Текст книги "Сын поверженного короля (ЛП)"
Автор книги: А. С. Торнтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
Люди вокруг нас задрожали, видя, как её слюна растворилась в песке точно соль.
– Альтаса? – тихо спросила Эмель.
Я услышал, как недоумение и уверенность в её тоне начали раздирать друг друга на части.
Альтаса? Я уставился на знахарку. Она совсем не выглядела, как старая немощная женщина, которая с трудом передвигалась по дворцу. Но разве Мариам не говорила о том, что Альтаса выглядела в последнее время здоровой? Разве Ника не говорила то же самое, и что Эмель хорошо на неё влияла? Я не видел старуху… как давно? На протяжении двух лун? Если она обладала магией, что могла она сделать за это время?
Захара рассмеялась.
– Мне всегда казалось, что Альтаса – красивое имя… Но мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне.
Она сделалась серьёзной и встала передо мной так, чтобы я не мог её достать. Несмотря на то, что у меня были связаны руки, она не могла рисковать и подойти ближе.
– Мы здесь ради Саалима. И, конечно, Эмель. Мы пробовали использовать магию. И представьте моё удивление – и Касыма! – когда обнаружилось, что мы не можем заставить Мазиру помогать ему. Удивительно, что она вообще позволила мне заполучить тебя. Знаешь, это была чистая случайность. Я была рада, что у меня появилась помощница, пока я восстанавливалась. Даже перетирание семян давалось мне тяжело. А когда я узнала, что ты была помечена! Когда я узнала, что именно ты освободила Саалима и вернула мне это обличье!
Она указала на себя.
– Ах, Мазира…
Она рассмеялась.
– Если бы мне удалось переубедить тебя, если бы тебя не так сильно заботил Саалим, мы смогли бы в итоге умертвить его с помощью магии. Но ты оказалась такой же упрямой, как и моя сестра.
Она покачала головой и посмотрела на песок.
– Но как мы могли убить его, если та, кого выбрала Мазира, решила иначе?
Мою кожу обдало холодом. Значит, только Эмель защищала меня от смерти? Я постарался ещё сильнее загородить её – насколько позволяли верёвки.
– А-а! – гаркнула Захара, от которой ничего не укрывалось. – Слишком поздно, Саалим. Нам придётся сделать это более традиционным способом. Мы не ожидали, что ты попадёшь прямо в наше гнездо. И сейчас, мой король, твоя защитница умрёт. А затем мы сможем убить и тебя.
Захара развернулась лицом к даркафам.
– Дети мои!
Они упали на колени и начали бормотать что-то о богине, её голосе, её силе.
Та же самая знахарка, что лечила мою лихорадку и раны, когда я был мальчишкой, указала на нас.
– Они здесь, и они готовы быть принесёнными в жертву. Сначала убейте девушку. Затем короля. Если только…
Она протянула руку в сторону Касыма и спросила:
– Может быть, брат почтёт за честь сделать это сам? Это ведь твой трон.
Порыв ветра заставил пламя факелов заплясать, но я даже не моргнул.
Я посмотрел на Касыма и приготовился к тому, что меня убьёт собственный брат.
ЧАСТЬ IV
ПЕРЕРОЖДЕНИЕ / ВИЛАДЖАД
Когда Эйкаб пришёл в пустыню, чтобы ходить среди людей, он стал жаден до людской похвалы. В образе человека он бродил в течение многих лун. Он радовался той силе, что придавала ему жестокости, но разгневался, узнав о том, что его почитатели жили вблизи оазисов Вахира и танцевали под его рассеянным светом.
Эйкаб повесил голову и с позором вернулся к брату, сказав:
– Пустыня так огромна, и всё же люди почитают меня лишь в своих молитвах, а в душе они благодарят Вахира за дары.
И тогда Вахир признался:
– Люди, живущие у моих вод и почитающие меня, становятся слабыми и недовольными, поэтому я превратил океаны в пустыню, и сделал их непригодными для питья, чтобы люди могли встретиться с невзгодами и стать сильными и благородными.
И братья поняли друг друга, а также осознали, что жизнь должна балансировать между пустыней и океаном, солнцем и луной.
