Текст книги "Безумья темный страх (СИ)"

Автор книги: Алекс Елин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Наконец-то проволока была перепилена, обессиленные медики повалились на капитана и сержанта, а кто-то скатился с бревен на площадь. Они еще стонали и кричали от боли и ужаса, но они уже были спасены.

Дримс подхватил Джулиана, рухнувшего на него.

Парень приоткрыл светлые мальчишеские глаза, уставился на капитана, а потом с трудом улыбнулся.

– Спасибо, капитан…

– Всегда – пожалуйста, – ответил Дримс, с трудом сползая с груды дров. – Ты как?

– Хреново, но куда лучше Лизы, – Джулиан уселся на залитое водой бревно и указал взглядом на подергивающуюся груду, что недавно была сестрой милосердия. – Как вы?

– Нормально. Лучше многих, – буркнул Дримс. – Что в госпитале?

– Выстрелы слышите? – Джулиан дрожащей рукой вытер лоб.

– Да, – со стороны госпиталя доносилась стрельба.

– Надеюсь, это еще держится охрана карантинного флигеля.

– Ты почему не с ними?

– Я решил их успокоить, – он кивнул на трупы горожан. – И… Там была… она… Она – сестра милосердия, я за нее переживаю. Я видел, их вожак ею прикрывался, когда бежал в госпиталь.

– Ты на ногах сможешь стоять? – Ривс поднялся, видя, как к нему приближаются сержанты отделений и его пилоты, что были направлены в другие взводы, наступающие на обезумевших горожан.

– Да, я пойду за ней, – немедленно вскочил Джулиан, но тут же обессиленно рухнул, поморщившись.

– Я видел ее, – признался Ривс. – Я ее спасу, обещаю тебе. Ты же нужен здесь. Тут многим нужна помощь. Спаси, кого сможешь. Прежде всего, своих коллег, врачей, потом солдат, потом медсестер. Горожане, случайные – все потом. Этих нелюдей – добивай. Это приказ.

– Вы не можете мне приказывать, – встрепенулся Мэйфлауэр.

– Могу. Я должен спасти этот гребанный город, и я могу всем приказывать! – рыкнул Дримс. – Тут ты нужнее. Я ее спасу. Слово офицера.

Джулиан свирепо уставился на Дримса. Тот даже не подозревал, что парень способен на такой сильный гнев и ярость, но потом Мэйфлауэр успокоился.

– Хорошо, спасите ее, я вам верю.

– Очередность помощи донеси до остальных. И спаси самых талантливых и нужных, а то мы тут сдохнем все. Подозреваю, что помощи нам ждать уже неоткуда, – с этими словами Дримс с трудом встал на обожженные ноги и направился к своим сержантам. За его спиной топали обескураженный Ленс и молчаливый Фрейд.

– Кто нас облил водой? – спросил у друга Ривс.

– Горожане и пожарные, – выдавил тот из себя. – Они пришли на помощь и гасят огонь и людей… И помогают… Кажется.

– Ленс, приди в себя, – Ривс остановился, встряхнул друга за плечи. – Это – мятеж! Его подавляет армия! Ты слышал, что они говорят и видел, что они творят.

– Да, но не в этом дело… – произнес парень. – Ты бросил ту сестру милосердия… Она же горела… Она орала… Она не могла себя спасти…

– Хватит сопли размазывать! – прикрикнул Ривс. – Простой расчет! Она не медик, она просто подручная! А Мэйфлауэр и те, кто был привязан с ним – профессиональные врачи! Без нее мы выживем! Без них – нет! Простой расчет! – повторил он.

– Я понимаю, – прошептал младший лейтенант, – но…

– Это – война, война за наши жизни! Никаких «но»!

– Ты, это, командир, иди, – вдруг мягко сказал Фрейд. – Я за ним пригляжу. Вона сержанты уже собрались. Командуй. А я Келамью все растолкую.

– Вы мне нужны будете при штурме, – бросил капитан.

– Будем, будем. Ты командуй, а я ему все разъясню, – заверил капитана сержант. – Не видел он войны и крови, вот и размяк.

