Текст книги "Сокровище Пустоши (СИ)"

Автор книги: Алекс Ромашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

Глава 7.3

Наконец вздохнув свободно, после пережитой гонки с препятствиями, не торопливо, но и не задерживаясь, собрались в дорогу. Ведомые рыжебородым продолжили путь, питая надежду в скором времени вдохнуть полной грудью свежий горный воздух. Появилась уверенность, что до выхода на поверхность осталось совсем чуть-чуть. Прошли вытянутую как гусеница пещеру, наткнулись на проход, ведущий на верхний горизонт. Стали попадаться шурфы, путники вернулись в шахту.

По прошествии не очень большого времени, встретилась незаконченная выработка, рудокопы её забросили, едва начав вгрызаться в породу. С потолка срывались капли воды, падая, звонко разлетались мелкими брызгами. Вода сразу впитывалась в покрытый трещинами пол.

– Лучшего места для привала не встретим, – гном просунул лампу в неширокий проход осмотрел выработку, – приведем себя в порядок, обработаем раны, поедим горяченького.

Расположились у стены, расстелили полог. Гном, смыл кровь и завалился спать. Лирия поставила котелок под срывающиеся капли, торопясь набрать воду для завтрака или ужина, какое время суток было на поверхности сказать не мог никто. Вода оказалась слегка солоноватой, но чистой. У входа в выработку горел небольшой костер, дым вытягивался в оставленный недавно штрек. Девушка тихо напевая, занялась готовкой.

Парень, кривясь от неприятных ощущений, отрывая присохшую к разрезам ткань, стянул одежду. Трабиэль незамедлительно занялся нанесенной нежитью раной.

– Арнет, не крутись! – с досадой проговорил эльф, когда юноша дернулся от легчайшего прикосновения к покраснению вокруг раны. Мазь легла в стороне от вспоротой когтистой лапой кожи.

– Больно! – прошипел молодой человек, виновато опуская глаза.

– Ты не ребенок, а воин, не следует кривиться, когда тебя пользует лекарь, – Трабиэль подцепил тонким пальцем немного мази, осторожно нанес на рану, – зелья осталось едва на дне, приготовить новое не смогу, пока не поднимемся на поверхность.

Арнет снова зашипел, но не пошевелился. От напряжения на лбу выступили бисеринки пота. Его губы оказались искусаны в кровь.

Эльф, закончив с лечением, устало привалился к стене.

– Полежи немного, скоро боль станет терпимой, – сказал Трабиэль, глядя на постанывающего Арнета, – похлебаешь горячего, укладывайся спать, мы сегодня тебя больше не потревожим.

– Все готово, – проговорила Лирия снимая с костра парящий котелок, – сейчас разложу еду по тарелкам и можно приступать к обеду.

Гном открыл глаза, волшебное слово еда, напрочь вымело сон с лица, в животе предательски заурчало.

– Могу я получить порцию прекрасно приготовленной пищи? – медовым голосом проговорил гном посматривая на Лирию, – если не поем, желудок начнет переваривать сам себя.

– Держи обездоленный ты наш, – девушка улыбнулась, подала ему тарелку, – нам хватило всякой страсти и смотреть ко всему прочему, как ты заживо поедаешь сам себя, выше моих сил.

Ужинали в тишине, звуки стука ложек и чавканье голодного гнома катились негромким эхом, отражались от стен, метались над местом временной стоянки.

– В академии начинается семестр, – проговорил Арнет и с грустью посмотрел на подругу, – нас хватятся, пойдут разговоры, что мы сбежали никого не предупредив.

Лирия недовольно тряхнула головой: «Пусть говорят, что хотят, вернемся, никто не посмеет рта открыть!»

– Правильно, – проговорил с набитым ртом, гном, – победителей не судят, их в карете возят. Вернетесь, заделаетесь знатными господами, по светским приёмам таскаться начнете.

– Главное вернуться, – тяжело вздохнул Арнет.

– Вернемся, – уверенно сказал эльф, – давай карту посмотрим, интересно, что она показывает.

Арнет отставил миску, потянулся к переметной суме. Подрагивающими пальцами вытянул из кармашка, плотно закрытого клапаном пергамент, передал его эльфу.

