Текст книги "Повелитель моря (СИ)"
Автор книги: Агния Миллерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 36 страниц)
Глава 31
Анри пришлось довольно долго ждать под дверью у дома Фернандо. Всё это время его не оставляла мысль вернуться к тюрьме. Он ещё обдумывал варианты наиболее убедительного разговора с охранниками, когда за дверью послышался шорох. Взвизгнула задвижка, открылось смотровое окошко, и чьи-то глаза пытливо уставились на позднего визитёра, пытаясь в свете фонаря разглядеть его лицо.
– С тех пор, как вы видели меня в последний раз, я ничуть не изменился! – решил ускорить процесс опознания Анри.
Услышав знакомый голос, слуга отпрянул от окошка, и оно закрылось. Зато тут же заскрипели дверные засовы.
– Входите, сеньор, – услужливо распахнул дверь Эмилио.
– Идальго дома? – поинтересовался Анри, идя за пожилым слугой в свою комнату.
– Нет, сеньор. Как вчера вечером ушёл, так до сих пор и не вернулся, – не скрывал беспокойства слуга.
– А что сеньора Селия?
– Сеньора только к ужину вернулась из собора и сразу после трапезы ушла спать.
– Ну что же, я последую её примеру после того, как умоюсь. Вы ведь найдёте для меня немного тёплой воды, Эмилио? – входя за слугой в свою комнату, спросил Анри.
– Да, сеньор, но вам придётся немного подождать, – слуга зажёг свечи и направился к выходу. У самой двери он развернулся и устало взглянул на Анри: – Желаете пока поужинать, сеньор? Могу вам подать хлеб, сыр, колбасы и вино.
– Нет, я сыт. Всё, чего я сейчас желаю – это смыть с себя пороховую копоть и завалиться спасть в чистую уютную постель.
Эмилио понимающе кивнул:
– Хорошо, сеньор. Я скоро вернусь, – и вышел.
В ожидании тёплой воды Анри разделся и, вынимая из своего сундука чистое бельё, заметил бревиарий, подаренный контессой Исабель. Взяв его в руки, он невольно вспомнил, как вспыхнули радостью глаза девушки, когда она услышала его согласие принять приглашение графа Альменара на торжественный обед. Следом пришла мысль о том, что он обещал дочери губернатора откровенно рассказать о своих чувствах к ней. «Как сказать влюблённой девушке, что она нелюбима? – задумался Анри и почувствовал, как жалость, словно поток морской воды в пробоину, хлынула в его душу. – Господи, будь к ней милосердным! Или вложи любовь в моё сердце или не допусти этого разговора!» – вознёс он молитву к невидимому богу, подняв вверх глаза и прижав к груди молитвенник…
Вымывшись, Анри отдал слуге грязную одежду и, вложив ему в руку песо, попросил доставить вещи прачке и позаботится о том, чтобы потом их отправили на «Победоносец». Когда за Эмилио закрылась дверь, Анри опустился на колени перед серебряным Иисусом, распятым на кресте из эбенового дерева, и, завершив вечернюю молитву, поблагодарил сына божьего за чудесное спасение города и с чувством исполненного долга задул свечу. Сладостно растянувшись на тонкой льняной простыне, он прикрылся атласным покрывалом и почти мгновенно уснул крепким сном праведника.
* * *
Проснувшись, по обыкновению, с первыми лучами солнца, Анри неспешно оделся, завершив облачение роскошным камзолом и бархатными туфлями с серебряными пряжками. Вместо бережно уложенной в сундук сабли нацепил на перевязь дорогую толедскую роперу и, покрутив в руках простреленную шляпу, насадил её на голову и вышел в коридор. С противоположного конца доносились рыдания сеньоры Селии. Обеспокоенный услышанным, он направился в кабинет Фернандо, откуда через незакрытую дверь и был слышен плач.
Заглянув вовнутрь, Анри увидел подёргивавшиеся в такт всхлипываниям плечи женщины, уткнувшийся в широкую грудь мужа. Обхватив руками шею супруга, простоволосая и босая, лишь в длинной белой рубахе, она показалась Анри спустившимся на землю скорбящим ангелом. Фернандо стоял посреди комнаты с перевязанной головой и молча гладил жену по длинным русым волосам. На повязке, отложном воротнике, камзоле и пышных манжетах рубашки проступала бурыми пятнами кровь.
