Текст книги "Мир, в котором не стало волшебства (СИ)"

Автор книги: tinyshadow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

– Эту дверь без ключа не открыть, – поспешные рассуждения вслух нужны, чтобы заверить МакКиннон в том, что помощь его неоценима. – Коридор заканчивается тупиком. Если твои друзья побежали туда, их уже поймали. Внизу – подвал, из которого не выбраться. Поэтому мы с тобой отправимся наверх.

– Просто веди, хорошо? – с каждой секундой шансы на благополучный исход тают.

– Готова всецело довериться непрощенному? – ирония с нотками горечи.

– А у меня есть выбор? – усмешка сдобрена напускной мягкостью, и вот уже остался позади лестничный пролёт.

Блэк осторожно заглянул за угол. Убедившись, что никто не блуждает в ночи по этажу, бодро зашагал вперёд. Помещение были лишено всяческих перегородок и дверей. Лишь в противоположном конце виднелась застекленная кабинка. Когда-то из неё наблюдали за отдыхающими пациентами медсестры. Выдавали порцию лекарств через маленькую зарешеченную створку.

Хаотично расставленные столы, уголки мягкой мебели и стулья пылились, непокрытые специальными защитными чехлами. У единственной стены, не испещренной окнами, притаился короб навеки смолкшего телевизора. Колода карт, забытая кем-то совсем недавно, рассыпалась по темному дереву невиданным пасьянсом.

Чужие шаги Блэк и МакКиннон услышали одновременно. Обменялись напряженными взглядами и, не сговариваясь, укрылись в кабинке. Уселись на пол так, чтобы ни черную, ни белую макушки было не разглядеть с другой стороны. Теснота вынудила МакКиннон оказаться с Блэком плечом к плечу, позволила Блэку вновь ощутить близость разгоряченного погоней тела МакКиннон.

С рабочего стола свисал спиральчатый шнур телефона. Створки навесного ящика просели и неплотно прилегали к основе, демонстрируя пустые полки. По полу рассыпались опорожненные пузырьки из-под пилюль. Противосудорожные, психотропные, седативные препараты – их названия Марлин смутно помнила из домашних лекарственных справочников.

– Ты не ответил, – приглушенный женский голос разрушил тревожную тишину.

– О чём ты, Надин? – нарочитая манера придавать о-образное звучание всяким гласным звукам лишь подчеркивала акцент говорящего, выдавая в нём чужеземца.

– Об оборотне. Как такое возможно? – требовательные нотки обманчиво обольстительны.

– Я не думаю, что Лестрейндж и впрямь видел оборотня, – насмешливое снисхождение баюкает собеседницу, усыпляет тревоги и волнение.

– Но Белла говорит…

– Ох уж эта Белла, – в манерном понимающем вздохе слышится намек на страх. Словно бахвальство допустимо, лишь когда никто другой не слышит. – Родольфус снова обхаживал свою подопытную. Потерял её в лесу. И, чтобы не навлечь гнев Беллатрикс, сочинил какую-то небылицу.

– Слишком щекотливая для небылицы тема, – тихий, пропитанный недоверием ответ.

– Ни к чему тебе рассуждать об этом, – властные интонации утонули в шорохе одежды. МакКиннон чуть приподнялась, чтобы выглянуть из укрытия. Рассмотрела, как в полумраке высокий мужчина с несуразно длинным лицом притянул к себе задумчивую спутницу. Забрался проворными пальцами в строгую прическу из тусклых локонов. Скользнул по его жилистому предплечью просторный рукав нелепой вытертой мантии.

– Тони! – удивление граничит с испугом.

– Ну что опять? – нетерпение сплетается в тугой узел с недовольством, в то время как другая ладонь исследует изгибы тела, натянутого как струна.

– Твоя метка. Она потемнела!

– Что за…, – мужчина осёкся. Уставился на собственную руку, поднёс ближе к глазам, потрогал кожу немеющими пальцами. Не проронив больше ни слова, метнулся к лестничной клетке и скрылся из вида. Женщина раздраженно цокнула языком и последовала за ним.

– Оборотень? – МакКиннон вскинула бровь и посмотрела на Блэка в ожидании пояснений.