Высокородный передвинул лампу, развернул свиток, погрузился в изучение. Грызмук не утерпел, подсел к другу.

– Странно, – повернулся Трабиэль к гному, – ты что-нибудь понимаешь? Метка не сдвинулась, мы все еще в долине.

– Да, что там понимать, мы под горой, а карта выходит только на поверхности работает, – сделал вывод Грызмук.

Эльф разочарованно свернул пергамент, вернул Арнету.

– Всем спать! – коротко бросил эльф, в голосе слышалось раздражение. Последние события повлияли даже на невозмутимого сына Великого леса.

Несколько часов сна, придали сил и взбодрили путников. Гном, коротавший время за штопкой пострадавшей одежды, вскипятил воду, заварил агу.

Неизвестность тяготила, завтрак прошел в молчании. Так же молча, собрались, отправились искать дорогу, во всем положившись на чутьё гнома.

Для начала попытались вернуться назад. После толчков, пробудивших нежить дорога стала непроходима, штреки оказались заблокированы. Подвижка породы вызвала повсеместные обвалы. Вернуться вниз не представлялась возможным, там поджидали ожившие мертвецы. Оставался единственный путь, идти по данному ярусу, искать выход на поверхность здесь.

– На этом горизонте добывали золото! – выдал гном результат наблюдения, после долгого молчания, – смотрите: тут мелкие шурфы, рудокопы искали потерянную жилу. А там широкая выработка, жилу нашли и разработали до конца.

– Ты это к чему? – спросил эльф, рассматривая указанные гномом ямы.

– Породу на поверхность как– то выносили, стоит поискать этот путь, – ответил рыжебородый.

– Давай поищем, если считаешь, что наверх возможно попасть дорогой проходчиков, – сказал Трабиэль, в его голосе появилась надежда.

Как породу доставляли на поверхность, удалось найти через пару часов. Только воспользоваться возможности не представлялось, рудокопы использовали подъёмник. Подняться по узкому штреку наверх смог бы только мелкий ящер, да и то, с помощью хвоста.

– Опять неудача, – горестно вздохнула Лирия, в последнее время девушка говорила совсем мало и только по делу, – снова придется блуждать. Послушай, Грызмук! Шахтеры как-то сюда попадали, потом возвращались обратно?

– Ты, права, но они спускались по заваленным сейчас галереям, поэтому придется искать другую дорогу, – объяснил девушке гном.

«Понятно», – произнесла Лирия, из глаз закапали слезы.

– Лирия, не плачь, – кинулся к подруге Арнет, – потерпи немного, мы обязательно выберемся.

Юноша прижал подругу, стал поглаживать, стараясь успокоить. Но слезы все катились и катились. Небольшая задержка продлилась недолго, Лирия взяла себя в руки, путники пошли дальше.

Блуждание по переходам, вывело в очередную пещеру. Низкие своды, стены в потеках, колонны сталагмитов покрыты сетью трещин. Когда-то обилие воды преобразило голые камни, покрыв их отложениями солей.

– Я устала, – закусив губу, сказала Лирия, опустилась у оплывшей свечи сталагмита, – давайте отдохнем, сил не осталось.

– Хорошо, устроим привал, – согласился эльф, – непонятно куда идти дальше. Грызмук, что скажешь?

– Не знаю, давай пройдусь, разведаю дорогу, – мрачно ответил гном, – если задержусь, оставайтесь на месте. Что-то подсказывает, скоро наши блуждания завершаться.

– Хорошо, подождем, постарайся не задерживаться. Если случится неприятность, кричи, – ответил другу эльф.

– Только имейте в виду, придется сидеть в темноте, лампа мне самому понадобится, – проговорил гном, сбрасывая поклажу, – может мох попадется по дороге, соберу в запас, масло подходит к концу.

– Забирай, посидим без света, – вставил слово Арнет.

Гном, расчехлил топор, взял лампу, оставив друзей в темноте, пошел в глубину пещеры пригибаясь под соляными наплывами, перескакивая через обломки природных колонн.

– Как ты думаешь, Трабиэль, – спросил Арнет, проводив взглядом гнома, – Грызмук, сможет чего-нибудь найти? Надоело по подземельям шастать.

