Текст книги "Повелитель моря (СИ)"
Автор книги: Агния Миллерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)
Глава 33
Как только адмирал вступил на борт «Победоносца», золотое солнце на синем полотнище, приспущенное в отсутствии судовладельца, вновь взмыло под самый клотик грот-мачты.
Ещё с берега Анри заметил принайтованные у кормы скифы и потому не удивился, увидев капитанов Победоносной армады, выстроившихся на шкафуте. Тяжелораненого капитана Эскобара заменил его первый лейтенант Херардо Бласкес.
Обменявшись приветствиями, Эль Альмиранте пригласил Энрике, дона Себастьяна и прибывших в ратс-камеру. Когда все расселись за столом, Энрике передал ему списки погибших, подробный перечень ущерба, полученного кораблями во время боя и сведения о пленных и захваченной казне «Ньюбери». Пробежав глазами поимённый список, в котором для выплаты пособий и пенсий были особо выделены имевшие семьи, Анри вернул его Энрике с просьбой лично проследить за тем, чтобы его копии были переданы сеньору Хакобу, кабильдо и клирику перед поминальной мессой. Затем принялся изучать ущерб. Из шести кораблей Победоносной армады, находившихся в водах Белиза, трое – бриг «Дельфин» и фрегаты «Решительный» и «Упорный» так и не успевшие покинуть доки во время атаки англичан, сейчас стояли на рейде в полной боевой готовности. Единственный оставшийся ныне галеон «Отважный» не получил больших повреждений, чего нельзя было сказать о его команде. Более серьёзно досталось «Победоносцу», однако, как отметил Энрике, ссылаясь на заверения мастеровых, несколько дней в доках вернут кораблю его живучесть и боеспособность. Последняя строка коротко сообщала о гибели галеона «Воин»…
Отложив отчёт Энрике, Анри достал полученный от Фернандо и кратко информировал о его содержании присутствующих.
– Думаю, излишне спрашивать будешь ли ты на «Чайку» тратиться, – хриплый голос Энрике прозвучал непривычно тихо.
– Правильно думаешь, – ответил Анри и приказал слугам подать всем вина.
Когда выпили за упокой души капитана «Орла», не забыв помянуть разом и всех остальных погибших, вновь заговорил Энрике:
– Какие планы на призы, ми альмиранте?
Анри вновь взял в руки бумагу, полученную от Фернандо.
– Да вот думаю приватирскими фрегатами «Фортуна» и «Грифон» Победоносную армаду усилить. Надо будет их подремонтировать, переименовать и доставить в Сан-Хуан, под начало идальго де Калатаюда. Его «Неустрашимый» и три тридцативосьмипушечных фрегата – это уже хорошая эскадра для охраны Пуэрто-Рико, – и обвёл глазами присутствовавших.
Капитаны одобрительно закивали головами и лишь лейтенант Бласкес нахмурился. Это не ускользнуло от внимания адмирала:
– Не волнуйтесь, лейтенант! Я не намерен отрывать вас от семьи. Команду на эти фрегаты я планирую поручить набирать капитану де Калатаюду, вы же с остальными выжившими с «Воина» переходите на английского «Льва», когда «Сапсан» доставит его в док. Надеюсь, по выздоровлению капитана Эскобара корабль уже сможет занять своё место в армаде.
– Да, адмирал! – оживился Херардо. – А имя кораблю менять будем? «Лев» звучит достойно!
– Негоже нам, испанцам, английского льва прославлять. Этот фрегат славно бился, так что быть ему «Славным», – недолго думая, заявил Анри.
– Да, медные литеры «Glorioso» на его корме будут смотреться намного достойнее, чем английский герб, – прохрипел Энрике и назидательно глянул на лейтенанта Бласкеса. – А для приватирских фрегатов новые имена ты тоже уже придумал, ми альмиранте?
– Не успел. А у тебя есть предложения?
– А чего меня спрашивать? Вон, молодые пусть придумывают! – кивнул старый креол в сторону капитанов Мурильо, Алькараса, Барберо и де Крона.