Ривс подошел к взводным и выслушал доклады об обстановке впереди. Мимо проходили медики, пожарные, кто-то из горожан, не примкнувших к бесноватым. Кто-то подходил к капитану, спрашивая, куда идти и что делать, кто-то продолжал оказывать помощь раненным, а кто-то добивал тех, кто бесновался тут каких-то двадцать-тридцать минут назад. Ривс отдавал приказы, придумывая на ходу план штурма, а в голове его билась страшная мысль – это правда… Эта бесконечная дикая ночь – правда.

3

Ночь вновь была наполнена тревогой и подозрениями, от которых Талинда бы так хотела избавиться, да не могла. Вернее, она уже разработала план, как ей раз и навсегда понять, кто же покушается на кузена… Ну, как понять… Она догадывалась и страшилась своей догадки, но готова была привести в действие свой план, причем, она не хотела ставить в известность никого из своего окружения. Это было ее личное дело. Пока.

Но, как и в течение всего последнего года, все ее планы пошли в Бездну к Сету прямой наводкой. Когда королева отложила последний подписанный указ, к ней в рабочий кабинет вошел встревоженный Майкл Фокс.

– Что опять у нас произошло? – грустно осведомилась девушка.

– Его Высочество направлен в реанимационную палату, – доложил глава охраны. – Ему дали лекарство, обычное его лекарство, что наш мозгоправ… психиатр прописал. Чтоб спал лучше, да не видел галлюцинаций, но тут у него начались судороги… со стоп пошли, голова заболела, дыхание участилось, тахикардия началась… Весь бьется в судорогах сейчас, температура вверх ползет. Доктор Хофман говорит, что может не откачать.

– О, Кром, повелитель бури! – заорала Талинда. – Няньку эту схватили? Лекарство взяли? Анализ делаете?

– Конечно, Ваше Величество, – кивнул Фокс. – Я сейчас послал моих людей к генералу Бодлер-Тюрри, пусть он своих подключает.

– Отозвать, – резко бросила королева.

– Что? – удивился Майкл.

– Отозвать ваших гонцов к генералу. Он сомневается в своих людях, вы в своих и в прислуге Замка. Хватит. Об этом происшествии буду знать лишь я и вы. Будем вычислять перевертыша, – зло сверкнула глазами королева.

– Как прикажете, Ваше Величество, – склонил голову начальник спецслужбы королевы. – Вы сомневаетесь в генерале?

– Нет, – ответила чистую правду Талинда. Она верила Винсенту, но она уже знала, чьим верным псом он был. О методах управления страной Джонатана II королева тоже недавно составила полное впечатление. – Я никогда не сомневаюсь в преданности Винсента. Но даже он сомневается в РСР.

– Я понял, – ответил Майкл. – Сведения будут поданы Вам на стол. Лаборантов я запру в кабинете.

– Хорошо. Я пойду к доктору Хофману, – девушка вышла из-за стола и направилась в медицинскую часть, что имелась в Замке Королей. Это было отдельное здание, расположенное недалеко от кухонь и складов, скрытое высокими деревьями парка от окон дворца. Медчасть была оборудована по последнему слову техники. Тут имелись свои лаборатории и самые лучше инструменты и аппараты, прекрасные врачи и медсестры – ведь на койках в палатах оказывались не только раненные телохранители или обжегшиеся на кухне повара, сюда могли загреметь члены королевской семьи с тем же аппендицитом или воспалением легких.

Доктор Хофман был старейшим королевским врачом, творившим чудеса. Блестящий хирург и нейрохирург, он делал сложнейшие операции и ставил на ноги безнадежных больных. Доктор хотел передавать свои знания дальше, поэтому он редко появлялся в Замке, лишь одну неделю в месяц он проводил в стенах обители королей. Обычно же доктор преподавал во Фритауне в медицинском университете или оперировал в своей собственной клинике, славившейся на всю Дидьену. Но сегодня боги были благосклонны к маленькому принцу – сморщенный старичок-доктор решил проведать Замок. Уж почему он прибыл сюда не на следующей недели, как планировал, а именно сегодня, не знал никто, но именно это неожиданное желание эскулапа и спасло жизнь Лоуренса.

