Текст книги "Алхимик, который знал истину (СИ)"

Автор книги: Alan Striker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

    – Воины Ишвара, кто из вас желает, чтобы их семьи выжили, встаньте! – обратился к ним алхимик. Встали все мужчины, а ещё несколько стариков и юношей. – Я могу отпустить ваши семьи, но я не могу отпустить вас, так как вы снова будете сражаться против меня. Поэтому вы должны купить свободу своим близким. Цена одна – ваша жизнь. Кто согласен, поднимите ваши руки.

    Руки подняли все вставшие, всего около полусотни человек. По приказу алхимика, после того как они попрощались со своими близкими, их отвели в самый большой дом селения. После чего солдаты оставили своего командира наедине с теми, кого он намеревался казнить. Расставив особым образом связанных по рукам и ногам ишваритов и встав в центре зала, алхимик сложил руки вместе. Раздался хрустальный звон, после чего тот приложил свои руки к полу и на камне в ярком серебряном свете стал появляться рисунок огромного круга.

    – Это – круг преобразования, – объявил Стальной Алхимик. – Его назначение – преобразование души. Вы не умрёте в полном смысле этого слова. Вы продолжите жить дальше. Говоря более простым языком, я заберу ваши души.

    – Ты... Ты демон! – раздались крики. Некоторые ишвариты пытались выбраться, но подчинённые Стального алхимика хорошо знали своё дело. Пленные были связаны весьма надёжно.

    – Да, я – Демон!!! – прокричал алхимик, и все замолкли. – Если быть демоном это меньшая цена чтобы спасти ваш народ от полного уничтожения, то я готов им быть!

    – Зачем ты это делаешь? – спросил самый старый из пленных. Это был старейшина селения. В его голосе и взгляде алхимик видел жалость к нему. – Зачем ты несёшь это бремя?

    – Прежде чем я отниму ваши жизни, я объясню вам, почему Аместрис напал на Ишвар, – ответил мальчик. – Всё дело в том, что самому Аместрису приготовлена та же участь, что и вашему народу. Полное уничтожение. И сделали это те, кто основал Аместрис. Они хотят сделать со страной то же что и я сейчас. Именно поэтому веками Аместрис ведёт непрекращающиеся войны, готовя основу для поглощения миллионов жизней. Именно поэтому была развязана эта война. Я же хочу помешать им. Но, к сожалению, для этого мне приходиться использовать методы моего противника. Вот и всё.

    – Неужели нельзя было найти иного выхода? – спросил старик.

    – Другой выход есть всегда, – покачал алхимик головой. – Вот только цена для вашего народа была бы выше. Ведь я должен уничтожать абсолютно всех ишваритов, а не спасать жизни их семьям. А теперь, раз вопросов больше нет, приготовьтесь. Я сейчас начну.

    Алхимик вновь сложил руки вместе, и вновь хрустальный звон огласил помещение. Но на этот раз, стоило ему стоя в центре приложить руки к полу, зал осветил красный цвет. По линиям круга стали проноситься красные молнии. Люди, стоявшие по разным местам круга, задергались, закричали. Стоящий же на коленях в центре алхимик, продолжал держать руки прижатыми к полу. Его глаза были закрыты. Тут все молнии ударили в него, но алхимик стоял, будто не замечая их. Вскоре все прекратилось. Поднявшись, алхимик проверил каждое тело. Все оказались мертвы. Пройдя к выходу, алхимик остановился и в третий раз сложил руки вместе и приложил их к полу. На этот раз пол зала раскалился докрасна и стал плавиться, превращаясь в самую настоящую лаву. Круг, оставленный алхимиком, исчез, расплавившись, а тела ишваритов загорелись. Так как стало нестерпимо жарко, Стальной алхимик покинул помещение и отойдя подальше стал наблюдать как здание в котором он проводил преобразование разрушается.

    – Сэр, вы закончили? – обратился к нему его заместитель. Алхимик посмотрел на него усталым взглядом и кивнул.

    – Да, отпускайте пленных пусть уходят и приставьте к ним пару взводов для сопровождения, – велел Стальной алхимик.