– Да что тут долго думать – была английская «Фортуна», а теперь будет испанское «Везение», – пожал плечами идальго Мурильо.
– Ну что, Энрике, представишь себе выложенное медью «Suerte»? – усмехнулся Анри.
– Да чего ж не представить? Представлю, – кивнул тот. – Кораблю ведь действительно повезло, что «под горизонт» не ушёл! А последний как назовём?
– Если позволите, я бы предложил назвать его «Защитник», – тихо сказал дон Себастьян.
– Слабоват он для защитника – тридцать восемь пушек всего, – ворчливо возразил капитан пятидесятидвухпушечного «Решительного» хеер Йоханнес де Крон.
– Грифон в геральдике символ защиты, – невозмутимо ответил капитан-лейтенант. – Однако, если вас моё предложение не устраивает, озвучьте свой вариант, капитан.
– Меня устраивает, – поставил точку в споре Анри и, сложив отчёты, отправил их за манжету. – Ладно, остаются ещё два фрегата, что мы у Сахарного острова взяли. Поскольку я решил один передать коммодору в Птичью армаду, пусть он ему сам имя и придумывает, а второй презентом будет, так что не вижу смысла его переименовывать. Флейт призовой моим был, так что тут решать нечего – будет в доке ждать нового капитана. Надеюсь, кто-нибудь из твоих старых знакомых захочет на нём под моим флагом ходить, – кинул он Энрике. – Ну а пинк и бригантину дарую губернатору. «Орку» он разобрать решил, рассчитывая на мою щедрость.
– Эк каков, однако! В чужих руках всегда ломоть шире[137]137
Испанская пословица. На исп. – Lo ajeno apetece. букв.: «Желают того, что другим принадлежит».
[Закрыть], – забурчал Энрике. – И город отбей, и добычей с ним поделись!
– Не ворчи, капитан, – повернулся к нему Анри. – Он за это ремонт моих армад на себя берёт. Да и нам же спокойнее эти воды покидать будет, зная, что у города защита есть. Большую флотилию, как вчера, вряд ли англичане с приватирами в ближайшее время собрать смогут, а на такие рейды, как раньше на город ходили, этих кораблей с пушками форта вполне хватит.
Капитаны одобрительно закивали.
– Ну что же, сеньоры, – продолжил Анри после того, как мелодичный звон судового колокола и последовавший за ним голос вахтенного матроса известил всех о том, что уже пять склянок[138]138
В эту вахту пять склянок означают время 10 часов 30 минут.
[Закрыть], – поскольку денежный приз, взятый с «Ньюбери» невелик, а казна «Льва» ещё на нём, повода для обсуждения премий нет. Так что остался последний вопрос – экспедиция вверх по реке Белиз. Мне понадобятся два баркаса с кормчими, но вместо половины матросов на вёслах будут солдаты. Места нас ждут неизведанные, так что люди, владеющие оружием, мне будут нужнее, чем просто гребцы. Соберите вечером в трактире «У Сандро» добровольцев – опытных матросов, солдат и капралов. А завтра утром баркасы с «Упорного» и «Решительного» с припасами на неделю должны ожидать меня вверх по течению за мостом.
– Вы собираетесь идти к реке по Ревущему Потоку? – поинтересовался капитан Барберо.
– Я должен найти миссию францисканцев где-то на реке Белиз, в которую индейцы обещали доставить похищенных с асьенды Буэн Рекодо женщин. Посему единственно возможным я вижу идти туда на баркасах.
– Сеньор, Ревущий Поток уже сейчас весьма бурный. Идти на вёслах против течения будет неимоверно сложно даже для опытных гребцов, а уж для солдат так вовсе невыполнимо, – покачал головой сеньор Марио.
– Так вы полагаете, капитан, что идти через джунгли для измученных пленом сеньор задача посильная? – тихий голос дона Себастьяна погрузил всех в раздумья.
– А что, если фрегаты доставят вас к устью реки Белиз, адмирал? Она ведь довольно широкая и полноводная, так что приток дождевой воды на ней не скажется так сильно, как на Ревущем Потоке? – предложил капитан Мурильо.
