Текст книги "Безумья темный страх (СИ)"

Автор книги: Алекс Елин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Безумья темный страх

Пролог

«Усталость, ненависть и боль,

Безумья темный страх…

Ты держишь целый ад земной

Как небо на плечах!

Любой из вас безумен —

В любви и на войне,

Но жизнь – не звук, чтобы обрывать…» —

Она сказала мне.

Ария «Там высоко», слова М. Пушкиной, музыка В. Дубинина

Над Розми разгорался рассвет.

Рождался еще одни день.

Еще один в, казалось бы, бесконечной веренице дней, что отмерены этому миру. Но как же быстро иссякала вечность, что была уготована Стране Мечтаний… Конечно, Битва разразится еще не скоро. На планете сменится несколько поколений людей, но для богов это время пролетит почти незаметно.

Кром шел по еще спящим улицам Фритауна. В сей ранний час спали даже самые развеселые гуляки, бражники и любители романтичных прогулок под звездами; засыпали на своих постах ответственные работники ночных смен; пустели залы баров, кабаре и ресторанов. Столицу ненадолго окутывал чуть ли не всеобщий сон. По широкому проспекту, что тянулся вдоль пляжа, ветер гнал сухие листья, песок, редкий мусор и перекатывал кем-то забытый на пляже желто-фиолетовый надувной мяч. Тишину раннего утра нарушал лишь неумолчный шум прибоя да далекий звук автомобильного двигателя, что, впрочем, скоро смолк в отдалении.

Над морем Ожидания вставало розово-желтое солнце. Где-то в садах робко зачирикала первая ранняя пташка. На высокой искривлённой ветрами сосне, что росла около дома у пляжа, сидела пестрая кошка. В отличие от людей, что могли бы в столь ранний час появиться на улице, мурлыка видела верховного бога. Она настороженно присматривалась к нему.

Кром же шел по вымощенному прямоугольной плиткой тротуару, совершенно ни о чем не думая. Боги ведь когда-то тоже были людьми, и боги тоже уставали от ноши, что несли они на своих плечах. Кром хотел немного передохнуть, просто пройтись по улицам города, просто увидеть этот мир глазами обычного человека, чтобы помнить, за что он бьется? Не за эфемерные же понятия добра и зла. А за людей, чьи поступки, вера, души, мысли и были воплощением этого самого Добра и Зла.

Вон у камней на пляже девочка-бродяжка, чумазая, в рваных джинсах, босая, прижимает к груди не менее грязного котенка, с которым вечером она разделила чудом найденный бутерброд с колбасой. Для нее половина бутерброда – мало, а для блохастого котенка – полноценный ужин, что позволит его организму бороться с инфекцией, подцепленной им во время короткой жизни на помойке.

В домике под ветвистой сосной, на которой сидит кошка, измученная двумя работами мать троих детей забылась коротким сном над вышивкой, что она делает на заказ, мечтая накопить денег, чтоб ее еще маленькие дети никогда не узнали нищеты и голода…

А где-то дальше по улице муж тихо прокрался в гараж, где он спрятал золотые сережки, которые так хотела купить его супруга. Он брал дополнительные смены в больнице, где работал медбратом, и накопил денег на серьги, что сегодня подарит ей.

Мелочи, но именно они напоминали повелителю бурь и ненастий, что за мир нужно бороться. Иначе погибнут все эти люди, и кошки, и собаки, и прочие живые существа. Не станет никого. Значит, он, верховный бог, просто не имеет права отступать. Мир должен выстоять! Должен!

Воздух перед богом бурь и ненастий сгустился, из серебряного облака ему навстречу шагнула девочка-подросток в коротком бордовом платье.

– Приветствую тебя, Кром, – кивнула она.

– И я тебя приветствую, Луна, – ответил верховный бог. – Что случилось?

– Не поверишь! Судьбы мира изменились, – скорчила недовольную гримасу юная богиня судьбы и истории. – Появилась нить новой жизни, хотя она должна была оборваться. Это неучтенная жизнь, и за нее кому-то придется заплатить.

– Такое случалось и раньше. Случится и вновь, – пожал плечами Кром.

