Текст книги "Сын поверженного короля (ЛП)"
Автор книги: А. С. Торнтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Когда они скрылись из виду, я кинулась к Эдале.
– Как можно убить джинна?
Она приподняла брови и плюхнулась на лавку, покрытую подушками.
– Надо убить хозяина и сжечь сосуд, когда внутри него будет находиться джинн.
Похоже, она пришла к тому же самому заключению, что и Саалим.
– Если это именно то, что мы должны…
– Да.
Ее глаза заблестели от слёз. Она закрыла их.
Указав в ту сторону, куда ушла Билара, я сказала:
– А мы уверены, что она не хозяин Касыма? Почему тогда Билара всё ещё носит с собой эту коробку? – сказала я, почти задыхаясь.
Что если нам придётся убить ребенка?
Эдала потёрла глаза. Её лицо сморщилось, подтвердив мои подозрения.
– Ты знала, что они готовили специальный яд? Если мать выпивала его, ребенок рождался таким. Идеальный хранитель для джинна. Радуйся, что ты не видела детей в той пещере. Их выводили, чтобы сделать из них хранителей, – её лицо сделалось суровым. – Теперь они не смогут этого делать.
– Если мы не знаем, кто его хозяин, как мы можем уничтожить джинна, – даже я не могла произносить имя её брата вслух, когда мы говорили о его убийстве, – не причинив вреда Биларе?
– Касыму нужен новый хозяин.
Эдала уставилась на полки позади меня. Может быть, она смотрела на свой совместный портрет с Тамамом?
– Я легко смогу забрать сосуд, когда мы будем готовы, но коробка запечатана. Я не смогу её открыть.
– Запечатана?
– Она не открывается как обычная коробка. Всё гораздо сложнее.
Раздались шаги, и когда я повернулась к лестнице, я была удивлена увидеть Тамама. Ему было так же неловко увидеть меня.
– У нас есть время, – сказала мне Эдала, выпроваживая меня. – Сегодня ни о чём не беспокойся. Мы начнём беспокоиться, когда они прибудут.
Когда я обернулась, я увидела, как Эдала обхватила Тамама за талию.
***
На столе в обеденном зале стояли подносы и миски с едой. Мой желудок заурчал, поэтому я задержалась там.
Когда я закинула кусочек лепешки в рот, чья-то тень пересекла балкон. Саалим стоял там совсем один.
– Что ты тут делаешь? – спросила я.
Его локти были прижаты к перилам, а взгляд был прикован к морю.
Он посмотрел на лепешку в моих руках.
– Подозреваю, то же, что и ты.
Уголок его губ приподнялся, когда он проследил за тем, как я на цыпочках подошла к краю балкона. Как бы долго я ни жила во дворце, я никогда не смогла бы привыкнуть к тому, чтобы парить в небе. Внизу я увидела людей, которые заходили в дома и выходили из них, или шли по улицам. Несколько человек указали на Саалима, один даже помахал ему. Саалим не заметил этого, а если и заметил, то проигнорировал его
– Каково это… жить вот так? – я указала вниз на людей.
Он задумался, а затем сказал.
– В основном, одиноко.
Я раскрыла рот.
– Но вокруг тебя столько людей. Столько друзей…
Я вспомнила о своей жизни во дворце отца. Я бы никогда не назвала её одинокой.
– Они мне не друзья. Им платит дворец и народ Алмулихи за то, чтобы они здесь находились.
Он скрестил руки и облокотился бедром о перила.
– Я могу доверять лишь очень немногим, чьё нахождение здесь связано не только с моим статусом короля.
Мне захотелось расплести его руки, обернуть их вокруг себя и повторить то, что сказала Эдала: «Сегодня ни о чём не беспокойся».
– Ты можешь доверять мне.
Он рассмеялся.
– Да. Если бы тебя заботило, что я король, ты не была бы такой дерзкой всё это время.
Мне хотелось, чтоб его глаза всегда сияли так же ярко. И чтобы они выбрали меня. И они это сделали.
– Может быть, это часть моего плана. Я ведь эксперт по части того, чтобы обращать на себя внимание мужчин.
Я качнула бёдрами и пошла от него прочь.
– Ты жестокая, – сказал он, направившись следом за мной.
