Текст книги "Алхимик, который знал истину (СИ)"

Автор книги: Alan Striker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

    Она меня послушалась и, подойдя сзади ко мне, обхватила за шею. А уже в следующую секунду я приложил руки к земле. Получилось ровно то, что я и планировал. Земля под нами с Армони резко пошла вверх, поднимая нас как на скоростном лифте. Напоследок я успел отметить ошарашенные взгляды алхимиков собравшихся на площади. Такой прыткости они от меня явно не ожидали. Скорость была настолько большой, что девочка от неожиданности завизжала. Но очень быстро визг испуга перерос в визг удовольствия, так что я даже немного оглох.

    Однако стоит отдать должное местным алхимикам, наш полет они всё-таки попытались прервать, и им даже удалось разбить ту каменную колону, что я создал. Вот только было уже поздно. К этому моменту мы были уже на высоте сорока метров, и когда колона под нами стала рушиться, я успел вовремя подхватить девочку и вместе с ней ловко приземлился на крышу рядом стоящего здания.

    – Ещё! Я хочу ещё! – завизжала от удовольствия эта адреналиновая маньячка, попутно обхватив меня за руку. Я вздохнул. Мне достался сущий ребёнок. Затем покосился на площадь. На нас, застывших на крыше подростков, смотрели пять десятков далеко не радостных глаз. Вернее пятьдесят один.

    – Будет тебе ещё, – ответил ей я, с опаской изучая обстановку, а затем указал на площадь под нами. – Главное чтобы эти ребята меня не сцапали. Вон, видишь какие они добрые? Так и хотят бедного меня разобрать на сувениры.

    – Хи-хи, – было мне ответом. Ей всё весело, а мне выкручивайся.

    В подтверждение своей 'доброты', десяток алхимиков на площади запустили в нашу сторону огненные шары и ледяные стрелы. Пришлось вновь брать Армони в охапку и подобно заправскому злодею-похитителю скакать с ней по крышам, дабы выйти из-под обстрела. При этом девочка все мои действия сопровождала довольным визгом, как будто я ей ходячий парк аттракционов. Так как алхимики не могли забраться на крышу, они преследовали нас по улицам города. Одно только это давало мне неоспоримое преимущество.

    – Армони, может, хватит уже визжать? Я и так уже наполовину оглох от твоих воплей, – в сердцах произнёс я, когда мы смогли немного оторваться от преследователей и схорониться за трубой на одной из крыш. – Хочешь, чтобы я оглох окончательно? Как же я тогда буду тебя учить?

    – Простите, просто я давно так не веселилась, – произнесла она. И тут она переменилась в лице, как будто только что меня увидела. Интересно, с чего бы это? Она указала на меня пальцем. – А откуда вы знаете, как меня зовут?!

    – Во-первых, давай на 'ты'. Да я старше тебя не намного, мне всего пятнадцать! – предложил я, под конец, высказав возмущение. – Терпеть не могу, когда мой возраст завышают.

    – Ладно, будем на 'ты', – кивнула она. А затем состроила хитрую мордашку. – И всё-таки?

    – Пастор рассказал мне о тебе, когда я спросил его про маленькую девочку с красными волосами, что не боится бегать одна по горам в окружении большого количества химер, – вздохнув, честно признался я ей. Услышав моё пояснение, Армони с минуту хлопала своими красивыми глазками, осмысливая полученную информацию.

    – А откуда ты знаешь, что я была в горах? Следил за мной? – с подозрением спросила она меня. Как говориться, мыслительный процесс пошёл! А раз так, то она определённо что-нибудь да и сможет выучить по алхимии. Однако нужно дать ответ.

    – И ничего не следил! – по-мальчишески возмутился я. Моя реакция заставила её довольно улыбнуться. 'Успокоившись', я кивком головы указал на маленький букет, что она по-прежнему держала в руках. – Ну, во-первых, цветы, которые тебе так дороги. Они растут только в близлежащих горах.

