Текст книги "Алхимик, который знал истину (СИ)"

Автор книги: Alan Striker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

    – Эд, – остановила она меня. – Если тебе тяжело, может тогда не стоит?

    – Нет, – мотнул я головой. – Понимаешь, ты имеешь право знать это.

    Уинри её раз кивнула и мы с ней, собравшись, отправились туда, где мы в детстве любили часто играть. Наше любимое место.

    Солнце потихоньку склонялось к горизонту, обозначая конец дня. Мы с Уинри, собрав с собой небольшую корзинку со снедью, сидели на раскинутой на траве скатерти, на берегу реки. Она была в легком летнем платье и босоножках. На голове – шляпка, которую я ей подарил пару лет назад. Очень уж она мне понравилась, когда я увидел её в одном из магазинов Централа. Я настоял на том, чтобы она переоделась из своего перемазанного машинным маслом комбинезона. Заодно пришлось подождать пока она примет душ. Сам же был одет в серые брюки и рубашку с коротким рукавом, на ногах обычные ботинки. Свой лёгкий перекус мы уже съели. В общем, теперь ни что не могло отвлечь нас от беседы.

    – Так о чём ты хотел поговорить со мной, Эд? – Уинри посмотрела мне в глаза, ища ответ.

    – Уинри, – начал я, усиленно подбирая слова. Как назло, ничто не шло на ум. Махнув на это рукой, я решил сказать всё, как есть. – Когда я сказал тебе что я чудовище и во мне всего лишь немного от человека, я сказал тебе правду. На самом деле я человек лишь отчасти. И эта часть чрезвычайно мала, по сравнению с остальным.

    – Что ты такое говоришь, Эд, я тебя не понимаю, – произнесла растерянная Уинри. Мои слова были для неё как... Не знаю на что это похоже, но она их действительно не понимала. Я видел это по её взгляду.

    – Хорошо, тогда, ты не будешь против, если я расскажу тебе всю историю, с самого её начала? – спросил я, понимая, что это единственный шанс чтобы она поняла всё до конца. Девушка кивнула и я начал свой рассказ.

    – Эта история началась более четырёхсот лет назад. Многим она покажется сказкой, но печальная сторона этой 'сказки' в том что это правда. На Востоке, как ты знаешь, за границей Аместриса находиться Великая Пустыня, разделяющая нашу страну и Империю Ксинг. Но пустыня там была не всегда. На самом деле, некогда это была весьма процветающая и успешная страна. Там жили такие же люди, как и мы. Они любили и ненавидели, радовались и плакали. Всё то же самое, что и у нас. Две вещи отличали народ, что населял ту землю от других народов, их язык и их золотые волосы, и золотые глаза. Страна же та известна под названием Ксеркс. Да, Уинри, мы с братом – последние представители некогда великого народа. Четыреста лет назад эта страна исчезла за одну ночь. Все её жители погибли. Все кроме одного.

    – Но история эта началась за несколько десятилетий до уничтожения Ксеркса. Тогда в лаборатории у одного алхимика работал раб. В Ксерксе было весьма распространено рабство и у того алхимика было много рабов. Рабам порой даже отказывали в имени, и они просто носили номер. Того раба, о котором я упомянул, называли 'Раб номер двадцать три'. Однажды хозяин этого раба, решил провести алхимический опыт. Что там произошло точно, мне узнать так и не удалось. К сожалению. Но в результате этот алхимик смог получить искусственную жизнь, искусственно существо. Раб назвал его 'малыш из пробирки'. Но само это существо называло себя иначе. Гомункул! Вот какое оно выбрало себе имя.

    – Гомункул стал бесценным открытием для того алхимика. Это открытие позволило ему не просто возвыситься, но занять одно из важнейших мест подле Царя Ксеркса. Тот Алхимик стал Главным придворным Алхимиком. А что же стало с рабом, спросишь ты? Дело в том, что раб, который, по сути, дал жизнь Гомункулу, работая в лаборатории, заинтересовал это существо. Будучи запертым в своей оболчке, которая представляла собой круглую колбу, Гомункул не мог выбраться наружу и познавать окружающий мир. Алхимик же был настолько занят своими исследованиями, что быстро стал неинтересен своему детищу. Ведь Алхимика больше всего интересовали знания Алхимии, которыми обладал Гомункул. Но он ничего не давал ему взамен.

