Текст книги "Маяк И.Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса (1983)"

Автор книги: Алекс Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

202

учесть сообщение Дионисия (I I, 37) и традицию о Септимонции 4', а также археологические материалы. Вряд ли можно исключить из зоны тогдашнего заселения Квиринал и Капитолий. 5К,. Пусэ4~, сравнивая главные варианты предания, сохраненные Ливием и Дионисием, обращает внимание на то, что Ливий определенно относит включение в город Палатина и Капитолия к правлению Ромула, в то время как включение Квиринала и Виминала считает делом Сервия Туллия. Дионисий же, также относя к Ромулу Палатин и Капитолий, приписывает Квиринал уже Тацию и Нуме. По мнению Пусэ, схема Ливия древнее и достовернее. Ливий судит как римлянин, для которого Квиринал и Виминал образовывали неразрывное единство, regio Collina. Аттрибуирование Нуме и тем более Тацию, соправителю Ромула, присоединение и заселение сабинами Квиринала – это, согласно Пусэ, ошибка, обязанная своим появлением неверным этимологическим отношениям между словами Quirinalis, Quirites, Cures. «Сабинизация» же древнейшей римской истории – намеренная фальсификация со стороны сабинской знати республиканской эпохи. Интересно, что при этом Пусэ не исключает Капитолий из орбиты Ромула, но, стремясь доказать относительно позднее появление сабинян в Риме, он возражает против сабинской принадлежности Капитолия.

На топографическую близость Капитолия и ~виринала обращает особое внимание Ю. Биндер4а. Это обстоятельство в дополнение к ар:хеологическим и лингвистическим показаниям49 позволяет считать оба этих холма частью тогдашней, т. е. времени Ромула и Тация, римской территории. Что касается Авентина, то традиция говорит о присоединении его к Риму Анком Марцием (Cic., г. р., II, 18, 33; Liv., I, 33, 2). Бще при Нуме он, по словам Плутарха (Х., XV), не был заселен и .не принадлежал к городу.

С абсолютной точностью локализацию Рамнов, Тициев, и Луцеров на территории будущего города определить трудно. Возможно, однако, что площадь, занятая этими трибами, как мы видели, охватывала Палатин с Велией, Целий, Эсквилин, т. е. Септимонций, а затем также Квиринал, Капитолий и, вероятно, прилегающие к подножию холмов части долины Форума и, по крайней мере при Нуме, район храма Весты". Использовалось все это пространство, по-видимому, в разных целях. Прежде всего, для жилья в деревнях (vici). Остатком древних поселков в Риме являются такие улицы, как vicus Tuscus, vicus Iugarius, vicus Sceleratus, существовавшие, видимо, еще до Тарквиния

4' Fes t."Septimontium; К1о tz. Septimontium. – КЕ, 2Rh., Hb. 4, Bd 2, р. 1577– 1578.

4' P о и се t J. Op. cit., р. 9, 11 – 16, 97.

4~ В i n d e r J. Die Plebs. Leipzig, 1909, $. 10, 43, 51.

49 D e v o t o G. Le origini tripartite di Кота.– Athenaeum, N. S. 31, 1953, ч. 41, р. 336; М ii 11 е r – К а r р е Н. Zur Stadtwerdung Котя. Heidelberg, 1962, $. 52, 61; P а l l о t i по М. Le origini..., р. 26; В loch R. Tite Live et les premiers siecles de Коте. Paris, 1965, р. 39; De Fr a nc is ci P. Primordia..., р. 112.

~' De F r а nc is c i Р. Primordia..., р. 111; В а r to 1 i А. I pozzi йе1Гагеа sacra di Vesta.– In: Monumenti antichi pubblicati per cura della Accademia Nazionale dei Lincei, v 45. Кота, 1961, р. 2.