    – Возможно, – задумалась она, но она, судя по всему, была девочкой умной и хотела выяснить всё до конца. – А что 'во-вторых'?

    – А во-вторых, я вчера видел тебя в ущелье Рименесс и даже немного спас, когда ты едва не свалилась мне на голову. Правда потом ты дала дёру, причём быстрее, чем я успел остановить тебя. И даже спасибо не сказала! Вот я и отправился в город выяснить, что же это за такая неблагодарная девочка. По пути я наткнулся на Пастора, а тот, добрейшей души человек и рассказал твою историю. Заодно он позволил мне остаться у него на ночлег. А потому как свои доспехи я оставил у него, ты меня и не узнала! – рассказал я ей свою короткую историю её поисков и путешествия в Хизгард. Армони внимательно меня слушала, видимо пытаясь припомнить, кто же её мог спасти днём ранее. Некоторое 'просветление' наступило только после того, как я поведал ей про свой доспех. Более того, услышав про него, её глаза округлились.

    – Так это ты был той страшной образиной?! – воскликнула она и обвинительно ткнула в меня пальцем. Опять меня оскорбляют. И как прикажите на это реагировать. Нет, я всё понимаю. Нужно отнестись с пониманием к девочке, ведь она так переволновалась. Но, тогда, я кто? Монстр что ли? – Да я там чуть со страху не окочурилась!

    Интересно, она тогда обратила внимание, что я не один? Или из-за того что отряд шёл на удалении, его обделили вниманием?

    – Хм, если бы не я, ты бы точно окочурилась! – неодобрительно и с некоторой 'обидой' в голосе покачал я головой на её заявление. На это она фыркнула и отвернулась. Я же подошел к ней ближе и, наклонив голову на бок, продолжил уже более доверительным тоном. – А что, действительно страшный доспех?

    – Ты ещё спрашиваешь! – воскликнула она. Ещё бы не спрашивал. Потому как сам видел как она дала дёру так, что только пятки сверкали. Однако, судя по её тону, градус напряжения уже спал и можно продолжать конструктивную беседу. – А почему ты не в нём сегодня?

    – Не хотел привлекать к себе внимания, потому и оставил его у Пастора, – пожал я плечами, отвернувшись. – Иначе мне бы тут проходу не дали и я так и не смог бы осмотреть местные достопримечательности. Твои вчерашние крики про монстра. Да и 'образина'... Кхм, меня ещё никогда так не называли! А это, между прочим, обидно!

    Я добавил в голос этой самой обиды и даже насупился, когда повернулся к ней.

    – Просто доспех у тебя страшный. Прости что назвала 'монстром', – буркнула Армони. Похоже, она уже успокоилась, раз просит прощения. Интересно, надолго ли? Тут Армони опять что-то вспомнила и вновь посмотрела на меня с недовольным выражением лица. – Кстати, ты ведь так и не представился!

    – Прости, где мои манеры, – повинился я и, сняв с себя воображаемую шляпу, изящно поклонился. – Позвольте себя отрекомендовать, Эдвард Элрик! Но можешь звать меня Эдом.

    На последнем предложении я ей весело подмигнул.

    – Ха-ха-ха, – прозвучал в ответ её смех, и она схватилась за живот. – Ты просто нечто, Эд!

    – Рад, что тебе понравилось, – заметил я, улыбнувшись.

    – А ты, правда, научишь меня алхимии? – вдруг спросила она меня. Вновь в её глазах появилась надежда.

    – Ну, раз я обещал, – пожал я плечами, а затем посмотрел с крыши вниз. Наших преследователей давно перестало быть видно и слышно. Должно быть, им просто надоело за нами гоняться. Мне хотелось расспросить Армони об её отце, но я здраво рассудил, что лучше пока не поднимать эту тему. Успеется ещё. – Кстати, я вот всё думаю, вроде в городе достаточно алхимиков. Неужели среди них не нашлось никого, кто согласился бы тебя обучать?

    Кажется, я затронул больную для девочки тему. Она опять погрустнела, хотя до слёз явно было далеко.