– Случалось, – согласилась Луна. – Но вот только за нее, кажется, будет платить весь мир: пути нашего мира изменили свое направление; в конце всех их теперь находится катастрофа! Погибель! – она чуть ли не подпрыгивала от волнения.

– Что ж, мы знали, что эта Битва, скорее всего, станет последней для нас, – постарался успокоить ее Кром. – Вряд ли Пророчество на сей раз осуществится. Судьба возвращает все на свои места. Не более того.

Луна с удивлением уставилась на верховного бога. Взгляд ее как бы говорил: «Ничего страшного, что судьба по сути, это и есть я? И я ничего никуда возвращать не намерена».

– Кром, что с тобой? – воскликнула она. – Я не понимаю: мы не будем бороться на сей раз?!

– Что за глупости ты говоришь?! – глава пантеона даже остановился. – Когда это мы не боролись?

– Но твои слова про судьбу… – приподняла брови юная богиня.

– Они вовсе не означают, что мы не будем биться за наш мир! – отрезал повелитель бурь и ненастий. – Мы будем сражаться до последнего вздоха… – он ненадолго замолчал, вглядываясь в ставшее коралловым небо. – Наш мир должен был пасть под натиском Сил Вселенной. Мы не должны были пережить ту, первую, Битву, наша Создательница ее проиграла…

– В смысле проиграла?! – вновь чуть не подпрыгнула Луна. – А вот это вот все что? – богиня истории обвела рукой вокруг. Она, конечно, была богиней, но даже ей было далеко не все известно о тех, первых, временах существования Дидьены. – Как мы в итоге тогда выжили?!

– Лишь благодаря Ей и Ее Силе, – Кром проследил взглядом за полетом одинокой чайки. Да, пожалуй, пришло время открыть ту тайну, что знали лишь несколько оставшихся в живых небожителей. – Враги наши в тот раз смогли Ее одолеть, потому что Она была слаба. Пророчество не смогло осуществиться. Герои погибли, наши же враги благодаря предательству узнали о том, что есть слабое место Создательницы.

Боги прошли еще немного в молчании по тротуару. Большой, шумный город начинал просыпаться. Скоро его улицы вновь наполнятся суетой, на них обрушится весь зной пустыни, а воздух наполнится пылью, поднимаемой ногами миллионов его жителей. Необычный город… Столица, возникшая по приказу короля посередь песков, манящая к себе души не только жителей Страны Мечтаний, но и всей Дидьены; и ведь никто особенно не задумывался: почему это место тянет к себе? Почему о Фритауне, молодом городе, ходит столько мифов и легенд? И от чего великие воины, созданные самими богами для поистине последней битвы, спят в его подземельях, о которых не ведают даже лучшие из ученых мужей?

– И тогда Она призвала на помощь прежних богов, – продолжил свой печальный рассказ Кром. – Но даже этого было мало. Погибли почти все боги. Умирал сам наш мир, а вместе с ним гибла и Она…

Кром вновь замолчал. Он тогда еще даже не родился, когда в пределы их мира ворвались воины в черном, легионы Сил Вселенной. Они появлялись словно бы из ниоткуда и предавали огню и мечу города, селения, уничтожали храмы и библиотеки, жилые дома и произведения искусства. Воины в черном убивали всех без разбору: солдат, женщин, детей, стариков и даже домашних животных, скотину, птиц. Мир должен был умереть в муках, отдав все Силы своим победителям, искупив своими страданиями грех гордыни своего Создателя, посмевшего понадеяться встать на одну ступень с теми демиургами, что и были Силами Вселенной, Законом Вселенной, Кругом Творцов.

Так рассказывали Осирис и Ра, не погибшие, потому что они не были порождением этого мира. Так рассказывала Джасра – последняя из прежних богов. Так было записано в свитках выживших адептов Ордена Хранителей Истины. Так записали в свои хроники писцы сохранившихся государств. Так было записано в летописях, что недолго еще велись, пока покоренный мир стремительно катился в бездну варварства и незнания. Эту страшную память сохранили все народы на всех континентах Дидьены, превратив ее в легенды и мифы о гибели мира. Так рассказывала Крому его мать, когда он был еще ребенком, а ужас от пережитого еще жил в памяти древних старцев.

