Текст книги "Мир, в котором не стало волшебства (СИ)"

Автор книги: tinyshadow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

А после волшебство исчезло. И все закрутилось слишком быстро и страшно. Минерве предстояло понять, чем зарабатывать на жизнь. Как принять себя, сызмальства познавшую колдовство, простым слабым человеком. Как навещать престарелых родителей, обитающих за тридевять земель от ее нового дома. Альфард, все также водивший ее на свидания, невесомо целующий в косточку за ухом и шепчущий, что все наладится, стал оплотом спокойствия и подобия стабильности.

Когда судьи ещё не расформированного до конца Визенгамота обьявили его непрощенным, Минерва приняла решение по-гриффиндорски спешно, храбро и безрассудно. Она предложила сбежать. Затеряться в лесах Шотландии, чтобы, когда все уляжется, поселиться на ферме мистера МакГонагалла и постараться свыкнуться с незатейливым бытом. Но Альфард лишь отстранился и, не глядя в ее тревожные глаза, отчеканил: «Я давно хотел сказать, что люблю другую, да все не решался в свете событий. Ей, как и мне, суждено клеймо, а ты брось свои фантазии и прими предложение Урхарта войти в этот новый орган правления.»

И теперь, стоя посреди давно забытых сверкающих вспышек перекрёстных дуэлей, она искала ту, что смогла завоевать сердце Альфарда. Но он лишь обменивался с сестрой короткими репликами, не проявляя интереса ни к кому из прочих непрощенных. Заметив, что Августа в одиночку пытается сопротивляться троим нападавшим, Минерва встряхнула головой и бросилась на помощь подруге.

– Римус, остановись, – Доркас опустилась на колени перед распластавшимися на земле парнями. Она отчаянно ловила взгляд Люпина, но тот впился безумными глазами в лицо Родольфуса, уже оставившего все попытки сбросить с себя оборотня. – Римус, оставь его!

– Нет, – рыкнул Люпин, с ещё большим остервенением сдавливая горло врага.

– Ты не убийца, слышишь? Отпусти его, пожалуйста, – она вцепилась в его одеревеневшие руки, заставляя разжать пальцы. Лестрейндж хрипло вдохнул и закашлялся, силясь поднять голову.

– Он должен ответить за то, что сделал с тобой! – голос Римуса сорвался на крик.

– Я этого не хочу, ясно? – Доркас с силой толкнула Римуса в бок, вынуждая слезть с мужчины.

– Что и требовалось доказать, – сипло рассмеялся Родольфус, растирая шею длинными пальцами, что ещё полгода назад бережно смахивали со лба пленницы непослушную прядь.

– Теперь ты, – она устремила кончик палочки ему в грудь, сощурив глаза, и он невольно восхитился той новой Медоуз, что предстала перед ним. Она была все такой же гордой и невозмутимой, но теперь на смену подростковому смущению и угловатости пришла женственная решительность. – Твой чертов братец сломал мне жизнь, притащив туда. Но ты…в сравнении с остальными ты был ко мне почти гуманен. Поэтому, Лестрейндж, выбирай. Я прикончу тебя здесь и сейчас. Твоей же палочкой.

– Не сумеешь, ma petite princesse, – прошептал Родольфус, приподнимаясь на локтях.

– Круцио, – выдохнула Доркас, не замечая пристального и настороженного взгляда Дамблдора, что уловил отблеск темной магии через целый, наполненный волшебством, зал. Лестрейндж на мгновение сжался в тугой комок, со свистом втянув воздух через сжатые зубы. Она наслаждалась его мучением. Иначе непростительное заклятие бы просто не подчинилось ее тонкой руке. Но, верша свою долгожданную месть, Доркас и сама испытывала боль оттого, как кривилось его красивое лицо. Как насмешливый спокойный взгляд переполнялся мольбой и отчаянием. Как мужчина, которого она ненавидела всей душой и по которому тосковала вопреки здравому смыслу, терял последние крупицы власти.

– Но как… – выплюнул он, едва отдышавшись.

– Ты сам приносил мне в камеру книги, – холодно усмехнулась она. – То, что я не желала обсуждать их с тобой, не означает, что я не читала.

– Доркас, это же непростительное, – прошептал Римус, оборачивая ее руку, держащую палочку, горячими ладонями.