    – Кого я только не просила, но... Я не знаю, может я сама такая недалекая... – покачала она головой и вздохнула. Тяжёлый случай. Тут она посмотрела на меня. – Поэтому вся моя надежда только на тебя!

    – Хорошо, хорошо, – замахал я руками, чтобы успокоить её. – Можешь больше не уговаривать. Я обучу тебя. Вообще-то я в городе ненадолго, так как направляюсь в Централ, но немного времени выделить могу. Вот только... не подскажешь где тут у вас гостиница? Всё-таки если я задержусь в городе, то надо сначала ночлег найти.

    – Гостиница? Не думаю, что после сегодняшнего представления на площади тебя туда примут, – с усмешкой заметила она и рассмеялась. Я с непониманием посмотрел на Армони. Похоже моя новоприобретенная ученица язва ещё та. А я уж было надеялся.

    – И что мне делать? Не уверен, что Пастор примет меня второй раз. Вернее, принять то он меня примет, вот только просить его неудобно. Под лавочкой ночевать? – вопросил её я, добавив в голос жалости, а также постаравшись сделать как можно более потерянное лицо и опустить руки. Я даже шмыгнул носом для правдоподобности. На мою демонстрацию она отреагировала ещё более громким смехом. Но ненадолго. Слишком уж расстроенным я выглядел.

    – Ладно, есть у меня одна идея, – наконец отсмеявшись, сообщила мне она. Похоже, навык построения 'милого просящего личика' не исчез. – Как на счёт того чтобы остановиться у нас дома на пару дней? К тому же мой папа тоже алхимик! Да, думаю, будет просто чудесно. Папочка точно будет рад тебе!

    – Кхм, прозвучало это как-то... твой папочка что, так просто позволяет тебе водить парней к себе домой? – спросил я, с сомнением покрутив рукой в воздухе. Всё-таки её предложение было слишком двусмысленным. Армони посмотрела на меня и призадумалась.

    – Знаешь, это прозвучало как-то... Не думаю что папочка подумает что ты мой парень, – тут она остановилась и осмотрела меня с каким-то другим взглядом. – Хотя, если подумать, ты очень даже ничего.

    – Нет, не начинай, – 'испуганно' замотал я головой и даже сделал шаг назад. Вот только я 'не заметил', что черепица за мной немного съехала со своего места. В итоге нога у меня поехала, и я вместе с громкими матюгами загремел по крыше вниз с пятого этажа. Лишь чудо, ну и немного алхимия, уберегли меня от перелома шеи. Армони испуганно вскрикнула, а затем, увидев, что я упал вниз, стала шустро спускаться ко мне по пожарной лестнице.

    – Эд! – крикнула она, подбегая ко мне. – Эд, что с тобой? Ты не ранен?

    Интересно, она вообще знает физиологию человеческого организма? Свалиться с пятого этажа вниз головой и ничего себе не сломать – это несколько не нормально. Пьяным и ногами вниз – ещё куда ни шло. Но не в моём же случае?

    – Всё в порядке. Я цел, – ответил ей, поднимаясь и отряхиваясь. Девочка с облегчением вздохнула.

    – Ну и напугал же ты меня, дурак, – она чувствительно ударила меня своим кулачком. Но я не стал возражать. Она права, глупо получилось, так что пусть отведет душу, я терпеливый. Тут её лицо вновь переменилось, а в глазах загорелась хитринка. – А что ты так сильно испугался моего предложения?

    – Испугался? Хм, просто представил, что со мной сделает жена, если узнает, что я увиваюсь за кем-то моложе её, – честно признался я ей. Её ответная реакция была забавной. Армони непонимающе посмотрела на меня и вновь захлопала глазами. Пришлось в качестве доказательства своих слов продемонстрировать ей кольцо на пальце. А затем я целую минуту наблюдал за отвисшей челюстью девочки. После чего Армони весьма красноречиво выругалась. – Эх, вот же я дура. Но погоди, Эд, ты же сказал что тебе пятнадцать!

