Текст книги "Повелитель моря (СИ)"
Автор книги: Агния Миллерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)
Глава 40
В это утро дон Себастьян проснулся довольно поздно. Вместо обычно проникавшего в небольшое незастеклённое окно мягкого утреннего света комнату наполняли серость и шум ливня. И без того тяжёлый и душный воздух стал ещё гуще, наполнившись влагой и запахом мокрой древесины.
Эту комнату в трактире «У Сандро» для себя и старших офицеров на время ремонта «Победоносца» снял капитан Гонсалес. Как только флагман вновь оказался на плаву, Энрике вернулся на корабль, передав помещение в распоряжение лейтенанта де Брисуэлы. Себастьян, однажды решив при любых обстоятельствах находиться неподалёку от Эль Альмиранте, так же, как и он, не останавливался в съёмных покоях, предпочитая набитому блохами тюфяку свой большой сундук в офицерской каюте. Однако сеньор Анри на рассвете должен был отбыть в новую экспедицию, а ему, как самому доверенному лицу, поручил выполнить дело, требовавшее тщательного расследования на берегу. Всё взвесив, аристократ воспользовался тем, что его слуга и сундук с вещами до сих пор находились в снятой капитаном комнате, и остался там на ночь, потеснив идальго де Брисуэлу.
Поднявшись, Себастьян осмотрелся. Постель лейтенанта была пуста – тот покинул комнату ещё затемно, торопясь на корабль. Вместе с идальго отправился и прислуживавший ему молодой бисоньо. Его же слуга – Лоренсо – спал, свернувшись калачиком на сундуке. Этого расторопного и смышлёного парня Себастьян нанял в услужение ещё в Севилье перед посадкой на галеон, направлявшийся в Новую Испанию. Избежав смерти при Рио-Нуэво, Лоренсо не покинул своего благородного и благочестивого сеньора и, уповая на будущее вознаграждение за свою преданность, стоически разделял с ним мытарства корабельной жизни.
Дон Себастьян разбудил слугу и потребовал побрить его. Когда Лоренцо удалился за тёплой водой, капитан-лейтенант предался размышлениям. Перебирая в голове все высказанные накануне версии, он стал вспоминать солдат с «Победоносца», участвовавших в экспедиции. Рассматривая появившиеся перед мысленным взором лица раздумывал об этих людях и пытался понять, кто из них мог быть способен на предательство. Довольно быстро Себастьян отказался от этого занятия, осознав, что его суждения не объективны: одних он знал не слишком хорошо, а о других, с которыми не раз бился бок о бок в абордажном бою, неосознанно отказывался думать плохо. «Да, неспроста адмирал поручил развязывать языки наших солдат людям из Птичьей армады, – уважительно подумал он, но, вспомнив Птичью армаду, нахмурился. – Надо будет всё же нанести визит коммодору».
С первой же встречи аристократ невзлюбил идальго Фернандеса. Слишком уж тот был шумным. Балагур, грубоватый и простой в общении со всеми без различия он был полной противоположностью замкнутому, молчаливому и изысканному дону Себастьяну. Капитан-лейтенанта раздражала способность коммодора переключать внимание на себя и моментально заполнять любое пространство. Однако, будучи честным с самим собой, Себастьян признавал, что восхищается умением идальго находить со всеми общий язык. Это делало коммодора необычайно популярным человеком в обеих армадах и в Белизе. Не уважали его разве что лишь те, кто по той или иной причине были несимпатичны самому сеньору Фернандо. Исключением была местная знать, закрывшая двери своих домов пред семейством Фернандесов из-за прошлого сеньоры Селии. В отличие от семейных представителей благородных сословий дон Себастьян не испытывал презрения ни к одному из супругов, полагая, что, если Господь возвысил падшую женщину до жены дворянина, то это можно расценивать как прощение всем прошлым прегрешениям. А ежели её простил сам Господь, то вправе ли люди осуждать эту женщину и отворачиваться от того мужчины, который протянул ей свою руку?..
Дальнейшие размышления прервало возвращение Лоренсо.
Ещё до того, как колокол Святого Франциска призвал верующих на литургию третьего часа[160]160
Литургия третьего часа проводится в 9:00.
[Закрыть], дон Себастьян уже сидел за столом полупустого зала и, попивая пиво, ожидал свой завтрак.
