Текст книги "Повелитель моря (СИ)"
Автор книги: Агния Миллерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)
Заметив его колебания, контесса совершенно верно истолковала сомнения молодого морехода. Подойдя ближе, она встала перед ним, опустившим, согласно правилам, глаза и неожиданно твёрдым голосом, сказала:
– Вы боитесь испугать меня, сеньор Анри? Не волнуйтесь, я не из пугливых!
«А она с характером! В отца!» – проникся вдруг молодой человек уважением к этой хрупкой дворянке.
– Ну что же, если ваша милость желает, тогда я расскажу ей о огромном чудище, встреченном мною примерно год назад.
Анри ненадолго замолчал, собираясь с мыслями и вызывая воспоминания из самых дальних уголков памяти.
– Я тогда отправился с частью своей Победоносной армады сопроводить караван нидерландских купцов, шедших из Виллемстада в Новый Амстердам. На обратном пути у Бермудских островов мы попали в штиль. В ожидании ветра прошёл целый день. Но и когда пришла ночь, ветер не появился. Полная луна освещала покрытое лишь мелкой рябью море. Вдруг вперёдсмотрящий доложил, что видит прямо по курсу на расстоянии пол кабельтова большое светящееся пятно в воде и что оно двигается в сторону «Победоносца».
Анри снова замолчал, вспоминая. Девушка стояла так близко, терпеливо ожидая продолжения, что он слышал, как она затаила дыхание. Из задумчивости мужчину вырвала читающая охранную молитву путников и накладывающая на себя крестные знамения дуэнья. Анри глубоко вздохнул и продолжил:
– Все, кто мог, кинулись на нос корабля.
– А вы? – едва слышно задала вопрос сеньорита Исабель.
– И я тоже, ваша милость. Поднявшись на полубак, я тоже увидел это огромное пятно. Оно быстро приближалось и через несколько минут «Победоносец» вошёл в огромный круг, жёлтый, как утонувшая в море луна. Только в отличие от ночного светила в центре этого круга был ещё один, чёрный. Всмотревшись, я понял, что это был не просто круг света, это был огромный глаз!
При этих словах контесса громко ахнула и прижала руки к груди, а дуэнья снова произнесла молитву и перекрестилась.
– И что вы сделали, сеньор Анри? – тихо спросила сеньорита Исабель.
– Ничего. Всё, что я мог – это продолжать смотреть и молиться. Я много раз слышал рассказы про Кракена, но, признаюсь вашей милости, я никогда в них не верил. И вот я смотрел ему прямо в глаз, а он смотрел на меня.
Анри опять помолчал, мысленно вернувшись в ту ночь. По его телу пробежала едва заметная дрожь. Неожиданно для всех нарушила молчание дуэнья:
– И что было потом?
– Он моргнул.
Вскрик удивления, смешанного с ужасом, вырвался у обеих сеньорит.
– А потом этот глаз стал уходить в глубину под «Победоносцем». И тогда мы увидели его длинные щупальца. Они поднялись выше грот мачты и медленно ушли в воду под килем.
– Вам было страшно, сеньор Анри? – участливо поинтересовалась девушка.
– Да, – честно ответил молодой человек. – Было. Особенно когда я представил, что это чудище могло сделать с моим кораблём.
Контесса Исабель перекрестилась и вдруг, нарушая этикет, положила свою горячую ладошку на непокрытую перчаткой левую руку Анри, лежавшую на эфесе роперы, и крепко сжала её:
– Господь не допустил бы этого, сеньор Анри!
– Почему? – искренне удивился тот, сжав с силой эфес, надеясь, что контесса осознает свою оплошность и отпустит его руку раньше, чем это заметят дуэнья и дон Себастьян.
Также нарушая правила, Эль Альмиранте ненадолго поднял глаза и взглянул на лицо контессы Исабель. Их взгляды на мгновение встретились, ввергнув обоих в краску смущения. Нежная ручка девушки соскользнула с руки мужчины.
– Вы очень хороший человек, сеньор Анри, – мягко сказала сеньорита Исабель. – Я знаю это от своего отца, а он умеет разбираться в людях. А ещё я знаю, что хороших людей Господь бережёт, потому что дорожит ими.