– Один фанатик утверждает, что столкнулся в лесу с оборотнем, – искренний скепсис свел к нулю едва зародившееся любопытство патрульной. Она и сама понимала, что подобное в дивном новом мире не возможно. Нет движущей силы, способной распотрошить человеческие мышцы да кости, обращая скелет в звериный. – А вот потемневшая метка – это уже интересно.

– Поясни, – Марлин инстинктивно схватилась за предложенную Сириусом ладонь, поднимаясь с пола.

– У всех Пожирателей смерти на предплечьях черные метки…

– Я знаю историю, – она грубо оборвала начатое издалека объяснение.

– Когда магия исчезла, метки стали совсем бледными, едва различимыми на коже, – Блэк медленно повернул дверную ручку и вышел в очередной коридор. – Если верить услышанному, метка одного из них вновь обрела цвет.

– Нелепость какая-то, – бормотание утонуло в скрипе половицы.

Вереницу кабинетов со ржавыми именными табличками молодые люди преодолели в молчании. МакКиннон лихорадочно размышляла, что будет делать, в случае если Джеймс не найдётся. Как объяснит Грюму его пропажу. Как вернется сюда новой ночью в слепой надежде вызволить друга. Как проведёт день в терзаниях о его судьбе.

Блэк украдкой изучал её напряженное лицо. Подмечал округлые, точно у ребенка, щеки, безвольный подбородок, тонкие губы. В ней не было и намека на искусную привлекательность чистокровных девиц. Но почему-то ни одной из них не удалось распалить в нём столь жаркий интерес.

Когда раскрошившиеся ступени вывели ребят к хлипкого вида двери, МакКиннон обреченно вздохнула. Желанный выход не принёс и толики удовлетворения без Поттера. Она могла бы шагнуть наружу. Броситься уверенной рысцой к городу. Запереться в родном надежном доме. Забыться крепким сном без видений.

– Этот путь был бы самым логичным, – Блэк провёл ладонью по треснувшим доскам. – И единственным верным. Если они выбрали любой другой маршрут – их поймали.

– Если ты сейчас таким витиеватым способом предлагаешь мне уйти, можешь не рассчитывать на ночь в моём доме, – МакКиннон скрестила руки на груди, разглядывая исподлобья своего проводника.

– Я предлагаю поискать твоих друзей на улице, – угольная прядь упала на блестящие в темноте глаза, и он нетерпеливо смахнул её.

– Но…

– Но если мы их не найдём снаружи, вернемся сюда и через пару часов попробуем наведаться в подвал, где держали тебя, – в уголках губ мелькнула неясная улыбка. Не то его развеселило неуемное желание спорить, не то заманчивой показалась перспектива провести в обществе патрульной ещё один отрезок ночи.

– Обещаешь? – недоверчивый взгляд уперся в его лицо и скользнул к ногам, точно девушка смутилась, встретив вынужденную решимость Сириуса.

– Торжественно клянусь, – добродушная усмешка растопила лед многих девичьих серднц, но МакКиннон лишь ощутила себя ещё более неуютно.

Ночная птица огласила охотничьим кличем пустынный двор. Месяц скрылся за набухшей тучей, обещающей скорый снегопад. Мерзлая земля благосклонно приняла подошвы ботинок, заглушая шаги. Не позволяя сухим листьям предательски зашуршать под ногами. Вдалеке скрипнули старые ворота, завязавшие с ветром философскую беседу.

Марлин притаилась в тени стены, разглядывая голые кусты, редкие зубья чьих-то надгробий и останки когда-то нерушимого забора. Дыхание обратилось в облачко пара, встретившись с морозом. Блэк накинул на голову капюшон и поёжился. Теплая, подаренная ему совсем недавно куртка осталась в комнате, а тонкая шерстяная кофта ничуть не спасала от холода.

– Простудишься, – мрачно констатировала МакКиннон.

– Вылечишь, – иронично откликнулся Сириус.

– Разбуди Малфоя, – совсем близко от оцепеневших ребят прозвучал хриплый мужской голос. Блэк с силой толкнул Марлин на лестницу, ведущую в заколоченный подвал. Удержал за локоть, помогая сохранить равновесие. Крытые с трех сторон ступени были лучшей альтернативой стоянию на открытом пространстве. Кто-то из непрощенных прошёл мимо, не взглянув на темное, уходящее под землю крыльцо.