– Обязательно найдет, не переживай, выберемся из этой передряги. Грызмук кажется простоватым, но это не так, есть в нем стержень и доля везенья присутствует. Мы с ним не в одной неприятной истории побывали, как видишь, живы, – ответил Арнету эльф.

– Скучно тут, – подала голос Лирия, – может, расскажешь о ваших приключениях? Хоть малюсенькую историю и время быстрее пролетит, пока Грызмука ждать будем.

Глава 8.1

Эльф задумался, просьба девушки понятна, ей страшно, она устала, а интересная история отвлечет от неприятных мыслей. Трабиэль решил, что не откажет, осталось только выбрать, что-то годное для рассказа.

– Хорошо, – после некоторого раздумья заговорил эльф, – слушайте, как мы с Грызмуком попали на болота к гоблинам…

***

Посчастливилось нам с Грызмуком раздобыть несколько кусочков мифрила. Металл редкий, дорогой. Продавать купцам дело неприбыльное, они не дали бы и половины цены, а мы испытывали небольшие финансовые затруднения.

– Дорогой друг, – сказал гном, – я не горю желанием снова оказаться возле родных гор, но придется.

– Думаешь, стоит? – спросил я, – если соклановцы заметят, хлопот не оберемся.

– Постараюсь не попадаться, – развел руками Грызмук, – зато я знаю пару дельцов, с них получим полную стоимость.

На том и порешили. Пошли на родину нашего друга. Дорогу описывать не буду, сами не раз по имперскому тракту хаживали. А вот когда горы загородили небо, случилось нам повстречать разбойников.

Вечерело. Грызмук предложил свернуть на ночлег в небольшую рощу.

– Отдохнем, выспимся как следует, очистимся. Не пристало мне к сородичам оборванцем являться, – предложил друг.

Я не отказался, пропылились и поистерлись мы прилично. Свернули к деревьям, собрались расположиться, как услышали шум: голоса, ругань, крики о помощи.

– Не нравиться мне такое соседство, пошли, посмотрим, что там твориться. Если караванщики гуляют, уйдем, мешать не станем, места всем хватит. А если кто зло учинить задумал, не дадим свершиться несправедливости.

– Пошли, чего ждать, – ответил Грызмук, снял с пояса тяжелый меч, не было тогда секиры, раздобыли мы ее позже. Но это другая история.

Подкрались, скрываясь за деревьями и кустами, устроились на краю широкой поляны. Посмотрели, что за народ на ночлег устроился. Не простой народец оказался – лесные братья, что-то праздновали, и как не побоялись недалеко от тракта расположиться, одни боги знают.

Мы бы оставили их в покое, да только пленники связанные и избитые в кустах орешника сидели, тряслись от страха. А разбойники вино пили и песни горланили. Десяток их, не больше. Костер горел ярко, дров супостаты не жалели, мы все видели, а они нас в темноте заметить не могли.

Подождали немного, сразу спасать пленников не стали. Разбойники постепенно набирались, уползали спать. Остался один караульный с кувшином в руке и двое крепких громил, все успокоиться не могли, мы решились напасть.

– Ты, караульного вали, – прошептал Грызмук, – я детинами займусь, подмогни, если трудно станет.

– Не переживай, без поддержки не оставлю, – ответил я.

Грызмук, по высокой траве пробрался на другую сторону поляны, к костру. Приготовился. Я по знаку выпустил стрелу, она пробила горло стража, тот, не издав ни звука, повалился у костра. Тут и гном вступил в дело, подскочил к здоровякам, замахнулся мечом. С одним вышло прекрасно, голова так и покатилась. Второй проворный оказался. Ушел перекатом из– под удара, вскочил, успев достать неизвестно откуда, кривую саблю. Как понимаете, шуметь резона не было, пришлось братка стрелой угостить.

Дальше пошло как по маслу. Я достал кинжал, бросился к разбойникам. Троим перерезал горло, четверых оприходовал Грызмук.

Занялись пленниками, те сидели, не живы, не мертвы от страха. А, когда развязывать начали, до них дошло, что получили свободу. Пленников насчитали шестерых, два юных отрока, три молодых крестьянки и девочка. Не разобрались сначала, потом поняли не простая девочка, соплеменница Грызмука, молоденькая гнома.

