Текст книги "Повелитель моря (СИ)"
Автор книги: Агния Миллерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 36 страниц)
Глава 17
Анри как раз успел расседлать и стреножить жеребца, когда к нему подошёл дон Себастьян. Покосившись на доктора, безуспешно пытавшегося снять седло, капитан-лейтенант взял друга за локоть и отвёл подальше от чужих ушей:
– Если ваш краснокожий помощник вернётся с отрядом лучников, мы тут будем мишенями не хуже, чем люди сеньора Эухенио, – почти шёпотом высказал свои опасения Себастьян. – Если же у него всё же есть душа и он не предаст нас уж хотя бы из благодарности за ваше доброе к нему отношение, но и не вернётся, то как мы будем выбираться отсюда?
– Я верю, что он вернётся. Один, без охотников. Но если ваши опасения окажутся верными, то не волнуйтесь, я внимательно смотрел за солнцем – мы всё время шли ровно на запад. Я уверен, что найду дорогу назад.
Себастьян кивнул:
– Я верю в вашу удачу, Анри. И в руку Господа над вашей головой. Но караулы я расставил ближе к лесу.
– Надо бы за лейтенантом присматривать. Есть у меня на его счёт дурные предчувствия. Он слишком горяч, и я не исключаю возможности, что он может подбить своих людей отправиться в джунгли на поиски индейской деревни, – поглядывая на идальго Контрераса, говорившего с окружившими его солдатами, высказал свои мысли Анри.
– А вы за кого больше переживаете – за лейтенанта или за деревню? – с усмешкой спросил аристократ.
– Вы бывали уже в таких джунглях, Себастьян? – Анри указал рукой в сторону недалёкой стены леса.
– Разве те, что мы уже прошли, были иные? – пожал плечами капитан-лейтенант.
– А вы зайдите на три-четыре пасо и всё сразу поймёте! Без проводника я в такие не сунусь, Себастьян, а я не из трусливых – вы это знаете! – возмутился Эль Альмиранте.
– Не горячитесь, друг мой, я поговорю с ним. Возможно, мы оба пойдём пройдёмся по лесу, – оглядывая зелёную стену джунглей, сказал Себастьян.
– Ну что же, идите, а я пока костром займусь, – примирительно кивнул Анри и отправился к доктору, всё ещё воевавшему с седлом.
Когда он с сеньором Антонио вернулся к месту, где оставил своего коня, неся в руках охапки ветвей и сухих пальмовых листьев, несколько костров уже горело. Солдаты сбили лошадей вместе, а по всему периметру лагеря стояли караулы.
Возясь с огнивом, Анри не сразу заметил подошедших дона Себастьяна и Хуана. В руках у обоих были охапки длинных тонких бамбуковых стволов.
– Гляньте-ка, адмирал, кого мы с лейтенантом встретили в лесу, – спокойным тихим голосом сообщил дон Себастьян.
Анри повернулся.
– Надо делать укрытие, ночью будет дождь, – сообщил индеец и, положив на землю стволы, принялся ножом разрыхлять землю.
Себастьян тоже бросил свою ношу и подсел к Анри, чтобы помочь тому разжечь костёр.
– Такого густого леса я ещё никогда не видел, – начал он свой рассказ. – Уже через пару шагов нам понадобились наши даги, чтобы прорубать себе путь, а воздух там такой густой, что им невозможно дышать!
– А где же вы нашли Хуана? – спросил Анри, подкинув в огонь веток, – Надо бы ещё принести, чтобы до утра хватило, – добавил он, оглядываясь на индейца.
– Это он нас нашёл, – смутился Себастьян. – Боюсь, что там ни вы, ни даже наш навигатор не смогли бы ориентироваться.
– Вот потому-то майя туда и ушли, – резонно подвёл черту Анри. – Даже если деревня отсюда и недалёко, пробиваться к ней нам бы пришлось очень долго. Да и лошадей тут пришлось бы оставить, а может, и на мясо пустить.
Глянув на сосредоточенного на своей работе индейца, капитан-лейтенант сокрушённо покачал головой:
– Да, вы правы, друг мой! Тут без обоза не обойтись, если что.
Анри хлопнул себя по коленям и поднялся:
– Пойду, поучусь укрытие для ночлега строить. Вдруг пригодится.