    – А что же мог дать Гомункулу, который знал об Алхимии всё простой Раб? Чем этот юноша, которому тогда не было и шестнадцати лет, мог заинтересовать всезнающее существо? Ответ прост. Он заинтересовал его миром людей. Тем миром, который Гомункул не мог познавать самостоятельно. Но рабу не было интересно рассказывать Гомункулу о том, что знал сам Раб номер двадцать три. И тогда гомункул решил заинтересовать его. Он предложил ему стать свободным. И первое что он сделал, чтобы помочь рабу обрести свободу, он дал ему имя. Конечно, сначала Гомункул выбрал имя напыщенное и величественное, которое, как он думал, впечатлит наивного юношу. Теофрастус Бомбастус. Но Гомункул просчитался. Для молодого раба это имя было очень сложным, и тот пожаловался, что не может его запомнить. И тогда Гомункул дал ему другое имя. Более простое, не возвышенное. Но оно понравилось молодому человеку. И с того дня Раб номер двадцать три, стал более известен как Ван Хоэнхайм.

    – Погоди, Эдвард, ты сказал Ван Хоэнхайм? – прервала мой рассказ Уинри. Я кивнул. – Но разве это не имя твоего отца? Или это ваш предок?

    – Всему своё время, Уинри, – улыбнулся я. – Я продолжу рассказ, и в конце ты поймёшь, что я имею в виду. Итак, я продолжаю.

    – Дав Хоэнхайму имя, Гомункул практически сразу обнаружил, что его 'родитель по крови' не умеет читать, писать и считать. И тогда гомункул стал учить его грамоте, заверив, что это – необходимый шаг, чтобы получить свободу. Его слова были правдивы, Хоэнхайм поверил им и, в конце концов, получил свободу. Сбылась мечта Хоэнхайма. Он был свободен. Он был грамотен. И он был обучен Алхимии. Более того, его навыки превосходили навыки его бывшего хозяина, который, надо отдать ему должное, завидев талант юноши, сразу взял его себе в ученики. Но мы-то с тобой знаем, кто был настоящим учителем Хоэнхайма. Это позволило Хоэнхайму, также как и его бывшему хозяину подняться в обществе и, в конце концов, встать на одну ступень ниже его в подчинении Царю Ксеркса.

    – Но было кое-что, что не давало гомункулу покоя. Увидев, что благодаря его стараниям, Хоэнхайм получил долгожданную свободу, Гомункул, стеснённый своей стеклянной колбой, также захотел обрести свободу. Ведь что из себя представлял сосуд Гомункула? Это была простая стеклянная колба, стоящая на треноге в лаборатории алхимика. Ничто не защищало её от опасности быть разбитой. А ведь это могло привести в смерти Гомункула. И Гомункул этого очень сильно боялся. Более того, узнав о страхе своего создания, Алхимик без зазрения совести использовал это знание, чтобы выуживать из Гомункула знания об Алхимии. По сути, Алхимик узнавал что-то новое, угрожая жизни другого существа. Разумеется, это не прибавляло Гомункулу хорошего настроения.

    – И вот, увидев, что свободу всё-таки получить можно, ведь Хоэнайм этого смог добиться, Гомункул сам решил стать свободным. Стать свободным от той бренной оболочки, которой его наделил его создатель. И он придумал, как воплотить свой замысел в жизнь. Но как заставить Алхимика выполнить его волю? Здесь гомункулу помогло то знание людской натуры, которое он обрёл, общаясь с Хоэнхаймом. Гомункул узнал, чего страшатся все люди, независимо от происхождения и статуса. Он узнал самый главный страх человека. Смерть. И тогда он сообщил Алхимику нечто, что затуманило его напуганный неизбежной участью разум. Гомункул сообщил ему, что он знает как обрести Бессмертие.