203

Гордого (Liv., I, 47, 7) под неизвестным нам названием и т. д. Но они возникли исходя из их местоположения и происхождения позже рассматриваемого времени. Зато воспоминанием о селениях в пределах Ромулова Рима служат названия улиц в некоторых римских колониях. Так, колонисты привезли с собой в колонию Аримин наименования семи улиц, бывших некогда римскими деревнями, расположенными на холмах, заселенных в рассматриваемое нами время. Среди них – Cermalus Forensis, а в колонию Антиохия в Писидии – Cerrnalus Salutaris ". Вероятно, часть деревень была основательно укреплена, как вытекает из существования turris Mamilia'~. Видимо, здесь был уже oppidum, т. е. укрепленный поселок с башней. Археологически засвидетельствованы по основаниям хижин две деревни на Палатине, между которыми обнаружена могила с кремацией. Наличие же селений на Эсквилине и Квиринале устанавливается по найденным там погребениям. Значит, на холмах кроме поселков были и кладбища. Были там и священные участки с часовнями Аргеев (Varro, 11, VII, 44; Ov. Fast., III, 792 – 793), возникшими еще в период обособленного существования деревень, или со святилищами Юпитера, существовавшими и позднее, а также очаги фратрий (Dionys., II, 65; бб). Вероятно, тогда уже существовало на Велии святилище такого архаического божества, как Мутинус Титинус, о котором говорится у Феста и у Павла Диакона (Mutini Titini).

На обитаемых холмах располагались и сельскохозяйственные угодья, т. е. пастбища и пашни. Так, из рассказа Ливия (XL, 29, 3) о случайной находке книг Нумы на Яникуле во время пахоты явствует" что еще во II в. до н. э. на этом холме распахивалось поле. О существовании таких угодий можно судить и исходя из представлений о хозяйстве древних римлян, прежде всего о развитии у них скотоводства, что, помимо указаний античных авторов (Varro, rr, И, praef., 4; I, 9;

11, V, 164; Dionys., I, 33; Serv. in Buc., I, 33), как мы уже говорили, прочно подтверждается многочисленными находками костей быка, овцы и свиньи в ареале древнейшего Рима 5'. Важным доказательством является также римская топонимика. На Целийском холме издревле известен pagus Succusanus, восходящий к периоду Септимопция'4, под Эсквилинскими воротами pagus Nontanus". Паг – это территория, где и позднее, т. е. в республиканскую и императорскую эпохи, проходила производственная жизнь сельчан во всей Италии, да и в провинциях. Существенную в этом плане информацию находим мы и у Варрона (11, VI, 24), который поясняет, что праздник Септимонтия справлялся только жителями montes, на которых в его время была расположена urbs, тогда как Паганалии – жителями пагов, причем и montani, и pagani входят в состав populus.

5' Мо m m s e n Th. St – R, Bd III, Abt. 1, S. 114.

"De Francisci Р. Primordia..., р. 165.

" D e F r an cise i P, Рг1гпогйа..., р. 109, 112; I op p o 1 o G. Op. cit., р. 3 – 46. '4 Varro, 11, V, 48; Fest., Septimontium; Mommsen Th. St – R, Bd Ш"

Abt. 1, S. 114 – 115.

"Mommsen Th. St – R, Bd III, Abt. 1, S. 6, 116;.Когпетапп Е. Pagus.– RE,

Hb. Зб, S. 2326; SC de pago Montano.– FIRA, S. 189.

204

ьФ

еь

~о(~

фЬ

План Рима

0 250 500м

Garlen

des

omPegus

Gar(en

des

8аПию(

Gar(en

des

1.ucullus

Porta Сойла

Городсние стен Границы район

с Г.

г

9

Улицы

Ъ

С

Городс е у реме а

Храмы на

Бычьем форуме

С

o/je/

///а

fE~"

"~,

а/

/

/

С

/

/

/

/

/

/

/

/

j

фа

/

/

j I I

/

(орршз(

I

у(а

praerteet(n

ла

1

~~1

Ъ

,-;e

(~~а

Le

ь/са

а

(Caeliolus,

О

(Succusa) е~

С

уЪ

(jje

7(/ас(/

/апа

Porta

kje

e"i/а

/~

~О,

Ф"

Рис. 11.

План Рима республиканского времени. В центре – места первоначальных

поселений (по кн.: K(elturgeschichte der Antique.