Хуан, похоже, уже добился нужной глубины ямки и, взяв обеими руками тонкий длинный ствол, стал сильными ударами вколачивать его в подготовленную землю. Предложившему свою помощь Анри он лишь кивнул, взял свой нож и начал делать на земле разметку, где следовало – как догадался Анри – копать ямки. Вскоре вырисовались три стороны квадрата длиной чуть больше двух пасо каждая. Но доделать свой квадрат Хуан не успел. К Анри подошли двое солдат, один из которых держал шляпу, полную очень ароматных жёлто-зелёных плодов, похожих на яблоки. Не успели солдаты похвастаться своей находкой, как индеец с жутким криком налетел на них и, сильным ударом обеих рук выбил плоды и стал ногами отшвыривать их в разные стороны.
Рисунок 5. Маленькие яблоки смерти манцинеллового дерева.
– Ах ты… – кинулся на старика один из солдат, пришедший в себя от неожиданной выходки индейца раньше товарища, но саблю вытащить не успел – Анри встал между испанцем и индейцем и развёл их руками.
– Говори, почему ты это сделал, – обратился он к майя.
– Это плоды дерева смерти! Их нельзя есть, они убивают! Под этим деревом нельзя даже стоять, оно как сам бог смерти! – крича и размахивая руками, старый индеец пытался донести до Анри всю глубину опасности, таящейся в этих ароматных и таких аппетитных на вид фруктах. – Если твои люди ели эти плоды, то тебе остаётся лишь молиться всем вашим святым за их спасение, сеньор!
Испанцы, услышав это, притихли.
– Вы уже ели эти яблоки? – обратился Анри к солдатам, решившим угостить своего дуэнё найденными фруктами.
– Ещё нет, альмиранте. Мы хотели показать их вам и взять ещё людей, чтобы собрать всё. Их там много, – бледный от мысли о том, что он чудом избежал жуткой смерти, вытирая выступивший пот, ответил пехотинец.
– Надо предупредить остальных, – обратился Анри к дону Себастьяну, – где вы нашли это дерево? – это уже снова было к солдатам.
– Там, – неопределённо махнул рукой один из них.
– Ладно, я займусь этим, – сказал дон Себастьян и повернулся к индейцу: – Что ты можешь ещё рассказать про это дерево?
– Я знаю от своего деда, что первые испанцы, испытав на себе его силу, назвали его «манцинелла де ла муэртэ».
– Маленькое яблоко смерти, – повторил за ним сеньор Антонио. – А как оно убивает? – поинтересовался доктор у старого майя.
– Внутри тебя всё начнёт гореть, причиняя страшную боль. Это уже от одного плода, но если их будет много, то эта боль закончится твоей смертью. Ты начнёшь истекать кровью отовсюду. Но, если на тебя попадёт сок с листьев этого дерева бога смерти, даже если его смоет дождь, ты покроешься ранами, разъедающими твою плоть. Все краснокожие знают про это дерево. Мои предки смазывали его соком наконечники копий и стрел, если хотели, чтобы испанцы умирали долго и в жестоких муках. Даже дым от костра, в котором горит хотя бы одна его ветвь, убивает!
Дослушав сказанное, дон Себастьян махнул рукой пехотинцам, и они вместе отправились к большому костру, вокруг которого устраивались на ночлег солдаты. Громкая команда «Всем ко мне!» полетела над биваком.
– А лошадей оно тоже убивает? – спросил доктор, указывая рукой на свою кобылу, подобравшую с земли одно из этих плодов.
Увидев это, Хуан кинулся к лошади, схватил её за морду и попытался разжать ей зубы. Подоспевший сеньор Антонио, обернув руку плащом, стал выгребать из её глотки зеленоватую массу.
Анри кинулся поднимать раскиданные «яблоки смерти» и закидывать их в сторону джунглей в надежде, что уже никому – ни человеку, ни животному – не захочется испробовать эти соблазнительные, но такие опасные плоды.
Когда вернулся Себастьян, Анри и Антонио были заняты копанием ямок, а Хуан вбивал в них бамбуковые стволы. Не говоря ни слова, капитан-лейтенант вытащил из-за спины свою дагу и присоединился к друзьям.