    – Бессмертие. Нет человека, который бы не грезил об этом. Ни один человек в здравом рассудке не захочет умереть. И если им дать такую возможность, любой человек согласиться быть бессмертным. Такова суть людей. Вот что узнал Гомункул благодаря Хоэнхайму. И это знание, которое обрёл Алхимик, лишило того разума. Теперь он с благодарностью вникал каждому слову произнесённому Гомункулом, ничто не подвергая сомнению.

    – Но Алхимик был не единственным, кто оказался подвержен влиянию Гомункула. Прошло время и о том, что существует секрет Бессмертия, прознал и престарелый Царь Ксеркса. Обезумев от подбирающейся к его ложу смерти, старый Правитель внимательно выслушал Гомункула. И тот сообщил ему, какую цену нужно заплатить, чтобы обрести Бессмертие. И Царь мог заплатить эту цену.

    – В Алхимии, как ты, наверное, сама знаешь, всегда существовал и существует закон равноценного обмена. Нельзя получить что-то не отдав что-то взамен. А как ты думаешь, что нужно отдать, чтобы получить Бессмертную жизнь? По твоему хмурому взгляду я вижу, что ты догадалась о том, какую цену должен был заплатить за своё Бессмертие Царь Ксеркса. Истинно так, ценой равноценной Бессмертию Царя Ксеркса и его ближайшего окружения должен был стать невинный народ Ксеркса.

    – Несколько лет ушло на то чтобы совершить все приготовления. Работы не прекращались день и ночь. И, наконец, огромный круг опоясал всю страну Ксеркс. Как ты, наверное, помнишь, круг является основой для алхимического преобразования. Нельзя было обойтись без него и в данном случае. Кроме самого круга, преданные Царю Ксеркса люди расставили по всей стране в нужных местах печати. А если говорить точнее, то они поставили кровавые печати, предав смерти тех людей, что жили в обречённых городах и посёлках.

    – И вот, наступил день, когда все приготовления были завершены. Царь Ксеркса и его приближённые, собрались в тронном зале дворца, который находился точно в центре круга, созданного вокруг страны. В центре зала была поставлена большая чаша, которая должна была послужить инициатором алхимической реакции. Подойдя к этой чаше, Царь Ксеркса взял ритуальный нож, надрезал себе палец и позволил капле крови упасть внутрь. Но...

    – Гомункул обманул. Центр круга находился не там, где было сказано Царю Ксеркса. Он находился возле трона, где стоял Хоэнхайм, держа в руках стеклянную колбу с Гомункулом внутри. И когда капля крови упала внутрь чаши, Гомункул разбил свой сосуд и сам инициировал алхимическую реакцию. Эта реакция покрыла всю страну Ксеркс. Души всех жителей Ксеркса были вырваны из их тел и собраны в одном месте. Более одного миллиона душ образовали легендарный предмет, Философский камень. Используя его в качестве источника алхимической энергии, Гомункул создал себе тело.

    – Но с какой-то стороны его можно даже назвать справедливым. Ведь полученную благодаря этой реакции энергию он разделил пополам, отдав половину тому, кто был ему родителем. Тому, кто никогда не смотрел на него свысока. Тому, кто всегда делился с ним человеческими чувствами и переживаниями, давая ему ту информацию, которую он больше нигде не мог почерпнуть. Да, половину собранных им душ Гомункул отдал Хоэнхайму, даровав ему, таким образом, Бессмертное тело. А вместе с тем, использую те души, что у него остались и кровь Хоэнхайма в качестве источника информации, Гомункул создал себе новый сосуд. Теперь его тело было похожим на тело Хоэнхайма, как будто бы это был его брат-близнец.

    – Так, за одну ночь страна под названием Ксеркс перестала существовать. А на её развалинах остались двое существ. Человек по имени Ван Хоэнхайм и Гомункул, который больше не был 'малышом из пробирки'. Гомункул отправился на Запад и пришёл в страну Аместрис, где стал известен как Мудрец с Востока. Хоэнхайм же отправился на Восток, где стал известен как Мудрец с Запада. Оба были Бессмертны и оба обучали простых людей алхимии. Но цели у них были разные.