Bd 2. Rom. Berlirt, 1978

205

Названные паги принадлежат площади, заселенной первыми римлянами, участвовавшими в первом римском синойкизме при РомулеТации. Видимо, эти pagani и имелись в виду Ромулом, которому приписывается учреждение нундин. Только в эти дни всем римлянам разрешалось сходиться в город для торговых дел (Dionys., II, 28). Надо иметь в виду, разумеется, что границы Рима этого времени не были

вполне определенны. Характерно, что сведения о померии, ограничивающем город, весьма проблематические, относятся только к Палатин– скому Кота Quadrata, а потом, уже достоверные, к Сервиеву городу". Упоминание каких-то оборонительных укреплений на склоне Эсквилина, так называемого murus terreus Carinarum (Varro, 11, V, 48), может быть, относится еще ко времени до синойкизма. Рим, как повествует традиция, постоянно воевал, расширял свою территорию, так что границы его понемногу раздвигались без их особой фиксации. Возможно,. этим именно и объясняется разное определение померия древними авторами, а также появление понятия ager effatus. Действительно, Ливий определяет померий как пространство по обе стороны стены, точнее, между ней и ager effatus. Последнее же понятие объяснено Варроном (11, VI, 53) как пространство вне ауспиций, т. е. за пределами города. Но это – принадлежащее римлянам пространство. Можно думать, что таким ager effatus были поселения сабинов на colles, т. е. вошедшие потом в Ромулов Рим районы, а также не вошедшие в него прилегающие земли Мурции, Авентина, Яникула и за Капенскими воротами, где локализовался Лемониев паг. Этими местностями римляне безусловно пользовались как лесами, выгонами, пашнями. В пользу этого говорит существование Лемонийского, Авентинского и Яникульского пагов, известных по надписям республиканского времени ", а также сообщениям античных авторов. По словам Плутарха (Р,, 23) и согласно Фесту, в Лавровом лесу на Авентине Ромул похоронил Тация. Эти сведения восходят к Варрону (11, V, 152), который передает, что место получило название либо от погребения Тация, убитого лаврентцами, либо от Лаврового леса. Когда лес был вырублен, там была построена деревня (vicus). О постоянных посещениях Авентина Нумой, в Лавровой роще которого он любил уединяться,. и о строительстве им там жертвенника в честь Юпитера Элиция рассказывают Ливий (I, 20, 7) и Плиний (ИН, 15, 40). Из этих сообщений, которыми нельзя пренебрегать, особенно в том, что касается. религии, следует, что холм этот или, по меньшей мере, часть его,, римляне считали своим и могли осваивать как хозяйственную территорию, положив тем самым начало поселка и будущего пага. Попытки– освоения Яникула до его присоединения к Риму, которое приписывается Анку Марция (Liv., I, ЗЗ, 6), можно видеть из традиции о погребении на этом холме Нумы (Fest, Numam Pompilium, Paul., NumaePompilii; Plut. N., V., 22).

У Страбона (V, 3, 2) в сообщении о происхождении Рима и о месте, где основывался город, содержится интересное замечание о том,, что ~между 5 и 6 милевыми камнями (значит, в пяти милях от Форума!) находится местность, которая именуется Фесты. Ее-то и считают границей тогдашних римских владений. Еще во времена Страбона здесь совершались жертвоприношения, которые знаменитый географ назвал "Амбарвия", вероятно, спутав с Амбарвалиями. По словам

'6 MQ11e r – К а r р е Н. Zur Stadtwerdung..., S. 30.

"Mommsen Th. St – R, Bd III, Abt. 1, $. 116; Kornemann Е. Pagus, S. 2326.

206

Страбона, такие священнодействия производились в тот же день и ь других местах, которые были некогда пограничными. На глубокую древность обряда указывает не только контекст рассказа, но и то, что Амбарвалии связываются с коллегией Арвальских братьев.

А. Момильяно" обратил внимание на аналогичные очистительные обряды в празднество Терминалий, которые, согласно Овидию, (I.ast., II, 680 – 682), совершались у шестого столба на via Laurentina, т. е. в направлении Лавиния – Лаврената. На основании Пренестинских фаст Момильяно устанавливает те же обряды во время Робигалий на пятой миле на via Claudia. Нам представляется нужным подчеркнуть, что все упомянутые здесь празднества – очень древние, их учреждение не переходит границу правления Нумы, т. е. начала VII в. до н. э., и что они показывают постепенное расширение города в разных направлениях, т. е. за померием.