Снова узрела Мазира мудрость своих сыновей и сказала:
– Я не пустыня и не океан, не солнце и не луна. Я – всё вместе и не создана для такой жизни. Я покину землю и прошу лишь о том, чтобы вы отдавали мне мертвых, так как всё, что принадлежит мне, должно возвращаться.
И с тех пор стервятники пустыни и морские волны возвращают мёртвых Мазире.
– Отрывок из книги «Литаб Алмак».
Глава 27
Эмель
Даркафы в волнении ожидали ответа Касыма на вопрос Захары: собирался ли он нас убить, или позволил бы им сделать это? В теле Касыма чувствовалась какая-то неземная скованность. Он был похож на джинна. Как я могла не заметить этого раньше?
В горле у меня пересохло, а сердце начало колотиться. Я молча взмолилась о том, чтобы он взглянул на меня, хотя бы раз. И вот его глаза встретились с моими. Серебристые и яркие, а в их глубинах собралась магия.
Я надеялась заставить его сделать что-нибудь глупое: использовать магию, чтобы устроить хаос в пещере. Так мы могли бы выиграть и попробовать спастись. Но мои попытки провалились. Теперь, всё что мне осталось, это наше короткое прошлое.
– Прошу тебя, – сказала я одними губами.
На мгновение его лицо смягчилось, и угроза словно миновала. Но затем он отвернулся от меня, указал на нас и сказал даркафам:
– Пусть эти преданные люди завершат дело своей жизни.
Они медленно двинулись в нашу сторону, а Касым исчез.
Нет.
Эдала сказала, что они не были склонны к насилию, и хотя она много в чём ошибалась, я не думала, что она ошибалась насчёт этих людей. Она прожила не одну жизнь в пустыне. Она знала этот народ.
Но я тоже прожила какое-то время в пустыне, и безумие в глазах этих людей напомнило мне о безумии людей моего отца. Тех, что поклонялись ему как божеству. Даркафы не были жестокими, но они могли стать такими, если бы их божество потребовало этого от них.
– Вы убьёте нас ради женщины, которая называет себя богиней? – крикнула я в отчаянии. – Разве богиня стала бы просить вас об убийстве? Настоящая богиня – Мазира – могла бы сделать это сама.
– Мазира ничего не делает сама, – прошипел мужчина, приблизившийся ко мне.
Он прижал небольшой нож к своей груди, как человек, который использовал его только для освежевания мяса.
– А вы видели си'лу в песках? – надавила я. – Та, что спит в черепе зверя и изгибает пустыню, чтобы сделать свои шаги шире?
Все остальные остановились и начали слушать. Это напомнило мне игру в гамар. Я держала в руках две карты: знахарки и си'лы.
– Что это за богиня, которая даже не может управлять своим питомцем?
Я не могла больше видеть ни Касыма, ни Захару, когда даркафы подошли ближе.
– Захара не богиня. Она знахарка, которая научилась использовать дары Мазиры. Но её магия не безгранична. Она такая же слабая, как и те снадобья, что она использует! А вот си'ла не использует ничего кроме своей воли. И си'ла находится в сейчас пустыне. Вы можете найти её. Я могу вас к ней отвести.
– Ложь! – закричал мужчина.
– Всё произошло так, как предсказывала богиня, – сказал другой человек.
Я не могла их переубедить, и почувствовала, что начала тонуть, точно корабль с проломленным корпусом.
Мужчина с верёвкой в руках кинулся к ногам Саалима и быстро их связал. Я со всей силы наступила пяткой ему на руку. А затем сделала это ещё раз, ещё и ещё. Хрюкнув, он схватил меня за ногу, а другой связал мне ноги. Верёвка обожгла мою кожу.
Мужчина поднёс нож к моему лицу, показав мне лезвие.
– Ребёнок! – неожиданно сказал Саалим. – Я знаю, где она.
Но никто его как будто не услышал.
– Билара! – воскликнула я, перекрикивая шум. – Мы знаем, где находится Билара!
Голоса заметно стихли. А мужчина опустил нож.
– Моя дочь? – сказала какая-то женщина из-за спин других людей. – Вы знаете, где она? Они забрали её у меня. Они её увезли.
– Хранительница, – прошептал кто-то.
– Богиня сказала, что знает, где она. Она отведет нас, – сказал человек с ножом, и повернулся к своим людям. – Они не нужны нам.