Поглощая яичницу, щедро приправленную местными овощами и специями, аристократ разглядывал промокших посетителей и немногочисленных постояльцев, внимательно вслушиваясь в негромкие беседы, стараясь уловить знакомые имена. Закончив с трапезой, он вынул из кошелька горсть мараведи, затем, подумав, вернул их обратно и взял из другого песо и подозвал трактирщика. Сандро, разносивший хлеб и кукурузные лепёшки, заметил блеск серебра и в мгновении ока предстал перед богатым постояльцем.
– У вас хороший слух, сеньор Сандро? – поинтересовался аристократ, приняв благосклонный вид и постукивая по столу зажатой между пальцами монетой
– Да, ваша милость, – явно не понимая, чего от него хотят, заискивающе заулыбался трактирщик.
– Значит, вы – конечно же, невольно, – слышите разговоры своих посетителей, сеньор Сандро? – вкрадчиво продолжил гранд.
– Ну что вы, ваша милость! – толстяк поджал пухлые губы, попытавшись изобразить обиду, но, увидев, как после этих слов посетитель спрятал песо в кулак, тут же с виноватым видом добавил: – Разве что иногда, когда гости беседуют слишком громко. А вашу милость интересуют разговоры конкретных сеньоров? Если да, я, возможно, сумею что-нибудь вспомнить. Если, конечно, ваша милость поможет мне освежить память.
Себастьян понимающе улыбнулся и снова показал песо.
– Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы вы вспомнили, как часто в разговорах в последние дни мелькало имя сеньора Анри Верна?
– О сеньоре Андрэ в последние дни не говорят только немые, – развёл руками Сандро.
– Меня не интересуют те, кто заслужено восхвалял его доблесть, – Себастьян покрутил монету в пальцах. – Мне интересны те, кто её оспаривал.
Трактирщик задумался, почёсывая коротенькую жиденькую седую бородёнку упитанной пятернёй.
– Возможно, я совершенно случайно нечто подобное уловил в беседе трёх сеньоров. Это было за пару дней до нападения на город. Кажется, в пятницу. Видимо, благородным сеньорам очень хотелось выпить, хоть они уже были порядком навеселе. Час был поздний, городские таверны закрылись, вот они и забрели в мой трактир.
– И чем же они привлекли ваше внимание? – аристократ перестал поигрывать монетой и положил её на край стола.
– Они не очень лестно отзывались о сеньоре торговце. Я не могу поручиться, что их милости имели в виду именно сеньора Андрэ, но о ком ещё они могли говорить? – охотно сообщил трактирщик, устремив взгляд на песо и вытирая руки о заляпанный жиром фартук.
– И что же они говорили о том торговце? – подбодрил его гранд, постучав пальцем по монете.
– Они называли его дерзким и зарвавшимся, и что он слишком высоко метит, – угодливо склонившись, удовлетворял любопытство богача сеньор Сандро. – А ещё один из них говорил, ваша милость, – трактирщик заговорщицки огляделся и, приблизившись, понизил голос: – что этот торговец соблазнил губернаторскую дочь!
– Вы знаете этих сеньоров? – продолжил расспрашивать дон Себастьян, наблюдая за неугомонными руками толстяка, готовыми в любой момент сгрести со стола серебряную монету.
– Нет, ваша милость! Двоих я видел впервые, а вот третий иногда захаживает.
– О чём ещё они говорили? – аристократ вынул второе песо и зажал его пальцами.
Сандро поднял глаза вверх и с видимым усилием стал копаться в памяти, подперев рукой подбородок. Нужное воспоминание нашлось довольно быстро:
– Была речь о некой благородной сеньорите Исабель, – воодушевлённо поведал трактирщик и, предвосхитив вопрос постояльца, поспешно добавил: – Сам я не слышал того разговора, мне рассказала о нём моя дочь Лусия. Она как раз подавала их милостям пиво, когда те зло обсуждали ту сеньориту.
Дон Себастьян ненадолго задумался, затем положил второе песо рядом с первым:
– Пусть ваша дочь принесёт мне в комнату вина, а вы закажите для меня новый тюфяк и проследите, чтобы его набили хорошим сеном! Вечером занесёте чистое бельё и если желаете, чтобы к этим монетам добавилась ещё одна, сообщите мне имена этих сеньоров.
– Щедрость вашей милости сравнима с его благородством, но как мне узнать имена сеньоров, которых я видел лишь раз в жизни? – забрав монеты, всплеснул руками толстяк.