Итак, из приведенного материала следует, что Ромулов Рим не был еще urbs (регулярный, по этрусскому образцу построенный и обнесенный стеной город", даже если таковым изображается его центр на Палатине), а совокупностью примитивных деревень, порой укрепленных, превращавшихся в oppida, с хижинами и святилищами, кладбищами и сельскохозяйственными угодьями. В хозяйственных целях римляне использовали и близлежащие земли, как свои.

Поскольку в Риме функционировала и была в силе родо-племенная организация, естественно думать, что в деревнях жили родичи,, которым принадлежали луга и пашни, т. е. что pagus некогда был территорией gens ". Действительно, традиция сохранила воспоминания о владениях отдельных родов в пределах города – это уже упоминавшиеся укрепление Мамилиев, владения Валериев на Велии, известные и в начале Республики б', Целиев на Целийском холме (Varro, 11, V, 46), чьи-то на Целикуле (Cic., har. resp. XV, 32), а также pagus Lemonius, названный родовым именем. Р. Пальмер трактует как территорию, принадлежащую куриям в пределах Рима, места, где помещались их auguracula, которые он находит в перечислении остановок аргейской процессии у Варрона (11, V, 45 – 54). Наконец, следует напомнить о важном свидетельстве Варрона о 26 regiones вне Рима,. полученных в результате завоеваний в основном уже после Ромула. В литературе высказывалась мысль о сосуществовании в архаическом Риме гентильных владений с территориальными общинами, но сделано это было в общей форме без хронологических уточнений и аргументации '~. Думается, что территориальные соседские общины появились

" М о т i g l i а п о А. An Interim Report on the Origins of Коте.– JRS, 1963,, v. 1.Ш, pars 1 – П, р. 95 – 121.

59 К о гпе та п п Е. Polis und Urbs.– Klio, 1905, Bd 5, $. 89 – 92.

6' De Ма г t ino F. Storia della costituzione romana, ч. 1. Napoli, 1958, р. 9.

"Cic., har. resp. VIII, 16; г. р. II, 31, 53; Dionys., V, 19; Liv., II, 7, 6; Plut., Popl., ХХ.

6' С ар о g ross i-С о 1 о gn es i L. 1.а struttura della рiорг1е1а е la formazione dei "шга praediorum" пе1Ге1а ropubblicana, v. 1. Milano, 1969, р. 184 – 185; Ш т а е рм а н Е. М. Римская собственность на землю.– ВДИ, 1974, N 3~, с. 37; Он а же.. Древний Рим. Проблемы экономического развития. М., 1978, с. 54 – 55.

2О7

уже в эпоху Ромула, даже если населяли их родственники. О появлении территориальных общин в Риме можно судить по некоторым данным традиции. Попробуем проанализировать их. Конечно, это сочинения сравнительно поздних авторов, но осведомленных зачастую лучше, чем кажется современному исследователю. Осторожное и критическое отношение к каждому из их сообщений в отдельности позволяет выявить заслуживающий доверия материал.

Как известно, одна из вершин Палатинского холма называлась Гермалом. Этимологию этого топонима сообщает Варрон: Germalus а germanis,,omulo et Bemo (Varro, 11, V, 54). Это объяснение затем повторит Плутарх (R., III). Однако здесь, как нам кажется, типичный пример осмысления ставшего непонятным названия с помощью привычных представлений, т. е. легенды о близнецах. Варрон был знатоком родного языка, поэтому мы можем доверять его этимологии, но только в первой ее части, а именно: "Гермал – от братьев". Иными словами, в названии Гермала могло сохраниться воспоминание о том, что населяли его родственники, братья, что на этом холме существовал родовой поселок. Но в условиях родового строя, когда расположенные поблизости селения все имели родовой характер, такое название было бы бессмысленным, так как не отличало бы этот поселок от других. Гермалом могли назвать холм и селение жители близлежащего, очевидно на том же Палатине поселения, родовое единство которых было нарушено или разрушено, и они жили уже соседскородовой или соседской общиной.