Сжав мои плечи, он наклонился ко мне и прошептал:
– Теперь это выглядит ещё более жестоко, так как мои руки уже знакомы с этими бёдрами.
Внутри помещения несколько слуг повернулись в нашу сторону. Но они, как всегда, не выказали своего удивления.
– Когда ты ведёшь себя так, мне хочется схватить тебя и закинуть на плечо, – почти зарычал он.
Я рассмеялась, как ахира, но на этот раз моё желание – моя любовь – были настоящими.
Глава 28
Саалим
В тот вечер, когда небо, наконец, потемнело, мы сели вокруг накрытого стола. Я развлекал гостей так, как меня учили – словно всё было в порядке – но я видел, как смотрела на меня Эмель, сидевшая напротив. Люди спрашивали о том, кем была эта солеискательница за королевским столом. Я объяснял им, что она была дочерью короля, которую мы принимали у себя. Они с любопытством переглядывались между нами и перешептывались так громко, что я мог их слышать.
– А как же Елена?
– Когда она вернётся?
– Когда состоится свадьба?
Гости засиделись после ужина, и Эмель тоже осталась, словно чего-то ждала. Боги, все эти люди хотели сидеть здесь и болтать всю ночь.
Эмель встала и пробормотала что-то насчёт прогулки перед сном. А все остальные, словно только и ждали её сигнала, тоже разошлись. Я нашел её в саду улыбающуюся и с сонными глазами.
– Мне казалось, это никогда не закончится, – сказала она. – Ты занимаешься этим каждый вечер?
Я кивнул и, подойдя ближе, вдохнул её запах. Мне хотелось вобрать её всю в себя. Моим рукам отчаянно хотелось коснуться её волос, шеи, руки, но я не смел. Вместе мы пошли мимо фонтанов по мощеной дорожке, заросшей травой, точно она была создана только для нас двоих.
Мысли о Елене возникли у меня в голове, когда я вспомнил о расспросах гостей, но я отогнал их. Я решил подумать об этом позже.
Рядом с Эмель я словно встал на якорь. Я был дома. Я понял, что ощущал это и раньше. В поселении Алфаара, в нашем путешествии до Алмулихи, и когда встречал её во дворце в качестве помощницы знахарки. Но именно слова Эдалы позволили мне это разглядеть, понять, что я давно испытывал это чувство.
В ту ночь мы с Эмель разговаривали ни о чём, держась на расстоянии ладони друг от друга. На случай, если бы нас увидели. Никто не смог бы принять её за кого-то иного, кроме как за женщину, гостившую при дворе.
А мои мысли только и были заняты тем днём, проведённым в оазисе. Как же я хотел вернуться на тот пляж, прожить там с ней всю жизнь. Мы смогли бы сплести гамак, танцевать под тенью листьев.
– Мне надо поспать. Как и тебе, – сказала Эмель, после того как мы долгое время шли в тишине.
– Завтра вечером? – я протянул ей руку.
Она приняла её, наши пальцы скользнули друг по другу, после чего мы опустили руки.
– Я приду.
Этого было достаточно.
Лежа в кровати, я представлял её рядом с собой. Сон не нашёл меня той ночью, так как я потерялся в мыслях об отце и его выборе. Была ли та женщина, что родила меня, той самой, что раскрывала его с лучшей стороны, как это делала для меня Эмель? Скучал ли он по той части своей жизни, когда женился на моей матери? Или моя мать стала для него второй половиной?
Было так странно встать на место своих родителей и осознать, что они тоже были людьми, у которых были тайные мысли и нереализованные желания. Что у них были жизни, отдельные от жизней их детей. Раньше я думал, что мой отец никогда не ошибался, но теперь я понимал, что его действия сделали Эдалу несчастной, и обозлили Касыма. К чему мог привести меня мой выбор: к удовлетворению или к несчастью?
Я держался за этот вопрос, как за талисман, пока солнце не встало, и не начался новый день. Но вместе с ним пришли и заботы. Встав, я отогнал мысли об Эмель и принялся ждать Касыма и Захару.
Я вернулся к своей роли короля.
***
На второй день нашего пребывания дома я нашёл Эдалу в атриуме. Она поднимала с земли засохшие листья и возвращала их к жизни своим прикосновением.