– Это ваша забота, – бросил аристократ, поднимаясь. – Но вечером я должен знать их имена, даже если вам придётся бегать по городу в поисках этих сеньоров.
Лоренсо, поглощавший кукурузные лепёшки и вино у соседнего столика, увидев, что его сеньор встал из-за стола, заторопился и стал запихивать в рот последнюю лепёшку большими кусками. Заметив это, Себастьян остановил его и направился к лестнице.
Вернувшись в комнату, гранд подошёл к окну и приподнял занавес. Дождь падал с неба стеной. Сквозь его серую пелену город казался унылым и пустым – лишь крайняя необходимость могла выгнать на улицу какого-нибудь бедолагу из укрытия. Затаившись, жители Белиза ждали, когда солнце пробьётся сквозь тучи и примется сушить землю.
Ожидать дочь трактирщика долго не пришлось. Осторожно постучав, она вошла, прижимая к себе кувшин с вином и опустив черноволосую голову.
– Ваша милость просил вина, – звонкий голос девушки не выказывал смущения.
– Поставь на стол и подойди, – приказал гранд, опершись о стену и сложив на груди руки.
Лусия послушно отставила кувшин и приблизилась, не поднимая головы.
– Твой отец говорил мне, что ты слышала, как три сеньора обсуждали сеньориту Исабель. Повтори мне, что они говорили, – строго потребовал аристократ.
– Я слышала не так уж много, ваша милость. Лишь то, как один из сеньоров сказал: «Не знаю, как он этого добился, но сеньорита Исабель совсем потеряла голову и опустилась до того, что открыто проявила приязнь этому торговцу!» – подражая неизвестному мужчине, продекламировала Лусия.
– Ты знаешь, как звали того сеньора, который это сказал? – оживился дон Себастьян.
– Нет, ваша милость. Но один из них спросил его: «Откуда вам это известно, сеньор Алонсо?» – вновь изменив голос, передала слова другого незнакомца девушка.
– Алонсо, говоришь? – задумчиво повторил дон Себастьян, перебирая в уме имена всех известных ему местных идальго, в полной уверенности, что он не так давно слышал это имя.
– Да, ваша милость, Алонсо, – с готовностью подтвердила Лусия.
– А что он ответил, ты слышала? – аристократ ухватился за слова девушки, словно утопающий за спасательный линь.
– Да, ваша милость. «Я сам слышал, как сеньорита Исабель обсуждала это со своей дуэньей, сеньор Маркос, когда сопровождал их с мессы», – с завидным усердием передала интонации таинственного сеньора Алонсо дочь трактирщика.
– Что за этим последовало?
– Прошу вашу милость простить меня, но мне больше нечего сказать – их милости возомнили, что я подслушиваю и сильно осерчали. Если бы не вступился сеньор Фернандо, они бы меня точно поколотили! – Лусия виновато втянула голову в плечи.
Услышав имя «Фернандо», Себастьян напрягся:
– О каком сеньоре Фернандо идёт речь?
– Ну как же?! О его милости идальго Фернандесе, – всплеснула руками девушка и заметно повеселела.
«Похоже, от визита к коммодору мне всё же не отвертеться», – пронеслось в голове у дона Себастьяна. Он вытащил из кошелька несколько мараведи и протянул дочери трактирщика:
– Это тебе за лицедейство. А теперь иди вниз и найди там моего слугу Лоренсо. Скажи ему, что я его жду.
– Да, ваша милость. Премного благодарна, ваша милость, – Лусия зажала монетки в ладошке и, низко кланяясь, попятилась к двери.
Когда в комнату вбежал запыхавшийся Лоренсо, дон Себастьян потребовал подать ему перевязь, плащ и шляпу. Одевшись, приказал слуге следовать за ним.
* * *
Спускаясь в зал, аристократ заметил за одним из больших столов солдат в тёмно-синих колетах. До него донеслись громкий гогот и нестройное пение. Остановившись, он прислушался, всматриваясь.
«… А змеюка суруруку тяп солдатика за руку,
И солдатик тот сомлел да надолго заболел.
Вот такая эта сука, та змеюка сурурука![161]161
Автор этих строк Доминик Пасценди.
[Закрыть]» – разнеслось по трактиру.
Немногочисленные посетители, слушавшие песню, одобрительными выкриками подбадривали поющих.