На колени попадали, руки целовать начали, что с них взять народ темный.

– Не бросайте нас, – взмолилась одна молодайка, – оркам нас в рабство продать хотели. Уходить нужно, утром придут клыкастые за товаром, а тут такое.

– Не бойся не оставим, – заверил ее гном.

Тут девочка увидела, кто стал ее спасителем. Заревела в голос, приклеилась к Грызмуку, что оторвать стало невозможно. Но гном остался доволен, не гнал от себя, успокоил, как мог.

Собрали все, что у костра лежало, по карманам у разбойников пошарить не забыли. Десяток золотых, столько же серебрушек, стали нашими трофеями.

По темной роще вышли на тракт. Куда идти? Решили в сторону гор, все равно нам туда нужно, а пленникам без разницы, лишь бы от разбойников подальше. Лиги через три набрели на покосившийся от старости трактир. Долбились долго, пока древний старик не открыл двери.

– Кого ночами носит? – спросил старец скрипучим голосом, – добрые люди давно по домам сидят, сны седьмые смотрят.

– Не ругайся старче, – ответил я хозяину, – пусти на постой, мы хорошо заплатим.

Дед как про оплату услышал так, словно его подменили. И комнаты нашлись и ужин холодный с вечера припрятанный. Так разбойнички наш ночлег оплатили.

Утром с крестьянами расстались, пристроились они к каравану, что из Подгорного королевства, после торговли возвращался. Каждому по серебрушке выдали на бедность, простились осыпаемые благодарностью за сохраненную жизнь и непоруганную честь. Гнома с нами осталась, не на шаг от Грызмука не отходила.

У трактирщика узнали, что девочку ищут, посыльный заезжал тремя днями раньше, листок розыскной оставил. Знатного рода девчонка оказалась, за ее поиск и доставку домой давали кучу золота.

От трактира дошли до ближайшего поселка, оттуда на дилижансе до границы королевства доехали. Стражники передали семейству гномы, что она нашлась.

Что тут началось: охи вздохи, причитания. Нас привезли в летнюю резиденцию. Глава семейства оказался главой большого клана, хорошо, что тот к Грызмуку отношения не имел. Девчонка, запамятовал ее имя, Белиз вроде, да точно Белиз, принялась нашего друга на все лады расхваливать: смелый, честный, благородный, благодаря его смелости несчастная девочка рабства избежала или еще хуже, самой смерти. Ее родичи под впечатлением от такого бескорыстия, начали уговаривать нас погостить. Под это дело мифрил у нас папенька Белиз выкупил за двойную цену, от того, что мы выручить рассчитывали. Награду, причитающуюся, тоже выдали, не забыли.

Все бы хорошо, да только весть об удачливом герое докатилась до клана «Большая кирка». Тут нам стало не до веселья. Распрощались с гостеприимными хозяевами, посетили «Горный банк», положили золото на счет, не таскать же с собой столько монет, получив на руки вексель, покинули семейство Белиз, пообещав заглянуть со следующей оказией.

Грызмук не преступник, не подумайте, но у глав клана Большой кирки к нему осталась масса вопросов, после того как он внезапно покинул Железный кряж. Выходить на тракт для нас стало небезопасно, в пограничье кланы имеют большое влияние.

– Как в империю пробираться будем? – спросил Грызмук стоя за углом почтовой станции.

– Не думаю, что это хорошая идея – ответил я, – твои соклановцы все дилижансы станут проверять и караваны не обделят вниманием. Нужно выждать время, все утихнет, тогда и проскочим.

– Нужно где-то схорониться, – сказал Грызмук, – только они и тут все перероют.

– Есть у меня мысль, – немного подумав, решил озвучить одну идею, – мы пойдем в болота к гоблинам.

– Ты рехнулся? – взвился Грызмук, – тут, если поймают всю душу вытянут, но хотя бы живой останусь, а там сгинем не за медный грош.

– Совсем нет, есть у меня там знакомый травник, давно звал посетить деревню. Встретят, через трясину проведут. В болотах искать не станут.

Грызмук задумался, поначалу дулся, пыхтел, потом признал, что идея разумная, согласился.

Золото всюду золото, этим же вечером контрабандисты тайными тропами вывели нас из пограничья, мы попали на край болота. Три дня пробирались до гоблинского секрета, там провожатый провел тайной тропой в деревню.