– Доктор, что с ним? – спросила Талинда, глядя на подключенного к приборам кузена, лежащего на огромной для такого малыша кровати в реанимации. Лоуренс был без сознания, ноги и руки мальчика еще подергивались, а к тонким ручкам спускались трубки капельниц.

– Ваше Величество, я не могу мгновенно Вам сказать, что с Его Высочеством – еще не пришли результаты анализов, – склонил совершенно белую седую голову доктор, – но я подозреваю, что у принца Лоуренса серотониновый синдром. Мы успели вовремя.

– Доктор Хофман, что это? – Талинда потерла глаза.

– Насколько я знаю, Его Высочество получает антидепрессанты и другие лекарства, назначенные его психиатром? – врач мягко направил королеву к выходу из палаты, чтоб они разговором не отвлекали медперсонал от работы.

– Да, конечно, – согласилась она. – У него случаются слуховые и зрительные галлюцинации. Он слишком подвержен перепадом настроения и часто пребывает в депрессии или же излишне возбужден. Он боится спать и ему везде чудятся умершие вороны. Еще у него бывают припадки и истерики, – выдала королева. – Он часто плачет, чего-то боится и пребывает в настоящей депрессии. Так что это за синдром такой?

– Серотонин – это нейромедиатр… гормон, говоря по-простому, который присутствует в организме человека и используется в антидепрессантах. Он обычно не вызывает такой реакции организма, если только не применяются две группы антидепрессантов, направленные на одно и то же, но различного действия, – доктор задумался. – Я не буду Вам объяснять в чем разница, но поверьте на слово, если их применить одновременно в большой концентрации, или же постепенно увеличивая дозу, то можно добиться серотонинового синдрома.

– Т. е. это применение обоих препаратов может быть краткосрочным, просто доза большая? – попыталась понять девушка.

– Да. Ведь серотонин содержится у нас в организме, – согласился доктор. – Если же его добавить в антидепрессанте одного действия, и к нему добавить антидепрессант, который препятствует разрушению и выводу серотонина из организма человека, то человек очень быстро может заработать серотониновый синдром. Причем, в случае сочетания именно двух антидепрессантов будет достигнута самая тяжелая степень синдрома.

– Он быстро распадается и выводится из организма?

– Живого? – осведомился доктор. Талинда сглотнула, но врач улыбнулся и ответил. – Да, он быстро выводится. Вы, Ваше Величество, описываете признаки шизофрении у Его Высочества, а у шизофреников уровень серотонина всегда повышен. Я слышал, что психиатр Его Высочества опасался, что у него развивается это заболевание, но он пока его не ставил.

– Ему могли умышленно дать эти два антидепрессанта? – напрямую спросила Талинда.

– Да, могли, – подумал доктор Хофман. – Но тогда его хотели убить, – кивнул своим мыслям старичок.

– Господин Фокс, немедленно и лично найдите и приведите ко мне в кабинет няньку Лоуренса! И медсестру! И психиатра! Немедленно! Они не должны умереть! – зашипела королева.

– Да, Ваше Величество, – Майкл устремился прочь по коридору, а королева и доктор остались ждать результатов анализов. Вскоре подошел лаборант и передал старичку распечатки анализа крови принца и результат анализов таблеток.

– Как я и думал, – кивнул доктор Хофман. – Уровень серотонина сильно завышен, а лекарства… это и есть два взаимоисключающих антидепрессанта.

– Отпечатки пальцев с баночек сняли? – резко спросила королева.

– Да, Ваше Величество, как Вы и приказали, – лаборант склонил голову в почтительном поклоне. – Мои коллеги это сделали.

– Кто? – выдохнула королева.

– На баночках отпечатки только няньки Его Высочества.

– Хорошо, – королева опустилась на стул. Еще через десять минут один из телохранителей сообщил, что господин Фокс просил передать: нянька найдена, у нее свернута шея, Майкл просит его дождаться.

Фокс явился через пятнадцать минут. Лицо его было мрачнее тучи, а и без того бульдожья челюсть выдвинулась еще больше вперед, придавая его некрасивому лицу полное сходство с бульдогом или боксером. Он знаком попросил королеву отойти с ним на несколько метров от стульев и телохранителей, потом, не говоря ни слова, разжал кулак. На широкой ладони лежала порванная золотая цепочка с небольшим кольцом с розовой жемчужиной.