Анри, уже справившись со смущением, вновь уставился на подол чёрного шёлкового платья сеньориты, слегка поклонился, и прижав к груди правую руку, учтиво произнёс:
– Благодарю вашу милость. Если она права, то в таком случае нам можно ничего не бояться, не так ли, дон Себастьян?
– Истинная правда! – с совершенно серьёзным видом подтвердил аристократ. – Даже Кракен понял, что мы под охраной Господа, и не тронул нас!
– Вы тоже его видели? – почти одновременно спросили контессы.
– Так же, как сейчас вижу вас, сеньориты!
– А что было потом, сеньор Анри? – снова повернувшись к торговцу спросила контесса.
Тот пожал плечами:
– Ничего. Утром задул попутный ветер, и мы отправились домой.
Наступила тишина. Женщины обдумывали услышанное, а мужчины вспоминали пережитое.
В этот раз всех из раздумий вывел Анри:
– Думаю, дома вашу милость уже заждались.
– Вы так торопитесь от меня избавиться, сеньор Анри? – удыбнулась контесса Исабель, – Неужели вам так неприятно моё общество?
– Разве общение с вашей милостью может быть неприятным? – молодой человек ощутил, как его обдало жаром и снова смутился. – Я польщён вниманием вашей милости, но не смею отнимать её драгоценное время.
– Я готова для вас найти его сколько угодно! – тихо сказала девушка.
Анри застыл. Даже не зная всех тонкостей строгого испанского этикета он понимал, насколько отважным было это признание. Чувство глубокого уважения смешалось с жалостью. Мысли галопом понеслись в голове. Он не знал, что ответить дочери графа Альменара. «Господи, что же мне сейчас делать?» – послал он к Всеведущему отчаянный вопрос. Услышав шорох шёлка, молодой человек поднял глаза и увидел, как поникшая контесса медленно продвигается к застывшей соляным столпом дуэнье. Внезапно прилив жалости захлестнул сердце Анри. Понимая, что сильно затянул паузу, он окликнул девушку:
– Ваша милость!
Она остановилась и обернулась.
– Я всего лишь необразованный плебей, недостойный внимания вашей милости, кровью и потом зарабатывающий на жизнь. Я уверен, что у такой благородной и замечательной сеньориты, как ваша милость, есть немало действительно достойных поклонников среди настоящих кабальеро[82]82
Кабальеро – в переводе с испанского – всадник, рыцарь. Слово «кабальеро» впервые появилось в источниках X века. Так назвали тех, кто мог нести конную военную службу, т. е. имел достаточно средств, чтобы купить коня и необходимое вооружение. В XV–XVI вв. быть кабальеро означало иметь не столько достаточное состояние, сколько благородное происхождение. Тогда же в постановлениях кортесов и других официальных документах термин «кабальеро» фактически заменяется термином «идальго». Позднее «кабальеро» становится вежливым обращением к мужчине в испаноязычных странах.
[Закрыть].
Резко развернувшись, контесса Исабель быстро приблизилась.
– Вы заблуждаетесь, сеньор Анри. – тихо сказала она. По едва заметному дрожанию её голоса молодой человек понял, что она сдерживает слёзы. – Ваши рассуждения о том, кто достоин моего внимания, а кто нет – ошибочны, – продолжала сеньорита Исабель, вглядываясь в опущенное лицо Анри и пытаясь угадать его мысли. – Вы не подумали о том, что это Господь вкладывает в сердце женщины чувство к мужчине, делая его либо наградой, либо наказанием. Поверьте, сеньор Анри – я всегда была послушной дочерью и хорошей католичкой и никогда ничем не прогневала своего отца. Потому я уверена, что Господу незачем наказывать меня или испытывать. Стало быть, мужчина, на которого он указал мне, не может быть недостойным. Что же касается поклонников… – контесса Исабель задумалась на некоторое время, видимо, подбирая правильное слово. – Скажите, сеньор Анри, вы знали, что я креолка?
Анри, получивший уже не первое потрясение за последний час, лишь грустно покачал головой, но, спохватившись, что это невежливо, тихо ответил:
– Нет, ваша милость, не знал. Но разве для дочери графа имеет значение где она появилась на свет – в Испании или Новой Испании?