– Минуту назад ты хотел убить его, – бесстрастно напомнила она. – Иди к Эммелине. Дальше я справлюсь сама.

– Кажется, тебя отвергли, волчонок, – Родольфус проследил взглядом луч, выпущенный Беллатрикс, что взорвался на груди кого-то из городских волшебников. – В ней больше тьмы, чем ты мог вообразить, да?

– Заткнись, – рявкнул Люпин непрощенному и, обернувшись к ней, возразил сердито и требовательно, – больше я тебя никогда не оставлю одну, ясно?

– Сейчас не до сантиментов, – Доркас спокойно улыбнулась ему. – Разберёмся с Реддлом, а после, когда концентрация адреналина в твоей крови уменьшится, если захочешь, повторишь все то же самое. Но сперва объяснишься с Вэнс.

Римус мрачно кивнул, отступая к друзьям, которые во главе с Регулусом припоминали все услышанные когда-либо заклинания, чтобы хоть чем-то помочь родителям.

– Итак, Лестрейндж, я могу убить тебя прямо сейчас, – повторила она, растягивая гласные, словно подражала ему самому. – Или ты уйдёшь отсюда, и больше я никогда не услышу твоё имя. Ты начнёшь тихую жизнь где-нибудь в Уэльсе и отныне не посмеешь вновь заговорить о чистоте крови.

– Идём со мной? – тихо и слишком человечно, без тени сарказма или лживого морализаторства, попросил Родольфус.

– Какая-то часть меня действительно хочет этого, – призналась Доркас, задумчиво разглядывая его черты, словно желала запомнить их в мельчайших деталях. – Но другая часть ненавидит тебя так сильно, что однажды я не сдержусь и убью тебя во сне или за завтраком.

– Ты удивительная женщина, – проронил он, поднимаясь на ноги и замирая в дюйме от неё, но не позволяя себе даже точечного прикосновения к напряженному предплечью. – Почему ты думаешь, что я не обману тебя?

– Ты делал мне больно, но ни разу не обманывал, – Доркас потянулась и погладила его по щеке, спиной ощущая гневный взгляд Римуса, лидерство которого она посмела оспорить впервые за долгие годы. – А теперь уходи.

Она все ещё сжимала в руках его палочку, глядя как Родольфус изящно маневрирует меж вспышками проклятий и телами сражавшихся волшебников. Беллатрикс поймала его у самого выхода из Главного Зала и, услышав короткую реплику, что-то яростно закричала, но он, сжав ее щеки в ладонях, импульсивно поцеловал невесту и двинулся прочь. Доркас видела, как Блэк вскинула своё орудие, намереваясь нанести удар ему в спину, но парализующее заклятие, отточенное бывшей пленницей до совершенства, упреждающие врезалось в корону кудрявых смоляных волос. Рабастан опустил палочку и в недоумении поспешил за братом, игнорируя выкрики отца. Когда оба Лестрейнджа исчезли в холле, Медоуз сделала глубокий вдох и отправилась на помощь МакГонагалл, отражавшей атаки старшего Мальсибера.

Пробегая мимо Сигнуса Блэка, она случайно толкнула его плечом, и заклятие сорвалось в воздух, не достигнув цели. Но волшебник, разъяренный положением дел на поле боя, был настроен крайне решительно и не собирался оставлять попыток после первого промаха.

– Это ты запудрил Андромеде мозги своей ересью, – взвыл он, с ненавистью взирая на племянника. Кончик палочки рассек полумрак зелёной молнией, – Авада Кедавра!

Отчаянные крики Вальбурги и Марлин слились в единый хор, утонувший в гомоне чужих голосов. Обе устремились к застывшему напротив дяди Сириусу, но миссис Блэк была слишком далеко, чтобы хоть чем-то помочь сыну. Ее сердце сжалось от ужаса и боли, как сжималось десятки раз: когда бесстрастный патрульный коснулся раскалённым железом шеи совсем ещё малыша, таращившегося на маму испуганными глазёнками; когда своевольного подростка убивала заурядная магловская лихорадка; когда отчаянный юнец сбежал, подняв на уши всех непрощенных.