– И как же мы выжили? – прошептала Луна.

– Как? – Кром усмехнулся. – Она превратила свою слабость в невиданную силу: Она вырвала свое сердце и отдала его нашему миру. Такой жертвы наша Вселенная еще не знала, такой Силы еще ни один мир не получал, – тихо проговорил верховный бог. – А потом Она смогла вырвать и свою душу… Она разделила ее на несколько осколков, что оставила в нашем мире, один же забрала с собой, воззвав к Закону Вселенной: Битва не может начаться, если Создателя нет в его мире. И тогда Она ушла из нашего мира, остановив ту Битву, обрекая себя на жизнь без сердца и без души, – Кром остановился, повернулся к морю. – До нашей Создательницы, насколько мне известно, такого еще никто не делал.

Боги смотрели на золотой диск солнца, что уже высоко поднялся по чистому утреннему небосклону. Легкий бриз шевелил листья прибрежных пальм, гладил ленивые мелкие волны, набегающие на золотой песок пляжа.

– Теперь же все возвращается на круги своя: мир идет к собственной гибели, – повелитель бурь и ненастий скрестил руки на груди. – Благодаря жертве нашей Создательницы мы, боги этого мира, да и сам мир, настолько сильны, что можем без Нее противостоять Силам Вселенной. Наш мир очень силен, но тут остались те, кто всегда желал его уничтожить. Они превратились в болезнь, в раковую опухоль, что разъедает Дидьену изнутри, и они тоже не сидят, сложа руки.

– И что нам теперь делать? – почесала макушку Луна.

– То же, что и всегда: бороться, – твердо ответил верховный бог. – За нашими спинами не только прекрасный дивный мир, за нашими спинами люди и прочие порождения, дети, нашей Создательницы, которые ничего не ведают о грядущем, но которые будут обречены на смерть, ежели мы не выстоим. Она отдала нам свое сердце, сделав нас почти бессмертными, так неужели же мы Ее подведем?

– Нет, – помотала головой юная богиня. – В конце концов, ничья судьба еще не написана в камне, да и камень тот при необходимости можно разбить… А ты не знаешь, случайно, кто Герои Пророчества? И где можно найти осколки Ее души или в ком? Может нам стоит за ними приглядывать? Воспитывать там… Помогать… Это была не такая уж и плохая идея.

– Я многое знаю, – усмехнулся Кром, слегка завидуя юности и простоте богини. – Вот только я также знаю, что иногда лучше не лезть с благими намерениями в дела спасения мира: результат может быть противоположным задуманному.

– А я никуда и не лезу! – храбро соврала Луна.

– Ну, да, конечно, – горько усмехнулся повелитель бурь и ненастий. – В прошлый раз тоже хотели помочь, а в результате Создательницу одолели коварством и предательством, убив того, кто был не только Ее единственной любовью, но и светом в конце туннеля для Нее. Лишь благодаря ему Она не склонилась в сторону Тьмы окончательно.

Луна сглотнула. Сторона Тьмы? Неужели же все эти порождения Великих Болот и прочие монстры, обитающие в Розми и по всей Дидьене, и вправду тут с Ее ведома? Но как?! Как такое может быть?

– Будь осторожней, Луна, – усмехнулся Кром. – Это ведь судьба всего мира.

Глава 1

3, месяц Суховея, 5555 года – 4, месяц Суховея, 5555 года

1

Ривс Дримс устало потер глаза.

Атака тварей в этот раз началась ночью, в самый глухой час, когда даже самые стойкие часовые на стене и у мониторов начинали клевать носом и терять бдительность. Твари словно бы почувствовали, что пришло время нападать: вечерний туман так и не рассеялся, начался противный моросящий дождь, оседающий мерзкой водяной пленкой на лице, руках, одежде, технике, зданиях… В воздухе стояла водяная взвесь, вместе с плотным не отступающим туманом, создававшая впечатление густого киселя, что растекся по улицам Миранды и ее окрестностям.