Повернувшись на звук шагов, он увидел стоящего в дверях друга и со словами: «Ну всё, хватит!» – отстранил от себя жену, взяв её за плечи. Сеньора Селия тут же перестала плакать и обернулась. Увидев Анри, она смутилась и быстро покинула кабинет, закрывая заплаканное лицо руками. Фернандо же, раскрыв объятья, шагнул навстречу другу:
– Как же я рад видеть тебя живого и во здравии! – радостно зарокотал он.
– Я бы хотел сказать тебе то же самое, но моя радость омрачена видом твоей крови, – ответил Анри, обнимая великана.
– А, пустяк, но досадный, однако! Да и не вся она моя, – поморщившись, сказал коммодор. – Это отродье даже стрелять как следует не умеет!
– Ты бы должен был благодарить за это Небеса, а не ворчать, – удивился искреннему недовольству друга Анри.
– Да как же я теперь с укороченным ухом буду? Засмеют ведь все! – продолжал ворчать Фернандо.
– Так тебе что, ухо отстрелили? – с облегчением выдохнул Анри. – А я-то уж было подумал, что тебе дыру в голове сделали!
– Ну, не целое, только самый верх, но кровищи было! – уже успокоившись, развёл руками великан.
Анри улыбнулся:
– Ничего, под шляпой видно не будет, – и уже серьёзно добавил: – Расскажи мне про вчерашний бой.
Коммодор кивнул и вышел в коридор. До Анри донёсся его громогласный голос, отдававший распоряжения слуге. Вернувшись, Фернандо прикрыл дверь и, подхватив друга под локоть, подвёл его к дивану, предлагая сесть. Усевшись рядом, он ненадолго погрузился в раздумья, решая, с чего начать.
– Я позавчера вечером зашёл к Сандро. Накануне в Белиз заходил транспорт из Веракруса, а у меня ведь «Сапсан» без мастера – Хулио после пьяной драки богу душу отдал. Вот я и решил посмотреть – вдруг затесался кто подходящий. Да кроме нашего Энрике никого стоящего там не было. Ну, выпили мы с ним, пожаловались друг другу, что с людьми сложно. Я уже собирался уходить, когда в трактир ввалился какой-то рыбак. Поставил перед Сандро полную корзину лангустов и потребовал выпить, заявив, что этот улов чуть не стоил ему жизни. Видел бы ты, как тряслись его руки! Он едва пиво не расплескал, пока пил! Само собой, и я, и многие другие проявили интерес и потребовали подробного рассказа. Уговаривать нам его не пришлось – он и сам горел желанием поделиться. Начал он с того, как отправился проверить ловушки в бухте Сибун. Добыча была столь велика, что трудяга провозился до темноты. Только когда небо стали разрезать молнии, он понял, что пора домой. Стал ставить парус и тут увидел чудовищный, абсолютно тёмный огромный корабль, надвигавшийся прямо на его лодку. Бедняга испугался так, что чуть за борт от страха не выпал. Он от деда своего, тоже рыбака, ещё в детстве наслушался всяких рыбацких баек. Вот и решил, что это бог моря послал на него восставших из глубин мертвецов, дабы наказать за жадность. Ну, дальше было о том, кому и как он молился, выкидывая оставшиеся не установленными ловушки, и как домой добирался. Да только я уже не очень слушал: начал догадываться. Когда же он дошёл до того, как в проблесках молний увидел поднимавшиеся из воды другие тёмные корабли, мне окончательно стало ясно, что это никакая не армада утопленников, а, должно быть, пираты скрытно подбираются к городу. Тут ввалился Дельгадо – ты должен помнить, это капитан «Чайки». Я подумал и послал его заменить на бой мастера на «Сапсан»: там капитан новый, местных вод ещё не знает, а Дельгадо человек опытный. Потом я разослал всех, кто был в трактире, по гостиным дворам и борделям поднимать экипажи обеих армад по тревоге. Энрике, узнав, что «Чайка» осталась без капитана, попросился на бриг. Предложил оставить «Победоносец», стоящий в доке без пушек, на идальго де Брисуэлу. Я согласился. В трактире делать больше было нечего, и я отправился в форт, разделить свои опасения с сеньором Франсиско. Комендант пообещал информировать губернатора и усилить наблюдение за морем, я же двинулся на «Альбатрос». К сожалению, мы успели подготовиться к бою лишь к рассвету, но к тому времени враги уже успели пройти мимо нас, воспользовавшись норд-тень-вестом, который подняла