– Вы никому это не показывали? – спросила Талинда.

– Нет, только Вам, – хрипло произнес глава охраны.

– Нашли около няньки?

– У нее за рукав зацепилось. Он очень спешил, ведь все произошло внезапно, а я заставил всю прислугу носить маячки, на всякий случай… – в глазах главы охраны читался немой вопрос.

– Он не успел найти его, вы были слишком близко… – констатировала королева.

– Да, Ваше Величество, – Майкл глубоко вздохнул и решился. – Мне отдать приказ о задержании генерала Бодлер-Тюрри?

– Нет, господин Фокс, нет, – прошептала Талинда.

– Но это же он!

– Он, да не он, как я думаю, – покачала головой девушка, потерла переносицу. – Винсент выполнял приказ моего деда. Что мой дед сможет править и из Царства Мертвых говорили всегда. Он нашел, как это сделать, не только через меня, но и через Винсента. Меня Винсент не тронул бы никогда, он понимает, что угроза моей власти – Лоуренс, он не раз просил меня отдать приказ убить его, а я не могла этого сделать. Тогда он решил все сделать сам.

– Как нам быть? – Майкл имел в виду охрану.

– Сообщите генералу Бодлер-Тюрри, что на принца Лоуренса совершено очередное покушение, принц в реанимации, его нянька мертва, а я в бешенстве. И я его жду в своем кабинете, – приняла решение Талинда.

– Ваше Величество, разумно ли это? Я буду с Вами, – отрезал Фокс. Королева взглянула на него лишь на мгновение. И тогда глава ее охраны впервые осекся под взором этих серо-зеленых глаз, ставших в одно мгновение глазами ее деда. Глазами королевы и повелительницы судеб целой нации. Глазами ведьмы.

– Нет, господин Фокс, нет. Мне ничего не угрожает, но говорить с Винсентом мы будем с глазу на глаз, – она направилась прочь по коридору.

– Ваше Величество, но может быть после его прихода охрану в приемную пригнать? – взмолился начальник спецслужбы.

– Нет. Винсент примет любое мое решение. Охрана не нужна. Он может почувствовать неладное, тогда разговора не получится. Господин Фокс, не переживайте, Винсент ничего дурного мне не сделает и примет любое мое решение, – повторила она.

С этими словами королева пошла в свой кабинет.

Наверное, даже известие о гибели семьи не было для нее таким страшным ударом. Возможно, тогда она была просто очень уставшая, а возможно, ей это так казалось, спустя столько времени.

4

Ночь смешалась в одно большое кровавое сюрреалистическое представление для солдат Миранды, что пошли вместе с капитаном Дримсом к госпиталю. Страшные костры с медиками. Растерзанные и еще живые доктора, медсестры, санитары, просто сестры милосердия, лежащие на площади и в сквере госпиталя или же в его здании. Обезумевшие горожане, решившие, что кара богов пала на Миранду именно из-за медиков… Почему из-за медиков-то? Люди, что с голыми руками кидались на защищенных броней и вооруженных солдат, кидали горящие бутылки и факелы. Другие горожане, что не принимали участия в мракобесии, но теперь спешили на помощь своим единственным защитникам не только от тварей, что ждали за стеной, но и от помешавшихся соседей…

Мир сошел с ума…

Просто сошел с ума.

Тех, кто осаждал карантинный флигель, солдаты быстро перебили. Солдаты охраны чуть ли не плакали – их оттеснили к коридору с палатами, откуда на спину им бросались обезумевшие пациенты. Не все, но некоторые, которых пришлось застрелить. Лаборатория была разгромлена, склад лекарств уничтожен, все данные исследований вируса пропали.

Дримс в прямом смысле слова шел по трупам, добивая случайно уцелевших.

Сначала он отбил флигель, потом руководил зачисткой корпусов самого госпиталя, потом проверил, как добили взбунтовавшихся. А потом, уже когда посветлело небо, на выручку пришел Лавджой с солдатами и ополченцами. Наверное, еще никогда в жизни Ривс не был так счастлив видеть изуродованную одноглазую физиономию капитана.