Болотные твари тихо подобрались к самой стене города, прежде чем их заметили. Причем на сей раз, с тварями шли и летучие монстры, добиравшиеся до городской стены пешком, вместе с остальными своими собратьями. Когда же монстры были обнаружены, летуны взмыли в воздух, собрав своим неожиданным маневром обильную жатву среди защитников стены. Хвала всем богам, там кто-то догадался сразу вызвать подмогу и вертолеты.

Тут-то Дримса и ждал второй сюрприз.

Он в этот сырой вечер от чего-то принял решение остаться ночевать в гарнизоне: долго гонял своих ленивцев по полю, бил морды техникам и доносил азы постовой службы до пары обленившихся обормотов из патруля. Когда капитан закончил с этими благими делами, было уже темно и поздно. В сторону берлоги Ривса никто не шел, а просить патруль проводить его до дома капитан не стал – не маленький мальчик, да и никто не ждал его в убогой служебной квартире. Ривс остался ночевать в части.

Когда взвыла сирена и по громкой связи сообщили, что стена просит воздушной поддержки, тогда-то и проявился второй сюрприз: оба дежурных экипажа были пьяны! Эти сволочи искренне полагали, что ночью твари не нападут, рановато для их атаки, поэтому пилоты напились.

Разбив им носы и отправив трезветь на губу, Ривс полетел сам. Один. В ходе жаркой ночной атаки, капитан понял, что, в принципе, он может уже управлять вертолетом и в одиночку, что он и продемонстрировал.

Твари разлетались жалкими ошметками от попадания пуль из пушки, что была установлена на вертолете. Монстры дико визжали, бросаясь на вертушку, – кто умел летать, – или же прячась от света фонарей со стены и уползая в темноту. Дримс в этот раз не стал преследовать отступающих монстров, он все же был один в кабине и еще не чувствовал себя уверенно, управляя старой машиной.

Когда атака захлебнулась, Ривс вернулся на базу и пошел разбираться со своими подчиненными. Те были крайне недовольны такой ранней и жестокой побудкой: ведро холодной воды, выплеснутое на спящего человека, по определению нельзя считать мягким способом разбудить. Однако последующие за этим процедуры по пересчету зубов и десять кругов вокруг летного поля и навесов с вертолетами привели дежурные экипажи к мысли, что ведро холодной воды – это очень даже неплохо.

Злой как тысяча демонов Дримс загнал экипажи обратно в камеру, пообещав вернуться чуть позже, сам же направился подремать хоть пару часов в комнату отдыха. Поэтому он не выразил должного восторга, когда в помещение ввалился счастливый Ленс, принесший радостную весть, что вчера вечером с последним поездом приехал их новый гарнизонный главврач. Несмотря на ночную атаку, рыжий мальчишка сегодня прекрасно выспался дома, а утром госпожа Келамью накормила его потрясающим завтраком, поэтому его жизнерадостная физиономия навела на еще более мрачные мысли злого и не выспавшегося Дримса.

– Очередной неудачник? – хмуро буркнул Ривс, выходя из душевой, где принимал ледяной душ, пытаясь проснуться.

– Я тут Сивира встретил по дороге, он говорит, что парень из хорошей семьи и окончил лучший медицинский университет Розми, так что, думаю, он не может быть совсем уж плох! – радостно прощебетал довольный жизнью Ленс. Ривсу захотелось его укусить. Не в прямом смысле, конечно, но такая жизнерадостность поутру просто требовала жестокой мести.

– Закончить можно что угодно, как он лечить-то умеет? – Дримс вытирал полотенцем короткий ежик жестких черных волос и косился на контейнер с бутербродами, который его приятель поставил на стол, собираясь попить чаю.

– Я не знаю, но майор Сивир сказал, что, вроде, хорошо умеет лечить. Он хирург вообще, – рыжий младший лейтенант пододвинул в сторону Дримса контейнер. – Угощайся, мама сказала тебя покормить.

Ривс не стал отказываться. Шансы избежать злобного нападения некоторых не выспавшихся капитанов у младшего лейтенанта резко возросли.