– За ними вообще кто-то ухаживает? – спросила она меня, когда я начал разглядывать листья на вьющемся растении, которые теперь были зелёными и блестящими.
– Э-э…
– В этом твоя проблема. Ты не знаешь.
Она повернулась ко мне.
– Они плохо работают. Ты платишь им за то, чтобы они ничего не делали.
Это было просто невозможно! Она оставила меня одного в Алмулихи, тогда как я считал, что вся моя семья мертва. Она сбежала в пустыню, а затем вернулась и теперь указывала, как мне управлять своими слугами. Я сжал руки в кулаки. Вспыхнувшее раздражение, точно яд, собралось на языке. Оно было мне знакомо. Такой неистовый гнев я испытывал только к членам своей семьи. Мы считаем, что их можно обижать, потому что они с нами навсегда и никогда нас не покинут. Я сделал несколько вдохов. Эдала точно не осталась бы со мной навсегда. А я больше не был ребёнком. Я не должен был выплескивать на неё разочарование из-за своих неудач. Она была моей сестрой.
– Ты права.
Она удовлетворенно посмотрела на отполированный пол.
– Я скучаю по ним больше, чем ожидала.
– Я знаю.
– Я видела сады. Надия заплакала бы, увидев, как они выгорели. Я рада, что она их не увидит.
– Они вырастут заново.
Она оглядела меня и убрала стебель растения в сторону.
– Не вырастут, если за ними будут продолжать так же ухаживать.
– Справедливо.
Она взяла меня за локоть, и мы пошли по коридору мимо бурлящего фонтана. Мы миновали обеденные залы, гостиные и комнаты развлечений. Все эти пустые помещения были предназначены для людей, которые посещали дворец. При мне они никогда не были так же полны, как это бывало при маме.
Указав на коридор, украшенный плиткой, Эдала сказала:
– Я помню, как мы бегали здесь во время праздников поздно вечером и старались не попасться.
– И если стражник ловил нас, мы убегали и прятались.
Я всегда прятался в алькове за шторой.
– Мы думали, что если они поймают кого-то из нас, то всем остальным удастся избежать проблем. Как будто они не видели, как мы болтались все вместе, перешептываясь о том, о сём.
Эдала рассмеялась.
– Вы с Касымом всегда были главными.
Эдала фыркнула.
– Потому что ты сам всегда пытался быть главным, а мы ненавидели твою настойчивость.
– Я был довольно властным.
Я всегда пытался контролировать своего брата и сестёр. Мы с Касымом ссорились чаще других. Он сводил меня с ума своим упрямством. Он всегда думал только о себе и никогда не помогал отцу с дворцовыми обязанностями – особенно, когда стал старше. Правда, я и сам был не лучше.
– Честно говоря, мои идеи были лучшими, – сказала Эдала.
– О, да, как в тот раз, когда ты решила украсть сладкие пироги с кухни.
– Откуда мне было знать, что их собирались выкинуть?!
– Это была самая соленая вещь, которую я когда-либо пробовал.
Мне даже обожгло язык от этих воспоминаний.
– Касым достал для нас всех воды, а Надия рыдала и извинялась перед Мариам, помнишь?
Я улыбнулся.
– Она ненавидела нарушать правила. Но не Касым. Он всегда был на твоей стороне и был готов воплотить все твои идеи. Вы с ним были очень близки.
Она немного замедлилась и ещё крепче сжала мой локоть.
– Я думаю, это из-за того, что наши с ним сердца болели похожим образом. Мы чувствовали себя отщепенцами. Мне было не место во дворце. А он чувствовал, что именно ему было место в твоём дворце.
Единственным звуком в коридоре были наши шаги, несмотря на то, что здесь также находились стражники. Я боялся за них из-за приезда Касыма. Они легко могли пасть от магического меча.
– Я понимаю, почему он стал таким, – тихо сказала она. – Как бы мне хотелось с ним поговорить, забрать его у Захары. Но он джинн. Всё его существо подчиняется хозяину, Мазире.
– Эмель рассказывала, что я кое-что мог контролировать. Что если Касым тоже может?