– Мы быстрее управились, – усмехнулся Лавджой, оглядывая Ривса в обгорелой форме, болтавшейся клочьями на ногах и левом плече. Сам Дримс был черен от гари, копоти, и заляпан чужой кровью по самые уши. Ноги его украсились уже лопнувшими ожогами и свежими ранами, которые капитан нанес сам себе голенищами ботинок, что выдержали испытание огнем.

– У вас было то же самое? – устало осведомился Ривс, усаживаясь около входа в сквер госпиталя, прямо на брусчатку площади.

– Нет, и в помине. Так побузили немного, побросались на нас с камнями, ножами, да палками. Объявили, что мы душегубы, не даем им уехать из обреченного города, был один рьяный особо… Все толпу заводил, но я его снял быстренько, – Лавджой пожал плечами, протянул капитану флягу с водой. – Потом еще особо рьяных молодчиков мы постреляли, да по домам разогнали оставшихся. Объяснили, что никто их не выпустит, а если не успокоятся и нас перебьют, то кто же их защищать будет? Они задумались, поплакали, повыли, да разошлись. Мы тогда к воротам в старые кварталы к Сивиру пошли, – Лавджой тоже сделал глоток из фляги. – Я часть своих в охранение у вокзала оставил, для усиления. Там все ж склады, поезд… Сам понимаешь, – он завинтил крышку фляги, вернул ее на пояс.

Над Мирандой занимался рассвет. Солнце изнутри окрашивало серые облака розовыми и золотыми росчерками. Оба капитана устало смотрели на эту дивную красоту, поражаясь тому, что они вновь дожили до утра.

– Лэндхоуп сказал, что от тебя и Сивира донесений не поступало, но у Сивира ж ворота были… По логике-то, ему помощь была нужнее, чем тебе. Там же хватало этих проповедников, что нынче затянули песню про то, что твари болотные тоже дети Создательницы, как и мы, и дети детей не тронут. Все мы братья! И не надо их бояться… Короче, я подумал, что у тебя тут просто больничку надо отстоять от бузящих горожан, а у Сивира… Ну, не приведи Кром и Лоули, эти придурки тварей-то через ворота к нам в гости на чаек пустят? Вот и пошел я к Сивиру на помощь… Кто ж знал, что у тебя-то совсем плохо? – капитан снял каску, положил ее на колени. – Сивир тоже уже почти справился. Те совсем с ума сошли – думали, что они могут выйти, и твари их не сожрут, т. к. приняли они Тьму в сердца свои. Как я и предполагал, они уже знакомый нам бред орали. Типа, мир наш создала Создательница. Она создала Свет и Тьму. Значит, и Тьма Создательнице угодна, и боги Света все перевернули с ног на голову, вот и заставляют бояться Тьмы простых людей. А Тьма дарит покой и тишину. И если ее принять и признать, то твари не тронут, ведь они дети Тьмы и Создательницы Мира. А дети Ее должны жить в мире и согласии, – Лавджой помолчал немного, потом спросил. – Ты такой вариант бреда слышал когда-нибудь? Про подаренный покой и тишину?

– Да, – кивнул Дримс. В этот момент к ним подошел хромающий и усталый Мэйфлауэр, уселся около Дримса и заявил:

– Снимайте ботинки. Ноги осмотрю.

– Ты себя осмотреть не забудь, – посоветовал Дримс, откидывая голову на кирпичный столб, к которому крепились ворота в госпиталь.

– Меня уже перевязали, ничего страшного. Ожоги, скоро заживут. Многим повезло куда меньше, – Джулиан утер серое лицо. – Спасибо, что спасли ее.

– Всегда к твоим услугам, – криво улыбнулся Дримс.

– Кого? – немедленно осведомился Лавджой.

– Даму сердца нашего лейтенанта, – хмыкнул Ривс. Мэйфлауэр залился краской от макушки до шеи, а потом выпалил.

– Я на ней женюсь! Вот закончится все это, и женюсь!

– Лучше женись сейчас, – махнул рукой Фрейд, присаживаясь на корточки рядом с Дримсом. Он сам себя назначил телохранителем Ривса, и все это время ошивался подле начальства. Как ни странно, но рядом с ним капитану было спокойнее. – Потом мало ли что случится. Ты это, лейтенант, живи сегодня и сейчас. Завтра-то может не наступить. Вона что творится у нас.