– А почему она всё ещё не отвела вас к ней? – сказала я, посмотрев на мать. – Потому что она не знает, где она. Я лично видела Билару. Она носит с собой запертую серебряную коробочку, и ей нравятся засахаренные финики.
Глаза матери наполнились слезами, и она протиснулась сквозь толпу. Сжав ладони вместе, она подошла ко мне. Ей отчаянно хотелось услышать что-то ещё о дочери, по которой она так скучала. И чем дольше я говорила, тем спокойнее становились даркафы. Мы нашли выход.
Неожиданно в пещере раздался грохот, похожий на гром, который сотряс землю точно так же, как это сделала магия Касыма. А затем тьма неожиданно рассеялась, и внутрь ворвался солнечный свет. Я заморгала и увидела, что стена пещеры развалилась, точно разрушенная огромной рукой.
Ветер сдул пыль, и в проёме появилась Эдала, которая двинулась вперёд в полной тишине.
– Глупцы, – сказала она нам, когда наши путы упали на землю. – С чего вы взяли, что вам будет безопасно приходить сюда без меня? Вы должны были отправиться домой.
Она отвела нас подальше от даркафов, которые теперь стояли на коленях и смотрели на Эдалу. Она была похожа на богиню как никто другой. Магия исходила от неё, точно тепло от земли, ее глаза сияли ярким пламенем, а движения были выверенными и сильными.
Саалим подтолкнул меня к выходу из пещеры.
– Поспеши. Иди к Амиру. Он должен был подготовить верблюдов.
Нассар уже бежал в том направлении. Я обернулась и увидела, что Тамам упал на землю. Он лежал на спине, его глаза были закрыты.
– Саалим…
Я указала на его лучшего солдата.
Эдала тоже его увидела.
– Тамам!
Я никогда не слышала такой надрывный крик.
Что-то с силой ударило мне в спину так, что я перестала дышать и упала на колени.
Я сжала руками грудь и села. Все, кто были в пещере, отлетели назад. А затем я увидела Эдалу, склонившуюся над Тамамом. Её щёки были мокрыми. Он не двигался.
Нет.
Я попыталась отползти от этой сцены.
Эдала прижала руки к его лицу, коснулась губами лба. Саалим попытался встать и подойти к ним, но упёрся в невидимый барьер. Никто не мог к ним приблизиться.
Земля вокруг нас снова затряслась, и камни попадали с потолка. На этот раз вниз посыпалось ещё больше песка.
– Она вот-вот рухнет! – закричал кто-то из толпы.
Даркафы повскакивали на ноги и попытались выбежать из пещеры, но точно так же упёрлись в невидимую стену. Они не могли подойти к нам. Не могли уйти. Раздался треск раскалывающегося камня над нами. Когда я вскочила на ноги, наступила тишина, похожая на толстое одеяло, заглушившее все звуки. Я знала эту тишину.
Так останавливалось время.
В самом верху пещеры камень, отколовшийся от потолка, завис в воздухе. Только магия Эдалы не давала пещере разрушиться. Я на мгновение уставилась на эту сцену, после чего увидела, что Саалим, Нассар и Эдала всё ещё шевелятся. А затем какое-то движение на земле привлекло моё внимание.
Хвала Эйкабу, это был Тамам! Он был жив! Он сдвинул голову, согнул колено. После чего поднял руку и накрыл ею руку Эдалы, которая лежала на его лице. Она нежно произнесла его имя, а затем закричала нам, чтобы мы уходили.
Саалим бросился ко мне.
– Ты не ранена?
Он схватил меня за руку и повёл из пещеры.
– Нет, – выдохнула я.
Я никогда не была так рада снова оказаться под солнцем, и замедлила шаг. Неподвижность пустыни и пыль в воздухе вернули меня в то время, когда Саалим останавливал время, чтобы мы могли спокойно путешествовать по миру, пока тот задерживал дыхание. Только на этот раз остановилась не жизнь. Остановилась смерть.
Нутро пещеры было разворочено, куски камней разметало вокруг. Мы начали обходить валуны, чтобы добраться до Амира, который ждал нас с нашими верблюдами. Видел ли он прибытие Эдалы?