    Его заместитель отправился исполнять поручение. Сам же алхимик решил пройтись по посёлку. Внезапно между двумя зданиями промелькнула тень. Алхимик не успел среагировать, как она метнулась к нему.

    – Ölmek! – раздался детский крик. На ишварском языке это восклицание означало 'умри'. К алхимику подскочил мальчишка с кинжалом в руке. Хотя... Пожалуй, они были ровесниками. Так как самому алхимику было от силы лет девять. Мальчишка-ишварит что есть силы, пырнул ножом своего врага, а Стальной алхимик даже не сопротивлялся, с недоумением глядя на своего противника. Нож вошёл в одежду и, наткнувшись на броню под ней, остановился. Наконец Стальной пришёл в себя и ударил противника в висок. Так как правая рука Стального алхимика была металлической, а следовательно очень тяжелой, удар оказался смертельным для ребёнка. Маленький воин упал на песок под ногами алхимика и затих.

    – Господин майор! – подскочил к нему один из его подчинённых, что находился неподалёку. – Господин майор, сэр, с вами всё в порядке?

    – Да, сержант, – кивнул он в ответ и посмотрел на ребёнка. – Что с ним?

    Сержант наклонился, чтобы проверить пульс. Пульса не было.

    – Он мёртв, сэр, – ответил тот, и, поднявшись, стал ожидать дальнейших приказаний. Алхимик стоял и никак не реагировал на слова сержанта.

    – Пленных отправили? – наконец спросил спустя минуту размышлений алхимик.

    – Да, сэр, пятнадцать минут назад, как вы и приказали, – ответил сержант. Стальной алхимик кивнул, и, наклонившись к убитому ребёнку, снял с того традиционный пояс ишваритов.

    – Отправьте кого-нибудь догнать их, – произнёс алхимик, протягивая пояс. – По этому поясу можно будет разыскать мать ребёнка. Пусть ей расскажут, что тут произошло и передадут мои слова соболезнования. Знаю, звучит глупо, но мне жаль, что он погиб здесь. Если бы он не бросился на меня, был бы жив.

    – Хорошо, сэр, – кивнул тот, но не двинулся с места. – А вы сами?

    – Идите, сержант, идите, пожалуйста, – теперь алхимик не приказывал. Просто просил. Сержант посмотрел на своего командира и, козырнув, поспешил исполнять приказ. Он никогда не рассказывал своим друзьям и знакомым о том, что он увидел. О том, как по щекам его маленького командира текли слёзы.

    ***

    Проснулся я внезапно, будто меня скинуло с кровати. Но вокруг всё было спокойно. Пустая комната гостиницы, в которой был только я. А значит, никто не узнает, что мне опять снился кошмар. Проведя единственной рукой по щеке, я машинально отметил что как и в прошлый раз, на ней остались дорожки от слёз. А я ведь думал, что я покрепче буду.

    Вот уже полгода как всё чащи чаще мне сняться кошмары о моих зверствах на войне, со всеми подробностями. И вот в очередной раз мне приснился кошмар о том, как от моих рук погиб ребёнок. Пусть мой ровесник, но для меня всё равно ребёнок. Хотя в отличие от остальных убитых мной в тот день, он мог бы ещё жить и жить.

    Встав с кровати, я прошёл в ванную комнату и залез в душ. Горячая вода смывала мои ночные тревоги, но на душе всё равно оставалось неспокойно. Но на этот раз меня тревожили не совершённые мной в прошлом убийства, а то, что они так сильно на меня влияют. И с каждым днём всё сильнее. Если всё так продолжиться, то однажды я просто не выдержу. Причину для этого я видел только одну – мер для защиты моего разума просто было недостаточно. Та печать, что я создал, основываясь на записях моего отца Хоэнхайма либо начала ослабевать, либо была недостаточно сильна, чтобы перекрывать все эмоции покоящихся во мне людских душ. А ведь четверть миллиона это немало. Если бы не эта печать, я бы не выдержал и секунды. Представьте, что вы слышите крики страданий такого количества людей. Долго вы выдержите? Мой отец столетия приходил в себя с этой печатью. А без неё... Думаю, он бы просто сошёл с ума. Я же набираю души в себя постепенно, а не сразу и, видимо, так моя печать адаптируется. Впрочем, ничего с этим поделать у меня не получится. Так что остаётся надеяться, что всё обойдётся.