– Да, тут я с сержантом соглашусь, – хмыкнул Лавджой, но медик уже занялся осмотром ног Дримса и предпочел ничего не ответить.

– Вам надо в часть. Я не знаю, что уцелело в госпитале, но в лазарете у нас еще должна быть мазь от ожогов. У медиков тут она кончилась. Я посылал в гарнизон за бинтами, мазью и прочим. Раненных много, но их уже перетаскивают: к нам – военных, в школу, что тут рядом, – штатских, – заявил мальчишка. – Я сейчас промою раны, но нужно их обязательно обработать. Инфекция очень любит ожоги и потом ее трудно лечить. Особенно в Миранде.

– Хорошо, я доберусь до части, – пообещал Дримс. – Что вообще с медиками?

– Плохо, – признался парень. – Многих убили. Причем врачей. Вирусологов, инфекционистов и лаборантов, что не были во флигеле – вообще всех убили. Мертв главврач госпиталя и кардиолог, он тут один был. Медсестер тоже убили многих, санитаров… Единственного нашего нейрохирурга зарубила бабища какая-то… Дура. Он же ее как раз и вылечил, а она его…

Дримс понял, чью смерть видел в самом начале свалки.

– Хирургов осталось всего двое, причем один – хуже некуда и пьет, травматолога нет… Остались в основном терапевты, да пара студентов и ординаторов, что сюда приехали. Хорошо, хоть офтальмологов и еще пары других специалистов не было в госпитале… Карантин, кажется, прорван, – констатировал Мэйфлауэр.

– Может, и нет, – поспешил его утешить Ривс. – До отделения не дошли. Но там пациенты некоторые взбесились. Хотя всю лабораторию разгромили… Из ваших пробирок могло что-то ведь и вырваться, да и данные исследований, кажется, пропали, хотя может что и уцелело… Если вы их прятали еще где.

– Без тех данных и оборудования, а главное – людей, я не смогу восстановить всю работу, – признался парень. – Данные исследований были в одном экземпляре, я ж и предположить не мог, что кто-то будет громить лабораторию, убивать медиков и нападать на военных… Мы должны выжить, а получается, что люди сами хотят убить себя и весь город… Не представляю, как теперь восстанавливать все…

– Сделай, что сможешь, – попросил Ривс.

Уставшие, обгоревшие и раненные отцы-командиры (а именно ими уже помимо воли стали Лавджой и Дримс, и, конечно же, пребывавший в части полковник Лэндхоуп) посидели, помолчали, глядя, как над городом занимается рассвет, потом Лавджой напомнил:

– Ты про проповедника собирался мне рассказать.

– Да, – кивнул Ривс, утирая грязное и потное лицо ладонью. – Я что-то подобное уже слышал. Говорили на перекрестках и площадях несколько раз. Люди собирались, слушали, но не такие толпы, – признался капитан, кивая на усыпанную трупами площадь.

– А вот тебе и раз, – хмыкнул Лавджой. – Вроде ж раньше про болезни и кару богов только горланили. Ну, слышали мы про то, что твари зла нам не хотят, просто мы их не понимаем. Теперь, получается, еще какая дрянь им в башки втемяшилась? Теперь они уже и Тьму тьмой не считают? Скоро и Сета за своего парня принимать станут? – он помолчал пару секунд и спросил. – Ты своих зачинщиков прибил?

– Главного нет. Он невестой Джулиана успел прикрыться и в толпе скрылся – паскуда. Но я его знаю. Он как раз ко мне с разговорами и лез… Я рассказывал тебе и Лэндхоупу, помнишь?

– Помню, – кивнул Лавджой.

– Это был он.

– Плохо, – констатировал одноглазый капитан.

– Плохо, – согласился Ривс. – Я его упустил в подвалах госпиталя. Ребята же с площади никого не выпускали. Сейчас здания прочесывают, он, я думаю, спрятался. Будет новых адептов собирать.