гроза. На рассвете часть их кораблей, лавируя, отправилась дальше, к крепости, а остальные попытались забрать у нас ветер и закрыться нами от фортовых пушек. К счастью для меня, с «Орки», вернувшейся из крейсирования только накануне вечером, не успели снять пушки, а «Воин» и «Отважный» уже вышли из дока и стояли на рейде, более или менее готовые к бою. Первой снялась с якорей «Орка» и пошла навстречу приватирам. У них было больше кораблей, и они, развернувшись, шли на нас полным ветром. Бедняге пинку здорово досталось, да и «Альбатросу» было не просто – дав залпы картечью, эти койоты бросились на абордаж сразу тремя кораблями. Знали, мерзавцы, что у нас снимают пушки на усиление укреплений, пока мы в порту, и что на кораблях остаётся лишь пара офицеров, немного опытных матросов и охранники. Я видел в зрительную трубу их радостные рожи, ожидавшие богатый приз. Да не тут-то было! – блеснув глазами, недобро усмехнулся коммодор. – Видя это, мне на помощь отправили абордажников с «Коршуна» и «Сапсана» на баркасах. Да и «Беркут», успевший тоже сняться с якоря, встал бейдевинд и открыл по приватирам огонь. Чуть позже подоспели «Воин» и «Отважный». Им довольно быстро удалось «пустить под горизонт» один из фрегатов, а «Чайка» с «Оркой» вели перестрелку с пиратским пинком. К тому моменту взявшие нас на абордаж два фрегата уже остались без флагов, а бой перекинулся на бригантину, притянутую к одному из этих приватирских кораблей. Ещё одна бригантина получила от галеонов пробоину прямо над ватерлинией и начала гореть. Это отродье воспользовалось ею как брандером[128]128
Брандер (нем. Brander) – корабль, нагруженный легковоспламеняющимися либо взрывчатыми веществами, используемый для поджога и уничтожения вражеских судов. Мог управляться экипажем, покидавшим судно в середине пути, либо сплавляться по течению или по ветру в сторону вражеского флота.
[Закрыть] и направило на «Альбатрос». Даже если бы я увидел горящую бригантину сразу, нам бы это не помогло – мы были крепко сцеплены с приватирскими фрегатами. Моё сердце сжалось от надвигающейся неизбежности, – Фернандо сжал руку в кулак и посмотрел на него, словно это и было его сердце. – Но у меня даже не было времени оплакивать мой корабль – мы оттеснили этот английский сброд на первую бригантину, и они бились отчаянно, словно крысы, загнанные в угол. Добивая последнего, я услышал ужасающий треск ломающегося дерева гибнущих кораблей, – громкий голос коммодора внезапно стих.
Анри, облизав пересохшие от напряжения губы, глухим голосом бросил:
– Не томи!
Фернандо, глубоко вздохнув, резко выпустил воздух и продолжил:
– Капитан «Воина», видимо, вовремя оценил ситуацию и решил спасти флагман Птичьей армады. Он приказал выбросить порох за борт, а что не успеют – залить водой. Затем поручил всем покинуть корабль, а сам взялся за колдершток[129]129
Колдершток – особый длинный рычаг, уходящий под палубу и соединённый с концом румпеля. Наклоны колдерштока приводили к повороту руля. Использовался для управления рулём на больших парусных кораблях XVI и XVII веков. Позже ему на смену пришло рулевое колесо – штурвал, который, несмотря на то что был изобретён голландцами ещё в XVI веке, не сразу проявил своё преимущество и «перебрался» с флейтов на другие суда.
[Закрыть], направляя галеон на перехват брандеру. Услышав это, Анри перекрестившись, попросил бога простить все грехи сеньору Пабло Эскобар Мартинесу – креолу из Сан-Хуана, найдя ему место в Райском саду за его доблесть.
– Погоди ещё его хоронить. Боцман «Воина» успел-таки вытащить своего капитана с горящего корабля, а из воды их потом «Сокол» подобрал. Хуан-Мануэль мне уже успел доложить что жив капитан Пабло. Ранен, обгорел немного, но жив. В госпитале он, – ободряюще хлопнул друга по колену идальго.
Анри, вытерев испарину, укоризненно покачал головой:
– Что ж ты из меня жилы-то тянул? Уж не в комедианты ли решил податься?
Теперь обиженный вид принял Фернандо:
– Ну, если тебе не нравится мой доклад, можем на этом и закончить!
– Ладно, что дальше было? – примирительно спросил Анри.