– Отведи меня в разрушенный корпус, – оттолкнувшись от запертой подвальной двери, МакКиннон склонилась к уху Блэка. Ощутила на губах речной вкус его волос и спешно отстранилась.

– Вы вошли через него? – догадка была столь очевидна, что могла бы остаться не озвученной. Но девушка благосклонно кивнула. Если ход мыслей Джеймса совпадёт с её, логичное место встречи там, где начались ночные приключения.

Оставаясь под призрачной защитой тени здания, оба поспешили к разлому в стене. В шелестящей тиши им мерещились чужие шаги и шепот. Во всякой неясной фигуре виделись силуэты. Блэк смял холодными пальцами ладошку МакКиннон, и, повинуясь зашкалившему адреналину, она не отдернула руку. Взглянула искоса на горделиво расправленные плечи. Непрощенный воплощал в себе все опасности, перечисленные трепетными мамами маленьким дочкам в далеком детстве. Но вместе с тем прикосновение его сулило покой и надежность.

Спешно забравшись внутрь через зияющий проем, Марлин огляделась. Ржавые ванны, ворох ветхого тряпья и сохранившие целостность стены. Если ребята здесь, наверняка, они прячутся. Уж точно не решатся выйти на свет, заслышав чье-то вторжение.

– Здесь кто-нибудь есть? – Блэк подал голос, оттесняя спутницу обратно к улице. Если кто из непрощенных откликнется, ей стоит бежать. Нестись, сломя голову. И забыть, наконец, дорогу в это проклятое всеми кельтскими богами местечко. Ни что в оглушающей тишине не выдало присутствия здесь других людей.

– Джеймс? Лили? – шепотом позвала МакКиннон, сделав неслышный шаг к темному коридору.

– Маки, где тебя носит? – Поттер тотчас появился в комнате. Не таясь, не пытаясь проявить осторожность и разузнать, в чьей компании блуждала по заброшенной больнице подруга. Взгляд исполнен ярости и облегчения. Непослушные волосы встрепаны больше обычного.

– Ты говорила, вы пришли за одной пленницей, – Блэк задумчиво рассматривал столпившихся позади патрульного девушек. Его внимание привлекла та, что зябко куталась в мешковатое платье. В черных колтунах блестела седина, а кожа на тощих руках и ногах была жестоко изувечена. Встретившись взглядом с непрощенным, она ощетинилась и, пошатнувшись, отпрянула.

– Где одна, там и две, – Джеймс широко улыбнулся. Протянул Блэку приветливо раскрытую ладонь, предлагая крепкое рукопожатие. Беспрецедентный физический контакт для пареньков из разных миров. – Спасибо, что спас её. Снова.

– Снова спас? – Лили заинтересованно подалась вперёд и саркастично улыбнулась Марлин. – Я думала, ты у нас «мисс брутальность и независимость».

– Не за что, – проигнорировав слова незнакомки, Сириус с деланным равнодушием пожал плечами и тряхнул в ответ руку Поттера. – Возможно, спасать твою подружку станет моим новым хобби.

– Закончили бессмысленный треп? – МакКиннон сердито нахмурилась. Угрожающе скрестила руки на груди, сверля злыми глазами ухмыляющихся мальчишек. – Снаружи рыщет дюжина взбешенных местных жителей, а нам ещё домой возвращаться.

– Она права, – Доркас сделала несколько шагов к разрушенной стене и всмотрелась в темноту леса, обступившего корпус.

– Это с тобой работал Лестрейндж, верно? – Сириус сощурил глаза, припоминая, почему востроносое личико кажется ему таким знакомым.

– Узнал руку мастера? – безразличная улыбка тронула сухие губы, в то время как кончики пальцев будто бы невзначай пробежались по грубым шрамам.

– Вы с ним и впрямь видели оборотня, или Руди окончательно помутился рассудком? – Джеймс вскинул голову, недоуменно разглядывая новых знакомых. Обратил вопросительный взгляд к МакКиннон, не казавшейся удивленной. Поморщился, заметив пытливость, с которой Лили уставилась на непрощенного.