– Будет, – кивнул Лавджой. – Его адепты и у главных ворот были, мой зам их тоже упустил. Толпу мой лейтенант-то по домам отправил, хоть и пострелял немного. Он ко мне и Сивиру и подошел в итоге. Мы покумекали и решили сделать сводный взвод и под моим командованием к тебе пойти. Я охрану у ворот и вокзала усилил. Усилил патрули и к тебе пошел. Кто ж знал, что у тебя тут такое творится?

– Никто, – вяло согласился Ривс. – Надо отдать приказ патрулям и всем военным и ополченцам: как видят проповедников – стрелять на поражение сразу же.

– Согласен, – кивнул Лавджой. – Нам же терять нечего, пусть хоть нас боятся.

– Тогда я пошел в часть, а ты тут закончи… Мне еще надо Ленса в чувство привести.

– Как он? – осведомился Лавджой.

– Действовал хорошо, но он никогда не видел войны и такого светопреставления, – признался капитан. – Он никогда не знал, что цена жизни одного человека может быть выше чем цена жизни другого, поэтому был в ужасе, когда я бросил умирать одну сестру милосердия ради спасения врачей… Кстати, Мэйфлауэр, как она?

– Была жива, но к вечеру умерла бы. Обгорела вся, глаз нет, кожи тоже, повреждены мышцы и все такое. Я ее добил, – парень устало вздохнул и поднялся.

– Сам? – в один голос поразились капитаны и сержант.

– Я ж военный врач. Мне приходилось, – с этими словами мальчишка пошел прочь.

Ривс устало принялся созывать своих солдат, им на замену пришли куда более свежие люди Лавджоя и Сивира, да еще неожиданные добровольцы из числа горожан, полиции и пожарных. Постепенно к площади подтягивались медики из гарнизона, а также гражданские, чья смена была сегодня утром, или же пенсионеры-врачи вновь вспоминали свою молодость и приходили на помощь к уставшим, избитым, раненным врачам и медсестрам. Появились жрецы Крома, Пантеры, Иштар и Мальтора. Служителей Джанал постигла та же участь, что и жрецов Карены – они погибли все в Миранде. Их храм стоял запертым и лишь несколько не слишком плотно закрытых ставен иногда хлопали на ветру.

Когда уставшие солдаты побрели прочь с площади, унося свое оружие и щиты, над городом взвыла сирена – начался штурм Миранды тварями.

– Чтоб тебя! – зло пробормотал Ривс, оборачиваясь к площади. – Пилоты, за мной! Солдаты к капитану Лавджою!

– Так может, резервные сегодня выйдут заместо нас? – спросил один из солдат, что ночью дрался в отделение Ривса.

– А тварям все равно, что ты устал! Они не в курсе! – зло бросил Ривс.

– Тут раненных много! Они легкая добыча! – подбежал хромающий и спотыкающийся Мэйфлауэр.

– Часть солдат, самых измотанных и раненных, оставляем тут, – принял решение Дримс, но потом спохватился – приказывать им может только Лавджой, но тот уже был рядом и кивнул. – Остальные на стену и за мной, согласно боевому расписанию!

– Раненых немедленно убирать в здания! Стрелки, занять оборону вокруг госпиталя и школы! – гавкнул Лавджой. – Бегом! Или жизнь надоела?! Пока тут ни одного живого не останется, никому из вас укрыться не дам!!! Шевелись, раз жить хотите!

Дримс, возглавляя бегущих солдат, уже понял, что бесконечная ночь успешно перелилась в бесконечный день… Лишь бы этот день закончился, и лишь бы у людей хватило сил отбить еще и атаку тварей. Теперь Ривс не сомневался, что атаки монстров и помешательство людей взаимосвязаны, и с Мирандой на самом деле что-то не так.

5

Юная королева сидела на подоконнике в своей спальне. Над Замком начинал разгораться рассвет, окрашивая розовыми мазками редкие облака на светлеющем и обретающем цвет небе. Солнце постепенно озаряло мир, который просто перевернулся для Талинды этой ночью.

Странно… Она полагала, что после бегства из Керши уже ничто не сможет изменить ее внутренний мир. Оказалось, еще как сможет. И с этим ей тоже отныне придется жить.