Марлин сбила Сириуса с ног, осязая шестым чувством, как зелёный луч касается колтунов на ее макушке. Прижимая его к полу, точь-в-точь как полгода назад, когда он вздумал пугать ее посреди ноябрьского леса, девушка судорожно вцепилась в рукава его куртки. Непрощенный дышал, смотрел на неё и даже набрался наглости кривить уголки губ в улыбке.

– Ты опять все перепутала, – прошептал Сириус, обнимая ее за дрожащую спину. – Я предпочитаю быть сверху.

– Ублюдок, – прорычала Вальбурга, нацелив кончик палочки в голову брата. – Я прощала тебе идиотические убеждения, что ты – следующий глава рода. Но пытаться убить моего сына…

– Тетушка, пожалуйста, – Андромеда прижала ладони к губам. Каким бы скверным папой не был Сигнус Блэк для своей средней дочери, она любила его всей душой и уж точно не желала ему смерти.

– Никчемные болваны, – процедил сквозь зубы Реддл, наблюдая, как его верные слуги превращают битву за власть в заурядные семейные разборки. Лестрейндж, скандаливший с непокорными сыновьями где-то в холле, борющиеся за лидерство Блэки, даже его юная звездочка Беллатрикс уподобилась прочим клоунам, обмениваясь язвительными обвинениями с сестрой.

– Авада Кедавра, – пророкотал он, прицелившись в рыжеволосую девчонку, что вздумал прежде закрыть собой странный зельевар, которому, впрочем, Том так и не доверился до конца.

Джеймс, лишь на мгновение повернувшийся к Лили спиной, услышал ее короткий вскрик. Ему показалось, что время остановилось. Сердце больше не качало кровь. Легкие не насыщались кислородом. Картинка перед глазами застыла статичным фоном, пока он мучительно медленно искал ее глазами.

Лили стояла в самом центре зала. Живая и невредимая. Толпа волшебников отступала от неё все дальше, открывая взору лежавшее на полу существо, походившее на помесь невероятно уродливого младенца со старческой головой и маленького животного, с которого какой-то живодер снял лохматую шкурку. Оно выло и стенало, не способное двигаться самостоятельно. Волшебники разглядывали его с отвращением, страхом и недоумением. Уцелевшие в бою непрощенные трансгрессировали, бросив своего лидера, растерявшего все величие.

– Мой Лорд, – выдохнула Беллатрикс, падая перед существом на колени. Подхватив его на руки и баюкая у самой груди, женщина растворилась в воздухе, прежде чем кто-то успел ей помешать.

– В погоню, чего встали! – проорал Аластор Грюм, и во главе с ним патрульные отправились за успевшими уйти магами. Тех непрощенных, что замешкались, шокированные случившимся, связывали волшебными путами и сгоняли в дальний угол. Кто-то из бывших преподавателей Хогвартса превращал сухие листья и ошмётки штукатурки в летающие фонарики, что заливали теперь зал тёплым нежным светом.

– Лили, я так испугался, – Джеймс схватил ее за плечи и заглянул в глаза. Он никогда и никому не признавался в своих страхах, но сейчас ему было плевать на формулировки и чужое мнение. Ему лишь хотелось убедиться, что с Эванс и впрямь все в порядке. Что она не умирает от чар замедленного действия. Что она никогда не исчезнет из его жизни.

– Джеймс, прости меня, пожалуйста, – пролепетала Лили, потянувшись к нему. – Прости, что рассказала Северусу. Что накричала на тебя, когда ты справедливо разозлился. Если бы не я, всей этой битвы не было бы вовсе.

– Не было. Но и Реддл не обернулся бы в мутировавшего хорька, – он мягко пригладил ее волосы и напряжённо замер, разглядывая тонкий шрам в виде молнии, что расчертил бледный лоб.

– В чем дело? – она испуганно завертелась по сторонам.

– Профессор Дамблдор! – закричал Джеймс так громко, как только мог. Встревоженные друзья поспешили к помирившейся, наконец, паре, пытаясь разглядеть, что так поразило храброго паренька.

– Позвольте, мистер Поттер, – директор не касался лица Лили, лишь рассматривал отметину, проводя кончиками пальцев по своей блестящей бороде. – Любопытно.

– Да что вы такое увидели?! – нервно воскликнула она, прижимая дрожащую ладонь ко лбу.