– Нам не стоит обсуждать это сейчас, – Доркас едва заметно кивнула на притихших сестер Эванс.

– Так ты вернешься, чтобы поделиться подробностями, через пару дней? – съязвил Блэк. В отличие от бывших волшебников, обитавших в городах, он совершенно не желал чтить статут о секретности. Точнее, не испытывал ни малейших душевных терзаний касательно последствий от разглашения тайн мертвой магии.

– Нам действительно пора, – Джеймс решительно качнул головой, обрывая чужой спор.

– Ну, хорошо, – единственная причина, по которой Блэк так легко прервал свои попытки разузнать правду, заключалась в сделке с МакКиннон. Теперь, когда вся её разномастная компания в сборе, у него были все основания наведаться в дом на тихой безлюдной улице. Уютно устроиться на ковре у камина и выведать все секреты, которые упертая патрульная без сомнения клещами вытянет из спасенной пленницы за считанные минуты.

Здания, растревоженные ночными гостями, остались далеко за спиной. Чаща приняла беглецов в спасительную темноту. Месяц утонул в дымчатых тучах. Смолкли в ожидании блеклого рассвета птицы. Колючий ветер оставил в покое голые ветви, возведенные деревьями к небу в немой мольбе о тепле.

– Дальше я не пойду, – МакКиннон ждала этих слов с того самого момента, как они с Сириусом встретили Джеймса. И вот он стоит у кромки оврага. Поддел носком ботинка маленький камешек. Смотрит куда-то перед собой, и что-то во всем происходящем кажется таким неправильным, иррациональным. Почему бы ему не переночевать в её доме прямо сегодня? Не возвращаться в холодную грязную комнатушку в одиночестве?

– Я что-то слышал! – приглушенный голос прозвучал совсем близко. Словно обладатель его притаился за соседним деревом.

Джеймс инстинктивно притянул к себе Лили. Обхватил её за хрупкие плечи. Прижал палец к губам, умоляя молчать, не спрашивать в эту самую секунду об оборотнях, непрощенных и волшебниках. Впрочем, и сама рыжеволосая зачинщица похода притихла, прильнула к надежному мужскому плечу. Лишь изумрудные глаза сверкают, мечутся от ствола к стволу, мозолят бреши в непроглядной чаще.

Доркас опустилась на колени, прижалась к крепким корням дрожащей спиной. Шорох чужих шагов сорвал испуганный всхлип с губ Петунии. МакКиннон с мрачной решимостью взглянула на Джеймса, но тот, зачарованный и отрешенный, любовался рыжеволосой девчонкой. Словно не блуждали вокруг враги, не довлела угроза коротать остаток жизни в душных подвалах.

– Дьявол, – выдохнула Доркас, когда из-за раскидистого дерева показалась молодая женщина. Всякий ценитель красоты подобрал бы её стройным изгибам достойное сравнение – песочные часы, гитара. Но Медоуз охватил первобытный страх. Чем больше тугих кудрей выхватывал слабый свет, чем ярче сверкали вишневые глаза, чем недоуменнее изгибалась скульптурная бровь, тем стремительнее хотелось бежать недавней пленнице.

Женщина машинально спрятала узкую ладонь за пазуху, сжала что-то маленькое, надежно укрытое под шерстяным пальто. Осмотрела внимательно незнакомых молодых людей и задержала взгляд на Блэке. Уперла свободную руку в тонкую талию, подбоченилась, словно намереваясь сказать что-то хлесткое или осуждающее.

– Они не могли уйти далеко! – один из непрощенных прошел по дну глубокого оврага, не заметив застывших над ним каменными изваяниями ребят.

– Пожалуйста, – прошептал Блэк, и Доркас осознала, что роскошные волосы женщины светлее, чем у Беллатрикс. Что нет того безумного огня, что вспыхивал в глазах невесты Лестрейнджа всякий раз, когда представлялась возможность причинить кому-то боль.

– Это твои дела, кузен, – всколыхнулся от пары легких шагов подол длинной юбки. Шепот – точно шелест листвы в осеннем лесу. – Считай, что я ничего не видела.