– Имеет, сеньор Анри. Мало того, что я родилась в Пуэрто-Вьехо-де-Таламанке, но ещё и моё приданное будет намного меньше, чем у сестры. Спросите потом у дона Себастьяна, много ли у меня шансов найти «достойного» мужа. Надеюсь, он будет столь любезен, что объяснит вам это, – конец фразы был сказан в сторону нахмурившегося аристократа.
Анри тоже посмотрел на своего спутника. Тот молчал. Зато подала голос дуэнья:
– Исабель, дорогая, нам надо идти. Во дворце уже непременно заметили наше слишком долгое отсутствие. Вы же не хотите, чтобы ваша матушка послала отряд солдат на наши поиски? – с этими словами сеньорита Лаура приблизилась к своей подопечной и, схватив её под руку, попыталась утащить в сторону губернаторской резиденции. Но девушка вырвалась и снова повернулась к застывшему со склонённой головой мужчине:
– Почему же вы молчите, сеньор Анри? – в её голосе слились мольба, надежда и отчаяние.
– Я не знаю, что ответить вашей милости, – честно сказал Анри и вопреки этикетным формальностям посмотрел в лицо девушки, стараясь поймать её взгляд.
– Тогда я не буду торопить вас, сеньор Анри. Но только поклянитесь мне, что это не последний наш разговор! – в этот раз она взяла его за руку, державшую перчатки, и крепко сжала ему кисть.
– Клянусь честью моей матери, ваша милость! Я обязательно приду к вашей милости, чтобы завершить этот разговор.
– Я буду ждать, сеньор Анри, – тихо сказала сеньорита Исабель, ещё раз сильно сжала его руку и, повернувшись к дуэнье, вдруг жёстким приказным тоном бросила: – Пойдёмте, сеньорита Лаура. Нас действительно заждались, – сделав пару шагов, девушка обернулась и так же твёрдо сказала в сторону мужчин: – Благодарю вас, сеньоры! Дальше вы можете не провожать нас, – и, взяв дуэнью под руку, направилась во дворец с высоко поднятой головой – гордая и отчаянная.
Некоторое время мужчины стояли, будто пригвождённые к земле, но когда контессы отошли на небольшое расстояние, не сговариваясь отправились следом, полные решимости довести до конца долг кабальерос.
Пока обе дамы не скрылись под аркадой, Анри и дон Себастьян шли молча. И лишь когда две облачённые в чёрное женские фигуры исчезли за тяжёлой дверью, Анри повернулся к своему спутнику.
– Думаю, нам надо выпить, – голос молодого человека прозвучал сухо, словно у него действительно высохло в горле. – Вы составите мне компанию, капитан?
Аристократ кивнул и показал рукой в направлении, противоположном трактиру «У Сандро»:
– Две улицы отсюда есть таверна «Кордовский бык», там всегда мало народа, к тому же там варят отличное пиво.
– Ведите, капитан.
И тот повёл…
Глава 10
В таверне было пусто – время обеда давно прошло, а время ужина ещё не наступило. Рабочие – завсегдатаи этого заведения, были заняты своими обязанностями, а моряки предпочитали кантоваться поближе к порту и загородным борделям.
Зал был небольшим и довольно чистым. Высокий худощавый хозяин подрёмывал, облокотившись о деревянную колонну у тлевшего очага. Заслышав входящих, он приоткрыл глаза и, осмотрев двух забредших в его владения богатых сеньоров, встрепенулся и услужливо засуетился.
Заняв небольшой столик, приставленный к окну и уютно отделённый от остальных полотняной портьерой, явно рассчитанный на беседу без любопытных глаз, мужчины заказали у тавернщика пиво. Пока тот бегал за сим пенным напитком, одинаково популярным среди всех сословий Испании, посетители сидели молча, наблюдая за бившимся в небольшое решётчатое окно жуком.
Уже немолодой сеньор Бенито оказался расторопным и мигом вернулся к богатым посетителям с двумя кувшинами, прикрытыми ещё тёплыми ароматными кукурузными лепёшками.
Отхлебнув несколько раз из глиняной кружки действительно отличное пиво, Анри, наблюдая за доном Себастьяном, понял, что тот не начнёт разговор первым. Сделав ещё один глоток, с решимостью ныряльщика, ухватившего большой камень, Анри прыгнул в неприятную ему тему, как в глубину:
– Так что вы должны рассказать мне о перспективах замужества контессы Исабель, капитан?