    – Ну да, – честность лучшая политика. Особенно когда доставляет столько положительных эмоций. Мне. – Уинри тоже пятнадцать.

    – Но... но как же так? Если тебе пятнадцать и ей пятнадцать... – похоже, она никак не могла сопоставить оба этих момента, и это хорошенько так сдвинуло её картину мира.

    – По законам Аместриса, минимальный возраст вступления в брак – четырнадцать лет, – пояснил я ей. У Армони глаза на лоб полезли от такой новости.

    А потом она задумалась. Хорошенько так задумалась. Интересно, я не слишком большую свинью подложил профессору? А то, учитывая характер его дочери, года через два он точно обзаведётся зятем. Если не раньше. От подобной мысли градус моего настроения достиг пика. У меня даже возникла идея форсировать 'процесс взросления' и сосватать её за другого моего ученика. Не думаю, что в Юсвеле у кого возникнут вопросы, если Кайл в столь раннем возрасте обзаведётся семьёй. Люди там простые и с пониманием, раз были готовы споить меня в десятилетнем возрасте. Только вот от профессора надо будет держаться подальше, если он узнает, что за этим стою я. Хе-хе! Тем временем, девочка, чей мозг был загружен чуть больше чем полностью излитой на неё информацией, даже не заметила того, что я вовсю веселюсь. Но надо как-то разгрузить мозги девочки. А то она действительно надумает много доброго.

    – Ладно, раз с этим вопрос решили, думаю, мы найдем с твоим отцом общий язык, – отвлёк я её от 'опасных' мыслей.

    – Ага, – как-то отстраненно кивнула она. Неужели по-прежнему обдумывает мои слова? Мысленно я потёр руки. Как говорится, сделал 'доброе' дело и на сердце радость.

    Однако долго это молчание продолжаться не могло, особенно учитывая возраст моей собеседницы. А потому уже через пять минут она бежала впереди меня, подгоняя за собой. Пришлось поспешить следом за этим комком энергии. На наше счастье по пути нам никто больше не попадался. Не хотелось сейчас вновь встревать в разборки с местными алхимиками или наёмниками.

    Дом профессора Эйзельштейна находилась в нескольких километрах к северо-востоку от площади, где я повстречал Армони. Хотя слово 'дом' – слишком скромное название для этого строения. 'Замок' или 'дворец' подошло бы для него больше. И во всём этом великолепии, по словам Армони, жило всего четыре человека. Она с отцом, да его двое помощников. Точнее помощниц – секретарь Марго и ассистент-алхимик Гретта.

    – Чувствуй себя как дома, – предложила она мне, когда мы вошли внутрь.

    – 'Дома'? – переспросил я, оглядывая 'скромную прихожую', которую на поверку оказалась больше моего дома в Ризенбурге. Вернее это даже не прихожая, а целый зал на два яруса! А я ещё Армстронгов считал любителями 'скромных' жилищ. Но теперь-то я уж точно знаю, кто заткнет их за пояс. Я ошарашено переводил взгляд из одного угла этого зала в другой. – Знаешь, это не дом... это... кхм, в таком 'домике' и бронетанковый батальон разместишь вместе с техникой, так ещё место останется! А если постараться, и полк влезет! Прямо замок какой-то.

    – Так многие говорят, – усмехнулась она. Похоже, ей понравилась моя реакция. – Вернее не совсем так, но про полк точно упоминали. А что такое бронебалковый бата... как ты там сказал?

    – Бронетанковый! Батальон! – более чётко произнёс я, да ещё и сделал возмущённое лицо, чтобы Армони прониклась моментом. Затем я начинаю пояснять ей очевидные для меня вещи. – Бронетанковый – это значит, что основным оружием батальона является танк! А батальон – это воинское подразделение! Три батальона, как правило, составляют полк!

    – А что такое танк? – спрашивает она. – Это ёмкость для воды?