– Вероятно, если я поговорю с ним, нам не придется…
Я не решился рассказать ей о вопросе, который задала мне вчера вечером Эмель во время прогулки, когда мы говорили о семенах клещевины, ядах, и о тонике, который я должен был выпить. Эдале было достаточно того, что её брат пытается убить другого её брата. Ей не нужно было знать, что это было ещё не всё. Я не был уверен в том, что я сам в это верил…
Касым должен был умереть. Какие бы варианты мы ни рассматривали, ни один из них не был надёжным. Семья должна была убить одного из своих членов. Мой гнев переплетался с сердечной болью.
***
Три мирных дня вместе. Нам оставалось только это, после чего мир должен был измениться в последний раз.
Три дня планирования, выдачи поручений, подготовки, предупреждений и приказов. С помощью Азима и Экрама стражники были отправлены в разные места следить за пристанями. Они останавливали суда и встречали ввозимые товары, вооружившись мечами. Жителей города предупредили о незнакомцах, которые могут подходить к ним со странными просьбами. В поселения и племена были отправлены письма, предупреждающие о том, что если какой-то новый король займёт трон Алмулихи, то это будет сделано вероломным путём.
Три дня я сидел рядом со своей сестрой и наблюдал за тем, как она излучала тепло, беря руку Тамама в свою. Он улыбался как дурак, превратившись в совершенно другого человека без своей маски стоицизма. Тихие вечерние прогулки с Эмель одновременно успокаивали и воодушевляли меня.
А ночи компенсировали мне тяжёлые дни. Такой ритм успокаивал. Но, конечно же, так не могло долго продолжаться.
***
Елена как-то настояла на том, чтобы держать кофе во дворце. Я всё ещё не понимал его вкуса, но начал к нему привыкать. Эмель сразу же от него отказалась, сказав, что он выглядит нездорово. Встало солнце, я сидел и попивал кофе, перебирая письма, накопившиеся на моём рабочем столе.
Женский голос донесся до моих ушей. По лестнице забарабанили чьи-то шаги.
Я задержал дыхание в надежде, что ошибся.
Неужели время пришло? Не сейчас. Боги, пожалуйста, не сейчас.
Эдала ворвалась в комнату.
– Они здесь.
Её щёки покраснели, глаза потемнели и что-то скрывали.
– Где? – сказал я, вставая из-за стола.
– В западной части города. Касым что-то сделал. Ощущения были невероятными.
Вид Эдалы, выглядывающей из окна и видящей то, что я не мог видеть, был просто нечеловеческим. Я никогда не видел её такой раньше. Душа, которую она отдала, чтобы стать си'лой, полностью отсутствовала.
– Я пойду встречу их.
Раздался низкий звук горна. Сигнал угрозы. Значит, стражники тоже что-то заметили. Пристегнув ножны, я сказал:
– Где конкретно?
Она резко перевела на меня взгляд и вытянула руку вперёд.
– Ты должен остаться.
– Я не позволю своей сестре в одиночку убить нашего брата.
Её горло сжалось, и я знал, что наступил на больное. Но затем она пропала.
Чёрт бы побрал эту женщину. Я поправил пояс и побежал в гардероб, чтобы полностью одеться.
Эмель должна была узнать об этом. Я побежал в гостевую башню и нашёл её сидящей в кровати. Голой и такой же притягательной, как водоём в пустыне. Она завернулась в простыни, когда увидела меня.
– Они здесь? – спросила она.
Громко загудели горны. Народ в Алмулихи либо прятался, либо собирался вместе. Я надеялся, что все они услышали наше предупреждение: «Оставайтесь дома».
– Да. Эдала пошла их встретить.
Она выбралась из кровати и быстро оделась.
– Подожди в башне Эдалы или в моей. Они лучше всего охраняются.
Она не ответила. Она обернула вокруг головы длинный платок, достала с полки кинжал, слегка повертела его в руке, после чего засунула за пояс. Она не знала, как с ним обращаться.
– Тебе он не понадобится, – сказал я, повернувшись к лестнице.
Звуки горнов взволновали меня. И хотя я хотел остаться с ней и стать тем клинком, который был ей так нужен, я знал, что должен идти.
– Понадобится.
– Ты не пойдёшь.
И снова она ничего не сказала.
– Эмель, – сказал я.
– Закрой своё лицо, – сказала она, точно мать сыну.