«Вот так же громко, наверное, солдаты в воскресную ночь обсуждали и другие подробности экспедиции и боя», – задумался дон Себастьян.
Разглядев среди пехотинцев знакомые лица, он направился к ним. Солдаты прекратили петь и поднялись. Капитан-лейтенант махнул рукой, разрешая им снова сесть и, напустив на себя добродушия, поинтересовался:
– Это кого же Господь одарил талантом стихоплётства?
Не сговариваясь, пехотинцы дружно посмотрели на смутившегося под внимательным взглядом гранда Педро Гомеса – абордажника с «Победоносца». Польщённый вниманием офицера, Педрито – так уменьшительно-ласково звали его товарищи за невысокий рост – поднялся и, ударив себя кулаком в широкую грудь, горделиво гаркнул:
– Меня, ваша милость!
Дон Себастьян с едва заметной улыбкой бросил на стол несколько мараведи и, поискав глазами трактирщика, крикнул:
– Сеньор Сандро, пива поэту! – и под одобрительные возгласы солдат, махнув слуге, вышел на улицу.
Дождь кончился. Умытое ливнем солнце уверенно раздвигало тучи, озаряя черепицу крыш и покрывая ещё мокрые улицы душным густым маревом.
Добравшись до Пласа де Монтехо, дон Себастьян отправил слугу к идальго Фернандесу просить позволения нанести ему деловой визит, а сам направился в здание кабильдо.
Поинтересовавшись у привратника где находится архивариус, приблизился к указанной двери и, недолго думая, решительно распахнул её и вошёл.
Немолодой эмплеадо[162]162
Эмплеадо (на исп. – empleado) – конторский служащий.
[Закрыть], повернувшись на звук, недоумённо посмотрел на незваного посетителя. Его густые седые брови негодующе сошлись на переносице, тем не менее он поднялся и, пробежавшись взглядом по богато одетому визитёру, сухо спросил:
– Кто вы и что вам угодно, сеньор?
Себастьян, прикрыв за собой дверь, подошёл ближе и, нарочито осмотрев пожилого мужчину, представился. Эмплеадо отвесил ему поклон и заговорил, не поднимая головы:
– Я – архивариус Камило Санчес Муньос. Чем я могу послужить вашему превосходительству?
– Полагаю, вы были на вчерашнем кабильдо абьерто и знаете о суде над уважаемым сеньором Анри Верном? – голос аристократа был строг и высокомерен.
– Да, ваше превосходительство.
– В таком случае я не буду тратить на пояснения ни ваше, ни своё время. Мне необходимо видеть донос на сеньора Анри.
– Я с превеликим удовольствием исполню желание вашего превосходительства, но после того, как увижу разрешение сеньора алькальда предоставить вашему превосходительству все бумаги, касаемые вчерашнего суда, – учтиво глядя в пол ответил архивариус.
Дон Себастьян, звякнув одним из кошельков, неторопливо развязал его и стал неспешно выкладывать на бюро серебряные монеты, внимательно наблюдая за эмплеадо. Когда на поверхность легло третье песо, архивариус, исподлобья следивший за руками аристократа, напрягся.
– Это заменит подпись алькальда, сеньор Камило? – вкрадчиво-мягко спросил гранд.
– Возможно, ваше превосходительство, но подпись сеньора Рикардо выглядит немного длиннее, – ответил архивариус и, когда рядом с лежавшими монетами появилась ещё одна, сгрёб их и засуетился, разыскивая в ящичках бюро требуемое. – Вот то, что ваше превосходительство желал видеть. Вашему превосходительству повезло – я ещё не успел подшить этот документ к протоколам вчерашнего заседания, – и эмплеадо подал аристократу найденный лист.
Себастьян принял бумагу с такой осторожностью, словно она была пропитана ядом. Осматривая её, он сразу же отметил превосходное качество. Такая продавалась в Белизе лишь в лавке сеньора Мигеля Кастельяноса и стоила весьма дорого. Несмотря на то, что лист был несколько измят, на нём не было пятен. Вниманию капитан-лейтенанта не ускользнуло и то, что написанные чернилами строки не были размазаны, хотя и не отличались особой ровностью.