    – Как ты, наверное, догадалась, тот самый Ван Хоэнхайм, 'Раб номер двадцать три' и есть мой Отец. Он – последний представитель народа Ксеркса, Бессмертный 'Мудрец с Запада'. Несколько десятилетий назад он пришёл в Аместрис. Двигаясь на Запад в поисках своего 'дитя'. Но остановился в одном из первых городов на границе с пустыней. Да, он остановился в Ризенбурге, где и познакомился с молодой Пинако Рокбелл. Именно поэтому твоя бабушка, порой забываясь, называет его своим старым собутыльником. Прожив в Ризенбурге несколько десятилетий, Хоэнхайм повстречал маленькую девочку. Эта девочка смогла затронуть нечто в сердце того Бессмертного Мудреца, каким он стал за четыреста лет скитаний. Он полюбил Тришу Элрик и, в конце концов, когда девочка выросла и стала молодой женщиной, он сделал ей предложение руки и сердца, и они поженились. А спустя какое-то время на свет появились я и мой брат Альфонс.

    – Какая романтичная и печальная и в то же время счастливая история, – произнесла Уинри, глядя на меня. – Трудно конечно поверить в твои слова Эд, но я тебе верю. Не знаю почему, но верю.

    – Спасибо, Уинри, – кивнул я и погрустнел. – Ты даже не представляешь, что твои слова значат для меня. Но эта история не закончена. Она имеет печальное продолжение, и ты должна его знать, ведь оно напрямую связано со мной.

    – Пока дети Хоэнхайма росли, четырёхсотлетний мудрец радовался жизни и плакал от счастья, наблюдая за своей семьёй, супругой и детьми. Он помнил о том, какая цена была уплачена за его Бессмертие. Но Триша... Триша стала для него той отдушиной, что смогла дать покой его терзаемому прошлым сердцу. Он рассказал ей всё о себе, и она приняла его таким, какой он есть. Пожалуй, именно такую любовь можно назвать Любовью с большой буквы. Но их счастье было внезапно прервано.

    – Как я уже тебе сказал ранее, покинув руины Ксеркса, Гомункул отправился на Запад и, придя в Аместрис, тогда ещё небольшую страну, стал известен как Мудрец с Востока, когда начал учить других алхимии. Именно в Аместрисе нашлись люди, которые повелись на лестные обещания, подобные тем, что завладели сердцем Царя Ксеркса. Да, Гомункул вновь обещал даровать Бессмертие. И вновь, как и в Ксерксе до этого, началась кропотливая работа по подготовке круга преобразования. Аместрис очень быстро стал воинственной страной, которая одно за другим завоёвывало все соседние государства. Постепенно страна стала приобретать форму круга. Должно быть, где-то сейчас заканчивается строительство тоннеля, который оформит этот круг в виде чёткой черты, как было сделано в Ксерксе. В течение веков буквально по кусочкам собиралась эта страна. И, как и в Ксерксе, на её территории ставились кровавые печати. Ты, наверное, помнишь из уроков истории в школе, что наша страна всегда была воинственной и вела очень кровопролитные войны. Причина была в том, что её, подобно Ксерксу Четыреста лет назад, готовили и готовят на заклание. Да, Гомункул в очередной раз хочет собрать для себя кровавую дань. Но если четыреста лет назад в Ксерксе погибло чуть больше миллиона человек, то теперь он собирается забрать себе пятьдесят миллионов душ.

    – Какой ужас, – Уинри была шокирована. Она даже закрыла рот ладонью, чтобы сдержать всхлип. – Эд, то что ты говоришь... Это действительно правда?

    – К сожалению, да, Уинри, – ответил я и тяжело вздохнул. – Мне удалось выяснить, что необходимым ингредиентом для создания философского камня служат души людей. Эту информацию я узнал у одного Государственного Алхимика. Ему я доверяю. Да и кроме того... Ладно, я продолжу, а к вопросу философского камня вернусь чуть позже.