Саалим замедлил шаг и ещё крепче сжал мою руку. Я проследила за его взглядом.
Нет.
Амир лежал на земле и не двигался. Молясь о том, чтобы это была магия Эдалы, я последовала за Саалимом, который побежал к своему солдату.
Саалим упал на колени рядом с ним, и когда я увидела осунувшееся лицо Амира и его бледное тело, в котором больше не билось сердце, я поняла, что это была не игра магии. Его душа ожидала птиц Мазиры.
– Амир! – закричал Саалим, схватив своего друга за плечи и резко его встряхнув.
Нассар оказался рядом с Саалимом и начал кричать Амиру, чтобы тот пробудился. Глаза Нассара были мокрыми, губы тряслись. Мои глаза наполнились слезами, и я начала вытирать щёки кулаками.
– Перестаньте, его уже нет, – произнесла Эдала за нашими спинами.
Её голос сорвался, выдав всю печаль, которую она испытывала. Тамам шёл рядом с ней, его лицо уже зажило, точно раны были нарисованными и их смыло. Когда он увидел Амира, он опустился на колено рядом с королём и склонил голову.
Ветер прошёлся своими пальцами по моему лицу – мягкий и успокаивающий – и звук падающих камней разрезал воздух – резкий и жестокий. Время, включая все его прекрасные и ужасные вещи, снова пошло вперёд.
Дюна над пещерой рухнула вниз, точно зыбучие пески, а камни внутри неё попадали. Это был самый громкий звук, который я когда-либо слышала, и самое мощное разрушение, которое я когда-либо видела. Трясущейся рукой я закрыла рот, наблюдая за облаком пыли, которое поднялось с руин. Пещера пропала, а вместе с ней и все те люди и дети.
– Я не собираюсь ничего об этом слышать, – сказала Эдала, переводя взгляд между нами. – Они могли вас убить.
Она широко раскрыла глаза, словно ожидая ответа. Саалим повернулся в сторону пещеры с бледным лицом. Его словно разрывало между его другом, разрушением и теми обязанностями короля, которые всё ещё давили на него.
Несмотря на то, что Эдала старалась казаться смелой, даже си'ла была способна чувствовать вину и боль. Она моргнула раз-другой, и слёзы пропали.
Меч Амира, вынутый из ножен, лежал подле него. Саалим подошёл и поднял его.
– Кто это сделал? – его голос сотрясла ярость.
Эдала подняла подбородок.
– Было глупо пытаться остановить Захару и Касыма мечом, – а затем её голос смягчился. – Он не смог совладать с магией.
Тело Амира не было повреждено. Неужели Касым убил его, чтобы тот не убежал? Мои пальцы задрожали, когда я закрыла рот рукой.
– Где они? – медленно спросил Саалим, закипая.
– Вон там.
Эдала указала куда-то пальцем.
Я посмотрела на Амира, ожидая, что он объяснит, но горе вновь накрыло меня, когда я осознала, что его больше нет. Закусив щёку, я постаралась смотреть куда угодно, только не на него.
Саалим испустил глубокий вздох.
– В Алмулихи.
Его сестра уставилась в том направлении и сжала руку Тамама.
– Да.
– Сегодня ночью, Эдала, мы поедем быстро, – сказал Саалим тоном, не терпящим возражений, с которым никто не посмел бы поспорить.
Его сестра взглянула на меня, и лёгкая удовлетворенная улыбка приподняла её губы.
– Конечно, – сказала она.
***
Нассар помог мне оттащить Амира от руин для небесного погребения. Я аккуратно его накрыла, и мы принялись ждать. Не знаю, может быть, их наколдовала Эдала, или они прилетели, потому что Мазира захотела получить добрую душу Амира, но стервятники сразу же начали кружить над ним.
– Это не для него, – сказал Саалим, стоявший рядом со мной. – Он должен был оказаться в море.
– Амир вернётся в то место, благодаря которому его жизнь обрела цель.
Амир любил пустыню и любил её изучать.
Когда птицы спустились, Саалим вздрогнул. Я держала его руку и после пары вдохов, напряжение в ней пропало. Я хорошо знала, как он справлялся с горем, я видела, как оно опустошало его и тянуло вниз.