Античная традиция приписывает Ромулу множество реформ, персонифицируя в нем социально-политическое развитие Рима и кумулируя в нем деятельность архаических правителей, вероятно, на протяжении не одного поколения. Как мы уже писали, одно из ромуловых установлений разрешало избавляться сразу от новорожденных калек, убедив, однако, в неполноценности ребенка пятерых ближайших соседей. Дионисий, рассказывая о необходимости в указанном случае обращаться к свидетелям, называет их не родственниками, а именно соседями: лл~т'~ъдра~й ю.<; ~ууют' о'.хо ~ал (Dionys., II, 15) . Пять свидетелей – древнейшая норма, связанная с манципацией, зафиксированная таким архаическим памятником, как законы XII таблиц (VI, 1; 5b) и вышедшая из употребления ко времени Дионисия. Это позволяет думать, что сообщение Дионисия заключает в себе достоверный факт той глубокой древности, которая ассоциировалась в эпоху Республики со временем Ромула и может служить указанием на существование в Риме предполисной поры соседской общины.

Ромулу же приписывается и учреждение asylum (Plut., К., ХХ; Liv., I, 8, 5; Dio Cass., 47, 19). Эта традиция весьма интересна в плане поставленного нами вопроса. Во-первых, она отчетливо отражает очень ранний хронологический слой римской истории, так как связана с рассказом об основании города исключительно молодежью, с воспоминанием о ver sacrum (Dionys., I, 16; Fest. ver sacr.). Ведь убежище, как и похищение сабинянок, служило делу увеличения населения. Поме~цение asylum на Капитолии может звучать анахронизмом, если счи-

208

тать, что этот холм был заселен позднее, чем Палатин и Эсквилин. Однако теперь есть основания полагать, что он был обитаем еще до Ромула. Таким образом, никакая неточность не может дискредитировать традицию об убежище, так как в Риме их, видимо, с течением времени стало несколько. Дионисий Галикарнасский (IV, 36) упоминает еще убежище Дианы на Авентине. Капитолий как место убежища мог удержаться в воспоминаниях поздних писателей благодаря тому, что на этом холме находились наиболее древние и прославленные храмы.

Во-вторых, в сообщениях об asylum говорится, что прибегающие к нему принимаются в общину. Именно после притока новых поселенцев Ромул начал "строительство" государства. Пришельцы, которых Ливий презрительно именует ех finitimis populis turba, толпой, стремившейся к перемене своего положения, принадлежавшей соседним народам, не были, конечно, родичами Ромуловых товарищей. Значит, и рассказ об asylum содержит указание на то, что Рим в эпоху Ромула не был уже родовым поселком, что в римском синойкизме участвовали, по-видимому, и общины соседского типа.

Добавим несколько слов еще об одном обстоятельстве, являющемся бесспорным историческим фактом. Как доказал Э. Серени, в Лигурии II в. до н. э. – I в. н. э. существовали соседские сельские общины. Судя по неримским названиям деревень, упоминаемым в Велейской таблице (Blondelia, Iuanelius, Lubelius, Nitelius), с типичным восточно– лигурийским суффиксом – el6З, сельские общины этого района Италии возникли до римского завоевания, пережиточно и устойчиво сохраняя свою организацию. Следовательно, соседские сельские общины были присущи Древней Италии, по крайней мере в принадлежащих лигурам областях, включая Лаций, частью которого был Рим. О возможности ретроспективного использования приведенных выше данных говорят сообщения античных авторов. Ливий (V, 35, 2), упоминая лигуров, применяет к ним слово "gentes". Еще во II в. до н'. э. апуанские лигуры жили деревнями (vici), имея лишь укрепленные поселки (castella), а не города (Liv., XXXIX, 32, 2). Страбон (V, 2, 1), опираясь на Посидония, и Диодор (V, 39) отмечают крайнюю примитивность культуры, особенно горных лигуров, даже по сравнению с соседними кельтами. Страбон называет их "совершенными варварами" (теХйв~ P~pgnpns IV, 6, 4).