    – Ван Хоэнхайм не просто так носил звание Мудрец. Наблюдая за историей страны, которая стала его новым домом, он заметил, что с ней твориться неладное. Зачем нужны эти бесконечные завоевательные войны? Зачем нужно столько пролитой крови? Чего хотят добиться правители страны? И вот, когда в 1901 году начался конфликт в Ишваре, Хоэнхайм вновь задумался над этим вопросом. Но так как никто не мог дать на него ответ, тогда он сам вновь засел за исследования. Он проследил историю этой страны от самого основания. Он сопоставил даты самых кровопролитных сражений. Он смог взглянуть на всю картину в целом. И ужаснулся. На карте, которую он использовал, чтобы отмечать свои исследования истории Аместриса, он увидел круг преобразования. Такой же круг преобразования, который однажды уже погубил Ксеркс. Можешь мне поверить, такое невозможно спутать ни с чем. И хотя для завершения этого круга оставалось добавить ещё несколько важных элементов, Хоэнхайм понял, что он просто не имеет права оставаться в стороне. Он понял, что единственный способ искупить свой грех, это остановить Гомункула.

    – Тогда мой отец начал работать. Знаешь, я до сих пор помню, как он сидел за своим рабочим столом и что-то делал. Тогда мы с братом мало понимали что именно. Вернее... В общем, это я тоже тебе расскажу, а пока...

    – Хоэнхайму удалось найти решение. Он понял, как можно остановить Гомункула. И тогда он принял решение. Пожалуй, самое важное решение в своей жизни. Он решил оставить на время свою семью. Ему нужно было время, чтобы подготовить всё необходимое, чтобы предотвратить грозящую Аместрису катастрофу. Подготовить всё необходимое, чтобы разрушить планы Гомункула. Знаешь, Уинри, в тот день... Я помню, как отец плакал, когда он уходил. Ему было жаль расставаться с нами. Ведь он не смог увидеть, как растут его сыновья. Мама обещала ему, что она дождётся его. Но она умерла раньше. И теперь я даже не знаю, что я ему скажу. Ведь если бы не моя слабость, она бы не умерла.

    -Эд, ты не виноват... – попыталась успокоить меня Уинри, но я прервал её.

    – Нет, Уинри, виноват. Именно я виноват, что мама умерла, – мне было очень тяжело говорить. Ком застрял у меня в горле, и, казалось, слёзы вот-вот польются из моих глаз. Но я должен выдержать и рассказать Уинри ВСЮ, абсолютно ВСЮ правду. – А теперь Уинри, когда я рассказал, кто был мой отец, и какие у него были цели... Пришло время тебе узнать о том, кто я такой на самом деле. Ты узнаешь то, что не знает больше никто на свете. Этого не знает Ал. Этого не знает мой отец. Этого не знала моя мама.

    – Знаешь, учёные-алхимики до сих пор не знают что такое душа человека, откуда она появляется, куда уходит после смерти. Они порой даже сомневаются в том, существует ли она на самом деле. Может быть, это всего лишь чистый разум, переносимый в виде энергии, а никакой эфемерной души на самом деле не существует. Я тоже не знаю ответа на этот вопрос, хотя в своё время посвятил много времени подробным исследованиям. Одно лишь мы, учёные, можем сказать точно. Когда человек появляется на свет, он уже разумен. Обычно, человек не помнит, что было в детстве. Более поздние воспоминания затмевают более ранние. А период до полугода вообще не откладывается в памяти человека. И знаешь, это отличная защита для растущего разума. Ведь благодаря этому все сильные эмоциональные переживания сглаживаются и теряются в прошлом. Так происходит обычно. Но в моём случае всё было иначе. Я не просто помню досконально всё произошедшее со мной прямо с рождения. Нет, я помню даже то, что происходило со мной до моей смерти. Да, Уинри, не знаю как, но я сейчас проживаю вторую жизнь.

    – Этого не может быть, – покачала головой девушка. – Неужели это правда?

    – Да, – кивнул я. – К сожалению мне нечем тебе доказать свои слова. Так что тебе придётся поверить мне на слово. Мда, сижу я тут с тобой, кормлю тебя байками.

    – Нет, Эд, ты не прав, – покачал головой Уинри и прижалась ко мне. – Не важно, первая это твоя жизнь или вторая, я люблю тебя таким, какой ты есть.