Талинда положила подбородок на подтянутые к груди коленки, которые она обхватила руками, и принялась перебирать события минувшей ночи. Надо было что-то решать и что-то делать, но ее измученный разум отказывался это принимать. Она хотела просто упасть и заснуть, и проснуться лет через сто, когда все уже само собой как-то да образуется. Когда она сможет вновь надеяться стать простым человеком. К сожалению, заснуть у нее не получалось, хоть ты тресни.

Мешали события ночи.

Как она и приказала, генералу Бодлер-Тюрри передали приказ королевы явиться в ее кабинет. Он пришел немедленно. Как всегда спокойный и немного сонный неприметный человечек, который ни у кого не вызывает опасения… Винсент получил разрешение и присел на один из стульев, стоящих возле стола для совещаний, примыкающего к письменному столу королевы. Талинда несколько бесконечных мгновений смотрела на него, понимая, что она не хочет знать правду, но в то же время… в то же время, она не может прибывать в неведение и дальше.

– Винсент, вы ведь верно служили моему деду, и верно служите мне? – спросила она чуть дрогнувшим голосом.

– Конечно, Ваше Величество, – слегка удивился вопросу генерал.

– Значит, вы никогда не обманете меня?

– К чему эти вопросы? – он чуть шире открыл голубые глаза.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Нет, я никогда не обману и не предам Вас, Ваше Величество, – отчеканил он.

– Это ведь принадлежит вам? – королева разжала левую ладонь, в которой сжимала цепочку с кольцом, что принес ей Майкл. На мгновение лицо Винсента окаменело, и Талинде захотелось, чтобы он соврал. Но генерал медленно моргнул и тихо ответил:

– Да, это кольцо принадлежит мне. Где его нашли?

– На трупе няньки принца Лоуренса, – ответила девушка. – Оно зацепилось за ее одежду. Она знала или догадывалась о том, что она дает вечером Лоуренсу два вида антидепрессантов, которые должны привести к смертельному исходу, так ведь? Серотониновый синдром, не так ли?

– Да, она поняла, – кивнул Винсент. Отпираться он не собирался. То ли не планировал изначально, то ли не видел в этом смысла.

– Я хочу лишь понять, почему, Винсент? Почему? – Талинда чувствовала, как ее начинает трясти. Но трясло ее от сдерживаемых слез, не от гнева или злости. Она чуть задрала подбородок, чтоб слезы не хлынули из глаз, а остались на ресницах и за веками.

– Так приказал Ваш дедушка, – пожал плечами генерал.

– Приказал?

– Лоуренс – угроза Вашей власти, Ваше Величество. Постоянная угроза, которая стала в нынешней ситуации превращаться не просто в потенциальную угрозу, а в нечто реальное. Розми взбаламучена, люди задумываются о регенте, а регент возможен только при малолетнем правителе. Нет малолетнего короля, нет регента, – просто ответил генерал. Его нельзя было допросить при помощи ультрапентотала – у Винсента была искусственная аллергия на него, но Талинда просто знала, что сейчас он говорит правду. Только правду и ничего кроме правды.

– Но он же ребенок, – прошептала королева. – И я не раз говорила, что я его не убью. И вам запретила это делать, – слезы все же потекли горячими каплями по ее щекам.

– Приказ Его Величества был раньше, он не отменил его. Я обязан был его выполнить, – ответил генерал. – Лоуренс – постоянная и реальная угроза Вашей власти. Тем более что он – мужчина, а Вы – женщина, – лицо Бодлер-Тюрри закаменело и стало маской, было невозможно понять, что он сейчас испытывает.

– У Лоуренса нет шизофрении? – выдохнула она, вытирая слезы.

– Скорее всего, нет, но он обладает очень истеричным характером и очень избалован, что тоже может быть признаком душевного расстройства, – вновь абсолютно спокойно ответил генерал.

– Когда вы первый раз на него совершили покушение? И почему оно не удалось? – с трудом, но Талинда смогла взять себя в руки, голос ее окреп, губы почти не дрожали.

– В первый раз был яд в фруктах у бассейна, но на тарелку налетели вороны, которые все склевали, а потом умерли. Принц Лоуренс начал их бояться, – отчеканил глава РСР.

– Ночные шорохи, стрекот и хлопанье крыльев – ваша работа? – спросила Талинда, уже зная ответ.