Солнце ещё не закатилось, когда над костром появился навес из пальмовых листьев, а рядом с ним вырос маленький домик. Между вбитыми кольями индеец искусно переплёл лианы, создавая пол, устланный пальмовыми листьями и возвышавшийся над землёй на две ладони. Менее плотно, лишь для того, чтобы удерживались листья, Хуан натянул гибкие лианы между столбами из бамбука, создавая стены. Так же было сделано и сверху – для крыши. Вот только листьев туда пришлось всем носить намного больше, чем для пола. Зато в таком укрытии можно было вполне уютно переночевать вчетвером, не боясь тропического ливня. Когда скрывшееся за густым лесом солнце позволило тьме поглотить все окружающее пространство, трое друзей и старый индеец поужинали колбасой с чесноком и сухарями и, глядя на ярко пылающие языки пламени костра, прикрытого от потоков воды навесом, прислушиваясь к шороху тропического ливня и далёким раскатам грома, лакомились принесёнными Хуаном из леса сладкими плодами папайи.
Ночь прошла спокойно. Но лишь те, кто успел поставить хотя бы небольшой навес над костром, выглядели более-менее отдохнувшими. Да и понятно – выспишься ли с головой на седле, укутавшись плащом и натянув на голову широкополую шляпу под проливным тропическим дождём?! Промокшие насквозь солдаты подсаживались к сохранившим костёр товарищам сушить вещи.
С первым лучом солнца, разорвавшим тучи, Хуан разбудил Анри, дёрнув его за ногу.
– Я ухожу в деревню, сеньор. К заходу солнца я вернусь и сообщу тебе решение касика.
– Подожди, я пойду с тобой! – Анри, моментально проснувшись, стараясь не разбудить друзей, выполз из хижины.
– Нет, сеньор! Ты сильно задержишь меня. К тому же я не знаю, как примут тебя в деревне.
– И далеко ты пойдёшь?
– Если я уйду прямо сейчас, то буду в деревне раньше, чем солнце будет над головой, – едва слышно сказал индеец, взглянув на спавших дона Себастьяна и доктора Антонио.
– Ну что же, иди! Я верю тебе, Хуан и буду ждать обратно с касиком сегодня вечером, – так же тихо ответил Анри.
– Я уверен, что вождь не будет говорить с тобой в лагере солдат, сеньор. Ты должен быть один.
– А разве вождь придёт один? – не без сарказма спросил Анри.
Старик некоторое время внимательно смотрел в лицо собеседника, прежде чем ответить. Его голос прозвучал столь же тихо и степенно, как и прежние:
– Думаю, касик не будет один. Но он не будет говорить с тобой, сеньор, в присутствии солдат. Если ты хочешь добиться его доверия, ты должен быть один.
– Хорошо, – согласился Анри и оглядел окрестности, подыскивая подходящее место.
– Иди туда, – махнул рукой Хуан в сторону джунглей, обрамляющих лагерь с севера. – Иди вдоль леса. С той стороны есть такое же открытое место, как и это. Оно рядом, но солдаты там тебя не увидят, а ты их.
– Ладно, что ещё я должен сделать? – сменил тон на деловой Анри.
– Ждать, – ответил индеец и, развернувшись, побежал к лесу и скрылся в густых зарослях.
– Я не отпущу вас туда одного! – услышал Анри за своей спиной голос Себастьяна.
– Ну, раз вы всё слышали, мне не придётся объяснять, куда и зачем я собираюсь. Я сразу скажу вам, почему вы останетесь в лагере, капитан, – ответил Анри, разворачиваясь.
– Что случилось? – раздался сонный голос доктора, – разбуженный разговором, он сел и непонимающе посматривал то на одного, то на другого.
– Наш адмирал собирается углубиться в джунгли, чтобы там один на один встретиться с касиком индейцев, напавших на асьенду сеньора Еухенио! – в невозмутимом голосе аристократа появились нотки недовольства.
– Если он так решил, вам не переубедить его, дон Себастьян, – резонно заметил сеньор Антонио.
– Прислушайтесь к знающему человеку и лучше проследите за тем, чтобы люди не разбредались. Я вернусь на закате, – поставил точку в разговоре Анри и стал приторачивать к седлу свои мешки.