– У тебя шрам в виде молнии, – сжалилась над ней Марлин и поспешно добавила, встретив, всполошенный взгляд изумрудных глаз, – не переживай, смотрится, в целом, симпатично.

– Откуда он взялся? – Джеймс нахмурился, крепко прижимая к себе дрожащую Лили и укрывая ее от пристального внимания других волшебников.

– Полагаю, раненые будут весьма рады нашей помощи, – сухо заметила МакГонагалл, мгновенно подмечая, сколь смущена и растеряна бедная девочка.

Когда вокруг Дамблдора продолжили толпиться лишь сами путешественники и их родители, он мягко дотронулся до плеча девушки и добродушно заметил:

– Полагаю, ваш друг, мисс Эванс, любил вас всем сердцем.

– Северус? – прошептала она, бросив невольный взгляд на тело юноши, которое кто-то из волшебников переносил по воздуху к той стене, подле которой укладывали трупы павших.

– Северус, – повторил директор, словно пробуя на вкус имя незнакомого мальчика. – Он так искренне желал спасти вас любой ценой, что, сам того не ведая, совершил обряд жертвы. Это древняя и очень сильная магия, для которой не требуются зелья, палочки и заклинания. Достаточно лишь искреннего желания отдать свою жизнь за жизнь любимого человека. Когда Том попытался повторно применить к вам непростительное заклятие, оно обратилось против него самого.

– Но в пророчестве говорилось, что одолеть Темного Лорда сможет тот, кто рождён на исходе июля теми, кто собрал воедино осколки, – наморщила лоб Марлин.

– Верно, – Дамблдор послушно кивнул.

– Девчонке с кульком удалось уйти, – гаркнул Грюм, трансгрессировав в дюйме от Дамблдора, и тотчас отправился давать дальнейшие указания своим запыхавшимся подчиненным.

– Как уже подметила мисс МакКиннон, текст пророчества указывает на то, что эта битва – не финальная, продолжил директор. – Его душа расколота на части и заключена в крестражи, которые нам с вами предстоит отыскать и уничтожить, прежде чем избранный положит конец террору Темного Лорда.

– И если я хоть что-то понимаю в магии крестражей, твоя рыжеволосая подружка вполне могла стать одним из них, – задумчиво протянул Регулус, остановившись подле Доркас и искоса взглянув на неё.

– Не хочу сейчас об этом думать, – она устало качнула головой, и младший Блэк, опасливо взглянув на увлечённую рассказом Дамблдора мать, протянул ей магловскую сигарету.

– Понимаю, – он иронично усмехнулся, чиркая спичкой по коробку. – Мне тоже общение с Руди никогда не давалось легко.

– Почему вы все это допустили, профессор? – скрывая раздражение за напускным холодом, осведомился Орион, опуская ладонь на плечо старшего сына. – Вы подвергли детей такой опасности. Ради чего?

– Чтобы все сложилось так, как сложилось, – директор развёл руками, игнорируя недовольные взгляды бывших учеников. – Полагаю, позже ребята сами расскажут вам о том, что увидели в омуте памяти. Прошлое подверглось серьезным изменениям, и теперь мы можем лишь гадать, к лучшему все или к худшему. В альтернативном времени мистер Поттер и мисс Эванс к этому возрасту уже являлись родителями избранного.

Миссис Поттер тихо ахнула, и супруг тотчас поддержал ее под локоть, отчаянно стараясь не рассматривать совершенно плоский живот рыжеволосой девушки, что доверчиво прижималась к его сыну.

– А Мисс Медоуз была мертва, – родители Доркас испуганно переглянулись, но Дамблдор продолжал, словно вовсе не замечал чужой реакции на свои слова. – Потому лучшее, что мы можем теперь делать – это тщательно оберегать знаки и пророчества, что посылает судьба, в надежде, что магия нас больше не покинет, а война с Реддлом прольёт не слишком много крови. Сегодняшнюю битву предрекли звёзды, и она лишила нашего общего врага мощи и союзников. Это ли не удача? Но расслабляться ещё рано. Впереди нас ждёт много работы и, думаю, вы знаете, что должны сейчас сделать.

Директор вытащил из рукава маховик времени и протянул Джеймсу, покачивая опасный механизм на длинной цепочке.