Дон Себастьян, отпивая свою порцию хмельного напитка маленькими глотками и отщипывая лепёшку, поставил кружку на стол и, делая вид, что наблюдает за всё ещё пытающимся пробиться наружу жуком, ответил:
– Род Альменара не самый славный, к тому же то, что граф застрял здесь, в бедном Белизе, свидетельствует о том, что при дворе у него не так уж и много влиятельных друзей. Это сильно снижает количество желающих породниться с ним. Если же к тому придать слова сеньориты Исабель о небогатом приданом, да ещё и тот факт, что она родилась в колонии, даже то, что контесса очень красива, её шансы выйти замуж за титулованного дворянина печально малы. Однако контесса немного кривила душой, намекая на то, что ей не найти мужа благородного происхождения. По землям Испании и её заморских колоний бродит немало менее счастливых отпрысков из знатных семейств, имеющих лишь громкое имя. Вот для таких идальго креольское происхождение сеньориты Исабель будет гораздо менее значимым, чем содержимое её сундуков. Контесса явно хотела подтолкнуть вас на более решительные действия, дав понять, что они не будут тщетными. Учитывая расположение девушки, ваше богатство и то, что граф не скрывает своих симпатий к вам, сеньор Анри, у вас есть весьма неплохая перспектива жениться на дочери губернатора. Да и согласно понятиям чести, будь вы дворянином, после сегодняшнего откровения сеньориты Исабель вы были бы просто обязаны жениться на ней, – только закончив длинную тираду дон Себастьян взглянул на своего собеседника.
– Я не люблю её, – с нескрываемой грустью в голосе ответил Анри. С минуту он сидел, глядя в кружку, но потом поднял глаза на капитан-лейтенанта и задал ему свой вопрос: – А почему бы вам не жениться на дочери губернатора, дон Себастьян? Вы ведь тоже не из счастливчиков, родившихся первыми у родовитого отца?
От неожиданности дон Себастьян не донёс к губам кружку с пивом. Поставив её снова на стол, он пожал плечами и как всегда очень тихо ответил:
– Не могу.
– Почему? – искренне удивился такому лаконичному ответу Анри.
Аристократ некоторое время задумчиво глядел в окно, потом повернулся к собеседнику:
– Хорошо, я отвечу вам, но откровенность за откровенность. Вы согласны?
Анри кивнул:
– Справедливо! И так, вы первый. Почему?
– Я уже женат.
Анри ожидал услышать всё, что угодно, но только не это. Прочитав на лице собеседника, какое впечатление произвели его слова, дон Себастьян улыбнулся и, сложив на груди руки, давая понять, что его рассказ будет длинным, начал свою историю:
– Мой отец – дон Фернандо Альварес де Толедо-и-Мендоса, шестой герцог Альба. После смерти своей первой жены он женился на моей матери – Каталине Пименталь-и-Понсе де Леон. В первом браке у отца родился мой старший брат Антонио Альварес де Толедо-и-Энрикес де Рибера, будущий седьмой герцог Альба и так далее – у отца много титулов. Я же, как младший, мог рассчитывать лишь на скромный пенсион до смерти отца и небольшое наследство после смерти матери. Учитывая то, что я единственный ребёнок своей матери, а у моего брата до сих пор нет наследника, семья решила нарушить древнюю традицию и вместо служения богу меня стали готовить к карьере военного. Однако мать хотела обеспечить мне более безопасную и сытую жизнь и уговорила отца женить меня на богатой вдове и пристроить на уютное место при короле, – при этих словах дон Себастьян тяжело вздохнул и отвернулся к окну. Немного помолчав, он продолжил: – Отец исполнил настоятельную просьбу матери и нашёл для меня невесту довольно быстро. Это была вдова дворянина, трагически погибшего на службе у его величества Филиппа IV – дона Хосе де Соррибас-и-Ровиры. Отца не смущало, что я хотел принять постриг, как и то, что донья была старше меня и у неё была дочь от первого брака. Главное, что у неё был большой дом в Берге, деньги и, поскольку до замужества она была мениной[83]83
Менина (исп. la menina) – придворная дама.