***

Добравшись до своей комнаты – в паре дверей от лестницы, в десятке шагов от спальни старшей сестры – Андромеда Блэк измождено привалилась спиной к стене. Сердце её бешено колотилось у самого горла не то от страха, не то от предчувствия грядущих перемен. Стянув с озябших плеч легкое не по погоде пальто, она бережно извлекла из внутреннего кармана сверток.

Ткань в мелкий старомодный цветочек огрубела, истерлась по краям, но надежно берегла в своих складках совершенно особенный предмет. Отогнув уголок, Андромеда с любовью отерла рукой матовый ребристый осколок. Погладила острый край нежными пальцами. Прислушалась напряженно к тишине пустого коридора. Подвинув одинокий стул к стене, забралась на него. Сместила металлический квадрат потолочной пластины и спрятала в образовавшийся отсек драгоценную вещицу.

========== Глава 7. Волшебница ==========

– Мамочка! Мама! Пожалуйста, не надо, – десятилетняя Андромеда Блэк вырывалась. Брыкалась в попытке дотянуться обессилившими ногами до земли. Отчаянно кричала, впившись глазами в посеревшее от бессильного гнева лицо матери.

Щетинистые щеки молчаливого мужчины бугрились нервными желваками, но хватка не ослабла ни на секунду. Взмокшая спина девчонки плотно прижата к его широкой груди. Слабое тело извивается, зажатое в кольцо сильных рук. Волосы липнут к белоснежной шее.

– Мерлин, это безумие, – Минерва МакГонагалл поджала пересохшие губы. Спрятала под изумрудной мантией дрожащие руки. Гневно обернулась к Руфусу Скримджеру, с неудовольствием отметив про себя жестокое спокойствие главы мракоборцев. – Они же всего лишь дети.

– Кто знает, какой скверной родня успела засорить их маленькие мозги, – мрачно обронил тот, пресекая вмешательство юной преподавательницы.

Будь его воля, не допустил бы присутствия здесь сентиментальной женщины. Все эти сочувственные вздохи да морализаторство – лишь досадное препятствие на пути к безопасности лишившихся магии чародеев. Только вот Дамблдор убедил министра в том, что профессорский состав Хогвартса поможет успокоить перепуганных учеников, стоящих на пороге изгнания из привычного мира. Оттого Скримджер и терпел теперь этот балаган, стиснув зубы.

– Не трогайте меня! – Андромеда завизжала, стоило только человеку в черной мантии приблизиться к ней с раскаленным добела железом. Изловчившись, она ударила босой пяткой своего стража по коленной чашечке. Тот пошатнулся, но держал девочку по-прежнему крепко. Из распахнутых от ужаса темных глаз хлынули горячие слезы.

– Ты же Блэк, Энди. Не смей реветь. Слишком много чести для этого отребья, – зарычала Беллатрикс. Швырнула на пожухшую траву повязку, смоченную антисептическим раствором. Картинка перед глазами Андромеды расплывалась, и оттого свежая метка на шее сестры казалась нелепым смазанным пятном. Пятном, изуродовавшим безупречное тело юной красавицы, за право обладать которой бились самые завидные чистокровные женихи.

– Всего лишь дети, Минерва? – саркастично усмехнулся Скримджер.

– На их месте любой бы разозлился, – пробормотал себе под нос профессор Флитвик. Потянулся и стиснул ободряюще в крошечных пальцах ладонь старой подруги.

Огненная кочерга соприкоснулась с нежной кожей. Легкое давление, тошнотворный запах, едва заметное облачко дыма – и все закончилось. Боли не было, как и обещала женщина в лимонной мантии. Та, что минутами ранее вонзила в шею Андромеды тончайшую иглу. Впрыснула прозрачное вещество, призванное уменьшить страдания тех, кого клеймили в этот день.

Мужчина разжал руки. Легонько оттолкнул от себя оцепеневшую девочку, инстинктивно потянувшуюся ладошкой к тому самому месту, где расцвела жаркой краснотой буква «Н». Ощупала сморщенную бесчувственную кожу. Вскинула непонимающие глаза на взрослых людей, уже переключивших своё внимание на плачущую Нарциссу.