Себастьян вылез из укрытия и принялся молча помогать другу. И лишь когда тот поставил ногу в стремя, заговорил:
– Вы так и не сказали мне, адмирал, почему я должен оставаться в лагере.
Анри вскочил в седло и обернулся:
– Потому что пока вы командуете этим отрядом, капитан, я могу быть совершенно уверенным в том, что ни единый человек не сдвинется с места до моего возвращения.
Аристократ кивнул:
– Да, адмирал. Мы будем здесь до тех пор, пока вы не вернётесь, даже если нам придётся есть лошадей!
Анри натянул поводья, удерживая застоявшегося жеребца и сказав: – Я уверен, что до этого не дойдёт, – слегка коснулся шпорами боков коня и направил его рысью в сторону леса.
Обогнув джунгли, мысом разделившие две прогалины, Анри окинул взглядом открытое пространство. Почти в середине прогалины росла большая одинокая сейба. Решив, что лучшего места для привала не найти, пришпорил коня и уже через пару мгновений, соскочив с седла, привязал его к дереву и отправился в джунгли за бамбуком для постройки укрытия.
Когда солнце легло на джунгли, словно апельсин, упавший на зелёную траву, под сейбой уже стоял небольшой навес, крытый пальмовыми и банановыми листьями, а под его частью, выходящей за пределы помоста, языки пламени лениво облизывали ветки растущего повсюду на прогалине невысокого кустарника, тонкие стволы нескольких молодых деревьев и большую охапку листьев. Сизый дым, клубясь, окутывал мужчину, разгоняя тучу несносных кровопийц и, поднимаясь вверх, обтекал навес и растворялся в багровеющем небе.
Анри сидел возле костра, подставившись дыму, и жарил на тонкой ветке семена рамона, когда в лесу резко закричала испуганная обезьяна и захлопали крыльями слетевшие с деревьев птицы. Поднявшись, он вытащил из ножен свою саблю, демонстративно воткнул её в землю и снова сел на помост, продолжив как ни в чём не бывало жарить семена.
Прошло несколько минут, показавшихся Эль Альмиранте вечностью. Наконец полог леса раздвинулся, и на прогалину вышел касик. О том, что это именно он, можно было догадался по головному убору, украшенному пучком длинных зелёных перьев и тканой шиколье, переднюю часть которой покрывали разноцветные перья. Из шикольи, напоминавшей жилет, выглядывали рукава белой рубахи, а поверх белых же штанов была повязана маштлатль, украшенная вытканными зелёными узорами на красном фоне с искусно вплетёнными в неё перьями, похожая на небольшой фартук. Пучком перьев был украшен и её длинный конец, свисавший спереди. Касик, не раздумывая, направился к костру и невозмутимо уселся напротив испанца на скрещённые ноги.
Привыкший видеть индейцев одетыми в одежды, навязанные им когда-то братьями-францисканцами вместе с верой в Христа, Анри подивился такому своеобразному объединению традиций и правил, но не подав виду, продолжил обжаривать свой ужин.
Глава 18
Некоторое время оба молчали. Решив, что на правах хозяина начинать диалог должен он, Эль Альмиранте наклонился и поднял лежавшую рядом вторую длинную ветвь с нанизанными на неё семенами рамона. Подняв её в направлении гостя, спросил:
– А каат ваай[95]95
На юкатеке – A k'Аat wАaj? – Хочешь это?
[Закрыть]?
На немолодом лице касика, испещрённом глубокими морщинами, не дрогнула ни единая мышца. В его тёмных, как ночь, глазах бликами отражались языки пламени костра. Он молча поднял вверх руки с раскрытыми ладонями, что было хозяином расценено как согласие. Приподнявшись и взяв ветку двумя руками, Анри кинул её через костёр индейцу. Угощение точно легло на ладони гостя, после чего тот со всё таким же невозмутимым видом, не проронив ни слова, тоже принялся его поджаривать.