– Что если все вновь изменится? – Доркас скрестила руки на груди, исподлобья взирая на старого фаталиста.

– Ваши друзья должны повторить все в точности так, как увидели в омуте памяти, – строго наказал он и, оставив ребят собираться с мыслями, зашагал к МакГонагалл, наспех возводившей защитные чары над залом.

Друзья ненадолго разбрелись в разные стороны, чтобы побеседовать со встревоженными родителями. Андромеда и Тед сидели на столе, уперевшись ногами в одну из лавок и склонив друг к другу головы. Джеймс представлял свою драгоценную, дважды выжившую Лили благосклонно кивавшим маме и папе. Доркас собирала для друзей оставшиеся палочки павших волшебников, ведь чем-то же им предстояло копировать поведение своих альтернативных версий. Римус хмуро следил за ней взглядом, рассеяно обнимая за плечи отца, что возбужденно убеждал в чем-то единственного сына.

Сириус мягко отстранился от матери. Он смотрел, как Марлин перекатывается с пятки на носок подле своих родителей. Мистер и миссис МакКиннон что-то с жаром доказывали дочери и выглядели слишком уж виновато. Их так долго не было рядом, что теперь извинения казались ненастоящими и ненужными. Едва мать ласково провела ладонью по ее щеке, девушка круто развернулась и зашагала к Джеймсу. Она мазнула тыльной стороной ладони по глазам, и Блэку показалось, что непоколебимая патрульная стирает слёзы.

– Ее бабушка – из рода Фоули, не так ли? – придирчиво оглядывая девушку с головы до пят, протянула Вальбурга. Она так самоотверженно вытолкнула Сириуса из-под заклятия Сигнуса, что миссис Блэк даже решила простить ей некие огрехи родословной.

– Только не начинай, пожалуйста, про мезальянсы и выгодные союзы, – скривился сын.

– Я лишь хотела сказать, что с этим можно работать, – невозмутимо отозвалась мать и подтолкнула его вперёд.

– Марлин, подожди, – юноша догнал ее и резко развернул к себе. Она смотрела под ноги и выглядела слишком беззащитной. Слишком хрупкой. Словно блондинка из омута памяти поменялась местами с его МакКиннон, прежде мастерски скрывавшей всякое проявление эмоций.

– Да, знаю, – она тихо вздохнула, не поднимая головы, – не вздумать переиначивать прошлое или умирать, пока не заглажу вину.

– Эй, – он нежно поддел ее подбородок кончиками пальцев, заставляя посмотреть себе в глаза. – Я хотел сказать, что тот Блэк был явно умнее меня. Не считая промаха с чашей, разумеется.

Марлин нервно усмехнулась, инстинктивно смыкая руки на его запястье, но не отталкивая.

– Он не мог быть уверен, каким вернётся и вернётся ли вообще, – Сириус передернул плечами, не позволяя мрачным мыслям завладеть сознанием. – И не оставил недосказанности между собой и той МакКиннон. Я тоже хочу расставить точки над и.

Она кусала губы, впервые не решаясь перебить Блэка. Его голос звучал ласково и спокойно, ладони согревали покрывшуюся мурашками кожу, а взгляд лишился привычной уже насмешливости. И все же ей было страшно. Она до дрожи в коленях боялась, что точки в понимании Сириуса Блэка – это конец так и не начавшемуся роману, но не желание добиться, наконец, определённости.

– Я люблю тебя, слышишь? – он притянул ее к себе, но недостаточно близко, чтобы нарушить зрительный контакт. Сириус смотрел, как расширяются от искреннего удивления ее васильковые глаза, как щеки заливает нежный румянец. – Люблю тебя, даже когда ты язвишь, огрызаешься и всячески демонстрируешь свою независимость. Люблю, когда ты хмуришься, смущаешься и избегаешь любых намеков на чувства. Мерлин, Марлин, я люблю тебя, даже когда ты называешь меня латентным маньяком и тычешь носом в родственные связи с Пожирателями смерти.