    Закончив принимать душ, я пошёл одеваться. Долго выбирал между обычным дорожным костюмом и военной формой. Но немного подумав, убрал оба наряда в чемодан. Сейчас мне нужно было что-то иное. Поэтому я надел обычные серые штаны с множеством карманов, футболку, куртку, а на голову нацепил бейсболку, надвинув козырек на глаза. Всё, сейчас я больше похож на подростка, а мой взгляд не будет никого пугать. Собрав чемодан, я отправился будить брата, который занимал соседний номер. Но, оказывается, он тоже не спал, хотя сейчас было только шесть часов утра. Поболтав с ним о том, о сём и помечтав, чем можно будет заняться в Ризенбурге, ровно в семь утра мы спустились на завтрак в столовую.

    А в девять часов мы с братом и майором Армстронгом уже садились на поезд. Здоровяк решил переодеться в гражданскую одежду, и теперь в нём можно было угадать состоятельно гражданина, а не армейского майора. Также на платформу явился и Маэс Хьюз, который вызвался проводить нас.

    – Йо! – поприветствовал он меня через окно, когда мы втроём уже заняли место в поезде. Они с Армстронгом немного задержались.

    – Хьюз? – искренне удивился я. Если честно, то я даже не думал, что он захочет меня проводить.

    – В Восточном штабе у всех дел по горло, вот я и решил вас проводить, – исчерпывающе ответил он.

    – Ясно, – кивнул я. – Кстати, ты ведь не будешь против, если через пару неделек, когда я вернусь в Централ, я погощу у тебя немного?

    – Хм, а почему нет? Комната для гостей у меня есть, даже две, так что не вижу проблем, – ответил мне Хьюз. – Приезжай, Гресия будет рада. Да и с Алисией толком сможешь познакомиться. А то с тех пор как она родилась ты у нас, так и ни разу надолго не останавливался.

    – Ну, пока у вас рос младенец, я бы точно был там лишним, – пожал я плечами. – А вот сейчас почему бы и нет? Кстати, если я Ала с собой прихвачу?

    – Эд, не решаю за других? – возмутился брат.

    – А ты что, против? – удивился я. – Впрочем, если стесняешься остановиться у Хьюза, можешь погостить у Алекса, ведь так майор? Насколько я помню, семейство Армстронгов славиться своим гостеприимство из поколения в поколение!

    – Истинно так, Эдвард Элрик! – майор аж засиял. Впрочем, он всегда сияет. А я так и не понял, как у него это получается. Тут со стороны диспетчерской прозвенел звонок, и поезд дал гудок.

    – Похоже, всё, пора, – произнёс Хьюз. – Ну, всё ребята, давайте, удачи вам. Майор, берегите их!

    Поезд тронулся и мы поехали. Пока ехали, Ал и Алекс переговаривались по поводу своих алхимических исследований и изысканий. Их разговор шёл фоном и я задремал. Не знаю, сколько я проспал, хорошо хоть на этот раз без кошмаров, но проснулся я также внезапно, как и утром. Проснулся я от чёткого ощущения КИ. Возникло ощущение, что рядом со мной находиться философский камень, а не только во мне. Глаза я открыл внезапно и в эту же секунду услышал голос Алекса, который кинувшись к окну и буквально припечатав меня к нему, окончательно сбросил остатки моего сна.

    – Доктор Марко, – крикнул он, высунувшись в окно. – Доктор Марко! Это ведь вы? Я из Централа, меня зовут Алекс Луи Армстронг.

    – Ваш знакомый, – спросил его Ал, когда упомянутый доктор Марко дал дёру.

    – В Централе он был известным талантливым алхимиком, – произнёс задумавшийся Алекс. Я же в этот момент, пока майор объяснял брату, кто это только что был, прислушивался к своим ощущениям. Да, я отчётливо чувствовал философский камень. Конечно, он удалялся, но отследить его можно, если не отвлекаться. А если сосредоточиться, то ощущение становилось ещё более отчётливым, несмотря на расстояние. Тем временем Алекс продолжал рассказ. – Он исследовал возможности медицинского применения алхимии, но пропал без вести во время гражданской войны в Ишваре.