Я тихонько запела, прося Мазиру забрать к себе Амира и позаботиться о нём. Саалим молчал – его губы крепко сжались, чтобы не дать вырваться наружу тому, что он хотел спрятать. Когда я закончила, он встал.
– Подождите, – сказала я, раздираемая чувством вины. – Я была не права, поругавшись с твоей сестрой. Я была эгоистична. Если бы я прикусила язык, она бы не покинула нас, и Амир бы не умер. Я могла убить нас всех.
Наблюдая за птицами, он сказал:
– Но именно я принял решение идти в пещеру без Эдалы, – он сделал глубокий вдох. – Мы не всегда можем предсказать последствия того, что мы делаем, но нам всё равно приходится с ними смириться. Мы оба ошиблись, но что сделано, то сделано. И теперь нам придётся с этим жить. Воспоминания из прошлого – это бремя, которое мы несем с собой.
Наши взгляды встретились, и я знала, что он говорил о магии, говорил о нас.
***
– Если она так сильно ненавидела дворец, зачем она осталась? – спросил Саалим во время нашего ночного путешествия, имея в виду Захару.
Эдала пожала плечами.
– Почему нет? Ей хорошо платили, и там было безопасно.
Эдала пообещала, что с использованием магии путешествие до Мадината Алмулихи займет у нас две ночи.
– Я не понимала, насколько сильна зависть Касыма, – призналась Эдала, и в её тоне даже прозвучал стыд.
Как выяснилось, их всех привлекала магия, хотя никто из нас не мог понять, как Захара убедила Касыма стать джинном – рабом.
– Власть? – спросил Нассар.
– Но власть в кандалах? – сказала я, посмотрев на него.
Он не посмотрел на меня. Он избегал моего взгляда с тех пор, как я рассказала ему о том зверстве, что он совершил в прошлом, и о котором не помнил.
– Конечно, тебе это решение далось легко, – сказала Эдала Саалиму. – Ты был готов сделать всё для спасения Алмулихи. Но Касым?
Когда вопросов без ответа набралось слишком много, повисла тишина. Нам не суждено было ответить на них этой ночью.
***
На рассвете мы остановились у большого оазиса. Заросли деревьев, росших по периметру, были такими густыми, что Тамаму и Саалиму пришлось обойти их несколько раз, прежде чем они убедились, что мы были одни и в безопасности.
Мы сели и тихо поужинали, после чего Эдала встала и заявила, что, если мы не оставим её одну до захода солнца, песчаная буря нарушит наш сон. Она пошла прочь, но крикнула:
– Тамам, тебя это не касается.
На его лице появилась едва заметная улыбка, а загорелые щёки покраснели, и самый суровый солдат Саалима бросился за ней следом. Она взяла его руку в свою, и вместе они нашли укромное место на другой стороне пруда, где начали готовиться ко сну.
Я понаблюдала за ними, и мне отчаянно захотелось такого же уединения. Пальцы Саалима нашли мои в песке, как будто он почувствовал мои мысли. Он сказал:
– Нассар, не мог бы ты первым заступить в караул?
Заметив наши соединенные руки, он как будто даже был рад удалиться и быстро собрал свои вещи.
– Вон там есть хорошее место, – сказал Саалим, помогая мне встать.
Он отвёл меня под большое дерево, ветви которого низко свисали. Листва была такой плотной, что сквозь неё почти не проникал солнечный свет. Под деревом, вокруг небольшого пруда, питаемого более большим водоёмом, росли кусты олеандра.
– Я решил, что раз уж ты избалована каждодневными ваннами Джафара, тебе могло бы понравиться искупаться здесь.
Он осторожно взглянул на меня, хорошо скрывая свои эмоции. Но я услышала лёгкую дрожь в его голосе.
– Я бы с удовольствием, – прошептала я, оглядев это роскошное уединенное место, создаваемое кустами и деревом.
Уронив вещи на землю, я встала на колени у кромки воды и опустила руки в водоём. Это было превосходно.
Я оказалась подвешена между двумя непростыми моментами своей жизни: между недавним прошлым, в котором Саалим был лишь чудесным воспоминанием, отчаянной надеждой, и ближайшим будущем, в котором мы жили в Мадинате Алмулихи, а Саалим навсегда принадлежал Елене. Вероятно, осознание этого сделало меня такой смелой. Всё ещё стоя на коленях у пруда, я стянула с плеч свой плащ.