Выдохнув, я закрыл лицо гутрой. Мне не стоило привлекать внимания, передвигаясь по городу. Никаким стражникам не разрешалось следовать за мной – они бы сразу же умерли, если бы Касым того пожелал – и мне не нужно было, чтобы какие-нибудь озлобленные авантюристы воспользовались тем, что король остался один.
– Тогда идём, – сказала она, надев сандалии и побежав вниз по лестнице.
Не сказав больше ни слова, я последовал за ней.
Мы нашли Азима в оружейной недалеко от конюшен. Он направлял стражников то туда, то сюда, выстраивая их по периметру дворца.
– Она побежала туда, – сказал он нам и кивнул в сторону реки.
– Пешком?
Он кивнул.
Вместе с Эмель, бегущей следом, я поспешил к конюшням и рявкнул мальчишке-конюху, чтобы тот приготовил лошадь. Фиразе не нравилось, когда её подгоняли, поэтому он дал мне чёрную кобылу. Её быстро подготовили – затянули подпруги, пристегнули поводья – и я помог Эмель сесть на спину лошади, а затем запрыгнул сзади.
Звуки горнов превратились в гул у нас за спинами. Их заглушали крики людей и топот копыт. Эмель крепко сжала луку, склонила голову и бесстрашно прижала ноги к бокам лошади.
Когда мы приблизились к окраине города, я понял, что увидели стражники во дворце, потому что почувствовал запах.
И меня охватил ужас, который я так давно не испытывал – пожар во дворце. Теперь горел Алмулихи. Улица впереди была затянута дымом. Прижав к себе Эмель, я начал подгонять лошадь.
Повернув на задымленную улицу, полностью охваченную пламенем, я натянул поводья. Оранжевые языки лизали стены магазинов и домов. Одни люди убегали, других тащили прочь, не давая им собрать вещи.
При виде этого хаоса кобыла встала на дыбы. Мы спешились, и я заметил молодую женщину, которая, как завороженная, в ужасе наблюдала за разрушением.
Отдав ей поводья, я сказал:
– Отведи её во дворец и получишь шесть дха.
Она перевела взгляд с меня на Эмель, а затем на огонь за нашими спинами, и решила, что деньги стоят того, чтобы пропустить представление. Кивнув, она увела кобылу прочь.
Канал находился теперь позади нас, и люди уже набирали оттуда воду, чтобы потушить пламя.
Эмель двинулась в сторону горевшей улицы.
– Куда ты?
– Фироз, – сказала она. – И Кахина. Все её карты…
Кахина? Я снова оглядел улицу.
Я понял, что мы оказались в байтахире. С этого ракурса она выглядела иначе. Она выглядела иначе без людей, толпившихся на её улицах. Она выглядела иначе, объятая пламенем.
Последовав за Эмель, я сказал:
– Где он?
Прежде, чем она успела ответить, позади нас по улице понеслась вода, чуть не сбив меня с ног. Сначала она едва закрывала наши ступни, затем дошла до щиколоток, до икр. Боги, что произошло?
– Она поднимается! – сказала Эмель с ужасом, громко звенящим в её голосе.
Позади нас канал вышел из берегов и устремился вниз по улице. Но только по улице байтахиры. Несколько других улиц, что попались на пути воды, разрушились до основания и потекли вместе с потоком.
Эмель сжала мою руку, и мы начали пробираться вперёд по воде.
– В сторону! – прогремел голос, и на меня нахлынуло понимание, подобно воде на улице.
Эдала.
Магия.
Она пришла оттуда же, откуда и мы, вместе с группой стражников, которые разгоняли людей и уводили подальше от этой диковинной сцены.
Невидимыми, невероятно могущественными руками она направила воду в сторону пламени.
– Касым! – крикнула она сквозь дым и пар. – Хватит прятаться.
– Я не прячусь, – сказал он.
Я нигде его не видел, но его голос прозвучал так, словно он находился рядом с нами.
Вдруг на воду упала тень, точно чернильное пятно, и Касым возник прямо перед нами. Я загородил Эмель собой.
– Зачем, брат? – тихо спросила Эдала, шагнув в его сторону.
– Если ты вынуждена об этом спрашивать, значит, ты заслуживаешь смерти так же, как и он.
Он кивнул на меня.
– Где Захара? – спросила она.
– Это неважно.