    – А заодно прихватил с собой результаты кое-каких исследований, – закончил я поднимаясь. – Сойдём здесь. У меня к нему есть пару вопросов.

    – А как мы его найдём, брат? – спросил Ал, едва мы вышли из поезда. Мой чемодан прихватил майор вместе со своим. Ал же свой нёс сам.

    – Всё очень просто, – ответил я. – Спросим у местных жителей.

    Так и получилось. Армстронг нарисовал портрет Марко в своём блокноте и стал показывать его местным жителям. Они с радостью указали нам, где живёт доктор Мауро и мы без труда нашли нужное здание.

    – Вот так и горит конспирация, друзья мои, – хмыкнул я, подходя к лестнице на второй этаж дома, в котором жил Мауро. – Если вздумаете однажды скрываться от властей, обязательно перемените все свои привычки, распорядок дня и прочие мелочи. Иначе вас легко найдут, если хоть немного глубже копнут. Похоже, шишкам в Централе он не особо интересен, если его до сих пор не нашли.

    – Похоже, ты абсолютно прав, брат, – кивнул Ал и приготовился стучать.

    – Постой, – остановил я и сел на корточки слева от двери. Мои спутники недоуменно на меня посмотрели. – А теперь отойдите от двери в стороны.

    Алекс и Ал меня послушали, и я постучал в дверь. Она отворилась, и раздался выстрел на уровне груди стоящего человека. Вот только там было пусто, а я, перекатом войдя в квартиру, сбил с ног Марко и, повалив его на пол, выбил из его рук револьвер.

    – А вот теперь можно входить, – произнёс я и мои друзья вошли. – Ну, привет, Тим. Что ж ты палишь, когда друзья пришли к тебе в гости? А если бы ты попал? Это ведь моя любимая куртка! Пришлось бы её выбрасывать. А она мне так дорога, так дорога... Так что с тебя требуется компенсация, в качестве которой ты нам поведаешь, как же ты докатился до жизни такой, что стреляешь в друзей.

    Пока я всё это говорил, Марко постепенно приходил в себя. Слишком внезапно мы вошли, и слишком сильно я его уронил на пол. Всё-таки он не подросток, в отличие от меня. Встав, я протянул ему руку и помог подняться. Вскоре мы уже расселись за столом.

    – Так значит, вы приехали не затем чтобы вернуть меня? – спросил пришедший в себя Марко. Ал и Алекс дружно заговорили, что они ничего такого и не думали, и Марко, наконец, посмотрел на меня.

    – Не знаю, – пожал я плечами. Мои спутники посмотрели на меня недоумённо. – Всё зависит от того, что ты тут делаешь. Найти же тебя не составило труда. Ты так и не изменил своим привычкам. Удивляюсь, как тебя ещё не нашли ищейки Фюрера? Что случилось с тобой?

    – Это тихий городок, здесь мало жителей и никого не интересует, что тут происходит, – вздохнул доктор. Сейчас он сидел за столом, весь зажатый. Руки были сомкнуты в замок. Смотрел он прямо в стол перед собой, весь в своих мыслях и переживаниях. – Я просто больше не мог терпеть. Конечно, это был приказ сверху, но из-за него я должен был марать свои руки, изучая ТАКОЕ...

    – ТАКОЕ? – переспросил Ал.

    – Философский камень, – ответил я за Марко. Тот поднял голову и расширенными от ужаса глазами посмотрел на меня. Я вздохнул. Теперь объяснения придётся давать мне. – 'Кулинарная книга Марко', Первый отдел Центральной Библиотеки. Знакомое название?

    – Как ты нашёл? – спросил Марко

    – Очень просто, – я вновь пожимаю плечами. Уже который раз за день. А что делать, когда приходиться пояснять элементарные вещи? – Я просто спросил, нет ли у них книг за авторством Марко. Я знал, что вы изучали, и решил поискать исследования там, где искать не будут точно. Когда мне сказали что есть только кулинарная книга, я её перечитал и расшифровал. Это было сразу после Ишварской зачистки.

    – Зачистка, – горько усмехнулся Марко. – Как точно. Столько загубленных невинных жизней. Сколько смертей. Даже смерть не искупила бы содеянного мной. Поэтому я стал местным доктором, чтобы искупить грехи.