Дополним сказанное еще одним соображением, касающимся, правда, не Рима специально, а полиса вообще. По наблюдению Аристотеля (Pol., I. 1, 7), общественное развитие шло по линии: дом – деревня– полис. Не принимая, естественно, первой ступени этой трехчленной формулы – отправного пункта патриархальной теории, опровергаемой этнографическим материалом, следует все же с вниманием отнестись к остальному. Аристотель, изучивший более полутора сотен государственных образований древности, лично видевший и хорошо знавший как греческий, так и значительно более архаичный македонский мир,

" S e r e n i Е. Comunita rurali пе11'Italia antica. Когпа, 1955, р. 377.

209

8 И Л. Маяк

мог с полным основанием говорить, что полису предшествовала деревня, т. е. сельская (соседская, территориальная) община.

Теперь остановимся на упоминании античных писателей о пагах в Риме именно при первых царях. Эти авторы – греки, Дионисий и Плутарх. Галикарнасец (II. 47), ссылаясь на Варрона, сообщает, что еще до похищения сабинянок Ромул дал названия куриям "частично по мужам-гегемонам, частично по пагам". Отсюда следует, что паги предшествовали в Риме куриям. Но как понимает паги Дионисий? Это выявляется из его рассказа о реформе Сервия Туллия, в котором говорится, что царь поделил "землю на части на холмах, где сама природа места легко защищала земледельцев, и устроил убежища, которые называются греческим названием л~уо~. Туда собираются с полей, когда подходит враг> (IV, 15) . Далее Дионисий сообщает, что паги имеют магистров, которые должны знать имена землевладельцев, населяющих паги, а также их участки (хт-а~се~g) и вообще их имущество, и которым надлежит заботиться об устройстве алтарей в честь божеств-покровителей пага и о празднествах Паганалий. Из. текста следует, что Дионисий пытается осмыслить латинское слово "pagus" с помощью греческого "лхуор>, поскольку помещает паги на возвышенных местах, что как раз противоречит противопоставлению moiites и pagi в латинской традиции. Но вместе с тем он верно понимает паги как территориальные сельские административные единицы, что соответствует положению вещей в его время. Значит, деление на паги (=территориальные округа) восходит, по Дионисию, если не к доромуловой эпохе, то к ее началу, т. е. к глубокой древности.'Именно лишь в таком смысле можно понять его замечание, что паги предшествовали куриям.

У Плутарха (N., 16) паги упоминаются в связи с Нумой, провед– шим границы римских владений и разделившим полученные Ромулом земли между неимущими гражданами. Розданные им участки Нума якобы назвал пагами. Иными словами, у Плутарха паги – это земельные наделы, данные беднякам в условиях упорядочения границ римских владений, что связывает их с территориальным, а не родовым принципом деления Рима. Касаясь вопроса об этимологии слова pagus,. Т. Моммзен отметил, что греческие глоссаторы верно сопоставляютпаг с египетскими толарра или vopnc.

От античности идет еще одна этимология слова "паг". Фест (pagi) производит это слово от "источников", говоря, что в пагах пользуются одной и той же водой. Сервий (Georg., 2, 381) поясняет это определение, говоря, что жители пагов, пьющие из одного источника, тоже получили название a~o' тй~ л~1уй~. Этимология выглядит искусственно. Но любопытно, что паг понимается как территория, принадлежащая какому-то коллективу. Быть может, этот плод греческой "учености" был принят латинскими авторами именно потому, что соответствовал действительным представлениям о паге как о принадлежности сначала родовой, а потом территориальной общины. В результате этой эволюции и деревни, и паги приобрели черты территориальной общинной организации, возглавляемой каждая своими магистрами, о которых.

210

упоминает Фест, (vici) со своими советами и собраниями, о которых говорит Цицерон (pro domo, 74) как об установлении предков.

Рассмотренный материал позволяет сказать, что греческая историография содержит, с одной стороны, представление о паге как о возможной земельной собственности родов, по каковой получили названия курии, генетически с родами связанные, а с другой стороны, как о сельской территории, уже не связанной с родами. Можно думать, :что эти представления относятся к разным временам. Первое – не позднее Ромула, второе – вероятно, уже утверждается при Ромуле и существует при Нуме.