«Это явно писали не на грязном столе в трактире. Да и, похоже, автор сего послания не забыл присыпать его песком», – сделал вывод дон Себастьян. Пробежав глазами по тексту, он укрепился в уверенности, что донос – дело рук человека не бедного и образованного, знакомого не только с грамотой, но и эпистолярным жанром.
– Пожалуй, искать среди солдат смысла нет. Даже тем из них, кто умеет писать, такое не под силу. Однако рука писаки сего пасквиля не отличалась твёрдостью. Неужто угрызения совести мешали ему излагать лживые слова? – задумался Себастьян. – Может, кто-то из местных торговцев под диктовку писал? Но кто же к такому иного человека принудить мог? – перебирая мысленно обременённых властью, ломал голову над загадкой гранд. Внезапно его озарила одна идея:
«Пресвятая Дева! Да ведь эти прыгающие письмена могла вывести лишь рука человека в изрядном подпитии! Возможно, этот доноситель в каком-то питейном заведении отмечал нашу славную победу и невольно услышал солдат, обсуждавших экспедицию. Видимо, отравленный завистью к успехам Эль Альмиранте он и задумал свой коварный план, осуществив его дома… Да, звучит правдоподобно. Вот только узнать бы ещё, кто этот завистник!» – увлечённый рассуждениями, Себастьян сложил донос и засунул его за манжету.
– Мы так не договаривались, ваше превосходительство! – возмутился архивариус. – Ваше превосходительство хотел лишь видеть этот документ, а не забрать его!
– Если я удлиню подпись сеньора алькальда, мы договоримся? – деловито поинтересовался аристократ.
Эмплеадо замялся, видимо, взвешивая тяжесть возможных последствий и сумму, превышавшую его месячное жалование. Думал он недолго:
– Да, ваше превосходительство! Однако вашему превосходительству придётся обождать – я должен сделать копию сего документа, дабы его отсутствие не пало на мою седую голову суровой карой.
– Хорошо. Я пришлю за ним своего слугу через час. Но мне нужен оригинал, – с этими словами дон Себастьян небрежно оторвал угол от неисписанной нижней части листа и, вернув бумагу сеньору Камило, спрятал в манжету оторванный кусок.
Архивариус обречённо вздохнул и, побожившись, что в обмен на ещё одно песо передаст донос слуге его превосходительства, склонился в почтительном поклоне вслед уходящему гранду.
Покинув кабильдо, дон Себастьян обвёл глазами площадь в поисках Лоренсо, но не заметил его. Предположив, что тот, вероятнее всего, уже говорил с идальго Фернандесом и вскоре появится, решил дождаться в тени аркады. Прислонившись к стене, аристократ, не переставая обозревать Пласа де Монтехо, погрузился в размышления.
«Итак, что мы имеем? – Трёх сеньоров, осуждавших в пятницу поздно вечером некоего торговца, который, по их мнению, соблазнил сеньориту Исабель. Вне всяких сомнений, речь шла о адмирале и дочери губернатора, – Себастьян выловил из памяти подробности того, как после литургии он и Анри сопровождали контессы Исабель и Лауру во дворец. – Возможно, не только я был свидетелем того, как в изначально невинной беседе сеньорита Исабель открыла адмиралу свои чувства. Хотя дочь трактирщика говорила, что этот таинственный сеньор Алонсо узнал о откровениях сеньориты, подслушав её разговор с дуэньей…» – И тут аристократа осенило, – «Святая Дева! – чуть не выкрикнул он и резко выпрямился, отрываясь от стены. – Кажется, картина начинает складываться!» – но додумать дон Себастьян не успел.
– Ваше превосходительство! – долетел к нему оклик бегущего через площадь Лоренcо. – Как хорошо, что я застал вас здесь! – протараторил тот, отдышавшись, – Его милость сеньор Фернандо готов принять ваше превосходительство прямо сейчас!
– Ну что же, негоже заставлять коммодора ждать, – в привычной ему манере произнёс аристократ и, поправив шляпу, уверенной поступью направился к дому семейства Фернандесов.
* * *
Визита гранда действительно ожидали – едва Лоренcо успел отпустить кольцо, стукнув им пару раз, как дверь распахнулась. Старый Эмилио, учтиво поклонившись, отвёл посетителей во внутренний дворик и, после того, как дон Себастьян оставил у своего слуги плащ и шляпу, повёл его вверх по лестнице. Остановившись перед дверью в конце коридора, Эмилио постучал. Вместо привычного: «Войдите!» дверь неожиданно распахнулась и открыла взору гостя огромную фигуру коммодора, заполонившую проём.