– Важно, – сказала Эдала. – Неужели она спряталась в безопасном месте, пока ты рискуешь собой? Я думала, что тебя должны сделать королём. Зачем тебе умирать ради неё?
– Я не планирую умирать, – сказал Касым.
– Она должна находиться здесь с тобой.
– Она человек. Она слишком легко может пасть.
– Или она хочет, чтобы ты рисковал собой, потому что у неё какие-то иные планы?
Я взглянул на Эдалу, которая даже начала искриться, пытаясь сдержать свою магию. Эмель обошла меня. С нашей стороны было слишком смело отправиться сюда, и я пожалел, что позволил ей пойти со мной. Мы, как и Захара, были людьми и могли легко пасть.
Неужели Эмель надеялась, что Мазира сможет нас защитить? Я не хотел так рисковать. Я осторожно собрал воду с кончиков пальцев и прижал её к своей коже в тихой молитве.
– Касым, ты этого не переживёшь, – сказала Эдала, которая находилась теперь на расстоянии вытянутой руки от него. – Я могу тебя освободить. Снова сделать человеком. И ты сможешь искупить свою вину.
– Искупить вину? А что я такого сделал, Эдала? Даже ты много чего не видишь. Я зашёл так далеко, что уже поздно что-то искупать.
Его голос сорвался. От ярости или сожаления?
– Разве ты не хочешь стать свободным?
Он сощурил глаза и приковал Эдалу гневным взглядом.
– Ты находишься в заточении, – сказала она.
– Я гораздо свободнее, чем раньше. Я знаю, что ты тоже это чувствуешь. Мы больше не находимся под каблуком у какого-то там человека, который думал, что может нами управлять только потому, что он нас зачал.
«Какого-то там человека». Я вздрогнул, услышав то, как пренебрежительно он отозвался о нашем отце. Вода дошла мне уже до бёдер.
А Касым продолжал почти маниакальным тоном:
– Разве мы должны страдать из-за его ошибки?
– Страдать? – спросил я, не в силах сдержаться. – Ты называешь страданием то, что тебе не суждено стать королём? Никто из нас не страдал. Неужели для тебя лучше находиться в заточении и подчиняться чужой воле? Обладание троном состоит не только из выпивки, обедов и мягких кресел. Оно складывается из того, кем ты являешься. Я подчинен воле всех остальных и постоянно нахожусь в их власти. Сотни ятаганов висят на ниточках над моей головой. Неужели ты ничего из этого не видишь?
Он двинулся в мою сторону, медленно рассекая воду.
– Ты можешь быть смельчаком только когда рядом с тобой Эмель.
Он посмотрел мне за спину.
– Не впутывай её, – сказал я.
– Ты слабый. Мы оба знаем, что ты не смог защитить Алмулихи от моей армии. Тебе пришлось умолять старуху спасти его. Спасти тебя.
Его армии? Люди, которые атаковали наш дом, которые убили всю нашу семью, загнали меня в сосуд в качестве джинна, которые сделали меня королём Алмулихи… за всем этим стоял Касым?
У меня перед глазами замелькали точки, и моя голова закружилась от горя и тошноты. Ну, конечно же, это был Касым. Я всегда знал, что это было возможно, но именно такой и оказалась ужасная правда. Он хотел заполучить трон, и он прекрасно знал, каким я стал мягкотелым. Отец заболел, солдаты расслабились. Неожиданно меня охватило удушающее чувство стыда. Член моей семьи уничтожил мою семью. Я повернулся к Эмель, чтобы попросить её уйти отсюда.
Но она пропала. Я снова посмотрел на Касыма и Эдалу. Глаза моей сестры широко раскрылись. Она в ужасе откинула голову назад, осознав, что нашей семьи не стало из-за Касыма.
– Нет, – прошептала она.
Касым улыбнулся, хвастливой и горделивой улыбкой.
– Было несложно собрать людей для этой цели.
Теперь нас осталось только трое на этой странной затопленной улице. Хвала богам, Надия не дожила до этого дня. Раньше я никогда бы не подумал, что смерть станет для неё милостью.
– Нашлись люди, которые думали, что Алмулихи стоит поделиться его богатством, и что торговля солью велась несправедливо, – продолжал Касым. – Люди, которые не хотят много работать и предпочитаю красть у тех, кто работает. И оказалось, что эти люди повсюду. Они приходили толпами, чтобы убить ослабевшего короля и взять каменный город.