– Думаю, это разумно, идальго, – согласился Анри. – Ну что же, сеньоры, выбор фрегатов однозначен, так что готовьте «Упорный» и «Решительный» доставить экспедицию к устью реки. Всё остальное обговорим вечером у Сандро, – адмирал встал, давая понять, что совет окончен.
Капитаны также поднялись и, откланявшись, стали покидать ратс-камеру.
– Энрике, – задержал Анри старого друга, – пришли ко мне Густафа и передай Верзиле, что я хочу видеть его в баркасе завтра утром.
– Ну, Верзила – это понятно. Куда ж без него? А вот зачем тебе наш навигатор? Ты что, и его с собой взять хочешь? Он ведь и саблю в руках не держал никогда! Уж не боишься ли ты на реке заблудиться, ми альмиранте? – усмехнулся в усы креол.
– Мне нужен человек, умеющий составлять карты. Я губернатору пообещал зарисовать реку до того места, куда мы дойдём, – проигнорировал шутливый тон друга Анри.
– Сделаю, ми альмиранте! – склонил голову Энрике и вышел.
Анри посмотрел на дона Себастьяна:
– А с вами, капитан, у меня будет особый разговор. Идёмте, – и повёл его в свою каюту.
* * *
– Я правильно вас понял, адмирал, что вы не хотите моего присутствия в следующей экспедиции? – спросил капитан-лейтенант, расположившись на сундуке после того, как Анри уселся за письменным столом.
– Не совсем так, капитан, – голос адмирала был непривычно тихим. – Ваше присутствие всегда полезно, но, боюсь, то деликатное дело, которое меня крайне волнует, требует незамедлительных действий, а кроме вас, Себастьян, с ним вряд ли кто справится.
– Что же это за такое важное дело, ради которого я должен пренебречь своими обязанностями? – напрягся капитан-лейтенант.
– Я хочу, чтобы вы нашли того мерзавца, который оскорбил меня своими лживыми обвинениями.
– Что вас больше волнует, Анри – то, что вас обвинили, или же то, что это мог быть кто-то, кто к вам близок? – дон Себастьян изучающе поглядел на друга.
– Меня не может не волновать то, что была задета моя репутация честного человека и истинного католика. Но я не исключаю возможное предательство и мне не менее тяжко смириться с мыслью что тот, кто оболгал меня, возможно, продолжает ходить по одной палубе со мной. Однако не только мои пехотинцы были с нами в джунглях, капитан. Ровно так о моей встрече с касиком мог узнать и кто-то из солдат губернатора. Но о том, служит ли этот человек у меня или в городском гарнизоне – и предстоит выяснить вам. А вот почему он это сделал – я потом спрошу его сам.
Себастьян погрузился в глубокие раздумья.
– Каждый поступок продиктован той или иной целью. Для того, чтобы найти лживого обвинителя, надо сначала самому себе ответить на этот вопрос. Я уверен, что у солдата может быть лишь повод, но не цель, – ответил он спустя некоторое время. – К тому же сомневаюсь, что кто-либо из них способен писать, – вспомнив пасквиль в руках губернатора, добавил капитан-лейтенант. – По моему разумению, надобно искать человека, которому выгодно избавиться от вас, друг мой.
– Таковые, безусловно, имеются, но как они могли бы знать то, что знали лишь бывшие в экспедиции? Да и как велика должна быть выгода, чтобы толкнуть человека на преступление против совести? – задумался Анри, мысленно перебирая имена своих конкурентов.
В дверь постучали.
– Я выскажу вам свои соображения на этот счёт, Себастьян, но чуть позже. А сейчас прощу у вас немного терпения, – почти прошептал Анри и, обернувшись в сторону двери, громко сказал: – Войдите!
Дверь открылась, и изрядно помятый Игнасио доложил о приходе сеньора навигатора.
– Я к вашим услугам, менеер адмирал, – поклонился Густаф.
– Я собираюсь в экспедицию по реке и мне нужен картограф. Могу я рассчитывать на вас, менеер Колс, или же мне поискать на других кораблях?