[Закрыть] королевы, имела благосклонность Её Величества. Моё мнение, как вы понимаете, сеньор Анри, не интересовало ни мою мать, ни тем более моего отца. Он сам обсуждал условия брака с молодой вдовой, которая не посчитала нужным даже познакомиться со мной до свадьбы. Я не посмел противиться воле родителей и вместо вступления в монастырь вступил в узы супружеские, – дон Себастьян замолчал, отвернувшись к окну.
Догадываясь о том, какие чувства в душе аристократа всколыхнули воспоминания, Анри не торопил его. Внешне капитан-лейтенант сохранял присущую ему невозмутимость, однако лёгкий румянец, проступивший на лице, выдавал накал страстей, бушующих внутри. Наконец, дон Себастьян справился с эмоциями и, оторвавшись от созерцания бьющегося в окно жука, продолжил свой рассказ привычным для него тихим и спокойным тоном:
– Должен заметить, адмирал, что если контессе Исабель отец дал волю самой выбирать супруга, то ей несказанно повезло. В благородных семействах это не принято. Обычно такое решается ещё до рождения или же сразу после него. Я был исключением, поскольку изначально мне предназначалось служить Господу. Но, похоже, у Отца Небесного были на меня иные планы, ибо лишь по воле его могла быть нарушена семейная традиция. Вместо монаха я должен был стать придворным, женившись на бывшей менине. Однако свою жену я видел в первый и последний раз пред алтарём. Так что вот уже почти три года, как я женат, – тихий голос дона Себастьяна был неприкрыто грустным. Сделав небольшую паузу, он снова повернулся к окну и продолжил: – Отец весьма осерчал на меня за то, что я спешно покинул Испанию и лишил меня пенсиона, так что всё, что мне досталось от женитьбы – это двадцать тысяч дублонов приданого, которое, впрочем, мне здесь недоступно. Правда, когда мы были последний раз в Гаване, я узнал, что моя жена проявила обо мне неслыханную заботу и регулярно посылала на моё имя пятьсот песо два раза в год.
– И как же зовут эту сеньору? – всё ещё не придя в себя от изумления, спросил Анри.
– Разве я не сказал этого? – теперь удивление было в голосе дона Себастьяна.
– Нет. Я был предельно внимателен.
– Донья Теодора Ортаффу-и-Парреньо, сеньора де Альварес де Толедо, – ответил капитан-лейтенант и допил своё пиво залпом.
– Возможно, вам всё же стоило узнать её лучше, – задумчиво произнёс Анри, – что-то мне подсказывает, что это достойная женщина и она не заслужила такого отношения с вашей стороны.
– Возможно. Но теперь я уже не изменю этого. Может статься, что ей снова повезёт овдоветь и в этот раз она будет более осмотрительна в выборе мужа.
Анри покачал головой:
– Это жестоко, дон Себастьян.
Аристократ неопределённо пожал плечами и налил себе ещё пива.
– Сейчас моя очередь на вашу откровенность, сеньор Анри. Кстати, я полагаю, что конфиденциальность этого разговора подразумевается сама собой?
Анри кивнул и замер в ожидании встречного вопроса.
– Когда вы сказали, что не любите контессу Исабель, это прозвучало так, как будто вы хотели сказать, что любите другую. Это так?
Анри опять кивнул в ответ и допил пиво. Налив из кувшина ещё, он стал ждать продолжения допроса, бьющего по самому больному месту в его душе.
– Кто эта счастливица?
Анри тяжело вдохнул. Теперь он тоже долго смотрел на несчастного жука, всё ещё борющегося за свою свободу. Наконец, кроша пальцами отломанный кусочек лепёшки, продолжая наблюдать за жуком, ответил:
– Помните, примерно полгода назад мы захватили два английских фрегата и линейный корабль, сопровождаемые тремя приватирами?
Теперь кивнул дон Себастьян, но не сразу, так как памяти понадобилось время.