– Сириус, я…

– Позволь мне закончить, – он прижал палец к ее губам и неловко улыбнулся, – потом ведь не решусь уже. Это Поттер у нас горазд признаваться в любви, каждый раз изобретая что-то новенькое. Я не знаю, в какой момент это понял. Может, когда увидел тебя плачущей. Или когда намок твой спальник. Или когда ты чуть не сорвалась с той скалы. А может в день нашего знакомства, когда ты рассекла мне руку своим ножом. Как бы то ни было, я уверен, что хочу быть с тобой. Ты же видела, моя семья не так плоха. Брат, кузина, дядя Альфард, родители – они гордятся чистотой своей крови, но не хотят убивать тех, кто наполовину магл или вообще первый в роду волшебник. Они всего лишь хотят вернуть свои жизни. И я тоже очень этого хочу.

– Сириус, – Марлин осторожно, точно опасалась резкой перемены настроения вспыльчивого непрощенного, прижала ладошки к его груди.

– Дослушай. В хижине я дал тебе выговориться и рассчитываю на ответную услугу, – его губы тронула кривая ухмылка. – Я хочу заботиться о тебе. Хочу, чтобы однажды ты научилась доверять мне. Чтобы ты никогда больше не боялась, что я исчезну, потому что я никуда не денусь. Уверен, я понравился МакГонагалл.

Он самодовольно поиграл бровями, и Марлин шутливо закатила глаза, ощущая, как давно давивший на неё тяжелый груз сомнений и неуверенности скользит по спине и разбивается вдребезги о каменный пол.

– Не думаю, что она заставит меня вернуться обратно в психиатрическую больницу. А даже если попытается, мама ее убедит, что это плохая идея, не сомневаюсь, – Сириус на мгновение замешкался, но, взглянув на Джеймса, видимо, угадавшего суть разговора по выражениям лиц друзей и теперь вскинувшего вверх большой палец, коротко заключил, – я твой, Марлин. Ты же и сама это видишь. Только, пожалуйста, будь хотя бы иногда чуточку нежнее, чтобы я не сомневался, что и ты тоже моя, хорошо?

Она медленно кивнула и, рывком подавшись вперёд, прижалась к его груди, уткнувшись носом в плечо. Сириус даже через толщу одежды ощущал как неистово колотится сердце патрульной, гладил ее по волосам и шептал бессмысленные нежности, наслаждаясь мгновением близости.

– Давай покончим с этим и попробуем просто пожить в своё удовольствие, – взяв себя в руки, она отстранилась и решительно взглянула на Дамблдора, вокруг которого уже сгрудились Римус, Джеймс и Лили.

Когда старый волшебник закончил объяснять юным путешественникам во времени, какие чары и каким образом им необходимо будет применить, Джеймс повернул нужные шестеренки маховика.

Пятеро друзей растворились в воздухе, не имея ни малейшего понятия, какими вернутся обратно, и будет ли им куда возвращаться.

========== Эпилог. Шесть рожков мороженого ==========

Первый день осени расплескал по городу нежную меланхолию. Кружево солнечных лучей ниспадало с карнизов, застилало скамейки в сонных парках, ложилось золотой вуалью на лица прохожих. В зелени крон уже проглядывали тут и там желтые предвестники грядущего буйства красок. Начищенные до блеска вагоны Хогвартс-Экспресса отбрасывали тень на веками таящуюся от маглов платформу.

Под массивными часами, стрелки которых указывали на скорое отправление поезда, сгрудилась большая и шумная компания. Чемоданы, клетки с совами, баулы и котлы, заполненные дорогими детским сердцам безделушками, опасно покачивались на тележках, окружая своих хозяев неприступной крепостью.

– Бабушка сказала, что будет крайне разочарована, если мы не поступим на Слизерин, – Атлас Блэк с подозрением взглянул на отца. Темные волосы, которые он наотрез отказался остричь даже перед началом учебного года, лезли в глаза и рот, взлохмаченные тёплыми, но настойчивыми порывами ветра.

– Мне она тоже так говорила, но я все ещё приглашён на семейные обеды, – усмехнулся Сириус, опускаясь перед сыном на колени, чтобы поправить пока ещё нейтральный, не выкрашенный приметными полосками чёрный галстук.

Он отлично помнил двадцатилетнего себя, отбывавшего в Хогвартс, чтобы пройти ускоренный курс обучения по программе, разработанной Министерством Магии специально для тех несчастных, чьё детство выпало на безволшебные годы. Вальбурга тогда целый месяц расписывала сыновьям прелести факультета змей, и Регулус, конечно же, матушку не подвёл. В отличие от своенравного старшего брата.