После скорого завтрака приятели пошли к вертолетам – надо было оценить ночной ущерб, что твари нанесли машине, а заодно вытащить для этих целей еще трезвого Бена, техника, со склада. Пусть пока трезв хоть подлатает машину.

По дороге оба наткнулись на Фрейда, от которого уже исходил аромат утреннего пива.

– Фрейд, ты пиво вместо чая по утрам пьешь что ли? – зло прорычал Ривс.

– Да ладно тебе, капитан, я и так лучше всех тут летаю, – отмахнулся рукой сержант. К обеду этот субчик будет пьян чуть ли не в стельку… Может быть, запереть его от греха подальше на гауптвахте?

Пока Ривс искал Бена, пока отбирал у него заветную фляжку, из которой тот пытался плеснуть себе в утренний кофе какой-то дурно пахнущей мерзости, пока орал не него и выгонял пинками со склада, волоча за собой его помощника, вечно шмыгающего носом Рыжика, прошло много времени. К вертолету Дримс и Келамью пришли через час после начала рабочего дня, и там их уже ждали неожиданные гости: полковник Лэндхоуп собственной персоной, хмурый капитан Бентура и какой-то светловолосый тоненький вьюноша.

– Ночью напали? – вместо приветствия осведомился Лэндхоуп. Полковник, как и вся Миранда, прекрасно был осведомлен о ночном нападении, сирена выла не только в гарнизоне. Но старик следовал заведенному ритуалу и всегда спрашивал, когда именно напали твари, а уж потом выяснял интересующие его подробности. Наличие письменного рапорта его не особенно интересовало. Хотя за отсутствие такового по голове он не гладил.

– Ночью, в самый глухой час, – ответил Дримс.

– И летающие были?

– Так точно, господин полковник, были, – подтвердил капитан.

– Рано им еще быть, – не удержался Бентура от своих комментариев. – Они обычно позже просыпаются…

– Сходите к Лавджою на стену, они только сейчас начнут заливать трупы раствором, убедитесь сами, – посоветовал Ривс. – Или можете помочь Бену вытаскивать остатки твари из хвоста вертушки – она туда с горя кинулась.

– Хватит собачиться, – гавкнул старик. – Наши молитвы услышаны, нам прислали главврача. Прошу любить и жаловать, младший лейтенант Джулиан Мэйфлауэр, – он указал в сторону русоволосого низкорослого юноши, что скромно топтался рядом с ним.

– Они там все рехнулись что ли? – зло поинтересовался Ривс. – Они бы еще ребенка с первого курса мединститута нам прислали!

– Дримс, отставить! – рявкнул полковник. Парнишка покраснел до корней волос и поджал губы.

– У нас нашествие началось, эпидемия разворачивается во всей красе, карантин стоит, а фельдшера и медбратья спирт весь вылакали! И нам присылают МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА!!! – не выдержал капитан. – Мы тут все сдохнем скоро!

– Прошу прощения, капитан, – подал голос юноша. – Но я не всегда был младшим лейтенантом.

– Вы еще и курсантом были, я понял, – зло бросил Ривс. Так, пора брать себя в руки, это не дело срываться на ни в чем не повинных мальчишках, ему итак плохо – оказался в этом городе без надежды на само будущее… – Приношу мои извинения, младший лейтенант, тяжелая ночь, знаете ли.

– Это заметно по вашему лицу, – чуть улыбнулся Мэйфлауэр.

– И все же, у вас есть опыт? – нахмурился Дримс.

– Да, я служил три года на границе с Керши, – кивнул светловолосый кудрявый мальчишка. – И уже имел опыт борьбы с эпидемиями, а также доводилось работать в полевых условиях и под обстрелом. Не волнуйтесь, я знаю свою работу и приведу в порядок лазарет.

– По опыту могу сказать: сделать это будет очень непросто, – пожал плечами Дримс. – Они тут сопротивляются, знаете ли.

– Кстати, о сопротивлении, – вмешался Бентура, – я узнал, что вы, капитан Дримс, опять посадили на гауптвахту четверых своих подчиненных. А также занимались рукоприкладством, которое недопустимо по отношению к людям и подчиненным. Я в вашем присутствии, полковник Лэндхоуп, требую применить дисциплинарное взыскание к капитану Дримсу и…

– Карл, будь любезен, прекрати нести этот бред, – потребовал полковник. – О чем ты говоришь? У нас тут нашествие! Какое дисциплинарное взыскание?