    – Сама ты 'ёмкость для воды'! – я даже 'задохнулся' от праведного гнева. – Неужели ты газет не читаешь? Или научных журналов про технику? Танк – это боевая бронированная машина! Мощный двигатель, толстая броня и семидесяти миллиметровая пушка! Как такое можно не знать?

    – Мальчишки. Всё бы вам про пушки, да про оружие, – покачала она головой и захихикала. Мне же осталось только поникнуть. Она вновь рассмеялась. Затем обвела рукой помещение. – В общем, у нас много комнат, так что выбирай любую, какая нравиться. Тут ты точно никого не стеснишь.

    – Хм, так кто ты говоришь твой отец? – переспросил я её как бы между прочим. – Наверно он богат. Герцог какой-нибудь или ещё кто?

    – Как я уже тебе говорила, он алхимик, Эд. Он купил этот старый замок, когда он был ещё заброшен, а затем сам отремонтировал его и привел в порядок, – для наглядности она вновь обвела руками вокруг, как бы показывая весь фронт работ. Впрочем, я не сомневался, что поднапрячься, даже при помощи алхимии, тут пришлось немало. – Он очень знаменитый алхимик. Ты когда-нибудь слышал о Вильгельме Эйзельштейне?

    – Вильгельм Эйзельштейн? – я 'удивленно' вскинул брови, 'узнав' это имя.

    – Ну вот, видишь? Разумеется, раз ты алхимик, то точно слышал о нём, – она была довольна. Кстати, примечательный момент. Как я успел заметить, когда она довольна, она заводит руки за спину и начинает крутиться из стороны в сторону, что делает её ещё более милой девочкой. Эх, если бы она ещё не была такой язвой. Интересно, а мои дочери тоже такими будут? Если да, то я заранее себе сочувствую. – Ой, подожди здесь. Я сейчас сбегаю за папой, и вы, наконец, познакомитесь!

    И прежде чем я успел ответить, она убежала. Я вздохнул. Откуда у неё столько энергии? Или это все дети такие? Я уже и не помню, когда вот так вот запросто передвигался бегом как она сейчас. Всё-таки, со времен Ишвара я больше думаю не о том, как 'побегать', а о том, как выкроить минутку, чтобы выспаться. Да и где вы видели 'бегающих' в мирное время генералов, кроме как на тренировке? Ага, представьте себе такую картину, несущийся во весь опор по коридорам Центрального Штаба генерал Клемин. Да одна только эта картина поднимет на уши всю Центральную зону. Вот и я старался передвигаться, не выдавая спешки, даже когда очень этого хотелось. Поверьте, нервы подчинённых того стоят. Но, да ладно, это всё от излишней задумчивости. Жизнь надо воспринимать проще и радоваться, что у кого-то есть такая возможность 'побегать'.

    Впрочем, в её 'активной жизненной позиции' может оказаться замешанным ещё 'кое-что'. Дело в том, что я неспроста провёл с Армони несколько часов. Пока мы весело общались и гуляли по городу, мне представилась отличная возможность изучить то странное ощущения, что возникало у меня, когда я притрагивался к девочке. И мои первичные подозрения подтвердились. Она действительно чем-то была похожа на философский камень. Впрочем, эта похожесть была сродни тому, как похож человек на животное. Мы живые, у нас есть кровь. И, тем не менее, различия не менее существенны, пускай и лежат в иной плоскости.

    В случае с Армони... Пожалуй, было кое-что знакомое в этом ощущении. Слабое, но от того и не менее бросающееся в глаза за неимением альтернатив. То перо, что осталось в церкви после визита Камилы. Тогда я определил, что возникшие у меня ощущения связаны с чистой жизненной силой, без какой-либо привязки к человеческим душам. И то же самое ощущение возникало при нахождении рядом с Армони, теперь я понимал это более отчётливо.

    Что мне это давало? Вкупе с той информацией, что я получил из дневника профессора – многое.