Римское население обитало как в собственно Риме, так и в при.легающей сельской местности. При этом римская территория, как в Риме, так и вне его, включала в себя и pagi, и vici. Вполне соглашаясь с положением Де Мартино 64, принятом и Де Франчиши ", о том, что первоначально паг был принадлежностью рода, нужно сказать, что поскольку поселением внутри пага был vicus (или ряд vici), то и он был первоначально родовым поселением. Иначе говоря, в vicus жил род или часть рода. Стало быть, первоначально оба термина были приложимы к территориям родовых коллективов. По общепринятому в науке мнению, латинский vicus эквивалентен греческому о~хо~, обозначающему столько же дом, сколько и жилье вообще, т. е. не один только дом. Оба этих слова сближаются со славянской весью, что значительно больше, чем дом, так как обозначает поселение или деревню. И если pagus принадлежит роду, vicus– – по крайней мере части его, то domus соответствует familia. Уже сам ряд названных -терминов указывает на социальную эволюцию, в процессе которой происходило и изменение их содержания в том смысле, что под пагом во время Ромула следует понимать территорию, где проходила производственная жизнь не обязательно родовых коллективов, но и сосед-ских общин; под vici – не только поселки родственников, но и соседские поселения в виде деревни или городского квартала, как впослед.ствии domus будет жилищем не большой патриархальной, а индивидуальной малой семьи.

Важные сведения содержатся в сообщениях древних авторов об cger Pomanus. Земля, как было выше замечено, при Ромуле и следующих царях расширялась путем завоеваний. Обычно у побежденных противников отторгалась 1/3 земли в пользу римлян, которая шла .либо на раздел, либо обращалась в общественное поле. Так, Ромулу приписывается захват земли у антемнатов и ценинцев (Dionys., II, 35; Plut., Я., 17), у камерийцев (Plut., Я., 24), два захвата земли у Фиден (Dionys., II, 54; 55;, Plut., P., 17, 23), захват у вейентов области Семи пагов. Независимо от достоверности этого сообщения Дионисия повторенного Плутархом, относительно названия места, сам факт, вероятно,

"De M art i no F. Op. cit., р. 9 – 10.

'~' De Fr an c isc i P. Primordia..., р. 162.

211

отражает реальную тенденцию к экспансии со стороны Рима с целью получения земли. Тот же Дионисий (II, 16), рассказывая о третьем законе Ромула, сообщает, как о правиле, о высылке в покоренные полисы клерухов, что подразумевает захват вражеских земель.

Побежденный город обычно принимал римских колонистов – Антемна и Ценина (Dionys., II, 35), Фидены (Dionys., II, 53; 54). Вместе с тем жители этих городов переселялись в Рим: камерийцы и, вероятно, вейенты, и те и другие распределенные по фратриям (Dionys., II, 50; 55); фиденаты, крустумерийцы, антемнаты (Plut., R., 17), латины при Анке Марции (Cic., г. р., II, 18, 23); альбанцы при Тулле Гостилии (Liv., I, 30, 1) и т. д.

Выселялись в колонии, по-видимому, -нуждавшиеся в земле люди из числа populus, что косвенно свидетельствует о дифференциации внутри родов. Ведь именно об этом контингенте должна была заботиться складывающаяся гражданская община, ограничивающая количество своих членов с помощью колонизации. Но в таком случае колонисты, оторвавшиеся от своих родо-племенных подразделений, вряд ли сохраняли компактные, основанные на родственных связях, единицы. Зато они безусловно селились в одном месте с другими бывшими римлянами, как это делали их потомки, именовавшие свои поселения привезенными из Рима привычными названиями. Уже это обстоятельство способствовало созданию в колониях, т. е. в окружающей Рим среде, селений соседского характера. В основе этого процесса лежали глубинные социально-экономические сдвиги, о чем свидетельствуют, в частности, развитие ремесел, рост разделения труда, стремление римлян к привлечению дополнительной рабочей силы, т. е. появление рабства (Dionys., II, 28; 55; Plut., N., 23).