– Нельзя избивать подчиненных…

– А вы заставьте их не пить другим известным вам способом, я и поучусь у вас! – не остался в долгу Дримс. – Они были в хлам пьяные во время атаки! По нашим законам за такое им положен расстрел на месте! Но если я буду следовать законам, то через два дня мы останемся не только без пилотов, техников, радистов и медиков, но даже без двух третей защитников стены!

– Надо применять воспитательные методы, разговоры… – взвился Бентура. – Нельзя же так…

– Капитан Бентура, хватит! – рявкнул полковник. – Хватит. Вы сами понимаете, что иначе с ними нельзя. Если они будут летать трезвыми благодаря методам капитана Дримса – это уже будет достижение. Вы в Миранде! Не забывайте этого! Тут по доброй воле никто не служит, – с этими словами полковник развернулся на каблуках, собираясь направиться к себе в кабинет, но потом вспомнил о медике, превратившимся в соляной столб. – Младший лейтенант, осваивайтесь понемногу. Где наши владения – знаете уже. Персоналу я вас представил. С капитаном Дримсом вы познакомились. Сегодня вам надо еще поехать в гражданский госпиталь, поможете им с карантином и выявлением лекарства от этой болезни. У них там жрецы Карены что-то вроде лаборатории организовали. Добро пожаловать в Миранду.

– Спасибо, господин полковник, – севшим голосом пробормотал ошалевший от маленького представления мальчишка. Да, такое милое щебетание в первые несколько часов пребывания в сим уютном городке способно было ввести в ступор не один десяток самых лучших докторов планеты, не то что совсем юного парнишку из порядочной семьи.

Полковник удалился, что-то гневно бормоча Бентуре. Ривс, Ленс и Мэйфлауэр остались созерцать вертолет и копошащихся рядом с ним техников и другой обслуживающий персонал.

– За что вы тут, лейтенант? – спросил Ривс.

– Позволил себе рукоприкладство, – ответил паренек.

– Серьезно что ли?! – воскликнул Ленс. Дримс был полностью с ним солидарен. Этот интеллигентный и щупленький паренек и позволил себе рукоприкладство?! Любимого паука своего начальника убил что ли?! И то, наверняка, случайно.

– Да, лейтенант, – кивнул он. – Я дал пощечину своему непосредственному начальнику. Из-за него погибло несколько очень хороших солдат и медиков. Он струсил. Я хотел вызвать его на дуэль, но… Меня попросили этого не делать… Очень хороший человек попросил…

– Звания тоже лишили? – осведомился Дримс.

– Да… Я был старшим лейтенантом…

– Ничего, я был майором, – ответил Дримс, которому становился симпатичным этот мальчишка с ясными серыми глазами, и детским лицом. – А чего пощечину, а не в челюсть?

– Так обиднее, – вновь покраснел мальчишка. – Он – трус и негодяй, он не заслуживает иного.

– Ну, ты только здесь никому пощечины не отвешивай, – предупредил капитан. – Тут дуэли не будет, просто подставят тебя тварям, они и сожрут. Уже рассказали о правилах поведения в Миранде?

– Да, – Мэйфлауэр торопливо кивнул. – Я не боюсь.

– Зря, – пожал плечами Дримс. – Как раз здесь и надо бояться.

– Кто бы говорил, – вмешался Ленс.

– Ленс, я воевал и всю жизнь по границам мотался, если я один раз в рыло заеду – как правило, адресат минут десять в отключке находится. Вряд ли это же можно сказать о тебе, Мэйфлауэр.

– Я, конечно, не умею хорошо драться, но я – медик, я могу и другим образом за себя постоять, – младший лейтенант поджал губы и постарался выпрямиться, чтобы показаться повыше ростом рядом с высоченным капитаном.