– Да после этого почти ничего особенного – те, кто из приватиров ещё оставался на плаву, обошли нас и полным ветром побежали в сторону бухты Сибун. Одного из них успел перехватить «Орёл» и взял на абордаж. Да там и людей особо не было, они, как только наши на борт этого флейта полезли, сразу же сдались. А за остальными «Сокол» и «Беркут» погнались. Ну и я, как только смог, решил поучаствовать. Двух мы-таки отправили на «вечный рейд», но одному из фрегатов всё же удалось уйти. Думаю, как только подлатаем корабли да людей доберём, пора будет к лорду Хэмптону наведаться.
– Сначала надо будет опять Роатан зачистить. Вот как в себя придёшь, так этим и займись, – не колеблясь, ответил Анри. – Да, кстати, что за флейт?
– А это будет вторая плохая история, – сказал коммодор, поднимаясь.
Подойдя к огромному письменному столу, он взял лежавшую на нём толстую книгу в кожаном переплёте и вернулся к Анри:
– Вот что там нашли.
Глядя на печальное лицо друга, Анри с волнением взял в руки пухлый фолиант и открыл обтянутую кожей обложку. На титулярном листе красивым крупным почерком было выведено зачёркнутое имя корабля на голландском: «Breukelen». Под ним тем же почерком стояло: «Fluitschip. Op 4 oktober 1655 AD voor haar eerste reis van Texel vertrokken.[130]130
Перевод с голландского: «Флейт. Отправился 4 октября 1655 года от Р.Х. для своего первого рейса из Текселя».
[Закрыть]». Ещё ниже была добавлена корявая запись на английском: «Pretty Fay[131]131
«Pretty Fay» (англ.) – «Красотка Фэй».
[Закрыть]», которая тоже была перечёркнута и под ней было аккуратно дописано новое, испанское, имя, придуманное и вписанное в нактоузный дневник им самим: «Afortunado[132]132
«Afortunado» (исп.) – «Везучий».
[Закрыть]».
«Так вот какого „торговца“ захватили приватиры!» – с горечью подумал Анри и содрогнулся, вспомнив доклад дона Себастьяна о допросе одного из захваченных приватиров, где говорилось о пытках, которым эти вероотступники подвергли команду захваченного ими флейта.
– Кто там был капитаном? – глядя на застывшее выражение скорби на лице друга, спросил Фернандо, скорее для того, чтобы развеять повисшую тишину, чем из любопытства.
– Нидерландский шкипер Хендрик Виссер де Йонг. Я рассказывал как-то тебе его историю. Ты должен её помнить.
– Уж не тот ли это капитан, который был Амстердамской Ост-Индской компанией разжалован в матросы, а его имущество конфисковано за потерю судна с ценным грузом и которого ты года два назад вместе с остатками голландской команды выловил в море?
– Он самый. Тогда же по горячим следам я и захватил этот флейт, успевший сменить имя лишь в дневнике.
Коммодор покачал головой и перекрестился:
– Пути Господни неисповедимы. Видать, на роду ему написано быть умученным пиратскими ублюдками! Дважды он от смерти ушёл, но в третий раз она его таки настигла.
Анри тяжело вздохнул и погрузился в чтение последних исписанных страниц.
– Его семья недавно перебралась из Заандама на Бонэйр. Нужно будет найти её и позаботится, – прокомментировал он прочитанное, переворачивая страницу.
Фернандо, который успел уже бегло пролистать дневник, одобрительно кивнул и поинтересовался:
– Это ты послал его с камнем в Трухильо?
– Нет, – ответил Анри. – Согласно моему приказу сеньор Хакоб должен был оставить флейт в Белизе, загрузив его камнем для дона Педро. Однако, судя по этой записи, – Анри ткнул пальцем в страницу, – хеер Хейдрик, будучи в Пуэрто-Кабальос, узнал, что, опасаясь нового нападения пиратов, губернатор Трухильо решили усилить крепость Санта-Барбара и пообещал за камень хорошие деньги. Видимо, ему удалось-таки уговорить старого маррана выдать разрешение на доставку камня в Трухильо. Похоже, они надеялись, что «Везучий» вернётся в Белиз раньше меня.