Лишь Альбус Дамблдор – директор школы чародейства и волшебства, которую Андромеде уже не суждено закончить – всё ещё смотрел на маленькую Блэк. Встретив её потухший взгляд, величайший маг двадцатого столетия загадочно улыбнулся и протянул украдкой засахаренную лимонную дольку.

*

Столько лет прошло с того дня, а воспоминание о пережитом унижении все ещё приносило почти физическую боль. Нет, не сродни той, что пульсировала в девичьей шее, пока заживала метка. Или той, что принесла пощечина Беллатрикс, взбешенной слабостью сестры.

Эта боль кочевала по грудной клетке. Мерцала в самом сердце. Вспыхивала уродливым фейерверком, чествующим одиночество и отлучение от того, что полагалось Андромеде Блэк по праву рождения. Эта боль подавляла свет, когда-то переполнявший невинную детскую душу. Пробуждала лютую ярость, совладать с которой было не так просто даже девушке, воспитанной столь строго и консервативно.

Мелькают в голове воспоминания о мракоборцах. Один отворачивается. Другой смотрит без тени сочувствия. Чувствительные пальцы бегут по грубому рубцу, навеки впечатанному в её тело. Представляются те, что строят новый мир, не ведая лишений и нищеты. Под ногтями искрится нечто незримое, но сильное и уже неудержимое. Тяжелые веки смыкаются на мгновение, и вот – на ветвях схваченного морозом кустарника полыхают волшебными цветами языки пламени.

Андромеда нахмурилась, недовольная собой. Оценила расстояние до сложенных в приметную горку поленьев. Над прицелом ещё работать и работать. Сжала покрепче осколок, высвобожденный из куска ткани. Сощурила тёмные глаза и, не то усилием мысли, не то нахлынувшим в раз умиротворением, потушила разгорающийся огонь.

Средняя из сестер Блэк была усердной и старательной, но вся ежедневная магическая практика её ограничивалась чутьем да вереницей случайностей. Уцелевшие трактаты и учебники базировались на владении волшебной палочкой. Ни слова о ментальных заклинаниях и уж тем более странных осколках.

Она могла бы обратиться за помощью к родителям или самому Темному Лорду. Узнай он о таком могущественном артефакте в руках молчаливой девчонки, едва ли выбрал бы в фаворитки Беллатрикс. Но что-то (Андромеда и сама не смогла бы доходчиво объяснить природу этого чувства) заставляло её держать обещание, данное шестнадцать лет назад.

В последний тёплый день года он нашёл её посреди леса, зачарованного буйством осенних красок. К неизменно лиловой мантии Альбуса Дамблдора льнули отвергнутые сухими ветками листья. Блики нежного солнца собирались на половинчатых очках вымышленными созвездиями. На старческих губах играла усталая улыбка.

Директор ныне закрытой навеки школы вручил ошеломленной Андромеде осколок. Не то чаши, не то вазы, не то кувшина. Голос величайшего волшебника звучал ласково, но васильковые глаза смотрели строго и настойчиво. Ослушаешься – случится что-то непоправимое. Будто одной только погибшей магии не достаточно, чтобы жизнь стала в конец невыносимой.

Дамблдор велел надежно спрятать вещицу и никому никогда её не показывать. Он много говорил о том, что если этот осколок попадет в плохие руки, погибнет множество людей. Страх поселится в сердцах, и наступят времена куда более темные, чем прежде. Андромеда была умной и осторожной девочкой. Оттого не могла не спросить, почему всемогущий маг доверяет ей – совсем юной и слабой – столь опасное поручение. Хитро улыбнувшись, Альбус ответил, что с годами она сама поймёт причину.

Годы шли, а причина всё ещё оставалась загадкой. Но пытливый ум и девичье любопытство вынуждали снова и снова рассматривать никчемный с виду осколок. Ощупывать его неровные края. Сжимать в теплой ладони.

Однажды, поглаживая по привычке острое ребро, Андромеда задумалась. Глядела невидящими глазами на хлипкий шатающийся стул, что стоял в её комнате у самого окна. Стоял – да отлетел внезапно в противоположный угол, опрокинувшись навзничь.