Так прошло ещё несколько томительных минут, во время которых тишину нарушало лишь потрескивание дров в костре. Неожиданно из леса вышел ещё один индеец. Приглядевшись, Анри узнал Хуана. Старый охотник явно не терял в деревне время зря: на его бёдрах поверх штанов вместо старого узкого пояса появилась настоящая маштлатль, но без узоров и лишь с небольшим пучком перьев на длинном её конце, а из-за спины выглядывал высокий тканый колчан, из которого торчали уже хорошо знакомые Анри длинные и тонкие тростниковые стрелы с красными перьями. В одной руке старый индеец держал мёртвую обезьяну, а другой тащил несколько банановых листьев. Подойдя к костру, он бросил рядом листья, испросив разрешения сел справа от Анри и принялся молча разделывать свою добычу. Когда от семян рамона пошёл аппетитный аромат, Анри вытащил ветку из огня, но снять с неё семя не успел:
– Ты смелый муж, испанский сеньор! Старый Змей правдиво описал тебя, – неожиданно заговорил на хорошем испанском касик. – Назови мне, как я должен обращаться к тебе!
– Ты можешь называть меня так же, как и мои люди – альмиранте. А как я должен обращаться к тебе, мудрый касик? – как можно почтительнее, но не теряя достоинства, сказал Анри.
– Называй меня Кукумель Йаш или, если хочешь, по-вашему – Зелёное Перо, – довольно доброжелательно предложил касик. – А что значит твоё имя? Я никогда не слыхал такого. Или ты не испанец?
Анри отложил на землю свою ветку с семенами, разумно предположив, что ужинать ему придётся не скоро:
– Я испанец, но альмиранте – это не имя. Это… – он задумался: «Стоит ли говорить касику, что это прозвище? Поймёт ли он?». Неожиданное озарение подарило ему идею, и Анри продолжил: – Это слово не испанское, а пришло к нам из другого языка. Оно досталось испанцам от народа, который очень давно, в те времена, когда майя ещё жили в больших каменных городах, захватил часть нашей земли. Уже тогда строил тот народ из дерева большие лодки и покорял на них моря. Того, кто командовал такими лодками, называли «альмиранте», что на испанском значит «Повелитель моря».
На лице касика впервые появилась заинтересованность:
– Значит, ты тоже командуешь большими лодками?
Анри кивнул.
– Мой отец, который был касиком до меня, слышал от своего отца – тоже касика, что до того, как сюда пришли испанцы, наш народ тоже умел строить большие лодки. Мы называли их «чем». И у нас тоже были альмиранте, которые покорили Большую Воду. Но наши чемы не смогли долго противостоять тем большим лодкам, на которых приплыли испанцы. Теперь у нас нет ни чемов, ни альмиранте, ни Большой Воды. Нам осталась только река и маленькие каноэ, – касик замолчал, разглядывая молодого испанца. Молчал и Анри, понимая, что вскоре последует продолжение. И оно не заставило себя долго ждать:
– Что привело тебя сюда, альмиранте, в места, где вода есть только в небе?
Анри невольно посмотрел поверх головы касика в даль, видимую из-под навеса, где освещённые последними лучами уже ушедшего за быстро потемневший лес солнца оранжево-багровые тучи постепенно затягивали черневшее небо.
– Я пришёл сюда, чтобы спасти много жизней, – Эль Альмиранте посмотрел на лицо старого вождя, в отблесках костра казавшееся отлитым из бронзы.
На какое-то мгновение Анри залюбовался увиденным – уж очень мистической показалось ему эта картина, но очарование момента нарушил поднявшийся Хуан.
– Я принесу ещё веток, – бросил он в сторону испанца и шагнул в темноту.
– Как ты хочешь спасать живых, если мёртвых не вернуть из Подземного Мира? – голос касика вновь привлёк к нему внимание хозяина костра.
– Почему твои люди напали на асьенду? – задал Анри встречный вопрос.
Касик опустил голову и задумался, глядя на огонь.
– Несколько ночей назад, когда луна ещё была похожа на каноэ, в нашу деревню пришёл белый муж. Он был слаб, а его одежда изорвана. Он плохо говорил на испанском. Мы долго не могли понять его. Но то, что он рассказал, потрясло нас, – касик снова замолчал и посмотрел на Анри, явно желая понять, какое впечатление производит его рассказ.
Анри, уже догадавшись о том, кто был этот «белый муж» и что он мог сказать, решил не торопить старого вождя и ждал, сохраняя сосредоточенный вид.