– Рад видеть вас, дон Себастьян, хотя дело, приведшее вас ко мне и не из приятных! – зарокотал он, делая шаг навстречу.
Мужчины обменялись рукопожатием и идальго, отправив слугу за вином, повёл гостя в кабинет. Входя, дон Себастьян увидел солдата в чёрно-синем колете, склонившегося в глубоком поклоне.
– Фелипе, это его превосходительство дон Себастьян. Ему лично ты будешь докладывать всё, что узнают наши пехотинцы, – обратился к пехотинцу сеньор Фернандо.
– Как прикажете, коммодор! – не поднимая головы ответил тот.
Идальго повернулся к аристократу:
– Желаете принимать доклады от моего капрала в трактире, капитан, или же предпочтёте иное, более укромное место?
Себастьян ненадолго задумался и заговорил, глядя на пехотинца:
– Там, в патио, ожидает мой слуга Лоренсо. Хорошо рассмотрите его, капрал. Я дам ему подобающие указания, и он будет отираться вечером в трактире «У Сандро». Подойдёте к нему и Лоренсо заведёт вас в нужное место.
– Как будет угодно вашему превосходительству, – капрал вновь низко поклонился.
Лицо дона Себастьяна стало строгим:
– По делам служебным обращайтесь ко мне согласно моему чину капитан-лейтенанта, капрал.
– Как прикажете, ваша милость! – выровнялся пехотинец и, отвесив лёгкий поклон, взглянул на коммодора.
– Можешь идти, Фелипе, – пророкотал Фернандо и указал на обтянутый карминно-красной кожей диван: – Прошу вас, дон Себастьян, присаживайтесь!
Когда гость расположился, хозяин сел рядом, скрестив вытянутые ноги и, уставившись на носки своих туфель, заговорил:
– Наш общий друг, став жертвой подлости, горит желанием узнать кто тот негодяй, бросивший тень на его доброе имя. Я высказал вчера свои предположения, но они показались адмиралу не убедительными. Вы желаете услышать их, капитан, или же предпочтёте высказать свои? – Фернандо испытующе посмотрел на дона Себастьяна.
– Во время вчерашней обстоятельной беседы с Эль Альмиранте мы сошлись на ряде теорий, одна из которых сегодня моими усилиями нашла своё подкрепление, но я был бы невежлив, отказавшись выслушать вас, коммодор, – выдерживая пристальный взгляд идальго, ответил аристократ и вдруг почувствовал, как отступает напряжение, вызванное затаившейся в глубине его души неприязнью.
Фернандо кивнул, но ответить не успел – в дверь постучали. Получив разрешение, в комнату вошёл Эмилио с запотевшим кувшином и двумя высокими стеклянными кубками на подносе. Когда слуга, подав сеньорам вино, отложил поднос на консольный столик и удалился, коммодор с задумчивым видом отхлебнул и заговорил:
– Дабы не красть ваше драгоценное время долгими речами, я сведу свою версию к фразе великого Ювенала: «Едва ли найдётся тяжба, в которой причиной ссоры не была бы женщина»[163]163
Ювенал (лат. Decimus Iunius Iuvenalis) – римский поэт-сатирик I–II веков. Его сатиры были очень популярны на протяжении многих столетий и до начала XX века в Европе считались неотъемлемой частью хорошего образования. Именно приведённая в тексте цитата из его сатирического произведения послужила основой известного французского выражения «Cherchez la femme» – «ищите женщину».
[Закрыть]. Однако наш общий друг заверил меня в полной несостоятельности этого постулата в его случае.
– Возможно, наш друг поторопился в своём суждении, – оживился дон Себастьян. – Но пока что я могу с уверенностью утверждать лишь то, что человек, лживо обвинивший адмирала, образован и не беден. Так что солдат можно исключить из числа подозреваемых.
– Тогда зачем же вы не остановили моего капрала, который сейчас уже, наверное, раздаёт мои деньги пехотинцам «Альбатроса», дабы им было на что спаивать ваших людей для большей болтливости? – недовольно забурчал Фернандо. – И откуда у вас такая уверенность, капитан?
Лицо аристократа окаменело. Неприязнь к идальго Фернандесу, уже было отступившая, вдруг вернулась и окрепла.