    – Вот только не думаю, что это в конечном итоге поможет местным жителям, – покачал я головой и пристально посмотрел ему в глаза. – Марко, я в курсе того что планируют 'ОНИ'. И, поверьте, ваше сидение тут отнюдь не помешает ИХ планам. Но я вам этого не говорил. Не упоминайте обо мне никому, даже если вам встречусь я сам. Если что, я сам поговорю с вами, если вы попросите меня обсудить ЭТУ тему.

    Марко смотрел на меня широко раскрытыми глазами, и казалось, ловил каждое слово. Майор недоумевал, так как не понимал, что мы обсуждаем. А вот Ал всё прекрасно понял.

    – Доктор, – вдруг обратился к нему брат. – А вы можете показать философский камень?

    Марко посмотрел на моего брата. Потом перевел взгляд на меня и Алекса, а затем кивнул. Доктор достал из внутреннего кармана маленькую баночку на сто миллилитров и показал её нам. В ней была красная жидкость, что удивило моего брата.

    – Жидкий? – переспросил он. Марко вместо ответа открыл крышку и вылил жидкость на стол. Алекс и Ал вздохнули, но вместо того чтобы разлиться жидкость собралась вместе.

    – Философский камень, Райский камень, Великий Эликсир, Красная Тинктура, Пятый Элемент, – перечислял разные названия Марко. – Он может иметь форму отличную от камня, недаром у него множество имён. Но он не завершен. Я не знаю, когда он исчерпает себя и станет бесполезен.

    – Этого-то как раз хватит надолго, – внимательно рассматривая жидкость, ответил я. Сейчас с такого близкого расстояния я мог оценить, насколько она эффективна и каков её потенциал. – Даже незавершённые камни обладают колоссальной силой. Вот только чтобы создать настоящий философский камень, нужно нечто большее.

    – Эдвард... – сглотнул Марко и шокировано посмотрел на меня. – Только не говори мне что ты...

    – У меня была возможность, и я ею воспользовался, – ответил ему я, откидываясь на стуле. – Многие алхимики после войны отказались от своего звания, потому что не хотели быть живым оружием. Я же, зная, к чему всё это ведёт, сам стал Государственным алхимиком и не намерен отступать от своих целей. Я ступил на дорогу, ведущую в Ад. И чтобы выжить в этом Аду мне пришлось стать Демоном.

    – Не могу поверить. Просто не могу поверить, – покачал головой Марко и вздохнул. Похоже, он окончательно успокоился и принял как данность мою суть. – Ты действительно сможешь их остановить, Эдвард?

    – Хм, ну, я хотя бы попытаюсь, – по-детски улыбнувшись, ответил я. – Всяко лучше, чем сидеть и ничего не делать, теша себя мыслью, что я никого не убил.

    – Наверное, ты прав, Эдвард, – произнес сильно задумавшийся доктор.

    – 'Наверное'? – мой голос так и сквозил недовольством. – Старик. Никакого 'наверное'! Я абсолютно прав! 'Наверное', тьфу. Скажут же такое!

    – Ты слишком остро реагируешь, брат! – попытался остудить меня Ал. На это я рассмеялся, ещё больше приводя остальных в смятение.

    – Ладно, пошутили и хватит, – кончив смеяться, серьёзно произнёс я. – Марко, при всём уважении к тебе, я не могу позволить тебе оставаться тут. Рано или поздно тебя найдут. И что-то мне подсказывает что рано. У тебя есть полчаса, чтобы собрать вещи. Ты поедешь со мной.

    – Но что скажут жители города? – спросил удивленный Марко.

    – Что скажут? – задумчиво произнёс я. – Они справят по тебе достойную панихиду.

    – Чего? – Не понял Марко. Да и остальные были удивлены не меньше.

    – Ты ведь алхимик, Марко, – вновь вздохнул я. – Сделай тело, а я когда будем уходить устрою пожар. Маленький, но надёжный. Сгорит всё и до основания. Нельзя оставлять никаких следов.