– Тут тебе просто может не представиться шанса это продемонстрировать, – вновь пожал плечами Дримс. – Тут собраны все отбросы человечества и армии. Они понимают только силу. Ничего кроме силы. Если ты хочешь побить их силой разума или коварными таблетками – ты можешь просто не успеть донести до них свою мысль. Разума, кстати, у них тут по большей части тоже нет: или отсутствует от рождения, или отбит напрочь, или же пропит. Третье – чаще. Так что будь осторожен.

– Спасибо за предупреждение, капитан. Я учту, – парнишка улыбнулся светлой чистой улыбкой. Такую видеть капитану доводилось лишь у Ленса на лице. Они все же чем-то похожи. Хоть Ленс тот еще балбес и хитрец, но все-таки есть у него что-то общее с этим Мэйфлауэром.

– Если что – обращайся. Мне кажется, хорошие отношения с медиком нужны будут каждому, поэтому согласен доносить твои мысли до моих подчиненных, в обмен на качественное лечение, – Ривс протянул руку младшему лейтенанту. Тот пожал ее. Рукопожатие у парнишки вышло крепкое. – Уже осмотрел свои владения?

– Помойка, – честно признался он.

– Спирт прячь, – сразу порекомендовал Ленс. – Если что осталось от него, конечно.

– Спиртом надо все дезинфицировать…

– Себя тут уже продезинфицировали. Остальное полагают излишним баловством, – похлопал его по плечу Дримс.

– И что ж делать-то? – выглядел медик потерянным.

– Понятия не имею. Попробуй еще заказать. Поезда пока ходят. Или в гражданском госпитале попроси. Или еще чем продезинфицируй, – предложил Дримс. – И держись подальше от Норрика.

– Понял… Ну, я пошел?

– Иди, – отпустил его капитан. – И добро пожаловать в Миранду!

Вскоре Ривс смог сам убедиться в том, что парень толковый. Он не боялся крови, умел лечить и не пытался падать в обморок при виде жертв тварей, которых с оторванными руками, ногами и вспоротыми животами потащили через пару дней в гарнизон – твари пролезли в подвал жилого дома, где и устроили кровавый пир. Военные быстро уничтожили всех монстров, благо тем взбрело в их тупые головы выбраться из старых катакомб в подвале дома, что стоял рядом с постом у главных ворот Миранды, где постоянно дежурил взвод солдат.

Джулиан сумел не только организовать немедленную медицинскую помощь пострадавшим, но он тут же послал за подмогой в госпиталь, сделал прямо в медпункте несколько сложных операций, и даже пришил одной милой девушке оторванную руку. Рука прижилась, кстати говоря. Лейтенант заставил собраться и оказывать помощь нескольких медбратьев и полупьяных фельдшеров, что обретались при санчасти. А потом отправил их на гауптвахту – чтоб не пили в рабочее время.

Лэндхоуп и Дримс пришли к выводу, что им повезло. Шансы выжить у Миранды несколько повысились.

Что радовало больше всего, Джулиан был из хорошей семьи, где царили строгие нравы, поэтому алкоголь употреблял лишь в мирное время по праздникам и только высокого качества, чего было невозможно найти в Миранде даже в спокойные времена. Чего нельзя было сказать об их старом враче из санчасти, который пил беспробудно, не лечил никого и всем советовал лечиться касторкой или спиртом, операции он не делал уже лет десять – дрожали руки, поэтому никто особенно не грустил, когда его сожрали твари, вылезшие из его погреба. Переживали только, что вообще врача не осталось, этот хоть перевязывать раны умел. Да еще волновались, что медбратья и санитары весь спирт своруют и перепьются, а медикаменты, какие еще остались, продадут.

2

Утро заглянуло на виллу «Белая Роза».

Первые солнечные лучи пробрались в просторный кабинет в торце здания, где на диване свернулась клубочком маленькая королева. Она сжалась комочком, положила на голову подушку, словно пыталась спрятаться от этого мира, подтянула острые колени к груди, и только робкие солнечные зайчики видели, как вошел в кабинет генерал Бодлер-Тюрри. Он грустно и с сожалением вздохнул – надо было будить и без того измученную девочку, но ей сегодня предстояло сделать много дел.