При Тулле Гостилии и Анке Марции в состав populus попадала лишь знать новых иммигрантов, как это убедительно доказано Ф. М. Нечаем". Можно думать, что в начале царской эпохи число вновь прибывших в Рим было меньше числа выезжавших из него колонистов, хотя переселенцы в этот период обычно все принимались в родовую организацию Рамнов, Луцеров и Тициев (Cic., г. р. II, 7, 13; 18, 33; Liv., I, 8, 6; 11, 2; 4 – 6; 30, 1; 6; 33, 2; 5; Fest., Aurelii; Dionys., II, 13; 15; 37; 46; 50; 55; Plut., R., IX; ХХ; 14., VIII; XXI; Тас., Ann., XI, 24; Aur. Vict., vir. ill., 2, 1; Macr., Sat., I, 6). Косвенным свидетельством этому могут быть данные источников о неримском происхождении некоторых римских фамилий, число которых в ту далекую пору было небольшим. С удовлетворением отмечаем, что Э. Перуцци, правда в другой связи, недавно высказался в том же духе, т. е. в пользу того, что Анк Марций, например, переселил в Рим лишь людей из состава "городского ядра", оставив сельчан на местах ". Подобным образом мог поступать и Ромул. Но главное, как нам представляется, заключается в том, что римляне получали для себя больше земли, чем уделяли принятым в их общину. На это намекает Дио-

" См.: Н е ч а, й Ф. М. Обр~азо~ван~и~е Р~имокого государства,, с. 88 – 91.

'" Р er u z zi Е. Aspetti culturali del Lazio primitivo. Firenze, 1978, р. 147.

212

нисий. Он объясняет привлечение в Рим новых поселенцев желанием Ромула «увеличить силы римлян и уменьшить у периойков» (II, 15). Самым же важным, однако, представляется то, что, за исключением тех, кто на первых порах воспользовался азилем (т. е. безвестных и безродных), новые римляне имели на старом месте свои клеры (Dionys., II, 35; Plut., R., XVII), которые за пределами Рима, разумеется, сохранялись за ними. И в Риме эти иммигранты получали участки для жилья и погребений, как это видно на примере сабинских пришельцев Аврелиев (Fest., Aurelii) и Клавдиев (Dionys., V, 40; Plut., Popl., XXI; Suet., Tib., I, 1; Fest., Aurelii). Такого рода перемещения смешивали население и на территории самого Рима, выражая и одновременно углубляя, процесс распада родового строя.

От эпохи первоначального Рима донеслось эхо о разделе царями земель из фонда ager publicus, отводившихся не под колонии, а остававшихся ager Pomanus в чистом, так сказать, виде, т. е. в сельскохозяйственной округе, которая составит со временем хору римского полиса. Так поступал Ромул, стремясь сделать своих товарищей и воинами, и земледельцами (Dionys., II, 28). Наделялись землей неимущие, безземельные (Dionys., Ц, 62; III, 1; Plut., P., 23). Обычно именно такие люди теряют связь с родом. На новой земле они живут деревнями вне зависимости от родственных уз в качестве adfines. Это слово обозначает не только свойственников, но и confines, т. е. соседей. Об adfines Фест говорит, что это – либо соседи по полям, либо связанные через кровное родство люди. В определении Феста, думается, нашел отражение переход пага из округа, принадлежавшего родичам, в территорию соседских общин, а может быть содержится намек на воспоминание о совмещении разного, т. е. родового и соседского типа общин на общей территории.

Весь рассмотренный здесь материал позволяет с учетом новых данных дополнительно подкрепить и конкретизировать ранее аргументировавшееся нами положение о формировании римской civitas не непосредственно из разлагающихся родовых общин, а из общин соседского типа". Эти территориальные общины, появляясь, существовали вместе с родовыми как в пределах растущего без строго фиксированных границ Рима, так и на ager Pomanus, т. е. на завоеванных, лежащих за пределами города, разделенных между римлянами землях, и в первых римских колониях. Так вместе с ростом Рима образовывалась и его сельскохозяйственная округа. Косвенным указанием на это служит передаваемая Дионисием (II, 28) легенда об учреждении Ромулом нундин: на 9-й день сельчане сходились на агоре ради торговых дел. В остальное же время все римляне оставались каждый при своем деле, кто в городе, кто в прилежащей сельской местности. Оба этих компонента составили затем территорию римской civitas. Ромулов Рим обозначал истоки процесса складывания ее территориальной основы.