Инцидент со стулом странным образом напоминал стихийные выбросы магии, с которыми она сталкивалась в детстве. С тех самых пор Блэк снова и снова пыталась колдовать при помощи осколка. В утренних сумерках она уходила далеко от приюта непрощенных. Забиралась в непроглядную чащу леса, где лишь дикие звери ведут охоту на заблудившихся грызунов. Замирала на берегу озера, где с берегов окаймляли зеркало воды камыши да кувшинки. Выпускала на свободу яростное пламя, плела венки из пропахших илом цветов, тревожила ветром поникшие кусты, обращала мертвые бревна в диковинных животных.

Андромеда Блэк была волшебницей, и не имела ни малейшего представления, остался ли на Земле хоть один, подобный ей, человек.

Осколок удобно лёг во внутренний карман пальто. Незримая оболочка защищала от холода куда надежнее истертого драпа. Тепло вилось вокруг тонких рук, огибало выступающие позвонки, опускалось к ногам, обволакивало стопы. Андромеда, согретая магией, уверенно шествовала по родному лесу в город, ставший отныне чужим.

Она держала обещание, данное Дамблдору. Почтенно улыбалась Пожирателям смерти, чьи метки теперь бледнели на предплечьях нелепой тенью былого ужаса. Бесстрастно принимала ухаживания Рабастана Лестрейнджа. Но нерастраченное подростковое бунтарство билось в ней о ребра. Подступало к горлу. Душило ночами. Вынуждало нарушать правила. Только так Андромеда Блэк чувствовала себя живой.

Без конкретной цели блуждала она по изменившимся до неузнавания улицам. Заглядывала в окна домов. Жадно запоминала обрывчатые куски чужого быта. Рассматривала лица случайных прохожих. Гадала – встретился ли ей бывший волшебник. Воображала, на какой факультет могла отправить распределяющая шляпа рыжего мужчину, чей цвет лица скрывала плотной вуалью щедрая россыпь веснушек. Размышляла, мог бы он стать её другом или нет.

Кольца шарфа крупной вязки опутали голову до самых глаз. Буйная шевелюра примята шапкой. Так её не узнают ни бывшие соседи, ни бывшие палачи. Можно пройтись по рядам шумного разноцветного ароматного рынка. Изобразить намерение приобрести новый свитер или фунт умопомрачительно красных яблок. Вступить в непринужденный диалог с продавцом, который понятия не имеет, что она – сестра самой юной в истории Пожирательницы смерти. Что кровь её чиста и безупречна.

Андромеда остановилась в нерешительности у прилавка, заваленного разномастным барахлом. Среди гребней, лишившихся зубьев, и треснувших карманных зеркал поблескивал благородно и сдержанно старинный медальон. Изумруд в оправе из черного золота служил лишь дверцей для сентиментальной начинки. Откроешь хитрый замочек – и смотрят на тебя крошечные Блэки. Несмышленые Сириус и Регулус в накрахмаленных рубашках. Присевшая в изящном книксене Нарцисса. Беллатрикс с надменной улыбкой на полных губах. Серьезная Андромеда, прижавшая к груди учебник по истории магии.

Именно такой подарок Поллукс Блэк преподнес своей супруге Ирме на тридцатую годовщину совместной жизни. Заключил пятерых внуков – продолжение рода, результат небывалой для достопочтенного семейства страсти – в ювелирное украшение, что вечно на груди. Там, где сердце.

Андромеда украдкой взглянула на продавца. Приземистый кривоногий с растрепанными рыжими волосами, он горячо доказывал потенциальному покупателю, что столь теплых и надежных ботинок не сыщешь теперь во всей Британии. Спор набирал обороты.

Блэк задержала дыхание, не то от страха, не то от удушающего запаха перегара и табака. Потянулась к семейной реликвии и ловким движением спрятала вещицу в рукав. Попятилась назад, укрываясь в нагромождении сломанных манекенов, облаченных в линялое второсортное тряпье. Улыбнулась сама себе и направилась в проход между рядами.

– Я всё видел! – заголосил продавец, бросившись следом за ней. – Воровка! Ты украла мой товар!