– Здесь гораздо меньше глаз, – сказала я, и моё сердцебиение ускорилось.
Это должно было случиться сейчас или никогда.
Саалим издал сдавленный звук, и мне не надо было его видеть, чтобы понять, что его сейчас душило желание. Это было всё, что мне нужно.
Точно лучшая ахира, я сняла остальную одежду. Только в отличие от ахиры мне было очень важно мнение мужчины, который за мной наблюдал.
– Эмель, – пробормотал Саалим у меня за спиной.
Я перекинула волосы через плечо, и обернулась, не заботясь о своей наготе и шрамах. Он должен был увидеть меня всю.
Он застыл точно статуя, его колени слегка подогнулись, словно он вот-вот должен был упасть. Его глаза жадно прошлись по моей спине, бёдрам, ногам. Он опустился на колени и отбросил мешок в сторону. Приблизившись ко мне на три шага, он оказался у меня за спиной. Его тепло растопило меня, точно жар от огня.
Его рука остановилась над моим плечом, словно он колебался.
Я кивнула, и он положил её на изгиб моей шеи и большим пальцем провёл по моей коже. Он был так осторожен и касался меня с таким благоговением, что я почти закричала.
– Саалим, – выдохнула я.
Кончики его пальцев скользнули по моим шрамам, как делали это раньше, очень давно. И хотя на этот раз в этом не было никакой магии, тепло всё так же следовало за ними. А затем он губами прижался к моему плечу, и его борода кольнула меня.
– Ты знаешь, – произнёс он между неторопливыми, осторожными поцелуями, – как часто я представлял тебя такой?
– Такой? – спросила я, прильнув к его груди.
Его грубая туника коснулась моей кожи.
Его пальцы переместились с моей спины, прошлись по рукам и груди. Прижав меня к себе, он сказал:
– Это даже лучше, чем я себе представлял, – его голос был хриплым и тягучим от желания.
Его руки начали двигаться по мне, останавливаясь только для того, чтобы чувствовать и боготворить. Я была словно редкий бриллиант для нищего, точно бог для молящегося. Я закрыла глаза и откинула голову на его грудь, наслаждаясь его прикосновением.
Но вдруг тепло за моей спиной исчезло, и я услышала плеск воды. Я открыла глаза и увидела его перед собой, стоящего на коленях. Его не заботило то, что его одежда промокла.
– Я хочу видеть тебя, – сказал он, уложив меня на песок.
И он увидел меня.
Сначала глазами, затем руками, а потом губами.
– У нас впереди целый день, – напомнила я ему, схватившись за край его туники.
– Этого недостаточно.
Когда он тоже оказался раздет, он лёг на меня, вдавив своим весом в мягкий песок. Его бедро оказалось меж моих ног, и я обхватила его. Он застонал, но я не могла прижать его к себе ещё ближе, как я этого хотела. Мне хотелось прижимать его всё сильнее и сильнее. Тепло, исходящее от его шелковистой кожи, прижалось ко мне, а сердце колотилось у него в груди даже быстрее моего… головокружительная эйфория.
Его губы встретились с моими с размеренной настойчивостью, и мы наконец-то воссоединились, как могут воссоединиться два любовника, которые были очень долго разлучены. Мы соединились в нашей любви, деля на двоих одно дыхание, одну жизнь и все наши раны. Мы стали скользкими от пота, а прохладные воды оазиса омывали наши переплетённые ноги. Песок покрыл мои и его волосы, мою и его кожу. Всё это было так неистово, так ужасно, так прекрасно и недолговечно. Всё было именно так, как должно было быть. Мы вцепились друг в друга, сжимая пальцами кожу и трясясь от любви, такой ослепительной, что нам становилось больно из-за того, как её было недостаточно.
Когда всё стихло, Саалим лёг рядом и уставился на меня так, словно разглядывал гобелен.
– Что такое? – спросила я.
– У тебя сохранились все эти воспоминания, – он прошелся пальцем по моему лбу и остановился на виске. – О нас. Обо мне.
Я кивнула.
– Я завидую тебе. У меня есть только это.
Сначала он посмотрел на горизонт, точно искал там слова, которые хотел произнести. А затем снова скользнул взглядом по моему голому телу, лежащему подле него.