Он вытянул руки вперёд в притворной жалости.
– Конечно, я не хотел, чтобы все произошло именно так. Но отец всё никак не умирал. Я пытался ждать, пытался позволить всему произойти естественным путем…
Я сделал шаг вперёд. Нет, нет. Неужели, Эмель оказалась права?
– Позволить чему произойти?
Эдала закрыла рот рукой, когда к ней пришло понимание.
Рецепт яда в книге Захары. Эмель предположила, что знахарка могла давать его не только мне, но и моему отцу. Неправильная доза могла бы объяснить его болезнь, если он выпил недостаточное количество и не умер. Что если он стал подозрительным после того, как почувствовал себя плохо из-за тоника?
Касым скрестил руки, вода была нам уже по пояс.
– Если бы он просто умер, я бы смог поразить тебя мечом и забрать трон. Но…
Он пожал плечами, а затем почти улыбнулся.
Эдала резко опустила руки, вода отступила вместе с потоком горячего воздуха, и мы оказались на сухой земле.
– Она убедила тебя убить своего собственного отца? – вскричала она.
– Ей не надо было меня убеждать! Ты знала, что это несправедливо. Ты сама так говорила.
Он махнул руками в её сторону.
– Ты даже говорила, что было бы лучше, если бы я занял трон.
Я посмотрел на Эдалу. Неужели, она так считала? Неужели, мой брат и сёстры считали меня самозванцем?
– Нет, – начала Эдала и провела пальцами по своей щеке. – Не таким образом, Касым.
А затем она сделалась твёрдой, как камень.
– Значит, ты убил отца, чтобы стать королём, и в награду Захара сделала тебя рабом?
Он покачал головой.
– Захара освободит меня, когда его не станет.
Он кивнул на меня.
– И тогда я надену корону.
– И когда она тебя освободит? Когда ей надоест тебя использовать? – поинтересовалась Эдала.
Где же была Захара? Явно недалеко. Водный водоворот закружился вокруг нас, точно сам Вахир направил сюда волны. Водоворот рос и теперь доходил мне почти до плеч.
Не разжимая кулаков, Эдала сказала:
– Из-за своей зависти ты убил нашу семью. Ты монстр, Касым.
Её голос, переполненный горем, сорвался на его имени.
– Ты заслуживаешь смерти.
Касым отпрянул, и на его руках появились огненные цепи. Он выбросил цепь в мою сторону, но жар растворился раньше, чем успел коснуться меня. Эдала отразила цепь, точно прихлопнула комара. Вся эта сцена была такой необычной, что я почти позабыл о том, что моя жизнь и мой дом были в опасности.
– Ты меня не убьешь, – выпалил Касым. – Я твой любимый брат.
– Я убью джинна, который угрожает моему дому.
Вдруг что-то промелькнуло на крыше.
Захара перегнулась через край и наблюдала за нами с коварной улыбкой на лице.
Глава 29
Эмель
Когда Кас стоял рядом со своим братом, сходство между ними было очевидным. Но они так же отличались друг от друга, особенно когда гнев Касыма выплёскивался через край. Неужели я собиралась разделить с ним свою жизнь? Его внешний вид служил искусной маской, скрывающей сломанное нутро.
Моё внимание привлекло движение на крыше дома Кахины. Я отошла подальше от хаоса, творящегося на улице, и двинулась в сторону её дома.
В центральной комнате многое было уничтожено огнём и водой. Её прекрасные подушки промокли, а чернила на картах, низко висящих на стене, расплылись. Ступени лестницы заскрипели, когда я взбежала по ней, оставляя за собой мокрый след. Дверь, ведущая на задний балкон, была оставлена открытой, а к стене была приставлена лестница. Обхватив пальцами перекладины, я начала взбираться наверх.
Оказавшись на крыше, я застыла. Там находилась та же самая женщина, что я видела в пещере. То же лицо – только моложе и ярче. Женщина, которая утешала меня после забега верблюдов. И благодаря которой я начала относиться к Мадинату Алмулихи, как к дому.
– Захара? Что ты здесь делаешь? – спросила я.
– Эмель, – сказала она, развернувшись.