– Разве мужчины, обменявшись обетом дружбы, могут быть не готовы жертвовать ради друга не только несколькими песо, но и своей жизнью? – холодно произнёс гранд. – Я готов возместить вам убытки, идальго, но ваши люди, расспрашивая по тавернам и трактирам могли бы найти полезных свидетелей.
Фернандо вскочил так резко, что выплеснул из кубка недопитое вино. Взглянув на негодование, исказившее лицо дворянина, поднялся и аристократ.
– На этой грешной земле нет ничего, чем бы я не смог пожертвовать ради Анри! – гневно выкрикнул коммодор.
– Ваши слова заставили меня думать иначе, – тихо и с наигранным бесстрастием парировал капитан-лейтенант, но по заливавшему его багрянцу можно было догадаться, какие чувства на самом деле полыхают в его душе.
Некоторое время мужчины, насупившись, молча глядели друг на друга в упор. Вдруг Фернандо отвёл взгляд и опустил голову.
– Прошу вас простить мне мою горячность, дон Себастьян. Признаю, что мои слова были необдуманными, а мой упрёк вам – необоснованный.
– Я принимаю ваши извинения, идальго, и, в свою очередь, прошу вас забыть высказанные мною сомнения по поводу честности вашего обета, – голос аристократа был по-прежнему холоден, но краска уже покинула его лицо.
– Друг моего друга не может быть моим врагом, даже если и не является моим другом. Раз уж волей Господа наши судьбы оказались связаны с одним и тем же человеком, предлагаю нам заключить союзный договор. Вы согласитесь скрепить словом и рукой обещание, что наши действия никогда не будут направлены друг против друга, а в случае выполнения интересов Эль Альмиранте наши усилия будут объединяться? – великан переложил кубок в левую руку, а правую протянул собеседнику.
Немного подумав, дон Себастьян крепко сжал кисть идальго:
– Я принимаю ваше предложение, сеньор Фернандо.
– Да будет так! – провозгласил коммодор и новоявленные союзники, троекратно тряхнув сцепленными руками, перекрестились.
После того, как Фернандо наполнил кубки лёгким португальским, мужчины вновь вернулись на диван и разговор возобновился.
– Я посетил архивариуса и имел возможность внимательно осмотреть донос, – Себастьян отхлебнул вина и задумчиво стал вертеть кубком, вглядываясь в напиток, игравший золотыми оттенками сквозь желтоватое стекло. – Он написан не на грязном столе трактира, однако рука, выводившая на дорогом листе бумаги сии лжи, не была тверда.
– Он у вас? – поинтересовался Фернандо.
– Нет, но скоро будет. И ещё – думаю, я знаю, как человек, не бывший с нами в экспедиции, мог ознакомиться с некоторыми подробностями, – уловив немой вопрос коммодора, дон Себастьян изложил ему свои догадки, рождённые пением пехотинцев в трактире. – Если вашим людям удастся найти кто и где, отмечая нашу победу над англичанами, громко вспоминал и подробности экспедиции, я смогу убедить хозяина того заведения вспомнить имена богатых сеньоров, присутствовавших там в это время.
– Надеюсь, таковых будет не очень много, – Фернандо допил вино и отложил кубок. – А что потом? Как вы хотите узнать среди них пасквилянта?
– Пока не знаю, – покачал головой дон Себастьян и залпом допил вино. – Надеюсь, Господь надоумит меня. Кстати, коммодор, мне стало известно, что несколько дней назад вы были свидетелем разговора трёх сеньоров в трактире «У Сандро», которые нелицеприятно отзывались о нашем друге и дочери губернатора.
– Поверьте, если бы в трактире я услышал оскорбительные высказывания в адрес Анри, я бы не остался свидетелем, а всенепременно вмешался, – вспылил Фернандо. – Кто вам такое сказал обо мне?
– Дочь трактирщика, – не реагируя на повышенный тон, ответил аристократ. – Сеньорита Лусия поведала мне как неким сеньорам не понравилась присущая ей любознательность, и вы заступились за неё.
– Ах, вот оно что! – Фернандо враз успокоился. – Да, было дело, как же, помню! Благородным сеньорам явно не без оснований показалось, что эта малышка подслушивает их разговор и они были довольно грубы с ней. Конечно же я не мог позволить им так обращаться с девушкой, тем более хорошенькой!