    Марко собрал вещи и при помощи философского камня сделал тело. Я же немного поработал над его внешностью. Так как медицинской алхимией я владел на уровне, то смог изменить ему цвет волос, немного омолодил его. Лицо немного изменили макияжем. Подобрали ему другую одежду. Зато теперь жители города не узнают, что доктор куда-то уехал. А если говорить серьёзно, то теперь он сильно отличался от того Доктора марко которого знали все. Когда же мы добрались до вокзала и сели на поезд, со стороны города был виден столб густого дыма. Сработала моя заготовка и теперь можно быть уверенным, что даже если кто-то и выйдет на след Марко, ничего ему сделать не смогут.

    Вскоре поезд отправился в путь, а уже ранним вечером мы прибыли в Ризенбург.

    ***

    – Больно, мать вашу за ногу и во все дыры, – матерился я, когда мне в голову прилетел гаечный ключ. Она метнула его в меня! Нет! Она! Метнула! В меня! Чертов Гаечный Ключ! И попала! Нет, она точно попала!

    – Не ругайся, Эд, – раздался голос Пинако. – И где ты только таких слов поднабрался?

    – Кхм, – кашлянул я и выразительно посмотрел на неё. Да, бабуля сама была не прочь высказаться покрепче. Особенно когда примет на грудь, хотя и делала это редко. Вот только если Ал с Уинри об этом даже не знали, то я был как раз таки в курсе. – Я промолчу!

    – Вот и помолчи, – согласилась Пинако, уже догадавшись, о чём я подумал. У нас с ней вообще часто единодушие в мыслях проскальзывает. Хорошая бабулька, боевая. Хотя чего ещё ожидать от старой собутыльницы моего папаши. – Как доехали, Ал?

    – Хорошо, бабуля Пинако, – ответил мой брат, косясь то на меня, источающего эманации ненависти, то на дом, где с балкона нам махала радостная Уинри. – Эд, успокойся, не надо убивать Уинри!

    – Гррр... на ингредиенты пущу, – буркнул я, успокаиваясь.

    Увидев, что я больше не собираюсь никого убивать, Ал с облегчением вздохнул. Мы вошли в дом, и к нам в гостиную спустилась Уинри. На голове у неё была повязана бондана, а одета он была в комбинезон, верх которого обвязан на манер пояса. И в чёрном топике. И больше ничего. Я даже протер глаза, но никуда не делось, то, что я увидел.

    – Эд, Ал, рада вас видеть, – улыбнулась она. Похоже, действительно рада. – Вот только в следующий раз звонить надо и предупреждать что приедете!

    – Знаешь, Уинри, – протянул я, выразительно оглядывая её бюст и теребя подбородок единственной рукой. – Такую одежду надо носить, когда у тебя минимум третий размер груди. А здесь она едва дотягивает до второго.

    И без зазрения совести нагло ткнул в её правую грудь. Она была мягкой. Лицо Уинри медленно окрасилось в красный цвет, как и лица остальных. И если у Ала с Уинри это смотрелось естественно, то вот лица Марко и Армстронга выглядели довольно комично. И лишь со стороны Пинако послышался многозначительный хмык.

    – Чего? Неужели хочешь сказать, что я не прав? Как погляжу, твоя бабуля с этим согласна, а неё в этом гораздо больше опыта, уж поверь.

    – А не рановато ли для подобных выводов, Эд? – спросила Пинако.

    – Рановато? После того как половина Столичного бомонда пыталась затащить меня в постель, я не думаю что рановато, – поделился я подробностями светской жизни.

    – Половина? – а у старушки ещё есть порох в пороховнице. Вон как глазки заблестели. А на то, что я ей во внуки гожусь, ей как-то плевать.

    – В основном женская половина, – пояснил я. – Но попадались и оригиналы.

    – Куда катиться мир... – повторила она одну из моих любимых фраз.

    – Не то слово, бабуля, не то слово, – вторил ей я и мы вместе рассмеялись.

    – Эд, а ты чего приехал? – наконец спросила меня Уинри. Ал покосился на меня и аккуратно так стал сдвигаться к выходу.

    – Рука сломалась, – невозмутимо ответил я. Уинри посмотрела на место моей правой руки. Там было пусто.

    – Как сломалась? – медленно произнесла она.