– Сочту за честь сопровождать вас, менеер Верн. Когда я должен быть готов?
– Мы отправляемся завтра утром. Фрегаты «Упорный» и «Решительный» доставят нас к устью реки Белиз, а дальше мы пойдём на баркасах.
– Позвольте узнать, что явилось причиной этого путешествия? – оживился голландец.
– Где-то на берегу реки есть старая миссия францисканцев. Туда индейцы должны были доставить похищенных ими женщин. Полагаю, вы в курсе того, что пару дней назад майя напали на асьенду Буэн Рекодо? – пояснил Анри, удивлённый тем, что может быть кто-то, кто не слышал о гибели сеньора Эухенио.
– Ах да, я слыхал в трактире про нападение и что губернатор послал карательную экспедицию. Но вот про то, что индейцы забрали там женщин, как-то минуло моё внимание, – виновато смутился Густаф.
– Моя интуиция мне подсказывает, что сегодня в тавернах будут обсуждать эту карательную экспедицию со всеми неизвестными даже мне подробностями, – саркастически усмехнулся Анри, но понял его лишь дон Себастьян.
– Ну что же, тогда я не буду донимать вас своими расспросами, менеер Верн. На какой из фрегатов я должен прибыть на рассвете и как долго продлится наше путешествие? – перешёл сразу к деталям голландец.
– На первый вопрос я отвечу вам сегодня вечером во время ужина у Сандро, а вот на второй, к сожалению, ответ знает лишь Господь, – развёл руками Анри. – Похоже, только он и майя из Нахо-Баалам знают, где это место и как долго мы будем его искать.
– В таком случае я скажу на постоялом дворе, что утром съезжаю, – пожал плечами навигатор. – Однако придётся взять с собой мой сундук, тем более что для вычислений мне понадобятся мои приборы.
– Мы найдём на баркасе для него место, менеер Колс, – заверил Анри голландца и тот, простившись до вечера, удалился.
– Ну что, капитан, продолжим? – повернулся Анри к дону Себастьяну.
Тот кивнул и, сложив руки на груди, спросил:
– У вас есть некоторые подозрения?
– Если бы я сам вчера не видел идальго Контрераса на смертном одре, поставил бы его первым в моём списке. Однако он был в таком состоянии, что, даже если бы и хотел уполномочить на донос одного из своих солдат, то вряд ли бы смог, – задумчиво произнёс Анри, откинувшись на спинку стула.
– Я поручил охранять его нашим людям, так что даже если бы он и не был болен, он всё равно не смог бы ни с кем договориться. Единственный человек, с кем он общался в монастыре до нашего ухода, это брат гвардиан. Но я не думаю, чтобы дворянин и монах могли пасть так низко, даже будь у них возможность отправить донос в Белиз, – покачал головой аристократ. – Давайте исходить из возможностей, Анри, а затем попробуем найти мотив.
– Ого! Вижу, я не ошибся, поручив это дело вам, друг мой! Вы взялись за него как заправский дознаватель! – не скрывая восхищения выказал уважение аристократу торговец.
– Я всегда добросовестно выполняю возложенные на меня обязанности, используя для этого всё то, чем меня наградил Господь, – смиренно опустил глаза капитан-лейтенант.
– Хотел бы я знать, за какие добродетели Всевышний даровал мне такого друга, как вы, Себастьян! – с неподдельной искренностью воскликнул Эль Альмиранте.
На щеках аристократа проступил румянец.
– Ну же, давайте поговорим о возможностях, – Анри сделал вид, что не заметил смущения Себастьяна. – Поскольку в обвинении упоминался мой договор с касиком, а ложь о том, что я бросил умирать в джунглях солдат гарнизона, вероятно, основывалась на словах доктора, что больных нельзя везти в Белиз, тот сеньор, пожелавший остаться неизвестным, должен быть хорошо осведомлён о нашей экспедиции.