Просидели неделю, маясь от скуки, подумывали уходить, как мой знакомый Глазосл, сообщил, что племя сегодня пойдет на охоту, потом ожидается праздник. И намекнул, что может перепасть редкий ингредиент – селезенка анцибала, редкой и вредной твари. От такого подарка я отказаться не мог, уговорил Грызмука остаться еще на день.

Охотники покинули селение с рассветом, остались только женщины и дети.

– Грызмук, я пойду, поброжу возле околицы. Может, травки какие-нибудь интересные найду, ты со мной или здесь бока пролеживать останешься? – спросил я друга.

– Пойдем, прогуляемся, я на кресало кувшинчик бражника выменял, так, что пока ты пиявок кормить станешь, я испробую местного напитка, мне сказали на ягодах его настаивали, – ответил гном.

Грызмук устроился на завалинке, я полез в болото. Ничего интересного не попадалось, друг только посмеивался, наблюдая за моими потугами, прихлебывая, бражник из кувшина. Удивительно, но попался мне сизый бадан, из корня отличное заживляющее зелье получается. Опустился на корточки ухватил за стебель, начал тянуть, радуясь удаче. Только на этом удача вся вышла. Грызмук захрипел на берегу, я поднялся и ужаснулся. Десяток гоблинов, одетых в лохмотья, все в болотной тине, связывали гнома, пиная между делом. Я бросился на помощь, меня постигла та же участь. Дикари выскочили из-за кочек, накинулись всем скопом, я сделать ничего не смог.

Глава 8.2

Нас как охотничьи трофеи, привязали к длинным жердям, понесли по болоту в глубину топи. Несли долго, руки и ноги затекли, начали неметь. Словом, мы перекинуться не могли, похитители сделали из пучков травы кляпы, лишив возможности переговариваться.

После долгих мучений притащили на остров посреди трясины. На нем ни травинки. Посередине столб, старое кострище, со сложенными горкой дровами. Я понял, нас изжарят и этот час неотвратим. Оставалось только смириться.

Бросили нас недалеко от кострища, приступили к ритуалу зажжения огня. Притащили длинный кол, вставили остриём в гнилой пень, обвязав веревками, принялись вращать жердину. Через минуту гнилушка начала дымить, зеленокожие радостно взревели, принялись раздувать огонь. На остров прибывали еще гоблины, их становилось все больше. Когда огонь запылал, костер начал набирать силу, мелкие твари принялись скакать вокруг кострища, затянули унылую песню.

Мы с Грызмуком могли только переглядываться. Взгляд гнома, выражал огромное сожаление, что не может ничего сделать, иначе давил бы дикарей голыми руками. Пляски прекратились, я понял, для нас все закончилось.

Мы готовились к смерти, дикари радостно скалились, посматривая на наши бледные лица. Но тут произошло событие, лишившее кровожадных тварей триумфа.

Болото пошло волнами, забулькало, выплеснуло на остров гнилую воду. Ряска расступилась, на остров полезла страшная образина. Длинная сороконожка, покрытая хитиновыми пластинами. Чудовище раскрыло ярко-красную пасть, так цветок розы раскрывает лепестки на рассвете. Лепестки, усеянные крючковатыми зубьями, дважды щелкнули, сороконожка протяжно завыла. Гоблины, впавшие в оцепенение, пронзительно заверещали, бросились в рассыпную. Да куда там. Чудовище, извиваясь как клубок змей, прошлось по острову, не оставляя за собой ничего живого. В разные стороны летели ошметки тел, руки, ноги, головы. По вытоптанной земле, потекли ручьи дымящейся, свежей крови.

Я сжался от ужаса, недавний страх быть сожженным, померк, уступив место дикой животной панике. Я знал, что это за создание – Болотная мантикора, жуткий кошмар Гоблинских болот, безжалостный убийца, не знающий страха.

Гном, побелел, глаза выкатились из орбит, я даже не понял, дышит он или нет, настолько все произошло неожиданно. Не думаю, что сам выглядел в тот момент лучше друга.

Оставалось только молиться, чтобы за порогом нас приняли предки. Когда на острове не осталось не одного живого гоблина, мантикора приблизила ко мне раскрытую пасть. Я понял, все!