– Его рассказ начинался ещё раньше, чем мой, – удовлетворившись терпеливостью собеседника, продолжил индеец. Он сказал, что много дней назад плыл на своей большой лодке к поселению лесорубов и рыбаков, что было на берегу реки Сибун, там, где она становится частью Большой Воды. Но, наверное, он был плохой альмиранте. Его чем сильно повредили вода и ветер, и он попал в плен к испанцам. Те убили всех людей, что были с ним, но его пощадили, потому что он обещал им золото за свою жизнь, – касик снова замолчал и снял с ветки одно из обжаренных семян и разломил его.
До Анри долетел запах печёного картофеля, и голод, притуплённый появлением индейцев, снова дал о себе знать. Тогда он по примеру гостя поднял свою ветку, снял с неё уже остывшее семя, разломил его и съел сладковатую мякоть.
Касик подождал, пока альмиранте доест и продолжил свой рассказ:
– Когда испанцы напали на деревню Йаш, он был с ними и видел, как они убили всех мужчин, женщин и даже детей, а потом сожгли дома, – касик многозначительно помолчал, возможно, ожидая реакции Анри, но тот сидел со всё таким же сосредоточенным видом, и вождь, скорбно вздохнув, продолжил: – Потом испанцы дождались утра и направились в Печтун-Ха, чтобы совершить там такие же убийства, как и в Йаш. Этот бледнолицый, назвавший себя Торговец, сказал нам как слышал их говорить между собой что дальше по реке есть ещё майя в Балам-Ха, которых тоже надо убить. Потом он сказал, что решил найти нашу деревню, испытывая надежду, что в благодарность за доставленную весть мы отведём его к соплеменникам. Пока испанцы убивали в Печтун-Ха, ему удалось бежать и найти нас. Торговец просил показать ему дорогу к соплеменникам и обещал наградить того, кто отведёт его туда, – снова глянув на Анри, касик понял, что тот решил дождаться конца рассказа, и потому в этот раз пауза была краткой. – Я послал двух охотников отвели его туда, где река Сибун соединяется с Большой Водой, которую этот Торговец назвал заливом. Я сказал им не возвращаться домой, а идти в Нахо-Баалам. Потом я собрал свой народ и сказал, что мы должны уходить. Мы взяли лишь то, что могли унести, и покинули Балам-Ха, – старик снова скорбно вздохнул и уставился на огонь. Его лицо, освещённое костром, стало ещё больше похоже на бронзовую маску. Но уже через мгновение он поднял глаза на Анри и продолжил: – Когда мы вышли на старую дорогу, которая соединяла Балам-Ха и Нахо-Баалам, когда они ещё были городами, колдун вспомнил, что невдалеке есть два поселения испанцев. Он сказал, что духи наших предков не простят нас, если мы не отомстим испанцам за пролитую кровь. Потом он сказал, что в одном из них есть много еды, волов и вьючных животных – больших и малых, которые могли бы нести на себе наши вещи и детей, и что там очень мало воинов. Много наших самых сильных мужчин и все охотники, даже старики, хотели идти на испанцев, и я повёл их. Мы убили всех мужчин, которых там нашли и забрали скот. Потом мы думали, что делать с женщинами, – при этих словах касика Анри напрягся, что не осталось незамеченным. Индеец замолчал, ожидая вопроса, но того не последовало, и он продолжил: – Некоторые хотели их убить, говоря, что испанцы убили женщин майя и их детей. Другие говорили, что майя не убивают женщин даже на войне и что мы должны оставить их тут, чтобы эти женщины могли рассказать испанским солдатам, что майя лучше испанцев. Но потом заговорил колдун. Он сказал, что испанцы будут искать нас, чтобы отомстить. Но если они узнают, что у нас есть их женщины, они захотят их выкупить. Если ты пришёл за ними, альмиранте, то скажи, что ты можешь мне предложить, – торжествующе закончил касик.
– Я здесь не только ради них. Я здесь также ради тебя и твоего народа.
Касик беззвучно засмеялся. Анри смотрел, как трясётся гейзер перьев над головой индейца, и его охватывал гнев.