– Я не могу насытиться.
И затем, словно не в силах сопротивляться, его губы снова прошлись вниз по моему телу, целуя мою шею, грудь, живот.
– Мне хочется гораздо большего, – пробормотал он.
А затем сдвинулся и смахнул песок с моей кожи так, словно я была самая священная вещь в мире. Набрав в руку песка, он сказал:
– Если именно это предлагает пустыня, возможно, это не такое уж плохое место.
Широко улыбнувшись, я обхватила руками его шею и притянула к себе, совсем позабыв о купании.
***
На следующий день мы прибыли в Мадинат Алмулихи.
Эдала остановилась на лестнице дворца, и Саалим встал с ней рядом, ожидая, пока наши вещи занесут внутрь. А я всё ещё крепко держалась за свой мешок.
– Без них все стало другим, – сказал он своей сестре.
Не желая нарушать этот личный момент, я вошла внутрь. Оказавшись в атриуме, я остановилась, так как осознала, что мне некуда пойти. Дом Альтасы – Захары – наполовину сгорел. И, даже несмотря на то, что моя комната не пострадала, было небезопасно спать в доме женщины, которая меня предала.
И всё же после стольких дней без зелени, сады манили меня. Восковые листья постриженных деревьев и цветущие кусты сверкали под солнцем, когда я шла мимо них. Я встретила пару знакомых слуг, которые приветственно мне кивнули. Было странно вернуться во дворец и чувствовать себя так, словно я вернулась домой.
На краю сада всё ещё сохранился слабый запах дыма. Серый пепел покрывал мощёную дорожку, ведущую к двери дома Захары. Стоя в тени деревьев, я задумалась о том, как сильно изменилась моя жизнь с тех пор, как я впервые приехала в Мадинат Алмулихи с Саалимом. Казалось бы, не так давно я стояла на этом самом месте, стены дворца были разрушены, у меня под ногами лежала разбитая плитка, а рядом со мной был мой любимый. Теперь же здесь стояли гладкие стены, меня окружал роскошный сад, но я была одинока.
Войдя в дом Захары, я прошла под почерневшей аркой на кухню. Большинство снадобий было уничтожено, полки сгорели, но на некоторых всё ещё стояли банки. Я знала, что среди них были ценные снадобья. Я начала перебирать разбросанные вещи, как вдруг заметила края какой-то книги. Книга рецептов Захары.
Протерев обложку, я начала листать страницы. Удивительно, но огонь не повредил книгу. Я остановилась на странице, которая была помечена пером грифа. Дита. Я помнила, что видела этот рецепт раньше – смертельный тоник. На этот раз я гораздо быстрее прочитала список ингредиентов. И остановилась на семенах клещевины.
Захара частенько просила меня принести их для неё с рынка. Моя голова загудела, когда я вспомнила о том, сколько раз Захара жаловалась на то, что Саалим не принимал её тоник.
Боги, всё это время…
У меня за спиной послышались приближающиеся шаги, и ко мне подошёл Саалим.
– Я знал, что найду тебя здесь.
Резко встав вместе с книгой, я проговорила:
– Она пыталась тебя отравить.
Этот тоник должен был сработать, так как для него не требовалась магия. Я не смогла бы его спасти, так как Мазира не смогла бы вмешаться.
– Почему ты не заболел?
Он взял у меня книгу и начал перелистывать толстые страницы. Похоже, содержащаяся в ней информация не смутила его.
– Я не пью то, что дают мне люди, которым я не доверяю. Этому научила меня моя мать. Она говорила, что мой отец слишком доверял людям, и его мог отравить любой торговец на рынке.
Я вспомнила, сколько раз я перетирала снадобья в пасту для мазей Саалима.
– Но ты выпил тот обезболивающий тоник, который я для тебя сделала.
– Я тебе доверял, – сказал он.
– Даже тогда?
– Даже тогда.
Он положил руку мне на плечо, и я расслабилась от его прикосновения.
– Ты ведь не планируешь здесь оставаться? – спросил он, указав на сгоревший дом Захары.
– Нет.
Мой пульс ускорился, когда я представила, что могла бы разделить с ним его башню.