Увидев, как блеснули глаза собеседника, дон Себастьян вдруг вспомнил слова Анри о том, что в Белизе вряд ли найдётся симпатичная сеньора или сеньорита, которую бы не знал коммодор.
– Вы слышали их разговор, сеньор Фернандо? – вернул беседу в нужное русло гранд.
– Нет, – покачал головой великан, – Но ещё тем же вечером эта маленькая плутовка рассказала мне что обсуждали идальго. Жаль, что к тому моменту те двое уже убрались из трактира, иначе я бы вступился за честь сеньориты Исабель! Я ведь, даже несмотря на то, что был пьян, сразу смекнул, о какой благородной девице идёт речь! – Фернандо сжал свои огромные кулаки и потряс ими в воздухе, явно угрожая неизвестным сеньорам.
– Вы назвали их идальго. Значит, вы с ними знакомы? И почему двое? – бесстрастное лицо аристократа ожило, глаза заблестели, а на щеках появился румянец.
– Только одного из них – идальго Маркоса Вега Нуньеса. Он служит лейтенантом в форте Сан-Педро. Второй тоже был одет, как офицер, но я не знаю его. А вот третьего, когда возник шум из-за Лусии, уже не было, – Фернандо задумался, явно пытаясь восстановить в памяти тот вечер. – А что нелицеприятного эти сеньоры говорили о нашем друге?
– Возможно, идальго Вега согласится лично рассказать нам об этом? – аристократ поднялся, показывая намерение немедля отправится в форт и многозначительно посмотрел на коммодора.
Вслед за гостем поднялся и хозяин. Недолго подумав, он неодобрительно покачал головой:
– В таком деле поспешность не во благо. С чего вы начнёте разговор с лейтенантом, дон Себастьян? Со слов чрезмерно любопытной сеньориты Луисы?
Себастьян помрачнел – как ни прискорбно было ему это сознавать, но идальго Фернандес был прав.
– Что вы предлагаете, сеньор Фернандо? – сухо спросил он, внимательно наблюдая за лицом собеседника.
Коммодор погрузился в глубокие раздумья. «Видимо, именно так планировал свои военные походы и Фернандо III Кастильский[164]164
Фернандо III Кастильский (исп. Fernando III de Castilla, 1199–1252 гг.) – король Кастилии, Толедо и Эстремадуры с 1217 года, король Леона и Галисии с 1230 года. Именно он окончательно объединил Кастилию, Леон и Галисию, образовав единое королевство Кастилия и Леон.
[Закрыть]», – вдруг подумал дон Себастьян, невольно залюбовавшись застывшей перед ним картиной: смягчённые плотными занавесями солнечные лучи делали могучую фигуру идальго Фернандеса похожей на скульптуру самого Атласа[165]165
Атлас – в древнегреческой мифологии могучий титан, держащий на плечах небесный свод.
[Закрыть]. Идальго стоял, опустив голову, уперев левую руку в бок, а правой потирая мочку уха. Даже залетевший из кухни в открытое окно аромат жареного мяса, щедро приправленного специями и доносившиеся с улицы приглушённые голоса редких прохожих, не могли нарушить очарование момента. Из размышлений сеньора Фернандо вывел грохот фортовой пушки, ознаменовавший жителям Белиза наступление полудня.
– Что именно вы хотели бы узнать от идальго Вега? – деловым тоном поинтересовался великан, окончательно разогнав навеянное игрой света наваждение.
– Полагаю, на прямой вопрос – он ли является автором доноса – прямого ответа идальго не даст. Потому меня интересуют имена его двух собеседников и почему они обсуждали нашего друга и контессу Исабель.
– Я знаю сеньора Маркоса довольно долго. Мы вместе «уговорили» не один кувшин вина, и я никогда не слыхал от него неуважительных слов о адмирале. Скорее даже наоборот, – Фернандо снова схватился за ухо. – Думаю, он не откажется сегодня вечером за мой счёт осушить пару чаш напитка, который сеньор Сандро подаёт только особым гостям, – идальго таинственно усмехнулся и подмигнул. – Это крепкое мексиканское вино сделает любого разговорчивым, особенно в беседе со старым знакомым. – Заметив, что гость нахмурился, коммодор поспешил добавить: – Как только я доведу лейтенанта до нужной кондиции, я дам вам знак и вы присоединитесь к нам. Ну что, дон Себастьян, как вам мой план?