Вслед за Винсентом в кабинет вошел глава королевской спецслужбы охраны. Оба мужчины переглянулись. Им было жалко прерывать ее сон, но… выбора не было.

– Опять всю ночь тут спала? – тихо спросил генерал.

– Да, ребята говорят, она даже не выходила, – прошептал Майкл. – Горничная не нашла Ее Величество утром в спальне, значит, опять тут спала.

– Может быть, позже разбудим?

– Нельзя, утром поездка на испытания нового истребителя. Поездку согласовывали несколько месяцев, они даже финальные испытания ради этого случая отложили на пару недель, – горестно вздохнул Фокс. – А их главного конструктора, Бредди Джастина, инфаркт точно хватит. Он там чуть ли не гений, а гении… они ранимые больно.

– Хорошо, – вздохнул генерал.

– Ладно, давай, – согласился господин Фокс, но в этот момент королева откинула подушку с головы.

– Я вас уже слышу, господа, у меня очень чуткий сон, – девушка села на диване. – Сейчас пойду, умоюсь и спущусь завтракать. Полковник Увинсон и курсант уже встали?

– Они уехали час назад, – доложил Майкл. – Я не мог не согласиться с доводами полковника, и не стал задерживать их. Их визит не стоит пока афишировать.

– Хорошо, – королева устало потерла глаза и одним рывком поднялась с дивана. – Тогда скоро буду.

Талинда приняла душ и начала свой утренний ритуал: направилась в тренажерный зал, где она занималась каждое утро на тренажерах, потом потренировалась в спарринге с кем-то из охранников, еще раз зашла в душ. Только после этого королева направилась завтракать.

Заниматься физкультурой по утрам она стала с недавних пор по двум причинам: ей это доставляло удовольствие и позволяло держать хорошую форму, чтобы быть сильной, чтобы не бояться никаких тягот и нагрузок. Спаррингами же она стала заниматься после бегства из Керши – ей было страшно вновь оказаться беспомощной перед лицом врага. Очень страшно.

То бегство намертво врезалось в ее память. Ужас, осознание собственной беспомощности, того, что она – обуза, она не может постоять за себя, наоборот, из-за ее беспомощности их всех могут убить, не оставляли ее ни на секунду. Горящий город, дым пожаров, разъяренные толпы людей, выискивающие розмийцев – это было не так страшно, как осознание собственной слабости и беспомощности, когда она попала на базу в Керши, когда они шли через горы, теряя людей.

Поэтому королева захотела научиться драться, захотела научиться отвечать ударом на удар или же предотвращать удар. И захотела научиться биться с настоящим противником, что был сильнее ее, обладал опытом и мог бы справиться не только с ней одной. Поэтому спарринги проводились без пощады. Королева предпочитала получать синяки от своих охранников, а не от врагов.

Днем она несколько раз в неделю обязательно занималась в тире. Эти занятия она никогда не пропускала. Так же как и бег, который практиковала по вечерам.

Страх оказаться беспомощной останется у нее на всю жизнь и будет преследовать ее до самой смерти. Иногда Талинда позволяла себе полениться и не учиться или отложить какие-то важные документы, но никогда не позволяла пропустить тренировку.

Как обычно после тренировки девушка переоделась и пошла завтракать. Из-за ночной бури стол сегодня накрыли в одной из столовых, а не на террасе. Эта была любимая столовая девушки: солнечная, с прозрачно-изумрудными стенами и темными изумрудными занавесями на четырех больших окнах, выходящих на рассвет и мокрую от дождя мраморную террасу, увитую бугенвиллией. Изумрудный, белый и зеленый переплетались во всей обстановке столовой, успокаивая глаза и нервы.

Как обычно, королева включила огромный телевизор, завтракая. Надо же было знать, о чем говорят ее подданные, о чем они думают, и что им говорят с экранов телевизоров… и понять, качественно ли работает цензура. Новости королева всегда узнавала раньше своих подданных и куда больше, да и источниками новостей для нее был не телевизор, но дед приучил свою внучку к тому, что она должна знать не только официальные данные, но домыслы и чаяния народа. Это хорошо передавала пресса.