило.

– Скоро мама приедет? – спросил Д.Д.

– Через неделю. – Она со звоном заметала осколки. – А что, мы должны найти убийцу до ее возвращения? Впрочем, я понимаю, конечно, – она вздохнула. – Я понимаю, не мешало бы его найти, я не против…

Минут сорок ушло на приведение квартиры к приличному виду. Лиля выпила еще рюмочку коньяка. Прикасаясь к трупам, она не испытывала особенных неудобств. У нее только чуть ослабли ноги, когда курчавая голова стукнулась о черный паркет.

– Понимаете, я их и не знаю толком, ни того, ни другого, – расстилая посередине тщательно вымытой комнаты свежие крахмальные простыни и по очереди затаскивая трупы на эти белые квадраты, объясняла она. – Обычные дурацкие знакомые. Такие же, как и вы. – Она сдула с глаз волосы и покосилась на старика. – Вот этот в автобусе ко мне привязался… Вчера на день рождения я вообще всех позвала, кто попался под руку… – Она закрутила второе мертвое тело в простыню и села рядом с ним на полу. Я так поняла, одного ножом, а второго задушили, что ли? Только вот странно, – она улыбалась неприятной улыбкой, – у Шурика, хоть он зарезанный, такой же след на горле, как у удушенного.

Д.Д. пощупал на своей шее бинт, давая понять, что намек принял.

– А вы что, совсем покойников не боитесь?

– Вы не спрашивали, я санитаркой в больнице работала. И вообще, будущий медик. В тюрьме буду ниткой зубы бабам рвать!..

– Там это не так делается.

– Вы, значит, были? Вы, значит, знаете, как это там делается? – Она подползла по полу, не вставая, и заглянула снизу в глаза старика. – Долго сидели?

– С сорок седьмого по пятьдесят третий, – Д.Д. сложил паспорта вместе и засунул во внутренний карман. – Не я один такой.

– А куда мы поедем, когда я достану машину?

Лиля еще сильнее приблизила лицо, глаза у нее были красными, зрачки, несмотря на видимое спокойствие, как от боли, расширены. Тугой воротничок стягивал шею.

– Убийцу искать поедем? Руки у вас какие красивые! – Она опять взяла Д.Д. за руку, тот не сопротивлялся. – Пальцы музыкальные. Такие у профессиональных пианистов бывают, если человек на струнных инструментах играет, то у него мозоли… Вы что, в тюрьме на скрипке играли?

«Это истерика. Нужно напоить ее или лучше напугать, – соображал Д.Д. – Ерунда, так обойдется! Без водки и без испуга, девчонка крепкая. Нужно только как-то сделать, чтобы не догадалась, нужно, чтобы сама предложила к солдатику поехать в часть. Про машину я зря, конечно, рано сказал».

– А выпьем еще? – Она вскочила на ноги и наполнила рюмочки. – Выпейте со мной!

За окном по красному кирпичу противоположного дома заскользил свет фар.

– Выпьете?

Машина остановилась возле подъезда.

– Я спросила.

Водитель не выключил мотор. Внизу хлопнула дверь.

– Один он, что ли, приехал? – прислушиваясь к гудению лифта в подъезде, сказал Д.Д.

– А сколько их должно приехать? – шепотом спросила Лиля и выпила коньяк, налитый для старика, потом выпила налитый для себя.

В дверь не позвонили, в дверь негромко, очень аккуратно постучали.

Чекан появился в квартире жизнерадостный и оживленный. Пухленький коротышка с красным веселым лицом. Он был точно таким же, каким Д.Д. видел его в прошлый раз, десять лет назад.

– Все улицы битым стеклом завалены, шину проколол, колесо пришлось менять, вот и опоздал. – Он кивнул Лиле. – Очень приятно, чрезвычайно!.. – Он приподнял галантно круглую, как и ею лицо, серую шляпу. – Чебрисов Анатолий Александрович к вашим услугам. – Он посмотрел на два белых куля, лежащих у стены. – Боже мой, какие они большие?! Мужчины? – Он обернулся к Д.Д. – Я так и предположил, так давно не виделись, и сразу работа, и сразу тяжелые мужчины!.. Понимаешь, никого из ребят не нашел, никого… Антоша, правда, ждет, я ему позвонил, тачка у подъезда, а вот кто их понесет? – Он скривил смешную вопросительную гримасу. – Я так думаю, вам самим придется, ну и я помогу, конечно.