– Ну что же, давай тогда помянем его душу, и ты расскажешь мне о том, как прошёл твой поход, – коммодор обернулся в сторону двери и позвал слугу. Тотчас же дверь распахнулась и вошёл Рамон, неся на подносе запотевший кувшин и два узких кубка венецианского стекла…
Когда Анри покидал гостеприимный дом идальго Фернандеса, солнце уже успело подняться над морем и ослепительным диском сияло на небосводе. Не сомневаясь, что на пристани его уже давно ожидает присланная Энрике шлюпка, он прибавил шаг. Часы на башне кабильдо указывали три четверти восьмого. Не обратив внимание на слуг, копошившихся на балконе, окружавшем второй этаж здания, Анри ловко лавировал среди заполнявших площадь людей. Преданный своим мыслям он всё же отметил про себя необычно большое количество народа перед кабильдо в такое время.
Рисунок 11. Здание кабильдо, XVII век.
«Капитаны, наверное, уже собрались, – укорил себя Анри. – Господи, какие ещё плохие вести ты для меня приготовил?» – невольно взглянув в бледно-голубое безоблачное небо, мысленно обратился он к Всевышнему. Ответа, как всегда, не последовало, лишь тёплый морской бриз ласково погладил лицо.
Один из двоих солдат, охранявших ворота дока, узнал Анри и уважительно приветствовал его, склонив голову. Уже издали были слышны стуки топоров и покрикивание плотников. В доках вовсю кипела работа. Возле одного из причалов Анри разглядел пришвартованную шлюпку, рядом с которой стоял дон Себастьян и солдаты городского гарнизона. Это настораживало. «Ну вот, началось! А ведь я ещё даже на борт не взошёл!» – послал он свой мысленный упрёк в небесную даль. Сердце сжало нехорошее предчувствие, но Анри решительно направился туда, где его ждали.
Увидев друга, Себастьян шагнул навстречу:
– Надеюсь, вы хорошо отдохнули, адмирал? – голос капитан-лейтенанта был, как всегда, тихим и мягким, но во взгляде читалось напряжение.
Чувствуя себя виноватым за долгое ожидание, Анри кратко рассказал аристократу о причине своей задержки.
– Похоже, капитану Энрике придётся ждать дольше, чем мне. Кажется, вам предстоит ещё одна незапланированная встреча, – кивнул в сторону солдат дон Себастьян. – Увы, объяснить мне причину, которая привела их сюда, идальго Монтойо отказался.
Идальго, в котором Анри узнал того самого лейтенанта, которого после разгрома приватиров просил доставить раненых с лесопилки сеньора Арройо в госпиталь, сопровождаемый тремя солдатами, нетерпеливо посматривал в сторону беседовавших мужчин, ожидая, когда на него обратят внимание.
– Ну что же, лейтенант, теперь вы удовлетворите моё любопытство? – обратился к нему дон Себастьян.
Тот подошёл ближе:
– Да, ваше превосходительство. Я пришёл за сеньором торговцем, – офицер повернулся к Анри: – Полагаю, вы помните меня, сеньор?
– Помню. Чему я обязан возможности снова лицезреть вашу милость? – с беспечным видом поинтересовался Анри, опустив голову.
– Я получил от сеньора Рикардо приказ арестовать вас и доставить в городскую тюрьму, где вас подвергнут допросу, – не скрывая смущения, ответил тот.
– Чем же я не угодил его светлости сеньору алькальду? – искренне удивился Анри.
Заметив, что спутник торговца положил руку на эфес шпаги, идальго невольно глянул в сторону шлюпки. Гребцы, слышавшие разговор, застыли в ожидании. На их лицах читалась решимость в случае необходимости встать на защиту своего сеньора.
– Алькальд не посчитал нужным информировать меня об этом. Прошу вас, сеньор Верн, проявите благоразумие и последуйте за мной.
– Чтобы меня провели по городу в цепях, под конвоем и поместили в одну камеру с мерзавцами, которых я вчера брал в плен? – голос Анри был спокоен и холоден, однако мозг лихорадочно работал, перебирая одно решение за другим: «Вот так поворот! И что теперь? – оглядывая солдат и своих матросов, он прикидывал, что шпага, ропера и семеро безоружных моряков смогут сделать против шпаги идальго и полупик солдат. – Хотя, если матросы возьмут в руки вёсла… Вон, Диего – у него кулаки с голову младенца, а опыта трактирных драк ему не занимать. Да и Себастьян один троих стоит, и я не вчера в руки оружие взял… – мысли вихрем сменяли одна другую: – Нет, это плохо. Неправильно так! А несправедливость и унижение – правильно? Но куда потом бежать? Меня же по всей Тиерра Фирме преступником объявят! И что дальше – стать тем, с кем я всю жизнь решил воевать?! Нет, бежать – всё равно что признать вину, но какую?..»