    Хотя я и назвал схожими энергию философского камня и алхимического катализатора, коим по моим наблюдениям либо скрыт внутри Армони, либо она им и является, между ними есть и коренные различия. Как я уже упоминал, энергия, скрытая в Армони, чиста и не имеет эмоциональной окраски. А вот философский камень, ясное дело, эту самую окраску имеет. И различия между ними просто колоссальны. Это всё равно, что сравнивать костёр и звезду.

    Как я подозреваю, той энергией очень просто управлять. Она с лёгкостью будет поддаваться влиянию алхимика использующего её. Её несложно заставить резонировать, потому алхимический катализатор и является катализатором, способным многократно усилить алхимическую реакцию.

    А вот философский камень в этом плане действительно можно сравнить с первозданной необузданной стихией. Попытки усмирить, обуздать такую стихию обычного человека, будут сравнимы разве что с попытками... плевками затушить вулкан? Ну, что-то вроде того. То есть, в обычных условиях – практически без шансов. Если ты, обладая могучей волей, способен, не моргнув и глазом, себе под ногти загонять утюги, да ещё и спать с включенным паяльником, вставленном в задницу, твои шансы всё равно не велики.

    Чем отличаемся мы трое? Всё просто, кровавая печать, которую мы использовали для создания философского камня. Именно она является инструментом контроля над сотнями тысяч душ. И именно она позволяет нам не сойти с ума в этой какофонии эмоций и чувств.

    Так что же лучше, алхимический катализатор или философский камень? Для создания алхимического катализатора профессор использовал жизненную энергию цветов. Тех самых, что собирала в горах Армони. Почему именно эти цветы? Потому что, прорастая из поколения в поколения в труднодоступных районах, они вырабатывали невиданную стойкость, и в них накапливалась значительное количество жизненной энергии. К такому выводу пришёл профессор, когда исследовал окружающий растительный мир. Использовать энергию цветов... это куда благороднее того метода, каким воспользовался я.

    Однако у метода профессора Эйзельштейна есть один недостаток, который в кратчайшей перспективе перечёркивает все его достоинства. Как я уже говорил, силы алхимического катализатора и философского камня несравнимы. Из записей профессора следовало, что десятка цветов хватало на два-три десятка небольших алхимических реакций по изменению материи, которые, к примеру, я могу выполнить и без его помощи. Могущество же философского камня, не идёт с ним ни в какое сравнение. К примеру, сейчас я точно знаю, что, пожелай я и вся Восточная и Центральная зоны будут сметены в пыль. А если предварительно я запущу цепную реакцию по созданию философских камней, я смогу уничтожить всё человечество.

    Такое могущество в собственных руках заставляет быть осторожным. Как говорил герой одного комикса: 'Я живу в хрустальном мире. Мне всё время приходиться проявлять осторожность, дабы не повредить что-либо или навредить кому-либо. Я никогда не позволяю себе терять над собой контроль, ни на секунду, иначе это может привести к чьей-либо смерти!'

    Может быть, я не настолько силён физически, как тот криптонец, хотя чисто теоретически я и мог бы развить в себе такую способность, воспользовавшись своим философским камнем без остатка. Однако осознание своих способностей, ставит меня в один ряд с ним.

    И всё же, подобная сокрушительная мощь не означает, что я отброшу за ненадобностью то, что узнал. Алхимический катализатор не теряет своей актуальности, хотя он и уступает в силе философскому камню. Сам принцип его действия делает его самым эффективным алхимическим средством. Идеальная алхимия, мастерство против грубой силы. Возможно однажды, мне удастся преобразовать по его подобию свой философский камень. Хотя я и слабо представляю, что для этого нужно сделать.

    Пока я предавался этим размышлениям, мимолётно рассматривая гобелены на стенах, Армони успела сходить за своим отцом и вернуться. Оторвавшись от своих без сомнения важных размышлений и подняв голову, я увидел, как девочка вприпрыжку спускается по лестнице, а следом за ней степенно, как и подобает знаменитому Алхимику, следовал её отец.