…Победоносная армада тогда крейсировала возле Пуэрто-Рико. Проходя между островками Кайо Ратонес и Кайо Лобос, марсовые увидели английскую эскадру. Англичане шли острым курсом, тогда как армада Анри шла бакштаг. Увидев превосходящего по силе противника, английский флагман, пятидесятипушечный линейный корабль «Монк» пошёл на разворот оверштаг, пытаясь сбежать, в то время как два фрегата «Элизабет» и «Приключение» совместно с тремя пиратскими кораблями готовились принять бой, чтобы дать время «Монку» уйти. Глядя на такие действия врага Анри предположил, что на флагмане есть нечто очень важное, что нужно было спасти любой ценой. Отправив на перехват «Монка» фрегаты «Решительный» и «Упорный», адмирал ринулся в бой с оставшимися кораблями на английско-пиратскую эскадру. Бой был недолгим: пираты сразу же попытались бежать, бросив своих «кормильцев» на произвол испанцев, но ветер был не на стороне безбожников, и их взяли на абордаж галеонами. Зато английские фрегаты сражались достойно, однако шансов у них не было. Потеряв немалое количество матросов и солдат, англичане сдались, как только «Монк» поднял белый флаг и умирать за его спасение уже не имело смысла. Дон Себастьян не особо запомнил этой бой, но вот каких важных пленных доставили на «Победоносец» и привели пред взор Эль Альмиранте со сдавшегося практически без боя «Монка», это дон Себастьян вспомнил. Кроме капитана-коммодора Джейсона Пирса была взята в плен и семья лорда Уильяма Хэмптона – жена и младшая дочь, отправленные генерал-губернатором Антигуа и Барбуды в Англию в сопровождении молоденькой ирландской рабыни и нескольких слуг. В Сан-Хуане призовые корабли отремонтировали, переименовали и сформировали из них эскадру для патрулирования побережья Эспаньолы. Пленённое семейство сэра Уильяма Анри вернул на Антигуа за выкуп, но так как лорд Уильям согласился заплатить лишь за жену и дочь, то офицеры английского флота и поныне ожидают окончания войны в тюрьме Сан-Хуана, а моряки и солдаты уже работают на асьендах и энкомьендах Пуэрто-Рико…
– Так кто же из тех дам покорил ваше сердце, адмирал? – всё ещё пытаясь выловить в памяти лица пленённых тогда женщин, спросил дон Себастьян.
Анри почувствовал, что краснеет и опустил голову. Сейчас впервые он скажет то, что до сих пор боялся признать даже сам себе. И не получится отмолчаться – ведь он дал слово дону Себастьяну быть откровенным в ответ на его откровение. Сделав глубокий вдох, не поднимая головы, Анри, наконец-то ответил:
– Это леди Энн Хэмптон, дочь генерал-губернатора Антигуа и Барбуды.
Дон Себастьян даже присвистнул. Некоторое время оба мужчины молча пили пиво. Первым заговорил аристократ:
– Боюсь, эта птица не вашего полёта, друг мой.
Анри явственно услышал в голосе собеседника сочувствие. Не осталось незамеченным и слово «друг». Но Эль Альмиранте не стал акцентировать внимание на новой форме общения между ним и капитан-лейтенантом, а ответил кратко и ясно:
– Я знаю, – и, выпив залпом своё пиво посмотрел на человека, которому единственному доверил свою самую большую тайну.
– Забудьте о ней, адмирал, – безапелляционно провозгласил аристократ. – У вас больше шансов найти упавшую звезду, чем жениться на дочери лорда Хэмптона. Да и когда вы успели влюбиться? Это же было мимолётное знакомство. Сколько раз вы общались, если не считать трапез в ратс-камере? Но даже если случится чудо – зачем она вам? Я слыхал, что англичанки чересчур чопорны и холодны, как лёд. Другое дело испанки! Если согласитесь принять от меня совет как от человека, искренне симпатизирующего вам и прожившего на этом свете немного дольше вас, я бы посоветовал присмотреться к сеньорите Исабель. Тем более что она не побоялась скомпрометировать себя, признаваясь вам в симпатии.
– Я готов принять искренний совет от симпатизирующего мне философа, но, увы, он бесполезен. Я словно околдован леди Энн и не могу думать ни о какой другой девушке, – голос Анри был непривычно тихим и наполненным печалью. Он бесцельно крутил в руках пустую кружку, глядя при этом на бьющегося в грязное окно жука.
– Всё проходит, поверьте мне, сеньор Анри. Даже для чар нужно постоянно иметь перед глазами объект влюблённости, в противном случае они тают.