    – Спасибо тебе, Уинри, спасибо, – слёзы всё-таки потекли по моему лицу, и Уинри вытирала их. Так мы посидели минут пять пока я, наконец, не успокоился. – Какой я есть... Но, Уинри, мне ещё только предстоит рассказать тебе правду обо мне. Горькую правду. А пока... Я продолжу свой рассказ.

    – Мир, в котором я жил прежде, он похож на наш. Разве что технический прогресс шагнул чуть дальше. Но в том мире есть и коренные отличия. Вернее, одно единственное отличие, но весьма существенное. Там нет Алхимии. Или же просто никто никогда не исследовал этот вопрос, полностью погрузившись в научно-техническую революцию. Я прожил в том мире несколько десятилетий, прежде чем умер. Я видел много самых разных событий, прочитал много самых разных книг. И, знаешь, однажды я узнал одну историю. Я никогда не придал бы ей значения, если бы не родился здесь, как сын Тришы и Хоэнхайма. Дело в том, что эта история описывала историю этого мира. События, описанные в той книге, произошли и в этом мире. Пусть некоторые из них и различались по времени, либо по месту, либо по масштабам. Но ключевые точки не имели коренных различий. Более того, та история, что я прочитал в книге... Она описывала жизнь мальчика по имени Эдвард Элрик. Наверное, поэтому мне не стоит удивляться, что я и был рожден как Эдвард Элрик.

    – Получается, что ты знаешь будущее? – с интересом спросила меня Уинри. – Но ведь это же замечательно. Это так интересно.

    – Ты так думаешь? – с грустью спросил я, и Уинри перестала веселиться. А на моих глазах вновь навернулись слёзы. – Знаешь, я ведь сказал тебе, что считаю именно себя виновным в смерти матери. А всё потому, что в той книге это событие был описано. Я знал что моя мама, а ведь я любил, любил её очень сильно... и я знал что она заболеет и умрёт. И я ничего не сделал. Я просто никчёмный трус, который побоялся рассказать отцу всю правду о себе. Если бы я рассказал ему всё что я знаю... Тогда бы моя мама не умерла. И тогда твои папа и мама не умерли бы. Это я... понимаешь? Я виновен в их смерти! Это из-за меня они умерли!

    Я сидел и рыдал. Всё то, что копилось во мне эти полтора десятилетия, наконец, вырвалось на свободу. Я больше не мог сдерживаться и рыдал как маленький ребёнок. Не помню, что было потом. Но пришёл в себя я от того что кто-то поглаживал меня по голове.

    – Не плачь, Эд, не плач, – это была Уинри. Она положила мою голову себе на колени и сейчас гладила меня по голове и успокаивала. Я, наконец, перестал плакать и успокоился. – Знаешь, Эд. Я ведь помню тот день, когда нам сообщили что мама и папа были убиты. А ещё я помню тебя, когда ты приехал к нам и на коленях просил у нас с бабушкой прощения, что не вытащил их оттуда силком. Я помню твои заплаканные глаза тогда. Ты тогда был не бравым подполковником. Передо мной был маленький мальчик ещё меньше меня ростом. И он просил у меня прощения, что не смог силком вытащить моих взрослых папу и маму. Неужели я должна тебя винить в этом? Нет, то, что произошло с моими папой и мамой... Я много думала об этом и приняла их выбор. Эд, не стоит видеть вину там, где её нет. И знаешь что ещё, Эд? Мне кажется, папа и мама поступили очень эгоистично. Не из-за того что они оставили меня. Нет. Я считаю что они поступили эгоистично из-за того что они по сути взвалили вину за свою смерть на тебя и ты уже второй раз горько плачешь из-за этого. А ведь это только то, что видела я. Боюсь даже представить, сколько всего натерпелась твоя бедная подушка за эти годы.

    – Уинри, я... – слёзы вновь собрались течь по моим щекам, но Уинри ловко отёрла их

    – Соберись, Эдвард Элрик, и хватит уже плакать, – строго сказала она, но тут же улыбнулась. – Ведь, кажется, твой рассказ не закончен.

    – Да, ты права, Уинри, – кивнул я. И, переведя дух, приготовился продолжать. – Теперь я должен рассказать тебе о том, что я делал все эти годы и почему я считаю себя чудовищем.