    – Вдребезги, – не стал я лукавить и, сняв куртку, продемонстрировал отсутствие брони. – И не надо тянуться за гаечным ключом. Мне и первого раза хватило. Едва только от ран оправился и на тебе...

    – Тебя ранили? – а вот теперь в её голосе было нешуточное волнение. Переживает девочка за меня, переживает.

    – Да, в голову во время рождения, – неудачно пошутил я. – Вот и ищу неприятностей на свою задницу. Ну, так как, поможешь?

    – Ладно, – вздохнула она. Видимо смирилась, что придётся делать новую руку. – Вот только это обойдётся тебе...

    Я прервал её, протянув ей чек с суммой превышающей максимально возможную в три раза.

    – Этого хватит? – спросил я. По загоревшимся глазам девочки я понял что да. Но тут некстати проснулась её совесть.

    – Знаешь, Эд, но тут слишком много, – ответила она.

    – Сделаешь две, – припечатал я, на что её лицо вытянулось. – Чтобы когда она вновь сломается, у меня была запасная.

    – 'Когда' сломается? – голос Уинри вновь зазвучал угрожающе, а её рука сама потянулась за гаечным ключом.

    – Ты же меня знаешь, – вздохнул я в ответ. – Я же постоянно ищу приключений на свою задницу! А учитывая, что ничто не вечно под луной, я удивляюсь как вообще целым остаюсь, не то что броня. Ладно, с делаем так. Готовишь мне две модели. Одну обычную, а вторую – северную. Из облегченных материалов и с защитой от обморожения.

    – Хорошо, – кивнула Уинри. – Но на это уйдёт дней восемь. И это минимум.

    – Я тут на все десять, – махнул я рукой, и прежде чем она успела отреагировать, подошел к ней и поцеловал. – Спасибо, подруга.

    Это заставило вновь всех покраснеть, опять же кроме Пинако. А Уинри вообще зависла.

    Так началось мое пребывание в Ризенбурге.

    Эпилог

Признание

    Что можно сказать нового о моём родном городке. Ну, разве то, что с тех пор как я покинул его, он совершенно не изменился. Те же люди, те же увлечения. Дом мой как стоял, так и стоит. А у семьи Рокбеллов, как не было отбоя от клиентов, так они донимают их до сих пор.

    За четыре дня, что прошло с момента нашего прибытия в город, Уинри смогла полностью собрать новый экземпляр автоброни для меня. Заодно подрегулировали и мою ногу, так как я немного 'вырос'. И как всегда работа девушки была на высоте. Не зря она носит гордое звание Мастер и я ничуть не жалел тех денег, что отдал ей авансом. На самом деле возможность свободно ходить и пользоваться рукой – бесценна. И благодарить за это я должен моего любимого механика.

    Надо сказать, что как только Уинри села за работу, её не было видно и слышно. Но я заметил что она работала и днём и ночью. И всё с одной целью, чтобы я поскорее встал на ноги. Наверное, именно к таким вещам нужно применять выражения вроде 'сделано с любовью'.

    Когда утром четвёртого дня мне уже примеряли новую броню, мельком я заметил, как покраснело лицо Уинри, когда она встретилась со мной взглядом. Да, тот поцелуй гораздо глубже затронул её чувства. Любил ли я её? Да. Любила ли она меня? Смею надеяться что да. Уинри – самое большое моё чувство. И я сильно боюсь обидеть её. Даже то моё негодование тогда при встрече было напускным. И она это прекрасно знала.

    Пока шла сборка моей новой брони, Алекс колол дрова. Кулаками. А всё благодаря передаваемому в Семействе Армстронгов из поколения в поколение умению. Естественно легендарному. У них всё легендарное и всё из поколения в поколение. Интересно, а в туалет они ходят тоже 'легендарно'? Впрочем, спросить это, наглости у меня не хватило.

    Ал же, пока я 'сидел без дела', оттачивал своё искусство алхимии у нас дома. В этом ему помогал Марко. Правда, его я представил как Морриса Рейна. Не стоит пока моим близким знать такие подробности. Для их же блага. После я даже специально сделаю на его имя документы. С новым лицом и новым именем его будет ещё труднее искать. Да у него даже голос немного поменялся. Сначала марко не понимал, почему Ал стал Государственным алхимиком. Но узнав, что я совершил человеческое преобразование в столь раннем возрасте и что Ал хочет вернуть мне руку, он решил помочь нам. Так у Ала появился очень хороший учитель.