Антоша

Прежде чем окончательно, в третий раз за полчаса спуститься к машине, Лиля обошла квартиру, везде погасила свет, открыла окно на кухне. Все тело ее ныло. Перенести вдвоем два трупа по лестнице оказалось делом очень тяжелым. Пользоваться лифтом Чекан категорически запретил.

На небольшой скорости «Волга» бежала по городу, а сидящий за рулем Чебрисов все говорил и говорил, не останавливаясь. Он почти захлебывался собственной речью, так, что слова было не вставить.

– Ты пойми, Давидик, у нас здесь не столица. Следует учесть: городок небольшой, провинциальный… Знаменитых людей захоронено немного, и у каждого из них уже приличная компания подобралась, но они бы и еще к себе пустили, обычно они не возражают. Вот только кто копать будет? Копать, видишь, некому… И я, видишь, лопату не взял… Давай мы их лучше кремируем? И надежно, и просто… А это вот наличные, – он повторил веско. – Наличные, Давидик.

– Пойдет в счет моей доли, – сказал Д.Д.

– Твоей доли? Я своей доли десять лет не видел, а увидел – обомлел! Ты помнишь, сколько там было резаной бумаги, ты помнишь, сколько у нас было резаной бумаги, так нет больше резаной бумаги, сгнила!..

– Золото тоже истлело?

– Почему истлело, золото я выкопал. – Осторожно «Волга» заворачивала в какой-то неосвещенный двор. – Если совсем по чести, то твоя доля выходит пятьдесят штук, – пухлой ладошкой он стукнул по рулю. – Пятьдесят и все. – Он вышел из машины и сказал уже в открытое окошко. – Погодите здесь, а я пока пойду посмотрю! – Он исчез во мраке, но скоро вернулся и замахал рукой. – Понесли, понесли, ждет!

На просьбы помочь Чекан никак не отреагировал. Он сразу сел в машину и уехал. Лилю все-таки вырвало. Она не смогла смотреть, как кочегар в рваном ватнике и таких же пропитанных нечистотами толстых штанах запихивает головой вперед, в узкую ревущую пламенем топку котельной голый мужской труп. Она вышла и присела на скамью во дворе, ждать.

Во дворе не было ни одной лампочки, не светилось ни одно окно, сияла только широкая щель под дверью в кочегарку.

Антоша разбил длинной кочергой кости студента-физика и отправил в ту же топку молодого курчавого электрика. Он сел пересчитывать выданные Чеканом деньги. Д.Д. устроился напротив, на ящике. Ему захотелось угостить истопника куском антрацита в лоб и отправить в пламя следом за физиком и электриком.

С некоторых пор даже сама мысль о расправе над подобной дрянью в человеческом обличье доставляла старику немалое удовольствие. Он вспомнил, что во дворе его ожидает девочка, и захотел удержаться. Но не получилось. Слишком сильно было желание раздавить этого черного гнилого человека. Настолько сильно, что на несколько минут за ним пропали все остальные чувства.

– А ты одежду сохранил?

Антоша утвердительно крякнул.

– И правильно, – одобрил Д.Д. – Там в кармане джинсов кошелечек.

– Где? – остроносое старческое лицо, возбужденное огнем, повернулось к горе одежды, сорванной с мертвецов. Тощие желтые пальцы забегали, выворачивая карманы. – А нету! – он повернулся, удивленный, к Д.Д. – Нету кошелечка-то!.. Ошибочка вышла?..

Д.Д. всмотрелся в это темно-желтое лицо. Прицелившись, он ткнул ногтем в известную точку на подбородке.

– Ты чего? – отнимающимся языком спросил Антоша. – Я работу знаю… Ты зачем, гнида? Ты это почему?

Шумело пламя. В черном проеме было видно – пламя разлагает легкую человеческую плоть. От знакомого запаха Д.Д. поморщился. Антоша, неподвижный, парализованный ударом, сидел на полу у стены. Его рука, попавшая на кучу антрацита, подергивалась, как от легких ударов электрического тока.