– Верно мыслите, Анри. Давайте упомянем тех, кто, кроме вас и меня, знал о экспедиции всё и попробуем понять, у кого из них была причина желать вам смерти. Если слова сеньора Антонио о том, что нам нельзя возвращаться, могли слышать многие солдаты, как наши, так и городские, то о содержании вашего разговора с касиком, кроме вас и меня, если не брать во внимание индейцев, один из которых где-то в джунглях, а другой был в тюрьме, знает лишь губернатор. Даже идальго Контрерас, которого вы поставили на первое место, до вашего возвращения в лагерь не знал, где вы. Когда он заметил ваше исчезновение, я сказал, что вы отправились осматривать местность. Да и о вашем разговоре с касиком он знал с ваших слов лишь то, что женщины находятся в миссии на реке Белиз, – запустив пятерню в свои густые чёрные волосы, размышлял в слух капитан-лейтенант. – При всём моём уважении к доктору я вынужден обозначить и его в этом списке, ровно как и графа Альменара, хотя и не понимаю, какой у них резон избавляться от вас.
– Я ни за что не поверю в то, что к доносу может иметь отношение сеньор Антонио. В итоге в этом списке остаётся лишь губернатор. Но устранив меня он больше теряет, чем приобретает. Его расположение ко мне даёт городу надёжную защиту, не стоившую казне ни единого мараведи, не говоря уже о пошлинах, которые я плачу Белизу за свои корабли на рейде и проданный в городе товар. Кроме того, разве не вы накануне уверяли меня, что граф Альменара мне благоволит?
Дон Себастьян думал некоторое время, затем поднял глаза на Анри:
– За то время, что я имел возможность познать сеньора Альвареса, я могу взять на себя смелость утверждать, что ему чужды низкие поступки, коим, несомненно, является донос. Стало быть, мы вернулись туда, где начали – к солдатам.
Анри развёл руками:
– Боюсь, наши рассуждения заводят нас в тупик. Я был уверен, что касик придёт не один, потому внимательно следил за поляной. Уверив словам Хуана, что до ночи буду снова в лагере, я принялся возводить себе укрытие не только потому, что мне было нечем занять ожидание. Это позволяло мне исследовать местность и наблюдать за ней. Хоть я поручил вам проследить за тем, чтобы никто из солдат не покинул лагерь, я обозревал не только прилегавшие джунгли, но и пространство, откуда мог появиться какой-нибудь нерадивый пехотинец. Я никого не видел, капитан. Если кроме меня там присутствовал ещё один испанец, он должен был приложить специальные усилия, чтобы скрыть от меня своё пребывание и обмануть вашу бдительность.
– Ну вот и первый возможный вариант – наличие опытного разведчика, который был послал шпионить за вами. Однако, если мы примем эту версию, то, боюсь, она опять приведёт нас к губернатору, – хлопнул себя по колену капитан-лейтенант.
Анри думал довольно долго, затем, покачав головой, заговорил:
– Я знаю графа Альменара с первого дня его появления в городе. Тогда он был ещё интендантом. Как я уже вчера сказал вам, Себастьян, я не питаю особых иллюзий по поводу симпатий сеньора Альвареса к моей особе, но и не вижу повода для того, чтобы он вдруг решил избавиться от меня, да ещё и таким образом.
– А что, если этот театр был разыгран для того, чтобы привязать вас к губернатору ещё более, сделав вас обязанным ему за оправдательный приговор? Возможно, ваша строптивость и нежелание следовать настоятельным рекомендациям толкнули его на этот постыдный шаг? Вы позволяете себе роскошь проявлять независимость, друг мой. Это непростительно даже для людей знатных и именитых, а уж тем более для представителей среднего сословия, к коему относитесь и вы.
– Возможно, вы правы, капитан, но тогда замысел минул цель. Если я кому и обязан за своё освобождение – так это вам и Фернандо. Смею предположить, что, вздумай коммодор штурмовать тюрьму, солдат Победоносной армады за ним повели бы вы. Или я не прав и ваше желание с оружием противостоять моему аресту на пирсе сегодня утром лишь плод моей фантазии? – Анри внимательно посмотрел в лицо аристократа.