– А вам откуда это знать, дон Себастьян? – Анри оживился и даже попытался улыбнуться.
– Кому ещё знать, как действуют чары любви, если не философу, – с едва заметной улыбкой парировал капитан-лейтенант.
– Значит, только размышления и никакого личного опыта? – с ощутимым сарказмом спросил Анри.
– Ладно, раз мы договорились обмениваться откровениями, то да, был у меня личный опыт. Поэтому я точно знаю – расстояние лечит. Пусть не сразу, но всё же, – в голосе дона Себастьяна промелькнула грусть.
Он опять сложил на груди руки и опустил голову. Анри буквально почувствовал, какая глубокая печаль окутала сердце собеседника. Желание расспросить аристократа о том опыте улетучилось – любопытство уступило тактичности. Однако тишина не висела долго: капитан-лейтенант поднял голову и заговорил:
– Адмирал, а почему бы вам не купить титул? Испанская казна давно уже подобна дырявому карману, и Его Величество с присущим ему благоразумием раздаёт новые титулы не только за заслуги, но и за деньги. Почему бы вам не воспользоваться его щедростью и не стать бароном, пополнив ненадолго испанскую казну?
– Я не настолько богат, чтобы затыкать дыры в кармане Его Величества. Тем не менее я вынужден признать, что дворянский титул избавил бы меня от многих проблем, однако принёс бы иные, – покачал головой Эль Альмиранте. – Но кто знает? Возможно, в будущем я вернусь к этому вопросу, – Анри тяжело вздохнул и снова посмотрел в окно.
Упорный большой жук продолжал лезть по квадрату желтоватого стекла и снова падал. Не выдержав, Анри взял его и пошёл к выходу. Немного усилившийся ветерок приятно овевал разгорячённое эмоциями и пивом лицо. Опустив насекомое на траву, Анри улыбнулся, видя, как упорное существо пусть и не своими усилиями, но наверняка не без воли Господа, обретя шанс жить дальше, быстро уползало.
– А ведь сеньорита Исабель была права, назвав вас хорошим человеком, – услышал он за спиной голос дона Себастьяна.
– Вы это только сейчас поняли, капитан? – с лёгкой иронией спросил Анри.
– Нет, но сейчас я в этом утвердился, – серьёзно ответил аристократ, подавая Анри его шляпу.
– И в этом вам помог жук? – мягко и уже без сарказма спросил торговец, поглаживая страусовое перо на шляпе.
Дон Себастьян пристально посмотрел на собеседника:
– Знаете почему я не остался тогда с доном Исаси на Ямайке, а пришёл наниматься к вам на корабль?
– Я думал об этом. И не раз, – Анри насадил шляпу и показал рукой на открытую дверь таверны. – Вы заплатили и за меня, капитан?
– Разве не я вас привёл сюда? – дон Себастьян улыбнулся. Его глаза впервые смотрели доброжелательно, без привычной холодности. – И к какому же выводу вы пришли, позвольте поинтересоваться? – озорные искорки сделали вдруг строгое лицо аристократа живым и даже каким-то родным. Анри поймал себя на мысли что он ещё никогда не чувствовал себя так уютно рядом с этим человеком, всегда холодным, словно вырезанным из камня.
– Я решил, что вы ищете приключений, предполагая, что на Ямайке в ближайшее время ничего увлекательного не предвидится.
Дон Себастьян покачал головой, и его лицо снова стало серьёзным.
– Я хотел разгадать секрет вашего успеха, сеньор Анри. Сначала на Кубе, а потом и на Ямайке после вашего чудесного появления о вас много говорили. Сейчас я знаю, что в том, что тогда дошло до меня, была лишь малая толика правды.
– Значит, вы уже разгадали мой секрет? – полюбопытствовал Анри.
– Думаю, я приблизился к его разгадке. Контесса Исабель была права и в том, что бог бережёт вас. Вы поймали перо из крыла Ангела, сеньор Анри.
Анри горько усмехнулся и покачал головой:
– Прежде, чем я получил то, что имею, я слишком много терял, капитан! Да и сейчас не вижу много счастья в том, что в моём сердце образ девушки, которая меня, скорее всего, презирает или ненавидит, а может, и то и другое сразу. Зато я сам стал душевной болью сеньориты, к которой не испытываю ничего более уважения…
– Вы ещё не понимаете, в чём ваше везение. Я уверен, что, сделав выбор, вы в итоге сможете получить любую.