Почти тем же движением, что кочегар выворачивал карманы чужой одежды, Д.Д. залез в телогрейку, где на голом теле Антоши лежал пришитый к ватнику карман, и, вывернув его, извлек толстую пачку коричневых купюр. От пачки исходил запах свежих денег, и это был другой запах. Пододвинув ящик поближе к огню, Д.Д. опустился на него и разъял пачку. Очень медленно, по одной купюре, по одному плотному прямоугольничку он опускал деньги в топку. В горячем вихре сотенные закручивало, и они растворялись в пыль.

Не в состоянии шелохнуться, Антоша смотрел старческими слезящимися глазами. Трудно было понять, что эти глаза выражают более: сожаление или ненависть. Кочегар был значительно моложе самого Д.Д., лет, наверное, на двадцать, но во внешности это не прочитывалось. Когда, в пламя скользнула оптом вся оставшаяся пачка, Антоша весь напрягся и страшным голосом замычал.

– Да тихо ты, – сказал Д.Д. – Видишь, разорался! – Он взял кочергу и разбил кости электрика, после чего вышел к Лиле во двор.

Было почти что светло. Вокруг в домах горело много окон, можно было услышать первые звуки радио. Ухо Д.Д. не застало последнюю бравурную фразу гимна. Еще два часа назад он думал исключительно о том, как спасти собственную жизнь, теперь мысли и желания старика зеркально переменились. На одной чаше весов были несколько скучных лет (какой бы ни был у него жизненный заряд, все равно долго не протянуть), так называемая спокойная старость в достатке, на другой – последняя возможность резко переменить все, может быть, не для себя, для других постараться. Рискнуть? (Чем? Жизнью? Да разве она теперь имеет хоть какое-то значение, его жизнь?) Попробовать вырваться за пределы смыкающегося уже круга, разорвать кольцо… Вдохнув свежего ночного воздуха, Д.Д. уже твердо определился:

«Рискнуть! Найти мальчишку со шрамом, а там посмотрим, что дальше!»

Когда он поднялся из кочегарки, далекий голос диктора сообщал о подготовке праздничного парада и новом президентском указе. Лиля давно уже вскочила со скамейки и стояла неподвижная, замерзая.

– Все в порядке? – спросила она.

Д.Д. кивнул.

– Пошли, – сказал он и спросил сам: – А у вас в городе тоже бывает демонстрация?

– Конечно, – Лиля вяло кивнула. – Каждый год демонстрация. Почему не быть? Будет, точно. А куда мы теперь? – Она приостановила старика. – Знаете, что я подумала? Нужно к Славику съездить в часть. Он, наверное, что-то помнит.

Все же она первой предложила поехать. Д.Д. поймал девчонку, но в голосе его не было ничего, кроме скучного вопроса. Он спросил так, как можно спросить у ребенка, вымыл ли тот руки перед едой.

– Это далеко?

– Двадцать километров по шоссе… Он вчера был почти трезвый, понимаете?.. Понимаете, я видела…

– Ну, говори, – не удержался Д.Д.

– Понимаете, у него на шее… – Лиля показала ногтем. – Как у них… Что это может быть?.. Почему это…

– Не знаю.

– А вы что, правда, преступник? – сменила она тему. – Скажите, я никому не скажу, вы зачем сюда приехали? Вы уголовник, да?

Осторожно Д.Д. посадил девушку на скамейку, сам опустился рядом и терпеливым голосом заговорил с ней. Он говорил сдержанно, тщательно подбирая слова, но, нажимая голосом, не давал себя нигде перебить. На этот раз ему почти не нужно было лгать, и правда доставляла старику удовольствие. Правда веселила его.

– Ты видела эту жестокую желтую мартышку там, в кочегарке? Его зовут Антоша, и он, не поморщившись, зарежет тебя и сожжет твой труп. Фактически, я такой же точно Антоша, мы люди одного положения в мире, одного круга… – Он сделал нарочито длинную театральную паузу, но Лиля не перебивала. – Мне все равно уже ничем повредить нельзя, пожалуйста, вот тебе вся правда. Десять лет назад в Москве ограбили ювелирный магазин. Тогда взяли всех, кроме меня. Но «котел» сохранился. Чекан перед арестом у себя на родине в этом городе спрятал. Где-то зарыл, потом и его менты прихватили. Сейчас Чекан вышел, и я приехал получить свою долю. Надеюсь, тебе все понятно? Если не все, можешь задать пару вопросов.