– Она же декан. Не желай она видеть внуков на своём факультете, было бы странно, – Марлин ободряюще улыбнулась, мимоходом приглаживая золотистые вихры на макушке дочери. Уроки защиты от тёмных искусств, что преподавала свекровь, дались ей непросто. Вальбурга считала своим долгом спрашивать с невестки втрое строже, нежели чем с остальных студентов, с которыми леди Блэк, к слову, тоже не слишком то церемонилась.

– Но что если мы попадём на Гриффиндор, как вы с папой? – Вега округлила васильковые глаза и понизила голос до неразборчивого шёпота. – Или на Хаффлпафф, как дядя Тед?

– Только не Хаффлпафф, – с притворным ужасом схватился за сердце Сириус, и тотчас проворно заключил жену в тесное кольцо рук, не позволяя ткнуть себе пальцем под рёбра или отвесить шутливый подзатыльник.

– Не важно, на какие факультеты вы попадёте, – Марлин подмигнула двойняшкам, даже не пытаясь высвободиться из удушающих объятий мужа. – Мы будем любить вас, что бы не решила Шляпа. И бабушка Вальбурга, конечно, тоже.

– Ваша бабушка хотя бы не в Азкабане, чего не скажешь о моем деде, – вздохнула Нимфадора Тонкс, и ее правая косичка обрела цвет переспелой клубники, в то время как левая все ещё оставалась благородно каштановой. Девочка нетерпеливо встала на носочки, силясь разглядеть в толпе отца, убежавшего за мороженым. Тед и впрямь спешил обратно, удерживая в руках шесть рожков с восхитительно холодными шариками, сладкие ручейки с которых уже оставили пару пятен на белоснежной рубашке мракоборца. Андромеда заботливым жестом вернула одежде супруга чистый вид и с улыбкой вздохнула, подмечая, как лакомство стекает на галстук дочери.

– Энди, Сириус! – к компании приблизились Малфои. Нарцисса расцеловала сестру, кузена и племянников, поздравляя с началом учебного года. Арест отца лишил ее необходимости притворяться безразличной к судьбам родных, не пожелавших когда-то бороться за господство чистоты крови. Люциус стоял неподалеку от супруги, но принимать участие в веселой беседе не торопился. Драко переводил нервный взгляд с матери на отца, так и не определившись для себя, достойны ли двойняшки Блэки и Тонкс его дружбы.

– От Беллы есть новости? – тихо спросила Андромеда, но Нарцисса лишь отрицательно качнула головой, поджав губы.

– Любовь моя, подойдём поздороваться с Булстроудами, пока поезд стоит, – Люциус мягко взял супругу под локоть и, кивнув на прощание многочисленной компании, решительно зашагал к началу перрона.

– Даже не верится, что вы уже первокурсники, – Лили нежно взъерошила и без того торчащие во все стороны волосы сына. Сама она остригла челку, чтобы шрам не слишком бросался в глаза зевакам, но пронырливый ветер так и норовил обнажить ее лоб.

– Вы – та самая Лили Эванс? – рыжеволосый паренёк в видавшей виды мантии восторженно застыл перед знаменитой женщиной. Той, что обратила самого Темного Лорда в нечто слабое и беспомощное, не дававшее о себе знать долгие годы.

– Вообще-то, Поттер, – хмыкнул Джеймс, и безо всякого стеснения притянул жену к себе, с гордостью целуя в висок.

– Годрик милостивый, Рональд! Простите его, пожалуйста, миссис Поттер, – девочка с неимоверно пышной копной волос виновато взглянула на взрослых волшебников. На лацкане ее мантии блеснул значок старосты факультета. Она схватила однокурсника за локоть и, увлекая прочь, продолжила возмущённо выговаривать, – какой же ты не воспитанный! Нельзя приставать к незнакомым людям и рассматривать их, точно зверушку в зоопарке! Вот тебе бы было приятно, если…

– Забавные ребята, – Гарри Северус Поттер улыбнулся. Провожая парочку добродушным взглядом, он поправил круглые очки – точь-в-точь, что отцовские по форме, только диоптрии другие.