Неожиданно затянувшуюся тишину нарушил дон Себастьян:
– Мой адмирал никуда не пойдёт! Я не позволю порочить его честное имя какими бы то ни было обвинениями даже от алькальда! – выступив вперёд, закрывая собой Анри, аристократ угрожающе обнажил шпагу. Блеснувшая на солнце сталь вызвала оживление и у солдат, и у матросов. Солдаты вплотную приблизились к своему офицеру, моряки же, вооружившись вёслами, окружили их.
Несмотря на то, что в возможной битве Анри высоко оценил свои шансы на победу, он решительно потребовал капитан-лейтенанта вернуть клинок в ножны и, выйдя из-за его спины, обратился к идальго Монтойо:
– Предлагаю вашей милости компромисс, – я отправлюсь с вашей милостью, но не в тюрьму, а прямо к сеньору алькальду и не как арестант. Таким образом приказ доставить меня на допрос будет исполнен, а я не подвергнусь незаслуженному унижению. Вы принимаете его, ваша милость?
– Я обязан доставить вас в тюрьму, а не к сеньору алькальду. Кроме того, разве вам неизвестно, что сегодня будет заседать кабильдо абьерто[133]133
Кабильдо абьерто (исп cabildo abierto – открытый совет), в XVI – начале XIX вв. в испанских колониальных владениях в Америке открытое заседание органа городского самоуправления (кабильдо) с участием всех горожан-избирателей. Созывалось в критические моменты (стихийные бедствия, налёт пиратов, эпидемия) для принятия неотложных мер.
[Закрыть]?
– Ваша милость прав, я совсем выпустил это из головы. Но так даже лучше – если у его светлости сеньора Рикардо есть в чём обвинить меня, пусть его светлость это сделает перед всеми уважаемыми горожанами. Предупреждаю вашу милость, что я намерен выяснить какую вину нашёл на мне сеньор алькальд и с вашей милостью или без него отправлюсь на Пласа де Монтехо. Если же ваша милость будете настаивать на своём, один из нас останется лежать здесь. Итак, что предпочтёт ваша милость? – голос Анри был спокоен, однако его правая рука легла на эфес роперы, а левая ухватилась за край плаща, готовясь сорвать его.
Оглядев вооружившихся вёслами моряков, лейтенант перевёл взгляд на решительные лица торговца и аристократа. На его немолодом длинном лице появилось выражение глубокой печали. Раздумывая, он поглаживал чёрную, как смоль бороду, обрамлявшую узкий подбородок.
– Хорошо, я принимаю ваше предложение, сеньор Верн, но при одном условии – вы пойдёте без оружия.
Теперь задумался Анри. Отгадав его сомнения, лейтенант Монтойо поспешил добавить:
– Даю вам слово дворянина, что я и мои люди всего лишь сопроводим вас к сеньору алькальду, не делая попыток связать и доставить в тюремную камеру. Однако дальнейшие наши действия будут зависеть от решения кабильдо.
– Я верю слову вашей милости, – кивнул Анри и снял с перевязи роперу.
Лейтенант Монтойо махнул рукой одному из солдат, призывая того принять оружие, но тут снова вмешался дон Себастьян:
– Его возьму я.
– Тогда уж пусть лучше за ним присмотрит Андрес, а вам предстоит ещё вызволить Хуана, – возразил Анри, вынимая из-за пояса дагу.
– Он провёл эту ночь под присмотром сеньора Хакоба, мой же долг сопровождать вас, адмирал, – невозмутимо парировал дон Себастьян, протягивая руки.
– Уж не ваш ли ночной визит к сеньору Рикардо причиной его недовольства мною? – грустно усмехнулся Анри, кладя своё оружие на ладони друга.
– Мне не пришлось беспокоить ни алькальда, ни губернатора. Однако подробности я поведаю вам в менее публичной обстановке.
Анри кивнул и позвал к рулевого Андреса:
– Отправь людей за моим сундуком в дом идальго Фернандеса. Когда вернётесь на корабль, сообщи капитану Энрике о случившемся и передай ему мой приказ дожидаться на рейде. Если я не вернусь, дальнейшие распоряжения он получит от капитан-лейтенанта.
Услышав от рулевого положенное: «Слушаюсь, сеньор!», Анри повернулся к лейтенанту Монтойо и изъявил готовность следовать на Пласа де Монтехо. Идальго дал сигнал своим людям и пошёл во главе маленькой процессии, замыкаемой солдатами…