    Вильгельм Эйзельштейн. Это был высокий, выше меня, человек, с аристократическими чертами лица. Длинные седые волосы достигали лопаток. Его зеленые глаза смотрели прямо, а орлиный нос придавал ему хищный вид. И, несмотря на мирное выражение лица этого человека, во время нашей первой встречи моё сердце невольно замирало в почтительности к нему. Теперь же внутри меня был лишь лёгкий интерес не более, хотя внешне я старательно копировал именно мои самые первые эмоции – восхищение, трепет, пусть и не в такой степени.

    Одет профессор был в зеленый костюм и красную мантию поверх него. Даже отсюда было видно, что ткани, из которых были изготовлены его одеяния не из дешёвых и очень качественные. А покрой говорил о мастерстве портного, изготовившего это платье, что также повышало её стоимость и выдавало в профессоре весьма состоятельного человека, в чём, впрочем, я тоже никогда не сомневался. Его шею украшал белый платок скрепленный булавкой с сапфиром. Прочих украшений практически не было, если не считать кольца на безымянном пальце, немом свидетельстве его любви к уже давно почившей супруге. Всё это говорило о чувстве стиля этого человека, что выгодно отличало его от современных богачей, стремящихся за вычурной роскошью скрыть свою необразованность и пустоту.

    Но больше всего моё внимание привлекли его руки, которые были сцеплены в замок перед собой, будто он испытывает какое-то эмоциональное напряжение. Было довольно сложно определить, являются ли выказываемые им эмоции притворством, подобному моему собственному, или это истинное состояние его сердца, свидетельства искренности его чувств. Неужели мой визит произошёл не вовремя? Или ему просто некомфортно? Очень интересно.

    Профессор и Армони наконец спустились ко мне и подошли ближе. Похоже, Вильгельм ещё не узнал меня, либо Армони не сообщила ему моё имя. Может быть, мне стоило одеться несколько проще? Как мне кажется, профессор

    – Вот папочка! Это тот самый талантливый алхимик, о котором я тебе говорила. Правда здорово, что он у нас в гостях? – первой заговорила девочка, попутно указав на меня пальцем. Впрочем, я не видел причин злиться на неё, да и не хотелось мне портить её хорошее настроение.

    – Вот как? Армони рассказала мне о том, что произошло. Позвольте мне поблагодарить вас, что вы... – тут он замолк и его выражение лица переменилось. Похоже, он, наконец, вспомнил меня. Я хмыкнул на его реакцию, так как посчитал её довольно забавной.

    – Кстати, папочка, я решила поучиться у него алхимии, и он согласился! – поведала она ему, сдав меня с потрохами. Я, конечно, не против этого. Отец как минимум имеет право знать, чем собирается заниматься его дочь. Вот только если учесть тот факт, что профессор запретил её учить алхимии, косвенно это подтвердили те алхимики в городе, то зря Армони упомянула об этом.

    – Алхимии? Что за вздор! – повысил голос Эйзельштейн, и опустил руки вместе со сжатыми кулаками вдоль тела. На его лице промелькнуло раздражение, что несколько удивило меня. Я серьёзнее задался вопросом, с чего ему так реагировать на обучение своей дочери алхимии? Я что-то не припомню за ним такого собственничества, когда в прошлом Изуми Кёртис немного обучала Селену. Тут же присутствует совершенно противоположная реакция. Может ли этот запрет на обучение быть каким-то образом иметь отношение к алхимическому катализатору? Пока я размышлял об этом, профессор Эйзельштейн распалялся всё больше и больше. – Сколько раз мне напоминать тебе? Ты не будешь учиться алхимии! Не будешь!

    – Я не прошу, чтобы ТЫ учил меня алхимии. Я не буду мешать тебе, обещаю! Просто согласись, пожалуйста! – начала она упрашивать его, прижав руки к груди. В этот момент она выглядела очень мило и если бы это была моя дочь, я бы точно не смог ей отказать. Однако профессор был непреклонен.

    – Нет! Ни в коем случае! Никакой алхимии! – сказал, как отрезал.