Анри опять горько усмехнулся:
– Разве не вы несколькими минутами ранее сказали мне, что у меня нет никаких шансов быть даже просто рядом с той, которую я полюбил?
– Сказал. И могу повторить. Но ещё я сказал, что вы любимчик Господа. Кто знает, как всё ещё может измениться? Что стоит ему возвысить вас или же снова бросить леди Энн в ваши руки?
– Похоже, вы всё же не так хорошо изучили меня, как думаете, капитан. Если бы такое случилось, и воля божья опять дала мне возможность решать судьбу леди Энн, неужели вы думаете, что я бы воспользовался этим?
Дон Себастьян положил Анри руку на плечо и, поймал его взгляд:
– Я не сомневаюсь в вашей порядочности, сеньор Анри. Если бы я не знал вашего происхождения, я бы принял вас за дворянина. Ваша образованность, благородные поступки и понятие чести – да вы бы вполне могли выдавать себя за идальго! Вот только с этикетом есть проблемы, но это дело поправимое. Я готов обучить вас всему, что обязан знать и уметь дворянин. А ещё я готов предложить вам свою дружбу. До сих пор я не встречал человека, достойного быть моим другом. Надеюсь, вы не откажете мне. В противном случае мне придётся покинуть вас, – глаза дона Себастьяна блестели, а его голос был серьёзным и взволнованным, как никогда ранее.
Это волнение передалось и Анри.
– Я польщён оказанной мне честью и буду рад называть вас другом, дон Себастьян.
– Себастьян, просто Себастьян, – предложил новый друг и протянул Анри руку.
Анри кивнул и ответил на рукопожатие.
– Я так же благодарен вам за такое лестное мнение обо мне и непременно воспользуюсь вашими услугами учителя, но я не собираюсь выдавать себя за того, кем не являюсь.
– Я уверен, что вам это и не понадобится. Я готов поклясться, что вас ждёт блестящее будущее, а знание хороших манер пойдёт вам на пользу не только тогда, но и сейчас, – голос аристократа снова стал тихим и спокойным.
– Себастьян, скажите, отчего столько благоволения к моей персоне с вашей стороны? – Анри пристально посмотрел в глаза собеседника, – что вам от этого за польза? Чего вы ждёте взамен?
Дон Себастьян не отвёл глаза, выдержав прожигающий насквозь взгляд нового друга.
– Все мы ищем своё место в этом мире. Одних ведёт воля Всевышнего, другим дано самим решать, чем быть полезными Господу. Думаю, что я своё уже нашёл. Оно рядом с вами, Анри. Допускаю, что я не могу пока ответить почему, но я твёрдо убеждён в том, что Господь привёл меня сюда ради вас. Возможно, потому, что вы хотите сделать этот грешный мир справедливее, а я хочу, чтобы у вас это получилось. Ради этого я готов служить вам верой и правдой до конца дней своих и готов прямо сейчас принести вам присягу верности. Вы примите её, сеньор Анри?
Анри задумался: «Что же такого сумел за два года разглядеть во мне этот высокородный человек, который не захотел вести размеренную жизнь придворного, наперекор отцу отправился в Новый Свет и вместо того, чтобы служить королю, готов служить мне?» – но ответ не пришёл.
– Вы уверены в том, что действительно хотите этого? – внимательный взгляд серых глаз старался заметить наименьшее проявление скрытых мыслей на лице аристократа.
– Да, – не колеблясь ни секунды, ответил тот.
– Ну что же, если в вашем желании проявляется воля Господа, значит, так тому и быть.
После этих слов дон Себастьян отступил на шаг назад, бросил наземь шляпу и, вытащив из ножен шпагу, встал на одно колено, взял её двумя руками за лезвие под эфесом, словно распятие, и обратился к Анри:
– Своей родовой честью клянусь быть вашим верным другом, спутником, защитником, учителем, советником и слугой до конца моих дней, до последнего вздоха, и отстаивать вашу жизнь и вашу честь оружием и без него, делами и словами перед кем бы то ни было, будь то человек или сам дьявол.