Волосы Захары были почти такие же тёмные, как мои – они больше не были седыми и жёсткими. Теперь её лицо было таким же гладким, каким когда-то было лицо моей матери. Она помолодела.
Ступив на крышу, я сказала:
– Разве это не трусость, ждать здесь, пока Касым выполняет твоё поручение?
– Трусость? – она рассмеялась. – Мне не надо быть смелой. Я не планирую лишаться жизни.
Я указала на байтахиру.
– Зачем ты сюда пришла?
– Я решила, что отомщу нескольким людям сразу, но увы, тот человек, от которого я планировала избавиться в первую очередь, сейчас не здесь.
– Кахина? – я нахмурилась. – А какое она имеет к этому отношение?
– Эта тварь выслала отсюда мою сестру. Единственного родного мне человека.
Скрестив руки, я сказала:
– Кахина никогда бы…
– Ты совсем её не знаешь, – огрызнулась Захара. – Она сказала, что моей сестре здесь не место. Я осталась одна!
На мгновение мне показалось, что я понимаю чувства Захары. Я вспомнила, как прощалась с Рахимой, и как жила вдали от Тави, оплакивая Сабру, вдали от всех своих сестёр. Моей семьи.
– Захара, ты могла отправиться вслед за сестрой вместо того, чтобы вымещать гнев на жителей этого города…
– Нет, я должна была начать с них, потому что это была их вина, – огрызнулась Захара, и мысли о моих сёстрах улетучились. А она продолжала, словно что-то вспомнила: – Я найду Кахину позже.
– И когда ты собираешься на её поиски? После того, как умрёт Саалим? Эдала?
Поскольку она скрывалась в тени, я решила, что она не хотела принимать участие в конфликте, происходившем на улице внизу.
– Или после того, как и Касыма тоже убьют? Чего ты ждёшь?
Я подошла ближе, а она сделала шаг назад. Плетёный ковер и низкий столик на крыше, вероятно, служили для Кахины уединенным местечком, где было приятно проводить время в сумерках, когда морской бриз гнал облака по сиреневому небу, но сейчас, для меня, они были лишь препятствием, которое отделяло меня от Захары.
Захара снова взглянула на улицу. Её удовлетворило то, что она увидела, после чего она нахмурилась и посмотрела на меня.
– Саалим не должен был освободиться. Знатный испорченный мальчишка никогда бы не полюбил свои цепи. Я приняла тебя за солеискательницу, за дочь Эйкаба, а ты оказалась безвольным ребенком Вахира. Ты создала ещё больше проблем, чем Кахина.
Саалим мог освободиться, только если бы перестал желать своей свободы. Когда он влюбился, мы могли быть вместе, только если он оставался джинном.
Громко вздохнув, она сказала:
– Мало того, что я наблюдала за тем, как Саалим забрал трон, так теперь ещё мне мешает и этот идиот, его братец. Хотя временами он может быть полезен.
– Касым? – спросила я, пытаясь собрать все воедино. Я столько всего не понимала. – Зачем ты сделала из него монстра?
Я двинулась к краю крыши, откуда она наблюдала за улицей.
– Я? – возмущенно сказала она. – Я только подлила масла в огонь, который и так уже горел. Он был злобным мальчиком и очень завидовал Саалиму. Он так отчаянно хотел заполучить трон, что был готов убить своего отца и брата. Чего я не ожидала, так этого того, что мне придётся использовать магию на Саалиме.
Я поморщилась.
– Ты убедила Касыма уничтожить его семью.
Она как будто не услышала меня и продолжала:
– Я планировала поместить Касыма в сосуд после смерти Малека и Саалима. Я не хотела, чтобы Касым стал королём, – он махнула рукой в мою сторону. – Ты можешь представить такого неадекватного человека на троне? Но отчаявшиеся люди обращаются к отчаянным решениям. Когда ты понимаешь, что можешь всё потерять, ты выбираешь невозможное. Когда солдаты не смогли убить Саалима, он появился на моём пороге и умолял спасти его дом с помощью той самой магии, существование которой он отрицал. Я была слабой старой женщиной и не смогла бы самостоятельно его убить. А душа моей сестры нашла бы способ уничтожить меня, если бы я это сделала. Поэтому я отправила его подальше. Так, мне, по крайней мере, не пришлось бы снова видеть её лицо.