Подобрав полы длинной юбки, Андромеда запетляла меж кибиток и палаток. Страх разлился свинцом по неспортивному телу. Одеревеневшие пятки больно ударялись о брусчатку. Гладкая ткань норовила выскользнуть из взмокших рук. Сердце стучало у самого горла, а с губ срывалось хриплое тяжелое дыхание.

– Держите воровку! – надрывался человечек, едва поспевая за ней.

– Ты за ним, я за ней! – не будь Андромеда уверена в собственном здравии, решила бы, что глаза подводят. Два идентичных паренька догоняли другого нарушителя законов рынка. На морковных вихрах блестит иней. Бледные лица раскраснелись от мороза. Руки расставлены, словно она – квоффл, а близнецы – заправские вратари.

– Почему девчонки вечно достаются тебе, Фаби? – вяло буркнул в ответ второй, набирая скорость.

– Сюда! – стенд с пожелтевшими от времени книгами рухнул. Тяжелая металлическая рама врезалась в спины преследователей, отчего те, дезориентированные и утратившие равновесие, рухнули в груду фолиантов, разразившись залихватской бранью.

Андромеда послушно юркнула в узкую щель меж двух палаток, устремившись за своим спасителем. Тем самым, что совсем недавно и сам стащил что-то у незадачливого торговца. Лицо его, подобно её собственному, надежно укрывал полосатый шарф в цветах львиного факультета. Дутая куртка – словно шар, нанизанный на тощие ноги.

Поворот, ещё один – и рынок остался позади. Беглецы запетляли по тихим улицам, срезая путь сквозь сквозные парадные многоэтажных домов. Перелезли через кирпичную стену, у подножия которой разрасталась скверно пахнущим мусором импровизированная свалка. Остановились отдышаться в неприметном проулке – сплошь наполненные до краев баки да растревоженные людским присутствием кошки.

– Оторвались, – удовлетворенно констатировал юноша. Торопливо сорвал с лица шарф и небрежно запихнул под куртку. Лишь теперь, отдышавшись, Андромеда заметила, что изящная кисть виднелась лишь из одного рукава. Только натянутая туго ткань давала основания предполагать, что вторая рука покоится под верхней одеждой – обездвиженная и, вероятно, согнутая в локте.

– Спасибо, – тихий шепот нахально унес с собой налетевший порыв ветра.

– Ты кто такая? Я знаю всех местных охотников за барахлом, но тебя не встречал, – спаситель обернулся, и Блэк смущенно опустила глаза. Рассматривать чужие увечья казалось верхом бестактности, а по лицу молодого человека – от висков до подбородка – тянулись глубокие шрамы. Полоса в миллиметре от внутреннего уголка глаза. Радужка – что темное золото из маминой шкатулки. Полоса, рассекшая кривящиеся в улыбке губы.

– Я не охочусь за барахлом, – Андромеда гордо вскинула подбородок, оскорбленная предположением, что таков её промысел. Хватать, что плохо лежит. Мчаться с добычей через весь город от преследователей.

– Так что же вынудило старину Флетчера окрестить тебя воровкой? – в ухмылке ни капли веры. Ни капли осуждения.

– Я взяла то, что принадлежит моей семье, – драгоценный металл холодит ладонь. Дедушка Поллукс будет в восторге, не иначе.

– Как скажешь, – попытка пожать плечами будто причинила боль. На лбу собрались тонкие морщинки, глаза сощурились на долю секунды и метнулись к шее Андромеды, надежно укрытой шарфом. Пусть грубая шерсть щекочет и колется. Зато её не уколоть чужим взглядам.

– Спасибо, что помог сбежать. Твоя помощь была неоценима и своевременна, – куда более уверенная, весомая благодарность отзвучала. Минимальный этикет соблюден. Безукоризненная вежливость продемонстрирована.

Не дожидаясь ответа, Андромеда устремилась прочь. Каким бы миролюбивым не казался незнакомец, он оставался чужаком. Принадлежал к иной части мира. Не ведавшей массы запретов, что обрушилась в одночасье на головы непрощенных. Одному Мерлину известно, был ли он в далеком прошлом волшебником. Родился ли в семье магглов? Успел ли отведать терпкую сладость чудес, сотворенных собственными руками?