    – Как ты уже, наверное, поняла, в тот день, когда уходил мой отец, я знал 'Зачем' он уходит. Я знал, что он вознамерился остановить Гомункула, который собирался уничтожить всё населения Аместриса ради собственных интересов. И, как ты, наверное, понимаешь, будучи уже взрослым человеком, я просто не мог оставаться в стороне. Я стал учиться алхимии по книгам отца. В его же дневниках я обнаружил подробности того что приготовил Гомункул и это ещё больше подкрепило моё желание спасти Аместрис и его жителей. Когда умерла мама, мы с Алом, а точнее я, нашли учителя. Изуми Кёртис. Ты, наверное, помнишь её. Однажды она спасла Ризенбург от наводнения. Я учился у неё вместе с братом, но был гораздо успешнее Ала. В результате я закончил учёбу в восемь лет и вернулся в Ризенбург. Ты, наверное, помнишь, что произошло дальше?

    – Да, как будто это было вчера, – глубоко вздохнув, ответила девушка. – Меня до сих пор в дрожь бросает от тех воспоминаний. Самого нападения ишваритов я не помню, так как оно прошло в стороне. Но я прекрасно помню тебя всего истекающего кровью. Я помню те жалкие обрубки вместо твоих руки и ноги. А ещё помню, как ты тяжело восстанавливался в течение отведённого тобой же полугода. Ишвариты... я понимаю война, но как можно было быть таким жестоким с ребёнком.

    – Они просто обезумели от тех потерь, которые понесли из-за меня, – с горечью ответил я. – Ведь именно я убил их друзей и братьев в тот день, защищая жителей Ризенбурга. Но пришло время, Уинри, узнать тебе правду о том дне. Узнать то, что я скрыл от всех. Свою руку и ногу я потерял не из-за ишваритов. Когда они пришли в мой дом, я уже потерял конечности.

    – Но что тогда произошло? – спросила удивлённая девушка.

    – Ты помнишь, я упоминал основной закон алхимии? Нельзя получить что-то не отдав чего-то равноценного взамен, – Уинри кивнула. Не только я упоминал этот закон. На самом деле его преподают даже в школе вместе с тремя запретами алхимии, чтобы дети не совершили непоправимой ошибки. – А ты помнишь главный запрет алхимии?

    Уинри кивнула. Похоже, она поняла, что я сделал. Об этом запрете в школе говорят особо. И неоднократно подчеркивают, что цена за его нарушение – ужасна.

    – Да, Уинри я нарушил основной запрет алхимии, я совершил преобразование человека, – признался я, но этого было мало, ведь это далеко не вся правда. – Во всяком случае, так думает Ал и те немногие кто посвящён в эту тайну. Они думают, что я пытался воскресить мать. Но это не так. Совершенно не так. Как ты помнишь, благодаря знаниям из прошлой жизни, я помню основные события, которые произошли и произойдут. А ещё я знаю некоторые особенности алхимии, которые скрыты от остальных. Например, я знаю истинное предназначение преобразования человека. Совершая подобного рода преобразование, алхимик открывает так называемые Врата Истины – инструмент, который позволяет людям творить алхимию. Ни один алхимик, который когда-либо открывал Врата Истины, никогда не делился знаниями о них с тем, кто этих врат не открывал. Ты – первая из непосвященных, кто получил эти знания. Хотя... Возможно, что-то об этом знала и моя мама, так как не думаю, чтобы Хоэнхайм держал это в секрете от неё.

    – Получается, это что-то вроде чести? – с сомнением спросила Уинри.

    – Не думаю что это так, – покачал я и улыбнулся. – Хотя это показывает как минимум то, что я тебе доверяю.

    – Спасибо тебе, Эд, – Уинри улыбнулась мне в ответ.

    – Но, пожалуй, я продолжу, – наконец произнёс я. Уже прошло три часа как я начал свой рассказ, а он ещё далёк от завершения. – Итак, в возрасте восьми лет я открыл Врата Истины, отдав в качестве входной платы свои руку и ногу. Взамен я получил исчерпывающие знания об алхимии. Мне удалось не просто узнать что-то о ней. Я понял саму её суть. И в свете того что я задумал, эта цена казалась мне приемлемой. И даже сейчас я не думаю что продешевил. Тем более что ты помогла мне нивелировать эту проблему.