    Я же действительно все эти четыре дня 'сидел без дела', как могло бы показаться со стороны. Но на самом деле я был очень занят. Пересмотрев записи отца, я нашёл там упоминание о моей 'проблеме'. А также пути решения, которые он смог обнаружить спустя время. Но для этого требовались огромные усилия. Нужно было переговорить, а точнее принять воспоминания всех поглощенных душ. По сути, сделать их своими. Хоэнхайм, когда начал этот процесс, не довёл его до конца, не желая лишать тех, кто был им поглощён, индивидуальности. Лишать их личности. Растворять их в себе. А может быть, он просто боялся перестать быть собой. Ведь во время этого процесса личность человека вне зависимости от желания меняется. Впрочем, если есть чёткие цели, они никуда не исчезают. Но отношение к вещам может поменяться. Чтобы этого не произошло, процесс надо контролировать на всех этапах. И именно этим я занимался, лежа на полянке под деревом.

    За четыре дня я смог только начать этот процесс, и до завершения было очень далеко. Но уже сейчас я чувствовал много изменений. Во-первых, ускорилось моё мышление. Во-вторых, на вещи я стал смотреть шире, можно сказать с нескольких точек зрения. Улучшилось моё знание языков. Если раньше ишварский, аэругский и прочие языки соседей были для меня иностранными, хотя я и знал их хорошо, то теперь стали как родные. Перебирая то, что знали поглощенные мной души, я улучшал собственный багаж знаний. Хотя ничего нового, за редким исключением, для себя я и не открывал. В основном всё это было известно мне, но становилось чётче и даже в какой-то степени роднее. Более того, это отразилось даже на моей физической форме. И без того прекрасная она стала ещё лучше, хотя я уже не знал куда можно ещё лучше-то.

    Когда мои ногу и руку подключили к нервам, я стал осторожно проверять всё ли в порядке. Как и всегда нареканий не было.

    – Уинри, знаешь, что я тебе скажу? – загадочным тоном произнёс я, подходя к девушке. Она мигом застыла, покраснела, а я даже за два метра услышал, как бьётся её сердце. На самом деле услышал, хотя, наверное, это стоит списать на мои 'ментальные тренировки'. Обняв её, я вновь осмелился её поцеловать. Хорошо хоть никого в комнате не было, а бабуля тактично смылась, чтобы 'не мешать молодёжи заниматься важными делами'. Когда поцелуй закончился, Уинри не спешила вырываться из моих объятий.

    – Эд, почему? – спросила она меня. – Ведь ты же говорил...

    – Мало ли что я говорил? – возразил ей я, не отпуская её. – Я просто не могу бороться со своими чувствами. Вот и всё. Я хоть и чудовище, но во мне тоже есть чуть-чуть от человека. И поэтому я просто не могу молчать о том, что я люблю тебя.

    – Эд, ты никакое не чудовище, – покачала она головой. Сейчас, стоя в объятиях друг друга, я видел её глаза так близко как никогда. В этих двух омутах можно было утонуть. В моём сердце буквально разгорался пожар. Уинри положила мне голову на плечо и сильнее прижалась ко мне. – И знаешь, Эд, я тоже люблю тебя. Несмотря ни на что. Пусть о тебе пишут всякие гадости в газетах, но я знаю какой ты настоящий.

    Я отстранился от девушки, но продолжал держать её руки и смотреть ей в глаза. А затем отпустил её и подошёл к окну. Пришло время раскрыть ей правду. ВСЮ правду обо мне.

    – Уинри, прежде чем мы продолжим с тобой говорить на эту тему, я должен тебе кое-что рассказать, – ответил я и посмотрел на неё. Мой взгляд был серьёзен как никогда. И Уинри каким-то шестым чувством наверное почувствовала это. Потому как её взгляд стал таким же серьёзным, и она согласно кивнула. – Раз ты согласно, тогда давай мы с тобой прогуляемся. Тут не далеко. Не хочу, чтобы кто-либо ещё это слышал. Это слишком...