    А у меня всё больше нарастало беспокойство, что тут что-то не так. С чего ему быть настолько категоричным? Что такого в алхимии, что её якобы 'нельзя' учить Армони? 'Жаль, что она никогда не сможет стать алхимиком. Из-за того что я применил Алхимический Катализатор, это может привести к её смерти'. Так он писал в своём письме. Вот только эти слова ничего не объясняли.

    Изначально я думал, что профессор просто боится за Армони. Боится, что однажды она, как и Селена пострадает в результате неудачного алхимического эксперимента. Я списал его слова на эмоциональную подавленность и горечь утраты. Подумал, что он перестал думать взвешенно и объективно под давлением отцовских чувств. Однако теперь эти выводы не казались мне столь же верными, что и раньше.

    'Из-за того что я применил Алхимический Катализатор, это может привести к её смерти'. Алхимический катализатор. Если профессор не преувеличивает опасность, то видимо что-то в формуле, которую он применил, не совместимо с алхимической трансмутацией. Вот только что? Я мысленно прошёлся по той формуле, что вычитал в лабораторном журнале, однако так навскидку не смог определить слабых мест в ней. Для этого нужны исследования и консультации.

    Была у меня конечно одна идея. Как я подозреваю, смерть Армони вполне возможна, если у неё закончиться жизненная энергия. Профессор в письме упомянул, что он использовал алхимический катализатор, чтобы сохранить жизнь в её теле. Мог ли он полностью заменить собственную жизненную энергию тела, либо слиться с ней? В принципе, единственным препятствием для этого будет печать преобразования. И то только в том случае если это прописано в её функциях. А если нет?

    А если нет, тогда девочке действительно лучше не использовать алхимию. Во всяком случае, без тщательного контроля со стороны. Так как у неё нет опыта, то подсознательно она буде стараться пойти по самому лёгкому пути. То есть использовать костыль – алхимический катализатор. То есть, вместо того чтобы использовать обычные для алхимиков источники энергии, на совершение реакции она будет тратить собственную жизненную энергию. Не стоит и сомневаться, что с таким подходом е не хватит надолго. Она просто растратит себя на повседневную алхимию. Вполне вероятно, что само её тело не способно самостоятельно поддерживать свои функции и держится за счёт алхимического катализатора. То есть она может быть не производителем жизненной энергии, как все живые существа, а исключительно потребителем. И как только жизненная энергия иссякнет, её тело перестанет функционировать и она умрёт.

    – Почему? Ну почему ты всегда говоришь мне 'нет'?! Почему ты не даешь мне учиться алхимии?! – едва не плача стала спрашивать девочка.

    – Потому что я так сказал, вот почему! Ты даже не сможешь ею толком воспользоваться, так что твоё обучение будет лишь бесполезной тратой времени! – заявил он, дополнив свои слова резким взмахом руки.

    Я же в этот момент тихо поражался его жестокости. Так прямо заявлять своей дочери, что она ничему не может научиться? И дело даже не в том что, по его мнению, она физически не может обучиться. Дело в другом – подобными словами он ставит под сомнение способность Армонии научиться чему-либо вообще. А это очень серьёзная ошибка для него, как для отца. И это – мягко выражаясь! Как бы он не потерял окончательно доверие дочери из-за таких слов. Во всяком случае, мне слушать подобные инсинуации было бы точно неприятно.

    Профессору следовало бы детально объяснить Армони особенность её происхождения и причину, почему она не может изучать алхимию. Однако вместо этого, он, проявляя мнимую заботу о дочери, всячески способствует тому, чтобы их отношения окончательно разрушились. Слепая любовь хуже ненависти. А ведь честность помогла бы ему избежать множества проблем.

    – Но как я узнаю это, если не попытаюсь? – попыталась она воззвать к его разуму. Вполне логично, между прочим. Мысленно я уже занял сторону девочки, однако не спешил что-либо говорить вслух. Всё-таки не стоит делать поспешных выводов, не разобравшись досконально в ситуации. Пусть профессор попытается достучаться до её разума, хотя ему бы не помешало иногда задействовать и свой по назначению.