    – Получив знания об алхимии, ранее мне недоступные, я решил выполнить следующий этап плана по спасению страны. Я стал Государственным Алхимиком. Я не стал медлить, так как знал что вскоре командование армии примет решение. Приказ номер 3066. О тотальной зачистке Ишвара. Я знал, что этот приказ будет подписан. Но я понимал ещё кое-что. Когда ты не можешь остановить военную машину, спасти как можно большее число жизней можно только находясь на острие клинка. Я убивал ишваритов поднявших мятеж с одной единственной целью – спасти их жён и детей. Признаюсь честно, я убил тысячи... Нет, десятки тысяч ишваритов. Более того, я был самым 'результативным' Государственным Алхимиком Аместриса в том военном конфликте. Но вместе с тем, мне удалось поспособствовать тому, чтобы были спасены десятки, а может даже сотни тысяч жизней ишваритов. Уже под конец войны, я получил приказ уничтожить крепость Камс, в которой находилось больше тридцати пяти тысяч ишваритов, большая часть из которых были женщины и дети. Мне удалось спасти большую часть из них, выведя из окружения эти тридцать пять тысяч по подземным туннелям, проложенным мной за ночь. Но и цену за эти жизни я потребовал соответствующую. Пятьсот ишваритов добровольно умерли от моей руки, чтобы я смог скрыть побег такого большого числа людей. После того как я их убил, я обрушил святые скалы Руку Господа на лагерь и следов побега не осталось. А тысячи ишваритов были спасены.

    – Но я должен признаться тебе ещё кое в чём. И это напрямую связано с тем, почему я считаю себя монстром. Изучая записи отца, я наткнулся на описание того самого ритуала, который провёл Гомункул четыреста лет назад в Ксерксе. Описание того как создать совершенный философский камень. И я провёл этот ритуал. Пусть в меньших масштабах, но я провёл его. И делал я это неоднократно. Начав в Ишваре, на протяжении этих лет я постоянно участвовал в войнах лишь с одной целью – усилить мощь того философского камня, чтобы хотя бы приблизиться к мощи философского камня Гомункула. Я не знаю в точности, что приготовило это существо. Но я хочу быть во всеоружии, а потому все эти годы я непрерывно копил эту мощь. Меня называют Жнецом, Демоном, Дьяволом. И всё это верно. Ведь я добровольно отнимаю души других людей ради собственной силы. Я не пытаюсь себя оправдывать, что это всё для их защиты. Нет, это было бы слишком наивно с моей стороны. Я совершил серьёзную ошибку, встав на этот путь. Но если уж я выбрал его, я должен пройти его до конца. Хотя бы ради тех, кого я убил собственными руками.

    – Знаешь, Уинри, я ведь до сих пор помню каждого кого убил. И сейчас их души слитые воедино внутри философского камня, внутри моего тела, кричат о возмездии, об отмщении мне, их губителю. Мне нет прощения за то, что я сделал и ещё сделаю. Меня спасет лишь одно – надежда, что мои труды не пропадут даром, что Аместрис будет спасён. Вот какова моя истинная суть, вот кто такой на самом деле Эдвард Элрик. Примешь ли ты меня такого, Уинри?

    – Скажи, Эд, а что ты будешь делать, когда победишь? – спросила меня, наконец, Уинри. Похоже, она на распутье. Что же мне ответить? – Чем ты займёшься?

    – 'Когда победишь', – повторил я. Интересная формулировка, не 'если', а 'когда'. Получается, Уинри не сомневается в моей победе. – Если бы ты спросила меня об этом год назад, я бы ответил что сам бы встал у руля страны и повёл бы её к светлому будущему. Такие были мои мечты. Но теперь... Я даже не знаю, что я буду делать. Наверное, тоже что желаю и сейчас. В смысле не только воевать. У меня ведь и мирной работы бывает навалом. Но ещё... Уинри, мне бы хотелось чтобы ты была рядом. Как я сказал, я люблю тебя. А ты... ты хотела бы быть рядом со мной?