– Ты очень веришь в силу своих солдат, альмиранте. Но тут нет моря. Тут есть джунгли, где ты даже не сможешь найти дорогу ни к нам, ни в свой город! Твоих солдат, которых не убьют мои охотники, спрятанные в лесу, убьёт лес. Как ты хочешь спасти жизни многих, если ты не имеешь что предложить мне? – голос касика стал надменным.
Анри, понимая, как важно сейчас не показать ни гнев, ни опасения за жизни своих людей, мысленно попросил помощи у Девы Марии. Почти сразу же слова молитвы вытеснили гнев и раздражение и он почувствовал прилив уверенности в своей правоте. Закончив молиться, Эль Альмиранте заговорил спокойно и невозмутимо:
– Ты прав, Кукумель Йаш, – лес мне не дом, но эта земля стала мне домом, как и многим другим испанцам. И мы не уйдём отсюда. И ты это знаешь. У испанцев когда-то было намного меньше земли, чем у майя. Но мы не только вернули то, что у нас отнял народ, имевший альмиранте. Мы научились строить большие лодки и покорили все моря. Теперь у нас есть столько земли, что солнце никогда не заходит над ней. И мы научились защищать то, что считаем своим. И ты знаешь это, иначе бы ты не пришёл сюда. А ещё ты знаешь, что не испанцы убили майя в Йаш и Печтун-Ха.
Чем дольше говорил Анри, тем ниже опускалась голова касика. Но когда альмиранте замолчал, ожидая реакции индейца, тот снова поднял голову и, глядя в глаза испанца, голосом, уже лишённым надменности, спросил:
– И как ты намерен спасать сейчас своих людей?
– Я предлагаю сохранить жизни твоим людям. И не только в Нахо-Баалам. Если я не вернусь, Испания пошлёт новых солдат. И их будет намного больше, чем нас. Они пройдут ураганом по всему Юкатану и не будут никого жалеть: ни мужчин, ни женщин, ни стариков. Они будут прорубать себе дорогу в джунглях и вам не спрятаться уже нигде. Они найдут вас.
– Тогда майя не будут умирать сами! Они будут забирать с собой в мир духов и много испанцев. Народ ица поддержит майя, а у ицев есть воины. Много воинов, – касик горделиво посмотрел на Анри, но в его голосе уже читалось сомнение.
– Да, нас умрёт много, но ещё больше умрёт майя и ица. В итоге останутся лишь те из вас, кто будет воевать на нашей стороне. А такие будут. Обязательно будут, – со всё большей уверенностью говорил Анри.
– И ты думаешь, что можешь это остановить? – с нотками недоверия спросил индеец.
– Да. Потому я и пришёл.
– Хорошо, говори, – касик высунул голову из-под навеса и посмотрел на затянутое тучами небо.
«Наверное, представил, каково сейчас его людям, спрятанным в джунглях. Скоро ведь хлынет „вода с неба“, а они там не могут даже разжечь огонь!», – с сочувствием подумал Анри о индейцах, которые ещё совсем недавно могли забрать жизни у его людей.
– Я тоже начну издалека. Ты мудрый человек, Кукумель Йаш. Ты ведь уже знаешь от Уачбен Кано, что не испанцы убивали несколько ночей назад.
Касик кивнул.
– А догадался ли уже ты, Кукумель Йаш, что тот торговец, который пришёл к вам, был как раз один из убийц? – Анри пристально посмотрел на касика, стараясь угадать направление его мыслей.
Индеец попытался сохранить невозмутимость, но ненадолго приподнявшиеся брови выдали его удивление. Он задумался. В это время бесшумная тень выплыла к огню из темноты.
Вернувшийся Хуан, видимо, получивший своё индейское имя за умение бесшумно передвигаться, подошёл к костру, держа в руках большую охапку веток. Подкинув часть из них в костёр, он принялся заворачивать куски обезьяньей туши в листья и аккуратно закапывать зелёные свёртки в золу. От наблюдения за кулинарным таинством Старого Змея Анри отвлёк голос касика:
– Почему ты так уверен в том, что говоришь?