– Мы – забавнее, – требовательно сдвинула светлые брови Вега, расценив любопытство друга, как повод для ревности.

– Ещё бы, – с жаром поддакнул Крис Фенвик, забрасывая руку на плечи маленькой Блэк и тотчас отскакивая в сторону под пристальным взглядом Сириуса. Эммелина и Бенджи подхватили чуть не врезавшегося в Августу Лонгботтом сына, шутливо погрозив ему пальцем. С женщиной, лично парализовавшей почти дюжину приспешников Реддла, стоило быть осторожнее даже мальчишке, унаследовавшему природное обаяние матери.

– Пять минут осталось, – Фэйт Люпин взволнованно взглянула на отца, и тот ласково притянул девочку к себе, целуя в пушистую макушку. – Мама не придёт, да?

– Солнышко, ты же знаешь…

– Кто сказал, что мама не придёт? – грозно спросила Доркас, появившаяся на платформе в компании Регулуса Блэка, и Фэйт со смехом кинулась к ней в объятия. – Разве я могла не проводить своё сокровище?

– Полагаю, что да, – едва слышно шепнул Римус.

– Не злись, – Доркас клюнула мужа в губы и ласково провела ладонью по колючей щетине. – У нас с утра такая задница…

– Люпин! – укоризненно воскликнули Андромеда и Регулус. Но если первая опасалась, что дети возьмут на вооружение хлесткое словечко, то второй всерьёз испугался, что коллега, взбудораженная отъездом единственного ребёнка в школу, проболтается супругу и друзьям о ночном инциденте, а неразглашение служебных тайн все же было первым и главным принципом работы невыразимцев.

– Как настроение, звездочки? – Регулус сгрёб племянников в охапку, расцеловывая обоих в румяные щеки. Сам он потомством обзаводиться не спешил, бракуя одну за другой чистокровных невест, предложенных матерью, что неимоверно веселило Сириуса.

– Я тоже звездочка, – сердито фыркнула Нимфадора, и тотчас получила свою порцию дядиной любви.

– Забирайтесь-ка в вагон, малышня, – скомандовал Джеймс, когда из трубы поезда повалил белёсый дым, сливавшийся с низкими ватными облаками.

Когда состав тронулся и окошко купе, из которого дружно махали дети, оказалось вне поля зрения, Доркас виновато сжала руку мужа. Они договаривались отпраздновать всей компанией начало первого для отпрысков учебного года. Но кто-то подбросил к дверям нескольких магловских школ действующие маховики времени, и теперь весь Отдел Тайн гудел, словно растревоженный улей, а невыразимцы приготовились забыть на несколько дней об отдыхе и сне. Потому речи о посиделках в кафе для Доркас не шло.

– Нам пора, До, – поторопил Регулус и шепнул, склонившись к самому ее уху, – у нас разнарядка на ещё одну школу.

– Нам пора, До, – недовольно передразнил Римус, когда Доркас и ее коллега трансгрессировали из специальной комнаты в самом укромном уголке вокзала. Обернувшись к Сириусу, он укоризненно заметил, – твой брат влюблен в мою жену, Блэк.

– Расслабься, – Эммелина хлопнула друга по плечу и подмигнула, – не для того она спасала тебя от стаи оборотней, чтобы променять на малыша Регулуса.

– Малышу тридцать три, – хмыкнул Сириус и, поймав многозначительный взгляд Марлин, поспешно добавил, – но сути сказанного Вэнс это не меняет.

Они расположились за столиком уличного ресторанчика. Семеро мракоборцев, домохозяйка Андромеда и психотерапевт Лили, не пожелавшая полностью сжигать мосты в мир маглов даже после окончания Хогвартса. По личной просьбе МакГонагалл на службу в аврорат приняли даже бывшего непрощенного Блэка и оборотня Люпина, которыми Грюм, к слову, был вполне доволен.

Когда друзья схлестнули в воздухе бокалы, Хогвартс-Экспресс уже пронёсся мимо Чилтерн-Хилс. Впереди над берегом залива Моркам все также кружили чайки. А под виадуком, сидя на котором много лет назад, сомневались в симпатии своих избранниц четверо мальчишек, шумели травы. О скалы бились высокие волны Северного Моря.