– Что такое «котел»? – деревянным голосом спросила Лиля.

– Яма в лесу, – усмехнулся Д.Д. – Понимаешь ли, девочка моя, деньги мне не нужны. – В нарастающем утреннем свете он не без любопытства разглядывал окаменевшее женское личико. – Скучно в Москве пенсионеру сидеть, вот езжу, собираю старые долги. – Неожиданно он сдавил ее руки в своих. – А знаешь ты, сколько стоила эта кремация?

– Сколько же? – Лиля щелкнула зубами.

– Десять штук, и не известно, сколько ты мне, девочка, еще будешь стоить. – Он опять сделал длинную паузу. – Так что договорились, поехали к твоему солдату. Ты сказала, можно взять где-то машину на пару дней?

– Можно, у брата. Я сейчас позвоню, если она не в ремонте, если на ходу, он даст попользоваться, он не жадный… Только я права дома оставила, придется заехать.

– А заезжать-то не хочется?

– Не хочется, – согласилась Лиля. – Вы ведь еще что-то знаете. – Она показала глазами на бинт, накрученный на шее Д.Д. – Ну не можете сказать, не говорите, не надо. Я вам и так верю. Верю, потому что у меня выхода другого нет.

Д.Д. ждал, пока Лиля, переминаясь с ноги на ногу в телефонной будке, выпрашивала машину, потом они проехали пару остановок на троллейбусе. Старая «Волга», грязно-кремовая, бросалась в глаза своими вмятинами на кузове и вдрызг стертыми покрышками. Она стояла прямо во дворе, возле подъезда. Лиля вошла в дом и через десять минут вернулась с ключами от машины.

– Может быть, сразу и поедем? – спросил Д.Д. Он опустился на переднее сиденье рядом с девушкой и рассчитывал дать телу продолжительный отдых. – Если аккуратно вести, кто нас остановит? Рискнем, пожалуй.

– Я совсем забыла, – сказала Лиля, – все равно сразу не получится. Не выйдет у нас с вами рискнуть.

– Что еще?

– Ничего, так. Мне Тамара Игнатьевна утром близнецов приведет.

– У нее что, ключи от вашей квартиры?

– Ну а кто, вы думаете, вчера гостей впустил, пока я с вами возилась?

Машина кружилась по улицам просыпающегося города. Д.Д. закутался в плащ, задремал, опустив голову на грудь. Во сне он продолжал анализировать сложившуюся ситуацию. Раскладывал все факты по полочкам, взвешивал, перетасовывал, опять раскладывал. Решения не было. Фактов явно недоставало. Картина не склеивалась. Голос девушки звучал за пределами сна, и он не мешал мыслям.

– А я до сих пор не могу поверить, не могу осознать… Все какая-то бессмыслица: трупы, кочегарка… И вот вы – рецидивист, приехали за своей долей! Никогда не думала, что бандиты бывают полные старики!.. Возитесь со мной, как с ребеночком!..

– Бывают, – буркнул сонно Д.Д. – Всякие бывают. И дети-убийцы и старцы-мокрушники… Всякие…

Неожиданно для себя проснувшись и потеряв логическое построение сна, он пытался сообразить, очухался ли уже Антоша, и если очухался, то успел ли нажаловаться.

«Они, конечно, сочтут за счастье от меня избавиться, а это – повод. В этих обстоятельствах нельзя было трогать кочегара. Что со мной произошло? Почему я не удержался? Зачем ударил его? Зачем сжег кучу денег? Хотя это как раз понятно… Слишком я уже стар, когда еще увижу, как отражаются горящие купюры в глазах мерзавца? Но удовольствие удовольствием, а нужно держаться поосторожнее! Если Чекан захочет, чтобы я объяснился, договоримся как-нибудь, не в первый раз, кореша все-таки были. Хуже, если молодого пошлют. Ведь паспорта не попросит – замочит, и девчонку за компанию пришибет, молодые, они пьяные – дурные, слов не чувствуют. Новое поколение».