– Потому, что я точно знаю, что испанские солдаты не были в Печтун-Ха. Да и подумай сам, мудрый Кукумель Йаш – какая нам польза от мёртвых майя? Только те, кому выгодно пробудить ненависть между нашими народами, могли убивать в Йаш и Печтун-Ха, притворившись испанцами. Сейчас я знаю лишь один народ, который может извлечь для себя пользу из нашей вражды – англичане. Вот почему у меня нет сомнений что это они заставляли внука Уачбен Кано идти от деревни к деревне и говорить майя о том, что Печтун-Ха уничтожили испанцы. Но Быстроногий Олень отказался выкупить свою жизнь ложью, вот почему один из тех, кто там убивал, пришёл к вам сам, назвавшись торговцем.
– Ты мудрее меня, альмиранте, – с искренним уважением сказал касик. – Но теперь я хочу знать, для чего этим англичанам нужна ненависть между нашими народами.
– Для того, чтобы разжечь между нами кровавую войну, которая заберёт жизни многим индейцам и испанцам, – терпеливо объяснил Анри, немного удивлённый тем, что такие очевидные вещи непонятны старому вождю.
– А почему они сами не воюют с вами? – не унимался касик.
– Они воюют, но проигрывают, потому и ищут способы ослабить нас. Если начнётся война между нашими народами, они придут сюда и, возможно, предложат майя союз.
– И тогда майя вместе с этими англичанами изгонят испанцев со своей земли и вернут себе старую веру и могущество! – глаза касика блеснули.
– Даже если бы мы проиграли, ваша радость была бы недолгой, – остудил его пыл Анри. – Англичане, став хозяевами Юкатана, закуют вас в цепи и отправят работать на каменоломни и плантации, а тех, кто воспротивится, не желая стать рабами, убьют.
– Откуда тебе это знать, альмиранте? Разве ты жрец или колдун, чтобы видеть будущее? – повысил голос касик.
– Нет, я не вижу будущего, но я знаю прошлое и настоящее, потому мне ведомо, что именно так поступают англичане со всеми покорёнными ими народами, будь то белые, красные или чёрные.
– Но ты же сам сказал, что они предложили бы нам союз! – возбудился касик, уверенный в том, что поймал собеседника на лжи.
– Англичане коварны, их обещания фальшивы. Им не нужны союзники. Они обманули всех, кто им верил, обманут и вас, – невозмутимо продолжил Анри. – Им нужны эти земли и рабы, которые будут работать на них.
– Ты говорил мне, что когда-то очень давно на ваши земли пришли чужаки и покорили вас. Но вы изгнали их.
– Да, говорил, – понимая, куда клонит касик, Анри задумался, подыскивая новые аргументы для ответа.
– Тогда почему ты не думаешь о том, что и мы однажды сможем изгнать вас?
– Возможно, когда-нибудь так и будет. Но не сейчас.
– Потому что сейчас некоторые народы опять будут сражаться на стороне испанцев? – саркастически усмехнулся касик. – А если все индейцы объединятся? И майя, и ица, и чоли, и лакандоны, и чонтали, и чухи, и цельтали, и цоцили, и тотики, и хакальтеки, и хаустеки, и покомчи и остальные? Нас будет много, очень много! Так много не будет испанцев, даже если ваши женщины начнут воевать!
Анри грустно улыбнулся:
– Почему майя, умевшие когда-то строить большие города из камня, сейчас живут возле их развалин в лачугах? Разве не бесконечные войны между народами, которые ты перечислил, погубили их? Ваши народы враждуют между собой с самого начала времён! Возможно, когда-нибудь они и смогут объединиться, но сколько раз ещё солнце успеет обойти небо?..
Касик не ответил. Опустив голову, он смотрел на пламя. Обождав некоторое время, Анри продолжил:
– Испанцы пришли сюда и подчинили вас так же, как когда-то майя подчинили себе другие народы. Я знаю о том, что во время конкисты было много жестокости с обеих сторон. И что покорённые индейцы были рабами. Но разве Испания не отменила рабство? Разве наши миссионеры не принесли вам новую веру, дарящую душам, принявшим её, бессмертие? Разве мы не научились жить в мире?
Касик вдруг ожил:
– Нам не нужна была ваша вера! У нас были свои боги!
– Да, были, – согласился Анри, – но к чему они вас привели? К братоубийственной войне, к рекам крови и вырванным сердцам! Разве ваши боги тоже учили вас милосердию? И где они были, когда вы гибли под ударами наших шпаг и пик?