Дон Себастьян не отвёл глаз и ответил немедля:
– Я дал клятву защищать вашу жизнь и вашу честь, Анри. Я бы бился за вас даже тогда, когда бы не был уверен в вашей правоте.
Анри вздохнул:
– Пожалуй, ваша версия наиболее правдоподобна. Стало быть, вашей задачей будет отыскать оного шпиона и выяснить, кто послал его. Далее мы с вами уже решим согласно обстоятельствам.
Капитан-лейтенант кивнул:
– Я займусь этим немедля, адмирал.
– Нет, капитан. Немедля мы с вами отправимся в торговые ряды за сладостями для графини и её двух дочерей. К тому же меня посетила ещё одна мысль по поводу нашего дела – что, если лицо, состряпавшее донос, не только не посылало шпионов, но и не было в экспедиции? Что, если ночью в трактире, славя победу, сильно перебравший пехотинец решил заработать себе ещё один кувшин вина байками о нашем походе, а тот, кто нам нужен, почуяв подвернувшуюся удачу, воспользовался услышанным, дабы избавиться от конкурента в моём лице?
– Ваша версия не менее возможна, чем моя. Однако она сильно усложняет мою задачу. Или же вы можете мне помочь перечислением своих врагов, способных на такое, да ещё и в день, когда город чествует вас как освободителя? – оживился капитан-лейтенант.
– Ну, за этим дело не станет, да и список этот, пожалуй, будет не сильно велик.
– Думаю, мы определили правильный путь расследованию, друг мой. Изначально было наивно полагать, что донос смог состряпать кто-либо из солдат, большинство из которых даже имя своё начертать неспособны, – задумчиво сказал дон Себастьян, постукивая по эфесу шпаги.
– Вы правы, капитан. Огорчённый мыслью, что среди солдат «Победоносца» есть предатель, я совершенно выпустил это из виду. Зато сейчас я вспомнил нечто иное. Когда контесса Исабель приняла осевший на нас пороховой дым за знамения Нечистого, помните, чьё имя в итоге прозвучало, когда граф стал выпытывать дочь об источнике её заблуждения?
– Идальго де Рокафулл! – почти одновременно произнесли оба.
– Ну что же, мне есть с чего начать расследование, адмирал. Надеюсь, к вашему возвращению мне уже будет что докладывать.
– Я в этом не сомневаюсь, Себастьян. И, если по данному вопросу нам больше нечего сказать друг другу, пришло время перейти к следующему. Пора подумать о подарках. Кстати, капитан, стоит ли мне вообще идти на торжественный обед в мою честь после обвинения в предательстве? – Анри посмотрел на всё ещё лежавшую на столе шпагу капитана «Ньюбери» и почувствовал, как горькая обида вновь вползает в его сердце.
– Если бы губернатор решил, что вам не стоит появляться в его доме на торжестве, вас бы уже давно известили, друг мой, – непривычно мягко произнёс аристократ.
– В таком случае надо посетить лавку конфитеро, – сказал Анри, поднимаясь.
Когда Анри и дон Себастьян в сопровождении четырёх солдат разместились на банках[139]139
Банка – сиденье для гребцов на мелких беспалубных судах. Однако это слово имеет и другие значение: банкой также называют отдельно расположенная мель небольших размеров, глубина которой значительно меньше глубины моря в данном районе. И, по неизвестным причинам этим же словом называют небезызвестную стеклянную ёмкость.
[Закрыть], матросы, подчиняясь командам кормчего, дружно налегли на вёсла. Берег стал стремительно приближаться и вскоре скиф мягко стукнулся о опоры мола. Пока матросы швартовали шлюпку, сеньоры с солдатами выбрались на причал.
– Считаю своим долгом заказать благодарственный молебен, капитан. Вы присоединитесь ко мне или же встретимся в два часа перед дворцом? – обратился Анри к дону Себастьяну.
– Мне тоже есть за что благодарить Господа, адмирал, – ответил аристократ и друзья в сопровождении четырёх солдат отправились на Пласа де Монтехо.