Но чудовище меня не тронуло, втянув воздух, обнюхало, отстранилось, переместилась к Грызмуку. Глаза гнома закатились, ожидая конца, но монстр лишь проскользнул мимо, улегся возле костра.

Удивление, прогнало страх, оставив облегчение и робкую надежду.

Мы ждали, что произойдет дальше. Дождались. Из болота, опираясь на посох, вышел маленький сморщенный гоблин. Он был настолько стар, что лицо состояло из одних морщин. Только глаза, живые, ярко-зелёные и нереально мудрые, смотрели на нас с немым укором.

Старик подошел, достал из лохмотьев, кремневый нож, перерезал путы. Перешёл к гному, походя потрепав по голове чудовище. Гном был освобожден от веревок, сплетенных из болотных трав. Гоблин, что-то прошептал над Грызмуком мой друг, уронив голову, засопел, провалившись в глубокий сон. Гоблин вернулся ко мне.

– Прости неразумных детей, – сказал старик, смотря на меня в упор, – одичали они, растеряли знания, дарованные предками, утратили веру.

– Кто ты? – удивленный, что гоблин заговорил, спросил я.

– Не стоит тебе этого знать, считай меня вождем без племени, это верное определение статуса.

– Почему ты нас спас, для чего? Ты такой же как они, а мы чужаки.

– Все в мире связано, – ответил он, – твоя смерть могла оборвать нити пророчества, а этого случиться не должно.

– О каком пророчестве ты говоришь? – мой удивленный голос вызвал слабую улыбку на сморщенном лице гоблина.

– Придет время, узнаешь, – гоблин качнул головой, показывая, что говорить об этом не станет, – скажу только одно, твой народ еще долго будет с благодарностью вспоминать твои деяния.

– Ты говоришь загадками, – ничего не понимая сказал я.

– Остановимся на этом, – гоблин вытянул руки, говоря, что больше не произнесет ни одного лишнего слова, – сегодняшний день принес тебе огорчение и страх. Я хочу поднести тебе небольшой дар, хотя, он не сможет искупить содеянного, но будет полезен.

Порылся в лохмотьях, достал маленький томик в черном переплете. Задержался на мгновение, протянул книгу мне:

– Это трактат по целительству, думаю, он принесет много откровений, поможет раскрыть твои способности, а возможно однажды спасет жизнь.

Я, с благоговением взял книгу, такие подарки дарят императорам, а не бродягам, ходящим по миру.

– Это воистину царский дар, – сказал я, полистав страницы, – откуда она у тебя? По всему выходит, написали ее в те времена, когда в мире не было невежества и знания не ценились на вес золота.

– Не думай об этом, главное она у тебя, – гоблин как-то заторопился, – твой друг тоже получит подарок, но, к сожалению, он намного скромнее твоего. Надеюсь, он не затаит на меня обиду.

Гоблин подошел к Грызмуку, наклонился, что-то положил рядом. Потом вернулся, посмотрел мне в глаза. Мир поплыл, я потерял сознание.

Проснулись мы на закате, не на острове, а недалеко от деревни. У меня в руках томик лекаря. Грызмук получил бутылку вина. Пузатую, с толстой ручкой на боку и кошель с большими старинными золотыми монетами. Несколько дней мы отлеживались в хижине Глазосла, пережитые события не прошли бесследно, руки и ноги распухли, мы не моги ходить. Я рассказал Глазослу о постигшим нас несчастье, показал томик, подаренный старым вождем. Гоблин поцокал языком, покачал головой, но ничего не сказал. Но все время, смотря на нас, загадочно улыбался, хотя и пытался это скрыть.

Когда смогли ходить, гоблины устроили обещанный праздник, а травник подарил селезенку анцибала, из-за которой мы остались в деревне. Повеселились от души.

Утром в сопровождении воинов покинули деревню. Нас проводили до имперского тракта. Грызмука перестали искать, мы, не испытывая трудностей, купили место в дилижансе, без приключений достигли Лигирена.

***

Эльф закончил повествование. В темноте пещеры установилась тишина. Не Арнет ни Лирия не решались задать эльфу ни одного вопроса, пораженные рассказом.