– Надеюсь, я поступил не слишком самонадеянно, когда попросил Нику подготовить для тебя гостевую башню.
Я проглотила свою надежду.
– Конечно.
– Эмель, – сказал Саалим, когда я забрала у него книгу Захары. – Каждая частичка меня хочет отвести тебя в свою башню. Но Елена… Мне нужно…
– Я понимаю…
– Нет, ты не понимаешь.
Он развернул меня к себе лицом и прижал руки к моим плечам.
– Я не допущу, чтобы тебя воспринимали, как ахиру.
Он замолчал, а затем сказал:
– А ещё голос моего отца всё ещё громко звучит в моей памяти.
Его отца, который просил Саалима жениться на Елене. Мою грудь сдавило, и дыхание сбилось.
– Но в последнее время я начинаю думать о том, что, может быть, мне стоит поступить именно так, как я хочу?
Медленно он провёл пальцем по моей щеке, и кожу на ней начало покалывать.
– Один мой друг как-то сказал мне, что правильный выбор – это такой выбор, который кажется правильным для тебя, – сказала я.
– Этим другом был я?
Я улыбнулась
– Ты.
– И что ты выбрала?
Я обдумала его вопрос.
– Во-первых, я выбрала себя.
Я пожелала свободы от Соляного короля для себя.
Он наклонил голову.
– А затем я выбрала тебя.
Саалим повёл меня во дворец, и когда мы поднимались по винтовой лестнице гостевой башни, я спросила его про Касыма и Захару.
Эдала сказала, что они направлялись в нашу сторону, но так и не прибыли в город. Интересно, почему Касым не использовал магию, чтобы доставить их в Алмулихи, как это сделала Эдала? Может быть, они хотели застать нас врасплох?
– Она может чувствовать магию в любом месте пустыни, – сказал благоговейно Саалим; было заметно, как он гордился своей сестрой.
Белые стены гостиной были яркими в свете утренних солнечных лучей, которые проникали сквозь арочные окна.
– Она сказала, что осталось только три человека, которые могли использовать магию. Когда-то их было четыре.
Он встретился со мной взглядом.
– Ты был одним из четырёх?
Он кивнул.
– А теперь это Эдала, Захара и Касым?
– Насколько ей известно.
– И нет никаких других джиннов?
– Если они и есть, она считает, что они находятся в заточении, так как она не чувствует присутствия кого-то ещё. Но они, видимо, хорошо где-то спрятаны.
Ника оставила поднос с чаем и миску с финиками. Помещение наполнял треск огня, который недавно разожгли. Взяв чашку чая, которую налил мне Саалим, я сказала:
– Значит, мы подождём их прихода, а что потом?
Он сел рядом со мной на лавку, покрытую подушками, его бедро коснулось моей ноги. Сделав глубокий вдох, он раскрыл рот, а затем закрыл его.
Тишина подтвердила мои подозрения: их надо было уничтожить. Они намеревались убить Саалима и посадить Касыма на трон. Их смерть была нашим единственным вариантом.
– Куда ты? – спросил Саалим, когда я встала.
– К Эдале.
Как мы могли убить джинна?
Я слетела вниз по лестнице и почти бегом побежала по коридорам, пока не оказалась на другой половине дворца и не начала подниматься по лестнице в башню Эдалы и Надии. Запыхавшись, я застала там очень странную картину. Эдала сидела напротив Мариам, которая обхватила руками Билару, словно защищая её.
Все, кроме Билары, повернулись ко мне, когда я вошла.
Эдала встала.
– Что случилось?
Покачав головой, я сказала:
– Ничего, я пришла поговорить о…
Я перевела взгляд на девочку, которая крепко прижимала металлическую коробку к своей груди. Сосуд Касыма. Теперь, когда я понимала, что это было, я как будто начала видеть, как от неё исходит магия. Мы могли прямо сейчас избавиться от Касыма, если бы смогли её открыть.
– Мы пойдём, – быстро сказала Мариам, взяв Билару за руку, и повела её мимо меня.
Я хотела остановить их и вырвать сосуд из рук ребёнка. Но Мариам уже начала помогать ей спускаться по лестнице. Билара доверяла Мариам как своей родной матери. Было бы бессердечно забрать сосуд у девочки. Пока я была к этому не готова.
